Текст книги "Геката. Умереть, чтобы жить (СИ)"
Автор книги: Марина Альте
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)
– Не думаю, что это понравится Алану...
Их отец, хоть и был самый ненасытный, он был предусмотрителен и внимателен к подобным вещам. Охотился только на рыбаков, или заплутавших туристов, смерть которых тщательно маскировал. Он считал это правильным, ведь скитания, были для него настоящим мучением.
Алла, наконец, ожила и шагнула ближе:
– Брось Анджей,– изящная ручка обвила брата за шею и опустилась на плечо, выписывая ровные круги,– Людишки – всего лишь пища. Трупы – объедки.... Да кому это интересно!?
Неожиданно ее жесткие пальцы с такой силой сдавили его плечо, а острые наманикюренные ноготки впились в твердую кожу, что ему пришлось сморщиться, что бы, не вскрикнуть от боли, но Алла, словно не замечая этого, вытянула грациозную шею, и между их лицами осталось предельно короткое расстояние.
– Ах да!– голос сестры стал злобным и беспощадным,– Я знаю, кому так важна человеческая жизнь!
Анджей упорно сопротивлялся напором ее тонких, но крепких рук.
– Вот уж бы не подумала, братец, что какая-то девчонка, мешок с кровью!.. встанет между нами,– сквозь сжатые зубы проговаривала Алла и сильнее стискивала пальцы, вонзая ногти в плечо брата,– Даже не представляю, что большое расстроит отца. Пара трупов, или предательства сына...
Анджей фыркнул, и Алла со злобным оскалом отошла назад, обтирая свои окровавленные в братской крови пальцы о белоснежную салфетку. В эти секунды она не чувствовала ровным счетом ни чего, что могло бы роднить ее с этим вампиром. То, что произошло ночью на кладбище, заставило ее по-новому посмотреть на их крепкие узы, за которые она цеплялась все это время.
Вампир зажмурился от бессилия. Раны на его плече зарастали медленно и болезненно. И он знал отчего. Он не ел уже несколько недель, и это сводило его с ума. Раньше он испытывал жажду лишь тогда, когда в силу вступало заклинание, но теперь все изменилось. Голод преследовал его повсюду, не давая даже думать ни о чем, кроме как о свежей теплой крови. Все его тело испытывало такую усталость, что он с трудом держался на ногах, хватаясь за оконную раму и стараясь не показывать своего истощения семье, но Алла словно бы прочитала это по его глазам.
– Ты мало ешь, Анджей. Твоя вампирская сущность страдает и чахнет,– тихо и спокойно говорила та,– Ты можешь погибнуть, брат... у тебя нет сил, защитить себя. Ты слаб и очень голоден...
От голоса сестры становилась тошно и омерзительно. Анджей чувствовал, как горит его тело, страдая от желания испить крови. Оно изнывало и мысли, темные и жестокие наполнялись каким-то особенным смыслом.
– Девчонка свела тебя с ума,– продолжает Алла великодушным голосом, ощущая, как легко поддается брат, ведь его силы сейчас предательски малы,– Ты представляешь, какая сладкая на вкус ее кровь?.. О нет!– она чуть задевает губы тонкими пальцами и продолжает,– Ты даже не представляешь.... Не держи себя, брат, попробуй ее...
Анджей ищет себя в этой удивительной трели ее голоса. Он завладевает его разумом, и вампир вспоминает, как много всего делал в своей жизни, поддавшись чарам этого чудесного звучания. Как много зла он причинял лишь по малейшему капризу его сестрички. Об этих вещах он яро пытается забыть, но сейчас все они всплывают в памяти, создавая свой мини ад в его голове.
Алла шагает к брату и касается рукой его щеки, но он хватает ее руку и откидывает прочь:
– Перестань!– сдавленно шипит вампир и смотрит на девушку черными глазами, лишенными человеческих чувств,– Я тебе не игрушка!
– Нет, конечно, нет,– тихо произносит та в ответ, а потом смеется, надменно и игриво,– Ты всего лишь вампир, Анджей!
Анджей хватает Аллу за горло собрав все свои оставшиеся силы. Он лязгает обнаженными клыками в миллиметрах от ее лица:
– Если ты еще раз попытаешься сломить меня, я сожгу тебя. Так и знай!
Вдруг он морщится, стараясь побороть странное чувства голода, и ярость в его мыслях заставляет вернуться в реальность, которая его пугает. Вот он держит в мертвой хватке пальцев свою сестру. Свою крошку Аллу, которую любил с самого ее рождения. Сейчас она не злорадствует и, кажется даже куда более человечнее, чем он сам. В ее глазах появляется отчаянный блеск опасности и страха. Она боится его, и он боится себя не меньше. Когда он разжимает пальцы, девушка, отшатываясь пятится, назад потирая след его хватки на белой как мрамор шее. В момент от ее человечность становится иллюзией, а на лице сияет злобная ухмылка, растягивая красные блестящие губы.
Она сверкает взглядом в его сторону и шипит, как ядовитая кобра:
– Ты не сможешь убежать от своих желание, Анджей. Ты убьешь ее сам, рано или поздно...
Но парень уже бежит прочь от отцовского дома, скрываясь в темном, тихом лесу.
***
– Ты совсем ни чего не ешь,– останавливает отцовский голос, кравшуюся мимо кухни, Эмили.
Повернувшись на пятках, она смотрит на отца со всей серьезностью, стараясь вспомнить, когда в последний раз улыбалась ему по-настоящему.
Наверное, это было не в этой жизни,– думает девушка, но вслух отвечает:
– Я не голодна.
– Звучит... убедительно,– кивает отец нахмурившись.
Она кивает, повторяя за ним, поджав нижнюю губу уже ожидая, что тот будет отчитывать ее за чрезмерную худобу, сравнивая ее с анорексией, которой страдают девушки ее возраста, но, мужчина молчал, заставляя Эмили нахмуриться еще больше.
– И все?
Папаша пожал плечами, подняв взгляд от кипы писем, что принес утром почтальон, но, не сказав и слова вновь начал перебирать белоснежные конверты.
Эмили ждет еще несколько минут. Вдруг ему есть что сказать? Но папа молчит.
– Ну, хорошо,– тихо отзывается девушка, продолжая разглядывать его лицо с седыми усами и бородой, которую он пытался ровно подстригать всякий раз, когда об этом ему напоминали соседские старушки.
На мгновение Эмили замерла, изучая его так, словно видела впервые. Она пыталась вспомнить, какие они были с мамой, когда она была еще жива, но, ее воспоминания, которые вот-вот проглядывались из-за горизонта, вновь предательски ускользали.
Интересно, а он знает, кем была мама?– вдруг подумалось ей, и она тут же решительно шагнула ближе.
– Пап?– мужчина вскидывает взгляд поверх окуляров тонких очков,– А ты ни когда не замечал за мамой что-нибудь... странное?– с трудом подобрала она слова, продолжая наблюдать, как меняется лицо отца.
Ладони Эмили вспотели, и она обтерла их о брюки, стараясь не отводить взгляда от отца. Тот непонимающе сводит брови у переносицы.
– Что, например?
Эмили жмет плечами:
– Ну, не знаю, может, она увлекалась чем то? Помимо работы...
Мужчина на секунду задумался, стараясь вспомнить Виолетту, но эти воспоминания не принесли ему, ни чего кроме боли и огорчения.
– Твоя мама вообще была разносторонним человеком,– хрипит отец и отводит глаза, стараясь не смотреть на Эмили.
Разносторонним, типа магия, ведьмы, древняя сила?– думает та, молча, не сводя со старика взгляда.
Через некоторое время отец вздыхает с тяжестью и даже грустью. Эмили видит, как быстро меняется его лицо, на глаза наваливаются темные тени пережитого.
Отец снимает очки и прижимает к глазам пальцы правой руки, а когда потирает отросшую бороду, произносит:
– У нас с твоей мамой все было, в общем-то, не плохо. Мы были созданы друг для друга и любили... очень сильно любили,– он сухо смеется, бросая на Эмили, взгляд полный слез.
Он замолкает, опуская глаза в пол, и Эмили не выдерживает:
– Но? Что было дальше, пап?
Грусть отца пропитала воздух. Кислород был тяжелым и пропахшим воспоминаниями отца. Эмили в ожидании застывает сидя напротив мужчины, а он пожимает плечами:
– Но я не смог удержать ее.... Может, я не старался или не заботился о ней так, как она того заслуживала,– отец тяжело вздыхает, а когда поднимает взгляд на дочь, его боль ощутима,– А потом она умерла, Эмили... и я не мог этому помешать...
Девушка понимает, что ее губы дрожат. Она обводит гостиную и смотрит на все пустыми отрешенными глазами, а потом вскакивает с кресла, не желая больше слушать отцовский голос полный горя и отчаянной борьбы самим с собой.
– Я поняла,– быстро говорит та,– спасибо...
Однажды она дала себе слово, что ни когда впредь не будет привязываться к людям, даже если они будут самыми близкими и родными. Страх их потерять – это очень сильное оружие против нее самой.
И сейчас, когда она ощущала ту незримую связь с отцом, она просто не могла не уйти.
Эмили развернулась и побрела к лестнице, но голос отца остановил ее.
– Эмили? А зачем тебе это?– вдруг спросил он, смахивая слезы тыльной стороной ладони,– Я думал, что ты перестала быть той любознательной девочкой, которая интересуется своими родителями.
На это Эмили лукаво усмехнулась.
– Ты плохо обо мне думаешь, пап.
Отец растянул морщинистые губы в довольной улыбке, и Эмили подумала, что пришло время ей удалиться, пока дело не дошло до отцовских объятий и еще чего-то отцовского и до жути пугающего.
– Мне пора.
Не дождавшись ответа, Эмили вышла за дверь, глубоко глотая свежий осенний ветер, что приносил бодрящие ароматы уходящего тепла. Совсем скоро наступит зима, хотя в этих краях температура редко опускается ниже ноля. Ну а пока девушка натянула кепку думая, что козырек спасет ее от ослепляющего солнца и от взглядов прохожих.
Прохладный ветер трепал распущенные волосы, откидывая их назад рассыпая по спине. Кеды забавно шлепали по лужам, которые обронил утренний дождик. С ним она проснулась, не в силах терпеть барабанную дробь мокрых капель по крыше.
Впервые за долгое время ей удалось выспаться. Лишенная сновидений эта ночь была самой спокойной с момента ее переезда в Аше. И проснувшись утром, она с облегчением почувствовала, что полна энергии и даже настроение ее было не таким пасмурным как раньше.
Девушка поправила на редкость пустой портфель без единого учебника. На дне него была лишь тонкая тетрадка и авторучка, ведь идти в школу она сегодня вовсе не планировала.
Свернув с дороги, которая вела к Ашинской средней школе, Эмили посмотрела на дом Замятиных, что остался позади и по спине ее поползли мурашки.
В темных окнах не было ни души, только пустая мертвая тишина.
И как я раньше не поняла, что он не может быть простым человеком, будучи таким идеальным?– усмехнулась мысленно девушка и прибавила скорость.
На пересечении двух улиц она вновь свернула и оказалась прямо перед домом Крупских.
Дима наверняка в школе,– вновь придумалось ей,– Отлично время, что бы выведать у старухи все, что она знает о маме.
Постояв еще немного, она собралась с мыслями и зашагала по тонкой дорожке из плоских булыжников, вдоль которых располагались уже вялые кустарники в чугунных горшках с коваными ножками. Старая крыша отбрасывала солнечных зайчиков ей в лицо, и девушка жмурилась, пока не поднялась на крыльцо. Тут в тени козырька и старого дома холод коснулся ее лица. По рукам пробежали леденящие мурашки, как будь то бы, она точно знала, что за дверью стоит оживший труп.
Не успела она постучаться, как дверь со щелчком открылась, и оттуда выглянула довольное лицо бабули:
– Ты как раз вовремя,– заявила та, словно визит Эмили был ожидаем,– Чай уже вскипел.
После она раскрыла дверь шире и жестом предложила девушке войти.
Немного помедлив, Эмили набралась смелости, и вновь пересекла дом, хозяева которой, не внушали ей доверия, но, кроме них она не знала, к кому обратится за помощью.
В небольшой кухне было иначе, чем помнила девушка. С последнего визита в дом Димы, Эмили вынесла не самые хорошие воспоминания, но сейчас здесь было довольно уютно и спокойно.
Из окон сочился солнечный свет. Пахло мятой и сбором трав, что сохли на подоконнике. В чайнике еще кипела вода.
– Это цикорий,– сказала Мила поставив кружку чая перед Эмили,– Он поможет тебе набраться сил...
– Это не помешало, бы,– тихо бубнит девушка не поднимая взгляд на старушку.
Мила села напротив и взяв чашку обеими руками, отпивая маленький глоточек, словно, смакуя. Эмили выдержала недолгую паузу, но времени ей терять совершенно не хотелось, поэтому она решилась начать разговор.
– Так вы знали, что я приду?
Старуха взглянула на нее из-под белоснежных бровей и усмехнулась:
– Если настроишься на нужную волну, ты сможешь видеть будущее человека.
– И о чем мое будущее?– с интересом спрашивает та, смотря на Милу широко раскрытыми глазами.
Старуха улыбается:
– О великих делах, которые спасут весь мир.
Эмили кивнула, делая вид, что поняла, но вдруг странное чувство досады пронзило ее голос.
– Я не знаю, это все так странно,– взглянув на пожилую женщину, она поняла, что та знает, о чем она толкует,– Еще недавно я была обычной девчонкой, которая потеряла бабушку и переехала в родной город к отцу, а сегодня...– она поежилась и вскинула на Милу печальный взгляд.– Я владею самой могущественной силой, способной бороться с тьмой...
Она замолчала лишь потому, что ее мысли наполнились ненавистью к самой себе, к матери, ко всему ее роду, который заставляет сейчас переживать все это.
– Но ты пришла не за этим,– девушка мелко закивала, и лицо старушки озарилось ласковой улыбкой,– Послушай, дочка. Тебе не стоит бояться того, кем ты являешься, нужно лишь направить себя по нужной дороге,– она шаркнула ладонью по столу, словно указывая направление,– Ты единственная кто способен защитить человечество. Помни об этом!
– А если я не хочу?– взгляд старухи заставил Эмили задать вопрос иначе,– Если у меня ни чего не получится? Все они могут погибнуть...
И это было мучительнее всего. Думать, что она может не справиться, ведь от нее зависит жизнь не только ее собственная, а всего человечества и ее круга.
– Смерть это только малость, что может произойти, девочка моя,– ласковый голос Милы буквально пытался проникнуть в самую душу Эмили,– Тьма, вот что пугает...
И тьма пугала. Она манила и завораживала, и Эмили помнила то чувство, когда она поглощала ее. Ей это нравилось. Но, когда она вспомнила всю ту боль, которую причинила, Анджея, Лизу и Диму, по телу пробежала волна бессилия и сожаления. Тьма внутри нее словно бы пыталась доказать, что сильнее и могущественнее каждого и ее самой.
– Иногда мне кажется, что я часть нее,– признается девушка, но ее голос почти беззвучен,– Я не могу остановить свою силу, словно это она повелевает мной, а не я.
– И это пугает,– заканчивает за нее Мила, и девушка рассеянно кивает,– Вот для этого и нужен круг из пяти ведьм. Ты шестая, ты замыкаешь его. Светлые ведьмы твоего круга помогут тебе, справится с тьмой. Они будут противовесом, который не даст тебе перейти на сторону зла.
– Для чего связывать круг?
Мила улыбнулась и заговорила:
– Круг из шести ведьм – это огромная сила. Направив ее в нужное русло, вы можете противостоять силам зла...
– Но как?
– Например, вы можете заклинать тьму навсегда покинуть наш мир...
Эмили внимательно смотрела на лицо Милы:
– А раньше?– вдруг спросила она,– Раньше круг уже был связан?
– Да,– кивает та головой,– Каждое поколение связывало круг и удерживало тьму.
– Но почему тогда тьма до сих пор спокойно бродит по свету?
Мила невесело рассмеялась и ее серые глаза стали печальными:
– Когда ведьмы круга умирают, с ними умирают и чары,– старуха вдруг вздыхает,– Не все, конечно, но те, что удерживают тьму, испаряются мгновенно...
– Так значит контролировать тьму невозможно?
– Нам нет,– отвечает она и гладит Эмили по руке, отчего девушка замирает,– Но у тебя это получится. Ты сильная ведьма, дорогая...
Эмили вдруг вспомнила, как от ее магии все нежити в лесу превратились в пепел, и заерзала на стуле. Когда она вновь посмотрела на Милу, ее взгляд был таким, словно бы она уже знала, что девушка хочет сказать, но Эмили не удержалась.
– Но мы не знаем, как связать наши силы... ребята говорят, что в книгах нет необходимых записей...
– Всему свое время,– неоднозначно отвечает та и Эмили хмурится,– Видишь ли, доченька, с давних пор поколение за поколением светлые ведьмы смыкали круг, еще и для того, что бы держать под контролем свою удвоенную магию. После появления Гекаты, она становится более мощной. Ты нужна им, так же, как и они тебе, Эмили. Круг будет твоей гранью между темным миром и миром людей, а ты будешь давать их силе нужную мощь и власть.
Эмили зачарованно разглядывала края фарфоровой чашки, чувствуя взгляд серых, как пепел глаз на своем лице.
– Но сейчас... они вроде и так справляются,– пожала плечами девушка, вспомнив, как ловко они защищались от темных тварей на старом кладбища, словно их техника выработана уже годами.
– Вовсе нет,– замотала седой головой Мила и вновь глотнула уже остывшего чаю,– С твоим появлением их сила увеличилась, но без круга она витает в воздухе, переполняя их ауры. Не безопасно держать такие силы в одиночестве...
Кажется, Эмили понимала, о чем толкует старая женщина, но ее мучил еще один вопрос:
– Но почему ни одна ведьма не оставила запись в книге заклинаний о связи круга? Было бы гораздо проще, если бы мы знали, как это сделать...
Мила тихо хихикнула, словно бы девушка сказала глупость, но судя по ее добродушному взгляду, она отчасти была с ней солидарна.
– Древние ведьмы хранили в секрете это могущественное заклинание, что бы темные маги ни когда не добрались до него,– старуха сложила морщинистые руки одну на другую не сводя пристального взгляда с Эмили,– Но были и те, кто пытался донести до своего рода тайны объединения силы. В книгах тех лет были записи, но все они сгорели в кострах инквизиции,– старушечьи губы плотно сомкнулись.
Эмили содрогнулась. Инквизиция – теперь это слова имела для нее особый смысл, хоть и уже нет такой жесткой погони на ведьм, как много лет назад.
– Может в городе еще есть ведьмы, которые могли бы мне помочь?
Старушка задумалась, отведя взгляд.
– Сомневаюсь,– тихо отвечает та,– После того как в городе были прилюдно сожжены несколько сотен ведьм, все затаились. Теперь древняя сила утрачена, многие семьи переехали, унося с собой свой секрет, некоторые умерли...
Она смерила девочку непомерным взглядом и спросила:
– Хочешь найти ответ у старых перечниц?– ее губы растягиваются в улыбке.
– Да,– быстро отвечает девушка.
– Не получится, доченька,– вдруг говорит мила и взгляд зеленых глаз становиться жестче,– Твоя пра-пра-бабка сделала заклинание, которое доступно только вашему роду. Необходимый обряд в тебе, Эмили,– она легонько ткнула ей в грудь указательным пальцем,– Тут таится разгадка...
Ее довольное лицо отразилось улыбкой на лице девушки. Она еще несколько минут погрелась в добродушном взгляде бабушки и отвела взгляд, наконец-то попробовав чай.
Терпкий вкус цикория, сперва, заставил ее поморщиться, но, вскоре она уже с наслаждение проглатывала каждый глоток, смакуя, как и Мила.
– В прошлый раз вы упоминали мою маму,– тихо начала Эмили, не успев прикусить язык. Мила кивнула, сделав большой глоток целебного настоя,– Какой она была?
– О!– вспомнила она что-то и вскочила со стула,– Сейчас...
Она вышла из кухни, но у же спустя минуту вошла обратно со старым свертком из желтой бумаги. Сев на прежнее место Мила развернула сверток и вытащила стопку черно-белых снимков. Отложив несколько фотокарточек в сторону, она нашла что искала.
– Вот,– она положила перед Эмили несколько снимков и улыбнулась,– Это совсем немного, но все же...
На первом черно-белом снимке были изображены маленькие дети, шестеро карапузов вокруг елочки. В блестящих глазах беззаботное детство, и улыбки, которые вмиг оживают, даже не смотря на то, что фотографии уже больше двадцати лет. На следующем фото дети заметно подросли. Наверное, снимок сделан после школы. У каждого за плечами ранцы, на головах девочек большие пышные банты. У мальчиков одинаковые галстуки, похожие на пионерские платки. Снимок за снимком Эмили все больше переносилась в тот мир, на десятки лет назад и все больше в глазах этих подростков узнавала знакомые черты ее одноклассников. Последний снимок был цветной, на нем уже повзрослевшие девушки и возмужавшие юноши. Их лица смеются, глядя на нее с фотографии.
– Мама,– туго выдавила Эмили, узнавая в лице одной из девушек знакомые черты.
– Она была сильная. Очень сильная!– говорила старуха, пока девочка рассматривала лицо своей матери на фотокарточке,– В глазах блеск, в словах стимул. За ней шли и ей поклонялись. Она не боялась опасностей и трудностей, всегда подбивая ребят на шалости,– девушка, улыбаясь, смотрит на старуху, а та кивает,– Да, да. Твоя мама была еще той задирой.
Виолетта на снимке кажется счастливой, ее рот раскрыт в широкой улыбке. Темные волосы струятся до поясницы большими блестящими кудрями. Она крепко сжимала руку парня, который был очень похож на Влада. Палец Эмили, который блуждал по снимку, остановился на мужском лице, и вдруг бабка вздохнула:
– Это его отец,– подсказала она, и девушка посмотрела на Милу из-подо лба,– А это отец Лизы,– ткнул старческий палец, на фото указывая на парня с яркими рыжими волосами.– И мама Риты,– палец старухи пополз вверх на девушку с копной белоснежных волос, которая насмешливо щурилась и ее носик, морщась, поднимался вверх,– А это моя внучка... Софья...
– Мама Димы,– поняла Эмили и старуха кивнула,– Что с ними стало?
Мила выпрямилась и ее взгляд похолодел.
– Тебе лучше не знать, Эмили,– в голосе полном напряжение читалась боль,– Одно знай точно.... Темная магия – это не игрушки...
Мила торопливо убирала снимки, складывая их точно в таком же порядке, в каком и раскладывала и, заворачивая в старую бумагу с той же нежностью, словно это была последняя частичка того, что осталось у нее от семьи.
Навязчивая мысль не давала девушке покоя и как только снимки были бережно упакованы, Эмили спросила:
– Это все она, да?
В старых измученных глазах Милы бурлил целый вихрь чувств, которые наводили на девушку душевную тревогу.
Старуха долго молчала, а Эмили злилась, даже сама не зная на кого больше. На свою мать, или на себя, что та яро пытается все понять.
– Ни кто не знал, что все так закончится,– Мила встала и, взяв обе чашки, поставив их в раковину,– Так сложилась их судьба. Я не могу ни кого винить, Эмили. И ты не вини...
– Но...
– В их смерти виновата только сама смерть. Они знали, что их ждет, если один из них погибнет. Круг не уследил за Виолетой и...
Мила замолчала. Эмили поняла, что она больше не станет ни чего говорить, но желание узнать правду, буквально разъедала ее сердце.
– Мила,– позвала Эмили, и старуха напряглась,– Расскажите мне, пожалуйста.... Это ее сила? Это из-за нее они все погибли?
Бабушка мотает головой:
– Нет,– отвечает она, и долго смотри Эмили в глаза,– Сила Виолетты здесь совершенно не причем...
Девушка вопрошающе смотрит прямо Миле в лицо, но вид старой женщины неподатливый и сухой.
– Вампиры,– выдыхает она, а у девушки начинается приступ головокружения,– Ни кто не знал, что Виолетта так привяжется к этой семейке, да если бы и знал.... Это бы ни кого не спасло.
– Они убили ее?– почти кричит Эмили, сжимая руками край стола, что останавливало ее от приближения тьмы, а она буквально таяла на кончике ее языка.
– Не знаю, Эмили,– произносит старуха, но, в душу девушки, закрадывается подозрение, что она лукавит,– Сейчас сложно сказать...
– Почему она к ним привязалась? Она предала свой круг? Почему она это сделала?
Куча вопросов вмиг одолели ее разумом, и она выпалила их всех, ожидая ответа хотя бы на один.
Бабка еще немного постояла возле раковины, но, опустив руки, подошла ближе и заглянула в зеленые глаза девушки.
В душе Эмили поднялся целый вулкан, пробуждая легкую пелену, что заставляла кончики пальцев жужжать, словно наполняя их неугомонными пчелками. Темная змееподобная сущность в груди пробуждалась.
– Она сделала это добровольно,– тихо проговорила она,– А перейти на ту сторону ей позволило самое прекрасное чувство в мире...– неоднозначный вид Эмили заставил старушку хмуро улыбнуться,– Любовь, Эмили. Любовь...
Входная дверь в дом Крупских со щелчком открылась, и Эмили нервно потерла нос, лоб и подбородок, словно это снимет напряжение с ее лица. Приход Дмитрия заставил ее мысли бежать в рассыпную, а тьму опустится обратно на самое дно души.
– Бабуля, я дома,– послышался голос парня, и Эмили вскочила со стула, в тот момент, когда парень вышел из-за угла коридора,– Эмили...
Эмили задержала свой взгляд на Миле, в надежде, что та придумает что-нибудь вместо нее, что бы объяснить парню ее появление в этом доме, но старуха молчала, и Эмили пришлось выкручиваться самой.
– Привет,– она постаралась улыбнуться, но губы дрожали, и улыбка была похожа на приступ паники,– Я уже уходила...
Эмили быстро глянула на старуху и прикусила губу:
– Рада была пообщаться...
– Да милая,– ответила бабка ей в след,– Приходи еще.
– Обязательно,– отозвалась она, сухо уже выходя за порог и закрывая за собой дверь.
Приход Димы оказался как ни когда кстати. Вдохнув в легкие поток свежего воздуха, она поняла, насколько близко тьма подползла к ее душе, в этот раз. Последние новости, которые ей пришлось узнать от старой ведьмы, были шокирующими.
Девушка зашагала по тропинке к дороге, но дверь за ее спиной отворилась.
– Эмили!– услышала она крик Дмитрия, и тот выбежал из дома, быстро пересекая узкую каменную тропинку.
Девушка остановилась, пронзая белые облака хмурым взглядом, но вдруг заставила себя обернуться и посмотреть ему в лицо. Ощущение было не из приятных. В основном из-за стыда, которое она переживала в эти минуты.
Вчера он стал свидетелем ее неконтролируемой вспышке тьмы, и она совсем не хотела слышать, как он будет ее оправдывать, даже если бы он и вправду думал так.
– Подожди,– он подошел на расстояние в несколько шагов и остановился,– Я рад, что ты зашла к бабушке,– он попытался улыбнуться, но вышло плохо, и тогда он продолжил,– Она счастлива, когда к ней приходят гости...
– Конечно,– хмуро натянула улыбку Эмили и вдруг решила побыстрее удалиться.
Сейчас меньше всего на свете ей бы хотелось ощущать присутствие Димы рядом. Ее мысли охваченные злобой непониманием и болью подсказывали, что находится рядом с ней совсем не безопасно, поэтому быстро развернувшись, она сделала пару шагов, как вдруг почувствовала на запястье его легкое прикосновение.
– Стой,– умоляющий голос парня заставил ее замереть,– То, что произошло вчера... ты в этом не виновата...
– Да?– она посмотрела прямо в его глаза, которые предательски расширились,– Мне ты можешь не врать. Я опасна для тебя и твоих друзей. Вчера я чуть не убила Лизу... кто знает, что может случиться сегодня?!
Дмитрий замолчал. Ответ на этот вопрос ни он, ни кто-либо другой, не знал.
Увидев его лицо, Эмили хмыкнула, и, отбрасывая от себя тень сомнения, вновь решилась уйти.
– Постой, не убегай,– в глазах парня играли причудливые огоньки,– Дай мне помочь тебе...
В его глазах она видела свое отражение. Болезненно белое лицо, потухшие глаза, усталость и печаль. Сама себе она показалась жалкой и беспомощной. То ли дело тьма, внутри нее.... Но больше ее волновало то, что он все еще хочет ей помочь.
– Я чудовище, Дима!– с отвращением сказала она ему в лицо и сморщилась, заставляя свои слезы нырнуть обратно в душевную бездну,– Моя сила неуправляема. Я неуправляема! Из-за меня страдают люди... и это не правильно.
Она посмотрела на их старенький дом, который казался по-домашнему светлым и чистым. От него словно веяло магией.
– Мнем не место среди вас.
– Не говори так!– вдруг простонал Дима так тихо, и девушка перестала дышать,– Я помогу тебе...
– Ты, как и весь твой круг, боишься меня,– вдруг увидела она в его взгляде долю страха,– Боишься, но все равно хочешь помочь?– он молчал, а Эмили от непонимания сверлила его мужественное лицо взглядом,– Почему?
Он долю секунды размышлял над тем сказать ли ей правду, но боялся, что правда ей может не понравиться, но вдруг он не выдержал и произнес почти по слогам:
– Да потому что мне не все равно!
Эмили забыла, как дышать. Она смотрела в его светлые глаза с отчаянным чувством обреченности.
Теперь, когда все карты раскрыты ситуация между ними значительно накалилась, но девушка не могла дать волю чувствам, поэтом поджав губы вымолвила.
– Это не так, Дима... это все неправильно...
Она нелепо сдвинула брови, нахмурившись, но в следующие мгновение парень сделал несколько шагов в ее сторону. Обхватил ее лицо двумя руками и прижался к ее губам долгим поцелуем, от которого по ее коже пробежал рой торопливых мурашек.
Девушка пихнула его в грудь, но он не отшатнулся, лишь крепче сжал ее в объятиях, и она поддалась искушению. По жилам бежал адреналин, сердце бешено стучало, но тьма, словно бы тешась минутами слабости, легла вглубь души и наблюдала. И это было странным. Казалось, что их связывала сама магия. Живительная и всепоглощающая сила внутри них самих.
Дмитрий обвел ее шею теплыми пальцами и этот поцелуй, сначала робкий, становился страстным и отчаянным, словно бы это была последняя надежда удержать Эмили возле себя.
Вокруг них накапливалась энергия. Мощный сгусток нес ветер, подбирал опавшие листья и ветки, и все это кружилось в круговороте страстей, вихрем закручиваясь вокруг них. Солнце скрылась за массивной хмурой тучей, а в следующую секунду небо поделилась на две части огромной белой молнией.
Эмили отпрянула и вытерла рот дрожащими пальцами.
Как только их прикосновение закончилось с неба, хлынул дождь, и не просто крапающий маленькими холодными капельками, а самый настоящий ливень.
Когда Дмитрий нашел в себе силы что бы заговорить, они уже оба вымокли до нитки:
– Я хотел, что бы ты знала...
Эмили не отрывая глаз, смотрела, как Дмитрий смотрит ей в лицо, как его глаза наполняются смыслом и чувством, которое они разделили на двоих, поцелуем.
Влажные волосы как сосульки свисали с ее лба. Лицо омывало прохладным дождем. Эмили слизывала его с губ, все еще ощущая вкус поцелуя.
– Я... пойду,– с запинками выговорила она, боясь признаться самой себе, уходить ей совсем не хотелось.
Дима ни чего не ответил и она, развернувшись, быстро поплелась домой, сжимая в руках мокрую бейсболку.
Внутри все сжималось и требовало вернуться в объятия парня, но Эмили заперла эти чувства подальше. В голове изнемогала назойливая мысль, что они должны быть вместе. Что они созданы друг для друга. Что их магия, объединяясь, создает удивительные вещи. Как, например ливень, среди ясного, солнечного дня. Но девушка старалась верить в то, что этот нелепый поцелуй со временем забудется, и все чувства уйдут сами собой, как и дождь только что жадно поливающий ее с неба.
Когда Эмили подошла к дому, ливень внезапно прекратился, а над головой вновь засветило теплое, ослепляющее солнце.
27
Анджей шел на запах. Его тело было всецело отдано единственной цели – найти жертву. Кто это будет, было лишь второстепенным вопросом: человек, животное, подвальная крыса.... Не важно. Вкус крови, ее цвет.... Не важно! Главное это чувство насыщение, что приходит, как только жертва немеет в руках, и падает в мертвую пелену.
