Текст книги "Шорох (СИ)"
Автор книги: Маргарита Гришаева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)
Я не знаю сколько еще времени мне понадобится, чтобы раскопать всю подноготную этой маски. Возможно придется снова съездить в Южную Африку, но кажется простое возвращение маски уже не поможет. Ее тлетворное действие на мою жизнь уже началось, и с каждым днем становится все сильнее. Порой, проходя мимо галереи, мне кажется, что оттуда доносятся бубнящие голоса. И знаешь... кажется, они не довольны. Я начинаю боятся. Опасаюсь каждой тени в собственном доме. Может быть я уже схожу с ума.
Прошу тебя, Джон, приезжай, как можно скорее, мне очень нужна твоя помощь.
Джеймс. "
Рука с письмом безвольно опустилась вниз. Маска, стоявшая на постаменте, помимо воли притянула мой взгляд. Джеймс Блэквуд, какую же ошибку ты совершил, и что за гнев навлек на свой дом? Что за несчастья преследовали тебя? И действительно ли в этом виноват всего лишь раскрашенный кусок дерева?
– Почему замолчала? – поинтересовался Ник, забирая у меня из рук остальные листы, пока я гипнотизировала взглядом черные провалы глаз, – Здесь кажется еще какие-то записи из дневника.
«Мысли об этом загадочном племени не оставляли меня, и я продолжил поиски любой информации. Мне казалось странным, что столь необычное в этническом плане сообщество не было освещенном ни одним историком африканских земель. Тем более ведь местные жители о них знали и довольно давно. И я оказался прав. О далмарах знали многие ученные занимающиеся культурой Южной Африки, но едва ли хоть один упомянул их в одном из своих исследований. Информацию замалчивали намеренно, словно страшась прикоснуться к тому ужасу, что скрывался за названием «далмары». Те слухи ( с проверенными источниками и реальными историческими доказательствами в деле изучения африканской культуры всегда сложно), что удавалось собрать исследователям приводили их в трепет перед настоящей дикостью и жестокостью этого народа. Правда была слишком пугающая, чтобы делиться ею с окружающими.
Упоминания об этом племени встречались на протяжении нескольких веков, и вот в чем сходятся все источники на данный момент. Любые упоминания о племени ужасающе кровавы. Они не воевали за территории или ресурсы. Если племя нападало на деревню, то, казалось, исключительно для удовлетворения потребности в насилии. Убивали всех без исключения: мужчин, женщин, детей, молодых и старых – всех. Словно темная смертоносная волна, в полной тишине накрывающая деревню и сметающая все на своем пути, оставляя лишь пепелище. Словно в доказательство того, что их не интересует ничего кроме самого факта убийства, атакованную деревню сжигали так, что оставался только пепел. А еще, они никогда не пользовались оружием в своих нападениях. Не то чтобы они не умели его делать, охотились далмары, как и все остальные племена, с помощью копий и стрел, но, нападая на деревни, расправлялись с ее жителями исключительно голыми руками. Вспоминая о моей собственной поездке и о том, как близко к нам располагалась столь опасное племя… Становится действительно жутко. Но ведь за все время нашего там пребывания не было ни одного приступа агрессии! По крайней мере, к нам. Зрелище молчаливой расправы над одним из членов племени еще долго будет преследовать меня в кошмарах.
К слову об этом, многие ученные, с которыми мне удалось побеседовать на тему далмаров, удивлялись, что при практически нулевой конкуренции племя не росло. Количество жителей всегда оставалось в пределах одних и тех же чисел. Многих занимал вопрос о том, как племени удается поддерживать одну и ту же численность. И, кажется, именно нам удалось узнать, в чем же дело. Похоже, всех лишних жителей просто растерзывают. Но каким образом выбирают жертву? И я ведь видел, один из них вышел совершенно случайно, и самостоятельно…
Чем больше я узнаю, тем больше раскаиваюсь в содеянном. Что заставило меня забрать эту проклятую маску? Некоторые из тех с кем я общался, считали, что племя поклоняется истинному Злу. Не в том метафорическом абстрактном понятии, какое мы обычно придаем этому слову, а как некой антропоморфной сущности. И все чаще мне начинает казаться, что именно маска была вместилищем этой сущности. А я ее выкрал. Господи, зачем?! Даже сам сейчас не понимаю… Но неужели я привел несчастье в свой дом… Неужели это все она?»
Я знаю, что это бред сумасшедшего человека, убившего свою жену, понимаю, что все записанное им это глупые суеверия, а я им не подвержена… Но все же… все же… Казалось, что атмосфера в комнате пропитана тяжелым густым мраком, а маска… словно смотрела на нас и скалилась.
– И какого черта он ее забрал, – пробормотала я, передергивая плечами и старательно уводя взгляд от черного изгибающегося провала рта маски на своего спутника. На него смотреть было спокойнее, да и чего скрывать – приятнее.
– А знаешь, в чем-то это Блэквуд явно привирает, – внезапно хмыкнув, заявил мужчина, безраздельно завладев моим вниманием.
– Почему?
– Тут уж одно из двух, либо племя действительно так ужасно, либо это не та самая маска. Вряд ли бы эти кровожадные бесшумные убийцы так легко расстались бы со своим «божком», – объяснял он мне, – Да и Джеймс Блэквуд не представляется мне Индианой Джонсом, расхитителем гробниц. Типичный офисный служащий и инженер не обладает необходимыми для профессиональной кражи навыками.
Аргументы звучали убедительно. Действительно, не смог бы инженер так просто выкрасть столь ценный для туземцев артефакт. Но стоило только бросить взгляд на эту проклятую маску, и логика отступала перед давящим чувством тревоги.
– Ты, конечно, прав, – постаралась вернуться я к диалогу, – Но зачем бы ему врать, в собственном дневнике? И уж не знаю про сущность зла, но то, что мне рядом с этой маской некомфортно, это однозначно.
– И неудивительно, учитывая, сколько всего накрутили бывшие жители этого дома вокруг раскрашенной деревяшки, – усмехнулся детектив, складывая найденные записи, – По-моему, атмосфера этого дома просто плохо на тебя влияет. Вчера ты так уверенно заявляла, что не веришь в призраков и суеверия, а сегодня уже готова признать, что сущность зла, скрывающаяся в маске свела с ума Джеймса Блэквуда, – устрашающим голосом произнес он, скривив жуткую гримасу.
Я рассмеялась, признав поражение.
– Ладно, будем считать, что я просто прониклась атмосферой. Хотя все же признай, это странно, что два взрослых, довольно серьезных и, казалось бы, здравомыслящих человека помешались на одном суеверии. И ладно еще сам Блэквуд, но, очевидно, давно увлекался африканской тематикой, но доктор-то, в принципе должен был быть человеком твердо стоящим на ногах, так сказать, а все равно писал про ужасные звуки из комнаты с маской, преследующие его, – все же не могла так легко отпустить свои сомнения.
– Согласен, это все странно, – не стал возражать детектив, открывая дверь маленького сумрачного чуланчика и, наконец, выпуская нас на свободу из затхлости и мглы, окружавших маску. В галерее в целом было не так уж светло, но все же дышалось куда легче, – Но человеческий мозг вообще странная штука, мы не можем знать, что на них так повлияло, так что и не нам судить о схожести их психозов.
Он прав, мы не специалисты в психологии, так что стоило отбросить уже все жуткие и мистические мысли и, возможно, расслабиться и отдохнуть в компании умного и, не буду отрицать, привлекательного мужчины. Но все же…
Я бросила опасливый взгляд в сторону только что закрытой двери, и он не остался не замеченным.
– Так, тебе определенно пора сменить обстановку, – решительно заявил мужчина и, подхватив меня за руку, вывел из комнаты, – Будем считать, что дом мы уже осмотрели. Дождь уже закончился, так что предлагаю прогуляться на свежем воздухе, проветрить голову. Согласна?
Я бросила задумчивый взгляд в окно. И правда, назойливый перестук капель затих, и, хоть тучи все еще тяжелой волной окутывали небо, стало немного светлей. Идея не так уж плоха, и освежить голову мне действительно стоит. Тем более территорию особняка я еще не осматривала.
– Идем, – согласилась я, – только свитер захвачу.
Забежав в комнату, отрыла в чемодане теплый серый свитер крупной вязки и поспешно натянула.
Ник в свою очередь накинул куртку, и мы все же покинули сумрачный свод особняка.
На улице было очень свежо и довольно прохладно. Зато легкие и голова мгновенно прочистились от мути, преследовавшей меня с тех пор, как мы зашли в чертов чулан. Кажется, история и тайны этого дома произвели на меня гораздо большее впечатление, чем мне хотелось признавать.
– Выбирай направление, – милостиво позволили мне , и, с просто поразительной наглостью, словно имел на это полное право, мужчина устроил свою руку у меня на талии, привлекая к своему боку, и слегка подтолкнув направил в сторону лестницы, спускающейся с крыльца.
Собственно говоря, с пугающей своей наглостью самоуверенностью детектива, так неожиданно появившегося в моей размеренной жизни, я уже смирилась. Чего уж врать, его внимание мне очень приятно, поэтому возражать не стала. Тепло, уютно, и никакие жуткие маски не пугают своей мрачной аурой – вот уж точно не мне жаловаться в данном случае.
– Направо, – решила я, заметив с той стороны нечто смахивающее на слегка заросшую яблоневую аллею. От садоводо-огородной тематики я, как типичное дитя города, была крайне далека, но яблони признать вполне способна.
Мокрая листва всех разновидностей охры глухо шуршит под ногами, небо хоть и выглядит хмурым, но приобрело тот потрясающий жемчужно-серый оттенок, который даже не портит настроение своей пасмурностью. Рядом симпатичный мужчина и , что куда важнее, прекрасный собеседник. Кажется, впервые за прошедшие пару дней, (а казалось уже не меньше недели прошло) я смогла почувствовать себя действительно расслабленной и спокойной.
Пока аллея полная золотистых, покрытых осенней листвой деревьев внезапно не окончилась, упираясь в маленькое довольно потрепанное временем строение. Размеры его наводили на мысль о сарае для садовых принадлежностей, но витражные стекла и античное оформление пресекали такую вероятность. Последним штрихом был маленький крест венчающий купол постройки.
– Похоже на частную часовню. Правда, очень маленькую. Ты знала про нее? – спросил Ник, так же как и я с интересом разглядывая очередное заброшенное строение.
Я неопределенно пожала плечами в ответ.
– Там в документах что-то про отдельные мелкие постройки на территории поместья. Но я не слишком религиозна, так на часовню возможно просто не обратила внимания. Мне больше запомнился гараж и оранжерея.
– Тут еще и оранжерея? – обратили на меня удивленный взгляд.
Я, улыбнувшись, кивнула.
– Скорее всего, в противоположной стороне. Или где-то за домом. Там же еще с кухни есть выход, даже не знаю, что там можно найти.
– Видимо, ты очень хорошо зарабатываешь на книгах, раз смогла позволить себе такое поместье, – через некоторое время молчаливого размышления выдал детектив, а я в ответ только рассмеялась.
– Куда меньше, чем мне хотелось бы, – ответила ему, – На самом деле это просто само поместье стоило непозволительно дешево для своих размеров. Хотя теперь я понимаю, почему цена была столь мала. Очевидно, что за прошедшее десятилетие с последнего владельца, его просто никому не могли впарить, и я даже прекрасно понимаю почему.
– Кажется, если спустя пару дней приобретения ты внезапно тоже решишь его продать, у тебя возникнут с этим серьезные проблемы, – с издевательской ухмылкой сказали мне.
Я, пользуясь близостью, двинула ему локтем в бок. Несмотря на то, что фраза прозвучала как шутка, мне смешно не было. Пришло осознание, что мысль продать поместье и уехать из него уже не вызывала того отторжения, что было пару дней назад. А это о многом говорило. В частности о том, что жить здесь спокойно, беззаботно и, уж тем более, в полном одиночестве я никак не смогу.
– Эй, а это, между прочим, считается нападением на офицера при исполнении и весьма сурово карается. Но я, так и быть, готов замять этот инцидент, взамен на поцелуй, – хитрый взгляд в мою сторону.
– Еще чего, – фыркнула в ответ, – Готова с честью понести наказание и отказываюсь от любых привилегий нашего знакомства.
– Жестокая, – притворно вздохнул мужчина и потянул меня за руку дальше по дорожке, – Идем искать оранжерею.
– Подожди, – притормозила я его, – Давай внутрь заглянем? – раз уж мы осматриваем территорию, то нужно все осмотреть, удостовериться в каком состоянии. Да и мало ли какие еще находки могут обнаружиться там?
– Ты уверена, что оно не развалится, стоит нам приоткрыть дверь? – мужчина бросил полный сомнения взгляд на зияющую дырами полукруглую крышу.
– Не уверена, поэтому и предпочитаю провести осмотр в компании физически крепкого мужчины, в не позже в полном одиночестве. Этак если меня там завалит, то потом и не найдет никто.
– Мысль здравая, – признал он, – Ну что, идем тогда приобщимся к святому.
Стоило только приоткрыть натужно заскрипевшую дверь, как в нос ударил затхлый запах пыли и гнилости.
– Похоже, со своими выводами мы поспешили, – раздался голос мужчины, вошедшего под ненадежную сень здания первым, прежде чем я успела привыкнуть к сумраку и что-то разглядеть, – Это далеко не часовня.
– А что? – удивилась я, но ответ успела рассмотреть раньше, чем его произнесли.
– Это склеп.
Да уж, это мы удачно вышли прогуляться, развеяться от мрачной атмосферы дома.
В центре помещения на небольшом деревянном помосте располагались два гроба, справа от него маленькая подставки под молитвенник, и слева узенькая лестница вниз, видимо к остальным обитателям склепа. Теперь понятно, почему затхлый запах, исходящий отсюда напомнил мне кладбище. По сути, это здание им и являлось.
– Крыша на нас не обвалилась, но все же я бы не советовал тебе в дальнейшем заходить сюда, хотя сомневаюсь, что у тебя появится такое желание, – кратко резюмировал наш осмотр Ник, и, мягко ухватив меня под локоть, собирался вывести из разваливающегося здания, но не успел. Взгляд зацепился за две маленькие таблички на постаменте перед гробами, и я застыла, напряженно размышляя над идеей, не дававшей мне покоя чуть раньше.
«Джеймс Блэквуд» и « Кэтрин Блэквуд» гласили привлекшие мое внимание таблички, а я вновь задумалась над тем, действительно ли скончался бывший владелец поместья. Все же… слишком подозрительна его внезапная смерть…
– Кейси? – немного хмуро окликнул меня мужчина, явно недоумевая, что так привлекло мое внимание здесь.
– И все же… – нерешительно проговорила я, высвободив свою руку из его хватки и сделав шаг к постаменту, – Какова вероятность, что доктор, прикрывший смерть Кэтрин Блэквуд, состряпал фальшивое заключение о смерти для своего друга?
– Ты же не собираешься… – уже с явным раздражением в голосе начал мужчина, но я уже взялась руками за довольно тяжелую деревянную крышку, – Очевидно, все же собираешься. Кейси, послушай, – снова попытались меня остановить, но я уже с небольшим усилием открыла крышку. А там… лишь пустое нутро со слегка истлевшим атласом, давно потерявшим яркость алого, и превратившимся в пыльно-серый.
Сердце замерло где-то в районе горла, чтобы через мгновение набатом забиться где-то в ушах. Неужели… Я действительно видела прошлой ночью в подвале Джеймса Блэквуда? И он все это время скрывался там, опасаясь обвинения в убийстве жены? Страшно представить, чего ожидать от такого человека по отношению к непрошенной гостье, возомнившей себя новой хозяйкой особняка.
–А теперь, прежде, чем ты выдумаешь себе новый сюжет для ужастика, я напомню тебе, что тут таблички с двумя именами, а тело Кэтрин Блэквуд, так и не было обнаружено, – спокойный голос оборвал мои судорожные размышления, и я заставила себя успокоится, чтобы рассуждать здраво. Похоже этот дом действительно не лучшим образом действует на меня.
И правда, тело хозяйки особняка так и не было найдено, отсюда следуя логике, гроб ее должен быть пустым. Но чтобы окончательно развеять все сомнения, закрыв одну крышку , я решительно взялась за вторую.
– Да ладно, серьезно? – отчетливо услышала я раздражение в голосе своего спутника, но решила идти до конца.
Стоило приоткрыть деревянную крышку, как в нос ударил сухой мерзкий запах, заполнивший все сознание, который я определила, как запах гниющего тела. Еще немного чуть выше, и взгляду открылось тело, которое я тут же поспешила скрыть от глаз крышкой, поспешно закрыв ее. Но даже одного взгляда хватило, чтобы увиденное запало в душу. Полуистлевшее тело, все еще сохранившее остатки пергаментной кожи, туго обтянув череп, с пустыми запавшими глазницами, распахнутая, словно в крике, челюсть и пучок седых волос, окружавших голову. В своих книгах я довольно много писала про смерти, благородные и не очень, кровавые и грязные, и тихие, спокойные в собственной постели. Но вот так вот мертвое тело увидела впервые. И только теперь поняла, что как это не описывай, но ничего красивого или благородного в смерти быть не может. Потому что в конце всегда остается лишь вот такое гнилое тело, от одного запаха которого можно задохнуться.
– Думаю на этом твое любопытство, наконец, удовлетворенно, – мягко сказала Ник, видимо заметив мое слегка неадекватное состояние, и, аккуратно взяв за плечи, отвернул от гробов, и направил в сторону выхода, – И теперь, даже уверен, что ходить ты сюда не будешь, так что за ветхость можно не переживать. Развалится, и черт с ним.
Я машинально кивала, сначала даже позволяя увести себя, но стоило взгляду зацепиться за лестницу, спускавшуюся вниз, как замерла. Лучше сразу один раз со всем разобраться. Чтобы действительно больше никогда не возвращаться в этот склеп.
– Давай проверим, что там внизу? – предложила, наконец, придя в себя, – Просто проверим, что там никаких записей или важных вещей не лежит и все.
На меня посмотрели примерно как на умалишенную.
– Я не представляю, что творится в твоей голове, если ты думаешь, что какие-то важные вещи могли спрятать в полуразвалившемся склепе. Но чтобы уже закрыть эту тему, и чтобы ты не вздумала лезть туда потом одна, давай проверим,– тяжко вздохнув хмуро проговорил мужчина. Кажется, он уже пожалел что связался со мной. Что тут скажешь, я сама понимаю, что еще меньше суток назад, я производила впечатление более здравомыслящей женщины, а теперь… Чем больше я погружаюсь в историю этого дома, тем менее здравомыслящей себя чувствую. Но я все еще надеюсь, что если разобраться в этом деле, то призраки дома отпустят меня и снова стану спокойной и рациональной собой.
Аккуратно, шаг за шагом придерживаясь стенки мы спустились по лестнице. В легком сумраке подземелья можно было рассмотреть вырубленные прямо в стенах ниши в которых покоились останки представителей когда-то славного семейства Блэквуд. А больше ничего и не было. Только пыль, грязь и осколки стекла и штукатурки. Похоже с моей стороны действительно глупым было считать, что тут может быть что-либо ценное. Единственное что привлекло мое внимание, но не в лучшем смысле, это необычно маленький, почти миниатюрный гробик, не оставлявший сомнений в своем содержимом, при взгляде на который я вздрогнула. «Роб..» единственное, что можно было разобрать на маленькой табличке рядом в тусклом свете, спускавшемся с лестницы, а все остальное словно было затёрто металлической щёткой.
–Надеюсь, этот гроб ты проверять не станешь, – прозвучало немного жестко из-за моей спины, и я даже вздрогнула от голоса.
– Упаси господи, – практически прошептала я, и поспешила подняться по лестнице к свету. Хватит с меня на сегодня мертвых тел, а виде полуистлевшего тела младенца я бы точно не перенесла.
Несмотря на то, что обитель мертвых мы покинули, настроение уже было безнадежно испорчено, и даже робко выглянувшее сквозь стальную занавесь облаков солнце, но могло вернуть настроя на прогулку. Еще минут десять мы молча прогуливались меж яблоневых зарослей, в тишине и отчуждении, но, в конце концов, я просто не выдержала, и, поблагодарив за прогулку, сбежала в дом, прикрывшись необходимостью сесть за написание новой книги. Не то чтобы это было ложью, книгу мне действительно давно стоило начать, но конкретно в этом случае это скорее было оправданием. Да и просто, история этого дома стала занимать слишком много моих мыслей. Стоило отвлечься на что-то более фундаментальное в моей жизни, на ту область, в которой я чувствовала твердую опору под ногами и была уверена, и писательство было тем самым, что могло спасти меня от навязчивых идей. Следующая пара часов прошла в кропотливом труде, разработке сюжета, персонажей, переборе старых наработок и идей. И я даже определилась в целом с концепцией сюжета и готова была вплотную сесть за написание, но мне на глаза попалось письмо, и дом со своими призраками вновь полностью захватил мое сознание. То самое злополучное письмо, обнаруженное мною в комнате горничной, которое я со своими скудными познаниями в испанском перевести не могла. Но теперь в доме появился еще один человек, и возможно ему с иностранными языками в жизни повезло больше, чем мне.
Похоже, любопытство появилось раньше меня, поэтому вернуться к тщательно планируемому сюжету я уже не смогла, и, забрав письмо, направилась искать своего случайного сожителя. Искомый обнаружился в кабинете, за письменным столом с какой-то книгой и бокалом определенно чего-то алкогольного. Мне отсалютовали полным бокалом, после чего, видимо бля проформы, все же поинтересовались:
– Не против? – кивнув на высокую бутыль виски, стоящую рядом.
Я в целом к алкоголю была равнодушна, так что, даже если бы он все выпил, была бы не против. Но, все же отобрав у него бокал, сделала небольшой глоток, чуть поморщившись от непривычной горечи напитка, и почувствовав, что вместе с горечью по телу заструилась теплота, вернула бокал.
– Ты испанский знаешь? – перешла сразу к сути вопроса, усаживаясь на стол рядом с ним.
– Claro,mi monada, – с неоднозначной улыбкой ответили мне. Еще бы я поняла, что ответили. Судя по всему нечто положительное. А возможно в чем-то даже оскорбительное, но не будем придираться.
– Хорошо знаешь? – решила все же уточнить.
– Милашка, говори сразу, в чем проблема-то? – поинтересовались у меня, впрочем, несмотря на развязный тон, смотрел Ник на меня довольно серьезно.
– Сможешь перевести, – протянула я ему письмо.
С подозрением взглянув на меня, листок из рук все же забрали и углубились в его чтение.
– Где ты его взяла? – спросил спустя пару минут.
– Нашла в спальне у горничной. Той самой, что обвинила своего хозяина в убийстве. Вот и понадеялась, может тут написано что-то более конкретное, – честно призналась я. На это письмо я возлагала очень большие надежды.
– В целом, нет, ничего более конкретного она не пишет, – поделился мужчина, продолжая задумчиво просматривать письмо, – Письмо адресовано матери. В нем девушка просит ее поскорее приехать, чтобы, наконец, уйти из этого жуткого дома. Что доктор и врач, последние два года ведут себя очень подозрительно и нервно. Леди Кэтрин просто погрязла в депрессии, но тут все понятно, она же потеряла ребенка. Девушка подозревает, что эта смерть не была так уж случайна, как ей кажется, но вот доказательств у нее никаких. Пишет, что, наконец, смогла сделать фотографии хозяев и посылает их матери. И, мол, пусть не волнуется, все фотографии она прячет в тайнике под тумбочкой, так что хозяева их не найдут и ругаться не будут. Я так понимаю, Блэквуды не одобряли увлечение девушки, поэтому они их и прятала. А еще из текста понятно, что написано письмо было до обвинений, но вполне возможно, что после убийства, потому что девушка упоминает, что уже пару дней не видела хозяйку – ей слишком плохо и она не выходит из комнаты. Да и по дате примерно подходит, – все еще о чем-то размышлял он, и я, кажется, догадываюсь, о чем именно.
– Ты думаешь о том, же о чем и я? – криво усмехнулась я, отвлекая его от размышлений.
– И о чем же? – отразили мою улыбку в ответ.
– Какова вероятность, что оригинал той самой фотографии, на которой, якобы, запечатлено захоронение тела леди Кэтрин, все еще лежит в тайнике в комнате горничной?
– Думаю, вполне себе большая, – подтвердили мои размышления, и мы чуть ли не на перегонки сорвались с места в сторону спальни горничной.
Но как оказалось математики из нас никакие, потому, что в маленькой комнатушке нас поджидало полное разочарование. Сколько мы не простукивали и не ковыряли стены и деревянные доски пола вокруг тумбочки, комода и даже кровати, не нашли даже намека на полость, или хоть на какой-то тайник. Хорошенько проверили все ящики и полки, и даже днище у всей мебели. Тишина. Либо мы что-то упускаем, либо простоя девушка-эмигрантка, оказалась куда сообразительнее, чем два человека с хорошим образованием и неплохим мышлением.
– Можем попытаться проверить все тумбочки в доме, – предложил Ник, скорее из стремления поддержать разочарованную меня, чем из желания действительно найти тайник.
– Нет, смысла, – хмуро отмахнулась я,– Не стала бы она прятать где-то в другом месте, кроме своей комнаты. А вдруг бы хозяева вошли, когда она ковыряет пол где-то в коридоре, или еще лучше кабинете или спальне. Скорей уж, что тайник давно нашли, распотрошили и просто заделали.
– Скорее всего, – подтвердил детектив мои размышления, – Ну, что, на этом успокоишься?
– Разве у меня есть варианты, – пробурчала я, недовольная получавшимся открытым финалом, но к сожалению, больше источник информации у нас не было.
– Может тогда выпьешь со мной? – проникновенно предложили мне, завораживая взглядом.
– Нет, – нервно дернула я головой, но потом смягчилась, – Разве что позже, вечером, а сейчас мне действительно нужно заняться книгой. Если бы не оказавшееся в итоге бесполезным письмо, я бы не отвлеклась.
–Буду с нетерпением ждать вашей благосклонности, – с улыбкой проговорил мужчина, и подхватив мою ладонь, галантно поцеловал, прямо в лучших традициях джентльменства.
– Клоун, – пробормотала я еле слышно, разворачиваясь и уходя к себе в комнату.
Надо работать, а не флиртовать с детективом, которого я знаю меньше двух суток.
И до самого позднего вечера мне удалось с головой погрузиться в вымышленный мир, и совершено забыть и о странностях этого дома, и о присутствовавших тут гостях. Чем последние были совершенно недовольны, а потому бессовестно отвлекли меня от написания книги, ради обещанного ужина.
Хотя стоит признать, общение с Вудхартом отвлекало меня от размышлений о странностях дома, так же успешно, как порыв творческой мысли. Да, мужчина мне однозначно нравился. Умный, ироничный, обладающий собственным мнением и критическим мышлением, уверенный, доходящий до грани «самоуверенный», но к счастью не переходящий ее. Я необычная ситуация, в которой мы оказались, и происходящие вокруг события, лишь добавляли остроты этому знакомству. При таких исходных данных, «романтический» ужин и несколько бокалов спиртного, в моем не привыкшем к алкоголю организме, были опасной смесью. Тело согрелось и расслабилось, страхи и сомнения о доме помутились, принципы и привычные правила поведения, наоборот расплылись. И вот еще минуту назад, я смеялась над воспоминанием детектива о первых годах работы, а вот уже задыхаюсь от страстного поцелуя на верхних ступенях лестницы у наших дверей. Горячие руки уже давно обосновались под моим свитером, жадно исследуя скрытое теплой тканью тело, да и я не отставала, уже наполовину расправившись с рубашкой, с наслаждением прохаживаясь ладонью по широким плечам и груди. И кто знает, как далеко это все зашло, если бы наглые губы, столь жадно ловившие мое дыхание до этого, решили исследовать и все остальные свободные для завоевания зоны, и не двинулись вниз по горлу, медленно оттягивая ворот свитера, открывая для себя все больший простор для действий.
Первые два вздоха, несмотря на обжигающие поцелуи, помогли немного прийти в себя, постепенно избавляясь от алкогольного угара. И вот я уже понимаю, что меня мягко, но крайне настойчиво подталкивают в сторону предоставленной гостю спальни.
Я хрипло рассмеялась, и попыталась немного отстраниться, сама при этом, даже не подумав оторвать руки от горячего тела напротив.
– Нам не стоит этого делать, – прошептала немного задыхаясь, потому что свитер с меня сорвали буквально пару секунд назад, оставляя в тонкой футболке с, судя по горячему энтузиазму исследования, очень удачным декольте.
– Почему же? – еле слышно прошептали мне на ухо, и мягко прикусили мочку, заставив тихо застонать.
Как я не потеряла мысль, сама не понимаю, но все же мне удалось произнести:
– Так, будет неинтересно.
Похоже, мне удалось поразить мужчину, потому что он, наконец, оторвался от исследования открытых участков моего тела и посмотрел смеющимся горящим взглядом на меня.
– По-моему, мне уже очень интересно.
– Это не то. Это сиюминутное желание. А я, может, хочу распалить настоящий интерес, – усмехнувшись, проговорила я.
– Уже распалила, – заверили меня, и, дернув себя, крепко прижали, давая прочувствовать всю силу запаленного пожара, и, как бы не хотелось, но я спалить себя не давала.
– Нет уж. Этот пожар прогорит и к утру оставит пепелище, и ты благополучно забудешь обо мне, уехав на работу. Раз уж так получилось, то я хочу свое собственное пламя в личном камине, – выдохнула ему в губы, не отрывая взгляда от темных глаз, – Хочу, чтобы не раз и забылось, а греться каждый вечер, и не только вечер, в любое холодное время, и даже в жару, – провокационно шептала я, – Загораться раз за разом, и не прогорать до пепла, и лишь утихать на время.
Мужчина заворожено следил за каждым движением моих губ, за каждым произнесенным словом. Я даже не было уверена, что он вообще понимает, что я говорю, пока на мгновение прикрыв глаза, он не отстранился, и, запустив руки в волосы, не рассмеялся.
– Господи, ну вот, что ты за женщина такая, неправильная, – пробормотал он, запрокинув голову, а потом опустив взгляд на меня, притянул обратно, – Хоть иногда можешь изъясняться попроще?
– Какая есть, – пожала я плечами, и, обняв его руками за шею, запустила пальцы в уже взъерошенные волосы.
– Так и быть, я согласен, разжигать интерес дальше. Только смотри не спали дом дотла, заигравшись с камином, – предупредили меня, сверкнув глазами. И еще раз, напоследок, прижавшись к моим губам, скользнув по ним языком, лишь с намеком на более глубокое продолжение, меня отпустили и подтолкнули в сторону спальни.
– Надеюсь, твоя ночь, будет такой же беспокойной, какой предвидится моя, – пожелал мне Ник, и я тихонько рассмеявшись, скрылась за дверью своей комнаты, опасаясь, что еще минута, я и сама передумаю.
