Текст книги "Под созвездием Южного Креста"

Автор книги: Маргарет Уэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

– Самая умная, – ответил Берн тоном, окрашенным чувственностью.

– А ты меня соблазняешь.

В ответ он рассмеялся, в глазах зажглись веселые огоньки.

– Господи, да я молюсь каждый вечер, чтобы мое самообладание меня не покинуло.

Тони отвела глаза – так ей легче будет высказать то, что у нее на уме. Он играл на ее чувствах, как на флейте.

– Возможно, таково твое намерение, но ты посылаешь два совершенно взаимоисключающих сигнала, Берн. Один: иди ко мне, а другой: не вторгайся в мое пространство.

Он подарил ей улыбку, от которой у нее замерло сердце.

– Ну, это лишь свидетельствует о том, какой у меня сумбур в голове. Все твоя вина, Антуанетта. Прекращай свои попытки проанализировать меня. Вот о чем тебе действительно стоит беспокоиться.

Жар его поцелуя опалил ее. Реакция Тони не была постепенной. Страсть вспыхнула в ней, как пламя. Он положил ее голову на изгиб своей руки – высокий, сильный мужчина, возвышающийся над хрупкой юной женщиной. Не богиней, а простой смертной, подавленной древним первобытным мужским желанием.

Ее тело не сопротивлялось. Она изогнулась навстречу ему, подобно Леде, обнимающей лебедя. Не существовало объяснения происходящему. Это было волшебство. Царство фантазии. Только для влюбленных.

Тони желала Берна так сильно, что ей угрожало полное подчинение его воле. Он подавлял ее, целуя столь страстно, что казалось: его жесткий самоконтроль вот-вот разлетится вдребезги.

Когда его рука накрыла ее грудь, Тони задрожала, будто тростинка на ветру. Жаркие волны разливались по ее телу, словно в жилах у нее текла не кровь, а жидкий огонь. Такое возбуждение требовало разрешения. Руки Берна скользнули по бедрам Тони, повторяя изгибы тела, стремясь все ближе к ее трепещущему естеству.

Мысль о том, чем это неизбежно кончится, уже проникла в ее затуманенный мозг. Ее отчаянно влекло к нему, но быть отвергнутой потом, после… Нет, это ее наверняка убьет. Равнодушия ей не вынести. Берн тоже весь во власти желания: от возбуждения его тело напряглось, отвердело, мускулы в мощных руках слегка подрагивали, но это нечто другое. Она любит его. Для нее главное – чувства, которые она открыто выразила, а у него все иначе. Может, он вообще никогда не решится отдать свое сердце женщине. Может, он скорее пойдет на самоограничение, если это будет необходимо для защиты его мужской независимости. Но, все же он поддался страсти, сметающей все на своем пути…

– Берн! – вскрикнула она и, чуть было не добавила: «Любовь моя…» Однако гордость удержала ее.

– Я не причиню тебе боли. Просто не смогу. – Но с каждой новой встречей ему было все труднее контролировать ситуацию. То, что она так самозабвенно отвечала на его страсть, доводило Берна до безумия. Аромат ее кожи… Необыкновенный! Вся она такая очаровательная, юная, немного смущается своего прекрасного тела. Медленно, очень медленно, желая защитить ее от себя самого, он заставил свои руки разжаться, поборол неистовое желание отнести Тони в спальню. Это лишь доказывает, как сильно он увлекся. Берн поднял голову, взглянул в лицо Тони. Глаза крепко зажмурены, дыхание с трудом проходит сквозь полуоткрытые губы… Кровь отлила от щек – так сильна была вспышка страсти.

– Открой глаза, Тони. Прошу тебя, – с трудом выговорил он.

– Не хочу. – Впервые в жизни она боялась столкновения с реальностью. Посмотреть на него – все равно, что утонуть в серебряных озерах. – У меня такое чувство, что ты меня заколдовал.

Знакомое ощущение. Он тоже не мог с ним справиться.

– Отныне нам нельзя оставаться наедине.

– Думаю, ты прав. – Она рассмеялась и, сделав над собой усилие, открыла глаза.

Пережитое возбуждение было так велико, что зрачки ее расширились, отчего глаза казались потемневшими и глубокими.

– Теперь, когда мы знаем, как сильны наши чувства, нам придется научиться их обуздывать, – сказал он хриплым голосом.

– Трудная задача. – Ей никак не удавалось привести в порядок дыхание.

– Да уж. – Ему снова захотелось защищать ее, как в тот момент, когда она поразила его в гостинице своей красотой и обаянием. – Уверен, у тебя очень удобная кровать, – усмехнулся он, – но как насчет прогулки на вертолете? Нам надо отвлечься. Полетим над пустыней.

– С удовольствием, Берн. Дай мне только перевести дух и переодеться.

Он окинул ее взглядом. Воплощенная весна в платье из тонкой просвечивающей ткани с цветочным рисунком. Глубокий вырез открывает начало высокой упругой груди.

Он хмыкнул.

– Ты будешь хороша и в старом холщовом мешке.

Ее красота не зависела от освещения или косметики. Она просто была. Совершенная, как сама природа.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Летя над пустыней, Тони вспоминала, как пыталась объяснить одному из своих знакомых французов, по традиции считавшему, что пустыня – это огромное пространство движущихся песков, лишенное растительности, что представляет собой еепустыня.

Австралийская пустыня ни на что не похожа. Это уникальное место на земле, думала Тони. До горизонта тянулись песчаные холмы, но были здесь и древние живописные горные цепи, великолепные ущелья. А в них – вода. Природные водоемы превращались в легендарные оазисы, изумрудно-зеленую воду окружала буйная тропическая растительность – белоствольные камедные деревья с широкими зелеными листьями, пальмы, обилие папоротников, мхов и похожих на орхидеи лилий. Дух захватывало при виде этих пейзажей, они поражали своей неожиданностью. Феноменальное преображение пустыни после дождя каждый раз внушало благоговейный восторг, производило неизгладимое впечатление, вызывая мысли о торжестве жизни, величии земли и бессмертии природы.

– Налюбовалась? – спросил Берн.

– Никогда не налюбуюсь. – Она повысила голос, чтобы перекрыть рев несущих винтов. – Это моя страна, Берн! Так же, как и твоя.

Он покосился на нее, одобрительно улыбнувшись.

Когда они возвращались, Тони показалось, что внизу, на пустынной земле что-то блеснуло, подобно лазерному лучу. Она тронула Берна за рукав и указала на выжженную солнцем землю:

– Там что-то блестит.

– Вижу. – Он мгновенно насторожился. – И еще там собака. Пастушья собака. Не динго. – (Пес бегал кругами, явно пытаясь привлечь внимание, что свидетельствовало о его сообразительности.) – Сейчас опустимся, посмотрим, – пробормотал Берн.

Приближаясь к земле, они разглядели потрепанный джип, колеса которого покрывала густая красная пыль. Никаких признаков присутствия человека. Автомобиль наполовину провалился в ложбину у небольшой рощицы искривленных камедных деревьев, одно из которых устрашающим скелетом рисовалось на фоне синего безоблачного неба.

Собака перестала бегать, остановилась, глядя на спускающийся вертолет.

– Оставайся здесь, – приказал Берн, когда они приземлились, и он собрался выходить.

Тони послушно подчинилась. Не проходило и месяца, чтобы какой-нибудь турист не попал в беду, пытаясь исследовать пустыню, забывая о таящихся в ней опасностях. Берн припомнил разные случаи, иногда заканчивавшиеся трагедией. Он не мог отделаться от ощущения, что дело неладно. Присутствие человека он почувствовал раньше, чем увидел его, лежащего на боку рядом с островком кустарника. Берн бросился к нему, бормоча по пути слова ободрения. Мужчине было лет шестьдесят, седые волосы стянуты сзади резинкой, кожа красная и блестит от солнечных ожогов. С первого взгляда стало понятно, что его организм совершенно обезвожен.

– Как вы? – Берн присел на корточки, взял руку старика и посчитал пульс. Редкий.

– Мой племянник… – хрипло прошептал мужчина, пытаясь поднять голову. Не удалось – она бессильно упала назад, – … пошел вперед за помощью.

Берн выпрямился, еле удерживаясь от резких комментариев. Сколько ни предупреждай, мало, кто прислушивается к советам, а ведь речь идет о жизни и смерти! Попав в беду, ни в коем случае нельзя выходить из машины.

Он ограничился кратким замечанием:

– Оставайтесь здесь. Я принесу воды и аптечку. Окажем вам первую помощь. Потом найду вашего племянника. С воздуха его будет легко обнаружить.

Он побежал к вертолету. Его смуглая бронзовая кожа блестела от пота. Тони уже стояла у дверцы, протягивая ему аптечку и фляжку с водой.

– Живой? – осторожно спросила она, когда Берн оказался рядом. То, что он так торопился, внушало надежду.

Берн снял шляпу, пригладил черные волосы.

– Пожилой мужчина. Совсем плох. Говорит с трудом. Его племянник ушел вперед.

– Вперед? Куда? – Спазмы страха сжали желудок Тони. Не дай им Бог обнаружить мертвеца…

– Никто ничего не слушает, – с досадой произнес Берн. – Невероятно…

– Что я должна делать? – деловито спросила Тони, чувствуя прилив энергии, как бывало всегда, когда требовалась ее помощь.

– Поможешь старику?

– Конечно, – не колеблясь, заявила она.

– Меня может не быть довольно долго, ничего? Неизвестно, где этот парень. Придется лететь на небольшой высоте.

– Ты его найдешь, – уверенно сказала Тони. – Только бы он был жив. Я буду молиться.

– Я тоже. – Берн резко втянул воздух. – Пойдем, отведу тебя к старику. Объясню, кто ты. – Молодец, подумал он про себя, моя девушка.А вслух чуть было не сказал: «Я люблю тебя».

– Надо бы взять брезент из багажника, – озабоченно пробормотала Тони, не подозревая о его мыслях.

Берн достал брезент.

– Знаешь, что делать с водой?

– Конечно. Давать пить маленькими глотками. – Она встала рядом.

– Надо спешить. Нельзя терять ни минуты. Согласно кивнув, она положила ладонь на его руку, думая о том, как хрупка жизнь.

– Будь осторожен, Берн.

Его глаза горели огнем на смуглом лице. Он наклонился, коснулся ее губ поцелуем, от которого все ее тело пронзила дрожь.

– Я вернусь за тобой. Не бойся.

С брезентом, закрепленным, как навес, на деревьях, стало лучше. Мужчина – «Джон Кортни, глупый старый ученый», – представился он, – лежал в более удобной позе, на боку, под головой – импровизированная подушка.

Тони держала его за руку. Так ему явно было легче. У него есть дочь, сообщил он. И внуки. Вода оживила его. Тело пострадавшего, худое, мускулистое, было сильно обожжено, руки исцарапаны.

Тони ни о чем его не расспрашивала, ограничиваясь тихими словами утешения и ободрения. Собака, по кличке Блуи, данная туристам в проводники, сидела рядом с Тони, как будто выбрала ее вожаком. Или же умное животное просто было ей благодарно за воду, налитую в пластмассовую коробку. Собака оказалась в лучшем состоянии, нежели люди. Тони подозревала, что пес слизывал влагу с кактусов, которыми питались стада скота. Она вся взмокла, пот струился ручьями в ложбинке между грудей, стекал по ногам. Она бы все отдала за дуновение ветерка, но вынуждена была довольствоваться тем, что обтерла тело платком, смоченным водой из фляжки. Один раз Джон Кортни что-то пробормотал, и его рука обмякла, отчего у Тони свело желудок. Она боялась, что у старика может случиться сердечный приступ или удар. Неизвестно, в каком он состоянии. Опустив голову, она начала молиться, чтобы Берн поскорее вернулся.

Он нашел обессиленного молодого человека в высохшей лощине, в зарослях колючего кустарника. Берн вспомнил, что большие кенгуру пользуются этим кустарником, как защитой от ветра, если хотят немного вздремнуть. Должно быть, юноша слышал об этом и решил найти здесь убежище. Как и его дядя, племянник сильно обгорел на солнце, его организм был обезвожен.

Берн оказал ему первую помощь и повел к вертолету, а когда молодой парень не смог идти, поднял его на руки и внес в кабину. В такие минуты он благословлял свою силу и хорошую физическую подготовку. По рации Берн тут же связался с авиационной медицинской службой, сообщил точные координаты. Оба туриста нуждались в срочной медицинской помощи. «Сессна» медиков быстро доставит их в больницу.

Он тревожился за Тони, зная, что в такую жару время тянется очень медленно. Дождется ли она его возвращения? Он думал о ее прекрасной коже, защищенной лишь широкополой шляпой и брезентовым навесом. Берн поспешно сел в кресло пилота, включил машину. Взревел мотор, завертелись винты. Вертолет взмыл ввысь почти вертикально. Берн взглянул на пассажира, завалившегося на бок, помог ему сесть прямо.

– Ну ладно, – сказал он самому себе. – Поехали.

На борту «сессны» оказались врач и медсестра, семейная пара, которую Берн хорошо знал. Мужчины быстро погрузили туристов в самолет.

– Парень скоро поправится, это точно, – тихо сообщил им врач. – А старик выглядит неважно. Чем скорее мы доставим его в больницу, тем лучше. Просто чудо, что вы их обнаружили.

Думаю, еще один день – и все было бы кончено.

– Я позвоню вечером, Билл. Справлюсь, как они, – сказал Берн.

– Хорошо. Что бы они делали, если бы не ты? Ума не приложу, как могут люди в здравом уме отправляться в пустыню без достаточных запасов воды и еды, никому не сказав, куда идут?

– Это происходит постоянно, – пожал плечами Берн.

– Они были на краю гибели. На самом краю.

Берн и Тони постояли, глядя, как взлетает самолет. Рядом вертелся оставленный на их попечение Блуи. Берн повернулся, взял Тони за плечи, посмотрел в ее покрасневшее от жары лицо.

– Ты молодец, Антуанетта. – За такой взгляд она готова была проползти полсвета на четвереньках.

– Это ты их спас. Я ничего особенного не сделала. Просто постаралась подбодрить.

– Что бы ты ни сделала, Кортни уверен, что ты ангел. Ангел, слетевший с небес, чтобы ему помочь.

– Потому что у меня синие глаза и светлые волосы, – улыбнулась она.

– Точно, – шутливо поддержал Берн. – Мы это учтем. Если суждено оказаться на грани между жизнью и смертью, лучше, если рядом ангел, не так ли? – Он говорил легко, но глаза его были серьезны.

– Я обыкновенный человек, Берн, со всеми слабостями и несовершенствами, присущими людям. – Полностью поглощенные друг другом, они не замечали палящей жары.

– И, тем не менее Кортни тебя благословляет. И я тоже.

Берн молча заключил ее лицо в ладони, глядя на ее пухлые красивые губы. Внутри у него уже разливался жар, к которому он начал привыкать. Как он ни старался закалить против Тони свое сердце, один взгляд ее фиалковых глаз сводил на нет все его усилия.

– Ты не такая, как я думал, Антуанетта, – тихо промолвил он. – Честно говоря, с каждым днем я все больше проигрываю.

Она смотрела на него как зачарованная.

– Я всего лишь женщина, Берн.

Берн чуть не рассмеялся. Женщина, которая за столь короткое время умудрилась приручить его! Господи, что с ним происходит? И знает ли она об этом?

– Я рад, что ты здесь. – От одного взгляда на нее у него таяло сердце.

– И собираюсь здесь остаться.

Может, в его объятиях? Улыбка исчезла с его лица, дыхание перехватило. Остро захотелось поцеловать ее, прижать к себе. Догадывается ли она о его чувствах?

Быстрым движением Берн привлек Тони к себе; когда ее губы раскрылись под натиском его жадного рта, желание вспыхнуло в нем, как пламя. Ее губы были невероятно нежными, как лепестки роз, прикосновение к ним усиливало его страсть до невероятных пределов. Он гладил ее стройную спину, тонкую талию, его ноздри вдыхали аромат ее чудесной атласной кожи. Поцелуй мог длиться вечно, но он понимал, что следует остановиться. Солнце палило нещадно. Берн глубоко вздохнул.

– Теперь ты видишь, каким слабым я становлюсь с тобой.

Ее поразила насмешка над собой, прозвучавшая в его тоне, словно он нарушал важные для себя правила.

– Ошибаешься, – возразила она. – Ты такой сильный. Тебе нечего меня бояться.

Его губы дрогнули в усмешке.

– Прими это как факт, дорогая. Я принял. Надо же, хрупкая девушка пробила мою защитную броню. – Он отвернулся, свистнул, подзывая Блуи, который вопросительно смотрел на них, склонив набок голову. – Пошли, приятель. Твоя очередь получить немного внимания.

Спасенные ими туристы поправились. Позже Джон Кортни написал Тони трогательное письмо, от которого она чуть не заплакала.

– Молодец, сестренка, – похвалил ее Керри. – Я тобой горжусь.

Друзья устроили для Керри мальчишник. Проведя с ними вечер в городе, он вернулся домой коротко постриженный.

Тони уставилась на него в полном ужасе.

– Боже мой, Керри! Какой идиот это сделал?

Исчезли русые с золотистыми прядками волны, вместо них – бобрик, как у Брюса Уиллиса в его самых крутых боевиках.

– Если хочешь знать, я не сразу им дался. – Керри беззаботно хохотнул, ничуть не опечаленный.

– А где же был Берн? Он бы этого не допустил. Кейт нужен красивый жених с пышной шевелюрой.

– Неужели так плохо? – Впервые в голосе Керри послышалась тревога. – В тот момент его не было. По-моему, он устал от наших проказ. Говорят, потом Берн дал нагоняй Джоэлу. Не беспокойся, куколка. Отрастут. Уж очень длинные были. Даже ты это отметила. И должен признаться, так прохладнее. – Керри потянулся к сестре, обнял ее.

Когда Кейт увидела своего возлюбленного, она отреагировала не так остро, как ожидала Тони.

– Могло быть и хуже, – подвела итог невеста. – Его могли обрить наголо или сделать то, что с Энди Гилмором. Когда бедняга отключился, ему наложили на ногу гипс, а потом сказали, что он ее сломал. Между прочим, с такой прической Керри выглядит даже более мужественно и видно, какие у него правильные черты лица. Тони лишь удивленно покачала головой. Девичник Кейт тоже прошел в городе. Она пользовалась всеобщей любовью, ее друзья съехались отовсюду, чтобы поздравить и пожелать всего наилучшего.

Подарки прибывали с каждым самолетом – все, что может понадобиться молодоженам. Их складывали в библиотеке на длинных столах, покрытых зелеными скатертями, чтобы дары лучше смотрелись. Керри и Тони ходили вдоль них, с восхищением рассматривая серебро высшего качества, хрусталь, обеденные сервизы разнообразных марок и стилей, вазы и часы, огромное количество украшений, одеял, покрывал, тонкое постельное белье и изысканные скатерти. Здесь были ковры, современные и старинные, наборы фужеров и рюмок, дорожные чемоданы. Была даже садовая мебель и скульптура, изображающая лесную нимфу в человеческий рост.

– Нам долго не придется ничего покупать, – радовался Керри.

– Если у вас вообще руки дойдут все распаковать, – улыбнулась Тони.

Сама она подарила им серебряный набор для специй, состоящий из двух предметов около трех дюймов высотой, украшенных по бокам веточками с листьями и цветами, в которые были вставлены три сверкающих опала – часть коллекции, которую начал собирать для нее отец, когда она была еще маленькой. Работу выполнил молодой парижский ювелир, очарованный ее идеей и вложивший в изделие душу и сердце. Набор получился и декоративным, и функциональным. Кейт приняла подарок со слезами на глазах.

– Какая прелесть, Тони! Мы будем пользоваться им постоянно.

Брат и сестра отдыхали после обеда, пили кофе, и вдруг Керри спросил:

– А что у вас с Берном? Еще один день в неведении я не выдержу.

Вообще-то Тони ожидала этого разговора, поскольку каждая ее встреча с хозяином Касл-Хилл, якобы случайная, буквально электризовала воздух, что не оставалось незамеченным.

– Я тоже. – Тони глубоко вздохнула. – Я безумно в него влюблена.

Керри усмехнулся.

– Ты уж извини, куколка, но это не новость. Ты с детства его любила.

– Возможно, все дело было в том, как Берн ко мне относился. Молодой, импозантный, потрясающе красивый Берн Бирсфорд, наследник состояния Бирсфордов, без труда покорил сердце тринадцатилетней девчонки. Он сказал мне, что тогда я казалась ему похожей на персидского котенка.

– Понятно, – кивнул Керри. – Я тебя тоже обожал.

– Разница в том, Керри, что он не хочет меня любить.

Брат нахмурил брови.

– То есть он борется со своим влечением?

– Изо всех сил, – с чувством подтвердила Тони.

– У него сложный характер. – Керри взглянул на нее. – Он ведет собственную игру, если ты понимаешь, о чем я. Берн как феодальный барон. В наших краях это почти так и есть. Ему нет и тридцати двух, а он всем заправляет уже много лет. Это огромная ответственность, и она накладывает свой отпечаток. Берн никогда не бывает свободен от проблем и забот. Я бы не выдержал. Он целиком сконцентрирован на работе, и он такой самодостаточный… Возможно, это уже мешает и ему самому.

– Хочешь сказать, ему пора признать, что он тоже человек? – криво усмехнулась Тони. – Он считает любовь слабостью?

– Более вероятно, что Берн не желает смириться с потерей неограниченной свободы. Его отец был с ним чрезвычайно суров, требовал очень много. Может, он даже переборщил.

– Нет, я знаю, о чем ты. Берн был идеальным сыном, каким и должен быть наследник огромного состояния и власти. Но никто, абсолютно никто не может подавить в нем страстную натуру. А он именно такой.

– Черт, ты думаешь, я этого не знаю? – Керри отбросил обертку от шоколадки. – У Берна внутри масса подавленных эмоций. Я постоянно об этом твержу. Он вкладывает страсть во все, что делает. И семейство, видя это, свалило на него уйму проблем. По сравнению с ним Джоэл просто плейбой.

– Со временем научится, – примирительно сказала Тони. – Возможно, Джоэлу просто повезло. Он жил вне сферы основных интересов отца. И Кейт тоже. Даже в детстве я понимала, что Берн – самый главный. Избранный.

– И вот является юная Антуанетта Стритон.

– Меньше всего я ожидала, Керри, что Берн обратит на меня внимание. Я была ребенком, а он – молодым хозяином всего, к чему прикасался. Похоже, он хотел бы, чтобы я так и оставалась девочкой, никогда не повзрослела.

– Это едва ли возможно, малышка, – рассмеялся Керри. – Дай ему время. Для него это новый тип отношений.

– А, как насчет Андреа Бентон? – Тони подняла на брата глаза, чтобы определить его реакцию.

Тот сделал паузу, подумал.

– Андреа сама за ним бегает. Берн не монах. Женщины на него так и вешаются… Он всеобщий герой: ослепительно красив и денег куча. Если на то пошло, девушки и к Джоэлу льнут. Возьми, к примеру, Ферн. Она так и крутится вокруг него. Просто навязывается, если хочешь знать мое мнение. Женский инстинкт с колыбели – поймать мужчину.

– Безусловно, но не всякого.Именно этого. – Тони вздохнула. – Думаю, реакция Берна определяется тем, что мы знакомы с детства. И тем, что я дочь Зоэ.

– То есть ветреная и легкомысленная? – Лицо Керри напряглось.

– Ничего удивительного. Если у девушки такая мать, как наша, это наводит на размышления. У Берна имеется набор требований к будущей спутнице жизни, которым очень трудно соответствовать. Кроме того, он, кажется, чувствует себя немного виноватым в том, что его прежние дружеские чувства ко мне внезапно превратились в физическое влечение. Опять же, мы почти родственники.

Керри качнулся в кресле так стремительно, что чуть не потерял равновесие.

– Ой, Тони, прекрати! Может, Берну просто тяжело справиться с этим влечением. Главная черта его имиджа – абсолютный самоконтроль и все такое. Ты хоть и моложе, но гораздо более зрелая личность. Подумай хорошенько, девочка.

Тони невольно улыбнулась.

– Спасибо, брат, непременно. – Она потянулась за кофейником, наполнила чашки. – Нам надо обсудить еще кое-что, до свадьбы.

– Речь пойдет о Науре? – встревожился Керри.

– Ты не думаешь, что Кейт должна выкупить мою долю? – осторожно начала Тони.

– По-твоему, это хорошая идея?

– Кейт очень богата, а Наура будет ее домом. Вмешательства Берна я не хочу.

– Да, я могу тебя понять. Забавное чувство, между прочим, – знать, что Бирсфорды могут купить и продать нас сто раз. Но Кейт… – Керри покачал головой. – Я не хочу пользоваться ее деньгами.

– Она станет твоей женой, братишка.

– Не хочется думать о продаже.

– Меня эта перспектива тоже не радует. Здесь обитает душа нашего отца. Я могу общаться с ним, просто сидя в его кабинете или когда гуляю по бушу нашими тропинками. Я так его любила… – Тони внезапно разрыдалась, и Керри присел рядом с сестрой на корточки, прижал к груди ее голову.

– Эй, не плачь, пожалуйста. Папа тебя обожал, куколка. Свою маленькую принцессу. Никак не мог пережить твой отъезд, хотя и понимал, что тебе лучше с матерью. Известное дело, женщины ближе друг другу.

Тони подняла глаза.

– А что ты собираешься делать, когда Зоэ приедет домой?

– Если приедет, – поправил Керри. – Разве на нее можно положиться?

– Постарайся не обвинять маму. Ты ее единственный сын. Она тебя любит.

Керри встал.

– Без такой любви я могу обойтись. У меня есть Кейт и ты. Больше я никогда не буду одинок.

За четыре дня до свадьбы Зоэ прилетела в Австралию. Проявив великодушие, Берн отвез Тони и Керри на вертолете в местный аэропорт. Кейт присоединилась к ним, чтобы оказать жениху моральную поддержку. Не в первый раз Тони почувствовала, что Кейт будет очень хорошей матерью: ей так нравилось опекать Керри.

Самолет Зоэ прибыл точно по расписанию. Ночь она провела в Брисбене, а утром продолжила путешествие. Поскольку аэропорт был небольшой, Тони заметила мать, когда та спускалась по трапу. Прекрасные золотистые волосы блестели на солнце. Издалека она выглядела как старшая сестра Тони.

– Поверить не могу… – простонал Керри. – Я так волнуюсь, черт побери.

Пока они ждали, он то и дело поправлял воротник рубашки, потирал обтянутые джинсами колени и вообще места себе не находил.

– Не надо, Керри. – Кейт ободряюще взяла его руку в свои. – Она твоя мать, и… Боже мой, выглядит потрясающе.

Зоэ действительно была очень красива. Она словно освещала все вокруг. Люди оглядывались ей вслед. Она была не только хороша собой, но и обладала особым шиком, отчего ее скромный наряд – голубая шелковая блузка и льняные брюки в тон – смотрелся необыкновенно элегантно.

– Значит, все-таки решилась, – одобрительно пробормотал Берн.

– Слава Богу! Я так рада. – На лице Тони отразилось облегчение. Керри твердо уверовал, что матери нет до него дела, что она не приедет на его свадьбу. Но вот она, собственной персоной! Тони полетела к ней как на крыльях. Мать заключила ее в объятия и поцеловала в обе щеки на европейский манер.

– Дорогая моя, дорогая! – защебетала Зоэ с акцентом истинной парижанки. – Где мое дитя, где Керри? – Она повернулась к группе встречающих. – Mon Dieu, это Берн? Какой красавец!

Она не была бы собой, если бы, не заметила его привлекательности. Керри отчаянно пытался побороть смущение. Он чувствовал себя десятилетним ребенком, который любит мать и стыдится ее поведения.

– Иди к ней, Керри, – шепнула Кейт, подтолкнув жениха вперед.

Ей тоже было не по себе. Что принесет приезд Зоэ? Примирение, которого жаждал Керри в глубине души, или окончательный разрыв? Зоэ способна на все, от нее не знаешь чего ждать.

Тони взглянула на брата, стараясь одной силой воли направить его в объятия матери. Сама Зоэ казалась обеспокоенной затянувшейся паузой.

– Возьми себя в руки, дружище, – посоветовал Берн. – Все будет хорошо.

Наконец Керри оторвался от них и торопливо зашагал к матери. Та протянула руки ему навстречу.

Кейт невольно отвернулась, не желая смущать своего возлюбленного, глаза ее наполнились слезами, но Берн продолжал внимательно наблюдать за трогательной картинкой воссоединения семьи.

Свою необычайную красоту Тони, несомненно унаследовала от матери, однако в отличие от нее дочь обладала массой других достоинств. Именно она помирила Зоэ и Керри, приведя их, в конце концов в объятия друг друга.

Тони такая верная, абсолютно надежная. Это качество восхищало Берна до глубины души.

– Все в порядке, можешь смотреть, – шепнул он на ушко сестре. – Зоэ не станет причиной всеобщей неловкости. Тони об этом позаботится. Она все уладит.

Весь день после своего приезда Зоэ бродила по дому, то и дело, повторяя, что здесь очень тихо.

– Слышно, как бьется сердце.

– На самом деле не так уж и тихо, – усмехнулся Керри. – Птицы щебечут постоянно.

– Да, люди просто не понимают природы нашей тишины, – кивнула Зоэ. – То есть городские жители. Она здесь особенная! Я сама почти забыла, насколько особенная. А дом я помню. Иногда меня раздражало, что твой отец не разрешал мне ничего трогать. Все остальное – пожалуйста, я могла делать, что хотела, но в доме все должно было оставаться по-прежнему. Тони, ты кое-что изменила к лучшему, дорогая, вижу твою руку. Наверно, у Кейт масса идей, Керри? – Зоэ подняла на сына большие голубые глаза. – Такая замечательная девушка. Похожа на Соню. Но ее брат… Берн совсем другой породы. Живи он в моем мире, женщины не дали бы ему ни минуты покоя. Красив, как кинозвезда. Та же аура незаурядности. У него есть кто-нибудь?

– Похоже, он заинтересовался Тони, – сообщил Керри, подмигнув сестре.

– И не уверен, что ему это нравится, – добавила та.

Зоэ заметно огорчилась.

– Надеюсь, не из-за меня. Бирсфорды всегда казались мне несколько высокомерными. Особенно Соня. Может, она считает, что моя дочь недостаточно хороша для ее великолепного сына?

– Против меня миссис Бирсфорд ничего не имеет, – мягко заметил Керри.

– Ты похож на отца, дорогой. В этом все дело. Твой отец никогда меня не осуждал. Он оставался моим лучшим другом.

– И поэтому ты даже на его похороны не приехала? – не удержался Керри.

– Я была слишком далеко, – тихо ответила Зоэ серьезным тоном. – Судьба наказала меня за это, я много страдала. Тони тоже, хотя она была совершенно невиновна. Молюсь, чтобы ты меня простил.

– Я прощаю тебя, мама, – сказал Керри, осознав вдруг, что так оно и есть, – но никогда не смогу понять.

– Когда-нибудь поймешь, дорогой, когда наберешься жизненного опыта. Не все получается так, как мы планируем. Есть еще кофе, Тони? – спросила Зоэ совсем другим тоном, меняя тему. – Я жить не могу без кофе. Надо купить мой любимый сорт. Попозже я покажу тебе свой наряд. Франсин очень постаралась. Клод купил к нему прелестное ожерелье и серьги. Нечто вроде прощального подарка. Между прочим, он проявил чрезвычайную щедрость, обеспечил меня до конца жизни.

– Боже мой! Неужели ты больше не выйдешь замуж? – не удержался Керри.

– Я не люблю одиночества, мой милый. – Зоэ ничуть не обиделась. – Мне нужно, чтобы рядом был мужчина.

Остаток дня она отдыхала, а вечером они были приглашены на праздничный обед в Касл-Хилл.

– Смешно, знаешь ли, но я слегка волнуюсь, – призналась Зоэ дочери, закончив одеваться.

– Все будет хорошо, – успокоила ее Тони. – Ты прелестно выглядишь.

Зоэ повернулась – посмотреть сбоку на свой элегантный кремовый костюм от Сен-Лорана.

– В этом старье?

– Я впервые вижу этот костюм, – сухо сказала Тони.

– Ну… да, он довольно новый. Я немного похудела. Ты заметила?

– Еще бы! Ты столько пережила. Потеряла Патрика, рассталась с бедняжкой Клодом и так далее, – поддразнила мать Тони.

– Моя беда в том, что я слишком привлекательна, – совершенно серьезно объяснила Зоэ. – Я боялась, что разрыв с Клодом будет катастрофой, но все прошло на редкость гладко. Он держался очень дружелюбно.

– То есть обещал тебе щедрое содержание?

– Клод дал мне денег, потому что они мне нужны, дорогая.