Текст книги "Подарочек из прошлого (СИ)"

Автор книги: Марина Канаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

Анна тихо заскулила, дрожа. Смывая тёмный макияж, по щекам заструились слёзы. В конечном итоге, именно это меня и отрезвило. Морок в голове развеялся, бешеная ярость утихла. Карты в кармане стремительно остыли. По тому, как расслабилось лицо собеседницы, я поняла, что иллюзорная змея исчезла.

Я полностью осознала то, что наделала, и мне стало жутко и противно. Захотелось повернуться и уйти, тихо извинившись. К сожалению, я не имела на это права – нужно завершить то, ради чего и была разыграна сия драма. Собрав по закромам подсознания всю твёрдость, что у меня была, я хладнокровно сказала:

– Ты хочешь, чтоб моя добрая комнатная зверушка вернулась?

В ответ Анна медленно покачала головой. Я понимающе кивнула и ласково улыбнулась.

– Я почему-то так и предполагала. В таком случае включи свет, убери шар и ответь на парочку моих вопросов. Да, и ещё сними, будь так добра, макияж – я терпеть не могу клоунов.

Гадалка встала, юркнула куда-то вы темноту и щёлкнула выключателем. Вспыхнул яркий свет. Я увидела совершенно обычную комнату, окно которой было завешено тяжёлыми плотными шторами. Помимо стола и кресел, при внимательном осмотре в комнате обнаружились ещё книжный шкаф и несколько скучных натюрмортов на стенах, покрытых старыми сиреневыми обоями. Надо сказать, что чёрные шторы в сочетании с потемневшими обоями вышеупомянутого цвета создавали далеко не самый оптимистичный настрой.

Из смежной комнаты, скрытой за неприметной дверью, выскользнула какая-то девушка. У меня ушло много времени на то, чтоб узнать в ней Анну. Чёрные волосы, тёмные глаза, тяжёлые веки, кроваво-красные губы – всё это вода из-под крана смыла в далёкую Лету. Передо мной замерла молодая (года на три старше меня) девушка с голубыми глазами в пол-лица, светлыми короткими волосами, аккуратными губками и сугубо невинным видом. Большинство амулетов и накидок она сняла, и теперь одежда выгодно подчёркивала изящную фигурку. Только что снятый парик она небрежно сжимала в руке. Без грима бывшая гадалка казалась на удивлен6ие хрупкой, нежной и беззащитной. Я отметила, что она, должно быть, очень нравится пацанам. Представителей «сильного потолка» привлекают те, что рыдают, сломав ноготок, и не поднимают тяжестей больше сумочки с косметикой. С такими они чувствуют себя сильными и мужественными героями. Спорю на что угодно, что покажи я кому-то из знакомых парней фотку Анны и скажи, что это мошенница, притворявшаяся гадалкой, – мне бы просто не поверили.

Сейчас, правда, она была бледна и слегка вздрагивала, но было заметно, что она медленно приходит в себя. Я небрежно закинула ногу на ногу и указала на противоположное кресло:

– Присаживайся.

Анна устроилась в кресле и сжалась, с тревогой посматривая на меня. Мне пришло в голову, что неплохо было бы узнать, как сию красавицу на самом деле зовут.

– Меня зовут Лина. А тебя? – спросила я как можно ласковей.

– Анна…Аня, – ответила она тихим, но вполне ровным голосом.

– Ну что ж, Аня, давай поговорим. Извини, что так напугала тебя, – я всего лишь хочу получить правдивые ответы на некоторые вопросы. Мне нужно разузнать про вещь, про которую ты что-то можешь знать. Я не причиню тебе вреда.

Девушка молчала, глядя на меня с явным опасением. Я тоже не произносила ни слова, чтоб дать собеседнице возможность всё спокойно обдумать. Когда молчание уж слишком затянулось, Анечка всё же решила подать голос:

– И о какой же вещи вы хотите узнать?

Да уж, всё-таки чувствуешь себя немного странно, когда человек года на три старше тебя обращается на «вы». Аж приятно…

Я медленно потянулась к карману и выудила карты. Анна бросила на них взгляд, и на её лице отразилась паника: побледнела, глаза расширились, губы задрожали, словно она собиралась что-то сказать. В следующий миг она потеряла сознание.

Приводить её в чувство пришлось довольно долго. Глаза Анна открыла почти сразу, но говорить что-то членораздельное она наотрез отказывалась, повторяя ерунду вроде: «…Я ей говорила…. Я предупреждала…. Я знала, я чувствовала, что обо всём станет известно…»В конечном итоге её стоны меня заколебали, и я довольно резко сказала:

– Прекрати сейчас же ныть, а то снова увидишь змею, и на этот раз она не остановится!

Девчонка притихла, а мне стало даже слегка стыдно. В конце концов, я совсем не убеждена в том, что сумею повторить свой «подвиг». К тому же, в глубине души я точно знала: даже имей я все возможности, то не стала бы вызывать страхи в сознание девушки. Слишком уж мне запомнилось её бледное лицо, искажённое ужасом.

– Успокоилась? Теперь просто расскажи мне всё, что знаешь об этих картах.

Анна поёрзала в своём кресле, и, не отвечая на мой пристальный взгляд, начала:

– Я не хотела… я всё время была против… это была Ликина идея… а её надоумила эта Филона. Вот и случилось…

– Стоп! – вклинилась я в монолог, – Попробуй говорить спокойно и рассказывать по порядку. Кто такая Лика? При чём тут Филона?

Честно говоря, упоминание моей зеленоглазой знакомой направило мысли в очень неприятное русло. Если уж она каким-то боком замешана в этой истории, то ничего хорошего ожидать не приходится.

Пока я думала думу, Анна начала спокойно, словно не она только что билась в истерике, выдавать факты:

– Лика – то есть Анжелика – была моей лучшей подругой. Мы с ней вместе учились на театральном факультете. Меня родители в детстве оставили, воспитывала бабка. Потом она умерла, а квартирку эту мне оставила. Ну а Лика из деревни приехала, жить негде. К тому же, деньги позарез нужны были обоим. Вот и организовали дело – разводить доверчивых идиотов. Гадалку изображали по очереди. Ну а для того, чтоб доказать свою «магическую силу», зачастую вполне достаточно банальной логики.

– Это как тогда, когда ты нагадала глупой девушке со склонностью ко всему мягкому соперницу? Если б я дала тебе продолжить, ты б сказала, что она страстная и умная, верно?

Анна зыркнула на меня не без уважения:

– Правильно мыслишь. Так вот, работали мы себе. Иногда приходили жаловаться – тогда я без вопросов возвращала деньги. Так что всё было бы в шоколаде, если б не явилась эта Филона. Её у нас все знают – она владеет забегаловкой дальше по улице.

Она заявилась к нам без предупреждения и с порога заявила: «Я точно знаю, что вы банальные шарлатанки, и никаких сил у вас нет. Я не стану платить за кривляния – только за роботу». Честно говоря, после такого вступления я сразу предложила выставить эту посетительницу за дверь, но Лика меня не поддержала. Она всегда считала, что деньги лишними не бывают и не пахнут. Вот и сейчас, ощутив, что может поживиться, она мгновенно сорвалась с тормозов. Без обиняков Анжела согласилась выслушать предложение с условием, что оплата будет соответствовать её талантам. «Им будет соответствовать и оплата, и робота», – насмешливо отозвалась гостья.

Анна замолчала, устремив куда-то невидящий взгляд.

– И что же предложила Филона? – нарушила я гнетущую тишину.

– Нам, как девушкам молодым, симпатичным и обаятельным, она предложила поработать над парнем, которого ей зачем-то надо было держать под контролем.

– Что?!

– Ну, очаровать парня – сына какого-то там искусствоведа. Имя она решила сообщить только той из нас, кто возьмётся за это дело.

– И ты отказалась, а Лика согласилась, – я скорее утверждала, нежели спрашивала.

– Да. Да, Лика всегда была очень красива, дерзка, привлекательна. Парни просто сходили по ней с ума, а она очень любила играть их чувствами, как фигурками из воска.

Знаешь, на этой улице с идиотским названием много недорогих клубов, игровых автоматов, да и просто типичных притонов. Днём они выглядят жалко. При свете солнца мусор и запустение хорошо видны, но ночь скрывает их таинственным покровом. Развязная молодёжь, которой ничего в жизни пока не нужно, торговцы наркотиками и телами, неформалы и просто искатели халявных проблем – только сомнительные или не привыкшие жить по правилам личности сползаются сюда. И этот бешеный мир всегда манил Лику, как мотылька огонь. Там она знала всех и была известна многим; там она была королевой. Даже с той же Филоной она была знакома не понаслышке. Лика ненамного старше меня, но не думаю, что хоть какой-то способ заработать может её смутить. Понимаешь, о чём я?

– Ещё как понимаю, – пробормотала я и в ответ на изумлённый взгляд добавила:

– Я же в школу хожу. Ты продолжай, не отвлекайся.

– Анжела согласилась, и гостья буквально вытолкнула меня за дверь. Потому лично я не имела ни малейшей возможности слышать разговор, но потом Лика по пьяни разболтала мне кое-что.

– Имя парня? – понадеялась я.

– Нет, – разочаровала меня собеседница, – но некоторые не менее любопытные подробности. Филона дала пузырёк, который, по её же заверениям, должен был сделать Лику желанной и неотразимой. Апогей заклятья должен был наступить через неделю – весьма богатый парень стал бы послушен, как кукла.

– И она согласилась?!

– Да.

– Но неужели не ясно, что это подстава, бесплатный сыр, фальшь! Ежу понятно, что такие, как Филона, ничего не дают даром! Как Лика, опытная во всех отношениях дама, этого не понимала? – изумлённо вскричала я.

– Видишь ли, на первый взгляд всё было честно. Лика с Филоной сотрудничали таким образом далеко не в первый раз. К тому же, ведьма попросила услугу за услугу.

– Все равно эта твоя подруга – просто дура! – воскликнула я в сердцах.

– Была, – пробормотала Аня.

– Что значит «была»? – опешила я.

– Вчера она погибла. Покончила с собой. В письме написала, что причина в несчастной любви, – резким, срывающимся голосом сказала девушка.

Я уставилась на неё, пытаясь переварить услышанное. Неожиданное сообщение, честно говоря, меня слегка напугало. Оно совсем не вязалось с образом Лики, который успел у меня сформироваться.

– Очень трагичная и поучительная история, но карты-то тут при чём? – решила я вновь вернуть беседу в сугубо деловое русло.

– Дело в том, что именно за эти карты и платила Филона. Лика должна была украсть их у папочки парня, заядлого коллекционера.

Честно говоря, вот такого поворота я не ожидала.

– И она сумела это сделать? Отдала раритет Филоне?

– Украсть-то сумела, нетрудно с её опытом, (я надела на лицо маску наивности и сделала вид, что не заметила оговорочки насчёт опыта) а вот заказчице не отдала. К нам явилась какая-то бабка с чёрными глазами, а потом карты просто исчезли из Ликиного тайника. Филона осталась ни с чем.

– И какова была её реакция? – спросила я, заранее предугадывая ответ. Как ни странно, не угадала:

– Она пожелала девушке счастья и напомнила, что в полную силу магия вступит в четверг…

Мы с Анной, приумолкшей на полуслове, тупо уставились друг на друга. Нам обоим в голову пришло одно и то же: вчера был четверг…

Стараясь казаться равнодушной, я спросила у Ани:

– Были ли у неё друзья, которым она могла рассказать про своего парня? Ну, кроме тебя?

– Думаю, нет.

– Ладно. А есть ли места, где она могла появляться со своим «богатеньким Буратино», где их могли видеть вместе? – спросила я, не надеясь на успех.

– Обычно она пропадала в клубе «Сапфир». Хотя, когда появлялись деньги, она всегда шла в «Орион»– там можно подцепить кого поинтересней и побогаче, что всегда было важным аргументом. С другой стороны, идти туда каждый день себе дороже – цены просто кусаются.

* * *

Я вернулась домой лишь на 5 минут раньше, чем бабушка Аля. Я едва успела скинуть кроссовки и устроиться в кресле с книгой, стаканом сока, бутербродом и невинным видом. Краем уха, слушая рассказы Алики о тёте Гале, дяде Коле и компании, я обдумывала создавшуюся ситуацию. После проведённого гадания я могла частично использовать память карт. Сейчас она мне подсказывала, что Филона дала Лике стандартное зелье Обворожения, но не добавила веточку шиповника и кровь жертвы. В результате сила, которая целую неделю удесятеряла природный магнетизм девушки, рикошетом ударила по ней самой. Она просто сошла с ума от безумной страсти. Самое странное: эту воровку, обманщицу и мошенницу мне даже было жаль.

Когда я уходила, Аня попросила заходить к ней, аргументировав это страхом, что её тоже убьют. Особого ужаса в расчётливых глазах девчонки я не увидела, но для вида пришлось пообещать. Теперь надо выполнить – клятв я никогда не нарушаю. Кстати, гадалка сообщила мне адреса «Сапфира» и «Ориона». Разумеется, местонахождение первого я и так помнила хорошо (даже слишком), но об этом знать и так не в меру любопытной девушке совсем не обязательно. А вот «Орион»…эта информация, я думаю, может пригодиться. Заведение располагалось рядом с метро и недалеко от нашего с мамой дома. Там кто-то вполне мог знать не только Лику, но и гулявшего с ней парня. Короче, результатом моих раздумий под фоновое бабушкино бормотание стал вывод: это заведение мне нужно посетить…

Вечером я рано ушла спать, сославшись на головную боль. Выудив карты из кармана, я мысленно спросила: «Что меня ждёт?»– и выбрала одну из них. Влюблённые? Интересно, что бы это значило? Я что, встречу в какой-то забегаловке свою единственную и настоящую любовь? Впрочем, не важно.

Быстро собралась, накрасила губы, подвела глаза. Эффект был получен совсем неплохой. Несколько движений руки – и моё лицо из довольно симпатичного плавно превращается в красивое. Хотя, несмотря на явно положительный результат, я не люблю использовать «штукатурку». Парадокс, самый дорогой макияж – тот, с которым женщина смотрится природной.

Через балкон я уже выбиралась легко, словно через дверь. Не прошло и минуты, как мне в лицо ударил неповторимый запах летней ночи.

* * *

«Орион» выглядел полной противоположностью «Сапфиру». Качественная вывеска, оригинальная отделка, вышибала с высокоинтеллектуальным лицом, – всё это указывало на более высокий ранг заведения. Впрочем, место было выбрано не очень удачно, да и вывеска была не шикарной. Кажется, тут собирался народ, деньги у которого водились, но их количество не зашкаливало. Когда я приготовилась к длительному спору с «привратником» по поводу внешнего вида и возраста, он просто молча взял деньги за проход и впустил, правда, забыв отдать сдачу. Наверно, «Орион» относится к категории заведений, где трудно не войти, а выйти.

Я вошла внутрь, и прорисовалось много общего с «Сапфиром». Нет полуголых девиц на подиуме, потолки повыше, почище и не так мерзко пахнет. А так – один в один.

Я осторожно лавировала среди танцующих тел, выискивая особей примерно моего возраста и желательно противоположного пола. В мире мало неразговорчивых парней, просто есть много неопытных девчонок, считающих их таковыми. Скоро я нашла то, что искала – в дальнем конце зала подпирал стенку парень с несчастным лицом и волосами расцветки «под попугая». Жуть, конечно, но для моей затеи как раз годится. Я быстрым, лёгким и стремительным шагом подошла к «попугаю» и поинтересовалась:

– Что же ты такой красавчик – и один? Потанцуешь со мной?

«Красавчик» поднял на меня взгляд, и увиденное его явно впечатлило. Тем не менее, он натянул на лицо маску обречённости и таинственности (старый как мир трюк – разные идиотки любят таинственных, несчастных и недоступных).

– Извини, но всё в этом мире повернулось против меня. Сегодня я просто не способен танцевать.

При других обстоятельствах этот типчик у меня бы пошёл по крайне типичному для нашей страны адресу, но мне было банально лень идти ещё к кому-то. Потому я надула губки и подбавила в глаза слёз:

– Парень меня оставил, не пришёл. Теперь и ты танцевать не хочешь. Посмотри, мы две одинокие, всеми забытые души в этом зале! Мы просто должны быть сегодня вместе!

На последних предложениях я подбавила в голос мощности и писклявости, так что, несмотря на грохочущую музыку, к нам стали поворачиваться. «Попугай», сообразив, что нарвался на истеричку и она теперь не отвянет, смирился с неизбежным.

– Ну, лады! Давай потанцуем чуть-чуть.

Мы влились в ряды танцующих, и я тут же атаковала кавалера вопросами:

– А ты часто здесь бываешь?

– Считай что каждую неделю.

Я хмыкнула про себя. Однако, парень небеден.

– Мне подруга, Лика, недавно почему-то звонить перестала. Если ты часто бываешь, то должен знать её – весьма заметная личность.

– Если это та, о ком я думаю, то точнее не скажешь. Не видел Ликусю уже дня три. А тебя вообще никогда не замечал. Ты кто такая будешь?

Проигнорировав неприятные вопросы, я продолжила ненавязчивый допрос:

– А когда ты видел её в последний раз, с кем она была? Может, у неё какой-то новый парень?

– Ты же Ликина подруга! Неужели ты не знаешь, что у этой девки, что не день, то новый парень? Но давай всё же сменим тему. Эту цыпочку здесь обсуждать небезопасно. Сама наверняка слышала, у неё дела с Цветовой. На неприятности нарваться совсем никому не хочется.

– Цветова? Кто это?

– О-о-о, да ты, я вижу, тут впервые. Все, кто сюда частенько заходит, хорошо знают владелицу заведения.

Возможно, я удосужилась бы ещё что-то спросить, но тут меня буквально обжёг чей-то взгляд. Не злобный, не завистливый, но изучающий. Одновременно с тем пронзительно затрезвонил мобильный телефон.

Спешно отыскивая его в сумочке, я параллельно повернулась, стараясь увидеть человека, столь пристально смотревшего на меня. Я нашла глазами парня, наблюдавшего за мной с другого конца зала. Эти зелёные глаза трудно не узнать. Он-то что тут делает?

Марк, до этого смотревший на меня с изобилием непонятных эмоций, двинулся сквозь толпу. В сумке продолжал надрываться мобильный. Ну не вовремя! Кому это по ночам не спится? Могу усыпить совершенно бесплатно и почти без вмешательства хирургии.

Как ни противилось моё подсознание, я направилась в противоположную Марку сторону, параллельно оттолкнув удивлённо выдавшего что-то вроде «Истеричка!»«попугая». Проталкиваясь сквозь толпу и чувствуя спиной взгляд, я приметила дверь с табличкой: «Вход только для персонала». Не заморачиваясь высокой моралью, я нырнула внутрь. Если что, совру что-нибудь.

За дверью обнаружился коротенький неосвещённый коридор с тремя дверьми. Одна из них была приоткрыта, и из неё лился блеклый свет. Помещение, в которое я попала, находилось около колонок, потому уши буквально закладывало от дикого грохота. Я выудила телефон. Высветился номер маман. И как это я сразу не догадалась? Ну, кто ещё способен позвонить в настолько неподходящее время?!

Я вздохнула и нажала на кнопку.

– Алло. Привет, мамочка! – проорала я.

– Лина, как я рада тебя слышать! Как у тебя дела?

– Всё в норме, – ответила я, но мой голос утонул в грохоте музыки.

– Что это за жуткий шум? Ты сейчас вообще где? Я ничего не слышу!

– На дискотеке!

Несмотря на то, что мама ничего не слышала, последняя моя фраза была локаторами уловлена отменно.

– Какая дискотека? Ты в курсе, который час?!! Вас в этом лагере что, совсем не контролируют? Учти, мне внуки не нужны! Я сейчас же звоню туда и жалуюсь!

Я представила себе живописное личико мамочки, когда ей сообщат, что в лагере меня нет. Вышло очень смешно, но, по правде, чревато последствиями.

– Не надо, дискотека уже кончается.

– Кончается?! Но музыка и не думает утихать.

– Мы уже расходимся! У нас тут просто праздник.

– Какой ещё праздник?

Дверь, которая была приоткрыта, отошла в сторону ещё больше. Я увидела изящные пальцы, сжавшие дверную ручку. Внимание невольно привлёк необычный маникюр – чёрный меч на красном фоне. Из-за музыки голосов я не слышала, но разговор явно подходил к концу. Не вовремя же маман решила отправиться по стопам великого Макаренко!

– Что за праздник? День морской селёдки, естественно! Вот сейчас нам представят виновницу торжества, и тогда мы пойдём баиньки! – рявкнула я и прервала разговор. Дверь резко распахнулась, но я уже мухой метнулась к ближайшему входу и рванула на себя ручку. Конечно, логичней было бы вернуться в главный зал. Но я, например, разбираюсь в механике куда лучше, чем в логике. В общем, хорошо, что одна из дверей в коридорчике оказалась незапертой…

Я тупо уставилась на бабушку благостного вида, флегматично покуривавшую трубку. Немая сцена продлилась около минуты. За это время я успела вполне сносно (в полутёмной комнате было плохо видно) рассмотреть бабку. Старая, в поношенной одежде. Лицо абсолютно не запоминающееся, из тех, что сразу после встречи выветриваются из памяти. Единственное, что выпадало из общей картины – глаза. Они были своеобразными – бесцветными и блеклыми, они казались абсолютно мертвыми. Моя не в меру активная интуиция вместе с моим не в меру больным воображением мне подсказали, что, даже истекай я кровью на её глазах, она не стала б мне помогать.

– Какая птичка! Ты за товаром пришла? Или, может, должок чей возвращаешь? И не упомнишь, к кому на неделе парнишек отправляешь. Старость – не радость…

Голос у бабульки был мягкий и мелодичный, как у тех добреньких старушек, что тихо пекут внукам пирожки. Но мне он почему-то совсем не понравился. Стоп… Товар? О чём речь, хотела бы я знать?

– Я пока выбираю, – ляпнула я первое, что пришло в голову, стараясь говорить неоднозначным тоном, чтоб было непонятно, шучу я или говорю серьёзно.

– Даже так, – протянула бабулька, разглядывая меня, как редкий минерал или полезное ископаемое. Видимо, результат ей понравился, поскольку она продолжила:

– Сегодня как обычно – травка, кока, героин. Эксклюзив же у нас только по заказу. Ну что, птичка, будешь заказывать? Ты всё же не похожа на тех, кто живёт банальностями.

Если б у меня в тот момент что-то было во рту, я б наверняка подавилась. Всегда презирала тех, кто зарабатывает на наркоте. Впрочем, после случая в «Сапфире» сочувствия к тем, кто её употребляет, тоже заметно поубавилось. С пониманием надо относиться к тем, кто того достоин.

– А сама-то что куришь? – как можно хладнокровнее поинтересовалась я у карги. Бесцветные глаза глянули насмешливо и оценивающе, а трубка оказалась перед самым моим носом:

– А ты затянись и угадай!

Наверно, у меня на лице отразилось слишком много отвращения, да и отшатнулась я слишком явно…

– Не дёргайся, птичка. Обыкновенный табак, качественный. Никакой дури.

– Что же, так мало платят? – с напускной издёвкой спросила я.

– Э, птичка, платят-то достаточно, но мне внука ещё учить. Жить-то надо. К чему мне себя травить и в растение превращать?

– А на других тебе, значит, наплевать? Пусть делают, что хотят? – зло спросила я. Эмоции перевесили здравый смысл (как, впрочем, и всегда).

– Золотые слова, птичка! Что хотят! Я никого не заставляю. Мы все выбираем, птичка. Так или иначе, хорошо или плохо – выбираем. Вот и они своё решили, а я всего лишь выживаю.

– Ну и рекламу же вы устроили! Теперь не хочу покупать! – отчасти мстительно сказала я, ожидая вспышки негодования со стороны старой торговки.

– А ты и так бы не купила, птичка. По глазкам высокомерным сразу видно. Да и отшатнулась, как от проказы. Зачем пришла-то? О ком-то из родных поговорить? Подзаработать хочешь?

– Нет.

– Ну и вали отсюда.

Самое интересное заключалось в том, что голос совсем не поменялся, не стал грубее или злее. Я отвернулась. Первое побуждение напугать её до полусмерти, как Анну, мгновенно прошло. Должно быть, причиной тому были равнодушно-мёртвые глаза. За весь разговор они ожили лишь раз – в тот момент, когда женщина вспомнила про внука. И то мимолётно.

Твоя душа погибает, старуха. Она уже почти мертва. Равнодушие – не яркое чувство, а серость, болезнь. На больных не злятся. Ты в конечном итоге наказала себя сама…

Дверь тихо хлопнула за моей спиной.

* * *

В основном зале ничего не изменилось. До меня только дошло, что с доброй бабусей я общалась не больше 5 минут. Внимательно глядя по сторонам, чтоб случайно не нарваться на кого-то знакомого (Марка там какого-то, или «попугая») я пошла по залу. Следующими «жертвами» были избраны несколько подростков, старательно старавшиеся подчеркнуть своим видом, что они куда старше шестнадцати. Видимо, за определённую суму денег вышибала на входе отнесся к этому факту с доверием.

Как назло, только я подошла к ним, как из колонок полилась модная в этом месяце мелодия молодой группы («Нелюбимая, но тебя люблю, нежеланная, но тебя я жду, приди ко мне…»и т. д.; короче, одна из тех песенок, где в слова не вникает никто, включая исполнителей, а музыка состоит из вечно повторяющихся трёх нот припева). Вся молодёжь, разбившись на пары, смылась танцевать. У стойки осталась стоять лишь личность с вытравленными волосами, флегматично посасывающая «Лонгер» с помощью трубочки. Я посмотрела на явно не обременённое высоким IQ лицо и вздохнула. Ну что поделаешь?

– Извини, не могла б ты мне подсказать, где можно найти Лику?

– О, ещё одна конкретно бахнутая культурой! И где Лика столько таких нарыла?!

Язык у девочки, как не крути, заплетался конкретно. Видно, маленькая бутылочка была не первой и даже не второй. И что прикажете ей говорить? В детстве книг я читала много, а со сверстниками общалась маловато. Ладно, попробуем так…

– До тебя что, доходит, как до жирафа – на третьи сутки? Я попросила тебя сказать, что ты знаешь о Лике, а свою оценку моих способностей оставь, пожалуйста, при себе.

До девочкиных извилин благополучно достигла лишь малая часть информации – это явно было видно по гениальному выражению лица. Я хотела было прервать разговор слепого с глухим, но тут очередной глоток активизировал мыслительные процессы девицы, и она выдала:

– Да не знаю я, где эта потаскушка! Тот культурный тоже всё про неё выспрашивал! И красавчик тот черноглазый тоже Лику искал! Одна я не нужна никому!

– А что, её еще кто-то искал? – осторожно спросила я.

– Да те парни!

– Какие? – поинтересовалась я, собрав терпение в кучку и мысленно сосчитав до десяти. Но, к сожалению, в этот момент нашему глубокомысленному разговору суждено было прерваться. Пока мы трепались, песня о великой и вечной любви благополучно кончилась, и компания моей собеседницы стала медленно сходиться. Первой подскочила стильно одетая изящная девушка с лёгким макияжем. Видимо, она слышала начало разговора, поскольку мгновенно встряла:

– Милая, хватит уже! Я думаю, что пить тебе уже достаточно – язычок без костей!

– Вообще-то мы разговариваем, и у вас я ничего не спрашивала. Ваша подруга хотела мне рассказать…

– Ничего она не хотела! Что, не видишь – она пьяна и несёт непонятно что, – резко ответила подошедшая. Я уже хотела попробовать повлиять на девчонок магией, но, во-первых, подтянулась их компания, а во-вторых, я ещё не освоила технику влияния на людей настолько хорошо. Потому я вежливо кивнула и отошла в сторону, чувствуя спиной неприязненный взгляд новой знакомой. Потом к ней подошёл симпатичный и явно небедный парень, приглашая на танец. Она мгновенно пошла за ним, цокая здоровенными каблучками на дорогих туфельках.

Вообще каблуки – прогрессивное изобретение человечества. Их можно приспособить ко многим делам: ломать ноги свои и чужие; завлекать парней своих и чужих; выколоть кому-то глаз (можно что-то другое); в общем, спектр применения весьма обширный. Но до того, что сотворила я, думаю, не додумался никто. Ну не хотела я, честное (почти) слово! Я просто от чистого женского сердца пожелала, чтоб у неё подломился каблук. Ну не могла же я подумать (почти), что это подействует! Причём на оба сразу! Нагленькая прима рухнула под ноги своему кавалеру, тот перецепился и грохнулся прямо на неё (предел мечтаний; девица должна меня благодарить; интересно, он её не раздавил?). Некоторые пары не заметили неожиданного препятствия и тоже навернулись…

Короче, скоро я смогла созерцать малое подобие египетской пирамиды из весьма необычного материала. Я собралась было по привычке пожурить себя, а потом махнула на это благородное дело рукой – в конце-концов, ни маман, ни Алики не заметно в радиусе метров сорока. А уж когда до моего пытливого мозга дошло, что наглая девица сейчас погребена где-то в самом низу этой «горки», на лице невольно возникла дерзкая усмешка.

* * *

Я ещё у многих спрашивала о Лике, но везде получала неприятный ответ. Никто не знал о ней ничего – или не хотел знать.

Вконец измотанная, я вывалилась на улицу. Вышибала на выходе, к слову сказать, мирил каких-то пацанов.

Я углубилась в небольшой парк, в изнеможении рухнула на скамейку и поднесла к глазам часы. Полвторого ночи. Да уж, что не говори, а время сугубо детское. С учётом того, что деткам лет 16, конечно.

С тихим вздохом я встала и углубилась в аллею, стараясь особо не выделяться в тени зелёных крон. Внезапно вспомнилось – именно здесь, среди этих деревьев, я недавно ловила дождевые капли. Кто б мог подумать? Прошло каких-то две недели, а кажется – целая вечность. И в кого я такая? Хотя…. Вот тут, наверное, и кроется суть проблемы. Кстати, о проблемах – я же обещала маман перезвонить. Я остановилась как раз посреди аллеи, откуда хорошо был виден наш с ней дом, и набрала номер.

– Алло, мамочка, привет! Извини, что долго не звонила – дискотека затянулась. Надеюсь, я тебя не разбудила?

Угум, надеюсь. Станет она спать в такое время. Хотя свет почему-то не горит…

– Ничего, я пока не сплю! Я в эйфории! Лина, кажется, я встретила его!

Мои брови взлетели вверх. Да уж, нетипичное для маман состояние. Всегда думала, что ей ближе нытьё и истерики. Эйфория – это что-то новенькое. Неужели она и правда влюбилась?

– А где ты сейчас? – спросила я, с опаской глядя на тёмные окна квартиры.

– Домой возвращаюсь. Кстати, в той аллейке, что напротив нашего дома, стоит девушка. На тебя похожа – просто жуть. Лицо, правда, очень смутно видно…. Сейчас осторожно подойду и присмотрюсь. Она, кстати, тоже по телефону болтает.

И тут я, наконец, поняла, какая девушка показалась маман так похожей на меня. Мне мгновенно захотелось стать маленькой, хиленькой и незаметной. Вот вляпалась!

– Ну ладно, пока! Я уже спать ложусь! – сказала я и нажала на кнопку, не отрывая при этом телефон от уха. За спиной уже звонко цокали каблуки маман. Не оглядываясь и не опуская мобильник, я кинулась прятаться в собственный дом.

Забегать в свой подъезд было бы безумием: на первом этаже дежурила вездесущая представительница местного общества пенсионеров – тётя Зоя. Её сыночек работал то ли в администрации мэра, то ли на администрацию мэра. Несмотря на это, за последнее время он приехал к матери лишь раз, и то в сопровождении своих шкафоподобных «секретарей» в тёмных костюмах, у которых буквально на лице были написаны неполные пять классов не слишком качественного образования. Но стоит отдать ему должное – в деньгах тётя Зоя не нуждалась. И именно поэтому она из любви к искусству встроила в дверь небольшую камеру и наблюдала за перемещениями жильцов.