Текст книги "Избранный Света. Избранный Тьмы (СИ)"

Автор книги: Марина Тетерина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

  Ничего сложного нет, простенький ритуал и маленькая тонкость – заклинатель должен обладать большей силой воли, чтоб перешибить связь «хозяин – фамильяр» и подчинить себе нужное существо. В моём случае огненную химеру феникса. И, что примечательно, сработает, вот уж чего с избытком, так это силы воли, не удивлюсь, что существует и местный вариант подобного ритуала, только глубоко засекреченный и признанный темнейшим. А что, всегда были личности, жаждущие крови Великих магов, но не имеющие ни малейших шансов в прямом столкновении, вот и придумывали хитрые обходные пути. Всегда говорил, что прогресс двигают слабейшие члены общества, не обделённые мозгами. Вот и воспользуемся их успешным опытом. Главное, дождаться нужного момента, когда если директор и заметит обрыв связи, то ему будет не до того, чтоб бежать и разбираться, что такое необычное могло приключиться с его почти бессмертным магическим спутником. Я уже упоминал, что перед поездкой в школу основательно подготовился, и заготовок по доведению магического сообщества до состояния всеобщей истерии в целях создания хаоса и отвлечения внимания от моих действий заложено достаточно? Я даже ничего особо нового не придумывал, использовал старые безотказные приемы, не теряющие свою эффективность веками вне зависимости от уровня развития общества. Я заминировал Министерство Магии.

  Звучит грозно и внушаемо, в действительности всё просто и банально. За основу я взял нашу старую совместную с Раалоном наработку, придуманную для случаев, когда нужно взять противника тихо и, желательно, без жертв. Сонный газ, или паралитик, как оказалось, можно создать прямо на месте дислокации предполагаемого противника, если параметры и условия химической реакции задать магически, безотказный вариант – сейчас в воздухе куча безвредных компонентов, а в следующий миг все дружно сопят в унисон и видят цветные сны.

  Есть у магов странное свойство не придавать значения фундаментальным вещам, это больше относится к обывателям, контрабандисты и наёмники отличаются крайней параноидальностью и не по разу проверяют не только окружающее пространство, но и себя любимого. Воздух состоит из молекул – общеизвестный факт, в том числе и в мире магии, а то, что волшебники упустили из виду возможность подвесить чары на эти самые молекулы, так кто им судья?

  Нет, я честно предполагал, что вредноскопы, установленные везде, где только можно и нельзя по периметру здания Министерства, среагируют на такую банальную и наглую выходку и мне придётся удирать, петляя, как заяц, и выдавая чудеса магической эквилибристики. Представляете моё удивление? Подумаешь, заклинание я запустил дробное с цепочкой восстановления целостности по условному сигналу. Это не повод для подобной халатной беспечности. Я в очередной раз разочаровался в магах.

  В Большом мире за пределами Дырявого котла давно известен такой уникальный феномен, как память воды. Пусть он и существует лишь в виде теории, но это не отменяет проявления внешних эффектов. Водяной пар – это неотъемлемая часть смеси газов, что мы называем атмосферой, он радует нас ажурной сеткой лёгких облаков в лазурном небе, сверкающими каплями росы, бриллиантами, сверкающими на свежей зелени и лепестках цветов, или пугает низкими свинцовыми тучами, подсвеченными разрядами молний, готовыми извергнуться безудержным потопом. Мы привыкли считать влажность воздуха лишь метеорологическим показателем. Это в не волшебном мире. А в волшебном, где многие посещали знаменитые занятия у Ужаса Подземелий и, затаив дыхание, слушали его вводную лекцию о возможности «поймать славу», «сварить триумф» и «хрупкую энергию жидкости, которая движется по венам, очаровывая разум, обостряя чувства», ничего не кажется подозрительным? Борджиа на магов нет. Или меня. Хотя я-то как раз есть, но маги не ценят своего счастья. Почему-то.

  Несколько облачков пара легко проскользнули в гулкие коридоры Министерства Магии, разнесённые невесомыми порывами воздуха и летающими самолётиками-записками. Свойство воды запоминать информацию, пусть и ослабленное агрегатным состоянием пара, при магической составляющей не стало чем-то сложным и затерялось в сполохах магических потоков, создаваемых десятками волшебников и магического источника, на котором обосновалось Министерство. Стоит только пройти кодовому сигналу, как части заклинания соединятся в целое, синтезируя конструкт магического варианта веселящего газа. Ну, и гоблинское заклинание репликации в геометрической прогрессии, которым поделился со мной один залётный разрушитель проклятий, по секрету поведав, что таким образом ушлые банкиры защищают сейфы особо состоятельных клиентов. Вещь, конечно, не стойкая, но полчаса безудержного веселья всему коллективу чиновничьего аппарата я гарантирую.

  А там немножко подождать, поскольку Великий Светлый не может не почтить своим вниманием этот праздник жизни, дабы выдать пару ценных советов столь беспечным магам, никак не справляющимся с возложенными на них обязанностями без мудрого направления победителя Гриндевальда. Затем ещё немного на осознание, какую такую глобальную дыру в защите оплота законной власти Магической Британии продемонстрировал по доброте душевной неуловимый маг-артефактор, опять снабдив сие действие своей личной магической подписью. Пусть разбираются, что и как. Полезно будет. А то истерия по поводу пакетов информации, подкинутых в МКМ, слишком быстро прошла, может, сюрприз под боком заставит господ чародеев задуматься. Не дело это, когда Правительство голыми руками за полчаса взять можно.

  Ну, это дело будущего, а пока у меня обещанная деканом отработка у Филча. Реакция на мой демарш оказалась какой-то жидкой, что ли. Директор так и не захотел воочию увидеть своего строптивого избранного, о чём за закрытыми дверьми речь вели Снейп с МакГоннагал мне не ведомо, и в курс дела ввести любопытного Императора никто не удосужился. Декан Слизерина всё так же проходился желчными комментариями, строго дозировано цедя их сквозь зубы в адрес ало-знаменного факультета, привычно цапался с Маккошкой по любому поводу и игнорировал меня. Видимых репрессий не последовало, кроме моих отработок и возмущённо-оскорбленных взглядов моего декана, кои со счастливой улыбкой на волне исполнения детской мечты игнорировал уже я.

  Филч подошёл к заданию ответственно и с творческой жилкой, заведя меня после обеда в пыльный малопосещаемый коридор с потемневшими стенами и потускневшими элементами декора, освещаемый тусклыми редкими факелами.

  – Значит, так, хулиган, палочку давай мне, – я безропотно протянул завхозу артефакт. – Фронт работы ты оценил, можешь приступать. Пока не закончишь, коридор ты не покинешь, палочку я тебе не верну. Ты сам хозяин своего времени, поэтому скорость твоей работы зависит лишь от твоей смекалки и эффективности. Приступай!

  На пол гулко упало железное ведро, наполненное мыльной водой, и внушительная тряпка влажно шмякнулась рядом. Тихонько посмеиваясь себе под нос, старый сквиб тяжело побрёл прочь, а миссис Норрис, прощально мяукнув, поскакала догонять своего хозяина. Я смотрел вслед удаляющемуся завхозу с умилением и почти ностальгией: методы обучения беспалочковой и невербальной магии у Старого Дарела были аналогичными, разве что с большей фантазией – в процессе на тебя вполне могла выскочить стая докси, а то и притаившийся в засаде боггарт.

  Времени, чтоб порадовать старика эффективностью его педагогических талантов, у меня было предостаточно, никто не мешал мне вынашивать коварные планы и претворять их в жизнь. Короткое послание Дадли через блокнот, и спустя некоторое время из одной магловской школы в сторону Министерства Магии вылетела неприметная серая сова голем, целью которой было лишь передать нужный сигнал, а затем рассыпаться глиняным порошком на глазах изумлённых магов. Потом, надеюсь, их изумление возрастёт ещё больше.

  О том, что директор спешно покинул школу, любезно подсказал мне замок, и я не спеша направился в Тайную Комнату, не забыв привести коридор в порядок, оставив нетронутыми ведро и тряпку. Торопиться мне было некуда, нужно дать время директору проникнуться ситуацией в полной мере, чтоб внезапное бегство из центра событий и отказ в немедленном расследовании вызвало бы бурю недоумений и осуждений и могло рассматриваться как участие в диверсии и попытка скрыть улики. С фокусами бессмертного фамильяра маг может разобраться и попозже.

  Заклинательный зал заранее был очищен от следов многолетнего пребывания отнюдь не чистоплотной зверушки, тёмный туннель отдраен до блеска, а в качестве подъёмного транспорта задействована мраморная плита с наложенными чарами, столь любимыми деканом Равенкло. Шкура василиска, скатанная тугим рулончиком, аккуратно пристроена в углу. Других сокровищ, кроме сладко спящего в гнезде реликта в обозримом пространстве не наблюдалось, выползок и тот сброшен явно недавно и попался в мои загребущие ручки чисто случайно. Впрочем, это не удивительно. Лет пятьдесят назад здесь резвился наследник Основателя, а создание оппозиции действующему правительству и продвижение своих идей в массы, особенно такие придирчивые, как представители древнейших и благороднейших домов МагБритании, требуют значительных капиталовложений.

  Ритуальная фигура, вычерченная палочкой с пером призываемой птички, легла легко, слабо засветившись от вкачанной в неё энергии. Волшебная палочка, опустившись в центре, замкнула круг, и вычерченные руны на мгновение вспыхнули и погасли, застыв мёртвыми изваяниями самим себе, отработав вложенную в них цель; по нервам резко рвануло эманациями чужого разума, сопротивляющегося из последних сил.

  – Ну, здравствуй, Фоукс, – ласково улыбнулся я птичке, возникшей над ритуальным кругом. – Давно не виделись.

  Феникс моей вежливости и доброжелательности не оценил, гневно всклокотав, попытался скрыться в неизвестном направлении, мазнув на прощание мне по лицу огненными перьями. Вот за эти перышки-то я его и прихватил.

  – Цыц, химера! Претензии здесь предъявлять могу только я. У меня за десять лет их много накопилось, – моя улыбка всё так же была полна любви и добра ко всему живому, и феникс предпочёл за лучшее не дёргаться. – Правильно, – похвалил я его догадливость. – Правила просты: я – командую, ты – выполняешь. В противном случае проверим постулат: так ли бессмертны фениксы, кстати, твоё самосожжение действие ритуала не отменит, а в качестве беспомощного птенца ты меня устроишь больше.

  Фоукс выдал ещё одну гневную трель, но дёргаться перестал, что не помешало ему высказывать всё, что он обо мне думает, на своём птичьем языке.

  – Не зачёт, птичка! Я сирота не без твоей помощи, между прочим, поэтому твой пассаж в адрес моих родителей смотрится крайне неуместно.

  Феникс удивлённо заткнулся, нелепо лупая глазками навыкате и по-птичьи выкручивая шею. В его круглых оранжевых глазах отчётливо читалось желание клюнуть нахала, благо, мощный и длинный клюв с загнутым верхним кончиком, как у хищников, выглядел нешуточным оружием. Только, вот незадача, свободу манёвра пленной птице я оставил только в возможности поболтать. Я, конечно, знание птичьего языка, помимо змеиного, не унаследовал, однако фениксы на редкость эмоциональны для искусственных существ, а менталистику никто не отменял, мало ли, проболтается фамильяр о делах скорбных своего бывшего хозяина.

  Вопль на одной ноте сбил меня с мысли.

  – Что за бред, птичка? – изумился я. – Какое такое всеобщее благо? Где ты его увидел, когда ребенок остаётся без родителей, без наследства и бездомным? И это, заметь, только моя история, а что могут рассказать другие, попавшие под каток этой идеи?

  Фоукс заквохтал, как курица, быстро и глухо.

  – Ты на моих родственников стрелки не переводи, – возмутился я. – Я дом своих родителей имею в виду. Дома не вспыхивают, как спичка, от трёх авад и одного упокоения, не ты ли там постарался, а, Фоукс? Не отводи глазки, я помню, что вы с белобородым там были. Между прочим, тот, кто убивает своих сторонников, хорошим лидером быть не может по определению, нет к такому доверия. Это чтоб ты больше глупостей на тему заботливого о благе нации Великого и Светлого Волшебника не заливал. Поскольку ты мне крупно задолжал, то ты мне поможешь сориентироваться в директорском кабинете.

  Вот такими колоритными собеседниками мы и подошли к директорской башне, уперевшись в дверь, перекрытую каменной горгульей, от которой повеяло каким-то нездоровым любопытством, направленным на мою персону. Феникс довольно курлыкнул, победно уставившись на меня.

  – Грабить я иду, грабить, – честно признался я, улыбнувшись стражу своей честной и доброжелательной улыбкой.

  Горгулья вполне отчётливо хмыкнула и резво отскочила в сторону. Фоукс выражал крайнюю степень растерянности всем своим видом, так что не нашёл, что сказать. Зато я не удержался от комментария.

  – Вот видишь, даже Замок считает, что требования мои обоснованы и некое всеобщее благо пора перераспределить в ином нужном отечеству порядке. А теперь помолчи.

  Я снял очки, вглядываясь полуслепыми глазами в тёмный провал прохода с уходящей вверх винтовой лестницей. Мало иметь неплохие отношения с Замком, чтоб тот открыл нужную дверь, ещё необходимо миновать ловушки и сигналки, установленные на пути к вожделенной цели. Поэтому смотрим, внимательно смотрим, а феникс пусть молчит, дабы не активировал из вредности какую-либо ловушку голосом. Ритуал подчинения – это, конечно, неплохо, но свободы воли он не лишает, механический инструмент из волшебного существа бесполезен.

  Все препятствия я обходил не торопясь, внимательно разглядывая цветные линии и всполохи, а также нужно было следить, чтоб ничего не сработало на феникса и монструозный сундук, что я тащил за собой телекинезом, освободив от содержимого. Что-то мне подсказывало, что библиотеку свою я найду и что в школьную сумку он не поместится.

  Первым делом в приоткрытую дверь я зашвырнул гасилку помощнее, и лишь затем осторожно сунул нос в образовавшуюся щель и огляделся. Рассчитал я правильно, и многочисленные портреты в монументальных, богато украшенных рамах замерли в неподвижности. Осторожно просочившись внутрь, окинул взглядом приличных размеров помещение и неприлично заржал. Феникс слетел с моего плеча и устроился на предназначавшейся для него жердочке, гневно сверля меня взглядом, как ревнивая жена, но не в силах разомкнуть клюв без разрешения. Кабинет был полон шкафов с многочисленными полками, на которых располагались внушительной толщины книги, без родовых эмблем, странные блестящие и непрерывно жужжащие и стучащие приборы, что отвлекали внимание. В этом непрерывном шуме и мельтешении ярких бликов комфортно себя чувствовать мог только ментальный маг вроде Снейпа, впрочем, и белобородый баловался данным направлением магии вполне на приличном уровне. Длинный стол и ряд стульев у стены намекали на частое посещение кабинета профессорами для обсуждения учебного процесса и, как апогей, вызвавшее мой дикий смех, вычурное директорское кресло на возвышении, обводами напоминающее королевский трон, и нехило так намекающее, что его владелец находится ближе к богу и возвышается над судьбами и деяниями смертных. Не слабое самомнение у дедушки. Даже у меня в бытность Императором статусное кресло в тронном зале было попроще, а в рабочем кабинете вообще такого не было. Стол из цельного алмаза был, да, а вот подобных извращений и намеков о приближении к небожителям не было, даже несмотря на моё почти абсолютное бессмертие.

  Впрочем, диагнозы мы будем ставить потом, а сейчас займёмся тем, ради чего мы здесь, собственно говоря, и собрались. Директор может в скором времени вернуться, поэтому не стоит затягивать внезапный визит.

  – Можешь говорить, птичка, – милостиво разрешил я. Феникс моментально воспользовался возможностью и выдал очередную гневную тираду. – По делу, птичка, по делу, – перебил его я. – Библиотека здесь где?

  Как я и думал, главным богатством Верховный Чародей пыль в глаза посетителям не бросал. За неприметной дверцей, удачно замаскированной за шкафчиками, нашлись личные покои директора Хогвартса с помпезной гостиной, спальней и внушительной уютной библиотекой. Честно говоря, я всегда испытывал некую слабость к библиотекам, запах бумаги, пожелтелые страницы и даже тонкий слой пыли, сдуваемой с увесистого тома, приводили меня в восторг. Что может быть лучше истории, великих и не очень открытий или просто желания поделиться со всем миром мыслью, обретшей форму печатного слова. Дамблдор, похоже, мою страсть разделял в полной мере. Здесь не было вычурной помпезности, позолоты и показного статуса, только многоярусные стеллажи из морёного дуба с сотнями книг в полутёмном помещении, освещённом волшебными несгораемыми факелами и парящими в воздухе свечами, создающими непередаваемую иллюзию средневековья. Низкий столик, уютные мягкие кресла неброских цветов и пюпитр на возвышении в центре. Идеально.

  Сундук за спиной рухнул с грохотом, развеяв тонкий момент мечтательной созерцательности и вернув мысли в конструктивное русло. Я с интересом огляделся. Освещение явно было магическим, поскольку пламя не чадило, воск с парящих над головой тонких, равной длины свеч не капал за шиворот горячим дождем. В школьной библиотеке, кстати, подобное было не в ходу, открытого пламени рядом с книгами и свитками не допускалось в принципе, даже магического. Я осторожно пошёл вдоль стеллажей, выхватывая взглядом эмблемы на корешках книг: Прюэтты, Медоуз, МакКинноны, Поттеры. Я грустно усмехнулся, да, примерно это я и предполагал. Легкий взмах рукой, описавшей символический круг над головой, и книги ровными рядами по сужающей спирали полетели через распахнутый зёв волшебного сундука в недра расширенного пространства.

  Я неторопливо подошёл к установленному на небольшом возвышении пюпитру. На подставке лежал увесистый, наглухо замурованный коваными зачарованными застёжками кодекс рода. Поттеров.

  – Занятный факт. Ведь директор явно пытался его открыть, да не вышло, что скажешь, птичка?

  Феникс гордо отвернулся, зло чирикнув.

  – Для моего блага, да ну? В чём же оно, позволь поинтересоваться, состояло? В попытке выудить слабости рода?

  Фоукс вопросительно курлыкнул и заинтересовано покосился, вывернув шею под невозможным углом.

  – А ты разве не знаешь? – вполне серьёзно удивился я. – Кодекс рода не такая уж и большая книга, чтоб туда можно было уместить все тайны и наработки поколений. Большую часть вообще не имеет смысла прятать, и так видно, – махнул я рукой в сторону рукотворного смерча. – В таких защищённых книгах содержатся сведения для потомков как правильно выбирать себе пару, чтоб сохранить семейную предрасположенность, какие способности будут конфликтовать с семейными талантами, а какие – наоборот, усиливать, как рассчитать зачатие ребенка с максимально возможным даром, каких проклятий стоит опасаться в первую очередь, какими ритуалами привязаны к роду алтарь и место силы... И всё в таком духе, чтоб рассеянные потомки не разбазарили величие и достижения предков, давшиеся им потом и кровью. И тем более удивительно, что маг, взявший на себя обязанности по заботе о скромном и нетребовательном Избранном, вместо того, чтоб заставить его денно и нощно штудировать столь необходимую ему информацию, запер сей том с глаз долой со всей иной моей собственностью.

  Феникс возмущённо заклекотал, яростно и напористо пытаясь доказать свою правоту и убедить меня в огромной совершаемой ошибке. Ага, в состоянии аффекта.

  – Ты повторяешься, птичка. Твой бывший хозяин, что, других аргументов, кроме всеобщего блага, не придумал?

  От очередного кудахтанья на высокой ноте я небрежно отмахнулся.

  – Не играй понятиями. Великий Светлый здесь только один. И это я. Других пока не встречал. А то, что ты у него в фамильярах, совсем не показатель. Тебя обманули, утверждая, что фениксы – квинтэссенция света и воплощение добра. Ты себя в зеркало видел, химера огненная? Бессмертная птичка с функцией самосожжения и нехилым радиусом поражения, способная проникать практически сквозь любую защиту и перетаскивать грузы, в сотню раз превышающие массу собственного тела? Ты кого за идиотов держишь?

  Феникс забил крыльями, впиваясь острыми когтями в ткань мантии, разрывая её, мои откровения явно оказались ему не по нраву. Угу, не знаю, как хозяин, а у искусственных созданий самообман вполне в порядке вещей. Неизвестный мне химеролог откровенно накосячил с созданием этого образца, или подобное поведение входило в заказ?

  – Ты снова повторяешься. Странные у вас понятия о заботе и желании добра всем магам Туманного Альбиона. Вот на эту библиотеку посмотри. Если я ещё могу с натяжкой допустить, что рода Прюэттов, Медоуз и МакКиннонов прерваны и их накопленные поколениями библиотеки здесь, дабы их не растащили на сувениры, то как ты объяснишь наглое присвоение моей собственности или вот это?

  Из потока книг я ловко выдернул одну и сунул под нос птичке чёрную, легко узнаваемую родовую эмблему Блэков, выдавленную на обложке.

  – Насколько мне известно, Древнейший и Благороднейший род Блэков не прервался и брат жены главы рода здравствует до сих пор. Сомневаюсь, что его обрадует новость о нахождении их собственности в закромах Верховного Чародея. Не чуешь в данной ситуации некую двуличность?

  Очередная трель, выданная разъярённым моей ехидностью и недоверием к идолам бывшего хозяина феникса, в очередной раз заставила меня расхохотаться.

  – Ты понимаешь, как это абсурдно звучит? Присвоить себе чужое имущество, дабы у хозяев не возникло желания приобщиться к запретным таинствам тёмных искусств, тем самым уберечь их от непоправимой ошибки? Что значит у Блэков в крови склонность к тьме, но они заслуживают второго шанса? И то, что это непреложная обязанность Света, для меня, откровенно говоря, шокирующая новость. Сколько лет живу, а с таким вывертом фантазии сталкиваюсь в первый раз.

  А если честно, бред это всё. Кто вам вообще сказал, что свет добрый и всепрощающий? Вы это подданным моих двух Империй скажите, вот они посмеются над вашими трупами. Свет яростен и бескомпромиссен, добро вообще должно быть с кулаками – как ещё оно в бой-то вступит без веских аргументов! Иначе это просто стадо баранов, предназначенных на заклание. Именно это стадо я и вижу в Магической Британии, как обстоят дела в других сопредельных странах, я пока точно не знаю, но я доберусь и до них. Нет, я, конечно, прекрасно понимаю, что тут сделано и, главное, зачем, другой вопрос, что я с этим в корне не согласен, ведь именно здесь я заложу первый кирпичик своей новой Империи. На данном этапе мой противник не министерство и аристократия, первое не стоит брать в расчет, вторые сами хотят перемен, мой противник – директор школы, великий, светлый и прочая, прочая с его идеалистическим мировоззрением и программой отупения населения. Это не особо сложно, если занимаешь подобные посты и готовишь себе сам последователей и противников. Вот в этом-то и состоит наше основное отличие: мне не нужно тупое, необразованное бессловесное стадо, я не прячусь за спинами детей, я строю сильное государство, где мне безраздельно принадлежит не только власть, но и вся полнота ответственности.

  Я Император, я Избранный Света, мягким и добрым я не могу быть по определению, такие черты характера не присущи правителям и тем более героям и избранным. Всепрощение, вторые шансы и всеобщее благо – это не ко мне, такое себе позволить может лишь тот, кто никогда не планирует отвечать за свои действия и ошибки. Всеобщее благо подразумевает равенство для всех и общие интересы, общий уровень развития личности, единое мировоззрение, а это невозможно. Люди неравны изначально, кто-то маг, а кто-то нет, воин или пацифист, кто-то талантлив, а кто-то не очень, а кто-то вообще патологически ленив настолько, что его лень никогда не станет двигателем прогресса, уравнять всех в правах может только смерть. Такое всеобщее благо привлекательно только для фанатика, потому-то он и не стесняется в средствах для достижения цели, итог всё равно один – Предвечная, перед которой стираются все грани и различия. Правда, и из этого правила есть такие исключения, как я. И с точки зрения этой теории и мировосприятия этого мира я чудовище. Вот такой вот казус. Хотя все разумные – монстры в той или иной степени, просто мало кто себе в этом признаётся. Этого в себе никогда не отрицал я (а никто другой не в состоянии управлять межзвёздной Империей), эту черту за собой признаёт профессор Снейп. Я не знаю, какие у него причины для подобной резкой самокритики, и лезть к нему в душу не хочу, но такая честность с самим собой невольно подкупает.

  С высоты своего опыта я смело могу заявить, что деление магии на тёмную и светлую ошибочно, магия едина, имеет место лишь сродство энергии сил стихий конкретного индивида. Мне, архимагу Света, вполне по силам использовать тёмные искусства, только сложно, энергозатратно, и на выходе получается какая-то муть, полярность всё же не та. Но ведь факт, и нет никаких препятствий и сложностей в использовании артефактов, заряженных энергией чужеродной стихии. Доказано Тёмным Властелином Раалоном. Сколько артефактов и конструкторов он придумал и успешно использовал, не счесть, а батарейкой для них служили я и несколько вконец оборзевших моих потомков. Местные же маги в принципе универсальны, что даже зависть берёт, им нет разницы, какую энергию использовать, и полярность для них – пустой звук. Откуда взялось такое жёсткое деление при шикарнейших начальных условиях, мне совершенно непонятно. Такой потенциал – и коту под хвост! В мироздании вообще очень много противоположных стихий: Свет и Тьма, Огонь и Вода, Хаос и Порядок – и над всем этим довлеет Равновесие, но это не повод делить магию на части и отказываться от чего-то одного в пользу другого. Добра и Зла не существует в принципе, эти категории придумали разумные для оправдания своих поступков. Взять тех же таругов – для них я, воплощённое Зло, защищая свою Империю и подданных, наступил на горло их песне прогресса и экспансии, ничем другим их отчаянный радикальный поступок не объяснить. Аксиому «победитель всегда прав» ещё никто не отменял. Те, кто не согласен с моей логикой и мировоззрением, могут пойти к Раалону, на курс соответствующих лекций, все претензии предъявлять также ему, только заранее озаботьтесь завещанием.

  Вот из-за этого фундаментального различия во взглядах я бы прошёл мимо, а то и перешагнул через Дамблдора с его политикой застоя, это если не было бы огромного личного счета. И именно поэтому так просто эту фигуру, мнящую себя игроком, я с доски убирать не буду, убийство – это не месть, а всего лишь устранение препятствия. А отсутствие препятствий – это скучно. Ну вот, уже заговорил, как Раалон, так что держись, мир, тебя ждут интереснейшие времена, эпоха перемен уже впорхнула в широко раскрытые для неё двери, угрожающе поцокивая каблучками.

  Я встряхнул лохматой головой, прогоняя непрошеные мысли. Сейчас не время философствовать. Фоукс гордо отвернулся, демонстрируя вселенскую обиду и несломленный характер. Глянул на книгу, всё ещё зажатую в моих руках. Блэки. Интересный род. Мой непутёвый крёстный, анимаг-собака, как раз принадлежал семье Блэков. Что-то не досталось ему второго шанса от щедрот Верховного Чародея и руководителя тайного ордена, созданного для борьбы с увлекающимся тьмой противником. Я ведь уже упоминал, как отношусь к лидерам, сливающим своих последователей? Вот то-то и оно.

  А Блэки? Блэки не добились справедливости и суда над своим наследником, пусть и отлученным. Это нормальная практика – в период гражданской войны разбежаться по разные стороны, обеспечив надёжность выживания и присутствие на стороне победителя, и не важно, что некоторые представители не в курсе коварных планов старшего поколения. Только последняя стычка сильно выкосила многочисленный род: наследник в Азкабане, младший брат пропал без вести, глава рода и его жена мертвы. Сигнус Блэк с женой заперлись в поместье и не поддерживают связь с окружающим миром, то, что последние носители фамилии ещё живы, заметно лишь по слабой активности домовиков, изредка покидающих поместье. Полагаю, господа пожилые маги озабочены вопросом обеспечения практически угасшего рода наследником.

  Что же, я подкинул в поредевший поток любопытную книгу с несомненной блэковской принадлежностью, теперь у меня появился весомый повод побеспокоить столь занятых родственников, а у них не будет оснований отказать мне в аудиенции. Наличие подобных книг в чужих библиотеках – крайне весомый довод для небольших исключений в своём затворничестве.

  Полки опустели, явив моему взору голые скелеты стеллажей, уныло темнеющие в неярком свете. Крышка сундука с грохотом опустилась, надёжно укрыв в своих недрах печатную драгоценность, делать здесь было больше нечего. В кабинете директора я слегка задержался, с интересом осматриваясь вокруг и прикидывая место дислокации директорского сейфа.

  Вновь подавший признаки активности феникс гневно забил крыльями и заклекотал, пытаясь воззвать к давно почившей совести.

  – Цыц, птичка! – прикрикнул я. – Ты мне мантию испортил, должен же я получить причитающуюся мне компенсацию? Лучше подскажи, где сейф и ещё какая моя собственность.

  Отказать мне химера, подчинённая ритуалом, не смогла. На какое именно требование он среагировал: сейф или собственность, я так и не понял, но место показал конкретное. Банальный скрытый ящик стола. Отодвинув нити сигналки, я, не желая тратить время на подбор отпирающих чар, тривиально варварским методом взломал заинтересовавший меня тайник. На свет был извлечён пухлый сборник детских сказок и невесомая полупрозрачная ткань, на проверку оказавшаяся мантией. Хм, уж не из-за неё ли моя мать в своё время устроила шикарнейший вынос мозга отцу? Разберёмся. А сейчас ходу отсюда, вот теперь-то директор точно спешит обратно, получив сигнал о злоумышленнике, очутившемся в святая святых.

  – Так, птичка, перенесёшь меня на восьмой этаж, – потребовал я, протягивая руку к фениксу и сжимая крепче ручку монструозного сундука. – А напоследок – око за око, не так ли? Что за огненную вакханалию ты в моём доме учудил?

  Феникс отчаянно замотал головой, издав протестующий вопль, а я только ласково улыбнулся, мысленно отдавая приказ.

  – Так, стоп, молодой человек! – раздался скрипучий голос из застекленного шкафа. – Хватит кровожадно скалиться, это не то испытание для моих старых нервов!