Текст книги "Любовь — опасная игра"

Автор книги: Мари Феррарелла

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Какое-то беспокойство привело его сюда.

Нахмурившись, Ланс в нерешительности стоял перед входной дверью в магазин Мелани.

Он давно уже был закрыт, свет выключен, портьеры в витринах задернуты. Отсюда хорошо было видно, как ярким светом зажигаются окна домов, а на сам город медленно, но верно спускается ночь.

Ланс не хотел приближения ночи. Он чувствовал себя словно собака, взявшая след и по нему добравшаяся до любимого дома.

Зачем он стоит здесь и мучительно пытается придумать хоть какой-нибудь предлог, чтобы позвонить в дверь и увидеть ее?

Мелани всегда будет такой, какая есть, а вот он может под ее влиянием очень сильно измениться. Так какого же черта он сам ищет с ней встречи?

И почему все так сложно? Почему его терзают сомнения еще более сильные, чем тогда, когда он, полуживой, лежал на больничной койке?

Потому что сейчас идет работа души, а тогда речь шла лишь о теле и все зависело от умения врачей. Он прошел через ад, и в итоге его ноги стали ходить. Сейчас все намного сложнее.

Теперь перед ним другое препятствие – правда, на этот раз в его душе. И он чувствует себя перед ним абсолютно беспомощным. Схожее чувство Ланс испытал, когда не смог спасти из огня ту женщину.

Но настоящим ударом стал для него уход Лорен. Она была его последней надеждой на семью, теплоту, взаимопонимание... Но он жестоко ошибся. Пустота и безразличие ко всему заполнили тогда его жизнь.

Такое же безразличие он почувствовал, когда ушел отец. Но тогда он был не один – рядом оказалась Бесс, которая смогла вернуть его к жизни. Пожалуй, это было его первое серьезное разочарование. Прошло немало времени, прежде чем он вновь почувствовал себя человеком.

Второе серьезное поражение он потерпел в госпитале. Сколько времени ушло на то, чтобы собрать самого себя по крупицам. Тогда его выручили закалка, полученная в детстве, твердый характер и несгибаемая воля к жизни.

И вот опять перед ним выбор – в третий раз. Ланс глубоко сомневался, что способен сделать все правильно, и не был уверен, что хочет рискнуть. Если он впустит эту женщину в свою жизнь, к нему вернется надежда, а если она после этого уйдет, то эту потерю он пережить уже точно не сможет.

Если он впустит ее в свою жизнь...

Если...

Какое «если», он обманывает самого себя! Она уже прочно обосновалась в его душе, иначе он бы не стоял сейчас возле двери, раздумывая, звонить или не звонить. И не чувствовал бы себя при этом последним дураком.

– Эй, вот это сюрприз!

От неожиданности он даже засомневался, действительно ли это голос Мелани, или ему послышалось? Он оглянулся по сторонам – никого.

– Я наверху.

Ланс отошел на пару шагов и поднял глаза. Она была прямо над ним, на балконе второго этажа. Если бы на улице были выключены фонари, то он даже в темноте смог бы увидеть удивление и одновременно радость на ее лице.

Я увидела твою машину на улице.

Он оглянулся, словно сам не знал, где стоит его машина.

– Я...

О Боже, о чем говорить? Не о том же, что он мечтал о ней всю неделю после той вечеринки у Бесс? Правда, он отчаянно пытался бороться с самим собой, но от наваждения очень трудно избавиться.

– Я пришел расплатиться с тобой.

– Подожди, я сейчас.

Мелани поспешила вниз. Она знала, что если не поторопится, то Ланс может исчезнуть гак же неожиданно, как и появился.

Она понятия не имела, за что он собирался расплачиваться, да это было не так важно. Главное – он здесь. А ведь прошло уже пять дней с тех пор, когда они последний раз виделись, и она уж почти потеряла надежду на новую встречу.

Распахнув дверь, Мелани приветливо улыбнулась:

– Расплатиться за что?

Ланс засунул руки поглубже в карманы.

– За фотографию. – Он предвидел, что она сразу же начнет возражать, и, не дав ей вставить и слова, продолжил: – Мне как-то не по себе от мысли, что я сделал Бесс подарок, а с тобой за него так и не рассчитался.

Очень логично, отметила про себя Мелани. Ведь, в самом деле, не мог же он признаться, что это лишь предлог для того, чтобы еще раз ее увидеть.

Мелани совсем не нужны были его деньги. Она отдала ему фотографию с условием, что он подарит ее тетушке, и не собиралась ничего менять.

– Я тебе уже говорила: она не продается.

Ну что ж, он здесь и уходить ни с чем не собирается.

Ланс равнодушно поинтересовался:

– Может, я могу тебе чем-то помочь? Я не уйду просто так.

Легко сказать, да не так-то просто сделать. Мелани на секунду задумалась. В ее голове промелькнула неожиданная идея.

– Хорошо. Я говорила, что не возьму денег, но до того, как люди научились обращаться с деньгами, существовал бартер.

Лансу не понравился озорной огонек в ее глазах. Здесь явно какой-то подвох.

– Ты хочешь меня в обмен?

– Да нет же, но у меня к тебе предложение.

Ланс опустил глаза и увидел, что Мелани не успела надеть тапочки. Вот почему она выглядела еще более хрупкой и нежной, чем обычно.

– Да, я слушаю, – намеренно растягивая слова, сказал он.

Она открыла дверь пошире, приглашая его войти.

– Если ты действительно хочешь заплатить за фото, поднимайся ко мне наверх.

Он пытался догадаться, что же ею движет, когда она делает такое предложение. А главное – зачем? Неужели не понимает, чем все может закончиться?

– Я собираюсь смотреть «Ребекку». Не составишь компанию?

Да, он пришел сюда в надежде встретить ее. Но сейчас, когда она пригласила его к себе, Ланс почему-то заколебался.

– Ну, я...

– У тебя назначена какая-то встреча?

– Нет.

– Значит, ты сейчас свободен, – подытожила Мелани. – Я назвала свою цену. Плати или уходи.

Ланс в замешательстве не знал, как поступить. Умом он понимал, что нужно разворачиваться и уходить отсюда, однако вопреки всем доводам разума вдруг выпалил:

– Хорошо, я остаюсь.

Мелани, конечно, не сомневалась, что он согласится. Иначе бы, зачем ему сюда приходить? И теперь у нее появилась прекрасная возможность побыть с ним наедине. Выходит, Ланса нужно просто подталкивать в правильном направлении.

– Отлично.

Она схватила его за руку и потащила наверх. Ланс был мрачнее тучи.

– Ну, улыбнись же, Ланс! Ты идешь ко мне в гости, а не на эшафот...

Он не был в этом уверен.

Квартирка над магазином была чистая и уютная. Очень подходит для нее, подумал Ланс, оглядевшись по сторонам. Больше всего его удивило, что на стенах не было никаких фотографий, автографов, пластинок – все это осталось внизу, в магазине.

Ему было вполне комфортно на серо-голубом кожаном диване и казалось, что он зашел в гости к старому приятелю.

– Твоя квартира выглядит как вполне нормальное жилье, – заметил Ланс, – никакого намека на связь с миром кино.

– Не совсем верно, – лукавая усмешка играла на губах Мелани. – Ты сейчас находишься в гостиной из фильма «Дом отца». – По выражению его лица она поняла, что ему не совсем ясно, о чем идет речь, и пояснила: – В свое время это был популярный спектакль, который семь лет без перерыва показывали на Бродвее. Потом по нему сняли фильм.

Ланс что-то смутно припоминал.

– Но каким образом эта гостиная попала к тебе?

– Не ко мне, к тетушке Элейн. – Мелани включила видео и вставила кассету. – Этот фильм был ее последней крупной работой. – С этими словами она вышла на кухню. – Главный продюсер всегда пользовался особой любовью тетушки, – доносился оттуда до Ланса голос Мелани. Он слышал, как открылась дверь холодильника, потом закрылась. Звякнули стаканы с напитком, зашуршал высыпаемый из пакета поп-корн. Через несколько минут Мелани с подносом в руках появилась на пороге комнаты. – Тетушка Элейн взяла его под крылышко, когда он еще только начинал, – продолжала она рассказывать.

Нет, она точно что-нибудь уронит! Ну почему нельзя было принести все это в два захода? Это было бы правильно и логично, с раздражением размышлял Ланс. Он начинал подозревать, что Мелани и логика абсолютно несовместимы. Повинуясь внезапному импульсу, он встал, взял поднос из ее рук и поставил на кофейный столик.

Твоя тетушка занималась костюмами? – из вежливости поинтересовался Ланс.

– Да, и она великолепно с этим справилась. Дэвид Мэтьюс всегда отлично выглядел, и, когда ему требовалось произвести на кого-нибудь впечатление, он всегда обращался к тетушке. Он знал, что может рассчитывать на нее. – Мелани аккуратно разложила салфетки на столе и села на диван. – Дэвид никогда не забывал, что для него сделала тетушка, поэтому, когда была окончена их последняя совместная работа, он преподнес ей роскошный подарок.

Она говорила об этом как о чем-то само собой разумеющемся. Можно подумать, каждая ее комната обставлена декорациями из знаменитых фильмов.

– Ага, а кухня у тебя, наверное, из передачи «Готовим вместе с Джулией»?

Мелани рассмеялась. Надо же! Он знает названия передач для домохозяек!

– Нет, но моя спальня – из «Тысячи и одной ночи».

Улыбка на ее лице была откровенно провокационной. Ланс почувствовал, что ступил на зыбкую почву, и от всей души надеялся, что фильм не окажется слишком длинным. Он не был уверен, что устоит. Его воображение и так уже не на шутку разыгралось.

Мелани нагнулась, чтобы взять немного поп-корна. Глаза Ланса помимо воли опустились к вырезу на ее нежно-розовом топике. Он нервно сглотнул. Мелани взяла пульт управления.

– Ну, готов?

Этот двусмысленный вопрос застал Ланса врасплох. Он мучительно пытался сообразить, что она конкретно имеет в виду.

– К чему?

Вид у него как у осужденного перед пытками, но ничего страшного, подумала Мелани, усаживаясь поудобнее.

– Кино. – Она нажала на кнопку «пуск». – Ты готов смотреть кино? «Ребекка» – настоящая классика.

Ланс с большим трудом оторвал взгляд от нежных округлостей груди Мелани.

– Ну, тогда я точно засну, – полушутя-полусерьезно заметил он.

После этого заявления Мелани стало ясно, что он никогда не видел «Ребекку».

– Сомневаюсь, что ты сможешь заснуть.

В этом с ней можно согласиться, решил про себя Ланс. Он с большим трудом оторвал взгляд от Мелани и уставился на экран.

Фильм, замечательный по своему трагическому сюжету, понравился Лансу. Все это время он усиленно жевал поп-корн – чтобы были заняты и руки, и рот. Мелани же на протяжении всего фильма исподтишка поглядывала на Ланса, пытаясь предугадать его реакцию.

– Не так уж плохо, – выдавил из себя Ланс, когда прошли заключительные титры.

– Не так уж плохо?! – Мелани подумала: наверное, в его устах это наивысшая похвала. – А, по-моему, это потрясающий фильм, – высказала она свою точку зрения, выключила телевизор и встала. – Скажи мне, Ланс, в твоей жизни есть что-нибудь, что заставляет тебя воспринимать мир не холодно и отстраненно, и более трепетно?

Он при всем желании не мог припомнить вещей, которые вызывали бы в нем особый энтузиазм. Даже работу он воспринимал скорее как обязанность, не более.

– Нет, не думаю.

Он в открытую признался, что в его жизни нет такой движущей силы. Неужели он начал ей доверять?

– А как же Бесс?

– Она ведь человек, а не вещь. – Ланс недоуменно пожал плечами. Бессмысленно отрицать, что он испытывает чувство глубокой нежности и привязанности к своей тетушке. – И если б не она, меня бы здесь не было, помнишь?

– Да, помню. – Мелани взглянула на часы. Ну что ж, он стойко выдержал киносеанс и теперь может спокойно уйти. – Только Бесс? Больше никто?

Что? Неужели она напрашивается на комплимент? Это на нее совсем не похоже, хотя, с другой стороны, с чего он взял, что знает эту женщину?

– Должен быть кто-то еще?

– А твой отец?

Последнее замечание действительно застало его врасплох.

– Пожалуйста, хотя бы ты не начинай. Мне вполне хватает нотаций Бесс. Это ее любимая тема.

Мелани беспомощно всплеснула руками:

– Да ничего я не начинаю!

– А что же, по-твоему, ты делаешь?

– Пытаюсь помочь тебе.

Ланс уже понял, что отвертеться от разговора вряд ли удастся.

– Лучше не надо, – хмуро ответил он и кивнул в сторону телевизора. – Может, посмотрим еще какой-нибудь фильм?

Отличная отговорка, только Мелани не собиралась так быстро сдаваться. Она была уверена, что пришло время назвать вещи своими именами. Пусть этот разговор не принесет никому особой радости, но он необходим, иначе полное исцеление так никогда и не наступит.

– Можно есть пищу, и она не принесет никакой пользы. То же и с твоим отцом: если оставить все как есть, и ты и он до конца жизни будете мучиться. Поверь мне, он действительно хочет помириться и начать все сначала.

– Он тебе сам так сказал? – Кажется, его отец успел завоевать ее симпатию. Наверняка выставил себя как жертву обстоятельств. – Неужели мой отец попросил тебя быть посредником? Не могу поверить!

– Нет, он ни о чем подобном не просил. Просто сказал, что сам во всем виноват.

– Ну, в этом с ним трудно не согласиться.

Дело не в том, прав он или нет. Неужели Ланс не понимает, что, пока он не простит отца и не отпустит свою боль, он никого не сможет полюбить? Он побоится впустить кого-то в свою жизнь. Он боится и сейчас: боится довериться ей, Мелани, и одновременно до смерти боится ее потерять.

Раз ты все понимаешь, почему бы не попытаться изменить эту ситуацию?

Она встретилась с ним глазами.

Как она смеет требовать от него невозможного? Неужели не понимает: он не в состоянии забыть, что отец оставил его, когда был так сильно нужен, и простить его?

Разозлившись окончательно, Ланс вскочил и направился к двери, но на полпути не выдержал и обернулся:

– Вот ты пытаешься понять каждого человека. Может, тогда скажешь, как мне быть с бессонными ночами, когда я лежал и думал, что же я такого плохого сделал, почему ему пришлось меня бросить? – Ланс с трудом перевел дыхание и продолжил: – Я не могу забыть тот ад, в котором очутился не по своей воле.

Его слова, пронизанные болью маленького мальчика, впились Мелани в самое сердце. Так вот, оказывается, в чем дело...

– Некоторые люди совершают поступки, абсолютно не заботясь об окружающих. Им просто не приходит в голову, что они могут задеть или обидеть кого-то еще в стремлении наказать самого себя. – Мелани смотрела на Ланса в надежде, что сумеет донести до него эту простую истину. – И я думаю, на самом деле ты очень похож на своего отца. Гораздо больше, чем тебе кажется.

Мелани слишком близко подошла к правде, которую он пока не готов был признать. Ланс развернулся и молча направился к двери.

Мелани забежала вперед и загородила ему дорогу. Ей не хотелось, чтобы он вот так ушел.

– Ты спрашивал, как бы я себя чувствовала на твоем месте. Хорошо, я скажу.

Они встретились глазами.

– Ничего подобного тому, что пережил ты, мне испытать не довелось. Мой отец оставил нас еще до моего рождения. Испугался ответственности. Да Бог с ним. Обиднее всего то, что он никогда не делал попыток узнать, кто у него родился, мальчик или девочка, здорова я была или нет. Нужно ли что мне или моей матери. Понимаешь, он просто выбросил нас из своей жизни. Мне было очень больно, а представь, что чувствовала моя мать, ведь она любила этого человека. – Мелани вдохнула поглубже, пытаясь успокоить боль, выпущенную из дальнего уголка памяти. – Шли годы, а он так и не сделал ни одной попытки связаться со мной. Я скажу тебе, почему мне так дорог мир тетушки Элейн. Я влюбилась в него потому, что могла свободно фантазировать: на этой неделе мой отец – Эррол Флинн, на следующей – Брайан Кит и так далее. В этом воображаемом мире я получала тепло, ласку, поддержку – все то, чего мне так недоставало в жизни. Наверное, в какой-то степени это меня и спасло.

– Я не верю в вымышленный мир.

Ну что ж, придется с ним разговаривать на его языке.

– Да, конечно. Но знаешь, если бы мой отец неожиданно появился на моем пороге, я не стала бы спрашивать, почему он меня бросил. Я попросила бы его остаться. – Мелани внимательно посмотрела на него, пытаясь понять, услышал ли он ее слова, идущие от самого сердца. – Ты очень счастливый человек, Ланс. Тебе не нужно искать своего отца, он здесь  и хочет быть рядом с тобой. Я бы многое отдала, чтобы оказаться на твоем месте. – Ланс встал и сделал попытку обойти ее, но она поймала его за руку. – Прошлое ушло безвозвратно, Ланс. Мы должны жить сегодняшним днем. А будущее нам неподвластно. И у нас нет права разбрасываться тем, что действительно ценно, ты так не думаешь?

– Я думаю, что ты слишком много болтаешь, – но его голос звучал несколько надломленно.

– Иногда да, – призналась она. – Просто ты мне небезразличен.

Нот в это он упорно отказывался верить.

– Почему?

– Я не могу иначе. – Мелани кивнула в сторону телевизора. – Мы можем еще что-нибудь посмотреть, если хочешь.

Нет, мне завтра рано вставать.

Конечно, это была отговорка, но если он не уйдет сейчас, то позже и подавно не сможет. А он еще не готов к такому шагу.

Она проводила его до входной двери. На прощание Ланс легонько коснулся губами ее щеки.

– Спасибо за кино.

Мелани в ответ пробежала пальчиками по его щеке.

– Не за что. Заходи в любое время.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Ланс вместе с тетушкой подъехал к магазину Мелани, откуда доносилась громкая музыка. Там было полно народу, в основном женщины.

Все эти люди были приглашены на вечеринку, посвященную юбилею фильма «Господин сердца». Бедный Ланс до сего дня ничего про него не слышал, зато Бесс знала, кажется, все, что связано с этой картиной.

Ланс приехал сюда из-за тетушки. Если бы однажды он не упомянул про вечеринку у Мелани, ничего бы сейчас и не было. Но Бесс обладала хорошей памятью, и она ничего не забыла. Когда подошло время, тетушка позвонила ему и объявила, что не знает, где живет Мелани, и поэтому он как любящий племянник должен сопровождать ее на вечер.

Ланс прекрасно видел все ухищрения Бесс. Та явно взяла на себя задачу свести их вместе, а вечеринка была очень удобным поводом.

Среди гостей то там, то тут попадались люди в костюмах сказочных персонажей. Ланс бродил по магазину в надежде отыскать Мелани. Найдя ее, он невольно стал свидетелем разговора, где она называла сумму, которую одна женщина должна была выложить за право носить целый вечер платье из какого-то фильма. Он дважды переспросил в надежде, что ослышался. Неужели она серьезно?

Ланс глядел на Мелани с нескрываемым изумлением.

– Как, все эти люди готовы платать такие деньги?

Тут его взгляд упал на ценник, который только что написала Джойс. Черт побери, никогда бы не подумал!

– Почему тебя это удивляет? – Мелани поправила юбку на манекене. – Немало людей готовы платить хорошие деньги за то, чтобы прикоснуться к прошлому.

Да уж, кому-то такая ностальгия недешево обходится...

– Судя по всему... – Ланс взял в руки другой ценник и недоверчиво покачал головой. – Судя по всему, ты нашла себе беспроигрышное дело.

Мелани никак не могла понять по его тону, восхищается он или осуждает ее практичность. Но выяснять не стала. Главное – он приехал.

– Я рада, что ты пришел. Тебе здесь нравится?

Ланс до сих пор не мог понять, как работает ее мозг. Но она явно обладала потрясающей способностью переворачивать все с ног на голову.

– А что сегодня будет?

Мелани смотрела на него, забыв абсолютно обо всем на свете. Даже о тех людях, которые пришли к ней на праздник. Она невольно отметила, что Ланс одет сегодня более тщательно, чем обычно. Хотелось бы верить, что таким образом он пытается произвести на нее впечатление.

– Будет то, что подскажет мне сердце, – Мелани расплылась в улыбке. – Но сейчас я хочу есть, поэтому голос сердца мне не слышен.

Ланс рассмеялся вместе с ней, а про себя тихонечко вздохнул. Он изо всех сил пытался сконцентрироваться на разговоре, хотя сделать это было не так-то легко. Ему пришлось даже засунуть руки поглубже в карманы, чтобы не поддаться желанию привлечь ее к груди.

– Ланс, ответь мне на один вопрос. – Мелани внимательно его изучала. Неужели он приехал сюда только из-за Бесс? – Ты когда-нибудь прислушивался к своему сердцу?

– Только чтобы узнать, бьется оно или нет. – Почему она всегда переводит разговор на личное? Ему и так нелегко бороться со своими тайными желаниями. В замешательстве Ланс схватил первую попавшуюся маску. Там не было цены, поэтому он спросил, повернувшись к Мелани: – Сколько она стоит?

Она перевела взгляд с него на маску, потом обратно. Он почти физически чувствовал, как скользит по нему ее взгляд.

– Для тебя?

– Нет, вообще.

Мелани попыталась вспомнить, на какой же цене они с Джойс в конце концов остановились.

– Две с половиной сотни.

Голос Ланса снизился до шепота:

– А тебе не кажется, что это уже перебор? – Его глаза сузились и стали похожи на глаза Зорро. По счастливой случайности, в руках в этот момент он держал маску именно этого героя и был даже чем-то на него похож. – Лыжная маска стоит пятьдесят долларов и закрывает гораздо больше. Я уж не говорю про карнавальные маски – они стоят и того меньше.

Мелании рассмеялась и, немного покопавшись, достала из кучи еще одну маску – очень элегантную, отделанную тончайшим кружевом.

Это не просто маски, в каждой из них – кусочек истории. Вот, например, маска Джульетты, которая была на ней в тот день, когда она в первый раз увидела Ромео. В телевизионной версии, помнишь? – Ланс уставился на нее со смутным чувством удивления и замешательства. Мелани не сдержалась и рассмеялась: – А вообще-то, ты прав...

Ее смех звенел как колокольчик, привлекая к ним всеобщее внимание. Ланс судорожно подыскивал достойный предлог, чтобы поскорее смыться. Лучше всего найти Бесс и сказать, что подождет ее в машине.

Однако сидеть ему там, судя по всему, придется по крайней мере до Рождества, хмуро думал он. Его тетушка не уйдет отсюда так быстро.

И все же ему не пришлось искать Бесс – она сама нашла его, хотя, безусловно, объектом ее поисков была Мелани. Круглое тетушкино лицо раскраснелось от удовольствия. Она взяла Мелани под руку, чтобы выразить свою признательность:

– Какой у вас замечательный магазин! У меня такое чувство, что я попала в сказку. – Тут она встретилась глазами с племянником. – Ланс, почему ты мне ничего не рассказывал об этом магазине?

Мелани быстро сообразила, что нужно делать, и, не раздумывая, предупредила возможные извинения Ланса:

– Глаза холостого мужчины не всегда видят окружающую их красоту. – Ей было приятно, что Бесс высоко оценила ее магазин. – Вам нравится здесь что-то конкретное?

Бесс вздохнула:

– Все без исключения! Мне кажется, я умерла и очнулась на небесах.

Тут Мелани краем глаза заметила, как одна женщина подошла к стойке с явным намерением что-то купить.

– Если увидите что-нибудь особенное, дайте мне знать. Я должна ненадолго отойти, но скоро вернусь.

Бесс подождала, пока Мелани отойдет на достаточное расстояние – так, чтобы та не слышала ее слов, и сказала:

– Больше всего мне здесь нравишься ты.

Ланс наблюдал, как Мелани общается с женщиной. Он ловил каждый изящный поворот головы, каждый легкий взмах руки и мягкую улыбку.

– Да, пожалуй, в ней что-то есть.

Если бы они всегда были вместе, тогда бы Бесс стала считать, что жизнь племянника вполне устроена. Хотя его замечание и свидетельствует о многом, все же с ним нельзя ни в чем быть до конца уверенной.

– Неужели ты готов это признать?

Почему-то ее слова задели его. Ланс посмотрел на нее недовольно.

– Бесс, пожалуйста, не начинай. Пусть все останется так, как есть, ладно?

На самом деле он говорил эти слова для отвода глаз. Ему даже думать не хотелось, что творится у Бесс в голове. Уж слишком хорошо он ее знал. Но Бесс не желала идти на компромисс.

– Нет, не ладно. Почему ты не хочешь признать ее очевидное влияние на тебя? И знаешь, я растила тебя все это время не для того, чтобы ты превратился в занудного старика. В твои-то годы!

Ланс решил не обращать внимания на замечания Бесс и свести все к шутке.

– Значит, когда стану стариком, мне не придется перестраиваться.

Бесс фыркнула:

– Вот когда тебе стукнет сто лет, тогда и будешь разыгрывать из себя старикашку. – С ними словами тетушка отправилась к статуэтке, изображающей двух влюбленных, которая привлекла ее внимание сразу же, как только она вошла в магазин. За последние полчаса к этому экспонату Бесс подходила не меньше трех раз, и он нравился ей все больше и больше.

Мелани, уделив должное внимание покупательнице, распрощалась с ней и посмотрела по сторонам. Она обратила внимание на Бесс, которая не сводила глаз со статуэтки.

– Значит, вот эта вещь похитила ваше сердце? – подходя, спросила она.

Бесс кивнула. С благоговейным трепетом она дотронулась до статуэтки и обернулась к Мелани. В ее глазах стояли слезы.

– Это из фильма «Женщина Робина». Я угадала? – начала Бесс. – Я видела этот фильм не один десяток раз. Самая романтическая сцена – где он остается под окном, чтобы дождаться, пока его возлюбленная поднимется наверх и ляжет спать.

Оказавшийся неподалеку Ланс услышал эти речи расчувствовавшейся старушки и не мог удержаться, чтобы не вставить свое веское слово:

– Звучит так, будто оба до сих пор сидят в тюрьме за ограбление банка.

– Ты неисправим, – печально констатировала Бесс.

Мелани взяла ее под руку и доверительным тоном молвила:

– Мужчины ни за что на свете не признаются в романтических чувствах. Они считают, что станут от этого менее мужественными. Но они такие же люди, ничто человеческое им не чуждо, и порой их чувства намного глубже, чем может показаться на первый взгляд. Недаром лучшие произведения искусства созданы мужчинами.

Камень в его огород, подумал Ланс. Неужели она действительно так хорошо понимает все, что происходит в его душе?

Понимает ли?

Задумавшись, он оперся на статуэтку – та устояла.

– Надо же, крепкая! – Ланс был очень удивлен своим открытием.

– Жан-Люк Делон посвятил этой скульптуре очень много времени, – пояснила Мелани. – Говорят, он переделывал ее больше тридцати раз.

– Его личная жизнь нашла здесь отражение? – спросил Ланс.

Ответила Бесс. Она припомнила нашумевшую историю женитьбы Делона на Элисон Эванс.

– Да, это его третья жена, – улыбнулась Мелани. – Много сердец разбилось в то лето, когда он наконец решил на ней жениться.

Ланс не имел ни малейшего представления, о ком они говорят, но это его нимало не смущало.

– И твое тоже?

Мелани кивнула, она не собиралась отрицать очевидное.

– И мое. – Заметив, как сильно помрачнел Ланс, она поспешила добавить: – Мне было восемь.

– О! – только и мог вымолвить Ланс. Тогда другое дело, а то он уж было подумал... Впрочем, ей лучше не знать всех его мыслей.

Бесс, казалось, на какую-то долю секунды задумалась, а потом решительным тоном заявила:

– Я покупаю.

Она стала искать ценник, но Мелани оказалась проворнее. Она успела его подменить так, чтобы Бесс ничего не заметила.

– Отлично! – радостно воскликнула Мелани. – Только пусть она здесь постоит до конца праздника, хорошо?

Бесс достала чековую книжку.

– Какую сумму я должна написать? Мелани как ни в чем не бывало посмотрела на ценник.

– Пятьсот долларов.

Глаза Ланса полезли на лоб от удивления. Он обратил внимание на цену, когда еще раньше прогуливался по магазину. Она была как минимум раз в шесть выше.

Даже Бесс почувствовала подвох.

– Мелани, дорогая, у меня, конечно, не воз денег и я не привыкла швырять их на ветер, но, поверь, у меня их достаточно, чтобы купить эту замечательную статуэтку.

– Нет, серьезно, пятьсот долларов, – твердила свое Мелани. – Вот, смотрите. – Она показала ценник.

Ланс взглянул на него из-за плеча тетушки, и ему захотелось себя ущипнуть. Там действительно стояла цена, только что объявленная Мелани. Но какого черта? Ведь всего каких-то десять минут назад он видел совсем другую цифру!

– Эта цена стоит здесь с сегодняшнего утра. Сначала я выставляла статуэтку по одной цене, но никто не хотел ее покупать. Потом я два раза снижала цену, а покупателя так и не нашлось. Так что вы окажете мне огромную услугу, если купите ее.

Бесс все еще сомневалась, но почему-то ей казалось, что надо соглашаться. Она догадалась, что Мелани преподносит Лансу еще один урок. Бог в помощь, дети мои. Я-то уж не буду вам мешать.

– Тогда решено.

Тетушка Бесс огляделась, высматривая место, где можно присесть и заполнить чек.

– Чек выписывать на ваше имя или на адрес магазина?

– На магазин. Вот сюда, пожалуйста. – Мелани подвела ее к креслу слева. – Джон Уэйн сидел в нем, когда снимался «Макклинтон», но об этой истории как-нибудь в другой раз. – Она повернулась к Лансу: – Ты поможешь мне довезти статуэтку до дома твоей тетушки?

– Конечно, какие проблемы, – радостно согласился он. Раз уж она отдает эту чертову статуэтку почти даром, по крайней мере он сможет в ответ для нее что-то сделать.

– Тогда останься сегодня после вечеринки, договорились?

Да, все же Мелани намного сильнее, чем выглядит, думал Ланс, когда из последних сил тащил эту проклятую статуэтку к машине. Черт побери, как бы она управилась без его помощи? Ну вот, они, наконец, возле машины. Ловко открыв перед ним дверцу, Мелани помогла уложить реликвию на пассажирское сиденье.

– Я должен был догадаться, – обратился к ней Ланс.

Она подождала, пока он закроет дверцу, и переспросила:

– Догадаться о чем?

– Что на тебе не просто платье, а костюм сказочной феи. Я прав?

Мелани увидела, как заблестели его глаза.

– Что-то ты сегодня слишком игриво настроен.

Ланс понял, что если действительно хочет узнать интересующую его информацию, то надо спрашивать напрямую, а не тянуть кота за хвост. Пользоваться моментом, пока Бесс нет рядом.

– Знаешь, я одного не могу понять: когда ты успела поменять ценник с трех тысяч на пятьсот?

– А-а... это, так бы и говорил... – Она уже и на самом деле забыла о содеянном. – Разве ты не веришь в магию?

Задай она ему этот вопрос пару недель назад, он с жаром бы принялся утверждать, что всему на свете есть логическое объяснение. Но сейчас Ланс сомневался даже в очевидных вещах.

– Кажется, начинаю.

Какое-то мгновение он смотрел на нее, затем отвернулся. Черт, он все время ждет от нее какого-нибудь знака, может быть, потому, что начинает верить, будто между ними случится что-то необычное, чего никогда не было в его жизни. Мир Мелани сверкает разными красками, и он, как младенец, тянется к яркому свету. Кто хоть раз в жизни видел блеск солнца, грелся под его лучами, тот никогда не сможет его забыть.

От подобных мыслей Лансу иногда становилось не по себе, но и не думать о Мелани он уже не мог.

– И это меня беспокоит, – добавил он.

Мелани сжалилась и объяснила:

– Все просто. Ловкость рук, и никакого мошенничества. Другой ценник был у меня в руках. Я нарисовала его, когда увидела, что Бесс по-настоящему заинтересовалась статуэткой. Мне показалось, что ей она вряд ли по карману. – Мелани взглянула на Ланса. – Помнишь, как я подарила тебе далматинца?

Наконец-то пролился свет на еще одно темное дело.

– Ага, мне он понравился, а на следующий день я обнаружил его в своем кармане, хотя он мне совсем не был нужен.