Текст книги "Поиграем, Сашенька?.. (СИ)"
Автор книги: Марго Лета
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)
Глава 24
Лев
На следующий день приехал брат. Привёз мне всё, что я надиктовал ему утром, и показал на планшете снимки моего "разрушенного" кабинета: бомба была очень слабенькая, если можно так сказать, не рассчитанная на массовые разрушения, чисто на того, кто держит её в руках, поэтому пострадали от неё только окна, мебель и обшивка стен в том углу, куда я её бросил перед взрывом. Но легче от этого не становилось, ремонт предстоял знатный.
– Как там Андрей?
– Крутится, – пожал широкими плечами Юрка, – я сделал эти снимки сегодня утром, он был там. Жужжал, как пчелка: полиция наседает, любопытство сотрудников тоже никто не отменял, документы, говорит, некоторые восстанавливать нужно, да и пресса ещё. Кабинет твой и приёмную полиция оцепила. Кстати, держи, – он протянул мне мой телефон, – зарядка полная, я просто выключил. Сам поймёшь почему, когда включишь. С родителями я поговорил, всё объяснил. Они ждут твоего звонка, – он помолчал, рассматривая Сашу, ищущую что-то в сумке, которую он принёс. – Александра, можно попросить тебя? Минут через пять – десять должны привезти еду на заказ, не могла бы ты встретить курьера на первом этаже?
– Курьер? – она вскинула кудрявую голову. – Опять курьер?
– Этот проверенный, не бойся, – мы стукнулись кулаками, по-мужские посмеиваясь, на что девушка цыкнула и закатила глаза.
– Что ты хотел сказать? – Спросил я, как только она вышла.
– Ты знаешь кто отправитель?
– Предполагаю, что это Табак, но не уверен. Если это он, то он знает, что я на него вышел. Об этом знали только четверо: я, ты, Грег и Змей. За всех можно поручиться. Поэтому я в некотором замешательстве, да и лекарства ещё сознание путают, постоянно спать хочу.
– Скорее всего сегодня к тебе нагрянут следаки. Крысолов сказал, что за твоё дело там чуть ли не передрались: бомба в нашем городе – явление из ряда вон. И какой версии держаться, скажи мне сразу.
– Мне не надо, чтобы полиция мешалась под ногами, поэтому ничего не знаем, никого не обвиняем, пусть этим займутся проверенные люди.
– Хорошо. Я разберусь с этим.
– Я сам. А тебе предстоит сегодня кое-куда сходить…
Мы закончили обсуждать детали как раз к тому моменту, как вернулась Саша, но уже не одна, а в компании того, кого мы ожидали увидеть в последнюю очередь.
– Мама?!
Александра
– Компания "ЭкофудГринЭпл" желает Вам приятного аппетита и будет благодарна, если Вы оставите видео или фотоотзыв в наших соцсетях!
– Да, хорошо, спасибо, – отнимала я пакет у надоедливой девчонки, которая уже успела и сфотографироваться со мной и рассказать мне про все акции этой недели.
– Сейчас у нас проходит ещё одна акция! – А, нет, не про все… – При повторном заказе менее чем через двадцать четыре часа, Вы получите чизкейк ноль калорий совершенно бесплатно!
– Я поняла…
– Так же если Вы зарегистрируйтесь на нашем сайте ecogreenapple.com и внесёте…
– О, Господи, угомонись ради всего святого!
И я и этот курьер недоделанный повернулись на вмешавшийся голос: в двух метрах от нас в очереди к ресепшену стояла… женщина? Хм, или всё таки девушка? Стояла и строго смотрела на нас, постукивая носком кроссовка в бахиле о пол. Она ткнула пальцем в мою болтливую "подружку".
– Ты своим щебетанием уже выбесила всех в радиусе десяти метров! Если это было твоей целью – поздравляю! Выполнено на ура! Если же нет, то тебе лучше уйти прямо сейчас, пока ещё из тебя не сделали мемы! – А потом ткнула в меня. – А тебе бы научиться вежливо посылать людей на хрен!
Я думала, что покраснеть больше уже нельзя, ан нет, можно. Переглянувшись с такой же пристыженной девчонкой, я забрала у неё пакет и быстро пошла к лифту. Каким-то чутьем я чувствовала, что эта женщина идёт за мной. В лифте я отодвинулась подальше и, не удержавшись, всё таки бросила на неё мимолетный взгляд. Зря скрывалась, можно было смотреть в упор, так же как это делала она сейчас. И все таки женщина. При ярком свете стало отчётливо видно, что ей не меньше пятидесяти, просто худощавое телосложение, маленький рост и короткая стрижка-пикси делали её гораздо моложе на первый взгляд, но морщинки у висков и вокруг губ никуда не денешь.
– Вам какой этаж? – Попыталась я ещё быть вежливой.
Женщина кинула взгляд на цифру, которую нажала я, и легко махнула рукой: – Этот подойдёт.
Ну и ладно. Я отвернулась, отгородившись от настойчивого внимания завесой волос. Если б было можно, ещё бы и спиной повернулась, но это уж совсем не воспитанно.
Раздался звук остановки на нужном этаже, и я вышла, не обращая внимания на тихие шаги следом. Толкнув дверь палаты и сделав пару шагов, я изумленно замерла, услышав двойное:
– Мама?!
– В смысле?
– Мальчики мои!
Пакет с едой грохнулся на пол, когда эта миниатюрная дамочка выбежала из-за моей спины и крепко обняла обоих мужчин одного за другим.
Занавес.
Лев
– Мама?! – Я крепко обнял свою мать здоровой рукой, пытаясь одновременно с этим сесть. – Ты когда приехала? Почему не сообщила?
– Лежи, лежи, не вставай, сынок, – она надавила мне на грудь, укладывая обратно. – Почему ж не сообщила? Вот, сообщаю: я приехала! Та-дам!
– Батя будет ругаться, – Юрка тоже крепко обнял нашу маму, приподнимая её над полом. Она возмущённо цыкнула, требуя вернуть её на землю.
– Юррра, имей совесть! Я восемь часов летела по воздуху, дай же мне почувствовать опору под ногами!
Грохот упавшего пакета повернул наши головы на источник звука. В проходе суетилась Саша, собирая то, что выпало.
– Я помогу, – Юра поставил мать на место и отошёл к двери, поднимая и сам пакет и забирая у Саши то, что она успела поднять. Девушка стояла, как чужая, не зная куда деть свои руки и смотря куда угодно, но только не на нас.
– Саша, подойди, пожалуйста, – я протянул ей руку, захватывая её ледяные пальчики в горячий плен своих. – Саша, познакомься, это моя мама, Венера Алексеевна. Мама, а это моя будущая жена, Александра.
– Даже так…
– Здравствуйте.
Они произнесли это одновременно. И руки протянули тоже.
– Здравствуйте, Александра.
– Можно просто Саша.
– Я запомню, – мамо улыбнулась и снова повернулась ко мне, – а тебе я ремнем надаю, когда выздоровишь! Так мать напугать!
Я притворно испугался.
– Детей бить нельзя!
– Это детей нельзя, а взрослых дяденек, которые в войнушки в детстве не наигрались, не просто можно, а нужно! Ремнем! Солдатским! По жопе! Куда ты вот опять влез? Совсем мать не бережешь!
– Да всё с ним нормально, ма…
Мама обернулась на младшего сына, и посмотрела на него так, что тот аж поежился.
– Я сейчас и до тебя дойду, ты не уходи далеко…
Я заржал, видя как Юрка изображает выстрел себе в голову. И смех стал только больше, когда эта маленькая грозная женщина сделала резкий выпад в его сторону, а тот спрятался за моей Сашей, вставив ту, как щит, и, которая, кстати, стояла с открытым ртом и с выпученными глазами смотрела на всё это безобразие.
– Ахтунг! Я сдаюсь!
– То-то же, – мама показательно задрала нос и цыкнула на этого балбеса: – Отпусти ты уже девочку, она и так в шоке.
– Всё хорошо? – Я снова подцепил нежные пальчики и притянул к себе, как только Юра её отпустил, – не удивляйся, у нас так всегда.
– Всё нормально, – Саша мне улыбнулась, бросив настороженный взгляд на мою мать, которая без стеснения её разглядывала. Ну, вот в этом вся наша мама: прямолинейная, напористая, принципиальная, дерзкая, где-то даже наглая, но в Израиле с местными по другому никак, сомнут, загасят и поминай как звали. Поэтому она всегда производила неизгладимое первое впечатление, а у некоторых и второе, и третье. Но не будь она такой, не стать бы ей одним из лучших хирургов страны.
– Фёдор Михайлович тут? – Мама достала из рюкзака перчатки в упаковке и профессионально быстро их надела, обработав антисептиком, тоже из рюкзака. – Надеюсь, он не будет против моего осмотра.
– Ушёл недавно, – медленно проговорил я, внимательно наблюдая за её манипуляциями. – Зато я против, мама. Со мной всё хорошо уже.
– Ну, раз всё хорошо, то и бояться нечего, да? – Хищная улыбка сделала мамино лицо немного сумасшедшим. Вот что с ней сделаешь… Ей нужно всё контролировать. – Молодые люди, а вы пока погуляйте где-нибудь минут пятнадцать.
– Иди, малышка, – я как мог ободряюще улыбнулся Саше, когда она вопросительно на меня посмотрела, но мне понравилось, что ей важно было моё решение, хоть она и стушевалась перед родительским натиском.
– Ну, что, сынок, – мама хрустнула пальцами когда все вышли, – покажи-ка маме где болит…
Александра
– Фууух…
Из меня, кажется, вышел весь воздух, когда я плюхнулась на кушетку напротив палаты. Ощущение, что я слезла с американских горок и сейчас меня немного трясёт, мутит и одновременно радует, что всё закончилось.
– Она на всех так действует, – я вопросительно подняла брови в ответ на мужскую реплику, – наша мама. Она на всех так действует. Слишком энергична и… – Он пощелкал пальцами, подбирая слово, – деятельна. Ты привыкнешь.
– Надеюсь.
Мы помолчали.
– Может отвезти тебя домой? – Я отрицательно мотнула головой, даже не смотря на него. – Хотя бы переоденешься и освежишься. Дома-то ножницы точно есть.
– Не нужно, спасибо, – в сотый раз за день покраснели мои щеки, – Рита обещала принести всё необходимое. И в душ я тут схожу.
– Не буду больше настаивать, – Юрий поднял ладони вверх, как бы сдаваясь. – Маргарита приедет после пяти.
Мы снова помолчали.
– Что-нибудь известно про взрыв? Я имею ввиду, известно кто это сделал?
– Пока нет, но не беспокойся, над этим работают.
– Хорошо, – и тут мне в голову пришла мысль. – Лев сказал, что всё произошло в его собственной компании. А у Вас тоже есть такая компания? Ведь вы с ним не просто так устроились к нам?
Юрий Николаевич долго на меня смотрел прежде, чем ответить.
– С чего ты это взяла?
– У меня есть глаза и уши, – я начала злиться.
– Они есть у всех.
– Вот только Ваш брат чуть одного из этого не лишился! – Я слегка повысила голос. Надоело! Надоело, что меня гложет ощущение, что вокруг что-то происходит, а я не понимаю. – Потому что вы с ним влезли во что-то опасное! А я даже не знаю насколько я права и права ли вообще, но чувствую, что добром это не кончится, – к концу я говорила еле слышно. – Я не чувствую себя в безопасности…
– Не стоит об этом думать. И тем более пытаться влезть туда самой, – голос мужчины был строг и резок. – Всё, что от тебя сейчас требуется, это быть рядом с моим братом и делать, что он просит. Возможно, от этого зависит его и твоя безопасность. Понимаешь? – Его тон смягчился, он присел рядом со мной и легонько толкнул меня плечом. – Выше нос, Саша. Всё скоро закончится.
Я только кивнула. Дверь палаты распахнулась, являя в проёме бойкую женщину.
– Дети, можете зайти.
Я украдкой глубоко вздохнула и выдохнула, а Ритин начальник усмехнулся:
– Смелее, львица…
Лев
Мама пробыла около часа, потом пообещав приехать утром, быстро уехала, прихватив братишку. Я послал тому издевательскую улыбку, когда мать тащила его к двери. Потом пришла медсестра, сделала положенные процедуры, убрала наконец-то мочевой катетер и ушла. Потом прибегала Сашина подруга, передала ей прям на первом этаже какие-то вещи и тоже уехала. Наконец, мы с моей девочкой остались одни. Такая она была растерянная, что у меня сердце защемило от вида её неспокойных глаз. Надо исправлять.
– Иди ко мне, – я подхватил её левой рукой под попку и затащил на себя, посадив сверху. Саша протестующе зашипела и попыталась встать. – Сиди смирно, а то больно. Вот умница.
Девушка затихла, стараясь вообще не шевелится. Толстовка задралась выше раздвинутых полных бёдер, и теперь только белый, блестящий, гладкий латекс скрывал её нижнее белье.
– Сними, – я дёрнул толстовку вверх, открывая её обтянутую грудь с двумя красными крестами, и, как только Саша подчинилась, присосался к одному из холмов прям поверх ткани, языком нащупывая сосок и кусая его, пока не услышал тихие стоны, которые так любил. – Я тебя трахну сейчас или, клянусь, мои яйца взорвутся…
– Слишком много взрывов вокруг тебя, ты не находишь?
– Нахожу. Поэтому давай, детка, подними это сранное платье повыше и впусти меня, – я уже наглаживал здоровой рукой член, что просто рвался в бой. – Либо я трахну тебя, либо ты меня. Выбирай.
– Столько вариантов, не знаю что и выбрать… – Саша закусила губу, как всегда делала, когда я говорил ей что-то пошлое и, ещё немного повозмущавшись, всё таки дёрнула латекс вверх, открывая мне белые хлопковые трусики, такие тонкие и прозрачные, что я чуть не кончил от одного их вида. Рука сама потянулась к мокрому участку и накрыла его, сжимая всей ладонью.
– Боже, я бы тебя сожрал. Начиная прямо вот отсюда, – трусы в сторону и пальцы уже внутри, скользят по гладкой коже вперед-назад, нажимая на острый бугорок и оглаживая его по кругу всё быстрее и быстрее, пока девочка не начала судорожно ерзать на моих коленях и сжимать их своими сочными ногами. – Я бы вылизал всё там внутри, так глубоко, как только б смог. Запрыгивай, Саша, давай.
Я грубо хватал её тело, сжимая пальцами то вздрагивающий живот, то шикарные, скрытые тканью груди, то опускаясь на сжимающиеся ягодицы и двигая их на себя, ближе к стоящему члену. Если бы правая рука тоже функционировала, то я давно бы насадил Сашу на себя как самую сексуальную на свете бабочку на острую иглу. А так, с одной рукой, остаётся только надеяться, что она не даст задний ход. И в тот момент, когда девочка приподнялась надо мной и взяв ствол пальцами, направила его в себя, опускаясь горячим лоном до самых яиц, я понял, что вот он, мой сладкий дом, мой центр, моё спокойствие и моя слабость. Внутри неё было так горячо и тесно, уютно, как никогда и нигде раньше. Когда она покачивалась на мне, вот прям как сейчас, когда её веки сами опускались, щеки становились румяными и горячими, а губы пропускали влажные стоны, когда её пальцы впивались в мое плечо, царапая ногтями, а бедра терлись о мои с чавкающими звуками, вот тогда я понимал, что теперь я слаб. Слаб её существованием. Слаб её любовью. И одновременно с этим я чувствовал такую силу! Я знал, что порву любого, кто просто подумает её обидеть. Порву, уничтожу, загрызу сам, лично, своими зубами. Сотру даже воспоминания. Всё сделаю для неё. Даже убью.
Что-то во мне изменилось. Будто эта ситуация со взрывом подарила мне понимание, что я не всесилен и не вечен. Я стал смотреть иначе на всё. Можно, конечно, прожить оставшиеся годы этаким агрессором, не признавая нежность и ласку, считая их "бабскими штучками" и проявлением слабости. Но я так больше не хочу. Я буду Жить с большой буквы. К н и г о е д . н е т
– Мамочки-и… Боже, ещё чуть-чуть… – Я с жадностью вглядывался в её лицо, в её теперь распахнутые большущие глаза и сладкий рот, когда она задергалась на мне, кончая, сокращаясь вокруг всё ещё жёсткого члена, а потом медленно затихла, расслабляясь, едва не растекаясь на мне, но всё таки сдерживаясь, стараясь не задеть и не навредить.
– Прекрасна… Прекрасна как всегда… – Я тихонько прижал её подрагивающее тело к груди и шептал всякие нежности, пока она отходила. – Если бы у меня спросили в мой последний день, какой из моментов в жизни я хотел бы пережить заново, я бы выбрал этот.
– Что? – Она фыркнула мне в шею, посылая мурашки, – именно этот? Когда ты весь в бинтах? После взрыва? И даже не кончил?
– Ага, – я поцеловал её под ухом и чуть ниже и ещё чуть ниже, пока она не захихикала и не отодвинулась от меня, выпрямляясь. Как можно сочетать в себе две абсолютно противоположные вещи? Порочность и невинность. Сидит такая с раздвиннутыми ногами на большом члене, сдинув трусы в сторону, в такой одежде, затраханная, румяная и с таким невинным взглядом блестящих глаз. Вот как?
– Ты готова продолжить? – Я пару раз напрягся, чтобы она почувствовала, что внутри неё ещё ничего не закончилось. И немного удивился, когда она легко поднялась с меня, слезая с кровати сбоку и с трудом натягивая медсестричкин халат обратно на бедра. – Нет?
– Не совсем, – улыбнулась Саша, наклоняясь губами к бордовой головке и сразу без всякой скромности начиная мне сосать. Да ещё как!
– О-о-о? У меня сегодня прям именины. Ты продолжай-продолжай, – надавил я на её затылок, когда она хотела мне что-то сказать, – мы потом обязательно поговорим. Но потом. Сейчас соси, моя девочка, я весь твой…
Недолго музыка играла, как говорится. Буквально через минуту активных действий я кончил ей в рот, сжимая мягкие волосы в кулаке.
– Тебе понравилось? – Мы лежали на моей кровати и тихо разговаривали. Саша уже переоделась, разрезав наконец секс-халатик ножницами, которые ей Маргарита принесла, и сходила в душ. Теперь от неё пахло вишней и какими-то цветами.
– Блядь, женщина, ты меня сделала, – я откинулся на подушку, то ли от неги после секса, то ли от своего состояния начиная вскоре зевать, и устало прикрыл единственно зрячий сейчас глаз. – Что-то я устал.
– Спи, – последнее что я услышал, погружаюсь в темноту.
Лев
– И ничего подозрительного в тот день Вы не заметили?
– Нет.
– Кто ещё знал о том, где Вы будете в этот день?
– Только мой заместитель.
– Не показался он Вам каким-то не таким как всегда?
– Нет. Всё как обычно. Обсудили рабочие моменты, разошлись по местам. Ничего необычного.
– Вы мне совсем не помогаете.
– Рад бы помочь, но нечем.
Вот уже вторую неделю следователи задают однотипные вопросы. Идиоты. Думают, что Андрей замешан. Допрашивали всех. Даже водителя. Сопостовляли время по минутам. Видео с моей фирмы тоже особо не помогло: смогли только найти курьера, по его логотипу на куртке опознали компанию, а там легче лёгкого найти, наверное, единственного в городе парнишку с розовыми волосами. Тот чуть не обделался, когда к нему нагрянула кавалерия. Сдал всех. Да только это не помогло. Проследить путь посылки дальше распределительного центра, откуда курьер её и забрал, не удалось. Поэтому я и не надеялся на полицию, созвонился с теми, кто точно принесут пользу. Но вот конкретно эта следователь, женщина, приходит уже третий раз за неделю. Мне уже после операции на поврежденный глаз и бинты сняли, осталось несколько повязок, и выписка назначена на завтра, а она всё топчется на одном месте, а одежда на ней с каждым приходом всё теснее. Задолбала. Сашка уже давно кипит, но виду не подаёт, только мысленно убивает ту взглядом, когда выходит в коридор, закрывая дверь палаты. Надо отвадить девку-следователя, а то не дай бог сцепятся и моя девочка пострадает.
– А где Вы были весь день до этого?
– На работе.
– Получается у вас две работы?
– Люблю, знаете ли, деньги зарабатывать.
– А скажите, Лев, давно Вы общаетесь с…эм…как её… Александрой Евгеньевной Осокиной? – И быстрый щелчок глазами на меня. Началось…
– Во-первых, Лев Борисович, – дамочка хлопнула глазами. – Во-вторых, Александра Евгеньевна Осокина – моя будущая жена, так что да, давно. И очень продуктивно.
– А вот она совсем не так о Вас отзывалась.
– Неужели? – Ну, давай, дура, упади ещё ниже в моих глазах. – И что же она сказала?
– Знакомы вы отсилы месяц и…
– Вам бы в "Мужское/Женское" в грязном белье копаться, а не серьёзные дела вести.
– Что?!
– Что слышала. Узнаю, что ты Александре что-то сказала, попрощайся с карьерой. Крысолов таких, как ты, в своём отделе не потерпит.
– Угрожаете сотруднику при исполнении? – Аж пятнами пошла.
– Предупреждаю.
Она ушла, а Саша так и не вернулась в палату. Ни через десять минут, ни через двадцать. Через тридцать я уже сам вышел в пустой коридор.
– Вроде вниз спустилась, – пожала плечами постовая медсестра.
В лифте у меня начало неприятно посасывать под ложечкой. Когда я почти бегом обежал весь первый этаж и её нигде не оказалось, паника ещё не захлестнула. Мало ли куда она надумала пойти. Но вот когда администратор на ресепшене, не поднимая головы, сказала, что она не спускалась, я начал паниковать. Поднимаясь обратно в палату за мобильным телефоном, я ожидал чего угодно, но только не спокойно беседующих у моей палаты Сашу и Фёдора Михайловича.
– Ты где была?!
Девушка вздрогнула, переводя на меня круглые глаза.
– Лев? А ты чего тут бегаешь?
– Чего бегаю?! Тебя ищу! Где была?
– Ох, уж эти ревнивые семейные разборки, – рассмеялся врач, подталкивая нас обоих в палату. – Давайте не будем снимать сериал для скучающих выздоравливающих. Оболтус, я к тебе на обход.
Послав Саше многообещающий взгляд, я лёг поверх одеяла, давая себя осмотреть. Фёдор Михайлович каждую повязку проверял и менял мне лично, не доверяя моё бренное тело медсестрам. Так и сейчас сменив пару повязок, он похлопал меня по колену, призывая повернуться на бок. И так получилось, что оба они, и Саша и Фёдор Михайлович, оказались позади меня, и я всей холкой ощущал, что там что-то происходит. Знаете, это когда каждый волосок, как радар, сообщает о волнах от резких движений, и даже слух улавливает их. Но, повернув голову, я увидел лишь стоящую смирно Сашу, смотрящую в пол, и качающего головой врача. Тот пальцем повернул мне голову на место и продолжил осмотр.
– Ну, что, – он довольно радостно выкинул перчатки в урну, – завтра будем выписываться. Через два дня заедешь, покажешься офтальмологу только, а так я считаю твоё состояние удовлетворительным. Но ты должен будешь мне пообещать, как другу семьи пообещать, что не станешь сразу и самостоятельно гоняться за призраками. Первое время нужно будет поберечься, физические нагрузки вводить постепенно. Не надо завтра сразу отсюда бежать в тренажёрный зал. Александра, я на Вас надеюсь! Следите за ним в оба!
– Не беспокойтесь, Фёдор Михайлович, глаз с него не спущу, – тайком показала мне кулачок она, на что я с фырканьем закатил глаза.
– Ладно, дети, пойду я домой, тяжёлая была смена.
– До свидания!
– Всего хорошего.
Когда врач ушёл, Саша подала мне один из двух стаканчиков кофе, которые держала в руках, когда я её нашёл.
– Наконец-то завтра домой, – мы чокнулись и девушка деланно безразлично спросила, покачивая стаканом, – давно ушла следователь?
– Давно, – я мысленно растянул лыбу до ушей: ревнует.
– Хм… Пришла рассказать что-то новое?
– Нет, спрашивала всё то же самое.
– Может тупая? – Какие невинные глазки!
– Почему вдруг? – Я уже еле держался, чтобы не начать самодовольно скалить зубы. – Мне она показалась умной девочкой. Такая молодая и уже следователь…
– Молодая? – Саша уже не скрывала возмущения. – Умная девочка?! Ты в край оборзел, милый?!
Я больше не мог сдерживать смех. Неожиданно в меня полетел пустой пластиковый стаканчик, потом какие-то шмотки. Я всё поймал, умудрившись допить свой кофе и не облиться.
– Всё, всё! Сдаюсь! Каюсь! Смилуйся, государыня-рыбка! – Смеялся я, вставая и убирая всё на кресло, потом схватил пышущюю негодованием девчонку в капкан своих рук и зажал в углу. – Чего ты распсиховалась? Некуда силы девать? Так я знаю одно отличное занятие, где они очень пригодятся…
Заговаривая зубы, я уже впихнул её, пытающуюся сопротивляться, в душевую комнату, развернул к себе спиной и дёрнул мягкие штаны вниз, и смачно приложил аппетитные ягодицы своей пятерней пару раз, отчего Саша взвизгнула и попыталась прикрыться ладошками.
– Руки на стену.
Она замотала головой, прикусывая губки. Я почти зарычал и впился в грешный рот, оттягивая её за волосы назад, а руки растегивали и снимали кофту, потом лифчик, пока в ладони не легли горячие груди с мягкими ещё сосками. Я сжал их и ущипнул вершинки, чтобы появились острые горошинки, которые можно было покатать между пальцами.
– Руки на стену, – сказал прямо в её раскрытый рот, легко шлепнув по пышной груди снизу вверх, потом ещё и ещё, пока они не стали розоватыми и весьма чувствительными. Поэтому, когда пальцы снова взяли соски в плен и сжали их, растирая и оттягивая короткими сильными движениями, Саша гортанно застонала, выгибаясь, подставляя мне задницу. Оторвавшись от нежных губ, я снял её трусики, оставив их на бёдрах, нагнул её сильнее, заставив опереться о стену, и достал член, потирая концом гладкую кожу между ягодиц и скользкие складки.
– Уже течешь вся, сучка. Хочешь, чтоб я тебя трахнул?
– Да, – еле слышны шёпот.
– Не слышу! – Я снова резко шлепнул ладонью по ее попке. – Громче.
– Да, – пискнула чуть громче. Я ещё три раза приложил её раскрытой пятерней, оставляя яркие следы. – Да, боже, да!
Я вошёл в неё чуть ли не с размаху, оглашая стены душевой громким шлепком своего тела об её, сразу набирая скорость и силу проникновения. Я не боялся ей навредить, наши тела уже знали, что подходят друг другу идеально и её нутро было как раз той глубины и тесноты, что нужно моему члену. Поэтому я вдалбливался между её ног, крепко зафиксировав на месте сексуальные бедра.
– Когда-нибудь я вытрахаю из твоей головы все глупые мысли о других бабах! – Я намотал её волосы на кулак, насильно поворачивая её голову вправо, чтобы видеть её лицо; раскрасневшееся, с яркими припухшими губами и с глазами недотраханной лани. От них мне окончательно снесло голову и я навалился на малышку, пришпиливая её к стене и тараня узкое влагалище на пределе своих сил. Саша закричала и начала сокращаться вокруг члена, доводя и меня до оргазма. Я не остановился, пока не кончил в неё до самого конца, и даже потом, держа её обмякшее тело, пока наше дыхание приходило в норму, медленно скользил в ней, смешивая наши соки.
– Ты-псих, – слабо рассмеялась Саша, пытаясь сглотнуть сухим горлом, а я молча уткнулся носом в её затылок, вдыхая вишнёвый запах шампуня и аромат секса, витающий в маленьком пространстве. – Мне надо в душ.
– Стоять можешь? – усмехнулся я.
– Конечно, могу, – вздернула она острый нос. Я прищурил глаза.
– По моему, кто-то намекает, что я плохо старался? – Я отпустил её, но только для того, чтобы медленно раздеться, смотря в её округляющиеся глаза, и, втолкнув её в кабину душевой, включить горячую воду.
– Что? Нет! Я не это имела ввиду!
– А я это, – её трусики всё ещё держались на бёдрах, поэтому я просто их порвал, вызывая возмущенный возглас.
– Опять?!
– Снова, Саша, снова… – Стеклянные створки медленно сошлись. Откроются они ещё не скоро.
