Текст книги "Две свадьбы"

Автор книги: Мари Феррарелла

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

     Брюс выбрал ресторан. У него были сомнения по поводу того, удастся ли им в пятницу вечером получить столик. Но они приехали в ресторан во время одного из редких затиший. Там все еще было несколько свободных столиков.

     Метрдотель провел их к столу, стоявшему почти в центре зала. Брюс заметил, что за их продвижением следит не одна пара глаз. Марго привлекала взгляды. У Брюса создалось впечатление, что даже в мешковине и в рваных тапочках она могла бы заставить головы поворачиваться в ее сторону.

     – Мы, пожалуй, выберем вот этот. – Брюс указал на пустой столик с видом на озеро. Он был более уединенным, а у него внезапно возникла потребность в уединении.

     – Решено.

     Отодвигая для Марго стул, метрдотель немного замешкался. Брюс отметил одобрительный блеск у него в глазах, а потом последовал завистливый взгляд на Брюса.

     – Надеюсь, что вам будет удобно, – пробормотал метрдотель. Официант принял их заказ на коктейли.

     Марго, сцепив пальцы, залюбовалась озером.

     – Вы часто сюда приходите?

     В центре стола стояла свеча в круглом желтоватом подсвечнике. Свет мерцал в волосах Марго, пламя бросало отблески на лицо и шею. Брюс открыл меню и заставил себя заняться им, хотя уже знал, что закажет.

     – На деловые обеды и с клиентами, когда встречи затягиваются.

     Не намеренно ли он притворяется застенчивым? Нет, он не умеет притворяться.

     – А как насчет интимных обедов с дамами? – спросила она.

     Его привлекательное лицо с резкими чертами было как книга. Она могла прочитать каждую мысль.

     – Да, я сую нос не в свое дело, – призналась она без малейших признаков раскаяния. – Я люблю так поступать, часто это единственное средство что-либо узнать. Когда я прямо спрашиваю, человек обычно бывает так потрясен, что все рассказывает, не сознавая, что я вмешиваюсь в его частные дела.

     Благодаря такой непосредственности люди многое прощали ей. Марго и мысли не допускала, что Брюс от них может отличаться.

     – Поговорите со мной. Случается ли вам посещать это место просто для удовольствия?

     – Я сейчас получаю удовольствие.

     – Ну а кроме сегодняшнего дня?

     Брюс поежился, мечтая, чтобы поскорее возвратился официант.

     – Не могу припомнить.

     – Вы отказываетесь рассказать мне то, о чем я хочу знать.

     – Пусть будет по-вашему.

     Эта женщина обладает невиданным упорством.

     – Я никогда не приходил сюда, кроме как по делам бизнеса.

     Она рассмеялась. Брюсу показалось, что ее смех похож на опиум: услышав его, хочется слышать его постоянно.

     Смеется ли она так, когда испытывает наслаждение? Если видит желание в глазах мужчины?

     Марго приподняла свой бокал.

     – За будущее.

     Брюс подумал, что тост достаточно безобидный. Его будущее казалось прочным и достаточно предсказуемым, а ее будущее представлялось как беспрерывные перемены. Брюс и Марго – две крайности, настолько далекие друг от друга, насколько это только возможно.

     – За будущее, – повторил он. – И за самую прекрасную женщину.

     Он совершенно не предполагал, что скажет такие слова. Брюс не жалел о них, только удивлялся себе.

     Марго задержала бокал у губ. Ей говорили комплименты и раньше, более цветистыми фразами, чем сейчас. Но вот этот тост очень ее тронул. Брюс не пытался произвести впечатление, а искренне восхищался. Интересно, знает ли он, как редко такое встречается.

     Она улыбнулась ему.

     – А вы говорите, что скованы в словах.

     Ему стало неловко.

     Брюс знал, что не силен в общении с женщинами. Но он сам решил так провести вечер с Марго и должен пройти через это испытание: сидеть в сгущающихся сумерках наедине с прекрасной женщиной.

     Он поднял бокал.

     Марго отпила маленький глоточек и вертела бокал, не отводя от него взгляда.

     – Вы думаете, что я настырная. – Это не было вопросом. Марго знала, что он так думает. Мысль читалась у него в глазах.

     Он дипломатично смягчил:

     – Я думаю, вы привыкли, чтобы все было по-вашему.

     Не простая ли это вежливость? Наверное, ее поведение возмутило его?

     – Разве это так уж плохо? Большинство предпочитают, чтобы было так, как им хочется. – Она провела языком по губам.

     Потребовалось усилие, чтобы отвести глаза от ее губ. И еще большее усилие, чтобы отвлечься от мыслей, вызванных увиденным.

     – Сомневаюсь, что вас когда-либо можно было считать безобидной, Марго. Даже спустя пять минут с момента вашего появления на свет. – Подняв на нее глаза, он увидел, что лицо ее потемнело. – Я что-то не то сказал?

     Она покачала головой:

     – Нет.

     «Да, сказал что-то лишнее», – подумал Брюс. Наверное, задел старую рану, заставив ее вновь кровоточить. Было видно, что Марго огорчилась.

     Растерявшись, он отчаянно делал вид, что вчитывается в строки меню.

     – Вы выбрали что-нибудь для себя? – спросил он тихо Марго.

     – Да.

     Подняв глаза, чтобы узнать о ее выборе, он увидел, что она смотрит на него. На губах блуждала загадочная улыбка.

     Брюс припомнить не мог, когда еще ему приходилось столько говорить. Он схватил стакан с водой и сделал большой глоток. В горле у него пересохло. Марго задавала ему вопрос за вопросом и, судя по ее виду, интересовалась тем, что он говорил. И Брюс не мог остановиться.

     Она была бы идеальным следователем, решил он, ставя стакан на место. На протяжении прошедшего часа он незаметно для себя рассказал об Элен, о их совместной жизни, так трагически оборвавшейся. Убаюканный глубокой симпатией Марго, он поведал даже о боли, через которую пришлось пройти.

     Ему не потребовалось усилий, чтобы объяснить, как возникли разногласия между ним и Лансом. Он никогда ни в чем не винил сына.

     – Но Ланс, – высказала она тактичное наблюдение, – виноват в том, что отвергал вас после ваших извинений.

     За многие годы Брюс сумел рассмотреть сложившуюся ситуацию и с точки зрения Ланса.

     – Сын не спешил кинуться ко мне с распростертыми объятиями потому, что я делал вид, что ничего не случилось. Проблемы не исчезают оттого, что вы говорите, будто все в порядке, они уходят тогда, когда их начинаешь решать. Мне хотелось, чтобы время, когда я исчез из его жизни, бросив на Бесс, сразу забылось. Но это вовсе не значит, что этого же хотелось сыну.

     После смерти жены Брюс забывался в работе, которая тем не менее перестала для него что-то значить, лишь позволяла регулярно посылать чеки сестре на содержание сына.

     – Вам полагается прощение – вы искренне раскаялись. Ведь так произошло потому, что вы слишком сильно любили, слишком сильно страдали. Иногда, – мягко добавила Марго, – такое здорово выбивает из колеи.

     Пораженный ее состраданием, он воскликнул:

     – Разве вы когда-нибудь любили слишком сильно?

     – Всякий раз, – легко рассмеялась Марго. Поднеся вилку к губам, она подобрала все капли крема, оставшиеся на зубцах, быстро слизывая их языком. Брюс мог поклясться, что ничего более эротичного он в жизни не видел.

     – На самом деле любили слишком сильно? – настойчиво переспросил он, до конца не уверенный, почему ее ответ так для него важен.

     Может быть, он пытался отплатить ей за то, что она донимала его так долго. Или старался избавиться от чувства неуверенности в ее присутствии.

     – В конце концов, вы столько терзали меня, теперь и я имею право задать вам пару вопросов.

     Она согласилась, что это справедливо.

     – Я отвечу на любой из них.

     – Я уже задал один вопрос.

     – Хорошо, я, вероятно, слишком сильно любила отца Мелани. И думала, что он будет счастлив услышать о ребенке. Но я не понимала, что восемнадцатилетний мальчик не может радоваться тому, что должен стать отцом.

     – А я был счастлив, – сказал Брюс.

     Марго поверила ему, выделив его таким образом из миллиона других.

     – Вы просто музейная редкость, Брюс. Не много таких, как вы. Поверьте, я знаю. – Она ласково коснулась его руки. – Ваша жена была счастливейшей женщиной.

     Брюс всегда думал только о себе как о счастливчике, а не об Элен. Ей приходилось мириться с его недостатками, с уровнем жизни гораздо более низким, чем был у нее. Она отказалась сделать аборт, и ее родители лишили ее всякой помощи. Они с Элен поженились, имея тридцать долларов на двоих. Бесс тогда выручила их, предоставив жилье, пока они не встали на ноги. Ему понадобилось много времени, чтобы подняться на ту ступень служебной лестницы, что позволила обеспечивать Элен так, как она заслуживала.

     Только очень ненадолго.

     Пришел официант, спасая Брюса от необходимости отвечать на замечание Марго.

     Официант положил поднос со счетом рядом с Брюсом. Марго потянулась за ним, но Брюс вынул кредитную карточку и прикрыл ею счет.

     – Начинаю думать, что вы не всегда поступаете честно, как мне казалось. Ведь я говорила, что плачу за этот обед.

     – Я поступаю честно, согласно своим правилам. Одно из главных – всегда платить за даму.

     Она не думала, что люди, подобные Брюсу, вообще существуют на белом свете. И, конечно, не ожидала, что старомодность может быть такой очаровательной.

     – Просто не понимаю, как это вас до сих пор никто не заарканил и не поместил у своего домашнего очага.

     Брюс с трудом представлял себя в качестве трофея.

     – Может, потому, что это гораздо тяжелее, чем кажется.

     – Рыцарь с чувством юмора. Вы слишком хороши, чтобы быть правдой.

     Он определенно не собирался это комментировать. Получив свою карточку обратно Брюс, он убрал ее в карман.

     – Готовы идти?

     Марго взяла сумочку.

     – Я родилась готовой.

     Он никогда в этом не сомневался.

     – Зайдете что-нибудь выпить? – Марго остановилась у своей двери, оттягивая окончание вечера. За долгое время этот был один из самых приятных.

     Искушение было велико, но Брюс покачал головой:

     – Лучше нет. Полиция в Бедфорде очень строга. Мне не хотелось бы провести ночь в тюремной камере.

     Марго не настаивала. Тем не менее она была заинтригована мужчиной, за целый вечер не сделавшим ей никаких авансов. За целый длинный день и вечер, проведенный с Марго, он не вышел за пределы того, что можно было бы назвать просто вежливостью и корректностью.

     Это очень мило, но в то же время ее постоянно точил червячок сомнения. Что-то не так, что-то она упускает.

     Или он ею не заинтересовался?

     – Я поручусь за вас, – пообещала она.

     – Насколько мне известно, к одурманенным водителям в полиции относятся очень сурово. По крайней мере к водителям, одурманенным спиртным, – поправился он, не в силах оторвать от нее глаз.

     Ноги его будто приросли к полу, не способные сделать ни единого шага.

     – Ну, спокойной ночи, Марго, вечер был чудесный.

     – Да, мне тоже было очень приятно. – Она глядела на него выжидающе, желая, чтобы он ее поцеловал. Ситуация абсолютно нелепая. Она никогда серьезно не относилась к поцелуям, мимолетным или страстным, небрежно раздавая их направо и налево. Но сейчас ей хотелось, чтобы первый шаг сделал он.

     Вот что было для нее главным.

     Марго и припомнить не могла, когда так глупо себя вела. Или когда ей так страстно хотелось поцелуя.

     Брюс стоял, не в силах сдвинуться с места. Словно некая высшая сила требовала его присутствия именно здесь.

     – Пожелайте мне доброго пути, – сказал он тихо.

     – Желаю. – Ее смешило и настораживало, что она способна так нелепо нервничать.

     С этим уже ничего не поделать.

     Он дотронулся до ее лица и зачарованно глядел, как взметнулись ресницы, загорелись щеки.

     – Не могу вспомнить. Не на этом ли месте мальчик должен поцеловать девочку при расставании?

     – На этом. – Она не узнавала своего голоса.

     – Хорошо, значит, я еще не совершенно все забыл.

     Захватив ее затылок рукой, он прижался ртом к ее губам. А ведь, провожая до двери, убеждал себя, что вовсе не собирается ее целовать. Только хочет убедиться, что ей ничего не угрожает.

     На самом деле угроза нависла над ним. Он оказался пленником собственного поступка.

     Да нет, это нельзя было назвать поступком, скорее импульсом, безудержным порывом. Импульс дикий, непредсказуемый, заставляющий человека делать вещи, абсолютно для него нехарактерные. Представляющие реальную опасность.

     Стоило его губам прикоснуться к ней, как дыхание прервалось.

     До сих пор он считал себя нормальным мужчиной, прошедшим через серьезную связь с истинно любимой женщиной. Что означало – отношения полов для него ясны, сюрпризов не ожидается. Так он думал.

     Но он ошибался. Сильно ошибался.

     Нежданный порыв захватил его и, словно ураган, понес с собой, не давая ни секунды на размышления. Инстинктивно углубляя поцелуй, он впивался в губы Марго, словно они были для него опорой в колышущемся, ускользающем мире.

     Да, они правы, между тем билось в голове у Марго. Те люди, что утверждают, будто бы в тихом омуте черти водятся. Возможно, по своей природе Брюс – человек тихий и спокойный, но уж скучным его никак не назовешь. Ни в коем случае. Она сразу почувствовала его сексуальную притягательность, но спокойную силу, удивительный вкус ее ощутила только сейчас.

     Руки Марго переплелись у него на шее, в то время как она вся погружалась в поцелуй. Сила собственного отклика, страсти поражала ее. Поражала и восхищала.

     Это оказалось лучше, чем в виденных ею кинофильмах, превосходило по силе эмоций все, пережитое с другими поклонниками. Ее подхватил и закружил водоворот желания.

     И вдруг, внезапно, все кончилось. Кружение мира остановилось. Брюс отпрянул от нее, оставив ее ошеломленной и протягивающей к нему руки.

     Она постаралась не дышать слишком громко, испугавшись, что он поймет, насколько сильно ее потрясение.

     Боже мой. Она едва устояла на ногах.

     Он ничего не сказал, даже не попытался воспользоваться произошедшим, завершить естественной развязкой. Другой сейчас напросился бы в гости и немедленно овладел ею. Брюс смотрел на нее так, как будто очнулся, стоя на краю бездонной пропасти.

     – Спокойной ночи, Марго. – И ушел. Сбежал.

ГЛАВА ПЯТАЯ

     На следующее утро Брюс размышлял о том, что многие посчитали бы его если не сумасшедшим, то глупым.

     И действительно, он вел себя странно. Целуя прекрасную, трепещущую и, очевидно, жаждущую его женщину, он в самый решающий момент позорно удрал вместо того, чтобы провести вечер в объятьях и любви.

     Всю свою жизнь Брюс любил единственную женщину и почитал это за счастье. И никогда не собирался завязывать отношения с другой женщиной.

     Противоречивые чувства раздирали его на части. Его сестра не уставала говорить ему, что живые должны жить, помня о мертвых, но не подчиняя им свою жизнь полностью. В последнее время Брюсу начинало казаться, что в ее словах есть некий смысл.

     Об этом думал Брюс по дороге в аэропорт, собираясь встретить Ланса и Мелани. Возвратившись вчера домой, он обнаружил на автоответчике сообщение от Ланса, просившего встретить их. Ему было приятно, что сын его о чем-то просит.

     Брюс приехал в аэропорт вовремя. Он принялся исследовать табло в поисках сообщения о прибытии рейса.

     – Самолет прибывает к выходу номер пять, – услышал он знакомый голос.

     Как в замедленном кино, Брюс повернулся назад и увидел Марго. Каким-то образом он ухитрился не заметить ее.

     Вероятно, он был единственным мужчиной здесь, проявившим такую невнимательность. Она была одета в типичный костюмчик для калифорнийского пляжа. На вид ей едва ли можно было дать больше тридцати.

     События прошлого вечера промелькнули перед его мысленным взором. Да, он вел себя как осел. И сейчас понятия не имел, что ей сказать, чем объяснить свое внезапное бегство.

     Марго вела себя так, словно ничего не случилось, и он не понимал, что от этого испытывает: облегчение, недоумение или разочарование.

     – Я не знала, собираетесь ли вы поехать за ними. – Казалось, она довольна, обнаружив его здесь. – Поэтому решила заехать на всякий случай сама.

     Сделать вид, что все нормально, – это было пока ему по силам. Он подхватил нить разговора, брошенную ему Марго.

     – Ланс попросил меня, чтобы я их встретил.

     Она кивнула. Он избегает встречаться с ней глазами. Возможно, он был бы совсем счастлив, если бы смог избежать и этой встречи с ней. Все равно, что случилось, то случилось. Теперь следует попытаться выправить положение.

     Марго сунула руки в карманы. Материя на бедрах натянулась, четко обрисовывая все изгибы тела. Брюс опять затаил дыхание.

     – Прекрасно, но все равно я буду здесь поблизости.

     Она помедлила, а потом перешла к главному. Эта неожиданная встреча избавила ее от необходимости звонить ему.

     – Я подумала, что будет неплохо, если приготовлю ранний обед, чтобы не бегать по ресторанам. – Шампанское и сандвичи, оставленные в холодильнике, предназначались для более позднего времени. – Так им не придется беспокоиться о еде до четверга или даже до пятницы. – Она улыбнулась, подумав, как прекрасно было бы жить, питаясь одной любовью. – Приглашаю и вас, если вы не против, конечно.

     Его первой реакцией было отказаться. Но он не был уверен, что сможет это сделать.

     – Нет, я... Вы готовите? – он не мог представить ее на кухне. В ванной – пожалуй, лежащей в пене, в спальне – конечно, даже в совете директоров, но не в кухне. Для Марго это место было слишком приземленным.

     Ее плечи горделиво распрямились, расцвела ее обворожительная улыбка, та самая, ради которой он готов был совершить невероятные безумства вчера.

     – У меня многочисленные таланты, – с усмешкой сказала она.

     – Я принимаю ваше приглашение, спасибо.

     Брюс подумал, что она решила забыть все, произошедшее вчера, как будто ничего и не было. Он одобрил такое решение.

     Марго ничего не сказала относительно его глупейшего поведения. Он понимал, что надо объясниться. Хотя не знал, как это можно сделать, чтобы оправдаться.

     Но попробовать стоит, даже следует.

     – Марго, относительно прошлой ночи... – Он замолчал, не зная, как все ей объяснить. – Я не собирался...

     – Удрать, как затравленный кролик? – поддержала Марго беседу, заполняя грозящую надолго затянуться паузу.

     – Кролик? – Его брови сошлись на переносице. – Я так на него похож?

     – Вы не похожи на кролика, – милостиво сказала она. Ее глаза прошлись по его торсу. – Но вот бегаете вы так же быстро. – Она смотрела весело и насмешливо. – Я не собиралась содрать с вас шкуру, чтоб на стенку повесить.

     Не прикладывая никаких усилий, она заставила его почувствовать себя даже большим дураком, чем он себя ощущал.

     – Я не собирался так уходить. Только, только...

     – Вы ощутили вину за то, что поцеловали не свою жену, а кого-то другого?

     Более того. Поцелуй оставался просто поцелуем, хотя и здорово вышиб его из колеи. Но главным было то чувство, что стояло за поцелуем, оно и заставило его отступить.

     Ощущение это перевернуло его душу. Желание, которого он не испытывал с тех пор, как умерла Элен. Желание, ошеломившее его. Ему захотелось оказаться с ней в постели. Овладеть ею и насладиться этим.

     Вот из-за чего он чувствовал себя виноватым. Из-за того, что не смог устоять, из-за своей неверности.

     Из-за того, что смеет жить после смерти Элен.

     Но объяснить такое невероятно сложно, они едва знают друг друга.

     Поэтому он пошел по пути наименьшего сопротивления, кивнув:

     – Пожалуй, смысл в этом.

     И во многом другом, подумала Марго, глядя ему в глаза. Но личная жизнь – собственное дело каждого. Кто-кто, а она знала это.

     – Вы не обманываете вашу жену, Брюс, – мягко сказала она и потрепала его по руке, стараясь снять тяжесть с его души.

     Хотя кругом шумела толпа, ревели моторами самолеты, он слышал лишь ее.

     – Вы никого не обманываете, разве что себя самого. Ничего страшного, если чувства пробуждаются вновь. Если Элен была хоть вполовину так хороша, как вы ее описываете, она ни за что не согласилась бы, чтобы вы похоронили себя заживо. Ей бы хотелось, чтобы вы были счастливы.

     – Я счастлив, – заявил Брюс. Ответ родился автоматически. Он достаточно часто твердил это в ответ на упреки Бесс. – Относительно счастлив, – поправился он, потому что она продолжала неотрывно глядеть на него широко открытыми, сверкающими голубыми глазами. Глазами, которые не желали мириться с полуправдой.

     Марго знала, когда надо уступить. Все, что ей хотелось сказать по этому поводу, она сказала. Остальное решится само собой. Так уж устроена жизнь.

     – Замечательно, – сказала она легко. – Так вы придете на обед? Это у Элайны. Я подумала, что сначала мы отвезем их туда, а после обеда – в их квартиру.

     Оставим квартиру на десерт, подумала она, заранее предвидя реакцию Ланса на ее творчество. Их совместное творчество, поправилась она, вспомнив, как благородно Брюс позволил распоряжаться собой почти целый день.

     – Да, приду, – согласился Брюс. Судя по всему, иного выхода у него нет. Не очень красиво пропускать первую по прибытии торжественную трапезу Мелани и Ланса. Теперь особенно, когда отношения с сыном едва наладились. И вообще, надо признать, ему было любопытно оценить кулинарные способности Марго.

     Его внимание привлекли первые пассажиры, появившиеся на выходе.

     – Мне кажется, самолет уже приземлился.

     Быстро оглянувшись, Марго взяла его под руку.

     – Пойдем. – Она направилась к выходу, перед которым постепенно начал собираться народ.

     Брюс чувствовал смутное удовольствие оттого, что ее рука лежит на его руке.

     Ланс оцепенел, когда переступил порог своей квартиры.

     Недоуменно смотрел он на тронную комнату времен короля Артура.

     Чтобы вновь обрести дар речи, Лансу потребовалось больше минуты. Он повернулся за объяснением к отцу.

     – Что здесь произошло?

     Марго втиснулась между двумя мужчинами. Взяв Ланса за руку, она затащила его в комнату. Вид у нее при этом был как у матери, впервые приведшей малыша в парикмахерскую.

     – Я взяла на себя смелость. – Изучая его лицо, она ожидала, когда шок сменится выражением удовольствия. Дочь оправдывала ее надежды, оправившись гораздо скорее. Но Мелани выросла в окружении похожих декораций. – Не волнуйся, все ваши вещи надежно хранятся в доме у твоего отца. А все это к концу недели уступит им место.

     – К концу недели? – механически повторил Ланс.

     А как он должен жить оставшиеся шесть дней?

     Словно лунатик, Ланс медленно двинулся в сторону спальни. И замер на пороге. Оформление спальни сразило его еще сильнее, чем гостиная. Однако за спиной он услышал звонкий, восторженный визг Мелани.

     Но у его-то родственников было не слишком много времени и желания уходить в мир фантазий. И он не был уверен, что ему удастся быстро приспособиться к предлагаемой игре.

     Ланс переводил взгляд с отца на Марго. То, что его отец тоже принимал участие в переворачивании их квартиры вверх дном, удивляло его даже больше, чем событие само по себе.

     – И что мы будем делать с этим всю неделю? – пожелал он узнать.

     Мелани улыбнулась ему, не дав Марго и Брюсу возможности ответить. Озорной огонек сверкнул у нее в глазах.

     – Ну, кое-что я могу придумать.

     Перед мысленным взором Ланса начали представать все возможные сценарии. Усмехнувшись, он обхватил жену за талию и притянул к себе.

     – Да, наверное, и у меня есть некоторые идеи.

     «Молодчина, Ланс, – подумала Марго. – Мелани сделала правильный выбор».

     – Мы оставляем вас, чтобы вы на досуге могли поразмыслить над предоставляемыми возможностями. – Искоса взглянув на Брюса, она ждала, когда он поймет намек.

     Мелани начала было возражать.

     Марго рассмеялась и поцеловала дочь.

     – Мне очень приятно, что ты не выпроваживаешь меня. Но, несмотря на твои возражения, мы удаляемся.

     Ланс благодарно обнял ее за плечи. Его поражало, насколько велико его счастье.

     – Спасибо вам обоим. – Он взглянул на отца. – Ты был великолепен.

     – И мы будем еще лучше, когда уйдем. – Марго подмигнула ему. Взяв Брюса за руку, она направилась к двери.

     – Обед был замечательным, мама. – Ланс сделал ударение на последнем слове.

     – К вашим услугам в любое время, когда я в городе, – пообещала она.

     Брюсу тоже понравился приготовленный Марго обед, который был не хуже, чем в пятизвездочных ресторанах. Он уже понял, что Марго Макклауд постоянно будет их удивлять. Она сама – большой сюрприз.

     Остановившись у машины, он заметил на ее лице широкую улыбку.

     Она оглянулась на окна только что оставленной квартиры.

     – Уверена, что он уже снял с нее всю одежду.

     Столь смелое предположение ошарашило Брюса. Потом он расхохотался.

     – Скажите, вы всегда столь прямолинейны?

     – Обычно да. – Марго села в машину и повернулась к нему, пока он усаживался за руль. – А вообще, почему им не порадоваться? Они женаты, молоды и любят друг друга. – Она вздохнула. Фраза звучала так, словно была взята из старой романтической комедии.

     Да, такую жену, как Мелани, только и можно было пожелать для сына. Наблюдая за ними сегодня, Брюс понял, какая они изумительная пара. И сын его сильно изменился. Не такой суровый, не такой настороженный, открытый для смеха и радости.

     – Надеюсь, что так всегда и будет.

     – Я бы подняла тост, чтобы подкрепить это пожелание, – сказала Марго.

     Он поглядел на нее, не уверенный, правильно ли ее понял. Годы прошли с тех пор, когда ему приходилось ловить подобные намеки.

     – Это предложение?

     – А что, вы не хотите отправиться куда-нибудь выпить?

     Может быть, лучше было бы не соглашаться. Но ему не хотелось выглядеть грубым. Она приложила столько усилий, чтобы сделать приятное и ему, и его сыну. И надо признать, ему приятна ее компания, даже если он теряет при этом твердую почву под ногами.

     – Нет, если вы не хотите.

     Этак они всю ночь будут бродить вокруг да около.

     Прищурившись, Марго внимательно всмотрелась в Брюса. Может, все упростится, если она прояснит ситуацию.

     – Я вас смущаю, Брюс?

     Он хотел было соврать, но подумал, что она все равно видит его насквозь.

     – Да.

     Собственно, не она его смущала, а те чувства и мысли, которые ее присутствие ему внушало.

     – Очень жаль, потому что я делаю все возможное, чтобы вы чувствовали себя свободно.

     Она уже решила, что они станут друзьями. Что бы ни случилось, но их дружеские отношения должны только упрочиться. Счастье Ланса и Мелани для нее чрезвычайно важно, а Брюс – составная часть этого счастья. Она приняла решение не отступать.

     – Допустим, что брак наших детей просуществует достаточно долго. Я вижу, что так и будет. Поэтому нам придется часто встречаться в ближайшие сорок лет. Мне будет очень неприятно, если вы будете трепетать каждый раз, рассматривая грядущую встречу со мной, как очередной поход к стоматологу.

     Наверное, не следовало бы признаваться, что ему неловко в ее присутствии. Со временем эта неловкость постепенно прошла бы или уменьшилась. Ему необходимо время, чтобы привыкнуть к ней. Сколько потребуется времени на это, вряд ли кто знает.

     – Я не могу сопоставлять встречу с вами с визитом к дантисту.

     Марго усмехнулась.

     – Продолжайте, у меня слабость к лести.

     Брюс улыбнулся. Некоторая доля напряжения спала, он почувствовал, что постепенно успокаивается.

     – Я не должен был говорить, что вы меня смущаете. Правильнее сказать, что я смущаю сам себя.

     – Вы ведь не оставите меня без добавочных пояснений, верно? – предположила она.

     – Просто я совсем не ожидал, что когда-нибудь еще взгляну в сторону другой женщины.

     Говоря «взгляну», он, по-видимому, имел в виду «заинтересуюсь». Эти слова взволновали Марго. Почему? Наверное, ее физически влечет к нему. А какая женщина устояла бы перед ним?

     Тот поцелуй, надо сознаться, не оставил ее равнодушной.

     Насколько же сильнее он должен был потрясти человека, давно уже похоронившего свое сердце?

     Напряжение в салоне автомобиля стало нарастать. Марго опустила стекло со своей стороны. Ей недоставало воздуха. Она постаралась говорить ровным голосом:

     – Мы получили удовольствие от общения. Это не преступление, тем более что мы взрослые и одинокие люди. – Она чуть не добавила «стремящиеся к одному и тому же», но это не было бы до конца правдой. Он еще упирался, что делало ситуацию даже привлекательнее.

     Ее доводы были разумными.

     – Вы, должно быть, думаете, что я веду себя как полный идиот.

     Марго поспешила опровергнуть его слова.

     – Да нет же, вы мягкий, приятный человек.

     Она помолчала.

     – К слову сказать, если вы опасаетесь попасть в западню, то напрасно. Я здесь временно, надолго не задержусь.

     Уличный фонарь, стоявший рядом с машиной, ярко освещал салон, и она увидела, как брови Брюса насмешливо поползли вверх.

     – Фирма, которая посылала меня в Грецию, закрыла зарубежный филиал, поэтому временно я без работы. Но обязательно появится другая, на мою специальность большой спрос, – пояснила Марго, чтобы он не подумал, будто бы у нее неприятности. – А до тех пор почему бы нам не позволить событиям идти своим чередом?

     Несколько минут назад он именно этого и боялся. И вдруг теперь что-то неуловимо переменилось.

     – Звучит недурно.

     И ее устраивает. Выяснив окончательно все, что желала знать, Марго посмотрела на часы, повернув их так, чтобы свет упал на циферблат. Они сидят тут целых десять минут.

     – Замечательно, тогда я предлагаю либо завести мотор, либо начать обниматься, потому что за мою жизнь мне еще не приходилось сидеть в машине так долго, не делая ни того, ни другого.

     Все это время Брюс крутил ключи в руках. Вставив их в замок, он явственно услышал, как она щелкнула пальцами.

     – Я верно предполагала, что вы поступите именно так.

     Он взглянул на нее, потом указал на двух любопытствующих бабуль, с интересом наблюдавших за ними из соседнего окна.

     – Если обниматься, то не перед аудиторией.

     Марго горестно вздохнула.

     – Вам никогда не сделать карьеру актера, Брюс.

     Он усмехнулся.

     – Предполагаю, что мне придется примириться с тем, что гильдия актеров с презрением меня отвергнет.

     Похоже, скованность Брюса понемногу проходила. Марго не знала, почему ей это так приятно, просто наслаждалась своей радостью.

     – Видимо, так, – звонко рассмеялась она.