Текст книги "Буква Z (ЛП)"

Автор книги: Мари Секстон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Пролог

Во всей этой истории виноват Джаред.

Не, я вовсе не хочу сказать, что Джаред не нравится мне. Как он может не нравиться? Он симпатяга. Всегда улыбается, никогда не спорит. Все, блин, обожают его. Он лучший друг Зака и практически женат на моем лучшем друге. Мне бы тоже надо обожать его, да? Но дело в том, что он слишком хороший. А меня – и тут я уверен – считает плохим. Особенно после того, что случилось на Новый год. Разве я виноват, если иногда меня так и подмывает взять и врезать ему по морде? Понятно, что никому я не врежу. В смысле, Зак тогда растеряется и не будет знать, что ему делать, а вот Мэтт, наоборот, будет. А я не совсем дебил, чтобы злить Мэтта. Уверен, он и с закрытыми глазами способен надрать мне задницу. Поэтому, когда Джаред улыбается мне, я тоже улыбаюсь и держу свой чертов рот на замке.

И все же я знаю, что после Нового года он стал смотреть на меня косо. Пожалуй, с этого момента я и начну…

Глава 1

Анжело

Мэтт с Джаредом устраивают новогоднюю вечеринку. Все началось с идеи Мэтта о том, что им надо быть социально активными, создавать в обществе положительный образ, бла-бла-бла. Джаред не особенно воодушевился, но потом об этом прослышала Лиззи, а что было дальше, вы можете догадаться сами. И, само собой, на вечеринку пришли и мы.

Тут несколько копов с женами, куча учителей, какие-то друзья Лиззи и Брайана. Как только мы заходим, Зак испускает стон.

– Ты чего? – спрашиваю я.

– Ненавижу вечеринки. Я никого здесь не знаю.

Я хмыкаю.

– Зак, о чем ты? Мы тут всех знаем!

– Я – нет!

– Они все – наши клиенты.

– Ты серьезно?

– Ну да.

– Ладно. Кто вон та женщина? – Он показывает в дальний конец комнаты.

– Сьюзен Дэлинжер. Работает в пекарне при продуктовом. Фанатка боевиков.

– А вон та?

– Энн Фарадей. Преподает в школе у Джареда. Любит иностранные фильмы. Во всем городе только она их и смотрит.

– А он?

– Фрэнк Якобсен, механик из авторемонта на Пятой улице. Тоже любит боевики, но его жена любит драмы, поэтому в половине случаев они сходятся на том, чтобы взять романтическую комедию. Очевидно, чтоб никому не было интересно.

Я оглядываюсь на Зака и от того, как он на меня смотрит, заливаюсь краской. У него такое лицо, словно я прилетел из космоса или… не знаю… словно я и впрямь ангел, как он меня называет, и он потрясен.

– Как у тебя это выходит? – спрашивает Зак. У меня нет ответа. Просто я уделяю внимание, а он нет.

Подходит Джаред и утягивает меня за собой. Ему втемяшилось в голову запихнуть меня в книжный клуб – раз уж я теперь стал читать книжки. Он знакомит меня с парой людей оттуда: с учительницей английского из своей школы и еще с одной леди, которая работает медсестрой. Мало того, что я не понимаю, нахера мне быть в книжном клубе, так он еще нашел такой, где одни женщины? Иногда мне кажется, что Джаред совершенно не понимает меня, и такие случаи лишний раз это доказывают.

Короче, стою я с этими двумя женщинами, слушаю их, и вдруг появляется он. И мне сразу становится ясно, что этот тип не из Коды. Во-первых, я никогда его тут не видел. А во-вторых, потому что он гей. И не такой, как я, Мэтт, Джаред или даже Зак, а гей с огромной пылающей розовой буквы «Г». Он пониже Джареда, но выше меня. Худой, с каштановыми волосами. Такую одежду, как у него, в Коде не встретишь. Он одет в духе панк-рокера из 80-х, только более стильно. Как богатенькая версия Сида Вишеса (один из лидеров панк-группы Sex Pistols – прим. пер.). Точно при деньгах. И немного женственный. О, и еще одно: он охереть какой секси. Я вижу его, и первая моя мысль о том, каково это будет, поснимать с него все это дизайнерское шмотье.

Он заходит и начинает трепаться с Джаредом – и флиртовать с ним, как ненормальный, а Джаред только отмахивается, словно привык к его заигрываниям и не воспринимает его всерьез. А потом, пока я думаю, как отнесется ко всему этому Мэтт, он оборачивается и глядит прямо на меня.

Скажу сразу: ни в какую любовь с первого взгляда я не верю. Но очень даже верю в страсть с первого взгляда. И именно это с нами и происходит. Сначала он просто оглядывает меня с головы до пят, а потом улыбается. Это не просто какая-то там улыбка, это типа как приглашение, и у меня не остается сомнений, что мы с ним оба думаем об одном и том же.

Но я теперь с Заком.

Вся эта тема с отношениями для меня до сих пор в новинку.

Первый парень, с которым я замутил, появился у меня почти в шестнадцать. С месяц мы каждый вечер передергивали друг другу, потом нас застукала его мать, и с тех пор я никогда больше его не видел. Через одиннадцать лет я повстречал Зака, и мы вместе вот уже несколько месяцев. Но за одиннадцать лет между Бобби и Заком у меня ни разу не было отношений. Ни с кем. Все мои связи – а их, не буду врать, было много – были быстрыми, обезличенными. В основном с парнями из клубов. Когда я был младше, то пару раз встречался с одним и тем же парнем три раза подряд. Но отчего-то на третью встречу люди начинают думать, будто ты готов к разговорам. Оба парня на третий раз начинали выспрашивать, как меня звать, откуда я родом – словом, всю эту мутотень, делиться которой мне совершенно не хочется. И я завел себе правило: с одним парнем не больше двух раз. А спустя несколько лет решил, что и два раза это чересчур много.

Так оно длилось до Зака.

Я знаю, что бывает секс, бывает любовь, а если повезет, то и секс, и любовь разом – как у меня с Заком. И последние месяцы доказали мне, насколько этот вариант лучше. До сегодняшнего дня я и не помышлял оглядываться назад, но внезапно у меня ни с того ни с сего возникает желание вновь замутить что-то быстрое и обезличенное. Всего один раз. Последний.

Новый тип общается теперь с Лиззи, но то и дело поглядывает на меня. Я чувствую, как он за мной наблюдает. И думайте, что хотите, но это меня заводит. Чем больше я уговариваю себя перестать о нем думать, тем чаще ловлю себя на том, что смотрю в его сторону.

В конце концов я оглядываюсь и нахожу Зака. Он на кухне, болтает с Мэттом и глядит прямо на меня. Пока я пробираюсь к нему сквозь толпу в гостиной, Мэтт уходит. Я встаю рядом с Заком около стойки – спиной к тому типу, которого стараюсь не замечать.

– Ну как? Хорошо проводишь время? – спрашивает меня Зак, и в его тоне проскальзывает какая-то странная нотка. Не обвинительная, нет. Скорее, он словно посмеивается надо мной. Подняв глаза, я вижу на его лице полуулыбку.

– Угу, – отвечаю.

– Кто он?

– Кто? – переспрашиваю, хотя, кажется, понимаю, о ком он.

По-прежнему улыбаясь, он бросает на меня выразительный взгляд.

– Тот, с кем ты флиртовал.

Моим щекам становится жарко, и я утыкаюсь глазами в пол.

– Не знаю.

– Он до сих пор на тебя смотрит. – Я не слышу ни ревности, ни обиды. Все это будто бы веселит его. – Он симпатичный, – добавляет Зак.

– Тебе виднее, – отвечаю, но не могу поднять взгляд.

– Анжело, – произносит он тем своим тоном, который означает, что по его мнению я веду себя, как дурак. – Неужели ты думаешь, что я не научился различать, когда тебя что-то заводит?

Посмотреть на него становится окончательно нереально. Я смущен и мне стыдно, я чувствую себя виноватым. Я так сильно люблю его. И меньше всего на свете хочу причинить ему боль.

Только я собираюсь открыть рот и попросить прощения, как он неожиданно произносит:

– Давай, Анж. Вперед.

Я поднимаю лицо и вижу, что он на меня смотрит.

– Что? – брякаю глупо. Обычно это Зак подтормаживает, когда мы болтаем, но сейчас не поспеваю за разговором именно я.

– Давай, – повторяет он, улыбаясь. – Развлекись. Только вернись после всего ко мне.

На секунду я замираю, сомневаясь, правильно ли я его понял. Он серьезно? Или это типа проверка? Такие вещи не в характере Зака, но мало ли.

– Не могу, – вымучиваю в конце концов я.

Вид у него становится удивленным. Он вглядывается в мое лицо, высматривает ответ – он часто так делает, словно думает, что, если смотреть очень внимательно, этот ответ появится у меня на лбу. И наверное на этот раз у него получается, потому что внезапно в его глазах вспыхивает понимающий огонек.

– Идем, – произносит он тихо. – Нам надо поговорить, но не здесь.

Он берет меня за руку и через дом ведет к двери на задний двор. На улице холодно. Никого нет, только две женщины из гостей курят поодаль. Зак уводит меня к месту, где Мэтт с Джаредом поставили столик для пикников. Садится на него, и наши глаза оказываются на одном уровне. Но взглянуть на него мне по-прежнему сложно.

– Анжело? – Он ждет, пока я наконец встречусь с ним взглядом, потом продолжает: – Я знаю, что ты его хочешь, а он хочет тебя. Так в чем проблема?

Ощущение, что меня заманивают в ловушку, крепнет.

– Я же с тобой, Зак.

Он цепляет меня за ремень. Притягивает к себе.

– Я не против.

Где-то минуту я это обдумываю. Мы еще никогда не разговаривали о верности, должны ли мы хранить ее или нет. Я полагал, что по умолчанию да, должны.

– То есть, ты говоришь, это будет нормально – если я стану спать с другими парнями?

– Нет. – Он всматривается в мои глаза – настойчиво, пристально, – и я понимаю, что сейчас он скажет мне нечто важное. – Я говорю, что будет нормально, если здесь и сегодня ты переспишь с ним.

– Хорошо. – Вообще, я типа как рад, что он не предлагает уж совсем свободные отношения. Однако они будут и не совсем моногамными. А чем-то посередине. И тут я неожиданно понимаю, что это может значить. – Но я сам так не смогу, – предупреждаю я Зака. – Может, это нечестно, но я не стану тобой делиться.

Он улыбается.

– Сомневаюсь, что у тебя когда-нибудь возникнет такая необходимость.

– И ты не станешь ревновать меня?

Он ненадолго задумывается. А потом вместо ответа задает мне вопрос.

– Может ли между вами случиться нечто такое, из-за чего тебе захочется уйти от меня?

Я не раздумываю ни секунды.

– Нет! – Хватаю его в охапку и жестко целую. Обнимаю за шею и чувствую, как вокруг моей талии обвиваются его руки. – Никогда от тебя не уйду.

Он улыбается, однако задает мне еще вопрос.

– Как думаешь, есть ли шанс, что вам с ним будет лучше, чем нам с тобой?

– Нет.

– Но ты все равно его хочешь? – Мне можно не отвечать. Он видит ответ у меня в глазах, в том, как я вновь краснею. – Анж, это нормально. Я не могу помешать тебе хотеть кого-то еще. И уж точно не могу помешать другим людям хотеть тебя. Наверное, я бы мог отвести тебя домой и попробовать перенаправить твою энергию в свою сторону, но говоря по правде… – Зак пожимает плечами, – мне кажется, ты умеешь отделять секс от эмоций. – Еще бы не уметь. Я занимался этим одиннадцать лет. Он снова притягивает меня к себе и целует. – Пусть он получит частичку тебя, Анж. До тех пор, пока все остальное принадлежит мне – я не против.

– Я весь принадлежу тебе, – говорю я, и это правда. Пусть меня и тянет потрахаться с этим типом, но делиться с ним хоть кусочком себя настоящего в моих планах нет. – Ты уверен? – спрашиваю я Зака.

Он улыбается.

– Уверен, Анж. – Тут его тон становится типа как деловитым. – Ты поведешь его к нам?

– Ну нет. – Никогда не водил парней к себе в дом. И начинать водить уж точно не собираюсь. – Мы останемся здесь.

– Хорошо. – Он целует меня в лоб и встает. – Развлекайся.

Я остаюсь на заднем дворе еще на пару минут. Морожу задницу и думаю о Заке. Черт. Надеюсь, в итоге ни одному из нас не придется жалеть об этом.

Вернувшись внутрь, я сразу же нахожу в толпе того типа. По его лицу очевидно, что он тоже меня искал. Он опять улыбается мне – улыбкой-приглашением, как и раньше – и кивает в сторону коридору. В сторону спальни.

И на этот раз я улыбаюсь ему в ответ.

Дождавшись меня у выхода в коридор, он берет меня за руку и уводит вглубь дома. Когда мы оказываемся у самой спальни, оттуда выходит Джаред и практически врезается в нас.

– Куда это вы? – Джаред подозрительно нас оглядывает.

– В спальню, – отвечает мой новый знакомый. – Сладость, ты же не против? – Голос у него оказывается легким, мелодичным и чуть-чуть похожим на женский. Интонация дразнящая, почти смеющаяся. Словно весь мир – это шутка, и понимает ее только он.

– И чем вы планируете там заняться? – интересуется Джаред.

Тип смеется.

– Сладость, ты дико очарователен, когда включаешь дурочку. – Не отпуская меня, он приобнимает Джареда и за талию притягивает его к себе. – Может, с нами?

Джаред отпихивает его так, словно делал это миллион раз. Щеки у него начинают краснеть, и он переводит взгляд на меня.

– А как же Зак?

– А что с ним? – спрашиваю я. Не потому, что не понимаю, о чем он. Просто меня раздражает, что Джаред считает себя обязанным встрять.

– Ты подумал, что будет, если он обо всем узнает?

– Он и так знает.

– Неужели?

– Да, чувак. Он на кухне. Иди и спроси его сам, если не веришь.

– Не думаю, что тебе стоит…

Но тот тип перебивает его:

– Сладость, ты в курсе, я обожаю, когда ты даешь парня из маленького городка, но в самом-то деле. Мы тут все вроде как совершеннолетние взрослые. – Он протискивается мимо Джареда в спальню, утягивая меня за собой, а я закрываю за нами дверь. Прислоняюсь к ней, и он подходит ко мне вплотную.

– Я уж думал, ты заставишь меня томиться всю ночь, – произносит он, улыбаясь мне. Невольно и я улыбаюсь.

– Я тоже так думал.

– Однако не хотелось бы, чтобы из-за меня у тебя возникли неприятности с бойфрендом. Ты сказал Джареду правду?

– Я не вру. Он сказал, что мне можно.

Его улыбка становится еще сексуальнее.

– Хорошо. – Он прислоняется ко мне, щекочет языком мое ухо, и у меня подскакивает пульс. Я думаю лишь о том, что хочу с ним сделать – и ни о чем больше. Но потом он вдруг шепчет: – А он не хочет присоединиться к нам?

Всего несколько слов, но для меня они как пощечина. Не знаю, почему я не подумал об этом сам. Может, так оно было бы лучше. Но потом я представляю, как Зак ласкает другого мужчину, и понимаю, что нет. Не смогу. Зак, может, и не ревнивый, но я-то еще какой. Я отталкиваю его немного, чтобы мне стало видно его лицо.

– Зака ты не получишь, – говорю, и получается злее, чем надо.

Он усмехается.

– Я не хочу его, лапа. Предложил только ради тебя.

Он уводит меня к постели. Открывает тумбочку, но не верхний ящик, как сделал бы я, если б что-то искал, а сразу второй, и достает оттуда бутылочку смазки, а потом, покопавшись в глубине – пару презервативов.

– Ты был с Джаредом, – изумленно говорю я.

Он улыбается через плечо.

– Много раз, лапа.

Все встает на свои места. Нет, каким же идиотом надо было быть, чтобы не догадаться сразу.

– Ты Коул.

– Господи боже, – кокетливо произносит он. Машет ресницами и порочно улыбается мне. – Моя репутация опережает меня.

Его жеманство полно иронии, и невольно я улыбаюсь.

– Что ты здесь делаешь?

Он кладет руку мне на бедро. Контакт едва ощутим, но мое сердце вновь начинает биться быстрее.

– Приехал в Колорадо на выходные. И поскольку с прошлого года не разговаривал с Джаредом, решил позвонить ему – просто на всякий случай.

– На случай, если они с Мэттом расстались?

– Уж и помечтать нельзя, лапа. Как бы там ни было, Джаред пригласил меня в гости. Я подумал, может он со своим большим злобным копом не станет возражать против трио.

Мне становится смешно. Чтобы Мэтт дал кому-нибудь прикоснуться к Джареду? Да никогда в жизни.

– Ноль шансов.

– Ладно. – Он подходит ко мне поближе. – Ты здесь. И я здесь. – Обнимает меня и целует в шею. И шепчет, задевая мое ухо губами: – Надеюсь, Джаред не сказал ничего такого, что заставит тебя передумать.

Я качаю головой.

– Мне рассказал о тебе не Джаред, а Мэтт.

В его глазах вспыхивает искорка.

– Уверен, ваша беседа была крайне занятной.

– Он сказал, что застукал тебя с Джаредом, когда они были еще не вместе.

Он с улыбкой отмахивается от меня.

– Вот честно, в твоем изложении это звучит так дешево. Когда пришел Мэтт, мы уже давно оделись и все такое. – Он снимает с меня футболку, всем телом льнет ко мне. Его шепот становится мягким и сексуальным. – Итак, лапа. Скажи, мы будем болтать всю ночь?

– Надеюсь, нет, – говорю я, а он смеется. Его ладони скользят по моей спине, по талии и ложатся на пряжку ремня. – Я снизу не буду, – предупреждаю я. Может, слегка внезапно, но почему бы и не сейчас.

– Ну и чудесно, лапа, – говорит он и целует меня в подбородок. Я обнимаю его, пробираюсь ладонями под рубашку. Кожа у него гладкая, мягкая. Он расстегивает мои штаны. Скользит ладонью по животу и в боксеры. Стонет, покусывая мою шею, когда я толкаюсь ему в кулак, и мягкими пальцами начинает нежно исследовать меня, лаская мой ствол.

Время для разговоров и впрямь закончилось. Если не считать Зака, я уже давно не хотел кого-то так сильно. Я сдергиваю с него рубашку и опрокидываю на кровать. Он поднимает на меня удивленный взгляд, и я вижу, что ему это нравится – эта моя внезапная агрессивность. Я усаживаюсь меж его ног. Не могу решить, откуда начать его трогать. Он тоньше Зака. Такой же худой, как я. На самом деле, тела у нас почти одинаковые, как у братьев. У него хорошая кожа, немного светлее моей, а на груди совсем нет волос. Я провожу ладонями по его бокам, перехожу по живот, а он, закинув ноги мне за спину, трется о меня бедрами. Стонет, когда я прихватываю губами его сосок, и запускает пальцы мне в волосы. Но пока это не страшно.

Мы тремся друг о друга, пока я по очереди дразню его соски. Когда он делает новую попытку дотянуться до моего паха, я пришпиливаю его руки к матрасу. Нет, ему это точно нравится. Его глаза закрываются, он стонет и выгибается подо мной.

Спустившись вниз, я расстегиваю его штаны, и он, приподняв бедра, помогает их снять. К моей неожиданности оказывается, что на лобке у него нет волос. Он полностью выбрит. У меня таких еще не было, и это охереть, как заводит. Он даже пахнет иначе, чем остальные парни. Не мускусом, а чем-то сладким и чистым. Долго-долго я просто ласкаю его языком и руками. Особенно мне нравится ощущение гладкой кожи его яиц, когда я втягиваю их в рот. Он прерывисто дышит, тихо постанывает, но стоит ему коснуться моих волос, и я отбрасываю его руки в сторону.

– Сейчас не трогай меня за голову.

– Конечно, лапа. – И его ладони опускаются мне на плечи.

Сперва я облизываю его головку, потом втягиваю его в рот целиком, на всю длину. У него перехватывает дыхание. Раскинув руки в стороны, он хватается за простыни и выгибает спину. На секунду мне кажется, что он уже готов кончить, но потом я слышу короткий выдох:

– О, боже, а ты хорош. – После этого он ничего больше не говорит, но я рад, что в соседней комнате громко играет музыка, потому что тихим его не назвать.

Я не буду даже пытаться прикинуть, сколько минетов сделал за эти годы, но такого у меня не было точно. Я поглощаю его всего. Крепко держу за задницу, помогая ему как можно глубже вторгаться мне в рот, мои пальцы скользят меж его ягодиц. Я так возбужден, что легко мог бы кончить от трения о кровать, пока отсасываю ему. И кончил бы, если б был без штанов.

Наконец его мышцы начинают сокращаться, и он стонет:

– Лапа, предупреждаю. – Мне становится смешно, хотя смеяться с членом в глотке не так-то просто. Он вскрикивает, кончая, и я до самого конца держу его глубоко во рту.

Потом я переползаю вверх. Заглядываю ему в лицо, а он, лежа с полузакрытыми глазами, лениво усмехается мне. Кончиками пальцев ведет по моей груди, проникает ладонью ко мне в штаны и оборачивает ее вокруг моего члена.

– Сделать тебе то же самое? – спрашивает он негромко, сжимая меня. – Или тебе больше хочется отыметь меня? – Стоит мне представить, как он стоит передо мной на коленях, и у меня перехватывает дыхание, а моя эрекция вздрагивает у него в кулаке. Он удовлетворенно улыбается. – Как я и надеялся.

Я встаю, чтобы он смог снять штаны. Но свои не снимаю, только приспускаю немного. Пока я надеваю презерватив и смазываю себя, он становится на четвереньки и оглядывается через плечо.

Должен признать, в этот миг из моей головы улетучиваются все здравые мысли. Я просто стою и смотрю на его задницу, зависшую передо мной, как подношение. Я боюсь к нему прикоснуться. Я знаю, что тогда потеряю самоконтроль.

– Чего ты ждешь?

У меня во рту становится сухо, и я пытаюсь облизнуть губы.

– Не уверен, что смогу быть нежным, – говорю я и не узнаю собственный голос. Это невероятно – то, насколько сильно мне этого хочется.

– И не нужно, лапа, – говорит он со смехом. Потом подмигивает мне. – Я не такой хрупкий, как кажется. – Он крутит задницей, дразня меня, и я, поймав его бедра, толкаюсь ему навстречу. И чуть не кончаю, когда проталкиваюсь за колечко мышц. Он откидывается назад, понуждает меня войти до упора, и я замираю, наслаждаясь сжимающей мой член потрясающей теснотой.

– Давай же! – шипит он, и остатки моего самоконтроля развеиваются, как дым.

Не успеваю я опомниться, как уже вторгаюсь в него, жестко и быстро. Он задыхается. Наши тела громко шлепаются друг о друга, кровать скрипит, и мне становится наплевать, слышит нас кто-нибудь или нет. Пусть хоть весь мир узнает, что сейчас происходит. Я знаю, что завтра у него там будет болеть, а на бедрах, наверное, останутся синяки, но я не в силах остановиться. Что-то в нем доводит меня до безумия. Я вспоминаю, как брал его в рот, гладкую кожу без единого волоска, сладкий запах… и, крепко прижимая его к себе, кончаю.

Сразу после он отстраняется. Откидывается на спину и улыбается мне. Я ложусь, не касаясь его, с ним рядом, и какое-то время мы просто лежим и восстанавливаем дыхание.

Спустя несколько минут от произносит:

– Я так и не знаю твоего имени.

Конечно, говорить им, как меня зовут, не в моих правилах, но почему-то сейчас я делаю исключение.

– Анжело.

– Анжело. – Он вздыхает. – Ладно. Мне бы лучше уйти отсюда. Иначе большой вредный бойфренд Джареда поотрывает мне ноги, если застанет меня у себя в постели. Вряд ли для него будет иметь значение то, с кем именно я здесь был.

Есть ощущение, что он прав. Даже представлять не хочется, что может сказать мне Мэтт. Я встаю, протягиваю ему руку и помогаю подняться. Мы в молчании одеваемся. Я иду за ним к двери, он открывает было ее, потом неожиданно закрывает и поворачивается ко мне.

– Все прошло, да? – произносит он несколько удивленно.

– Что прошло?

– Все это напряжение. Я уже давно никого не хотел так сильно. Но теперь… – он пожимает плечом, – его больше нет.

Он прав. Что бы я ни чувствовал с ним, оно уже блекнет. Словно спичка, которая ярко вспыхивает, а потом тут же гаснет. Теперь он кажется мне просто обычным парнем, с которым можно тусовать целую вечность, но никогда больше не захотеть потрахаться.

– Вроде того, – отвечаю я.

Он слабо улыбается.

– Мудрый он человек, твой бойфренд. – Он касается моего локтя. – Счастливо, Анжело. – И с этими словами уходит. Возвращается на вечеринку. Я вижу, как он идет к Джареду, пока тот глядит на меня с таким лицом, словно хочет мне врезать.

Плевать. Не стану я переживать, о чем там думает Джаред.

Я вижу Зака, как только возвращаюсь на кухню. Он стоит, прислонившись к раковине, и болтает с Лиззи. Стоит мне появиться, и его внимание сразу переключается на меня. В его глазах – любопытство и ничего больше. Ни злости. Ни ревности. Ни печали. И это хорошо, потому что сделанного назад не воротишь, и я не представляю, что бы я делал, если б он внезапно запаниковал.

Я достаю из холодильника содовую и залпом опрокидываю в себя половину, чтобы не идти к нему с чужим вкусом на языке. Потом поворачиваюсь к нему лицом и вижу его улыбку.

Я прислоняюсь к нему. Его тело такое знакомое, такое надежное. Провожу ладонями по его груди, целую в челюсть. Он вздрагивает, потом расслабляется и обнимает меня. Он – единственное, чего я сейчас хочу. Не знаю, много ли в этом логики, но прямо сейчас я хочу его сильней, чем когда бы то ни было. Будь мы одни, я бы уже раздевал его.

Я обнимаю его за талию, привстаю на цыпочки и шепчу:

– И как ты стал таким умным?

Он смеется.

– Уж не знаю, насколько я умный. Джаред минут двадцать расписывал, какой я дурак.

Я заглядываю ему в глаза.

– Он ошибается.

– Ты так думаешь?

Я киваю.

– Я знаю.

Мои руки начинают блуждать по его телу. Вокруг куча народу, но мне плевать. Я притягиваю его за затылок к себе и целую. Я люблю то, как его язык омывает мою губу, как его руки плавно поднимаются по моей спине к шее. Я люблю то, насколько это знакомо. Пусть я знаю все его действия наперед, но они все равно каждый раз меня возбуждают. Именно так и должно быть.

– Зак, – шепчу я ему в губы. – Отведи меня домой.

Он слегка отстраняется, и вот теперь на его лице появляется беспокойство.

– Потому что чувствуешь себя виноватым? – спрашивает он негромко.

Я мотаю головой.

– Нет. – И это правда. Может, и стоило бы, но вины я не ощущаю. Я делаю глубокий вдох, заставляю себя посмотреть ему в глаза и произношу слова, которые обычно застревают у меня в горле, но сегодня произносить их легче, чем когда бы то ни было раньше. – Потому что я люблю тебя, Зак. – Свет и счастье, озаряющие его глаза в момент, когда я говорю это, – бесценны. – Не могу даже описать, как сильно. – Я снова его целую. – Отведи меня домой, и я тебе покажу.

– Хорошо, – говорит он с улыбкой.

Я волновался, что по дороге домой атмосфера в машине будет странной, но никакой странности нет. Дома я увожу его в спальню. Мы раздеваем друг друга, а потом я обнимаю его и прошу:

– Займись со мной любовью, Зак.

Он улыбается.

– Все, что пожелаешь, ангел.

Он подталкивает меня к кровати. Мы не спешим. Он ласкает меня повсюду, целует мою грудь, живот, шею. Потом одна его рука плавно скользит вниз, к моей заднице, и я чувствую давление его пальцев.

Неожиданно он останавливается. Приподнимается и удивленно на меня смотрит.

– Ты не…? – Вопрос повисает в воздухе, но я знаю, о чем он спрашивает. С Заком я всегда снизу. Не потому, что он этого ждет, просто с ним мне больше всего нравится именно так. Это самая интимная вещь на свете. Так я ощущаю с ним наибольшую близость. Меня не удивляет, что он решил, будто я был так и с Коулом.

– Только с тобой, Зак. Ты единственный за очень долгое время. Почти за пять лет. – Я тяну его голову вниз и целую, мои руки крепко обнимают его за шею. Кончиком языка я провожу по его губам. – И это тоже, Зак, – шепчу я, пока наши губы соприкасаются. – Только с тобой.

И по его глазам я вижу, как много это для него значит. Он берет меня за руку и целует мою ладонь.

– Я так сильно люблю тебя, Анжело.

– Это особенно, Зак. Только с тобой. За всю жизнь.

– Я знаю.

– У нас с тобой все нормально, так ведь?

Он улыбается мне.

– Все идеально, Анжело.

А потом он это доказывает.

***

Два месяца спустя мы с Заком сидим и, как заведено у нас после ужина, собираем паззл. У меня пиво, а у Зака – бокал вина. Мы включаем музыку – ставим наш тотально нелепый плейлист, составленный наполовину из того, что нравится ему, и наполовину из того, что слушаю я, – и если вам кажется, будто Аса и «Cocoon» не могут ужиться в одном плеере с «Пантерой» и «KoRn», то мы с Заком докажем, что вы ошибаетесь. А если я случайно знаю наизусть песни Эллис, то Заку в этом ни за что не признаюсь. Так же как и он не признается, что делает дома уборку под один из моих альбомов «Green Day». И не спрашивайте нас, почему. Просто вот такие мы странные. (Аса – финский рэпер, Cocoon – французская фолк-группа, KoRn – ню-метал-группа, «Пантера» – глэм-метал-группа, Эллис – фолк-певица, «Green Day» – панк-рок-группа – прим. пер.)

В общем, мы сидим, все как обычно, и тут приходят Мэтт с Джаредом. Мы не виделись несколько дней, и я рад видеть Мэтта. А вот Джареда – не так, чтобы очень. Моя случайная связь с Коулом совершенно ничего не изменила между мной и Заком, но подпортила дружбу с Джаредом. Нет, он не стал относиться ко мне фигово. Ну, почти. Но теперь он со мной более скован, чем раньше, и улыбается уже не так искренне. Я пытаюсь вести себя, как ни в чем не бывало, словно не знаю, что он до сих пор слегка бесится, но блин, даже сейчас, через два месяца, атмосфера между нами какая-то странная. Что, я знаю, смущает и огорчает и Зака, и Мэтта, который вообще не в курсе, в чем дело, но как все исправить, я просто не представляю.

Когда они заходят, Зак приносит им пиво, и мы все вместе рассаживаемся в гостиной. По лицу Джареда ясно, что он чем-то взбудоражен.

– Что такое? – спрашиваю я.

– На следующей неделе – весенние каникулы, – выпаливает он. Это, понятно, имеет значение только для него одного. Он учитель, а значит, на неделю отправится отдыхать.

– И? – спрашиваю я, потому что это явно не все.

– Думаю, нам стоит поехать в Вегас.

– На следующей неделе? – спрашивает Зак.

– Да! Я нашел отличное предложение по номерам, и если ехать на машине, а не лететь, получится совсем недорого. При хорошей погоде это всего двенадцать часов пути, и если садиться за руль по очереди, то можно ехать без остановок.

– Мне тогда придется закрыть прокат, – говорит Зак.

Улыбка Джареда становится еще шире.

– Не придется. Можно выехать в понедельник утром, а вернуться в четверг поздно вечером. – Это значит, что мы с Заком не пропустим дни киносеансов. – А на неделе вас подменят. Мы… – Внезапно Мэтт дает ему подзатыльник, и Джаред немного смущается, но продолжает: – То есть, я уже поговорил с Лиззи и мамами. Они обещали обо всем позаботиться.

В Денвере мы с Джаредом подменяли друг друга сами. Но здесь, когда мы стали показывать кино, оказалось, что в выходные дни и двоим справиться трудновато. У нас есть несколько человек, которые помогают в прокате в субботу и в воскресенье, но иногда бывает, что нужны люди и на неделе, и вот пару месяцев назад Лиззи вызвалась нам помочь. Она решила взять несколько рабочих часов в неделю, чтобы иногда выбираться из рутины домашних дел, и, конечно, Зак согласился. А потом как-то само собой вышло так, что нам решила помогать и мама Джареда, Сьюзен, а следом, чтобы ей не было скучно, стала приходить и Люси, мама Мэтта.

Определенных часов у них нет – они просто появляются, когда им самим удобно. Наверное, им нравится периодически иметь возможность пообщаться и посплетничать с теми, кто заглядывает в прокат. Зак пытается им платить, но получается пока что не очень. Говоря по правде, первое время их присутствие бесило меня. Лиззи ужасно болтливая, а мамы действуют мне на нервы. Но они помогают Заку экономить деньги, да и мы теперь время от времени можем получить перерыв.

Джаред так и сидит с улыбкой до ушей, ждет ответа. Мэтта больше впечатляет его энтузиазм, нежели сама идея поехать в Вегас, но я знаю, что в итоге он сделает все, что захочет Джаред. Зак еще думает, и непонятно, хочет он ехать или же нет.

Ну а я? Я чувствую себя ребенком, которому сообщили, что в этом году Санта придет два раза. Еле сдерживаюсь, чтоб не запрыгать от радости. Я еще не бывал в Вегасе. Да и вообще нигде, кроме Йеллоустоуна в третьем классе, вместе с моей тогдашней приемной семьей. Кроме того раза я никогда не бывал за пределами Колорадо. Джаред мог позвать нас хоть в Канзас – посидеть посреди кукурузного поля, – я и тогда был бы за. Но свою щенячью радость я показывать не хочу и потому изо всех сил изображаю спокойствие, словно ничего такого тут нет.