Текст книги "Шорох (СИ)"
Автор книги: Маргарита Гришаева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)
Глава 3. Закрытая комната. Склеп. Так где же труп?
14 октября, 1980г.
Проснувшись, даже не открывая глаз, по мерному гулу поняла, что ливень за окном продолжается. Правда, похоже, слегка поутих, но вероятность того, что все дороги залило, осталась. В такую погоду даже вылезать не хочется даже из под одеяла вылезать, а только лениво потягиваться. Под его теплотой, что я и не преминула сделать.
– Я взял на себя смелость, найти кухню и сделать нам кофе, – раздался голос откуда-то сбоку. Лениво приоткрыла глаз, чтобы удостовериться – детектив действительно расположился в кресле рядом с камином в моей комнате и лениво потягивал кофе из кружки. Все же до невероятности наглый мужчина. Его спасало только то, что на столе стояла вторая, явно приготовленная для меня, и источала потрясающий аромат.
– В связи с чем, кстати, у меня возник вопрос, – продолжил мужчина, наблюдая, как я, завернувшись в одеяло, как в кокон, все же встала с постели и пристроилась в кресле напротив.
– Какой? – протянула я руки к горячему керамическому боку и с наслаждением вдохнула будоражащий обоняние аромат. Ммм, даже один запах прочищает мозги, – Не влетит ли за наглость и самоуправство в моем доме? Не влетит. В любом случае я должна за ночной вызов, – проговорила, делая первый глоток, и тут же помрачнела. События ночи к утру, конечно, уже слегка поблекли, но все же… все же я уверена, что в подвале видела именно человеческую тень, и несчастный зверь там был вовсе не причем.
– Нет, вообще-то, – удивил меня своим ответом мужчина, и я вскинула на него вопросительный взгляд, – Вопрос был: этот дом того стоил? Судя по тому, что я видел, сохранился он не особо хорошо. Жилые комнаты еще ничего, а кухня и ванные... что уж говорить про третий этаж в целом. Мне кажется, сюда нужно еще одну стоимость дома вложить, чтобы действительно можно было жить. Не проще было бы за ту же цену приобрести что-то поновее и надежнее? – кажется, этот вопрос его действительно интересовал.
– Может быть и проще, – пожала я плечами. – Но я хотела именно такой, старинный викторианский дом, чтобы самой его восстановить. Вроде, как и старинный, но после восстановления, будет полностью мой, такой, каким я захочу его видеть. Тем более, где бы еще я нашла такой чудесный дом полный своих тайн и призраков. То, что нужно для новой книги, – усмехнулась я, переводя все в шутку. Ведь про историю его я все равно ничего не знала. Не признаваться же, что это была просто моя блажь, которую я не очень хорошо продумала. Посмотрим теперь, получится ли у меня действительно его восстановить. Хотя, после вчерашнего, начинаю задумываться о том, захочу ли я здесь оставаться вообще. Нет, в этом деле нужно разобраться до конца, чтобы я смогла снова спокойно спать в этом месте.
– Да уж, работ по восстановлению вам предстоит много, – задумался о чем-то мужчина.
Да, кстати о птичках.
– Вам, наверное, уже на работу пора, – нахмурилась я, прикидывая, сколько же сейчас времени. Нет, я очень благодарна, что он дождался, пока я проснусь, а не просто уехал. С другой стороны, я была бы еще более благодарна, если бы детектив остался. В эту ночь дом, в которой я поверила, внезапно оказался предателем, и пока доверие к нему не восстановлено, поэтому оставаться с ним наедине я не хотела. Может просто еще пару часов с кем-то, кто вполне может помочь найти недостающие фрагменты пазла, успокоят мою внезапно проснувшуюся паранойю.
– Мы же вроде перешли на ты? – вопросительно взглянул Вудхарт на меня.
– Да, – вспомнила, что сама первая вчера проявила фамильярность. Да и поздно уже цепляться за какие-то условности, – не проснулась просто еще, – слегка улыбнулась.
– И нет, если ты меня не прогонишь, то пока я никуда не спешу. Выходной сегодня, – услышав последнюю новость, я облегченно вздохнула, что не осталось незамеченным.
– Все еще считаешь, что тут бродит покойный Блэквуд? – скептически глянул на меня Ник.
– Блэквуд это или нет, но кто-то тут бродит, и он определенно, более чем жив, – хмуро заявила я. – Я отличаюсь более чем критическим мышлением и в призраков не верю. А вот своим глазам доверяю вполне. Так что да, я настаиваю, что в доме кто-то был.
– Значит, хорошо, что у нас есть возможность проверить это, – не стал со мной спорить мужчина, а я хитро улыбнулась.
И не только это.
Все-таки выгнав нахала из своей комнаты, я быстренько переоделась, а потом провела небольшую экскурсию по дому, во время которой были внимательно осмотрены все входные двери, окна и особенно пристально – подвал. Но, к сожалению, ничего подтверждающего присутствие чужого вчера найти не удалось. Зато заинтересовать детектива произошедшим здесь вполне. И, если, в отличии от меня, записи самого Блэквуда его никак не заинтересовали, то вот дневник доктора и секретная комната на плане очень даже.
К сожалению, экспертное мужское мнение от моего не отличалось – дверной проем заложен с душой, и чтобы пробить его понадобится хороший такой молот, которого у меня в наличии, естественно, не имелось.
– Ты говорила, где-то есть план здания, – вспомнил мужчина, – Может это был не единственный проход?
На память я не жаловалась и могла с уверенностью сказать, что проход один, но возражать не стала. В конце концов показать план не проблема.
Третий этаж на моего гостя произвел действительно неизгладимое впечатление. Еще бы. Я тоже не представляю, как так может быть, чтобы нижние два этажа уже заселены и обжиты, а третий только строится.
План здания за ночь никак не изменился, и все так же показывал лишь один выход, он же вход. Правда, как оказалось, я слишком узко смотрела на такое понятие, как вход.
– Очевидно, путь для проникновения остался один – окно, – заключил мужчина после внимательного осмотра плана.
Я раздраженно закатила глаза. А то я об это не думала, но это не значит, что добраться до него было легче.
– И как туда простите залезть? Тем более, где гарантия, что окно не заложили так же, как и дверь?
– Насчет окна, гарантий никаких, а вот добраться до него на самом деле не так уж трудно, – спокойно произнес Ник.
Я с удивлением уставилась на него.
– Как?
– Через верхнее окно.
– Какое верхнее окно? – непонимающе нахмурилась я, и мне указали на план третьего этажа.
– Через окно башни. Судя по всему, оно находится прямо над заложенной комнатой. Так что, если найти крепкую веревку…
Я тут же ткнула в кое-как сколоченную этажерку у стены. На которой лежал целый моток довольно толстой веревки. Хоть какая-то польза от местной разрухи. Хотя утверждать насколько она крепка не берусь.
– Ты предлагаешь? – вопросительно вскинул мужчина бровь.
– Дождь, кажется, уже закончился, – тонко намекнула я.
Битва взглядов, но я твердо стояла на своем. Откладывать осмотр в надежде, что все просохнет, и будет тепло и солнечно? Нет, вряд ли.
Видно было, что детектив от этой идеи не в восторге, но все же помочь мне согласился. Хотя, возможно, дело было не в моей просьбе, а в том же любопытстве, что глодало меня. Что же это за комната, что о ее существовании так старательно хотели забыть?
Веревка была признана достаточно крепкой, и дождь за окном действительно закончился, оставив лишь хмурое, низко висящее небо.
Для проформы все же поворчав что-то про вредных слишком настойчивых женщин, на что я не особо обратила внимание, Вудхарт несколько раз хорошенько проверил крепко ли держится привязанная к перилам лестницы в башне веревка и, бесшабашно улыбнувшись мне…
– Обещай, что будешь помнить обо мне, милая, если я сорвусь и бесславно погибну.
– Еще чего, – фыркнула в ответ, – Даже имени не вспомню.
…полез в окно.
Честно говоря, в этот момент я слегка перетрухнула. Нет понято, что высота не такая уж большая, да и спускаться тут всего ничего, но все же там скользко, да и мало ли, что вообще может произойти. Но через пару мгновений до меня донесся окрик, что похороны отменяются, и я облегчено вздохнула. Что-то последнее время слишком много нервничать стала. А ведь я всего третий день в этом доме.
– Что там? – буквально дрожа от любопытства выкрикнула я , перегнувшись через низкую раму, пытаясь разглядеть что-то внизу.
– Если можешь, спускайся, сама посмотришь, – раздалось после нескольких мгновений молчания. – Я подстрахую.
Я не специалист по скалолазанию, но, пожалуй, полтора метра спуститься вполне смогу. Поэтому решительно взялась за веревку – самой любопытно.
– Лови! – крикнула через плечо и вылезла из окна.
Три минуты дрожащих, крепко вцепившихся в веревку рук, и вот меня уже ловят за талию, затягивая в окно.
И первое же, что бросилось в глаза – рассыпанные на полу деревянные кубики с буквами и цифрами. « О», «Б», «И», «Н» – гласила сложившаяся из них надпись. Маленькая деревянная лошака. Кресло-качалка, комодик и картинки ангелов над ним, а в самом углу с другой стороны окна – детская кроватка с балдахином.
– Это же детская, – удивлено проговорила я, ступая на пол с подоконника.
– Странно, не правда ли, закладывать детскую комнату, – проговорил Ник, подходя к комоду и методично начав проверять ящики.
Я же медленно осматривалась. Когда-то наверное помещение выглядело мило, но сейчас навевало не самый приятные ощущения. Ткань на стенах поблекла и выцвела, оставив вместо красивых росписей мутные разводы, несколько игрушек, так же деревянных, расставленных то тут, то там, потрескались, от чего нарисованные лица, скривились в гримасы. И сама атмосфера запустения заставляла чувствовать себе жутковато.
– Ты знал, что у них был ребенок? – спросила, рассматривая ангелочков в рамочках. Откровенно говоря? их время тоже не пощадило, бумага под стеклом немного выцвела и взбугрилась от влажности – видимо окно в комнату оставалось открыто все эти годы, в любую погоду, – красоты пухлым детишкам это не добавило.
– Нет, не помню, чтобы что-то такое рассказывали, – ответил он мне, все еще роясь в ящиках, – И в деле ничего не упоминалось о ребенке.
– Возможно его забрали родственники Кэтрин, – вспомнила я, что он упоминал оправдание Джеймса на отсутствие жены, и что-то про ее родственников там было.
– Возможно, – согласился мужчина, – Смотри, – выудил он из ящика немного потертую, но, кажется, чуть ли не гербовую бумагу.
Первая строчка была яростно затерта, причем явно намеренно, но остальные не оставляли сомнений в природе бумаги.
– Свидетельство о рождений, – озвучил мои мысли Вудхарт, указывая на графы «отец» и «мать».
Но меня больше заинтересовал год и дата рождения. 24 апреля 1961. За два года до убийства леди Кэтрин.
– Больше ничего? – я с любопытством залезла в следующий ящик, пока мужчина более внимательно осматривал бумажку, уже потерявшую для меня интерес.
Но в остальных были лишь куски ткани, в которых я предположила пеленки и еще пара игрушек.
И это вся информация, которую мы можем выжать из целой комнаты? Обидно, никаких ответов, лишь еще больше вопросов.
– Ну и как теперь узнать, что стало с ребенком? – расстроено проговорила я.
– А тебе это нужно? – хмуро спросили у меня.
– Да, – уверенно кивнула я, – Я не смогу спокойно жить здесь, пока не выясню все до конца. И эта комната явно заложена была не просто так.
– Я всегда готов предложить тебе место в своей квартире, – подмигнув, усмехнулся мужчина. – Там, конечно, не три этажа, и комнат куда меньше. Зато и призраков нет, и кровать только одна, что в данном случае я считаю исключительным преимуществом, – и наглые руки уже проползли на мою талию, медленно подтягивая ближе.
Я раздраженно закатила глаза, и кому-то тут же досталось по этим самым наглым, зато меня тут же отпустили.
– Хей, мы знакомы вообще-то едва сутки, – возмутилась я, хотя не сказать, что меня так уж смущало столь короткое знакомство.
– Зато, что это были за сутки, – мечтательно потянул мужчина, явно издеваясь надо мной, – Я не люблю терять время.
– Ты это уже говорил, – напомнила я.
– Да? Тогда ооочень не люблю терять время.
Я лишь вздохнула, и решила вернуть нас к первоначальному вопросу.
– Так что насчет судьбы ребенка? Как думаешь, есть возможность что-то выяснить?
– Семья Блэквуд достаточно известна в этом городе. История с убийством широко освещалась в прессе. Вполне возможно, что в какой-то из газет упоминался и ребенок. Так что можно посмотреть в архивах сводку газет за то время, что-нибудь узнаем. Только это уже не сегодня, – бросил он взгляд на часы на запястье, – Завтра на работе посмотрю.
– Газеты говоришь, -прикинула я кое-что в голове и широко улыбнулась, – Тогда нам повезло. Тут на чердаке завалялась целая стопка местной прессы, причем собранной, судя по всему, именно предыдущими хозяевами, следовательно, интересующая нас информация, вполне может быть там.
– Тогда пойдем смотреть, – вздохнул мужчина, явно рассчитывающий хоть на время приглушить мой интерес к давно прошедшему делу.
Обратно влезть я, к сожалению, уже не смогла, мне проще было сползти по веревке до первого этажа. Благо длина позволяла, а уже оттуда короткой пробежкой, на чердак дома, где, уже вдвоем с детективом, который как раз таки в башню забрался без труда, спешно ворошить газеты.
Удача улыбнулась Нику, нужную газету нашел он, вот только информация не порадовала, а лишь привнесла большую сумятицу в размышления.
Номер оказался за 27 апреля 1961 года.
« Вслед за радостным известием, что известный в нашем городе Джеймс Блэквуд вот-вот обзаведется наследником, пришло шокирующее – о кончине ребенка. По сообщению Джона Мортимера, семейного врача четы Блэквуд, принимавшего роды, ребенок с самого начала был обречен. Младенец родился с обвитой вокруг горла пуповиной, бездыханным, и по заключению врача – был мертв задолго до родов. Известно, что леди Кэтрин во время беременности довольно часто жаловалась на сильные боли в животе, что подтверждает гипотезу, что несчастный ребенок скончался еще в утробе. По некоторым непроверенным данным младенец родился с некими врожденными дефектами, однако доктор Мортимер отказался как-либо комментировать эти слухи. Сама же чета Блэквуд находится в трауре и никакой информацией делится не желает.
Тело младенца было решено захоронить в семейном склепе Блэквудов. Не известно успели ли родители дать ему имя или же младенец остался безымянным».
Определенно этой семье не позавидуешь. Возможно ли, что именно после смерти сына Джеймс Блэквуд помешался и, возможно, с горя убил свою жену, что не смогла родить ему здорового сына? С другой стороны слухи про возможное уродства ребенка, тоже не могли возникнуть на пустом месте, и чутье мне подсказывает, если у Блэквуда к тому времени уже были не лады с головой, то ожидать от него можно было чего угодно. Не знаю почему, но мне казалось, что со смертью ребенка не все так просто было.
– Что ж загадка заложенной комнаты разрешилась довольно просто, – задумчиво проговорил детектив, откладывая газету в стопку остальных, – Не удивительно, что ее постарались полностью стереть из этого дома. Наверняка, Кэтрин было слишком тяжело видеть даже дверь.
– А мне что-то не верится в написанное, – поморщившись проговорила я, пытаясь понять, что же именно меня смущает в этой истории.
– И что же не сходится по твоему? – удивленно взглянули на меня.
– Свидетельство о рождении, – внезапно поняла я, – Если ребенок родился мертвым, то зачем заводить на него свидетельство о рождении?
– Кто знает, – пожал в ответ мужчина плечами, – Может порядок такой был.
– А зачем потом так яростно затирать имя ребенка на свидетельстве? – напомнила ему, – От горя потери ребенка бумагу скорее просто бы порвали, а тут только имя убрали. Как будто хотели стереть не только имя, но и само воспоминание о ребенке. А с ожидаемым, но безвинно погибшим ребенком, так бы не поступили. Память скорее трепетно лелеяли бы, – рассуждала я.
– Вот теперь верю, что ты писатель, – усмехнулся Ник, – Завернула-то как «трепетно лелеяли». В жизни оно всегда все, знаешь ли, проще и куда грязнее.
– Знаю, – хмуро огрызнулась я, – Тоже, знаешь ли, не в сказке всю жизнь прожила.
– Так к чему искать загадки там, где всему есть более простое и понятное объяснение? – тоже немного посмурнев спросил детектив, – Ты как будто нарочно хочешь из простой, пусть и довольно печальной истории сотворить целый роман ужасов. Неужели книги не могут просто оставаться книгами? Сама же и говорила, что призраки и прочие жуткие истории лишь вымысел авторов, а теперь пытаешься оживить одну такую историю, попутно сначала ее придумав.
– Говорила, – немного смутилась я, потому что, если так подумать, мое поведение сейчас действительно разительно отличается от заявленных прошлым вечером взглядов на жизнь. Но неведомый ночной гость заставил меня слегка изменить взгляд на истории рассказанные об этом доме. Определенно тут скрывается что-то большее, чем простое семейное убийство. И как бы даже не кто-то больше. – И я все еще верю в свои слова – призраки и проклятья, магия и прочее – лишь вымысел больного воображения. А вот люди реальны и их поступки тоже. И какие-то из прошлых поступков хозяев определенно связанны с настоящим, поэтому я хочу выяснить все до конца.
Мужчина кажется с трудом сдержался, чтобы не выругаться, и, наверное, уже пожалел, что привязался к заполошной писательнице. В конце концов, я никого не держу. Хочет, пусть сваливает. Хотя в компании, конечно, разбираться с местными мрачными тайнами как-то веселее.
– Ну, а какие у тебя варианты произошедшего? – тяжко вздохнув, спросил Вудхарт, видимо пока не решившись бросить меня одну разбираться со всем этим.
– Я думаю, что родился ребенок живым, а вот уже потом, причем вскорости после рождения, что-то произошло, и он умер, – или был убит, добавила про себя, не желая выглядеть уж совсем параноиком, – И еще, что-то мне подсказывает, что слухи про уродство, неспроста появились.
– Допустим так, – внезапно согласился мужчина, – И даже допустим, что Джеймс Блэквуд действительно убил собственного сына, увидев, что тот родился с какими-то дефектами,– высказал он то, что я озвучить не решилась, – На данный момент, это что меняет? Все участвующие в тех событиях лицауже пару десятков лет как мертвы или с десяток как пропали. Что изменится от твоих домыслов? – пытливо уставились на меня.
– Ничего, – хмуро признала я.
– Вот именно, – подытожил наши поиски мужчина, поднимаясь с пыльного пола чердака и, протянув мне руку, поднял и меня, – Труп леди Кэтрин мы в закрытой комнате не обнаружили, так что, предлагаю на этом закончить наши поиски, тем более, что и искать больше негде. И раз уж у меня выходной, предлагаю провести его за более приятными занятиями, – провокационно улыбнулись мне.
– Это какими же? – скептически хмыкнув, сложила я руки на груди.
– Для начала, – на мгновение задумался он, – Можно мне нормальную экскурсию по дому, а не только по «местам боевой славы», связанным с убийством? Вот, например, напротив комнаты, где я ночевал были большие двери. Что там? Неужели бальный зал? Я бы потанцевал с тобой. А там уж дальше посмотрим, куда заведет нас эта «экскурсия», – последняя фраза прозвучала куда тише и уже мне в спину, поэтому я предпочла сделать вид будто не заметила. Нет, подобное рвение в деле моего «соблазнения», конечно, очень льстило, не думала, что стою таких усилий, но в то же время немного подозрительно. Да и вообще, как-то все это стремительно развивается и не вовремя. У меня тут дом полный старой крови в личной собственности, как-то не до романтики.
– Нет, там, к сожалению, не бальный зал, – усмехнулась я, спускаясь на второй этаж, – А кое-что гораздо более интересное и, даже, я бы сказала, дикое, – настала моя очередь провокационно улыбаться и бросать многозначительные взгляды через плечо на следующего за мной мужчину. Не только же ему развлекаться.
Определенно фраза раздразнила чье-то воображение. Но даже в самых смелых фантазиях он не мог себе представить того, что открылась взгляду стоило мне распахнуть створки дверей.
Такого разочарования на лице я не видела. Даже интересно стало, что же он себе напридумывал.
– Это? – немного недовольно потянул мужчина, без энтузиазма осматривая витрины.
– Личная коллекция Джеймса Блэквуда прямиком с черного континента, – со сладкой улыбкой потянула я, – Настоящая культура «диких» племен.
– Ты жестокая женщина, – покачал головой Вудхарт и все же решился осмотреться.
Ожидаемо циновки с рисунками прерий, несколько довольно специфических украшений, ваз и все тех, же масок впечатления на мужчину не произвели. А вот образцы копий, ножей, а так же витрина с бивнями даже очень. Не зря говорят, что мужчины по натуре охотники, сразу к соответствующим атрибутам потянуло.
– Настоящие? – кивнул он на витрину с интересом рассматривая резьбу у основания.
– Понятия не имею, – пожала плечами лениво привалившись к косяку двери.
– Достать можно? Взвесить примерно.
– Если оно достаётся,то пожалуйста. Даже не представляю, открывается ли этот шкаф. Может они там забиты, от таких вот как ты любопытных, – меня, откровенно говоря, бивни оставляли индифферентной. Любоваться тем, ради чего убили животное не для меня.
– Сейчас посмотрим, – с энтузиазмом принялся Ник за осмотр витрины на предмет открывания. Со слишком большим энтузиазмом наверное стоит сказать.
– Вот черт! – неловко запнулся о маленькую стоечку рядом, к которой крепился красный бархатный шнур, ограждающий коллекцию барабанов. Стойка с веселым дзинем звякнула об угол витрины и упала, потянув за собой следующую, которую я к счастью успела остановить от падения – благо рядом стояла.
– Сейчас все поправим, – пробормотал мужчина присаживаясь рядом с упавшей на корточки, и тут же звучит удивленное, – Эй, да тут скрытые колеса есть. Витрина-то выдвижная. Может сзади открывается.
– Что? – нахмурилась я и поспешила подойти ближе.
Как оказалось от удара стойки от витрины отвалилась декоративная панелька, за которой скрывались маленькие слегка проржавевшие колесики.
– Давай отодвинем? – предложил Вудхарт и, впрочем, не дожидаясь моего ответа, убрал с дороги стойку и взялся за длинную узкую ручку на витрине (так вот для чего она была нужна! Я-то уже думала что там ящик какой застопорившейся). Пару раз безуспешно дернул, потом наклонился что-то там поколдовал с колесами, и со второго раз пусть и со скрипом, но шкаф сдвинулся.
А вот то, что находилось за несчастной витриной заставило меня усомниться в собственном разуме.
Дверь. Заколоченная парой досок дверь. Чертова заколоченная дверь, которая приснилась мне в первую ночь здесь!! Но такого не может быть! Как мне могла присниться дверь, о существовании которой я не могла знать никак?! Господи, этот хренов дом, кажется, действительно сводит меня с ума… Что это было тогда? Видение из прошлого, или наоборот из будущего? Если я сейчас обернусь и окажется, что под витриной лежит молоток это будет совсем край…
Быстрый взгляд, даже дышать на мгновенье перестаю, но нет, молотка к счастью не видно. Хоть и мелочь, но ее отсутствие дарит мне толику облегчения. Нет, не обладаю я никакими провидческими способностями, да и вообще не верю в этот бред ! Но тогда откуда этот сон про дверь?!
А пока я пыталась прямо здесь на месте не потерять рассудок, Ник уже начал осматривать дверь и даже на пробу подергал пару досок.
– Хорошо забито, – серьезно проговорил он, – Кто-то очень хотел скрыть это место. Поздравляю, возможно сейчас мы и найдем так желаемый тобой труп Кэтрин Блэквуд, – усмехнувшись обернулся он ко мне, но улыбка тут же сползла с его лица, – Да не бледней так, я пошутил.
Я только молча кивнула не решившись признаться в своем «видении». Господи, мужик и так уже меня считает психически нестабильной и помешенной на тайнах, если я сейчас еще и про этот сон расскажу, меня точно невменяемой признают!
– Молоток у тебя есть? – деловито поинтересовался мужчина, а я вздрогнула от упоминания еще одного элемента сна.
– Наверху, – хрипло отозвалась я, и поспешила слегка откашляться, чтобы восстановить голос, – Первая дверь рядом с лестницей. По-моему там видела.
Долгий подозрительный взгляд в мою сторону, но я поспешила заверить, что со мной все в порядке, и он ушел наверх за молотком.
Так, а я пока разберусь с природой своих кошмаров. Я же не верю в призраков, и в видения, и в прочее-прочее. Значит должно найтись логичное объяснение тому, что мне это приснилось? Должно, и сейчас я постараюсь очень быстро его найти. Без твёрдой почвы под ногами, я действительно боюсь открывать эту дверь. Что такое сны? Насколько я помню Фрейд считал, что во сне может приснится то, за что случайно зацепился наш взгляд, но не сознание. То есть видеть видели, мозг эту картинку сохранил, а вот осознать, что ты это видел не можешь, пока не задумаешься.
Вывод: какова вероятность, что я эту дверь все же заметила, просто сама того не осознала? Вот и проверим. Я с трудом закатила витрину на прежнее место и замирающим сердцем вернулась к двери, чтобы обернуться и более внимательно осмотреть то, как стоит шкаф. Пара мгновений напряженного разглядывания темного угла с витриной, и я облегченно вздыхаю. И правда, если стоять у дверного проема и смотреть в ту сторону, видно, что шкаф стоит к стене не вплотную, и за ним, тонкая, даже не полоска, а тень от темного деревянного косяка, а на самом верху даже маленький уголок от доски прибитой поверх двери виднеется. Если не знать, даже внимания не обратишь, да и даже если знаешь, детали эти заметны не с первого взгляда. Значит всего лишь игры разума? Картинка, которую мой мозг додумал по маленьким деталям и явил мне во сне? Лучше уж я буду верить в это, чем опасаться каких-то неясных видений.
К тому времени, как вернулся Вудхарт, я уже немного успокоилась и даже вновь отодвинула витрину, освобождая проход к двери. Но вот желания открыть ее у меня не возникало. Казалось, что ничего хорошего за ней не ожидает. И я сейчас не о возможном трупе несчастной леди Кэтрин. Мертвые тела меня никак не волнуют, кроме конечно опасений неприятного запаха и всякой плесени от разложения. Но мужчина прав, лучше уж открыть дверь и сразу разобраться, что там не так, чем мучится неизвестностью.
Вудхарт споро и уверено работал молотком и уже через пару минут дверь было освобождена от досок.
– Ну что, взглянем, что так упорно скрывает эта семейка? – подмигнул мне мужчина, явно пытаясь подбодрить, взялся за ручку двери, чтобы первым шагнуть в неизвестность.
Щелчок повернувшейся ручки, натужный скрип открываемой двери и на нас дохнула темнота. Проем двери, казалось, утонул в густой тьме, но это скорее мое воображение и отсутствие какого-либо света. Свет люстры, к сожалению, загораживала высокая витрина, а того тусклого сияния, что разливалось из пасмурного окна едва хватало на то, чтобы не спотыкаться друг от друга.
– Мда, вряд ли мы что найдем в такой темноте, – высказал мои мысли мужчина, – Фонарик есть?
Я покачала головой. Хотя может и есть, но я не помню.
– Попробуем найти выключатель, – и смело шагнул в темноту.
Немного помявшись, я шагнула следом. Густой затхлый воздух имел ожидаемый привкус пыли и почему-то немного дыма. Казалось, сам воздух застыл словно в мареве перед бурей. А вот запахов разложения не было, так что сильно сомневаюсь, что тело леди Блэквуд действительно здесь.
– Здесь есть окно, – прозвучало рядом, и стоило мне повернуться на голос, как тут же пришлось жмуриться от, пусть и тусклого, но все же света, проникающего сквозь грязное маленькое окошко, до этого затянутого какого-то тряпкой.
Оглянулась, чтобы осмотреться, и тут же, подавившись вдохом, отпрянула, врезавшись спиной в детектива.
– Твою ж… – прозвучало глубокомысленное над ухом, но я не слыша с ужасом взирала на…
Маску.
Посреди маленького чулана под лестницей, загроможденного маленькими деревянными ящиками, на подставке стояла мрачная жутковатая маска. Не сказать, что она была как-то особо устрашающа, или страшнее и натуральнее чем те,что остались в зале с коллекцией. Но что-то в ней заставляло замирать на месте и бояться сделать лишнее движение. Казалось, сам воздух вздрогнул, когда ее темной пепельно– синей поверхности коснулся случайный луч света, и дрожь эта не прекратилась, а разливалась в воздухе неся с собой мягко подкрадывающийся страх. Хватило одного взгляда, чтобы понять, что это за маска.
– Чертов больной ублюдок… – сквозь зубы пробормотала я, наконец, отпрянув от детектива, но не спеша приближаться к находке.
– Это ты кого так обласкала? – раздалось подозрительное из-за спины.
– Джеймса, мать его, Блэквуда, – процедила я, – Это та самая маска.
– Какая? – кажется не понял меня мужчина, хотя как по мне, все было очевидно.
– Та самая маска, про которую он писал в дневнике! – прорычала я, – С которой психованное племя проводило ритуал. А этот не менее психованный коллекционер украл ее!
– Ну, почему сразу украл? – задумчиво проговорил Вудхарт, отодвинув меня дороги подошел поближе, чтобы рассмотреть это «чудо» этники. Как только решился? – Может выкупил?
– После прочитанного, ты серьезно считаешь, что, то племя могло расстаться с ней по собственной воле? – мрачно спросила я.
Не чувствуя уверенности, находясь под прицелом черный провалов глаз, отвернулась, решив получше осмотреть остальное пространство чердака. И тут же выцепила лежавшую на одном из ящиков небольшую стопку исписанной бумаги.
– Смотри, еще записи, – я подняла пожелтевшие листы и, придвинувшись к окну, попыталась прочесть.
" Дорогой Джон!
Заранее извиняюсь за тон, в котором написано это письмо, но я не могу сдержать своих чувств. Возможно ты даже посчитаешь меня сумасшедшим, но я наконец-то понял, в чем причина всех произошедших с нами несчастий, и все еще сам не могу поверить этим невероятным выводам.
Все дело в маске. В той самой проклятой, жуткой маске, о которой я рассказывал тебе. Еще несколько месяцев назад, я бы и сам не поверил в то, о чем расскажу тебе далее, но теперь, самостоятельно изучив происхождение этой маски, я практически уверен – именно она сосредоточие и источник всех несчастий в моем доме. Племя, которому она принадлежала... Мне стыдно признаться, но я выкрал ее... Позорнейший поступок, не достойный честного человека. До сих пор не понимаю, что за порыв заставил меня сделать это. Но все же, причитать уже поздно, я совершил преступление против этого племени, и, кажется, тем самым взбудоражил силы, природу которых и сам не пойму.
Уже прошел почти год, с тех пор как я стал свидетелем самой кровавой сцены в моей жизни. И именно маска была центром того самого жуткого действия. Теперь я понимаю. После всех изученных мной материалов понятно, что маска являлась сосредоточием, даже вместилищем Зла. И сущность эта, очевидно не простит мне моего своевольного поступка и не даст забыть. Я посмел разбудить его, и теперь должен за это заплатить.
