Текст книги "Плохой/черный (СИ)"

Автор книги: Марианна Колдовская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

–И ничего же, – развела она руками, – не обиделся же.

–Да он, вообще, золотой человек, – вмешалась Шкорлурпа, расталкивая всех свои сарафаном-колоколом. – я так его, вообще, за попу схватила. Вот так!

И Шкорлупа зарумянившись как маков цвет, схватила Феллини за упругую попку.

Тут подошел и Кружка. Я припомнила, как гуляла с ним в клубе, и сама покраснела. Тем более, что он смотрел на меня как объевшейся сметаны кот. С одной стороны, я хотела делать вид, что ничего не произошло, но с другой – мне бы пригодилась его дружба, и я улыбнулась ему в ответ. Впрочем Кружка рассказал нам, что дела наши плохи. Точнее Кошкины, но он сделает все возможное, чтобы отвоевать Кошке место под солнцем. И даже подвез нас на своем автомобиле до больницы. На что Косица конечно же страшно взбесилась. И мы поняли, что если нас во всей этой заварухе не прикончат демоны, то этим обязательно займется наша староста.

На всякий пожарный я пару раз произнесла перед ней Cristo, но Косица реагировала только на имена прподов. Поэтому пришлось признать, что она реально двинутая.

Между тем, мы прошли всей группой в палату к Миллеру. Он, забинтованный, лежал на койке и явно был растерян от такого внимания. Со стороны можно было ничего не заподозрить. Он отшучивался, что если бы не его дурацкая неловкость, он бы никогда бы не прошиб собой стеклянную стену фитнесс зала и не упал бы в бассейн. Хорошо еще, что там полоскалась Астровская, которая его и спасла, сделав ему искусственное дыхание. Все смеялись, а мы с Кошкой напряженно торчали в дверях. Я поймала взгляд Миллера. Он был серьезен и обеспокоен и пытался понять по лицу Кошки, что происходит. Как будто догадался, что что-то не так. Я заметила также, что Кошка при нем была сама не своя. Она нервничала и могла провалить все дело. Конечно, я могла просто подойти к Миллеру и пару раз шепнуть ему в ухо Cristo, или вылить на него святую воду, или зачесть экзорцизмус. Но я понимала, что это не вариант. Если я опять начну вести себя как сумасшедшая, и Миллеру станет плохо, то нас с Кошкой точно обвинят в преднамеренном покушении на преподов.

–Астровская, – возник рядом Штаран. За ним маячили веселый Ребяко-старший, когда же успел переодеться гад, Кружкин, Оксанка, психолог Седакова и Аскеназа. Сердце сразу же ушло в пятки. Он отвел взгляд от меня, как только увидел, что я смотрю на него. Я в ужасе стала думать, что он сожалеет о поцелуе. А ведь я была пьяна, вдруг навязалась ему. Мне стало так неловко и обидно, что, на всякий случай, я решила вести себя как можно холоднее, тем более, что появление Аскеназы мешало нашему плану.

–Молодые люди, -подпрыгнул Штаран на пятках, – выйдите, пожалуйста, из палаты. У нас тут небольшое совещаеньце.

Все вышли, и Косица торжествующе осмотрела Кошку, которую попросили остаться. Я же застряла в проходе и делала вид, что я тоже преподаватель и без меня ни обойтись.

–Бенжами, вы тоже выйдите, – напомнил мне Ребяко.

Все оглянулись на меня. Аскеназа сжал зубы, и его губы слегка дернулись. Я демонстративно улыбнулась Кружке и вышла. Но только закрыв дверь, я стала лихорадочно соображать, что делать. Если Ребяко и Аскеназа успеют предупредить Миллера о наших ловушках, то мы не успеем ничего проверить. Тогда в голову мне пришла простая и великолепная идея. Я выхватила у проходящего мимо Феллини банку колы. Он возмутился:

–Теперь все будете у меня забирать? Больше не дам вам картошки!

Но это еще были цветочки, глаза на лоб у Феллини полезли, когда я вылила его колу в кадку с цветком и залила внутрь банки воду.

–Это что такое?

–Кола портит желудок, – пояснила я.

–Это не так. Колой даже можно лечиться, – наставительно пояснил Феллини.

–Я знаю, – отрезала я и зашла в палату. Все тут же на меня уставились, и Аскеназа в первую очередь.

–Что вы себе позволяете?– спросил Штаран.

–А вы как думаете? – вставила Ирина Борисовна Седакова, качая головой.

–Алекс Миллер, то есть, профессор Миллер просил меня купить ему колы, – ответила я.

Кошка выпучила на меня глаза. Я уверенно прошагала к постели больного.

–И точно! – обрадовался Миллер , – это я просил.

Он ободряюще мне улыбнулся и выхватил колу. Он слегка удивленно посмотрел на то, что банка была открыта, и с недоверием отхлебнул. А потом уставился на меня совсем уж недоуменно.

–Представляете, – вознес он руки к Штарану и Кружке, – уже вместо колы воду льют.

–Все эти санкции, – с жаром подтвердил Кружка.

Что же это означает? Он никак не отреагировал на святую воду, но мне почему-то не казалось, что это показатель.

–Вернемся к делу, профессор Миллер – продолжил Ребяко-старший, он же младший. – Катерина Астровская виновна также в том, что украла у вас из кабинета телефон.

–Что? – вырвалось у меня и Кошки. И она впервые за наше знакомство густо покраснела.

–Кети, – воскликнул Миллер, – как ты могла?!

–Какие у вас есть доказательства? – одобренный моим появлением спросил Кружка.

–Полицейские это вам подтвердят. Они нашли его в мусорке у студенческого магазина и располагают всеми доказательствами того, что это сделала именно наша студентка Астровская.

–Это уже никуда не годится, – возмутился Аскеназа, – я голосую за отчисление.

Я гневно на него посмотрела, а он, подлый трус, тут же отвел глаза.

–Подождите, – вмешался Миллер, – продолжим заседание без посторонних.

Кружка вывел на, шепнув, что все будет пучком. Он подмигнул нам и скрылся за дверьми.

–Он никак не отреагировал на воду, – сообщила я Кошке. Она грустно кивнула. Мне совсем не хотелось, чтобы ее отчислили. Я чувствовала даже виноватой себя. Ведь это я втянула ее во все эти неприятности и вместе с ней участвовала во всех затеях, а отчисляют ее.

–Ничего, – утешила меня Кошка, – вот, Маленькую и Вику, вообще, убили.

Я согласилась. Но верить, что их убивал Аскеназа, не хотелось. Может, они и вправду уехали.

–Думаешь, надо еще проверить? – поинтересовалась Кошка. – по-моему, мы уже убедились, что он не демон.

–Надо узнать больше, – настаивала я.

Поэтому мы дождались, когда все преподы уйдут. И зашли в уже пустую палату. Миллер еле успел сменить выражение лица с грозного на идиотское. Я еще больше уверилась в том, что стоит его проверить.

–Профессор Миллер, вы, наверное, многое знаете про старинные вещи, – спросила я с намеком.

–Немного, – уклончиво ответил он.

–А вы знаете, что такое Арбатель?

–Нет.

–А Алатасар? – Неожиданно спросила я.

Миллер сглотнул. В его душе явно проходила борьба. Он немного беспомощно взглянул на Кошку, а затем, чуть приподнявшись, спросил у меня:

–Откуда ты знаешь это имя?

–Вы его мне сказали.

Миллер схватился рукой за лоб, будто вспомнил о своей оплошности.

–Не важно, это просто бред. По крайней мере к тебе не имеет никакого отношения, – ответил он.

–А имя Cristo вам ни о чем не говорит? – выпалила я. Кошка напряглась и уставилась с ужасом на Миллера.

–Это имя Бога, – весело затряс головой Миллер.

–Да? Cristo,– для верности повторила я.

–Вы такая умница, а таких простых вещей не знаете, – удивился Миллер, блаженно улыбаясь.

–Читай, – не выдержав, напрямую я обратилась к Кошке. Она отрицательно покачала головой и вышла за дверь.

–Что такое? – обеспокоенно поинтересовался Миллер.

–Ничего, просто мы готовили доклад по возникновению лесничества в городе Миллерово.

Миллер помрачнел, как будто все понял.

–Не посмотрите его? – Я подсунула Миллеру в руки доклад.

Он, озабоченно сощурившись, открыл его и, шевеля губами, минут пять изучал его первую страницу. Я выжидательно смотрела на него.

–Это ерунда какая-то. Изгнание демонов.

–Что? – спросила я.

Миллер продемонстрировал мне листок, на котором мы с Кошкой написали экзорцизм для Ребяки.

–Вы читали это?

–Да. Это используют католики, – подтвердил он.

–Понятно, – ответила я.

Стало ясно, как белый день, что Миллер никакой не демон. Но кто же он тогда?

Эпизод 22. Марго. Маленький Париж.

Эпизод 22. Марго. Маленький Париж.

«Магически вызывать семь Главных Управителей просто – в соответствующее им время, день и час их видимого и невидимого господства, называя их имена и свойства, которые им дал Бог; показывая их Знак, который они дали или подтвердили.»

Афоризм 17, Третья Седмица, Магия Арбателя.

Утро началось с того, что первой парой было введение в специальность Ребяки-старшего. Хотя теперь мы с Кошкой понимали, что добавка «старший – младший» больше не актуальна, кроме нас в группе этого никто не знал. Сказать, что было немного страшновато идти на пару к демону после того, как мы пытались его изгнать, ничего не сказать.

Кошка резонно предложила прогулять, но я отказалась. Не то чтобы я приобрела смелости настолько, чтобы смотреть страху в лицо, но мне казалось важным встретиться с Ребякой и посмотреть на его поведение. Не станет же он нападать на нас при всех. Кошка так не считала, пытался же он убить ее в бассейне.

В таких препирательствах мы дошли до академии. Четвертый корпус загадочно поблескивал синими окнами. Каштаны украсили аллею желтыми резными листьями. Это напомнило мне, что на дворе осень. А это значит, что нас ждал осенний бал. Конечно. Такое событие могло бы пройти мимо нас, дел у нас итак не в проворот. Но Косица взяла с нас клятвенное обещание посетить сей дисковечер. Дело было в том, что до ректора дошли слухи, что у нас на факультете происходит неладное, и он лично взялся нас инспектировать. Пока мы с Кошкой втихую прикидывали, может ли ректор оказаться самим Люцифером, если в его подчинении демоны – преподаватели, прошло минут пять после звонка. Всей группой мы торчали у дверей запертой аудитории. Ребяко-старший не появлялся. Наконец до всех стало доходить, что его нет, и однокурсники принялись торжествующе переглядываться. Косица всполошилась, сбегала вниз за ключами и пыталась убедить всех зайти в кабинет и ждать препода там. Мы наотрез отказались, и Феллини напомнил про любимое студенческое правило: «Если препода нет пятнадцать минут, то можно валить»

Пацаны торжествующе отсчитывали каждую минуту. Девчонки злорадствовали. Всем так улыбалось не пойти на пару к Ребяке, что мы боялись одного, как бы только старый хрыч не появился в последнюю минуту. Прошло уже минут десять, и Кошка призвала всех уходить, так как смысла оставаться нет. Но Косица остановила одногруппников буквально своим телом, и пришлось ждать еще пять минут.

–Вали-и-им! – заорал благим матом Отравленный, это был друг Феллини, имени его я не помню, зато кличка у него была.

Студенты с перекошенными лицами ринулись в коридор, где немедля наткнулись на запыхавшегося Ребяку. Мгновение, тишина. Все застыли. Ребяко смерил толпу равнодушным взглядом и сделал шаг нам навстречу.

Кошка, опомнившись, также шагнула вперед, а потом невозмутимо под пристальным взглядом демона прошла мимо него. Я медленно, но верно повторила ее трюк. Затем потянулись Феллини и Отравленный, Леночка и Вержбицкая, а потом и вся группа. Это был еще тот момент. Мы покидали пару на глазах у препода, но он не мог нам ничего сказать, потому что сам опоздал на пятнадцать минут.

Как только мы оказались на лестнице, Кошка схватила меня за руку и зашипела:

–Что-то не так.

–Что?

–Ребяко опоздал.

–И что? Он что не человек? – я осеклась. Кошка красноречиво выпучила глаза.

–Ну да. Он специально пропустил пару с нами. Ты видела, что он шел неторопливо.

–Хочешь сказать, он испугался нас.

–Возможно, – с сомнением протянула Кошка.

Могло ли быть такое, что Ребяко – демон из преисподних испугался нас и поэтому не пришел на пару? В итоге я пришла к выводу, что в нашей академии теперь возможно все.

Остальные пары прошли под пристальным вниманием Штарана. Он забегал через каждый час, забирал нужных студентов и заставлял то убираться, то украшать зал, то подготавливать номера художественной самодеятельности. Меня он поймал в темном коридоре второго этажа, когда я, выйдя с пары по истории, шла в туалет.

–Ага! Маргарита Бенжами!

–Да, – я осмотрелась, изучая возможность к побегу. Штаран застыл по центру коридора, расставив ноги на ширине плеч и уперевшись руками в бока. На нем был серый костюм в полосочку. Светлые локоны уложены гелем. Внешностью наш декан – копия Марата Башарова.

–Ты участвуешь в художественной самодеятельности?

–Нет, что вы!

–А что тут такого? – искренне возмутился Штаран и подобрался поближе.

–Да я не могу речь публично произнести, а вы хотите, чтоб я на сцене выплясывала.

–Почему сразу выплясывала?

–Да потому что у вас из художественной самодеятельности только кружки танцев.

–А чем они тебе не нравятся? – с укоризной спросил Штаран, оттесняя меня к окну.

–Да тем, что я не хочу танцевать на стульях со свечами и в коротких шортиках.

Штаран сверкнул голубыми глазами на меня так, будто это он был художественным постановщиком танцевального коллектива «Дива».

–Есть еще КВН, – заметил он.

–Извините, но мне не до этого.

–Меня не устраивает, что вы находитесь в стороне от активной деятельности нашего факультета. В стенгазеты ничего не пишите, в олимпиадах не участвуете, не танцуете, не поете, так нельзя.

Я неопределенно пожала плечами. В окно я заметила Аскеназу. Точнее его подъезжающую машину.

–Поймите, это очень важно. Активная жизненная позиция, – бубнил Штаран.

Я разозлилась на него, подозревая, что он корчит из себя психолога.

–Вы натура творческая. Так что раз не хотите танцевать, – донеслось до меня, пока я следила за изящной фигурой Аскеназы, направляющегося в наш корпус, – будете петь.

Штаран уже развернулся, чтобы уйти.

–Что? – крикнула я ему вслед.

–Что? – хлопая ресницами, спросил он.

–Вы сказали петь?

–Да, я слышал, вы увлекаетесь музыкой, – Штаран выразительно взглянул на мои очки в стиле Леди Гага и ее же изображение на футболке.

–Я...я. Сергей Маратович, я петь не умею.

–Ничего не знаю, – отрезал он. И побежал к лестнице, – иначе никакого допуска к экзаменам, а у меня ректор на носу!

Я кинулась за деканом, но он, перепрыгивая через две ступеньки, был уже на лестничном пролете, там он столкнулся с Аскеназой.

–А профессор Аскеназа, как поживаете! – хищно вскричал Штаран, пожимая его руку. Аскеназа затравленно вперил в меня взгляд. Я решила посмотреть, что такого еще придумал Штаран.

–У нас осенний бал сегодня. Вы внесли свой посильный вклад?

Аскеназа мрачно покачал головой.

–Все оттого, что вы пропустили вчера наше собрание, где мы изготавливали цепочки из цветной бумаги. Так! – Штаран оценивающе оглядел фигуру Аскеназы, – съездите на рынок, купите какие-нибудь украшения. А то ректор приедет, а у нас в зале уродство. Вы бы видели, какие Миллер ужасные плакаты нарисовал.

–Пусть этим займется кто-нибудь другой, – недовольно сказал Аскеназа.

–Вот еще! Машина есть только у вас. Ступайте. Вот, – Штаран протянул руку и подтащил меня поближе, – возьмите Маргариту, она вам поможет. Она натура творческая. А вы ей поможете подготовить выступление.

–Выступление? – вытаращил на меня глаза Аскеназа.

–Да, Маргарита будет петь песню. Найдите что-нибудь про осень. Вот это например, -Штаран мелодично запел, – Осень – это сны листопад, нет, не надо, слов не надо...

–Не надо, я это старье петь не буду! – возмутилась я.

–Будете, будете, а профессор Аскеназа вам подыграет на пианино, я сам видел, как вы играли в музыкальном кабинете.

–Вовсе нет! – смутился Аскеназа. Я взглянула на него заинтересованно.

–Отправляйтесь, – Штаран подтолкнул нас к дверям.

Под его цепким взглядом мы уселись в мерседес, и еще несколько минут молчали, погруженные в мысли насчет декана и его указаний.

–Где здесь рынок? – спросил напряженно Аскеназа.

–А, – я очнулась от мыслей, поняв, что мы остались наедине, а ведь в прошлый раз это закончилось поцелуем. А еще до этого я узнала, что он демон. Вдруг он убьет меня. Или заколдует. Правда, витавший над нами дух Штарана, будто бы засевшего в голове, как-то успокаивал.

–Вниз по Платова. – Ответила я.

–Знаешь...

–Знаешь, – одновременно сказали мы.

Аскеназа бросил быстрый взгляд на меня, а потом уставился на дорогу.

–Что ты хотела сказать? – спросил он приглушенно.

–Ничего. А ты?

–Хотел сказать тебе: держаться от меня подальше.

–Что? – я вытаращила на него глаза.

–Тебе необходимо держаться от меня подальше, – повторил он.

Я рассмеялась. Аскеназа удивленно посмотрел на меня.

–Не начинай, пожалуйста, всю эту байду из «Сумерек», – пояснила я. – Ты ж не вампир.

–Но я демон. Это похуже.

–Думаешь?

–Я знаю. – Ответил он.

Я глубокомысленно замолчала. И перестала бояться Аскеназу. Мне показалось, что он сам нервничает, раз такое сказанул.

Мы как раз проезжали мимо «Студенческого», как вдруг на дорогу вылетела Кошка и тормознула нашу машину. Аскеназа резко затормозил, чуть не задев ее. В последний момент ее оттолкнул с дороги Миллер.

Я в ужасе выбежала из машины, одновременно со мной выскочил и Аскеназа. Миллер уже кричал на Кошку, типа: «Что ты вытворяешь!?»

Аскеназа смерил их жутким взглядом.

–Профессор Аскеназа, – Кошка грубо оттолкнула Миллера, у него сделалось грустное лицо, но она даже не заметила это. – Штаран просил меня поехать с вами, чтобы помочь.

–Спасибо, не надо, – процедил Аскеназа.

–Никуда ты с ним не поедешь! – встрял Миллер. Я выпучила на него глаза, давая понять, чтобы он попридержал свои отношения в присутствии студентов. А то он как-то совсем перестал скрываться.

–Нет, мне надо на рынок, – заупрямилась Кошка.

–Тогда я с вами, – подытожил Миллер, – мне как раз сиденье для унитаза надо купить.

Мы с Кошкой закатили глаза от его невозвышенности.

Но, в конце концов, чтобы мимо проходящие студенты перестали на нас смотреть, залезли вчетвером в мерс Аскеназы и поехали.

–Музыка есть? – нарушила молчание Кошка.– Что-нибудь веселенькое? Или вы только погребальный звон слушаете?

Аскеназа пробормотал что-то вроде: «Нет, это ты его сейчас услышишь» и врубил какое-то завывание, смахивающее на группу «Энигма».

–А Леди Гаги нет? – спросила я.

Аскеназа отрицательно покачал головой. Я приуныла. Тогда Аскеназа поклацал что-то и вдруг, заглушая сердитое сопение Миллера, заиграла знакомая мелодия. Это была песня «Dance in the dark». Я ошеломленно улыбнулась и поведала, что это моя любимая песня. Кошка многозначительно покашляла.

Неожиданно быстро мы подъехали к рынку, выбрались из автомобиля и прошлись между прилавками.

Я нашла магазинчик для праздников. Но там было мало чего, в основном прошлогодние валентинки и новогодняя мишура. Я сказала, если наклеить на мишуру вырезанные из бумаги осенние листья, то сойдет.

Аскеназа с отвращением принялся осматривать разноцветные нитки.

–Это двадцать, это тридцать, это сто и сто пятьдесят, – пояснила продавщица, показав самую тонкую розовую нить.

–Почему она самая дорогая? – поинтересовалась я.

–Это польская, тугая набивка, – заученно отрапортовала продавщица.

–А черная есть? – спросил Аскеназа.

–Нет!

–Тогда давайте польскую.

Я покачала головой из-за такого расточительства и заставила Аскеназу купить серебристый дискошар.

Миллер в это время рылся в картонных сердечках. Кошка затащила меня в дальний уголок.

–Этот Аскеназа тащится от тебя, – заявила она мне.

–С чего ты взяла! – смутилась я.

Кошка фыркнула.

–Учти, я это не одобряю!

–Тебя забыла спросить!

–Марго, он опасный тип, и вообще демон.

–А твой Миллер – святой?

–Он козел, – обиженно засопела Кошка, на ее глаза навернулись слезы.

–Что такое? – спросила я обеспокоенно, – он тебя обидел, да?

–Да, твой хоть и демон, но хоть какой-то ухажер, песенки всякие, романтика.

–Да ладно тебе, он специально это делает.

–И я о том же. Марго, я б на твоем месте использовала его.

–Чего?!

–Да ты что слепая?! Парень поплыл! Сейчас ты можешь заставить его сделать все, что угодно. Вот, например, у тебя даже нет шмоток пойти на осенний бал. А я такое зашибенное платье видела в одной витрине. Попроси его купить.

–Да ты с ума сошла! Мне от него ничего не надо.

–Ну и дура. Таких как он надо использовать и кидать, потому что жить с ними невозможно.

–А я с ним жить и не собираюсь.

–Да с ним помрешь быстрее, – сокрушенно вздохнула Кошка, – ну, твое дело, а платья у тебя все равно нет.

–Да я легче удавлюсь, чем попрошу у Аскеназы что-нибудь! – выпалила я.

–Да не рыпайся, он такой маньяк, сам тебя придушит! – констатировала Кошка.

Последние две фразы явственно расслышали подходящие к нам Аскеназа, увешанный польской мишурой, и Миллер с голубым сиденьем от унитаза на шее.

–Это все? – отрывисто спросил Аскеназа.

Я кивнула, и мы все поплелись прочь из магазина. Кошка предложила мне отделаться от этих, если выражаться цензурно «задолбавших нас мужчин» и пойти в салон красоты. Я вяло отказалась. У меня не было денег. Кстати у Кошки тоже.

–Может, кофе? – предложил мне Аскеназа, заметив мое удрученное настроение. Я кивнула. Кошка и Миллер с нами не поехали. Не знаю, что у них было дальше. Но сами мы оказались у дверей кофейной.

–Сюда все преподы таскаются со своими любовницами, – цинично заметила я. Аскеназа, кажется, смутился или расстроился.

–Если тебе не нравится, поедем в другое место.

–В Новочеркасске лучше места нет, – отрезала я, зайдя внутрь.

Аскеназа заказал нам кофе. Но сам пить не стал, а я выпила.

–Этот кофе не настоящий, ты такой не пьешь? – спросила я.

Он кивнул.

–А мне все равно. – Мне быо как-то неприятно, – ладно, мне надо домой, точнее, в это проклятое место, где мы теперь живем, а то не успею подготовиться к осеннему балу.

Мы встали и вышли. Я хотела сесть в машину, но Аскеназа вдруг остановил меня.

Я подняла на него глаза.

–Я бы хотел угостить тебя настоящим кофе, – сдержанно сказал он.

О чем это он? Может, хочет затащить меня к себе.

–Хочешь? – спросил он, на его лице была какая-то борьба чувств.

Я не знала, что сказать.

Аскеназа улыбнулся мне уголком губ и вдруг обхватил за плечи, как бы обняв. Я вдохнула аромат его духов. Он защекотал мне ноздри. В глазах потемнело, и голова закружилась. Я почувствовала, что земля уходит из-под ног. Я вскрикнула и отстранила его горячие руки, обхватившие меня.

Странно, но вместо пасмурного неба, меня встречал солнечный свет. Голова кружилась и меня будто подташнивало. Воздух был таким теплыми. Я осмотрелась и поняла, что в голове какое-то помутнение. Вокруг меня был уже не Новочеркасск, а что-то другое, сказочное. Прекрасные старинные здания раскинулись вокруг. По мощеным улицам гуляли люди, перебрасываясь фразами на чужом языке. Витрины сверкали как алмазы.

–Что это? Что со мной?

Аскеназа возник рядом, загородив солнце.

–Я решил отправиться в Париж, чтобы выпить настоящего кофе, – сказал он.

–Что!? – я еще раз осмотрелась.

Бог мой! Это Париж! Что он несет! Это же Елисейские Поля! Я видела эту улицу на картинке. На глаза выступили слезы.

–Но как это?

–Ты думала, что я продал свою душу демонам за то, чтобы торчать в такой дыре как Новочеркасск? – иронично спросил Аскеназа. – Я могу перенести нас куда угодно, когда захочу. Но решил, что тебе понравится Париж.

–Да! Ничего себе!

Мои мысли пришли в полный хаос. С одной стороны исполнялась самая моя большая мечта, а с другой стороны в этом замешаны демоны.

«Может, это стоит того» – ядовито шепнул внутренний голос.

Аскеназа, заметив мое смущение, сказал:

–Марго, давай сегодня не будем думать насчет всего этого. Просто насладимся этим днем.

Я кивнула. На самом деле он читал мои мысли. Именно этого я и хотела.

Поэтому я радостно запрыгала на месте, хлопая в ладоши и обозревая пространство слезящимися глазами. На лице Аскеназы расплылась довольная улыбка.

Мы пошли вдоль улицы. Это было сказочно-упоительное ощущение, будто я попала внутрь своей мечты. Я в Париже вместе с красивым парнем, которого люблю. О, нет! Я его не люблю! Но определенно он классный!

Проходя мимо знаменитых магазинов с мировыми брендами моды, я забыла об Аскеназе и, открыв рот, глазела на великолепные наряды.

–Это платье Леди Гаги! – закричала я, забыв о приличиях. Хотя никто не обратил на меня внимание, видимо, в здесь такое поведение норма.

В витрине бутика Шанель стоял манекен в шикарном белом платье, которое Карл Лагерфельд создал специально для моей любимой певицы.

Аскеназа потянул меня к дверям. Я испугалась даже заходить в такое роскошное место. Но Аскеназа сегодня был в ударе. Мы прошли, и он стал сразу говорить на чистейшем французском с продавщицей или как тут это называется. Я восторженно глазела по сторонам, потеряв дар речи. Я в сердце Парижа, в бутике Шанель. Я сплю.

Через пять минут мне преподнесли большую коробку.

–Что это? – спросила я.

–То платье, – ответил Аскеназа.

–Платье Леди Гаги от Карла Лагерфельда? – задыхаясь, закричала я.

Продавцы радостно улыбались мне.

–Тебе же оно нравится? Или нет? – обеспокоенно спросил Аскеназа.

–Да, о Боже! – я не выдержала и обняла Аскеназу, шепнув ему на ухо, – а что его можно купить?

–Мне можно все, – пояснил он.

–Ты что их заколдовал? Это неправильно.

–Нет, я просто его купил. Говорю же, денег у меня очень много. Может, еще чего-то хочешь?

Я покраснела, пробормотав: «Нет, ну, что ты».

Но вскоре я получила все остальное, туфли, чулки, изящные украшения. Слабо я пыталась сопротивляться. Но очень слабо. Когда мне предложили оценить коллекцию духов от Шанель, я решительно отказалась.

–Я пользуюсь только духами от Леди Гаги, а тут таких нет.

Продавцы решили, что я сумасшедшая. Ведь по сравнению с их ароматами, это было ужасной дешевкой. Но я настояла на своем.

После оставив покупки пока хранится в бутике, мы посетили одну из знаменитых кофеен на Елисейских Полях, где выпили натуральный турецкий кофе и закусили хрустящими французскими круассанами . Совершенно осмелев, я предложила Аскеназе пойти погулять по Парижу, ведь в запасе у меня был огромный список достопримечательностей, которые я мечтала осмотреть.

Но Аскеназа отказался, он заявил, что нам пора. А то осенний бал пройдет без нас. К тому же, если я действительно хочу еще раз побывать в Париже, то нет ничего проще, стоит только подумать над его предложением. Я сразу поняла, что он имеет в виду, что я должна продать душу, а вот парочка по соседству решила, будто речь идет о предложении руки и сердца.

Но моя реальность не была столь прозаичной. К сожалению. Мы забрали покупки, и Аскеназа, еще раз обняв меня, перенес в унылый Новочеркасск.

–Это как транссгресия в Гарри Потере? – напоследок поинтересовалась я.

–Не знаю, я не смотрел Гарри Поттера.

Я философски кивнула. Странно, Новочеркасск – это маленький Париж. Трудно поверить в это после того, что было.

Аскеназа подвез меня до общаги.

–Это был не сон? – спросила я, прощаясь с ним.

Аскеназа улыбнулся мне, его черные глаза ярко блестели. Он ничего не ответил мне и уехал.

Надо было бежать готовиться к балу.

Эпизод 23. Кошка на балу.

Эпизод 23. Кошка на балу.

« Злые Духи, Духи – разрушители являются тоже, что вызвано завистью и ненавистью Дьявола, которого привлекают люди своими грехами – это заслуженное наказание для них. Тот, кто хочет свободно беседовать с Духами, должен остерегаться совершить какой-либо смертный грех».

Афоризм 19, Третья Седмица, Магия Арбателя.

Ещё когда я одевалась в своей комнате и крутилась перед зеркалом, в груди немилосердно затягивался тугой узел. Это странное ноющее ощущение всегда предупреждало меня о возможных неприятностях. Интуиция у меня, что называется как у кошки.

– Как у кошки? – произнесла я вслух, глядя в зеркало, – ох уж эта Марго со своими дурацкими кличками!

Не знаю, почему я проигнорировала тогда все намёки и предостережения, которые говорили о том, что лучше на осенний бал не ходить. Я порвала колготки, и пришлось купить другие, размазала стрелку на веке и три часа потом наводила новый макияж. Я одела коротенькое кружевное платье телесного цвета, к нему подобрала пару бежевых туфель, украшенную золотыми шипами на огромной шпильке. Волосы я выпрямила и попрыскала специальным средством, которое заставляло сверкать их как никогда.

Маргариты не было дама с того самого времени, как мы расстались на рынке.

« -Странно, – подумала я, – неужели она не пойдёт на осенний бал? Где её черти носят? В прямом смысле этого слова!»

Я пошла в комнату к Феллини, чтобы попросить у него телефон.

Я постучалась, и дверь открыл Феллини, как всегда полуобнажённый и весь в капельках воды.

– Ты чего тарабанишь, чуть дверь не выбила, – спросил недовольный Феллини.

– Да я три часа стучу! – томно ответила я, – Стучу, стучу, никто не открывает.

– Я был в душе.

– У тебя что свой душ? – удивилась я.

– Да мы купили личную душевую кабинку с соседом.

– Понятно.

– Что надо-то тебе, – поторопил меня Феллини.

– Дай телефончик.

– Мы вроде и так поговорить можем, – он сильно смутился и стал переминаться с ноги на ногу, бросая на меня испуганные взгляды. Я шагнула ему навстречу, втолкав в комнату, при этом упёршись руками в его накаченную грудь.

– Да нет же глупенький, – рассмеялась я, – позвонить мне надо, а телефона нет.

– А-а-а, – ещё сильней застеснявшись, протянул Феллини и быстро вложил мне в руку свой телефон.

– Спасибо, Феллини.

– Я не Феллини, Я Филиппов.

– Я верну через минуту, – сказала я, выходя из комнаты.

Стоя в коридоре, я набрала номер Маргариты.

– Алло, – услышала я в трубке.

– Привет, где ты шляешься? – тут же спросила я, – осенний бал на носу, ты придумала что одеть?

– Кажется, придумала, – загадочным голосом ответила Марго.

– Где ты ходишь? – спросила я.

– Да так – смутно ответила она, – то там, то здесь, маленький Париж.

Я толком не поняла, что она сказала, связь была плохой.

– Не беспокойся, я успею на бал, – заверила меня Марго в трубку.

– Ты же не собираешься танцевать на осеннем балу с этим чудовищем? – строго сказала я. Вглядываясь в отражение в окне и, видя при этом своё сосредоточенное лицо и поджатые губы.

– О ком это ты? Отравленный? Я и не собиралась с ним танцевать,– безмятежно ответила она, махнув на меня рукой.

– Ты знаешь о ком я, – со значение сказала я, скрестив руки на груди.

– Ребяко? Не думаю, что он танцует...

– Я не об этом.

– Кружка? Он не чудовище. Он милый и добрый. Да он мутит со студентками, но ты не можешь его осуждать со своим– то Миллером!

– Ты поняла, о ком я говорила! – в тон ей ответила я, скрывая улыбку.

– Аскеназа!

– Ох, нет, вряд ли он пригласит меня.

– Но даже если пригласит, ты откажешься! – настаивала я.

– Наверное,

–Что?

– Наверное, пригласит.

– Марго! – завопила я.

– Ну, что ты пристала, – ответила она мне, – я же тебе про Миллера ничего не говорю.

– Он не убийца,

– Про Аскеназу тоже ничего не ясно.

– Но он демон!

– У всех свои недостатки, у твоего, вон, раздвоение личности.

– Ладно закончили. – Сдалась я.

Я отдала Феллини телефон. Он предложил проводить меня до академии, мы пришли в специальный зал для танцев.