Текст книги "Поиграем, Сашенька?.. (СИ)"
Автор книги: Марго Лета
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)
– Лёвушка…
Глава 23
Александра
– Сейчас беспокоиться не о чем. Состояние после операции стабильное, мы извлекли из его тела около двадцати осколков. В основном поражена правая сторона тела – нога, рука, бок и голова. Поскольку многие поражающие элементы проникли глубоко, мы проводили операцию под общим наркозом, а не местным. Самую большую опасность представляет металлическая игла, извлеченная из глаза. Практически все остальные не оставят даже шрамов, за исключением трех-четырёх рваных ран, но и они при должном лечении скоро заживут. Сейчас он ещё находится под действием успокоительного, также я назначил антибиотики и противостолбнячную сыворотку, поскольку почти все элементы, что мы извлекли были металлическими…
Врач ещё долго говорил, а я всё так же держала Льва за вялую руку и не отрывала взгляда от его мертвенного лица. Но я слышала каждое слово. Двадцать осколков, один из которых воткнулся в глаз, чудом не попав в зрачок! Порваное правое ухо! Порезы по всему телу! Мой милый… Как же тебе было больно…
– … Он родился в рубашке, если можно так сказать, – врач развёл руками, – не каждому удаётся остаться живым после взрыва. Полиция тоже была тут, но её взял на себя второй пострадавший…
– Кто это? – Я слегка повернула голову, но так же смотрела на любимого. – Второй пострадавший.
– Это Андрей Вяземский, заместитель, – тихо предположил Юрий.
– Да, их привезли вместе, – подтвердил хирург, что-то листая в своём планшете, – но там случай лёгкий, ушиб плеча, видимо впечатало волной в стену или что-то подобное, и поверхностые порезы. Мы его обработали и отпустили, а там как раз подъехали полицейские и раз тут всё равно пока пострадавший был без сознания, они увезли вашего знакомого с собой на место происшествия, как говорится, – хохотнул врач, – по горячим следам…
– Фёдор Михайлович, когда Лев должен очнуться? – Я всё гладила и гладила холодные руки, пыталась даже согреть дыханием, пока врач не сказал мне, что это последствие от потери крови и из-за наркоза.
– Он сейчас на успокоительном. В течении нескольких часов очнется, – подошёл он к кровати, внимательно осматривая показания приборов и самого Льва, – но он останется в институте пока не пройдёт последовательное лечение и скорее всего операцию на глаз. Не надо так пугаться, – кинул он на меня взгляд, когда я прижала руку ко рту, чудом не разревевшись, – тут проникающая травма глаза, то есть повреждение с нарушением целостности глазных оболочек, а так как в нашем случае ранящий предмет был очень острый и незначительных размеров, то по моему опыту довольно быстро наступает склеивание и достаточная адаптация краев раны, передняя камера восстанавливается и у пятидесяти процентов больных зрение восстанавливается практически полностью. Наша задача исключить одно из тяжелых осложнений – воспаление второго здорового глаза, так называемая симпатическая офтальмия. Не беспокойтесь, он в надёжных руках.
– Спасибо, – прошептала я в спину уходящему врачу. Юрий вышел за ним следом, а Рита подошла тихонько ко мне и обняла меня сзади, делясь своё теплом. – Как думаешь, Рит, он меня сейчас слышит?
– Думаю, нет, но, возможно, именно твой голос вернёт его обратно гораздо быстрее, чем ты думаешь, – она положила острый подбородок мне на плечо, – порой именно вот таким матёрым волкам нужна ласка намного больше, чем кому-то другому.
Дверь за нашими спинами открылась и закрылась.
– Я договорился, кто-то один может оставаться в палате на…
– Я! Я останусь!
– Да, я так и подумал, – Юрий успокаивающе поднял ладони вверх. – Сейчас принесут кресло специально для родных, у него ножки выдвигаются, можно будет отдохнуть.
– Я не хочу, я не устала.
– И всё таки кресло принесут. А потом мы с Ритой съездим за твоими вещами и… – мужчина выразительно посмотрел на мои босые ступни в бахилах, – …обувью.
Я даже не покраснела. Такое ощущение, что с того момента, как я сняла туфли в салоне его машины, прошло много дней и всё это показалось мне таким глупым. Какое мне дело что думают другие? Мне всё равно.
В дверь палаты постучались и вошёл крепкий медбрат, волоча за собой то самое кресло. Я показала, чтобы его поставили поближе ко Льву.
– Оно на колёсах, если будет мешать, просто отодвиньте его к стене, – пробасил он и попрощавшись вышел.
Рита с Юрием давно уехали, а я всё сидела рядом и думала, думала, думала… Иногда картинки одна ужаснее другой проносились в голове, но я упорно гнала их на хрен и заменяла их на позитивные: вот Лев открывает незабинтованный глаз, видит меня и говорит, что всё в порядке, а вот мы выписываемся и он такой же как и раньше красивый, и, наконец, вот мы дома, и я его обнимаю и никуда не отпускаю больше.
– Родной мой. Любимый. Самый лучший. Я с тобой, слышишь? Я рядом. И всегда буду.
Через минут двадцать зашла медсестра, записала данные с мониторов, поменяла капельницу, проверила катетер и ушла. Ещё через десять минут вернулись ребята с моими вещами, документами и предметами первой необходимости.
– На вот тебе переодеться костюм домашний, носки тёплые и тапки, – Рита деловито вытаскивала вещи из спортивной сумки. – Милый, выйди, пожалуйста, на пять минут, Саше надо переодеться.
– Ой, – я прикрыла рукой глаза, когда мужчина вышел, и я уже начала снимать толстовку, – Ритааа?
– А?
– У тебя булавки случайно нет?
– Нет, а тебе зачем? – Идеально очерченные брови удивлённо надломились.
– Я не смогу переодеться. У меня замок сломался, – и я показала подруге на чём, стягивая толстовку через голову.
– Ооо… – Она подняла вверх большой палец. – Недурственно! Но булавки у меня всё равно нет. Пилка не подойдёт? Правда она стеклянная.
– Не знаю. Давай. Попробую.
Через две минуты возвращаю подружке сломанную пополам пилочку. Платье так и не расстегнулось.
– Может дёрнуть посильнее?
– Я дергала. Ни фига. Он держится намертво.
– Это женских силенок не хватает просто, а вот если дернет Юра…
– С ума сошла, что ль? Я не покажусь твоему шефу в таком виде!
– Ой, поверь мне, он уже и не такое видал.
– Всё равно!
– Саш-ш-х… – Я резко повернулась на голос любимого. Но он лежал с закрытыми глазами и так же неподвижно.
– Ну, давай я ему…
– Ш-ш-ш! – Шикнула я на Риту, обрывая её на полуслове. Подошла на цыпочках к кровати и наклонилась ближе, до рези в глазах всматриваясь в его лицо.
– Что случилось? – Шёпотом спросила подруга, вставая позади меня.
– Мне послышалось… Нет, я точно слышала как Лев позвал меня. Любимый, ты слышишь? Это я, я здесь, с тобой. Любимый, это я. Это Саша. Я рядом. – Я взяла его руку, слегка сжимая пальцы. – Чувствуешь? Я держу твою руку. Лев? Ну же… Я слышала, как ты позвал меня. Это я, Саша. Ну, родной мой, возвращайся уже ко мне.
Сухие губы дернулись, потом ещё и ещё, а я чуть ли не на всю терапию пискнула:
– Да! Давай, милый, возвращайся, – я посмотрела на Риту и кивнула ей на дверь, мол беги за врачом, а сама снова натянула мужскую толстовку, пряча красные кресты на груди и наклонилась к своему раненому. – Это я, мой хороший. Я тут, с тобой. Лев, возвращайся ко мне, любимый.
– С-саш-ша-а… – Ресницы медленно трепыхнулись, приоткрывая красный глаз. – Са-а…
– Да, да, это я, я здесь, – я уже не скрываясь плакала, дотрагиваясь кончиками пальцев до абсолютно целой колючей щеки. – Всё хорошо, теперь всё хорошо. Я с тобой, а ты со мной.
– Почем… ты… го-овори…шь я…идь…о-от… – Лев говорил очень медленно и хрипло, иногда вновь проваливаясь в забытье. Я наклонилась к самым губам, чтобы хоть что-то понять. – … Как бу… то.
– Я не понимаю, любовь моя. Ты меня узнал? Помнишь меня? Просто моргни, если да.
Лев медленно моргнул и снова сказал то же самое, что раньше. В палату как раз вернулись Юра с Ритой, приведя с собой Фёдора Михайловича.
– Кажется мне, что он спросил, почему Вы разговариваете с ним как с идиотом, – деловито перевёл врач, светя фонариком в Левин глаз. Я удивлённо спросила: – Откуда вы знаете?
– Тридцать процентов мужчин спрашивают это, когда выходят из-под наркоза. Женщины сами не замечают, как у них включается тумблер "Осторожно! Материнский инстинкт!" и начинают сюсюкать со здоровыми мужиками, как с малыми детьми.
– Да? – Я заглянула через плечо врача. Лев снова моргнул. Вот же! Самец… Я улыбнулась. – Я люблю тебя, идиот.
Мужские губы слабо раздвинулись в еле заметной улыбке.
– А теперь всё внимание на меня, Лев. Слышно меня хорошо? Не киваем, повязки не тревожим, отвечаем да или нет. Слышно хорошо?
– Да.
– Видно хорошо?
– Нет.
– Как зовут, сколько лет, где живём, кто эта милая девушка помним?
– Да.
– Что случилось помним?
– Да… – Но ответил он не сразу. Сперва его взгляд прошёлся от врача до меня и обратно.
– Замечательно. А теперь отдыхаем. – Фёдор Михайлович, пока говорил, следил за приборами и в конце ввёл шприцом какое-то лекарство напрямую в пакет капельницы через пробку, покрутил колёсико, увеличивая объем поступаемого лекарства. Лев медленно закрыл глаз и затих.
– Зачем? – расстроенно спросила я, вновь приближаясь к кровати.
– Я дал ему обезболивающее и успокоительное. Без них, он бы сейчас терпел сильные боли. Поэтому, раз Вы остаётесь тут на эту ночь, то следите и, если что, сразу зовите меня, у меня сегодня дежурство.
– Хорошо.
– Вы тоже езжайте домой, – махнул врач рукой на Риту с Юрием. – Толпой тут делать нечего. А сейчас, извините, откланиваюсь.
– Благодарю, Фёдор Михайлович, – Юрий закрыл за врачом дверь. – Александра, ты почему не обулась до сих пор? И не переоделась. Если ты заболеешь, лучше никому не станет.
– Да-да, я знаю, – зачастила я, схватив носки и не резиновые тапочки и быстро их надевая. А вот с костюмом я не знала что делать. Платье медсестры было до сих пор на мне и покидать моё бедное тело не собиралось. И тут в голове возникла идея, и я начала озираться по сторонам. – А ножницы тут есть?
– Ножницы? – В унисон спросили Рита и Юрий.
Ножниц в палате не оказалось.
– Саш, может всё таки… – Подруга заговорщески указала на своего начальника.
– Не смей, а лучше принеси завтра с собой или булавку или ножницы, всё равно что, – нахмурилась я на неё. – Сегодня я побуду так.
– Хорошо, как скажешь, дорогая.
Юрий, даже если что-то и понял, вмешиваться не стал. Он подошёл к брату и поправил тому одеяло, что-то тихо говоря. Ему, наверное, очень тяжело было видеть своего всегда такого сильного старшего брата беспомощным и таким уязвимым.
Скоро ребята уехали, оставив нас со Львом вдвоём. Перед уходом мужчина строго велел мне звонить ему по любой самой незначительной мелочи и сходил за большим стаканом кофе. Кофе – это всё, что я могла в себя запихнуть сейчас. Есть совсем не хотелось. Пододвинув кресло ещё ближе, я забралась в него с ногами, а голову прислонила к кровати возле Левиной руки. Вот так, поглаживая жесткие волоски на его левой руке, я и уснула.
Лев
Шум. Монотонный. Противный. Выбешивающий до ужаса. Не дающий расслабиться и снова уплыть в сон, где не больно. Нет. Не шум, писк. Чем больше я приходил в себя, тем отчетливее слышал разные звуки. Вот писк аппаратов, какой-то щелк-щелк-щелк, вот шуршание бумаги, вот чье-то размеренное дыхание. На нем я и сосредоточился. Оно было каким-то родным, будто своим. Вдох-выдох, вдох-выдох шевелили волоски у запястья. Первая попытка открыть глаза далась нелегко и оказалась неудачной: правый глаз никак не открывался, а левый слезился. Но со второго раза, а потом и с десятого стало меньше жечь и я таки смог оглядеться, правда только одним глазом: ничего интересного – стандартная одиночная больничная палата. Интересовало меня только две вещи: насколько сильно меня потрепало и вот эта спящая красавица, пускающая слюни на мою простыню. Медленно перекладываю руку с простыни на разметавшиеся волосы, чтобы ощутить их гладкость. Моя девочка, совсем измучалась, на синяках под глазами осыпавшаяся тушь, щеки впали, в руках каким-то чудом ещё держится пластиковый стакан из-под кофе. Пальцы сами тянутся к пухлым губам, обводя контур и следуя дальше по линии щеки к скулам.
Сашины глаза резко открылись, и она вскочила на ноги, озираясь по сторонам.
– Тише-тише…
– Лев! Ты проснулся! – Девушка моментально оказалась рядом, по инерции заваливаясь немного вперёд и хватаясь одной рукой за подголовник кровати и второй за свою голову. – Боже, я уснула. Как ты, милый?
– Нормально. Есть попить?
Саша заметалась по палате, ища воду. Искомая обнаружилась на тумбочке, и я, наконец, присосался к прохладной трубочке.
– Ну? Как дела? – Я устало откинулся на подушку, прочищая горло. Обычное питье оказывается отнимает кучу сил.
– Это ты у меня спрашиваешь? – Покачала головой моя девочка, присаживаясь на край кровати. Руку мою она сразу взяла в плен своих тёплых ладоней. – Главное как сейчас ты. Ой, подожди секунду. Нужно, наверное, позвать медсестру. Капельницы закончились.
Пока она бегала туда-сюда, я произвёл короткую диагностику своего состояния. Больше всего болела голова, правый глаз, правая рука чуть выше локтя и правое бедро. Ощупав голову, я понял почему открылся только один глаз, пол черепа было основательно перебинтовано. Так же рука, что даже сгибалась с трудом, и бедро от таза до колена. Зато левая сторона была как новая.
– Блядь пиздец…
– Доброго пробуждения, голубчик, Лев Борисович, – в палату вошёл наш семейный друг и похоже мой лечащий врач. За ним вошла медсестра и потом Саша.
– Фёдор Михайлович! – Я приподнял руку и мы стукнулись кулаками. – Рад встрече, извините что в таких обстоятельствах.
– Да уж, обстоятельства не из приятных, но что имеем, с тем и работаем, да? – Хмыкнул он. – Тебе всё сразу, по порядку или будешь вопросы задавать? Клара, давай пока вколи-ка этому оболтусу витаминчиков.
– Давайте Вы уж как-нибудь сами, Фёдор Михалыч, по порядку, а я просто послушаю, – улыбнулся я на детское прозвище, наблюдая как шустрая медсестра меняет капельницы. А когда она закончила и вышла, я поманил свою маленькую женщину пальцем и, потянув её за руку, усадил рядом на кровать. По мере рассказа врача мои брови сходились всё ближе и ближе, пока нахмуриться ещё сильнее не представлялось возможным.
– Что ты хмуришься, оболтус? У тебя поистине мощный ангел-хранитель, ни один орган не задет! Вообще! Все глубоковошедшие осколки были недалеки от цели, но нет, пострадали только мягкие ткани. Разве что только травма глазной оболочки, но и то игла лишь вошла во внешние стенки на четыре с половиной миллиметра, благодаря веку. Если бы твой глаз на момент попадания был открыт, то игла могла бы прошить глазное яблоко насквозь и войти в ткани мозга. Завтра посмотрю как идёт заживление и назначу соответствующее лечение, а сегодня будь добр лежать и не вставать. Это прекрасное создание проследит, не так ли?
– Предательница, – шепнул я, когда Саша быстро закивала.
– Она у тебя молодец. Надеюсь, познакомишь нас нормально, когда встанешь на ноги. Ну, всё, я ушёл, меня уже вызывают к другому пациенту, – глядя в вибрирующий телефон, не прощаясь, вышел из палаты врач.
– Иди ко мне, – Лев немного подвинулся вправо, утаскивая меня за руку к себе под бочок, – ужас как хочу тебя почувствовать.
– Лежи. Тебе не рекомендовано двигаться, – протестовали я, а сама уже аккуратно прилегла на его левое плечо, умостившись на самом краешке. – Нельзя, наверное, вот так…
– Кто смеет решать как нам можно, а как нельзя? – Прижал он меня одной рукой, сминая в кулак ткань на моей спине. – Я бы сейчас тебя трахнул на этой кровати… Если б силы были… Но у тебя-то они есть, а я могу тихонько полежать, м?
– Лежи уже, – посмеиваясь, мы тихо переговаривались под шум медицинских машин, – ролевых игр мне сегодня хватило по самую маковку.
– Эх, такой вечер пропал. Ты одевала, да, то, что было в белой коробке? – Лев вовсю зевал, но хватка на моей спине была всё ещё крепкая. – Полцарства бы отдал, чтобы посмотреть…
– Да? А какие полцарства? Можно, пожалуйста, более конкретно озвучить моё будущее недвижимое имущество, – хитро вглядывалась я в мужское лицо.
– Не понял. Ну-ка, – он приподнял голову, и смотрел как поднимается вверх чёрная ткань толстовки, сминаемая его пальцами, и показывая под собой белый латекс. – Твою мать…
– Хочешь покажу? – Шёпотом спросила, чувствуя как словно электризуется воздух вокруг нас. Лев кивнул, и тогда я встала на колени прям на кровати сбоку от него и стянула тёплый верх, отбрасывая его на рядом стоящее кресло. – Ну, как?
Шумно втянутый воздух стал мне ответом, а большая ладонь поползла медленно вверх от обтянутых бёдер до глубокого декольте, где приподнимались в волнительном дыхании нежные округлости.
– Я сейчас плюну на всё и посажу тебя сверху, и чхать я хотел на все рекомендации, – ох, каким жарким был поцелуй после этих слов. И если я ещё старалась особо не тревожить тело мужчины касаниями, то он, притягивая меня за вырез платья, словно был готов перейти к активным действиям прямо здесь и прямо сейчас. – Расстегни эту хрень.
– Ну, нет, – я слегка шлепнула по наглой конечности, забравшейся мне между стиснутых колен и начавшей гладить тонкую полоску ткани, намереваясь пробраться под неё, – никакого секса пока не поправишься! – И рассмеялась, наблюдая как вытягивается его лицо. – А ты как хотел? Испортил мне вечер. Заставил надеть не пойми что. Едва не угробился. Кстати об этом…
Лев ещё пытался вызвать во мне ответную реакцию, наглаживая клитор через кружева, как после моих слов остановился.
– Спрашивай.
– Это был взрыв? Правда взрыв? Вот прям как в кино?
– Не совсем.
– Не совсем?
– Не совсем.
– Ты издеваешься? – Я нахмурилась и отодвинулась дальше от искусных пальцев, дабы не начать подмахивать бёдрами навстречу ласке.
– Иди сюда, – рыкнул Лев, хватая меня за коленку с внутренней стороны, и, когда я ещё немного отодвинулась, прищурился, – это была самодельная бомба. Маленькая. Наверняка сделанная тяп-ляп по роликам из интернета.
– Господи! Где ты её взял вообще?!
– Её мне курьером доставили.
– Э-э… Чего? Ты меня совсем за дуру держишь? – Теперь была моя очередь хмурится. – С каких это пор у нас бомбы курьеры приносят?
– Как было, так и говорю. Иди сюда, Саша…
– Давай договоримся, ты мне честно отвечаешь на каждый вопрос, а я придвинусь так близко, как ты захочешь? Давай… Всего пять вопросов. – Я немного наклонилась вперёд, открывая вид на грудь. Если я в чем и была уверенна, так это в его слабости при виде моих девочек. – Идёт?
– Идёт. Пять вопросов. Поиграем, Сашенька…
– Вопрос номер один. Где это ты был, когда произошёл взрыв?
– Это мой собственный бизнес. Лично мною поднятый с ноля.
– Что за бизнес?
– Это второй вопрос?
– Да.
– Фирма по обеспечению безопасности.
– Хороша же у тебя фирма, если не смогла обеспечить безопасность тебе самому…
– В том и дело, девочка, что это было невозможно без внутренней помощи. Кто-то из моих сотрудников замешан. Сто процентов.
– И что будешь делать?
Лев откинулся назад и уставился в потолок, ходя желваками.
– Встану на ноги сперва, потом узнаю кто та крыса, что хочет меня убрать и кто из работников замешан в этом. Потом убью их обоих и заживу долгой, счастливой жизнью со своей красавицей женой.
– Ага-а… – Я пропустила про жену мимо ушей. Не время. – Как думаешь, за что тебя хотели убить?
– Я не думаю, я знаю.
– Ииии? – Не выдержала я долгого молчания. Лев еле заметно улыбнулся.
– Это будет уже пятый вопрос.
– Нет, четвёртый.
– Пятый.
– Ты мне толком не ответил на четвёртый, так что это всё ещё он.
– Любой вопрос – есть мысль, побуждающая к ответу с целью получения информации, и ты свои пять уже задала. А теперь иди ко мне.
Я даже рот открыла.
– Ну, ты и жууук… – Даже слегка восхищённо выдохнула я. – Хорошо, пусть так, а теперь всё же ответь мне на пятый вопрос.
– Тебя не сбить, да? – Досадливо поморщился Лев. – Наверное, кто-то из конкурентов или бывшая любовница или мало ли кто ещё!
Я смотрела в его лицо и не верила ни слову. Он знает и кто и за что.
– Почему я тебе не верю?
– Потому что ещё рано тебе обо всём знать. Я разберусь со всем сам. Твоё дело – просто быть рядом, потому что мне сейчас очень больно… Прям везде болит… – И жалостливый вздох. Ну, актёр! Хотя, скорее всего и правда болит.
– Бедный мой, хороший… – Потянулась я погладить его по бинтам на макушке и была пойман на крючок его пальцев, что только и ждали того момента, чтобы проникнуть под ткань трусов и погрузиться внутрь.
– Попалась. А теперь будь хорошей девочкой и дай мне трахнуть эту сексуальную медсестру. Запрыгивай.
– Ох… Мне кажется, ты кое о чем забыл, – надавила я на его пах через покрывало и, нащупав стержень мочевого катетера, чуть его пошевелила.
– Еб*нуться и не жить, – Лев дернулся и, вытащив из меня палец, полез под одеяло проверять своё драгоценное. Потом с ухмылкой откинулся на подушку, – вообще-то, говорят, что с такой штуковиной можно кончить в сто раз сильнее…
– Ага. Или вообще не кончить, – я слезла с его кровати и надела толстовку. – Поэтому будь хорошим мальчиком, успокойся и терпи до полного выздоровления.
– Командуй, пока можешь, малыш, – глаза Льва потемнели, – но, когда выпишусь, я спрошу с тебя по полной. Ты мне стонами за каждое моё мучение ответишь. И не раз.
Я села в кресло с, я уверена, абсолютно красными щеками и ушами. На полу заметила пустой стакан из-под кофе и радостно ухватилась за возможность сменить тему.
– Я пойду кофе возьму на первом этаже, там автомат. Я очень быстро!
– Куда в таком виде? – Рыкнул мужчина. – Переоденься сперва.
Я замялась.
– Не могу, – виновато разведя руки в стороны, пожала плечами, – оно не расстегивается.
– Саш, если оно застегнулось, то и расстегнуться должно.
– Замок сломался.
– Дерни в разные стороны.
– Самый умный? Дергала я!
– Подерзи мне ещё… Давай я посмотрю.
– И подерзю!.. Подержу… Подерзаю… Неважно в общем. Всё, я скоро.
И выскочила в дверь, подальше от многообещающего взгляда.
