Текст книги "Подарочек из прошлого (СИ)"

Автор книги: Марина Канаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

И вдруг оп коридору странным эхом прошуршал чей-то смех. У меня волосы встали дыбом – это был необузданно весёлый смех, совершенно не похожий на человеческий. Я замерла на одном месте, вслушалась…

Смешок. Так обычно хихикают нашкодившие дети. Эхо разнесло звук – он, казалось, оттолкнулся от стен и зазвучал отовсюду.

Меня охватила паника. Я понеслась по коридору, мимо одинаковых, запертых дверей, а в спину мне летел весёлый нечеловеческий хохот.

Впереди замаячил поворот, и в сердце затрепетала робкая надежда.

Так всегда бывает в ожидании перемен: разум не верит в победу и успех, но в душе упрямо трепещет надежда.

В нескольких метрах от поворота я замерла, как вкопанная. Одна из дверей начала медленно открываться со скрипом, который знающие люди называют «играть на нервах». Я стояла и смотрела, как дверь открывается, обнажая хаос цветов, который был мне уже знаком. В этой бездонной глубине возникла фигура, смутно показавшаяся знакомой…

Красный балахон с немыслимыми голубыми рисунками; колпак с бубенцами, надвинутый на глаза; высокие сапоги с выгнутыми носами; плащ, скрывающий фигуру.

Не может быть! ШУТ?!? Карта? Моё сердце бешено колотилось. Я со всех ног метнулась вперёд, мимо открытой двери. И увидела…

Зал. Красно-чёрная плитка. Нелогичные голубые и красные колонны. Четыре высоких, вычурных кресла. Причём они, как и сам зал, не были пусты.

Видимо, тут был бал или что-то в этом роде. По залу кочевали фигуры в вычурных одеяниях. Сложно сказать, имели ли они отношение к роду человеческому – слишком чёткие, нереально красивые лица, слишком яркие, глубокие цвета.

И тут по спине пробежал холодок. Да, это были не люди. Это были изменившиеся и ожившие картинки, которые я видела каждый день. На древних картах.

Вон, на троне, восседают Жрица, Первосвященник, Император и Императрица. Лица не выражают ничего, и потому внушают трепет.

А вокруг снуют фигуры, одетые в платья и средневековые костюмы. Они фальшиво улыбаются и манерно смеются, не замечая меня. Короли и королевы, валеты и посыльные. Те, кого я привыкла видеть на бездушных картонках.

Высших Арканов – Смерти, Дьявола, Мира, Жертвенности, Отшельника, наконец, Шута, – не было видно, но их присутствие чисто физически ощущалось. Я впала в ступор. Медленно, как во сне, я отступила в тень одной колонны и замерла там.

– Ну и как тебе «Алиса в стране чудес» в реальной жизни? – поинтересовался за спиной ехидный и неуловимо знакомый голос.

Я стремительно обернулась. По телу волной пробежала дрожь – передо мной стоял Шут. Лица, как и прежде, не было видно.

– Ой, как мы побледнели! Не личико, а меловая стена. У меня что, что-то с костюмом?

Несмотря ни на что, меня охватило раздражение. Может, и не стоило б разговаривать с Шутом в таком тоне, но мне не улыбалось церемониться с собственным глюком.

– Кто б уж говорил про лица! Явно не тот, кто своего не показывает.

Видно, очень страшное?

– Ну, ты в глубине души считаешь его очень даже красивым.

– Кто ты? – спросила я тихо.

– Я всегда презирал правила и законы; я не советовался с другими и не считался с последствиями; я тот, кто может вывести тебя отсюда.

Моё сердце подпрыгнуло от радости, но предупреждающий колокольчик не давал кинуться за Шутом сломя голову.

– Я хотела б увидеть твоё лицо.

Пожатие плеч. Смешок.

– Зачем? Зачем люди так часто ходят к гадалкам, стремясь узнать, что будет за поворотом? Зачем прислушиваются к голосу кукушки, словно птице и правда интересно, сколько проживёт то или иное двуногое создание? Право, глупо строить свою судьбу на пустых словах помешанных на деньгах шарлатанов. Они говорят лишь затем, чтоб сказать. Да и те, кто действительно что-то умеют, редко растрачивают свой дар на простых смертных. А они часто оказываются заложниками тех, кто предрёк смерть тому, кто мог бы ещё пожить. Зачем людям нужно видеть внешность собеседника и совсем не обязательно с ним говорить? Значит, для тебя внешность так же важна, как и для других. Как банально!

Моё вечное желание отличаться от других мгновенно взбунтовалось. Я хотела было уже отказаться от своей затеи, но занудный голос интуиции и не думал замолкать.

– А для тебя так важна внешность, что ты стыдишься её? Ещё банальней.

Шут как-то странно дёрнулся – видимо, я задела его за живое.

– Банален? Я? Глупая смертная! Да я почти сам Хаос! Я сама непредсказуемость! Значит, тебе так хочется знать, чей облик я принял сейчас?

– Да, я хочу знать.

– Всё по желанию прекрасной дамы!.. Я – авантюрное, безбашенное, бесшабашное, хитрое, дерзкое и склонное к театральности создание. Проще говоря, на данный момент я…

Эффектная пауза, взмах балахоном…

– …это ты!

Я тупо уставилась на саму себя, разодетую в шутовской наряд. У меня невольно вырвалось:

– Неправда! Я не такая!

Моя копия ответила ехидным прищуром.

– Ага, ты напомнила. Ко всем вышеперечисленным качествам стоит приплюсовать ещё и лживость.

– На словах ты меня можешь называть хоть императором Марса, но правды это не изменит. То описание мне совершенно не подходит.

– Не изменит правды? Ты хочешь мне сказать, что веришь в иллюзии или синих птиц? Правды нет, и ты сама это знаешь. В мире существуют просто разные точки зрения. Если ищешь правду, поговори по душам с актрисой Аней и своей бабушкой. Думаю, они много могут тебе рассказать. Хочешь сказать, ты никогда не действовала, не оглядываясь на последствия? Никогда не танцевала в огне? Не презирала правила и законы? Почему тогда ты стала гадать ночью? Или ты скажешь мне, что тебя не предупреждали?

– Я не восприняла это всерьез, – сама знаю, что лгу. Но что мне ещё остаётся?

– Ага. А почему ты не вышвырнула карты? Не продала с аукциона? Не вернула их Филоне, что, в общем-то, тебя и просили сделать?

– Это не мои карты. Меня б совесть замучила.

Моя копия с явной склонностью к шизофрении закинула голову и захохотала. Затряслись бубенцы на колпаке. Задрожали колонны. Волна воздуха отшвырнула меня метра на три.

– Совесть! Не восприняла всерьёз! Нет, ну умора! И кому ты лжёшь? Мне? Изначально глупо. Перехитрить обманщика может только ещё больший лгун. Ты, детский сад, совсем не тянешь – это, во-первых. А во-вторых, я – это ты. Что кривишься? Забыла? Обманывать себя – всё равно, что играть с самим собой в шахматы. Думаешь, я не понимаю, что тобой двигало? Совесть? Вот уж нет. Из благих побуждений? Частично, но вряд ли. А что у нас остаётся? Остаётся желание доказать что-то себе и другим, быть «не такой». Вот что тобой всегда движет. Я. Я всегда веду тебя за собой – пошли и на этот раз.

Я молчала. Правильно истолковав мой ответ, Шут взял меня за руку и повёл за собой.

Впереди замаячила какая-то дверь. Подойдя поближе, я остановилась в нерешительности.

Шут фыркнул, подошёл к двери и распахнул её. Сказал:

– Вот, любуйся. Один шаг, и ты снова – фи, как пошло, – всего лишь человек.

Я пригляделась, и цветовой хаос собрался в слегка мутный рисунок. Мертвенно-бледная молодая девушка лежит на полу среди свечей. Лёгкие каштановые волосы рассыпались пушистым ореолом. Это же я! Я уже собралась шагнуть, ведь меня манило туда, но тут в голову пришёл вопрос:

– А ты всегда принимаешь облик хозяина карт, каким бы он ни был?

– Да.

– Но ты же только что описал сам себя. У тебя что, и характер всегда разный?

– Видишь ли, ирония в том, что внешности разные, но суть та же. Для того чтоб иметь дар, надо быть не обычным человеком. Не в плане физиологии – нет. Просто в душах у них есть кое-что общее. За века мне попадались малодушные и благородные, честные и лживые, жалостливые и безмерно жестокие. На первый взгляд, сброд совершенно разных людей. Но почему тогда дар получили они, а не кто-то из их родственников? Суть в том, что Древняя Сила выбирает тех, кто ближе ей, тех, для кого не существует правил. Ты никогда не замечала, что именно такие люди и оставляют в истории глубокий след? Для них нет границ, и они похожи, что б они не выбирали. По-любому они – это я. А теперь подходи. Один шаг – и ты дома. Что толку размышлять? Просто действуй.

Я молча смотрела в портал. Да, там моё тело. Но что-то не так. Но что? Свечи! Ведь когда я гадала, свечи стояли на столе, а не на полу. Да и не могла я упасть настолько ровно! И руки сложены. Я туда не пойду!

В этот миг туман развеялся, и я увидела…. Да, свечи… и ещё гроб…

– Смышленая! – звякнул за спиной смешок.

Меня охватил ужас. Я понеслась вперёд – мимо стен, колонн, химерных фигур. Голова не соображала – я бежала, сломя голову, и увидела ещё одну дверь – такую же. Значит, не думать о последствиях? Я резко рванула ручку на себя.

Знакомая комната и девушка на полу! Кажется, победа! Я почти шагнула, но что-то заставило меня обернуться.

За спиной стоял Шут. Он оставался моей копией, но в глазах его бушевало неистовство хаоса. Но в то же время я чувствовала – он не станет мне мешать.

– Ты ошибся. Я это сделала не из тщеславия, не из желания выделиться. Я просто хотела знать, кто я, и быть кем-то.

– А в чём разница?

– Я не пошла за тобой – значит, она есть, – ответила я и шагнула в портал.

* * *

Я открыла глаза. Поморгала. Закрыла их. Снова открыла. Поверить не могу! Моя комната! Ну, наконец-то!

На радостях я сделала довольно резкую попытку встать. Стоило сначала прислушаться к самочувствию – комната завертелась, как на каруселях.

В общем, на то, чтоб убрать свечи, спрятать карты и дойти до постели, у меня ушло минут 10. Последние метры я преодолела шагом, которым приговорённые спешат к эшафоту. В следующий миг я рухнула прямо поверх покрывала. Лунный свет заливал комнату – казалось, что по чувствам, как по мелу, кто-то провёл мокрой тряпкой. Все мысли и желания, отношения и воспоминания спутались. Мгновение спустя веки отяжелели и опустились, как странный занавес. Я уснула…

* * *

Яркий утренний луч. В его отсветах пляшут пылинки. Появилась, блеснула, исчезла. Надо же. Прямо как люди.

Что я видела во время гадания? Иллюзию? Обман? Или правду? При чём тут та девушка, Марк, Дима? Почему в видении он был вместе с Анной? Странно, но в видении этой девчушке уделялась куча внимания, а Филоны вообще не было видно. Словно всё крутится именно вокруг Ани…но это абсурд. Мои скитания по странному миру доказывают, что это были плавно перебегающие глюки, на которые вряд ли стоит обращать внимание. Но вопросов стало по-любому больше, а ответов ни одного. Ещё погадать? Ой, что-то как-то не слишком хочется. Может, как-нибудь потом…

Так, ладно. «Рота, подъём» и всё такое. Пора приступать к труду и обороне.

Бабушка Аля на кухне активно болтала с кем-то по телефону, бросаясь фразами типа: «Да, да, конечно. Как я тебя понимаю!» Пожав плечами, я принялась сооружать бутерброд, попутно вспомнив мнение маман насчёт неминуемого гастрита. Тем временем Алика аккуратно положила трубку и сказала:

– Лина, у меня к тебе просьба.

Честно говоря, начало меня совсем не обнадёжило, но, представив, что случится, если бабушка всё расскажет маман, изобразила полную готовность к сотрудничеству.

– У меня важное дело, и меня не будет дома до вечера. Мне нужно ехать в Андреевку, к сестре.

А, ясно. Скажет что-нибудь сварить – сжарить – спечь – убрать. Неприятно, но не смертельно. В конце концов, всегда можно сделать домработу быстро, а качество – дело десятое. Халтуру всегда можно списать на несвоевременный телефонный звонок (отключенные свет и воду, приход подруг, головную боль и т. д.)

– Тёте Алине надо к врачу. Они приведёт Лизочку, а ты за ней присмотришь.

О НЕТ!

– Бабушка, может, не надо?

– Надо, Лина, надо. Ты не переживай, она не долго – всего-то часов до восьми.

* * *

Я сидела и с лёгким мстительным удовольствием смотрела за темноволосой быстроглазой девчонкой лет 5, самозабвенно обмалёвывающей дорогущие обои в гостиной красным маркером. Когда она закончит сей шедевр, надо будет «заметить» безобразие и наорать на неё. Кстати, интересно, а что она изображает? Может, стол? А вдруг стул? Хм. Неужели корова?

Да уж, подфартило мне знатно. Тётя Алина в больнице! Да она вообще там чуть ли не живёт. При этом её шаткого здоровья хватает на две рюмки коньяка в день (для кровообращения), горяченную ванну (против кожных паразитов) и ежечасные скандалы с мужем (если тот дома, что бывало редко). Но она ходит в бассейн, на целебные грязи, на массаж, принимает кучу витаминов, завтракает исключительно йогуртами самой дорогой фирмы и при любом намёке на болезнь несётся к врачу. Лично я считаю, что причина этого – слишком частые командировки мужа. Маман же идеалистично считает, что «этой дуре силиконовой некуда денег девать». Наверно, истина где-то посредине, но факт остаётся фактом: маленькая Лизочка вечно кочует по кружкам в сопровождении няни. Когда же у той выходной, Алина оставляет чадо кому-то из своих родственников. Сегодня счастье перепало мне.

Меня коробят люди, во весь голос орущие: «Я люблю детей!». Если любить всех детей, то только на завтрак. Дети – не ангелы, они просто маленькие взрослые. И лет эдак с 4 они бывают эгоистичными, манерными, лживыми, дерзкими. Я способна любить лишь тех людей, которых знаю и уважаю за определённые черты характера. И эгоистичная, вредная, язвительная Лизочка не является любовью всей моей жизни. Но тут уже ничего не поделаешь.

– Инна! – почему она меня так называет, не могу понять. Я вскинула глаза. Шедевр, появившийся на обоях, поражал многомерностью и многоцветностью. Да, Малевич рядом не валялся. Впрочем, мне какое дело? Квартира всё равно не моя.

– Смотли, какая лосадь! Тебе нлавится?

Лизочка, довольная тем, что я не заметила её «в процессе», явно гордилась собой. Ей хотелось насладиться видом моего вытянувшегося лица. Не дождётся!

– Да, просто прелесть. Ты – будущий художник, – с каменным выражением лица бросила я, не отрывая взгляда от книги. Вообще-то я не читала, но, не будь её у меня в руках, Лизочка мешала б мне думать. Сейчас, услышав мой ответ, девочка нахмурилась. Ей явно не нравилось оставаться без внимания и хотелось, чтоб я пришла в ужас от вида испорченных обоев.

– Ты не смотлела. Посмотли.

Стараясь подавить ухмылочку, я медленно подняла голову и посмотрела на рисунок.

– Ну вот, смотрю. Кстати, это точно лошадь? По-моему, больше смахивает на красный стул.

Лизочка просто позеленела. Надо же: такая маленькая – и такая вредная! Сразу и не скажешь, что она – моя родственница.

Пожав плечами, я уткнулась глазами в книгу. Лизочка перекочевала за кресло и принялась сопеть мне в ухо, как гиппопотам. Минуты три спустя она поняла, что меня этим не проймёшь, и потопала на кухню. Оттуда донесся голос, некоторые нотки которого подозрительно напомнили мне тётю Алину:

– Что за дом? Где класная икла?

Да уж, чувствуется воспитание. Испробуем молчание.

Лизочка не издавала никаких звуков, явно ожидая ответа. Очевидно, она так и не дождалась, потому что через некоторое время на кухне что-то разбилось. Я только хмыкнула. Бабушка сама нарвалась.

– Инна, я случайно лазбила талелку.

Угу, случайно. Я почти поверила. Руки аж чешутся показать этой маленькой заразке, где раки зимуют. Но по своему опыту хорошо знаю – равнодушие ранит больше всего. Прям интересно, что она ещё придумает, чтоб обратить на себя моё внимание?

Сначала было тихо. Потом послышался шум выдвигающихся ящиков. Гремит что-то…

Нет, я восхищаюсь неповторимой наглостью этой пигалицы. Она будет либо талантливой бизнесвумен, либо женой очередного «честного» политика или «щедрого» предпринимателя, в общем, далеко пойдёт – таково моё мнение.

– Инна! Инна! Иди сюда!

Ну и вопли! Я почти удивлена. Интересно, что она мне скажет? Марсиане атакуют?

– Инна! Инна! Помоги!

Что-то в её голосе мне очень не понравилось. Я вскочила и молнией метнулась на кухню. Книга с мягким стуком упала на пол.

Я влетела в комнату. Лизочка забилась в угол, а над ней нависло бесформенное серебристое сияние. Я узнала иллюзию, похожую на ту, что я создавала для Анны. Фантом ещё не заметил меня, потому не успел принять облик одного из моих страхов. Интересно, что б это было?

Впрочем, сейчас явно не время философствовать. Фантом вполне способен навредить девочке. Пока что он нереален, но стоит ей поверить в него – и для Лизы он будет материальным. В этом, если разобраться, суть магии – для любого живого существа реально лишь то, во что оно верит. Вот я, например, сейчас стойко уверена в том, что эту малолетнюю дурочку надо спасать.

Я сделала несколько резких шагов и очутилась между духом и Лизочкой как раз тогда, когда тот метнулся к девочке. Мне сразу стал виден облик, избранный созданием – чёрная собака с зубами-саблями. Наткнувшись на мой холодный, презрительный взгляд, пёс замер на месте, удивлённо разглядывая нового персонажа. Я же, как сугубая идеалистка, решила успокоить ребёнка:

– Доигралась? Значит, собак боишься? А теперь, дорогая, слушай. Маленькое соглашение. Я прогоняю вон того красавца, а ты за это меня слушаешься беспрекословно. И чтоб никаких капризов. Согласна, или мне отойти?

– Согласна, – ответила девчонка, и надо отдать ей должное: голос почти не дрожал. А она храбрая! Я ж говорила, далеко пойдёт.

Я повернулась к фантому. Да, на словах все герои, но теперь мне надо зафутболить «щеночка» куда подальше. Я прикрыла глаза и сделала шаг по направлению к духу. До ушей донёсся рык, отдалённо напоминающий приглушенный расстоянием рокот моря. Сквозь опущенные веки пробилось зеленоватое сияние. А ведь эта тварь далеко не так проста…

– Лиза! Брысь отсюда, быстро!

Уж не знаю, каким тоном я это сказала, но Лизочка, до этого стоявшая в оцепенении, молнией метнулась в коридор.

Стоило девочке скрыться, фантом мгновенно сменил облик. Передо мной замерла смолянисто-чёрная пантера с сияющими красными глазами. Она зарычала, показав длинные желтоватые клыки. Меня охватил мгновенный страх, но я всё же сумела совладать с ним. Зверя не существует! Я закрыла глаза. Кошка-переросток прыгнула…и пронеслась сквозь меня. Я сумела не поделиться с ней своей энергией. Ещё прыжок. Ещё. И с каждой новой волной холода в душе росла презрительная уверенность: я тебе не по зубам, кошечка!

И тут фантом утихомирился: я больше не чувствовала его прикосновений. А за спиной вдруг раздался шорох. А за ним следом – безумный, хорошо знакомый смех.

Я ощутила, как по телу медленно расплывается оцепенение. Я слишком хорошо помнила этот смех. И я не выдержала – стремительно обернулась, заранее зная, что увижу. Но ошиблась.

Пантера, напитавшись моим страхом, кинулась на меня. Сильные, упругие лапы вполне реального зверя ударили мне по плечам. Из оставленных когтями ран хлынула тёплая кровь. Я увидела, как теперь уже настоящее животное склонилось ко мне и потянулось клыками к горлу. Я зажмурила глаза. В мозгу картинками вспыхнули воспоминания: каты я оставила на столе…

Вдруг послышалось шипение, словно кто-то бросил в воду громадную таблетку от кашля. Я открыла глаза. Громадная кошка растворялась почти в буквальном смысле слова: серебристые сполохи расплывались от тех мест, где тварь коснулась к моей крови, превращая животное в сноп искр. Фантом отчаянным рывком кинулся к моему горлу – и брызнул осколками зеленоватого салюта.

Я лежала, не двигаясь. Из ран плавно сочилась кровь. Её не слишком много – значит, основные сосуды целы.

В принципе, на полу было тепло и спокойно, так что, вполне вероятно, я б ещё полежала часа два, но что-то острое упёрлось мне в спину. С огромным трудом, уперев дрожащие руки в пол, я сумела встать на колени. Как оказалось, в спину мне упирались осколки разбитой Лизочкой тарелки.

– Лиза, зайди, – постаралась сказать я, но мой голос был едва слышен. Тем не менее, дверь всё же открылась – видимо, девочка пряталась просто за ней. Она зашла, взглянула на меня, и зрачки её расширились.

– Инна! У тебя кловь капает! И ты такая бледная! – вздрогнув, сказала она. Я тихо вздохнула, предвидя масштабную истерику, но малявка вновь сумела меня удивить.

– Надо или вызвать влача, или пликлыть чем-то ланы. Тебе лучше сесть. И ещё: надо выпить или анальгина, или коньяка, – выдало сиё чудо хладнокровно.

– Может, и то и другое? Ну, для убойного эффекта? – поймав упавшую челюсть где-то в районе колен, спросила я.

– Нет, нельзя. Вместе вообще с толмозов слывает. Мне мама говолила, а она знает, – вполне серьёзно ответила Лизочка.

Окончательно перестав чему-либо удивляться, я тяжело встала и привалилась спиной к холодильнику.

– Если ты такая умная и развитая, может, ты и раны обрабатывать умеешь?

– Ну, немного. К маме часто Болис Иванович приходит, доктол наш.

Я тихо хмыкнула. Видимо, гипотеза касательно частых командировок была не такой уж и ошибочной.

– Инна, это не то, о чём ты подумала. Хотя…

И мы с Лизой хитро глянули друг на друга. Потом она спросила:

– И где тут у вас была аптечка?

– А, ладно, не надо. Я сама. Лучше расскажи, как это создание здесь появилась, – попросила я. Мне вдруг пришло в голову, что направить фантом не на того человека – дилетантизм. Странно, что Филона совершила такую ошибку. Я ведь могла просто не спасать девочку, и она стала бы совершенно бессмысленной жертвой. А разумные люди обычно не допускают случайных убийств. Да и с чего бы фантому бояться моей крови?

– Я решила поискать…фрукты! Ну, мало ли, вдруг где-то лежат…

Я поощрительно кивнула. Спрашивать, почему она искала фрукты в шкафу для посуды, я тактично не стала.

– Я отклыла шкаф, случайно улонила полочку. Увидела внутли двелцу, отклыла, и на меня кинулся пёс.

Я резко впала в лёгкий ступор, потом вернулась в мир живых и попросила:

– Покажи-ка мне ту дверцу!

Девочка поманила меня к одному из бабусиных шкафчиков. Морщась от утихающей уже боли, я подошла. В задней стеночке и правда обнаружилась ещё одна дверь. Осторожно переступив через «случайно» упущенную кое-кем полочку, я дёрнула ручку.

Баночки с разными снадобьями, восковые фигурки, антикварные вещички, часики, кости и карты – в общем, было чему удивляться. Я узрела набор предметов, которые применялись в разнообразных ритуалах, причём далеко не всегда безобидных. В частности, витые чёрные свечи годятся в лучшем случае для чёрных наговоров и проклятий. И интересно, откуда всё это взялось в моей квартире?

– Как ты думаешь, бабушка Аля в курсе? – задумчиво поинтересовалась Лизочка, о присутствии которой я уже успела благополучно забыть. Тут до меня кое-что дошло. Квартира не моя! Только Алика расставляет тут всё! Но это значит, что всё это…

Ну, Алика! Ну, даёт! А мне, любимой внучке, и словом не обмолвилась! Спорю на конфетку: всё она знала и про Эльвиру, и про Таро, и про мои весёлые похождения! Да, приплыли. Багаж и детей в каютах не оставлять.

– Инна! Ау! Ты слышишь?

Но я не слушала. Я пристально смотрела на лежащий поверх какой-то старой книги рекламный листок. Рука сама по себе потянулась к нему. «Гадалка Анна. Сниму сглаз, создам…». Так, очень хорошо. Алика как-то связана с Анной.

Я уставилась на фото и вдруг поняла, что Ане грозит опасность. Я буквально увидела заволокшие её лицо тени – тьма потянулась к ней.

Было явно не время размышлять на высокоморальные темы. Я стремительно повернулась к Лизочке, которая всё ещё вопросительно смотрела на меня. Мой голос в тишине зазвучал резко и чётко, без малейших эмоций:

– Лиза, ты останешься одна. Человеку грозит опасность, потому я не собираюсь разводить сопли. Ты сидишь и ждёшь, а я – запомни! – для всех ушла покупать продукты, скоро вернусь.

– Понятно, – ответила девочка. Я ожидала вопросов, но их не последовало.

Подхватив со стола карты, я выбежала на улицу, для разнообразия воспользовавшись дверью.

* * *

Я неслась вверх по ступенькам, мечтая лишь об одном: не опоздать. Как бы там ни было, Анна не должна стать очередной жертвой Филоны. Молодая гадалка, в сущности, вообще ни при чём. Она ни в чём не виновата, ведь это Лика втравила молодую актрису в эту историю…

Вот, наконец, и дверь с гениальной табличкой, причём она почему-то приоткрыта. Воспитанный с детства безотчётный страх наполнил душу, но я отогнала его и шагнула в тёмное жерло коридора. Тут до меня долетел громкий, полный ужаса вопль.

Я влетела в «гадальную» комнату, без церемоний распахнув дверь, посмотрела направо, посмотрела налево. Может, разумней работать преподавателем в детском саду? Но лучше уж тени, чем такие персонажи, как Лизочка.

Моим глазам открылось жуткое зрелище: над перепуганной до смерти Аней склонилась одна из семи теней, находящихся в комнате. Причём сделала она это явно не для того, чтоб нашептать гадалке на ушко всякие милые прелести.

Я шагнула вперёд, и, стараясь, чтоб голос не дрожал, небрежно сказала:

– Что, вечеринка в клубе вампиров? Кто первый выпьет кровь из кролика? А меня что, слабо? Самых сильных – на меня, а Ане слабачка какого-то приставили? Кто б сомневался!

Тени двинулись ко мне, отпустив Аню.

– Этим сгусткам магического киселя не чуждо самолюбие? Кто б мог подумать! – небрежно сказала я, но руки дрожали. Я слышала, как за спиной, захлопывая мышеловку, щёлкнул замок. Вдруг карты подведут?..

Аня валялась в глубоком обмороке, так что все проблемы, как обычно, на мои плечи.

Я прикрыла глаза и мысленно очертила границу, за которую тени не могут ступить. Как и любые порождения Ужаса, они не могут проникнуть за границу фантазии и разума, но легко могут её разрушить. Выставленные щиты – явление временное, особенно если учесть, что сила для них берётся из личных резервов. Передержал – и конец жизни высока вероятность провести в дурдоме.

Так, успокоиться. Насколько я понимаю, передо мной тёмные духи – ночные страхи, боязнь темноты и смерти и так далее. Те незримые создания, тысячи которых вылазят из щелей тёмными ночами, захватывая в плен слабых людей. Те, что рождаются в глубинах Чёрного Дита. А что это? Впрочем, не важно. Сам факт: Филона вызвала из глубин несколько таких созданий и дала им пародии на тела. И всё для меня, любимой. В общем, я польщена.

Ну, философия – это хорошо, но не тогда, когда у тебя планируют выпить душу. С другой стороны, я не стала бы пускаться в размышления, не будь я уверена в помощи карт. Я привычно потянулась к энергии Таро…и не получила ответа. Ободряющее тепло пропало. В общем, «детка, разбирайся сама». Мама, роди меня обратно… Что теперь?!?

Надо срочно вспомнить, что я чувствовала, когда уничтожила теней в переулке. Блин. Я была в эйфории. Я ничего не помню.

Боль. Она вдруг взорвалась в голове. Я открыла лаза, и сквозь разноцветные круги увидела, что одна из теней с силой вонзила свои длинные когти в мою защиту. От боли я перестала что-либо соображать. Она теперь поселилась во всём теле, поднимаясь откуда-то изнутри. Все жуткие моменты в жизни вставали перед глазами странным заревом.

Я осознала, что схожу с ума. В последний момент, ни на что не надеясь, я всё же убрала защиту. Моё – со мной…

Боль прошла. Она уступила место злости. Ну, уж нет!

Мне показалось, что я вижу огонь походного костра где-то вдали. Этот же огонь пронёсся по моим жилам.

Один из призраков легко подплыл ко мне.

Я ощутила, как мои ногти становятся длинней и крепче, а время для моего восприятия замедляется, чёткость зрения повышается.

Тень замахнулась.

Ноги мои слегка оторвались от пола. Я подалась вперёд…

В итоге мы с тенью ухватили друг друга за руки.

Я ощутила дикий, пронизывающий укол холода. По всему телу прошёл спазм. Голову пронзила резкая боль.

Я изо всех сил попыталась отрешиться от всего этого и сконцентрироваться на образе костра. Внезапно я буквально почувствовала дикий вопль, взорвавший пространство. Он был беззвучен, но в то же время плотен и осязаем.

Я резко открыла глаза. Тень таяла, плавилась, как лёд, стекая на землю неприглядной лужей. Скоро я ощутила, что держу в руках жидкую грязь. Руки непроизвольно разжались – меня просто передёрнуло от омерзения. Лужа черноты вдруг впиталась в пол, словно там возник невидимый глазу слив.

В то же время моё тело вдруг окутало огненным заревом. Если раньше мои ноги были слегка оторваны от пола, то теперь я взмыла где-то на метр, оказавшись просто под потолком.

Чёрные духи шарахнулись от моего сияния, как от проказы. Один из них, – видимо, самый сообразительный, – метнулся к Ане, которая явно не вовремя пришла в себя и изумлённо смотрела вокруг, не понимая, что происходит. У тени выдвинулись когти, которые сделали бы честь любому хищнику.

Я кинулась наперерез твари, не касаясь ногами земли, и развила просто невероятную скорость. Таким образом, мы с тенью очутились около девушки примерно одновременно. Чёрные когти были в каком-то сантиметре от горла Ани…но я с силой ударила тень туда, где по идее должно находиться сердце. Когти замерли. Тень дико взвизгнула и начала таять, как и предыдущая. Я испытала мимолётное торжество…

И тут меня пронзила дикая боль. Нет, не та, что бывает, когда тебя чем-то бахнут по голове. Нет, такая боль возникает, когда кто-то, кого любишь, умирает или предаёт. Это не только боль в прямом смысле слова – это тоска, безысходность, грусть, пустота. Я едва нашла в себе силы повернуться, чувствуя, как удаляется тёплый костёр. Я рухнула на колени, ощутив боль в плечах – из ран вновь хлынула кровь.

За мной стояла одна из теней, подкравшаяся со спины. Она таяла, контуры её оплывали от соприкосновения с огненной защитой, но когти глубоко вонзились в пламенный кокон, раздирая его. Моя защита таяла вместе с тенью. Когда неприглядные останки впитались в пол, защита пропала окончательно. И против четвёрки выживших тварей я осталась совершенно безоружной.

Я медленно отступала, а они приближались. Такое впечатление, будто мы исполняли какой-то диковинный танец на грани жизни и смерти: они знали, что им некуда спешить, я знала, что мне некуда деваться.

Спина упёрлась в стену. У призраков не бывает лиц, но мне показалось – они смеются. А потом их облики проявились. Это были те, кого я видела в кошмарах, кого ненавидела или боялась. Разум стала заволакивать вязкая тьма.

Вдруг раздался резкий многоголосый вопль. Что-то зазвенело, затрещало. Я чисто автоматически прикрыла голову руками.

Через пару секунд я смогла открыть глаза – чтоб увидеть, как тает последний призрак под светом солнца. У окна статуей замерла Аня, всё ещё удерживая в руках ткань шторы.

Некоторое время мы, как перепуганные совы, оглядывались по сторонам. От вопля тварей вылетели осколками окна и стеклянные дверцы шкафчиков, «магический» шар разлетелся, а стол треснул.

– В общем, убирать тебе придётся долго, – высказала я общий вывод.

Молчание. Потом:

– И что же это было?

– Да так, ничего. Одноклассники Хеллоуин празднуют.