Текст книги "Доченька"

Автор книги: Мари-Бернадетт Дюпюи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 24 страниц)

Мари-Бернадетт Дюпюи
Доченька

Предисловие

Все детство маленькой Мари прошло в монастыре. Со временем она сумела полюбить эти толстые старые стены, строгих и добрых наставниц, простую, размеренную и безмятежную жизнь. Но глубоко в душе Мари хранит надежду, что когда-нибудь ее родители заберут ее из приюта в большой и красивый дом, где они будут жить в любви и благополучии.

Однажды Мари кажется, что ее мечта может осуществиться – мужчина с добрыми и грустными глазами долго смотрит на нее, но уходит и больше не появляется. Вместо него приезжает дама по фамилии Кюзенак – великолепно одетая, но высокомерная и раздражительная. К несчастью для Мари, ей нужна не дочь, а служанка. Мать-настоятельница понимает, что для Мари это, возможно, единственный шанс устроить свою судьбу. Но все равно на сердце у нее тревожно. И не зря – по пути к поместью Кюзенаков дама больше заботится о покупках, а не о Мари, которая вымокла под дождем до нитки.

Прибыв на место, Мари остается в доме слуг, Жака и Нанетт, чей сын Поль сразу же берет сироту под свою опеку. Проходит время, и эти люди становятся для нее настоящей семьей, а Поль – ее первой любовью.

Однажды судьба, испытывающая девочку с рождения, преподносит ей неожиданный подарок. Выясняется, что хозяин поместья «Волчий Лес», господин Кюзенак, – ее родной отец, а она – его единственная наследница. С этих пор жизнь Мари меняется, как в сказке. Она может наслаждаться чтением любимых книг, получить образование и осуществить свою мечту – стать учительницей. Более того, теперь, когда она богата, у нее есть возможность выйти замуж за любимого человека, не задумываясь о том, на какие средства они будут жить. Мари также может подарить счастье своей подруге по монастырю – маленькой сиротке Лиони.

Однако богатство не останавливает череду несчастий. На поместье претендует племянник мадам Кюзенак. А Поль, стыдясь своей необразованности, не хочет больше быть с Мари, которая ради учебы надолго покидает родной дом… И все-таки Мари даже не подозревает, что эти проблемы, кажущиеся ей непреодолимыми, на самом деле сущие пустяки по сравнению с тем, что ждет ее в будущем!..

Эта увлекательная и интригующая история читается на одном дыхании. С первых же страниц писательница позволяет своим читателям погрузиться в мир героев, проникнуть в их сердца и помыслы, узнать их мечты и желания. Они невольно начинают сопереживать крошке Мари, осуждать мадам Кюзенак, с умилением следить за Полем, который с решимостью взрослого защищает от местных забияк свою подругу и дарит ей первый в ее жизни букет. Эта трогательная история превращается в семейную сагу, не уступающую «Поющим в терновнике».

Мари-Бернадетт Дюпюи – не новичок в мире литературы. Ее перу принадлежит около тридцати произведений разных жанров, в основном исторические романы и детективы. Наши читатели уже имели возможность прочесть книгу «Сиротка» (КСД, 2010), первый том саги, – удивительную историю Эрмин, девушки с прекрасным голосом. Этот роман пришелся по душе тысячам читателей как в Европе и Америке, так и в нашей стране.

Страсть к сочинительству у Мари-Бернадетт Дюпюи проснулась еще в детстве, когда она узнала, что ее бабушка принадлежала к знатному дворянскому роду, а отец – хозяин замка! Постепенно у нее возникло желание записывать выдуманные ею истории, и успех не заставил себя долго ждать. Известные критики уверяют, что Дюпюи обладает удивительным талантом: создавая поистине человечных персонажей, она позволяет им развиваться в рамках увлекательного сюжета с многочисленными поворотами и интригами.

А. Чвикова

Моему сыну Иану.

Хочу, чтобы он знал, как сильно я его люблю

Всем сиротам, выросшим во французском городе Обазин, согретым материнской любовью мамы Тере

Слова признательности

В процессе работы над книгой мне посчастливилось встретиться со многими интересными людьми, которые помогли мне собрать необходимые сведения, предоставили доступ к ценнейшим изданиям и документам.

Выражаю свою глубочайшую благодарность:

Жан-Полю Малавалю, Жан-Луи Керио, Мари-Эллен Тассен, Флоранс Рейно, Сильви Дюпюи;

всем воспитанницам приюта конгрегации Святого Сердца Девы Марии в Обазине: Маги Таро, Югетт Лашез, Маделен Барди, Женевьев Фово, Одетт и Пупетт Ваше, Бетти Дорнфест;

полковнику Леону Канару, в прошлом мэру Обазина, и его супруге Амели, а также господину Анри Лавалю;

Национальному исследовательскому центру истории движения Сопротивления и депортации имени Эдмона Мишле (Centre national d'études de la Resistance et de la Deportation Edmond Michelet) в Брив-ла-Гайард;

Жильберу Бобати, президенту Общества словесности, естественных наук и искусств департамента Коррез (Société des Lettres, Sciences et Arts de la Corrèze).

Пролог

– Скажи, мам, Мари умрет?

– Конечно нет, дурачок! Я ведь тут! Как она может умереть?

Женщина ободряюще улыбается сыну и быстро отворачивается. В ее глазах читается тревога. Она мало верит в то, что говорит. Губы ее начинают шептать молитву. Неужели Господь хочет забрать к себе девочку, которая совсем недавно оказалась под их крышей? Жар у ребенка не спадает, дыхание тяжелое, с присвистом…

Сын хозяйки дома, Пьер, на коленях стоит у кровати. Он не сводит глаз с лица больной девочки, боясь, что вот-вот случится самое страшное. Ему очень хочется помочь ей, но мальчик понимает, что это не в его силах. И все-таки он будет рядом, хотя бы для того, чтобы, когда случится неотвратимое, закричать «Помогите!»…

– Во всем виновата хозяйка, мой сыночек. Как по мне, мадам Кюзенак не хотела брать ее в дом. Она с муссюром [1]1
  «Хозяин» на местном диалекте. (Здесь и далее примеч. пер., если не указано иное.)


[Закрыть]никогда не соглашается, что бы он ни сказал – все не по ней! Ну как можно было посадить девочку на запятки экипажа и оставить трястись всю дорогу под проливным дождем? Как, я спрашиваю? Души у нее нет!

До Мари, заблудившейся между реальностью и бредом, временами доносится чей-то резкий голос. Наконец она его узнала: это голос Нанетт, женщины, которая по приезде приняла ее в своем доме. Девочка поняла и то, что говорившая чем-то недовольна. Она изо всех сил прислушивается, не желая терять связь с реальностью, боясь снова провалиться в темную пропасть горячки, полную неопределенных опасностей. Она чувствует себя совершенно разбитой…

Отдаст ли она Богу душу? Монахини из сиротского приюта в Обазине, который она привыкла считать домом, говорили именно так, когда одна из сестер умирала. «Отдать Богу душу»… Мари не была к этому готова.

Она всегда думала, что жизнь хороша и полна радостей. Даже для нее, несчастной сироты…

Там, на небесах, встретится ли она со своими родителями, которые оставили ее сразу после рождения? Может быть… Она сумеет их простить!

Дыхание девочки учащается. Чьи-то руки приподнимают ее, и теплая жидкость течет в ее рот, но у нее нет сил сделать глоток. Целебный отвар проливается на ночную сорочку. Заботливые руки опускают ее на постель.

Мари проваливается в забытье, полное тепла и яркого света, и перед ее мысленным взором проносятся обрывки недавних событий, изменивших ее короткую жизнь…

Глава 1
Прощание с приютом в Обазине

Март 1906 года

– Мари! Мать-настоятельница зовет тебя в свой кабинет. Кто-то дожидается тебя в приемной. Поторапливайся, да не забудь снять фартук…

Девочка и сама слышала, как несколько минут назад прозвенел дверной колокольчик. Но у нее и мысли не возникло, что кто-то пришел, чтобы повидаться с ней…

Девочка часто представляла себе, как в один прекрасный день в комнату войдут красиво одетые мужчина и женщина с добрыми лицами. Ее родители раскроют объятия, и она кинется им навстречу, задыхаясь от счастья. Прекрасная мечта, которой не суждено сбыться.

Спеша выполнить приказание сестры Юлианны, Мари отложила нож, которым чистила овощи, – работа, исполняемая старшими воспитанницами по очереди, – и сняла испачканный фартук. Потом торопливым движением стянула с головы платок, который обязательно надевали все, кто помогал в кухне. Интересно, кто к ней пришел? После недолгого колебания девочка сняла ленточку, стягивавшую ее темные волосы, и разгладила складочки на своем сером платье. Кто бы это ни был, мужчина или женщина, внутренний голос подсказывал, что выглядеть она должна наилучшим образом. И тотчас же укорила себя за то, что грешит тщеславием, и любая из монахинь конгрегации Святого Сердца Девы Марии, исповедующих строгие моральные принципы, не преминула бы ее в этом упрекнуть.

Девочке предстояло выйти в приемную уже второй раз в этом месяце, и она немного волновалась.

Она пересекла двор, направляясь к построенному из светлого камня и украшенному парными колоннами зданию аббатства. Взгляд девочки скользнул по привычному пейзажу, которым она так часто любовалась: с одной стороны вьющаяся вдоль стены виноградная лоза, осенью радующая обитателей приюта вкусным виноградом сорта Шасла, с другой – сад и небольшой огород, где шепчет фонтан. На плодовых деревьях кое-где начали лопаться почки, небо было чистым, но воздух оставался прохладным и влажным.

Мари подумала, что сама она, пожалуй, предпочла бы остаться в теплой кухне. Она очень любила бывать там. Обитатели приюта называли свою просторную кухню «замок», поскольку крыша этого помещения была украшена квадратной башенкой. В огромной комнате с красивым сводчатым потолком было так уютно! Гигантских размеров камин и кухонные печи распространяли вокруг себя приятное тепло.

«Может, тот мсье, что приезжал в прошлый раз, вернулся снова? – спросила себя девочка, и сердце ее забилось быстрее. – Нет, это невозможно! Он ведь ни о чем меня не спрашивал. Только долго меня рассматривал. И я ему не понравилась».

В начале XX века редко кто решался усыновить ребенка-сироту. Приют, притулившийся у стен аббатской церкви Святого Стефана в коммуне [2]2
  Поселение городского или сельского типа, образующее низшую административно-территориальную единицу.


[Закрыть]Обазин, недалеко от города Брив-ла-Гайард, стал домом для нескольких маленьких девочек, оставшихся без родительской опеки. В шестидесятые годы XIX века, когда бедняков на улицах Брива стало намного больше и монахиням пришлось открыть центр благотворительной помощи, увеличилось и количество сирот. В это же время сестры конгрегации Святого Сердца Девы Марии основали в Обазине, в красивейшем здании старинного цистерианского аббатства, построенном в XII веке, сиротский приют. Мэр и представители епархии обратились к именитым и состоятельным жителям городка и окрестностей с просьбой обеспечить бедных сирот одеждой и пропитанием.

Теперь же монахини принимали под свою крышу не только местных пяти– и шестилетних девочек, чьи родители умерли или исчезли неизвестно куда, но и воспитанниц на полный пансион. В числе учениц были также девочки, которые посещали уроки в монастырской школе, но жили дома, в семьях. И пансионерки, и ученицы школы оплачивали свое пребывание в стенах приюта.

Случай Мари выходил за общепринятые рамки. Девочка стала одной из самых юных воспитанниц приюта. Ее предали на попечение монахинь из городской больницы Брива, когда малышке не исполнилось и трех лет. Поэтому Мари привыкла считать приют своим домом и знала в нем каждый уголок.

В те времена такой историей трудно было кого-нибудь удивить. Женщина, которая привезла малышку к матери-настоятельнице, коротко пояснила, что однажды вечером в больницу явилась повитуха с новорожденным младенцем на руках и сказала, что мать ее умерла при родах и перед смертью успела только попросить: «Назовите ее Мари».

Однако разве были у девочки основания чувствовать себя несчастной? В начале XX века дети, доверенные заботам монахинь, были обеспечены и пищей, и одеждой. Жители охотно одаривали приют орехами, съедобными каштанами, растительным маслом, молоком, мясом и фруктами. Кроме того, монахини обрабатывали два огорода, исправно снабжавшие приют разнообразными овощами. Еще у них был живорыбный садок, несколько плодовых деревьев и ферма с птичником, свинарником, клетками с кроликами и даже коровой! Чуть ниже садка разместилась мельница, которая поставляла в приют электроэнергию.

Одевали своих воспитанниц монахини благодаря щедротам богатых жителей Брива. При монастыре была и своя рукодельня, где воспитанниц учили не только вышивать и шить новую одежду, но и перелицовывать и перешивать старую. В том же, что не касалось материального обеспечения, Мари разделила участь всех брошенных детей, ничего не знающих о своем происхождении. Для одних это неведение было тяжким бременем, для других – необременительной ношей, в зависимости от характера. Мари не жаловалась никогда. От природы девочка была наделена покладистым и жизнерадостным характером. Но кто, скажите на милость, может знать, какие печали и горести тяготят душу ребенка?

Мари поднялась на второй этаж, где располагался кабинет матери-настоятельницы. В кабинет она вошла с радостной улыбкой. Девочка любила и почитала мать Мари-Ансельм, прививавшую воспитанницам любовь к Господу. Мать-настоятельница была женщиной редкой доброты – неоценимый подарок неба бедным сироткам.

Монахиня ожидала ее прихода. Она долго раздумывала о том, стоит ли ей отпускать из приюта девочку, к которой была искренне привязана. Внутреннее чувство справедливости не позволяло ей отдавать кому-либо из воспитанниц предпочтение, однако же набожность Мари часто наводила монахиню на мысль, что в будущем она вполне может избрать монашескую стезю. Но станет ли любовь к Господу главным критерием выбора, когда Мари придет время выбирать? Если Всемогущий Господь избрал ее для служения себе, рано или поздно благосклонная судьба выведет девочку на правильный путь.

Для себя мать Мари-Ансельм решила, что было бы хорошо отдать Мари в состоятельную семью горожан из Брива. И вдруг с подобной просьбой к ней обратилась супружеская чета, живущая близ маленького городка Прессиньяк, что в департаменте Шаранта, то есть довольно далеко от Лиможа, столицы региона Лимузен [3]3
  Регион на юго-западе центральной части Франции. Включает департаменты Крёз, Коррез и Верхняя Вьенна.


[Закрыть]. Эти люди искали девочку-подростка, которая смогла бы стать помощницей хозяйке дома. Из всех воспитанниц только Мари достигла требуемого возраста.

И все-таки мать Мари-Ансельм долго тянула с ответом. Прессиньяк – это ведь так далеко… Увидятся ли они когда-нибудь с девочкой снова? Не могла она не думать и о том, что Мари – девочка очень способная. Несколько месяцев назад она одна-единственная из воспитанниц блестяще сдала экзамены и получила свидетельство о начальном образовании. Ферма – не самое лучшее для нее место!

Однако перед внутренним взором тут же вставало бледное личико девочки с темными кругами под большими карими глазами. Она с детства отличалась слабым здоровьем. Быть может, перемена места и здоровая жизнь в сельской местности пойдут ей на пользу? Семья из Прессиньяка была очень обеспеченной и уже более пяти лет щедро жертвовала на нужды приюта, хотя тот находился в другом департаменте. К тому же у них не было своих детей. Что, если Мари посчастливится обрести дом и родительскую заботу?

* * *

Ласково, но решительно мать-настоятельница обняла девочку за плечи.

– Послушай меня, Мари! В приемной сидит женщина. Она ищет девушку, которая смогла бы содержать дом в порядке и умела бы готовить. Тебе тринадцать, и ты уже можешь сама зарабатывать себе на хлеб. И ты знаешь, что у нас не слишком много места. Я бы оставила тебя еще на какое-то время, но, думаю, будет лучше, если ты поедешь с ней. Будь с мадам Кюзенак любезной и вежливой. Если ты ей понравишься, она возьмет тебя жить в свой дом с большой фермой. Тебе это пойдет на пользу, да и нуждаться ты ни в чем не будешь.

Монахиня повернулась и сняла с книжной полки небольшого размера фотографию.

– Вот, держи! Это фотография статуи Обазинской Богородицы с Младенцем, – сказала она, и голос ее смягчился. – Ты ведь знаешь, что тебе покровительствует наша Святая Дева Мария. Это мой прощальный подарок, он охранит тебя от всех бед. А теперь пойдем знакомиться с твоей хозяйкой. И помни: если в твоем новом доме что-то пойдет не так, ты всегда сможешь вернуться в приют.

Девочка, не веря своему счастью, схватила прекрасный подарок. На фотографии было запечатлено только лицо Богоматери, ласковое и потемневшее от времени.

Сколько раз молилась она перед этим позолоченным каменным изваянием, стоявшим в приемной приюта! Сколько раз обращалась к нему с немым вопросом: «Пресвятая Дева Обазинская, где мои родители?»

– Спасибо! О, спасибо! Это лучший на свете подарок! – бормотала Мари, чьи щеки порозовели от удовольствия.

Несколько минут она прижимала новообретенное сокровище к груди, потом спрятала в карман платья.

Сердце девочки разрывалось меж двумя противоположными чувствами. Она боялась уезжать из приюта, где прожила столько лет. И вот теперь ей предстоит расстаться с подружками, к которым она так привязалась, и со своими любимыми книжками. Она догадывалась, что в жизни, которая ее ожидает, не будет места чтению и учебе.

И все же для Мари, чья чистая душа радовалась каждому новому листику, появлявшемуся на дереве в монастырском саду, слов «сельский дом» и «ферма» было достаточно, чтобы сердце ее радостно забилось.

Ее вселенная ограничивалась этими светлыми, но все же чуточку суровыми коридорами, этими уютными и всегда ухоженными комнатами, стенами просторной спальни с черной дверью.

Она любила это место, где ей было так спокойно, любила стоящую невдалеке церковь старинного аббатства…

А еще она любила отливающие синевой долины, такие прекрасные в своем утреннем наряде из тумана, которыми она с подружками часто любовалась, стоя во дворе. Вид был таким великолепным, что перехватывало дыхание.

Как бы ни сложилась жизнь, частичка ее души навсегда останется здесь, в родном Коррезе…

* * *

Монахиня и девочка вместе спустились на первый этаж и, пройдя через внутренний дворик, остановились перед дверью в приемную.

Мать Мари-Ансельм открыла дверь, и взволнованная Мари вошла первой. Женщина, которая до их появления ходила взад и вперед по комнате, замерла и посмотрела на девочку:

– Значит, это ты – Мари? Что-то не слишком крепкой ты выглядишь для своего возраста!

– Что вы, мадам, я очень крепкая! Я застилаю постели самых маленьких, вычищаю печи от золы и умею варить суп!

– Мари – девочка послушная, набожная и исполнительная, – подхватила стоявшая у сироты за спиной мать-настоятельница. – У нее хорошо получается шить и вышивать. Что ни поручи – она всегда старается все сделать наилучшим образом. Не стоит забывать и о том, мадам Кюзенак, что, беря девочку к себе, вы совершаете богоугодный поступок. Свежий воздух пойдет Мари на пользу, потому что здоровье у нее не самое крепкое.

Услышав про слабое здоровье девочки, посетительница поджала губы. На ее лице ясно читалось недовольство. Мать-настоятельница поняла, что не стоило упоминать о болезненности Мари, но было уже поздно.

Мари была готова расплакаться. Что с ней будет, если добрые монахини не смогут оставить ее у себя? Если эта дама, которая выглядит такой строгой, не захочет ее забрать?

– О, мадам, я умею гладить! – проглотив слезы, воскликнула девочка. – Я еще ни разу не сожгла простыню или полотенце! Ем я мало и умею ухаживать за детьми. Если у вас есть дети, я стану за ними присматривать!

Было очевидно, что даже этот последний аргумент не убедил мадам Кюзенак. Посетительница вздохнула и нахмурилась.

Мадам Кюзенак была женщиной крепкого сложения, отнюдь не худенькой. Ее путь в Обазин лежал через Брив, поэтому она надела все самое лучшее и выглядела очень нарядной.

– Ты умеешь доить коров, делать творог и пасти овец? – спросила она.

Положив руку на плечо воспитанницы, мать-настоятельница сказала недовольным тоном:

– Мадам, я не понимаю, что происходит. Мы ведь договаривались, что Мари будет следить за порядком в доме и готовить!

– Разумеется. Но иногда ей придется помогать на ферме.

Мать Мари-Ансельм вздохнула. Может быть, не стоит отдавать Мари этой женщине? Нелегко принять такое важное решение, когда видишь человека первый раз в жизни… Супруг мадам, побывавший в приюте месяц назад, произвел на мать-настоятельницу впечатление человека искреннего и добросердечного. Успокаивал и тот факт, что все девочки, отданные на попечение окрестных семей, в обязательном порядке присылали ей письма с рассказами о том, как им живется. Всегда можно будет забрать девочку, если в новом доме она почувствует себя несчастной.

Мать-настоятельница выпрямилась и твердо сказала:

– У нас есть своя ферма, и Мари всегда охотно помогала пасти корову, работала на огороде и собирала траву для кроликов. Что до остального, она быстро научится!

Она не преминула уточнить, как делала это каждый раз, отправляя в новый дом очередную воспитанницу:

– Хочу вам напомнить, что у Мари, одной из наших лучших воспитанниц, которую мы все очень любим, есть полный комплект необходимой одежды и белья и, кроме этого, пара башмаков, молитвенник и четки. Беря ее на попечение, вы не несете никаких расходов.

К величайшему удивлению матери Мари-Ансельм, этот аргумент практического свойства, похоже, оказался для мадам Кюзенак решающим.

Голос посетительницы смягчился, когда она сказала:

– Хорошо, я беру Мари.

И добавила тоном, в котором монахиня уловила горечь:

– Так решил мой супруг. Я сегодня же забираю девочку с собой. До дома дорога неблизкая. Надо еще зайти на рынок в Бриве, кое-что купить. В полдень мы сядем на поезд на вокзале возле супрефектуры [4]4
  Супрефектура – во Франции административный центр округа. Управляется супрефектом.


[Закрыть]. Пускай сходит за вещами…

Мать Мари-Ансельм наклонилась и поцеловала девочку. Монахиня, будучи женщиной доброй, но очень сдержанной, редко позволяла себе проявлять нежность по отношению к воспитанницам. В последний раз взглянув на посетительницу, она сказала:

– Мари умеет читать и писать. Она успешно сдала экзамены по курсу начальной школы.

Услышав это, мадам Кюзенак рассмеялась:

– Она умеет читать и писать! И даже сдала экзамены! Подумаешь! На ферме ей это вряд ли пригодится…

* * *

Чтобы добраться до центра Брива, пришлось нанять конный экипаж. Правил лошадью веселый возница с гусарскими усами. Когда мадам Кюзенак с девочкой садились в экипаж, между возницей и дамой возник оживленный диалог на местном диалекте.

– За девчонку сбросьте мне несколько монет!

Возница смерил новую хозяйку Мари негодующим взглядом и заявил:

– Мадам, за взрослых мы берем полную цену!

Мари слушала перебранку и не понимала, о чем идет речь. Лицо мадам Кюзенак стало пунцовым, сидящие в этом же экипаже пассажиры, глядя на них, улыбались. Что речь идет о цене, девочка догадалась, когда разгоряченная спором мадам добавила несколько мелких монет. Повернувшись к девочке, она сказала:

– Эти негодяи думают, что меня можно обвести вокруг пальца! Так и норовят содрать втридорога! Я разговариваю с ними на их языке, но тебя сразу предупреждаю – не вздумай брать с них пример! В моем доме никакого патуа [5]5
  Патуа – лингвистический термин, общее название местных наречий французского языка.


[Закрыть], ты меня слышишь?

Уже сидя в многоместном экипаже, Мари бросила последний взгляд на здание из розового камня. Она никогда не забудет эти места! Мимо проносились прекрасные каштановые рощи, в которых они часто гуляли с подружками. Дорога пошла вниз, к речной долине, где и располагался Брив. Мари попрощалась с детством, освященным безмятежной тишиной окрестных холмов.

* * *

Девочке было грустно, и все же она зачарованно разглядывала незнакомый город.

Брив-ла-Гайярд, Брив Смелый… В давние времена этот древний городок был окружен поясом мощных земляных валов и укреплений. Было начало марта, и, залитый солнечным светом, он вполне оправдывал свое второе прозвище – Брив Веселый. Мари побывала в Бейна, когда сдавала экзамены, но ей никогда прежде не доводилось бывать в таком большом городе, как Брив.

Мадам Кюзенак с девочкой вышли из экипажа в квартале Гиерль. До вокзала им пришлось добираться пешком, и, боясь опоздать, они шли быстро, почти бежали.

Оказавшись в толпе людей, мадам Кюзенак, благодаря своим габаритам, легко прокладывала путь и себе, и Мари.

Девочка успевала замечать мельчайшие детали окружавшего ее пейзажа – и высокую колокольню церкви Святого Мартина, и прекрасные фасады близлежащих домов. Конечно же, на смену средневековым куртинам [6]6
  В средневековой архитектуре стена, соединяющая две башни.


[Закрыть]давно пришли бульвары, однако в городе осталось немало очень красивых зданий эпохи Ренессанса, таких как особняк Лабенш, украшенный башней с остроконечной крышей.

Мари ничего не знала о городе, в окрестностях которого выросла, но сегодня он казался ей целой вселенной, оживленной и многоцветной. О том, что рядом рынок, можно было догадаться по какофонии самых разных звуков. Следуя за хозяйкой, сирота слушала обрывки разговоров о жирных гусях, фиолетовой горчице [7]7
  Фирменный соус региона. Изготавливается из виноградного сусла и зерен черной горчицы.


[Закрыть], вкуснейших колбасах и ветчине. Для девочки это были волшебные слова, ведь она в жизни не пробовала таких деликатесов…