Текст книги "Воскрешение любви"

Автор книги: Мари Соул

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

Глава 5

Шонна знала, что нужно остановиться, прекратить поцелуй Тайлера, не гладить его волосы. Она отдавала себе отчет в том, что творит безумие. Ей не нужны больше никакие романы, не стоит без нужды впускать в свою жизнь мужчину. Но она не могла уже остановиться, потому что в поцелуях Тайлера находила блаженство, чувствуя, как оживает ее тело: кровь быстрее бежала по венам и шумела в голове, заставляя забыть обо всем на свете, кроме тела и рук Тайлера. Они ласкали ее нежно, но очень настойчиво, и с каждым прикосновением она ощущала сильный прилив такого наслаждения, что можно было назвать его экстазом. Грудь ее напряглась, соски заострились. Казалось, ее изголодавшееся по любви тело впитывает, как засыхающий цветок, влагу из живительного источника.

Это походило на безумие. Она лежала на полу собственной кухни с мужчиной и отчаянно желала любить его. Такого рода поступки были совсем ей несвойственны. Она даже не могла бы сейчас вспомнить, когда в последний раз у нее был мужчина. Любовь была для нее не развлечением, а без любви она не признавала и секса. Но влюбляться она не собиралась.

– Нет, – выговорила Шонна, поразившись, как слабо и нерешительно прозвучал ее голос.

В жизни она не была слабой или нерешительной, прекрасно понимала свои желания, слабые и сильные стороны своей натуры. И сейчас она совершенно точно не хотела вступать в какие-либо отношения с мужчиной, который когда-то бросил своего ребенка.

– Нет, – повторила она уже тверже, при этом слегка отстранившись от него.

Тайлер замер и посмотрел на нее. В его глазах читалось непонимание, почему отвергают его желание, почему женщина прекращает их сближение.

– Нет, – выдохнула она в третий раз. Выражение его лица постепенно менялось, страсть, затуманившая взгляд, медленно таяла. Объятия стали ослабевать, и на его лице появилось что-то вроде раскаяния.

– Прости… – медленно сказал Тайлер, опуская глаза. – Обычно я… Мне не следовало… Ты… и я… – Он сделал неопределенный жест рукой, указывая на мокрый пол и стул, на котором Шонна только что сидела.

Она не совсем поняла, что он хотел сказать, но утешила:

– Ничего. Что случилось, то случилось. Забудь обо всем.

Что было еще говорить? Они оказались слишком близко друг от друга, и это стало их ошибкой. Правда, взаимное влечение появилось еще раньше, трудно было не заметить его. Теперь следовало научиться и этому.

Конечно, забыть о происшедшем не удастся, но необходимо хотя бы сделать вид, что ничего не было, если они собирались и дальше работать вместе. Для всех так будет лучше.

Может, она только себя уговаривает?

– Думаю, лучше мне уйти, – сказал Тайлер, поднимаясь с пола. – Я… я поговорю с Лени утром. Завтра суббота, на работу идти не надо. Поставлю ее перед выбором: либо она принимает условия, либо Мага придется забирать отсюда. Поглядим, что она скажет.

Шонна кивнула. Это все, что они могут сейчас сделать. Лени должна сама принять решение.

– Скажи ей, что ты уговорил меня разрешить покататься на одной из моих лошадей. Все равно я собиралась это сделать, но пусть она думает, что ты меня убедил. Объясни тем, что я хочу посмотреть, как она держится в седле.

Он кивнул.

– Интересно. Значит, я предстану в ее глазах добрым волшебником.

– Ну, а я останусь злой ведьмой. Хорошо. Лишь бы сработало.

В субботу утром Шонна давала уроки верховой езды. Среди ее учеников были люди всех возрастов и с разнообразными навыками: от начинающих до почти профессионалов. Она старалась не думать о Тайлере и Лени, но каждый раз, когда новая машина подъезжала к конюшне, вглядывалась в ту сторону. И каждый раз, когда раздавался телефонный звонок, она внутренне напрягалась, думая, что это Тайлер.

Тайлер не позвонил. Они приехали ближе к полудню. Шонна с облегчением вздохнула, когда увидела в машине Лени, но сделала вид, что не заметила, как они подъехали. Продолжая заниматься со студентами, она все же не выпускала их из поля зрения. Лени с морковкой в руке пошла в конюшню к Магу, и Шонна понадеялась, что Тайлер последует за ней.

В последнее время Маг стал спокойнее. Особенно после того, как понял, что в деннике его запирают только на несколько часов. Шонна радовалась наметившемуся сдвигу, но волноваться еще было из-за чего. Например, как он поведет себя, увидев протянутую руку, пусть даже с морковкой. Для Мага протянутая рука до сих пор ассоциировалась с хлыстом и насилием. Рука несла ему боль.

Шонна постаралась побыстрее закончить занятие.

– А теперь похвалите своих лошадей за прекрасную работу, которую они проделали вместе с вами, – сказала она в заключение, обращаясь к своим ученикам.

Все спешились, и в манеже поднялась обычная суета, означавшая окончание занятия. Теперь Шонна могла спокойно пойти поздороваться с Тайлером и Лени.

Тайлер увидел приближавшуюся Шонну и мгновенно вспомнил вчерашний вечер. Какой нежной она может быть! Какой горячей и полной жизни! Воспоминания пробудили в нем прежнее желание. Всю ночь он думал о происшествии на кухне, стараясь найти ему объяснение. Какой в этом смысл? Если ему захотелось начать любовный роман, то почему не с Алисией? Зачем связываться с женщиной, с которой у него нет ничего общего, когда есть более подходящая кандидатура? Он не хочет никаких эмоциональных потрясений. Он обычный бухгалтер. Жизнь его как-то устоялась, была самой обычной, и именно такая его очень устраивала. Никаких потрясений.

Тайлер посмотрел на Лени. Она протягивала Магу морковку, уговаривая его попробовать. Маг стоял в центре денника, подозрительно кося глазом на Лени. Когда Шонна приблизилась к ним. Лени враждебно взглянула на нее и бросила обидчиво:

– Он не подходит.

– Но он смотрит, слушает тебя. Это уже немало. Видишь, как шевелит ушами, значит, слушает твои уговоры.

Лени посмотрела на лошадь. Потом опять нахмурилась.

– Но он не подходит. Дальше середины денника не идет.

– По крайней мере, он не бросается на тебя больше. Так близко он еще ни к кому не подходит.

– Правда? – Лени снова смотрела на Шонну.

– Правда. Ко мне точно не подходит.

– Он любит меня, – сказала Лени. – Поэтому подошел ближе.

– Наверное, начинает вспоминать, – сказала Шонна. – Тебе только нужно дать ему время. – Шонна указала на морковку в руках Лени. – Положи это на дверцу и уйди. Мы тоже уйдем. Вот увидишь, он возьмет морковку. И в следующий раз, я уверена, подойдет к тебе еще ближе. И совсем скоро снова обретет к тебе доверие. Но потребуется время.

Лени переводила взгляд с моркови, зажатой в руке, на коня. Наконец аккуратно бросила морковку на пол денника и шагнула в сторону Шонны.

– Тайлер сказал, сегодня я могу покататься на лошади.

В ее голосе звучали вызов и готовность дать отпор, если Шонна откажет.

– Да, твой отец убедил меня, что ты справишься с лошадью, и я решила попробовать. Но сначала требуется принести Магу воды и вычистить его денник. После своих занятий приведу тебе Бэнга. Ты сможешь покататься на нем вместе с ребятами, которые придут ко мне на занятие в час.

Тайлер стоял у загородки и наблюдал за Шонной, которая стояла в центре манежа. Теперь он понимал, где она загорела. Хотя в июне было еще не очень жарко, солнце светило ярко, а ковбойская шляпа на Шонне (и на всех ее учениках) не закрывала лица полностью. Лени тоже загорела за последнее время. Болезненная бледность уступила место здоровому румянцу. Тайлер начинал думать, что доктор оказался прав, полагая, что занятия с лошадьми помогут Лени быстрее поправиться.

Было приятно видеть, что она прекрасно ездит верхом. Лошадь, казалось, слушалась, и Лени улыбнулась, когда Шонна похвалила ее езду, ставя в пример остальным четырем наездникам. Да, эта женщина оказалась хорошим психологом.

Чем дольше он наблюдал за Шонной, тем больше очаровывался ею. Может быть, она не очень практичная, но зато блестяще справляется с лошадьми. Он и раньше видел, как они слушаются ее. Очевидно, она наделена даром понимать этих животных, будто разговаривала с ними на одном языке. При этом ее совершенно не интересует, как она выглядит в глазах окружающих.

Да, Шонна прямая противоположность Алисии, которая впадала в истерику из-за сломанного ногтя и обожала наряжаться.

Тайлер снова взглянул на Шонну.

Высокая, подтянутая и, что самое главное, абсолютно естественная. Он снова почувствовал влечение к этой девушке.

Нет, так продолжаться не может. Ни к чему думать о Шонне как о женщине. Она всего лишь инструктор по конному спорту, который занимается с Лени и ее лошадью и является последней надеждой Мага. Сам он о лошадях ничего не знает. Ну и что же? Она тоже ничего не знает о бухгалтерии.

И все-таки именно она заставила его утратить контроль над собой.

Не нравится ему это.

Тайлер сделал глубокий вдох, стараясь прояснить свои мысли. Интересно, что одна из черт, понравившаяся ему в Алисии, была способность той не поддаваться импульсу. Она всегда контролировала свои действия, так что, находясь рядом с ней, он тоже мог контролировать себя.

Последовал еще один вдох.

Вчера вечером он потерял контроль над собой, он даже не думал, он действовал и чувствовал. За считаные доли секунды его объяло пламя страсти. Но пламя имеет способность обжигать. И оставлять шрамы. Их он получил от Барбары. Как он любил ее! И думал, что и она любит его. Потом узнал правду…

Больше не стоит играть с огнем. Не стоит позволять себе влюбиться. Он способен совладать со своими инстинктами. Надо лишь держаться от Шонны на расстоянии. Так он и сделает.

Шонне понравилось, как Лени держится в седле. У девочки природное чувство равновесия, и она не слишком натягивала повод. Многие молодые, да и не очень молодые наездники, чтобы удержаться в седле, слишком сильно тянут его и делают больно лошади, которая, естественно, пытается сбросить их.

Вдруг Лени почему-то разозлилась.

– Нет, – услышала Шонна ее крик и увидела, как девочка яростно дергает за повод, стараясь повернуть лошадь влево.

– Что случилось? – обратилась к ней Шонна.

– Он дергается.

– Наверное, пытается отогнать мух.

– Мне это не нравится.

– Значит, если мне не понравится что-то, что сделаешь ты, я должна буду изо всех сил дернуть тебя, предположим, за волосы?

– Вы и так дергаете меня по любому поводу. Лени остановила свою лошадь посредине манежа и уставилась на Шонну.

– Я хочу ездить на Маге! Не хочу ездить на ваших тупых лошадях вместе с вашими тупыми учениками. – Лени обвела глазами остальных участников занятия.

А Шонна подумала про себя, что Лени в этот раз не употребила ни одного непечатного слова.

– Я ухожу, – сказала девочка, спешиваясь.

– Если ты не хочешь больше ездить верхом, никто тебя не неволит, ответила Шонна, не двигаясь с места. – Но тебе следует позаботиться о лошади. И сделай все как положено.

Лени остановилась на полпути к воротам манежа и посмотрела на Шонну.

– Я не обязана это делать.

– Не сделаешь – пеняй на себя.

Она надеялась, что Лени поняла ее слова правильно.

Лени отвернулась. Несколько секунд стояла неподвижно, потом вернулась, подошла к лошади и взяла ее под уздцы. Шонна заметила, что сначала движения были резкими и раздраженными. Казалось, в отместку девочка готова причинить боль лошади, но почему-то остановила себя, еще раз взглянула на Шонну и только слегка потянула повод, давая лошади знак идти за собой.

Глядя на Шонну, Тайлер открыл Лени ворота манежа. Она кивнула ему и повела лошадь в денник. Он пошел за ней. Ему хотелось поговорить с Лени, убедить, что она не права.

Шонна проводила их долгим взглядом. Смогут они все-таки справиться с Лени или нет? Недавняя выходка девочки удивила ее. Казалось, все шло хорошо, и вдруг такой неожиданный взрыв! Создавалось впечатление, что на секунду девочка забылась и в ней проявилось все самое хорошее и доброе, но потом снова вспомнила роль, которую играла уже несколько месяцев, и надела на себя маску грубой и капризной недотроги.

– Что теперь нам делать? – Вопрос учеников вывел Шонну из задумчивости.

– Давайте поделаем восьмерки! – предложила она. – Посмотрим, как у вас это получается.

– Я хочу домой, – сказала Лени, когда они остались с Тайлером наедине.

– Разве ты не должна сначала что-то сделать с лошадью? – спросил Тайлер, имея смутные представления, что именно она должна сделать.

– Это ее лошадь, пусть она о ней и заботится, – с вызовом ответила девочка, кивая в сторону Шонны.

– Но ведь ты же на ней ездила.

– Я хочу ездить только на Маге.

– Лени, мне казалось, мы уже все обсудили. – Он посмотрел на нее в упор. – Он даже не подпускает тебя к себе. Как же ты собираешься на нем ездить?

– Ты ненавидишь меня, потому что я для тебя обуза. Вы все меня ненавидите.

– Лени. – Тайлер укоризненно покачал головой, но увидел слезы в ее глазах. Тогда он быстро опустился на колени перед ней и крепко обнял ее.

– Я не ненавижу тебя, и ты никакая не обуза. Я люблю тебя.

Она высвободилась из его объятий.

– Ты не любишь меня. Ты был вынужден взять меня к себе.

– Это не правда.

– Неужели? Алисия назвала меня препятствием.

– Она именно так сказала? Тайлер не знал, что точно сказала Алисия, но был уверен, что девочка не правильно поняла ее.

– Препятствие. Проблема. Что-то, что нарушает твои планы. Она сказала это как-то раз, когда пришла к нам. Ведь так и есть. У тебя не было детей, и вдруг появилась я.

– Правда состоит в том, что до аварии я жил один, а теперь мы живем вместе. И это не значит, что ты препятствие на моем пути. И забочусь я о тебе не только потому, что должен заботиться. Я так делаю по своему желанию, потому что ты мне небезразлична, потому что я люблю тебя.

Несколько секунд Лени молчала, и ему показалось, что наконец-то удалось достучаться до ее сердца. Но она снова ринулась в бой:

– Поэтому ты хочешь сплавить меня в частную школу?

– Кто тебе это сказал?

– Алисия. И ты все делаешь так, как хочет она. Он помолчал немного, машинально отряхивая пыль с брюк, потом сказал:

– Я не знал, что ты подслушивала наш разговор. Лени, мы обсуждали, где тебе было бы лучше учиться. Алисия считает, что в частной школе ты сможешь наверстать упущенное за прошлый год. Она сама училась в одной из таких школ.

– Да, конечно, рассказывай сказки! – Лени скривилась.

– К тому же там тебя научат хорошим манерам. Думаю, частная школа тебе не повредит.

– Ну вот, ты спишь и видишь, как бы отправить меня подальше.

Глядя на раздраженную и кривляющуюся Лени, Тайлер, отвлекшись от темы разговора, вспомнил, как Шонна советовала ему предоставить Лени возможность самой сделать выбор. Стоит попробовать и сейчас.

– Тебе решать, хочешь ты учиться в частной школе или нет.

– Мне? – Лени удивленно посмотрела на него. – Ты позволишь мне решить самой?

– Да. Алисия сказала, это очень хорошая школа. Тебе там должно понравиться. На выходные всегда будешь приезжать домой. Пока не кончилось лето, надо съездить туда и посмотреть, что она из себя представляет. Если тебе понравится и ты решишь, что хочешь в ней учиться, – хорошо. Если нет твое право. Неволить и заставлять я тебя не собираюсь. Буду рад любому твоему решению.

Если она останется дома, на ее знания это никак не повлияет. Лени умненькая девочка и быстро наверстает упущенное в своей школе.

– Правда? Не заставишь меня там учиться, если я откажусь? недоверчиво спросила Лени.

– Конечно, нет.

Казалось, она так до конца и не поверила. Тайлер решил дать дочери время все обдумать и сменил тему разговора:

– Давай, покажи мне, как снимается седло, и все остальное. А потом еще раз попробуем подманить Мага морковкой.

* * *

Хотя Шонна и была занята в этот день, она несколько раз, не слезая с лошади, заезжала на конюшню к Магу и видела, как Лени пытается подманить Мага. На этот раз он подошел еще ближе. Правда, морковку из рук так и не взял.

Тайлер стоял рядом с дочерью, и Шонна решила использовать его присутствие для воздействия на Лени.

– Покажи отцу, как чистят седло и сбрую. Все необходимое возьми вон там. – Она указала на кладовку.

Она еще несколько раз заглядывала к ним и видела, как Лени что-то показывает и объясняет отцу. Для посторонних людей эта пара представляла идиллическую семейную картинку.

Шонна с грустью думала, как хорошо было бы выйти замуж, родить детей и вот так наблюдать, как родной отец занимается с чадами.

Она понимала, что это иллюзии и Тайлер совсем не образцовый отец. Девушка улыбнулась, глядя, как неловко он держит седло. Да, он явно не ковбой. Конюшня не для него. Офис солидной бухгалтерской конторы – другое дело. Она же только здесь чувствует себя как рыба в воде, а в презентабельных офисах, наоборот, – не в своей тарелке. Они с Тайлером полные противоположности друг другу. Как день и ночь.

Именно поэтому невозможно постигнуть, что же такого привлекательного она в нем нашла. Всю предыдущую ночь Шонна проворочалась с боку на бок, вспоминая его поцелуи, снова и снова проигрывая ситуацию, фантазируя, как далеко могли бы они зайти, если бы она не остановила его.

Она желала его любви, и это оказалось для нее полной неожиданностью. Нет, не то чтобы она полностью отвергала мужчин, не желая даже думать о близости с ними. Но уже очень долго она жила одна, уверенная, что в состоянии полностью управлять своими желаниями.

– Забудь о нем! Выброси все из головы, – неожиданно пробормотала она.

– Что вы сказали? – переспросил один из ее учеников, и Шонна вспомнила, где она.

– Нет… ничего, мне нужно звонить ветеринару, чтобы кастрировал одного жеребца. Не успокоюсь, пока этого не сделаю, он никак не выходит у меня из головы.

– Когда будешь звонить ему, – вступила в разговор Крис Прескотт, мама Джеффри, которая только-только подошла, – передай, что я хочу проверить зубы Мисчифа. – Затем она увидела Лени и Тайлера, которые выходили из конюшни, и, понизив голос, сказала:

– Симпатичный мужчина. Женат, наверное?

– Разведен, и бывшая жена погибла несколько месяцев назад. – Взгляд Шонны последовал за взглядом Крис. Она почувствовала укол ревности. – А что? Он тебя заинтересовал?

Крис рассмеялась.

– Шутишь? Я видела, как он смотрел на тебя. И как ты пялилась на него. Не собираюсь тратить время зря. А ты будь поумнее и зааркань его.

Шонна знала, что умной в делах любви она никогда не была, поэтому промолчала.

Шонна работала в небольшой конюшне с молоденьким жеребчиком, когда услышала шаги, а затем увидела идущего к ней Тайлера.

– Мы уезжаем, – сказал он. – Лени уже в машине.

– Как обстановка? – спросила она деловым тоном, делая шаг и вставая в воротцах денника, чтобы жеребенок не смог выйти.

– Неплохо, в общем. По крайней мере, сегодня она со мной разговаривала. Правда, в основном о лошадях, но все равно… – Он улыбнулся. – Убеждена, что я ничего о них не знаю, впрочем, так и есть. Завтра хочет снова прийти и продолжить эксперименты с морковкой.

– Пожалуйста, пусть приходит. Только смотри, пусть не кормит его с рук. Не хочу, чтобы она лишилась пальцев.

– Еще она просит покататься. Говорит, что будет хорошо себя вести.

– Ну что же, дадим ей еще один шанс. Завтра, думаю, будет жарко. Пусть приходит рано утром или ближе к вечеру.

Тайлер задумался.

– Знаешь, утром у меня гольф, а вечером намечал свозить ее к своим родным.

– Завези ее сюда перед гольфом. Дело тут всегда найдется.

Он немного подумал, потом утвердительно кивнул головой.

– Хорошо. Так и сделаю.

Теперь Тайлер должен был уйти, но он почему-то стоял и молча смотрел на Шонну. Затем смущенно улыбнулся.

– Я думаю, что…

Их взгляды встретились.

– Впрочем, ничего, – встряхнул он головой. Итак, до завтра, – сказал он, повернулся и быстро пошел прочь.

Она проводила его взглядом, потом вздохнула. Как давно она не испытывала подобного волнения и смятения в присутствии мужчины!

Поглощенная своими мыслями, Шонна не заметила, как жеребец, предоставленный самому себе, подошел к ней и, когда она стала поворачиваться, чтобы снова войти в денник, сильно укусил в предплечье. Ее пронзила острая боль, и по руке потекла теплая липкая кровь. Шонна громко вскрикнула, а жеребец отскочил в сторону, сверкая белыми зрачками и пугаясь больше ее самой.

Хватаясь за руку и морщась от боли, она воскликнула, обращаясь к жеребцу:

– Ты! Готовься к встрече с ветеринаром!

Она знала, что он не виноват, этот молодой горячий самец. Все его действия диктуются инстинктами, заложенными в нем природой. Виновата она. На работе надо думать о лошадях, а не о мужчинах.

Глава 6

Не хватало ей перевязанной руки и нового счета из больницы, подумала Шонна. Она поморщилась от боли в предплечье и снова вспомнила, что произошло накануне. Меньше надо было думать о мужчинах.

В травматологическом пункте она не переставала корить себя за свое необъяснимое поведение во всей этой истории с Тайлером. И вот – наказание. Теперь приходится тратить время и деньги, расплачиваясь за непростительную глупость.

– Я привез Лени и целых три фунта морковки. Шонна подскочила от неожиданности. Голос Тайлера, прозвучавший именно в тот момент, когда она о нем думала, напугал ее. Она резко повернулась, выронив из рук баночку с таблетками, резкая боль пронзила всю руку.

– А! – вскрикнула она негромко, закусывая от боли губу.

– Прости, пожалуйста, я не хотел тебя пугать. Его появление вызвало не только испуг, но она не хотела этого признавать.

– Ты вовсе не напугал меня… Я просто… – И рассказывать о том, что произошло, тоже не хотелось. – Я, наверное, кажусь неуклюжим медведем? По крайней мере, в этот раз я ничего не разбила.

Тайлер подошел к ней, опустился на колени и стал подбирать рассыпавшиеся таблетки.

– Ты просто не услышала, как я вошел. Любой бы испугался.

Шонна усмехнулась. Интересно, что бы он сказал, если бы узнал, по какой причине я задумалась?

Шонна протянула было руку, чтобы взять у Тайлера таблетки, но снова почувствовала боль и невольно поморщилась.

Тайлер, озабоченно сдвинув брови, посмотрел на нее.

– Что с тобой?

– Так, непредвиденная травма, – отмахнулась она, стараясь улыбаться как можно более непринужденно. – Жеребцы есть жеребцы.

Тайлер удивленно поднял бровь. Шонне пришлось объяснить:

– Вчера меня укусил один жеребец.

– Тот, с которым ты работала, когда я уходил?

– Да…

Вернее сказать, с которым она должна была работать, а не мечтать о Тайлере.

– Сильно укусил? – Он только сейчас заметил повязку.

– Не так сильно, как кажется на первый взгляд. Врачи постарались на славу, перебинтовав всю руку, и выглядит все это гораздо страшнее, чем есть на самом деле.

– Вся рука забинтована. – Он прикоснулся к ее руке, будто не мог в это поверить. – Тогда ты не должна работать. Нужно дать руке покой.

– А кто же будет заниматься всем этим хозяйством, накормит лошадей, даст им необходимые лекарства? Кто будет проводить занятия с учениками?

– Но у тебя же есть управляющий? Он может взять на время заботу о лошадях. А уроки верховой езды пока следует отменить. Сегодня воскресенье, выходной день. Лени я отвезу домой. Она проведет свои эксперименты с морковкой завтра или в любой другой день.

Она выслушала до конца его советы. Как приятно, что он волнуется за нее, но он явно не понимает, о чем говорит.

– Тайлер, я не могу отменить занятия, иначе не заработаю денег. И ты прав, сегодня воскресенье, но у моего управляющего выходной день.

– Тогда я останусь и помогу тебе, – предложил он.

– Поможешь? Ты? – Она с улыбкой оглядела его с ног до головы. – В этом костюме?

Тайдер молча оглядел себя: светлый костюм для гольфа, светлые спортивные туфли и белоснежные носки.

– Ничего, если придется немного испачкаться, весело произнес он.

– Немного не получится. Здесь у нас из грязей грязь. Сразу приготовь деньги на химчистку. – Она положила здоровую руку ему на плечо. – Я в порядке, Тайлер, просто буду немного ограничена в движениях. Случались вещи и похуже. А сейчас я справлюсь, правда, придется потратить чуть больше времени. Поезжай играть в гольф.

Он покачал головой.

– Не могу уйти и оставить тебя в таком положении.

– Прекрасно можешь.

Приятны были эти заботы о ней, но своей бестолковой помощью он будет ей только мешать. И совсем не хотелось лицезреть его целый день, потому что и пяти минут невозможно было пробыть рядом с этим мужчиной, как у нее в жилах кровь закипала, как у норовистой кобылки.

– Ты ничего не смыслишь в лошадях, придется больше времени потратить на объяснения, как что делается. Лучше я попрошу помочь своих учеников Тайлер кивнул в сторону денника Мага.

– Лени мне все расскажет и всему научит. Нет, он не хотел ее услышать.

– Поправь меня, если не права, Тайлер. Насколько я поняла, игра в гольф была запланирована заранее. Значит, какие-то люди ждут тебя. Ты же не можешь подводить их.

Он помедлил с ответом, потом, пожав плечами, сказал:

– Ну и что же? Гольф можно и отменить.

– Чего ради отказывать людям, которые уже настроились на игру? Нет, я очень тебе благодарна за предложение. Но и сама не хочу сидеть весь день на одном месте и нянчить эту проклятую руку. Поверь, если бы мне действительно потребовалась помощь, я не отказалась бы.

Он недоверчиво посмотрел на нее.

– Правда?

А правда состояла в том, что ей приходилось с трудом сдерживать себя, чтобы не кинуться на него в порыве безумной страсти.

– Уезжай, Тайлер. Попрощайся с Лени и уезжай. Все будет хорошо.

Он пристально посмотрел ей в глаза, и от этого взгляда внутри все замерло. На секунду воскрес в памяти поцелуй в кухне, его объятия и теплое дыхание. Тогда она должна была остановить его, но не сделала этого.

Тайлер Корвин принадлежал к опасному типу мужчин. Если такому позволить, он разобьет сердце и потом бросит женщину.

Мужчины, которых она любила, в конце концов бросали ее.

– Уезжай! – повторила Шонна настойчиво. – Если действительно хочешь помочь, убеди Лени слушаться меня и делать то, что я ей скажу.

– Обязательно, – твердо сказал он. – Хорошо, я поеду, но, как только игра закончится, я вернусь. И тогда, если тебе понадобится моя помощь…

– Я тебе скажу, обещаю, – закончила она. – Спасибо.

Он сделал шаг назад, но снова остановился.

– Она стала лучше себя вести. Кажется, вчерашний день не прошел даром. Может быть, я что-то такое сказал, что повлияло на нее, не знаю. Но наши отношения сдвинулись с мертвой точки.

– А может быть, Лени вдруг поняла, что ты действительно любишь ее и интересуешься ее жизнью.

Тайлер задумчиво посмотрел на Шонну.

– Хорошо, если бы это было так. – Он встряхнул головой. – Ну, ладно, пойду попрощаюсь с ней и поеду.

Шонна смотрела, как Тайлер идет по конюшне. Неведомая сила влекла ее к этому мужчине, воскрешая былые, давно забытые чувства, которые она давно похоронила. Сила этого влечения пугала, потому что обещала боль и страдания, а ей меньше всего хочется опять страдать.

Лени оказалась хорошей помощницей. И Тайлер был прав, говоря, что ее поведение заметно улучшилось.

– Маг подошел еще ближе! – сообщила она Шонне, когда помогала снимать сбрую с лошадей после уроков.

– А он большой лакомка, как я погляжу! улыбнулась Шонна. – Морковка делает свое дело.

– Он всегда ее обожал. Моя мама говорила, что морковка – хорошее лекарство для лошадей.

Лени немного вызывающе посмотрела на Шонну, словно проверяя ее реакцию.

– Согласна: морковка – большой помощник. Но надо быть очень осторожным, когда кормишь ею лошадей.

– Моя мама тоже всегда так говорила. Думаю, Магу в той конюшне совсем не давали морковки. И не расчесывали его гриву, не чистили. Он стал похож на де… – Она резко оборвала себя и, глядя в сторону Шонны, поправилась:

– Он весь запаршивел.

Шонна мысленно порадовалась, заметив, как Лени сделала надо собой усилие и не выругалась. Но вслух ничего не сказала.

– Да, Магу пришлось несладко. Он ведь не знал, что с тобой случилось. Внезапно ты, его хозяйка, пропадаешь, и он оказывается в ужасном месте. Теперь ему нужно снова научиться доверять тебе. А тебе нужно учиться терпению.

– Люди как лошади…

Шонна не ожидала такого суждения от Лени.

– Ты имеешь в виду, что им тоже приходится учиться доверять другим людям?

– Нет. – Лени опустила голову. – Я имею в виду, что мне знакомы чувства Мага. Никак не могу понять, почему все так случилось… почему умерла мама. Мы ехали в машине, потом я вдруг услышала, как мама закричала, а потом… – из глаз Лени потекли слезы, – я очень скучаю по маме… и по Джорджу – О, Лени!

Шонна боялась спугнуть доверие девочки, но не могла отреагировать по-другому: опустившись на одно колено, она здоровой рукой обняла ее.

– Тебе пришлось очень нелегко, я знаю. Она ждала, что Лени вырвется, но та обвила руками ее шею и прижалась к плечу.

– Как бы я хотела, чтобы никто не врезался в нашу машину и моя мамочка и отчим были живы!

– Конечно. – Шонна гладила ее по голове. – И ты не должна забывать, что твои родители любили тебя. Сейчас их нет рядом с тобой, теперь ты с твоим родным папой, который тоже любит тебя.

– А что, если… – Лени отстранилась и в упор посмотрела на Шонну взглядом, слишком серьезным для десятилетней девочки, – что, если он только делает вид, что любит меня, потому что обязан заботиться обо мне по закону?

– Нет, не думаю – с уверенностью произнесла Шонна. – Он действительно любит тебя. В этом невозможно ошибиться. Моя мама, когда отец бросил нас, вынуждена была заботиться обо мне, иначе государство не платило бы ей пособие. Но она не любила меня и всегда давала мне это понять.

– Как? – с волнением спросила Лени.

– Ну… – Шонна все очень хорошо помнила. – Она никогда не ласкала меня, только критиковала за все, что я делала. Никогда не приходила на школьные праздники, не дарила подарков, даже на Рождество и Новый год. Говорила, я слишком дорого обхожусь и должна быть благодарна ей, что она меня кормит, одевает и дает крышу над головой.

– Но это ужасно! И так подло! – Лени смотрела на Шонну широко открытыми глазами. – Она злая-презлая ведьма!

Шонна грустно улыбнулась. Слово было не совсем точное.

– Ты же больше с ней не живешь? – Лени посмотрела в сторону дома.

– Нет, не живу. Я убежала из дома в шестнадцать лет.

Сказав не подумав, Шонна испугалась, что не следовало, наверное, рассказывать такое девочке, которая недавно пережила шок, и постаралась быстро исправить свою ошибку:

– Убежав из дому, я не облегчила свою жизнь, а только усложнила ее.

– Я подумывала убежать из дому, – призналась Лени. – Но не знала, куда.

– Я тоже не знала. – Шонна покачала головой. – Попыталась разыскать отца, при том что он никогда не был хорошим отцом. Твой – гораздо лучше, потому что появился в тот момент, когда он тебе очень понадобился.

– Он появился, потому что другого выхода не было.

– Нет. – Шонна постаралась придать своему голосу категоричность, но у нее мелькнула мысль, что девочка права и Тайлер вернулся в жизнь своей дочери, потому что он – законопослушный гражданин. Что, если и так? По крайней мере, он хорошо выполняет свой долг. Она отвела взгляд, чтобы девочка не догадалась о ее раздумьях. – Он действительно любит тебя. Я знаю это, потому что говорила с ним. Сколько времени он вчера провел с тобой? Поверь, он не стал бы тратить его на тебя, если бы не любил.