Текст книги "О, мой принц!"
Автор книги: Мариэлла Вайз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)
Глава 18
Элеонора.
«Я наутро проснулся с больной головой… Я понять не могу, что же стало со мной…» И это тоже, к сожалению, про меня. Видимо, Малинин, чьи песни я очень люблю, написал всё это про меня. Вчера, после моей второй эпической встречи с… его сиятельством Ратмиром, наступила всё же закономерная реакция организма на общий пережитый стресс.
Ну, в общем, когда мы вернулись с Гальянкой в нашу светёлку под неумолкающие упрёки последней в моём непримерном для прислуги поведении, я позорно разревелась. Наверное, тонну слёз выплакала из-за этой… ситуации.
Гальянка сразу перестала ругаться, утешала меня, говорила, что это я просто с непривычки перед его сиятельством опозорилась, а в следующий раз, Гальянка уверена, не оплошаю и сразу на колени бухнусь и глаз не подниму.
От такого утешения я заливалась слезами только сильнее, чувствуя себя всё несчастнее и несчастнее. Очень захотелось домой, где я никакая не прислуга, а вполне симпатичная девушка, внимания которой, между прочим, любой был бы рад добиться.
Даже наш первый красавчик Гоша Гэст, и тот время от времени подкатывает с застенчивым предложением переспать, придурок. Хотя из-за этого Гоши уже разбито не одно сердце. Некоторые спят и видят, чтобы Гоша на них посмотрел, в идеале переспал, а совсем в идеале женился.
Поэтому Гоша себя ухаживаниями вообще не утруждает, просто смотрит на очередную девчонку бараньим взглядом, и этого, к сожалению, достаточно, чтобы очередная бабочка полетела на огонёк в лице Гошиного интимного хозяйства.
Потом, как правило, через пару-тройку месяцев, Гоша охладевает, а девулька потом долго по ночам в подушку плачет. Единственное, за что Гоше большое, хочется сказать, комсомольское спасибо, да комсомола уже нет, поэтому просто спасибо, так это за то, что ни одну девчонку он хотя бы беременностью не наградил, хотя вполне мог бы. Многие именно этого и хотели бы. Совсем девчонки с ума от этого Гоши посходили, честное слово.
Лично я этого никогда не понимала. Как можно хоть какие-то романтические чувства иметь к человеку, который в учёбе ну дуб дубом, не понимаю. Хотя внешне Гоша, конечно, чувак довольно представительный. Высокий, черты лица правильные, профиль греческий, блондин баранистый, в смысле, мелкокудрявый. Красоту Гошину чисто внешне даже я признаю.
Хотя, конечно, с его сиятельством Ратмиром Гоша просто рядом не стоял. Вспомнив нашу вторую невстречу с его сиятельством, я разрыдалась ещё горше. И, наверное, количество жидкости в моём организме таки уменьшилось бы до критической, если бы Гальянка вдруг не посмотрела на меня взглядом прозревшего слепца.
– Элиии, ты чего? Эли?
Ох, чёрт, во взгляде моей новой подружки калейдоскопом сменяют друг друга понимание, изумление, неверие, … жалость. Вот, чёрт, всё поняла Гальянка, и рассказывать ничего не надо, и обманывать бесполезно.
– Элии, – Гальянка обняла меня и тихонько гладит по голове, как маленькую, – забудь, Эли, забудь. Ох, это тебя измыревы демоны попутали, не иначе. Тебе Создателю помолиться надо, да покаяться, Создатель и отвратит от тебя демонов измыревых, поганых.
Вот опять не поняла. Совсем.
В общем, долго потом Гальянка на тему социального неравенства и прочего неравноправия в их чудесном во всех отношениях мире рассуждала.
Что случаи, мол, когда, граф, например, женился на дочери виконта, к примеру, ещё бывали. Да что далеко ходить, вот та же её светлость Нэймэри, ведь она дочь виконта, а повёл же её в храм его сиятельство Эдуард, повёл, хотя матушка его против была, другую невесту для сына подобрав.
Но виконт, это всё же знать, какая никакая, и то матушке её светлости в замок хода нету. А попробовал бы тот же граф вот так же, к примеру, герцогине запретить, чтобы та ни сделала, или баронессе, к примеру.
Что уж говорить о дочери рода незнатного, в обители воспитанной… Не обижайся, конечно, мол, Эли, ничего личного, только голая правда, для тебя же полезная… Ну и дальше всё в том же духе, дабы осознала я ничтожество своё и место своё, Создателем данное. Место своё, Создателем данное, я-то как раз-таки осознаю в полной мере.
А вот Гальянка видится мне прямой иллюстрацией к учебнику истории в части раздела эксплуатации человека человеком. И ведь, что интересно, жизнью своей Гальянка вполне довольна, своего зависимого положения от каких-то там графов совершенно не ощущает и ничего унизительного в положении прислуги не видит. Как так-то?
– Гальян, – вытерев последние извергнутые моим организмом слёзы и изгнав из памяти на некоторое время всё неприятное, я решила забыться в социологическом исследовании психотипа объекта по имени Гальяна.
Как раз у нас курсовая намечается на эту тему. И потом. Ты здесь, Сергеева, ещё всего ничего и ни о чём понятия толком не имеешь. Да, конечно, плох тот солдат, который не мечтает стать генералом, в смысле, графиней, в смысле, не солдат, конечно.
Но сначала-то обстановку просечь по нормальному надо. И солдату, и скромной симпатичной служаночке. В конце концов, Золушек тоже никто не отменял, нигде, даже здесь. Так что не будем слёзы лить, займёмся делом!
– Гальян, а где Ваш пропавший граф свою будущую жену встретил? Встретил и, гм, полюбил…
– Ох, Эли, ну уж не в отделении для прислуги, прости тебя Создатель!
– Это я поняла, – да уж, на собственном примере. – Мне просто интересно, Гальян. У нас ведь, гм, в обители, мы, ведь, гм, в обители-то…
– Конечно, откуда вам чего знать-то тама, в обители ентой. Конечно, бабки тама учёные все, да не по ентой части, понятно. Да и забирают вас туды с малолетства. Тебя ведь, Эли, туды совсем махонькой забрали? – глядя на меня с сочувствием, спросила Гальянка.
– Ну, эм… а как ты думаешь?
– Что ж, Эли, у вас тама и ентого, противоположного полу тоже ведь нету. Тогда, конечно, ты удивилась, когда нашего его сиятельство-то увидала. Теперя понятно.
Да уж, удивилась это не то слово. Совсем не то. Даже близко не то.
– Ну всё-таки, насчёт их светлостей, сиятельств… – повернула я в нужное русло Гальянку.
– Наш-то граф её светлость Нэймэри встретил в ентой, как её, ну, где они обучаются, высшие-то. Мудрёное название, позабыла. Но ентот случай редкий, как её сиятельство Рогнеда сказывала, случай неожиданный и, – Гальянка, как всегда, перешла на шёпот, – и не очень приятный, случай-то! Её сиятельство Рогнеда так сказывала, а Ядвига слышала!
– В смысле, Гальян, они, что, учились вместе в этом…университете, может?
– Создатель с тобой, Эли, как же они учиться вместе могли, ежели наш граф тама ентим был, ну кто учит, а её светлость обучалася тама… И нет, другое название какое-то, другое, а не то, что ты придумала.
– Ну, а матушка графа-то где ж ему прежнюю невесту нашла?
– А, это дочка подруги ейной, что ли, тоже графиня, ровня нашим была. Да его сиятельство Эдуард не захотел ту что-то. Уж её сиятельство Рогнеда так его уговаривала, так уговаривала, что ты, Эли…
– Понятно. Ну, а какие-нибудь дискоте…, в смысле, может, балы?
– Балы, конечно, они на них всё время ездиют, её светлость Нэймэри только когда граф-то наш пропал, перестала, а так каждую седьмицу в столицу, конечно. Они, высшие-то, все тама и собираются, у них и дома тама у всех есть. Наши-то как уезжали, так сразу на два дня. А у нас сразу отдых, сама понимаешь. Мы, почитай, все в поселение убегали, и тама тоже эти, балы, устраивали. И хочешь верь, Эли, хочешь не верь, а лучше во сто крат!
– Ну как же ты, Гальяна, можешь сравнивать, где лучше, если ты была только в поселении на… балах, а в столице нет?
– Это как это, нет? Её светлость Нэймэри меня сколько раз с собой брала! Ведь его сиятельство Эдуард не всегда с ней ездил, особенно в последнее время, перед пропажей-то. А одним высшим никак нельзя, если это женщина, конечно, или там девица.
А там, в столице-то, пока её светлость веселилася на балах-то ентих, я с другими служанками её рядом ждала, в соседней комнатке. И сама понимаешь, мы от щёлки в дверях-то не отходили по первости. Ничего там хорошего нету, Эли.
В помещении, не выйти никуда, ничего. Музыкантов там, конечно, побольше, чем у нас в поселении, и платьишки, конечно, не в пример нашим, покрасивше, но ведь все они под надзором, Эли! А у нас в поселении делай что хочешь, иди куда хочешь, думай что хочешь!
– Вот с этого места не поняла, Гальян, – а вот с этого места, пожалуйста, поподробнее, как сказал бы наш информатик, – что значит под надзором и что значит в поселении думай что хочешь, а в столице не думай, что хочешь?
– Ну как же, Эли, балы-то эти в императорском дворце проходят! Там знаешь, сколько высших магов шмыгает? Да сколько артефактов, дурные намерения улавливающих, понавешено? Там же сам император! Это же, Эли, эта, как её, имперская безопасность называется. Там даже нас, служанок, артефактом на плохие намерения проверяют, что ты.
– Ну и как, Гальян, не было ли выявлено у тебя намерений дурных, имперскую безопасность расшатать могущих?
Глава 19
Элеонора.
Короче говоря, проговорили мы вчера с Гальянкой до глубокой ночи, а потом, когда Гальянка уснула, что произошло моментально, стоило ей до кровати добраться, я ещё долго подушку слезами орошала, чтобы она такой сухой не была, вот…
А после слёз у меня всегда голова болит. Поэтому я стараюсь лишний раз не плакать, разве произойдёт что-нибудь совсем исключительное, сильно меня обидевшее. И так как мне не спалось, то я ещё пару раз ходила дежурных проверяла, что к девулькам маленьким на ночь приставила. Чтобы не спали мне тут, а за девульками в четыре глаза наблюдали.
Потому что выглядят девульки как не совсем доношенные, честно сказать. По крайней мере, одна из них так точно. Ни на что я, конечно, не намекаю, возможно, что, когда двойня, это ситуация как раз естественная. В этом вопросе я, понятно, не очень подкована, но следить надо. Мало ли что.
И бабуля Марьинила тоже в замке пока живёт на всякий пожарный, пока девульки не окрепнут. И это замечательно, потому что с младенцами у меня на самом-то деле опыта никакого. Хотя с лёгкой руки Гальянки, вернее с её лёгкого языка, я считаюсь выпускницей обители, которая нянек как раз для таких мелких и готовит. Причём, как я поняла по косвенным признакам, обитель такая, элитная, вип уровень, так сказать. Короче, чувствую себя прямо Марией Боралло, не меньше.
Подчинённые мои молодцы, не спали, при моём появлении встали по стойке смирно, отчитались, что, мол, дескать, в Багдаде всё спокойно, девульки наелись титьки и спят. Ну да, у меня не забалуешь. Командовать я умею. Видимо, сказалось детство, проведённое в военном городке.
Потом я долго на девулек любовалась. Они сейчас прикольные такие, сил нет. Лежат и во сне рожи всякие корчат. То улыбаются так умилительно, то хмурятся, а то вдруг ещё такое гневное выражение изобразят, просто умереть от смеха можно.
Но бабуля Марьинила говорит, это первые дни они нас так веселят, а потом будут как все, без всяких рожиц. Видимо, лицевые мышцы разрабатывают. Прямо так хочется взять на ручки и затискать обеих. Но нам, няням, без повода нельзя, чтобы они сильно не привязывались. Няня не должна как бы заслонять мать. Это я прочитала, ещё когда Марию Боралло королевская семья Великобритании в няни взяла.
Мы любим с девчонками про всяких современных принцев и принцесс почитать. Каждая начинает себя, конечно, воображать на их месте, чтобы она делала, да как бы оделась, ну и всякие другие глупости. Хотя на самом деле в наше время шанс есть действительно у всех. Вот ведь и Кейт Миддлтон, и моя любимая Шарлен Уиттсток, обе они самых обычных кровей.
Короче говоря, элитная няня Элеонора Мария Тереза пока посты проверила, пока на девулек полюбовалась, пока с подушкой последний раз слезами поделилась, тут и рассвет. Не успела уснуть, по мне уже Гальянка чуть не прыгает.
– Вставай, Эли, вставай, её сиятельство Рогнеда прибыла!
Да ёлки! Мне дадут когда-нибудь поспать в этом замке или нет?
Глава 20
13-й век, город Мариенград, императорский дворец.
С дрожью в душе и с дрожью в ногах входил господин Бажен Подникольский в огромные распахнутые двери приёмной самого императора всея империи Славена Мариенградского.
Но ни воины, стоящие по обе стороны от дверей огромных, ни герцог Разиейский, препровождать к императору обязанный, ни многочисленные придворные двора императорского, по пути встреченные, никто волнения господина Бажена не увидел. С достоинством господин Бажен нёс тело своё, и взор его спокоен и приветлив был.
И лишь взойдя в покои к императору всея империи Славену Мариенградскому, дал слабину господин Бажен, дал. Не смог господин Бажен императорский взгляд прямой выдержать, отвёл свой взор виновато.
Да и нет во всей империи подданного, кто бы взгляд императора бестрепетно выдержать смог, нет и никогда не было. Велика сила императора, всю империю в руках под своим руководством мудрейшим держит, каждому в душу заглянуть может. И ничто от его взора проницательного скрыть невозможно…
Глава 21
Мариенград. Императорский дворец.
Великий император всея империи Славен Мариенградский, стоя у огромного окна с рамами из тёплого жёлтого дерева, задумчиво лицезрел редкие снежинки, что падали и кружились, сверкая на полуденном солнце диамантовым блеском.
Ничего не стоит Славену превратить эти редкие снежинки в сильнейший снегопад. Что и пришлось сделать совсем недавно, стоило ему узнать, что объект, на поиск и задержание которого в своё время были брошены немалые ресурсы империи, всё же смог неведомым пока путём покинуть вполне комфортное место своего заточения, любезно предоставленное империей.
Но не помог магический снегопад, где каждая снежинка призвана была собирать информацию обо всех живых и даже мёртвых, на кого опускался этот маленький и такой безобидный информатор. Много тогда всего узнал император о подданных своих. Множество секретов, казалось бы, сокрытых надёжно, всплыло на свет пред ликом его.
Но тайна исчезновения столь ценного для империи объекта так и осталась не разгадана… Ни одна снежинка так и не опустилась, так и не растаяла на объекте…
Можно было бы сказать, что объект как в воду канул, да застыла вода, зимой скованная. Можно было бы сказать, что провалился объект под землю, империи подвластную, но и под землей объекта не было, поскольку каждая снежинка свойство имела под землю просачиваться каплею крохотной.
Но нет. Не было объекта ни в земле, ни на земле, империи принадлежащей, к месту заточения объекта прилегающей. Но ведь не мог же в самом деле объект раствориться бесследно? Никак не мог. Перед Славеном как наяву встал облик объекта.
Волосы цвета старого серебра, огромные чёрные как сама тьма глаза, маленький, словно игрушечный, прямой нос, резко очерченные скулы. И ненавидящий взгляд, направленный на него, на Славена. И огромный живот, в котором объект носит или же носил то, что жизненно необходимо найти, и не так уж важно теперь, в каком оно окажется виде, в живом или в мёртвом…
Тихий стук в дверь прервал тягостные размышления великого императора.
– Его сиятельство граф Лучезар Всесвятский, – негромко доложился герцог Разиейский, бессменный и единственный на протяжении многих лет секретарь императора. Много тайн ведомо герцогу, но ни одна не покинула уст его. За что и держит его император на столь почётной должности на зависть многим.
Махнул приглашающе в сторону одного из кресел император Лучезару, уже видя, что старый друг облик собаки провинившейся имеет и в глаза своему повелителю прямо смотреть не хочет.
– Выкладывай сразу, Лучезар, без реверансов.
Приготовился Лучезар, откашлялся, прежде чем к позору своего ведомства перейти, к позору ведомства и своему личному соответственно.
– Нашли мы, как прорвался объект из заточения, нашли… -повесил голову, от стыда сгорая, вояка старый, не одной пулей серебряной стреляный.
– ?
– Всю землю круг здания, в коем объект заточён был, тонкими острыми прутьями попротыкали на глубину великую… В одном месте пустоты обнаружили… Копать, понятно, стали… Подземный ход нашли, что в одну из комнат вёл, в самую от входа дальнюю…
– А что же, вы стены разве сразу не простучали?
– Простучали, как не простучать… Да только в месте, где ход из комнаты начинался, проход заложен… Ровно на толщину стены, в коей проход выдолблен был…
Посему при простукивании не обнаружено… Да и объект в доме один находился, никак не мог такую работу провернуть, никак. Да и обход всего дома троекратно во всякий день производился… Слаб объект-то был. Ходил с трудом… Да он от одного кирпича замертво свалился бы, не то, что такой ходище вырыть, да ещё и обратно замуровать.
Потому мы землю-то протыкать лишь от безысходности начали, все другие версии отметши… По инициативе сотрудника нашего, некоего Бронеслава Авилленского. Проявил сотрудник инициативу похвальную…
– Поздновато проявил…
– Согласен, поздновато… Помимо этого, мы и землю-то не нашли, коя от рытья хода неминуемо остаться должна была. Как ел землю эту тот, кто копал-то.
– И что же, в этом месте и признаков никаких хода тайного не было?
– Были, как не быть… Кладка свежая…
– ?
– Там портрет висел на стене на этой, в месте в этом в аккурат…
– Чей портрет?
– Ваш…
– …
Дааа, обыграл нас кто-то, противник неведомый, могучий. Это ж надо, правда, как съел землю-то, ни горсти свежей земли департамент в округе не нашёл. А департаменту Славен доверяет. И не только доверяет, но и проверяет многократно, всё знает, что в департаменте происходит…
Вон, Лучезар навытяжку стоит, указаний ждёт…
– Постановляю противнику неведомому, землю нашу без следа съевшему, дать кодовое название «Червяк»…
Глава 22
Управление межгалактического равновесия номер 232.323.azq4.
– Ах-ха… Ах-ха-ха… Червяк… Ах-ха-ха! – давно так не смеялся Грегор эбн Давидо, давно…
Потешил этот умник Эмберт фон Краузен со своим аннигилятором последней модели под пафосным кодовым названием «Истребитель», потешил…
– Ах-ха-ха…. Чермяууу! – веселился чёрный как ночь огромный кот, грациозно выгнув блестящую пушистую спинку…
– Чер-чер-червяк! Ах-ха-ха! – весело носился маленький чёрный воробушек, лихо заламывая крутые виражи прямо перед холёной мордочкой огромного чёрного как ночь кота…
Глава 23
13-й век, город Мариенград, императорский дворец.
Поборемся, поборемся мы ещё с противником этим неведомым, с червяком бессовестным. Ишь, посмеялся как над империей и над ним самим, императором Славеном.
Ну ничего, ничего, у нас тоже в рукаве козырей припасено достаточно. Ответный ход сделаем. А иначе не был бы Славен императором всея империи, если бы любую неудачу как вызов себе не воспринимал, вызов силе своей и вызов уму своему немалому.
Много у Славена козырей, но главные его козыри это люди имперские со способностями разными и качествами похвальными, как и положено в империи, где император мудр, а не простачок незатейливый.
А плюсом к людям ценным дал Создатель Славену умение дорогостоящее ставить каждого на ту службу, где польза от сего подданного наибольшая.
И ведь как знал Славен, что объект улизнуть сможет за пределы круга, для магического снега очерченный, как знал. Потому человечек один нужный да верный заранее вызван Славеном был…
Знает Славен Бажена Подникольского, знает как облупленного. Все делишки его знает, для Славена белыми нитками шитые. Но знает также и то, что как хозяйственнику Бажену равных нет. И что подчинённые Баженовские его так же слушаются, как если бы им сам Славен приказывал. Не успеет Бажен подумать, как уже всё сделано.
Каждый похвалу Баженовскую заслужить старается. Да и как не стараться, если с лентяями у Бажена разговор короткий, у него на площади и место специальное для порки есть позорное. При этом Бажен не просто выпороть велит, так ещё и сам выступит с речью, оступившегося при всём народе позоря.
Зато уж если кто угодит Бажену работой усердной на благо вверенного Бажену города и земель, близ города лежащих, то похвала при всём народе и вознаграждение немалое из городской казны отличившемуся обеспечено.
И то, что средства немалые в карманах Бажена оседают ручейком непрерывным, знает Славен, знает. Но знает Славен и то, что чувство вины немалое, Бажена не отпускающее, делает его для Славена псом преданным, на всё для своего лояльного господина готовым. И что по первому же слову выполнит Бажен для Славена то, что стоит намного дороже средств, господином Баженом присвоенных…
Глава 24
13-й век, город Центград
Перенервничал, перенервничал, находясь в поездке по делам государственным, господин Бажен Подникольский. Да не оставил Создатель господина Бажена милостью своей. Легко отделался господин Бажен, легко. Да, конечно, поднапрячься придётся, не без этого. Но господин Бажен работы никогда не чурался и чураться не собирается.
Да и честь-то какая! Честь-то! Просьба самого императора! Не приказ, не поручение, а именно просьба. Как к другу верному великий император к господину Бажену обратился, его дару доверился. Как с равным себе с господином Баженом беседовал, мнение его спрашивал. Да господин Бажен всю землю по песчинке переберёт, жизнь положит, а просьбу императора выполнит.
И ещё что поразило господина Бажена, так это откуда про второй дар его редкий, Создателем милостиво данным, великий император осведомлён столь хорошо да подробно.
Первый-то, главный дар господина Бажена, это понятно, что императору известен. Известен так, что ни сам император, ни ещё один человек сколь жить будут, не забудут, что да, то да. Да и сам господин Бажен, как вспомнит о случае том далёком, так до сих пор понять не может, как ему то время пережить удалось.
Не в самом случае дело-то. Случай-то сам для господина Бажена пустяковый был, случай-то. А вот неделя, коя после того случая случилась, вот это было испытание так испытание для молоденького двадцатилетнего парнишки, коим господин Бажен в ту пору был.
Сейчас-то ему смешным это всё кажется, а тогда для паренька, из лесу вышедшего и ничего за все свои двадцать годочков окромя родниковой водицы не пившего, в диковинку было, что сам император и тот, другой человек, обучали его, как правильно алкогольные возлияния принимать, да как не пьянеть при том. Да как меру знать, да как собеседника споить, а самому трезвым остаться. Да какие беседы вести при этом, да как правильно разговор в нужное русло повернуть, и много чему ещё.
Потом-то эта наука господину Бажену ой как пригодилась, а тогда, давным-давно, одного боялся паренёк, как бы не вырвало его прямо в императорских покоях, так уж худо, так худо было простому лесному парнишке с непривычки, думал, помрёт прямо там.
Да хорошо, что в конце концов заметили сотрапезники, что парнишка вот-вот концы отдаст, да и научили его одному способу хитрому, не раз господина Бажена впоследствии выручавшему.
Давненько это было, давненько… А до сих пор, как вспомнит господин Бажен науку эту, так и усмехнётся, на свой винный погреб с лучшими винами империи и не только империи, глядючи. Кто знает, вдруг да завернут к нему когда гости дорогие, вдруг да завернут…
Дааа, вот как в жизни-то получается, чужие люди всё знают о даре редком господина Бажена, вернее, всё же почти всё, а вот жена его милая, госпожа Мирослава, знать ничего не знает и ведать не ведает. Да и незачем нежной госпоже такие вещи знать. Не хватало ещё, чтобы она бояться начала господина Бажена, своего мужа милого, во всём ей покорного…
