Текст книги "Под созвездием Южного Креста"

Автор книги: Маргарет Уэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

Маргарет Уэй
Под созвездием Южного Креста

ГЛАВА ПЕРВАЯ

В семнадцать лет она была хорошенькая, как персидский котенок. К двадцати двум годам стала ослепительной красавицей.

Вылитая Зоэ!

Нет, не совсем, размышлял он, продолжая мысленно сравнивать обеих. Дочь выше ростом, стройная, гибкая, а Зоэ имеет весьма округлые формы, почти пышные. Но и той, и другой присущи необычайная женственность, сексуальная притягательность, та «химия», которая сводит мужчин с ума.

Она шла от лифта в сопровождении двух симпатичных молодых людей – вероятно, ровесников, которые наперебой за ней ухаживали. Говорили они, а девушка лишь смеялась, отводя рукой длинные волосы, роскошным водопадом падающие на плечи.

Берн невольно засмотрелся на нее.

Такой реакции он от себя не ожидал. Желудок свело, кровь быстрее заструилась по жилам. Вот так сюрприз, черт побери! Что его так поразило? Немедленно возьми себя в руки! Это же юная Тони, помнишь? Антуанетта Стритон. Которую ты знаешь с рождения.

Тони была единственной дочерью покойного Эрика Стритона и печально известной Зоэ Стритон фон Данциг Леклер. С начала века Стритоны, их ближайшие соседи, владели фермой Наура, расположенной в нескольких сотнях миль к северо-востоку от поместья Бирсфордов. Эрик Стритон всю жизнь дружил с его отцом и дядей и даже был свидетелем на свадьбе родителей. Они очень тяжело пережили его скоропостижную смерть. Несколько лет назад Эрик поранил руку и не обращал внимания на глубокий порез, пока не стало слишком поздно. Он умер от заражения крови. В этом был весь Эрик. В то время он и его сын Керри жили вдвоем. Зоэ ушла от мужа, когда их дети были еще подростками, и позже вернулась, чтобы забрать Антуанетту в Париж, когда та окончила школу-интернат. Предполагалось, что ненадолго, самое большее на полгода, – какая девушка не мечтает о каникулах в Париже! – однако Антуанетта прожила там с матерью почти пять лет. Ни та, ни другая не приехали домой на похороны Эрика Стритона: были слишком заняты, путешествуя по греческим островам с одним из поклонников Зоэ, неким фон Данцигом, ставшим позднее ее вторым мужем. Номером три был Клод, француз. Сейчас Зоэ охотилась на новую жертву, Патрика.

Погрузившись в невеселые воспоминания, Берн ощутил обиду за Эрика, не заслужившего подобного отношения со стороны бывшей жены и дочери. Все обитатели их обширного, хоть и малонаселенного округа испытывали те же чувства.

И вот теперь дочь Зоэ шла ему навстречу в коротком вечернем платье, искрящемся на свету. Простое и элегантное, оно облегало фигуру как перчатка, подчеркивая красоту тела и длинных стройных ног. Годы, проведенные в Париже, не прошли даром. Тони выглядела чрезвычайно изысканно, в ее облике был особый шик, которого не хватало красивым молодым женщинам из окружения Берна. Ее спутники махали руками на прощанье, словно старые друзья. Один из них вытащил черную записную книжку и что-то торопливо черкал на листочке. Номер телефона, адрес? Господи, ну вся в мать!

Тони шла в главный вестибюль, притягивая к себе взгляды всех присутствующих. Должно быть, она почувствовала и его взгляд: повернула голову в его сторону, словно следовала направлению невидимого луча. Берн встал и отложил вечернюю газету, пытаясь стряхнуть овладевшее им странное настроение.

Он выглядел еще более внушительным, чем запомнился ей в детстве. Высокий, подтянутый, смуглый, красивый. Воплощение мужественности, опасной для женщин мощной притягательности. В глазах цвета дождя – насмешливый блеск. Она узнала бы его где угодно. В любом уголке земного шара. Увидев его, Тони ощутила толчок в сердце, оно словно на секунду остановилось. Так бывает, когда чудом избежишь столкновения с несущейся на тебя машиной. Дышать стало трудно. Так странно вновь увидеть Берна Бирсфорда, от которого исходит волнующее ощущение силы! Человека, железной рукой правящего скотоводческой империей. Мужчину, ставшего предметом ее девичьих грез. По правде говоря, он всегда смотрел на нее только как на младшую сестренку Керри. Не такую серьезную, как брат, легкомысленную девчонку, копию матери – женщины настолько же ненадежной, насколько и привлекательной, имеющей привычку ломать чужие жизни. Берн Бирсфорд, которого она знала всю жизнь и которого не узнает никогда…

Он шел ей навстречу с природной грацией дикого животного. Шесть футов три дюйма неукротимой энергии, электризующей воздух вокруг себя, неотразимо элегантный в городском костюме, который он носил как истинный аристократ. Бьющая через край жизненная сила, бронзовый загар, взгляд проницательных зорких глаз – все в нем словно заявляло о том, что в четырех стенах его не удержишь, ему требуется простор для осуществления своих планов. Он был тем, кем был: уважаемым членом общества, королем среди фермеров, обладающим влиянием и властью. Такого человека невозможно игнорировать, особенно представительницам прекрасного пола.

– Берн! – Тони глубоко вздохнула и протянула руку.

Он пожал ее, но этим не ограничился: наклонив темноволосую голову, легко коснулся губами ее щеки. Непринужденное приветствие, которое произвело, однако, неожиданно сильный эффект. Поцелуй словно прожег ее насквозь.

– Добро пожаловать домой, Антуанетта. Как поживаешь? Ничуть не изменилась. – Ерунда какая. Она расцвела, как чудесная роза. От ее безупречной нежной кожи исходит легкий аромат, окутывающий его прозрачным облаком, трогающий до глубины души своей безыскусной прелестью.

– Как приятно тебя видеть! Сколько лет прошло!

– В марте будет пять, – отозвался Берн, не сводя с нее глаз. – Ты совсем взрослая.

– Париж пошел мне на пользу. Как твои? Непременно расскажи.

– Все в порядке, – ответил он. – Давай зайдем, выпьем чего-нибудь перед обедом. – Он взял ее под руку уверенным жестом, на секунду его пальцы коснулись обнаженной кожи Тони.

Ее словно огнем обожгло, по телу пробежала легкая дрожь волнения. Как будто ее впервые коснулся мужчина.

Не спеши, велела она себе, пораженная быстротой и силой собственной реакции. Этот мужчина особенный, таких, больше нет.

Официант подвел их к столику в небольшом зале с зеркальными стенами. Массивные хрустальные люстры мягко освещали помещение, создавая романтическую атмосферу.

– Что будешь пить? – Берн вопросительно взглянул на Тони. Его необыкновенный лучистый взгляд действовал на нее еще сильнее оттого, что он не осознавал собственного магнетизма, бывшего его неотъемлемой частью, как и окружающая его аура силы и престижа, огромного богатства, созданного его семьей на протяжении нескольких поколений.

– Бокал шампанского. – Она повернула светловолосую голову, ловя их многократно повторенное зеркалами отражение. Они хорошо смотрелись рядом – этюд в черных и золотистых тонах.

– Шампанского? А почему бы и нет? Нам есть что отпраздновать. – Пока он говорил с официантом, Тони украдкой рассматривала его профиль. Мужественность в каждой черте, определенные, четкие линии. Почти скульптурные. Никакой мягкости. Характерный подбородок Бирсфордов – с резким углублением посередине, а не слегка раздвоенный, как у его младшего брата Джоэла, не такого волевого и целеустремленного. Наверно, ему трудно бриться, мелькнула неожиданная мысль.

– Ну что, сильно я изменился? – Берн быстро повернулся к ней, поймав с поличным.

– Извини. Я слишком на тебя глазела?

– Немного.

Она повела головой, словно желала вынырнуть из водоворота, который грозил вот-вот затянуть ее.

– Я думала, как знакомо мне твое лицо и… как незнакомо. Если ты понимаешь, о чем я. – Она запнулась.

– Ну… мы никогда не чувствовали себя сверстниками. По возрасту ты ближе к Джоэлу.

– Как он поживает? – спросила Тони.

– Вообще-то он в восторге оттого, что ты вернулась домой.

– А почему ты говоришь таким тоном, как будто думал, что я не приеду?

– Раньше ты не очень-то вспоминала о нас. – Упрек прозвучал резче, чем он хотел, но – черт побери! – она слишком сильно на него действует! Он ощутил прилив физического желания, смешанного с глубоко запрятанной неприязнью, а также – стремление побыстрее покончить со всем этим.

Удар попал в цель. В глазах Тони блеснули слезы, голос упал до шепота, словно она говорила сама с собой.

– Нам не будет прощенья, да?

Ну и глаза, думал Берн. Темно-синие, с фиалковым отливом.

– Дело прошлое, – буркнул он. – Было и прошло.

Наступило молчание.

– Я считаю иначе, Берн. – Ей захотелось поговорить откровенно, все выяснить, но в жизни Зоэ имелись моменты, которые следовало сохранить в тайне. – Ты многого не знаешь. Зоэ жила под своей девичьей фамилией. Это ужасно все осложнило. Мы путешествовали по морю, и, когда получили, наконец телеграмму, было уже слишком поздно. – Она замолчала, опасаясь наговорить лишнего и подвести мать еще больше. Зоэ обладала поразительной способностью принимать неверные решения. В течение многих дней она скрывала от Тони печальное известие, борясь с собственными демонами.

– Объяснение не слишком убедительное, – сухо произнес Берн.

Тони поморщилась, словно от физической боли.

– Мы до сих пор скорбим и сожалеем, что все так получилось.

Серые глаза оценивающе смотрели на нее, будто желали проникнуть ей в душу. Похоже, результат оказался отрицательным.

– Прости, Тони, но в это трудно поверить. Зоэ с такой легкостью бросила твоего отца…

– Я что, должна исповедаться? – Ее нервы натянулись как струны.

– Уж, конечно, не мне, – отрывисто бросил он. Она все ближе подбирается к нему, прямо под кожу проникает.

– Я не хочу постоянно чувствовать твое осуждение, Берн. Мы же скоро станем родственниками.

– Разве я демонстрирую осуждение? Не заметил. Ты очень красива, Антуанетта. – Он бросил на нее взгляд, который пронзил ее насквозь. – Париж тебя отшлифовал.

– Я говорила не о своей внешности, – грустно возразила она. Господи, порой ее внешность становится явным недостатком! Она решила сменить тему, побеседовать о чем-нибудь другом, не вызывающем отрицательных эмоций: – Кейт, наверно, очень волнуется?

– Еще бы, свадьба на всех нас действует! Первая свадьба в Касл-Хилл со времен дедушки. Родители поженились в Сиднее, как ты знаешь.

– Мой папа был свидетелем. Есть какая-то неизбежность в том, что наши семьи вот-вот объединятся. Кейт и Керри всегда дружили. От них исходило такое тепло, когда они были вместе. Думаю, вполне естественно, что они полюбили друг друга. Им повезло.

– Ты, конечно, и сама не раз влюблялась?

– Мне так казалось. Раз или два. Ничего не вышло.

– Вот и не торопись, – посоветовал Берн. – Брак – это огромный риск.

– Хочешь меня поддеть?

– Вовсе нет, – возразил он. – У тебя в запасе масса времени. Как поживает Зоэ?

Тони сжалась, точно пытаясь защититься.

– Она сейчас гостит у друзей.

– Кажется, в Марокко? – осведомился Берн. Тони кивнула.

– Да, на вилле. Очень красивый дом, во французском колониальном стиле, окруженный пальмами, кедрами и оливами. По стенам вьются розовые бугенвиллеи.

– Тебя послушать – очень красиво. Я так понял, ты там тоже гостила?

– Да, недавно, – подтвердила она. – С Патриком, очередным поклонником моей матери, который собирается на ней жениться.

– Да ну? – Он изобразил удивление. – Конечно, такое трудновато, даже для Зоэ. Что думает об этом ее муж?

– Заткнись, Берн! – вспылила Тони.

– Нет, в самом деле. – Он холодно улыбался. – Существуют же определенные правила.

– Мама терпеть не может жить по правилам. И потом, Клод смирился с мыслью, что он ее потеряет. Он гораздо старше.

– Значит, вот в чем дело, да? – Его блестящие глаза казались твердыми, как алмазы.

– Для Зоэ – да. Если что-то не получается, значит, нечего и продолжать.

– Конечно, надо добиваться счастья любой ценой. Полагаю, Патрик богат?

Догадка оказалась верной.

– Разумеется, богат. Мы оба знаем, что Зоэ должна иметь деньги.

– Похоже, на тебя она денег не жалела. – Его взгляд отметил ее ухоженность, красивое дорогое платье.

– Я не жила за счет матери или ее мужей, – заносчиво произнесла Тони. Для нее это был вопрос чести.

– Извини. Как я понимаю, ты следовала за ними по всей Европе. Между прочим, приобрела небольшой акцент. Совершенно очаровательный.

– Ты очень удивишься, если я скажу, что говорю по-французски как на родном языке?

– Нисколько не удивлюсь. Чем же ты занималась в Париже?

В его глазах читался обидный намек.

Очевидно, он не может представить Тони в роли школьной учительницы английского языка, а ведь именно этим она и занималась – и весьма успешно. Подрабатывала немного фотомоделью, в основном демонстрируя свои длинные светлые волосы.

– Когда-нибудь расскажу, если тебе действительно интересно.

– А почему не сейчас?

– Думаю, ты предубежден против меня.

– Вообще-то ты еще ребенок. – Неправда. Как же сильно она на него действует! – В конце концов, мать увезла тебя, когда тебе было всего семнадцать. Керри очень по тебе скучал. Ты это понимала? Особенно после смерти твоего отца.

Ее голос дрогнул.

– Этого не должно было случиться…

– Верно, – согласился он, его красивое лицо омрачилось. – Эрик перестал ценить жизнь. На него очень сильно подействовал развод.

– Я любила отца, Берн. – Тони опустила голову, в голосе звучала неподдельная печаль.

– А он уж точно любил тебя.

– Я была убита, когда узнала. – В действительности она испытала сильнейший шок, кричала, осыпала мать истерическими упреками.

– И что же, ты забыла дорогу домой? – Берн не ощущал ни малейшего сочувствия, хотя она являла собой невыразимо трогательное зрелище.

Усилием воли Тони взяла себя в руки.

– Зоэ нуждалась в моей помощи. – Углубляться в подробности она не стала. – Да и денег не было.

– Зоэ не захотела с тобой поделиться? – Его темные брови удивленно приподнялись.

– Ее состояние уменьшилось почти наполовину. Мама была ужасно озабочена, просто вне себя. Она сделала несколько крайне неудачных вложений. Человек, которого Зоэ очень уважала, обманул ее доверие. С ней такое часто случается.

– Ладно, Тони, давай не будем об этом. Все в прошлом.

– К сожалению, прошлое никогда не становится по-настоящему прошлым. Оно нас преследует. Я очень удивилась, когда Кейт попросила меня быть подружкой на свадьбе.

Берн знал, что этому предшествовала довольно напряженная борьба воль, семья разделилась на два лагеря – за и против Антуанетты.

– Вы хорошо ладили в детстве, – уклончиво заметил он. – Ты же единственная сестра ее жениха.

– Уверена, только потому я и удостоилась приглашения.

– Должен признаться: кое-кто из нас опасался, что в назначенный день ты не появишься. – Заметив мелькнувшую в ее глазах обиду, он тут же пожалел о своей колкости. Господи, неужели он пытается наказать ее? Может, и так…

Вернулся официант с подносом в руках, поставил на стол бутылку шампанского «Дом Периньон», открыл ее. Потом сунул в карман щедрые чаевые и рассыпался в благодарностях.

– Добро пожаловать домой. – Берн поднял свой бокал. – Извини, Тони, я был слишком суров с тобой.

– Возможно, на днях я сумею тебе отплатить, – дерзко парировала она, став на мгновенье совсем другой. – Как бы то ни было, с тобой трудно, ты твердый как кремень.

Серые глаза стали холодными.

– Такая у меня репутация?

– Да, нравится тебе или нет. – Она отпила глоток шампанского.

– Послушай, Тони. – Берн расстегнул пуговицу на своем безупречно сшитом жилете и откинулся на спинку стула. – От меня зависит масса людей. Я руковожу целой сетью предприятий, занимающихся разведением скота. Времена сейчас непростые. Твердость – качество весьма желательное. Запомни хорошенько.

– О-о, непременно! Запомню, не сомневайся. Джоэл не составляет тебе конкуренцию?

На мгновение ей показалось, что он проигнорирует неприятный намек.

– Я не собираюсь зажимать собственного брата, но думаю, ты и сама поймешь, что Джоэл не хочет брать на себя мои обязанности.

– Оно и к лучшему, при сложившихся обстоятельствах. Я лично не признаю древний закон первородства. Вы оба до сих пор не женаты?

Вопрос его явно позабавил. Он помедлил с ответом.

– Даже не обручены. У Джоэла масса времени в запасе, а я займусь этим, когда буду готов.

– Может, у тебя уже есть кто-нибудь на примете? – Ее синие глаза не отрывались от его лица.

– Никого.

– Тебе не нужны женщины? – Она понимала, что ведет себя вызывающе, но на нее уже и так навешали ярлыков.

– О-о, напротив, Тони. Я далеко не всегда сплю один.

Нет, конечно, нет, думала она, пытаясь не обращать внимания на пробежавшую по спине дрожь.

– Имена назовешь?

– Нет, – кратко бросил он и сменил тему: – Давай допивай и пойдем обедать. Сегодня у меня было несколько встреч. Чувствую себя словно «порше» с не выключенным мотором. Неплохо бы расслабиться.

Однако расслабиться не удалось. Напряжение усилилось, хотя оба отказывались признать взаимное влечение.

Главный зал ресторана поражал роскошью. Приглушенное освещение, на стенах – картины и гобелены, столики украшены свечами и небольшими букетиками цветов.

– Здесь красиво, – одобрительно пробормотала Тони.

С детства привыкший к великолепным интерьерам, Берн огляделся вокруг с равнодушным видом.

– Насколько я понимаю, зал недавно отремонтировали. Если не возражаешь, я бы хотел уехать завтра утром как можно раньше.

– Не беспокойся. Я тебя не задержу.

Он пристально взглянул на нее, усмехнулся.

– Я бы хотел быть в аэропорту в восемь тридцать. Это самое позднее. Полагаю, я вправе предположить, что ты привезла с собой кучу багажа?

Уловив намек, Тони поморщилась.

– Ошибаешься, Берн, я не какая-нибудь капризная кинозвезда. Приехала всего на месяц, а потом вернусь в Париж.

Его глаза блеснули, точно брильянты на ярком свету.

– Тебя там ждут?

– Да, есть кое-кто. – Она глубоко вздохнула, изображая мечтательность. – Всегда кто-то есть.

С минуту он молча смотрел на нее, потом взял меню.

– Его зовут Акбар, – призналась она. – Мы отлично проводим время.

Четко очерченный рот Берна напрягся.

– Не уверен, что готов слушать рассказы о твоих похождениях. Во многих отношениях я веду консервативный образ жизни.

Она широко раскрыла глаза.

– Не стыдись этого, Берн. Ты великолепный мужчина, правда.

Удивительно, как легко ей удается выводить его из равновесия!

– Неожиданный комплимент. Ну, спасибо, Антуанетта. Только не забывай, что я не связываюсь с подростками.

– Значит, ко мне это не относится. Мне двадцать два.

– Солидный возраст. – В его тоне слышалась добродушная насмешка.

– Я не позволю обращаться с собой как с ребенком, Берн.

– Молодец. Мне так нравится наблюдать, как ты изображаешь из себя взрослую. – Он искоса взглянул на нее.

– Вот как? А я-то думала, ты стараешься причинить мне боль.

Ее слова отрезвили его.

– Прости меня, Тони, я не хотел тебя обидеть.

– Ладно, прощаю, – неискренне ответила она, чтобы разрядить растущее напряжение. – Но и ты запомни кое-что.

– Что же? Скажи скорее, не сдерживай себя. – Он наполнил бокалы.

– Я далеко не глупа.

Он посмотрел на нее в упор, обдав светом, льющимся из серебристо-серых глаз.

– Это делает тебя вдвойне опасной.

Тони подождала, пока они взлетят, и только тогда заговорила.

– Должна признаться, мне нравится твой новый самолет. – Она постучала наманикюренным пальчиком по ручке кресла. – А что случилось со старым?

– Продал его одной компании. Они хотели именно такой.

– А этот называется «Супер Кинг Эйр»?

– Да. Турбовинтовой. Скорость около двухсот восьмидесяти узлов. Реактивный самолет мне ни к чему, пришлось бы все время искать подходящую взлетно-посадочную полосу. А этот может сесть практически везде. То, что мне нужно. Сейчас я больше летаю, успеваю навестить дальние фермы, побывать на разных совещаниях, да что угодно.

– Видимо, он ужасно дорогой, – заметила Тони.

– Тони, это не игрушка богача, а необходимость. Образ жизни. В нем свободно размещаются десять пассажиров, плюс еще одно место рядом с пилотом, где ты сейчас сидишь. Часто у меня на борту бывает полный комплект. Особенно когда везу знакомых скотоводов. Они любят прокатиться на самом комфортабельном в округе самолете.

– Понятно. – Она глянула вниз, на землю. – Мне никогда не надоедает летать. Просто чудо какое-то!

– Ты знаешь, что Керри пришлось расстаться с «сессной»? – Берн бросил на нее острый взгляд.

– Конечно. – Она закусила губу. – Папа и Керри всегда много работали, но, как бы, они ни старались, постоянно возникали финансовые проблемы.

– Ага, Зоэ тоже захотела получить кусок пирога побольше. – Застарелая горечь вновь прорвалась.

– Об этом я ничего не знаю, Берн.

– Быть того не может. Зачем ты лжешь?

– Я не лгу. Папа не обсуждал с нами условия развода. Мне было всего тринадцать, когда Зоэ ушла, помнишь? А Керри только что закончил школу. Папа пытался оградить нас от семейных проблем.

– Ну, тогда извини. Помню, как его расстроил твой отъезд к матери.

– Он очень переживал, но, в конце концов уступил, потому что любил меня.

– Зоэ так и не вышла замуж за мужчину, к которому ушла? – после длительной паузы спросил Берн. – Он был недостаточно богат?

Тони посмотрела в окно на ярко-голубое небо, в котором подвенечной вуалью проплывали кудрявые облака.

– Что-то в этом роде.

– Сколько времени ты прожила с матерью, прежде чем исчез фон Данциг?

– Все это было так грустно…

– Не сомневаюсь. – Внезапно Берн ощутил желание защитить ее. – Просто кошмар для молодой красивой девушки.

– Бояться мне было нечего. Немного поплакала, когда Зоэ и Рольф расстались. Зоэ уже познакомилась с Клодом. Он решил сделать из нее гранд-даму. Ей эта идея понравилась.

– Еще бы! – Берн прищелкнул языком. – Как ты выносила эти бесконечные романы?

– В отношении к жизни я гораздо старше матери, – просто ответила Тони.

– И потому осталась с ней? Чтобы защищать ее? – В его глазах мелькнуло понимание.

– А ты думал, что все эти годы меня носило по жизни, как щепку? Что я меняю любовников, прожигаю жизнь на вечеринках, балуюсь наркотиками? – Она насмешливо покосилась на Берна.

– Я видел твоих приятелей в гостинице.

– Каких приятелей? – Она непонимающе заморгала.

– Тех двоих, что так жаждали заполучить твой адрес.

Ее плечи обмякли.

– Ах, эти! Тебе нравится выставлять меня легкомысленной пустышкой, да?

– Я прекрасно знаю, что ты не такая. – Тони действительно обладала умом, чувством юмора, сильным характером.

– Вообще-то я объясняла им, как попасть на Барьерный риф. Они туристы, американцы, направлялись в ту сторону.

– Тебя с собой не звали? – Черт, он прямо из кожи вон лезет, стараясь ее уязвить!

– Ну ладно, пытались. Не секрет, мужчины уверены, что блондинки умеют радоваться жизни.

– Мне тоже так кажется. – Он улыбнулся, и его смуглое суровое лицо словно осветил луч солнца.

– Разве у тебя никогда не было довольно распущенной подружки? – с вызовом спросила Тони, потрясенная его улыбкой до глубины души.

– Никогда. Подобные женщины не в моем вкусе.

– А вот я ее запомнила. Хетти? Летти? Высокая красивая брюнетка, за словом в карман не лезла.

– Наверно, ты говоришь о Шарлотте Риэрдон. – Серебристо-серые глаза сощурились.

– Точно, Лотти! Все твердили, что она даром времени не теряет.

– К чему ты клонишь, черт побери? – Берн поднял брови.

– Просто хотела посмотреть, удастся ли мне тебя разозлить, – пошутила она.

– Лучше подожди, пока не узнаешь меня поближе.

– Я знаю тебя всю жизнь. – Правда, не с такой стороны, мысленно добавила она.

– Все равно недостаточно. – Его глаза сузились. – Скажи, зачем ты на самом деле приехала домой?

Вопрос прозвучал неожиданно и почти враждебно.

– Чтобы повидаться с Керри, конечно. И побыть подружкой Кейт на свадьбе. Считаю ее приглашение большой честью.

– А что Зоэ будет делать без тебя?

– Мама приняла решение. Она собирается выйти замуж за Патрика, и ничего тут не поделаешь. Я бессильна.

– Тебя что-то смущает? – Он взглянул на нее, пытаясь проникнуть в ее мысли.

– Возможно. Зоэ обожает свадьбы. Все это радостное возбуждение, блеск. Удивительную атмосферу, разлитую в воздухе. Она совсем не думает о последствиях.

– Тогда можно считать чудом, что она так долго прожила с твоим отцом.

– Уверяю тебя, она его правда любила, – сказала Тони, хорошо изучившая свою мать. – И потом… были еще мы с Керри.

– Тринадцатилетняя дочь и семнадцатилетний сын. Трудный возраст, между прочим.

– А Зоэ не способна давать верные советы. Берн взглянул на нее с невольным сочувствием, которое не мог скрыть.

– Она когда-нибудь испытывала раскаяние? Тони потерла пальцем переносицу.

– Маму нельзя судить по обычным меркам. Она не считает распавшиеся браки неудачными. Скорее – способом выбраться из тяжелой ситуации. Предупреждаю, она может привезти с собой Патрика.

– Пусть. Только бы не Акбара. – Его глаза заискрились смехом.

– Ладно, насчет Акбара я пошутила.

– Ну и шуточки у тебя.

– Ты мне поверил?!

Он пожал плечами.

– Ты же дочь Зоэ.

– То есть неисправимая кокетка.

– Женщина, сводящая мужчин с ума. Внезапно ей стало трудно дышать.

– Этот талант я не унаследовала.

– Как сказать, – протянул Берн. – По правде говоря, мы сомневаемся, сумеем ли помешать тебе обогнать Кейт.

Тони вспыхнула от обиды.

– Ну, это уж прямой выпад.

– Отнюдь. – Его серые глаза сверкнули. – На некоторых свадьбах, где я побывал, подружка невесты опережала невесту.

– Этого не должно быть.

– Но бывает. Полагаю, тебе известно, что Кейт будут сопровождать три девочки с букетами цветов и четыре подружки?

Тони улыбнулась.

– Кейт всегда мечтала о пышной свадьбе. Салли и Тэру я знаю, – она назвала имена кузин Берна, – а вот с Андреа незнакома.

– Андреа Бентон.

– Фамилия мне ничего не говорит. – Тони вопросительно взглянула на него.

– Ты долго отсутствовала. Отец Андреа – крупный предприниматель. Последние два года его имя не сходит со страниц газет. Занимается слиянием корпораций.

– Похоже, ты его не очень-то жалуешь.

– Зато мне нравится Андреа. – Берн скользнул по девушке оценивающим взглядом, думая, что она ничего не упускает.

– Я должна предположить, что у вас с ней серьезно?

– Пожалуйста, если хочешь. – Он улыбнулся. – Сам я ни в чем не уверен.

– Просто подруга вашей семьи? – Тони сменила позу, чтобы лучше видеть Берна. Как же он хорош собой, просто дух захватывает! И так уверен в себе!

– Не дави слишком сильно, – беззлобно предупредил он.

– А в чем дело? Боишься брака?

– Так точно, мэм, – насмешливо отчеканил он.

– Стыдись, Берн. Избегаешь критических ситуаций?

– Поверь на слово. – Он отвел взгляд от приборной доски, покосился на нее. – В семье Бирсфордов не бывает скандалов.

– Вообще никаких? – Она не могла удержаться. – Разве у твоего дедушки не было любовницы по имени Долли?

Берн неожиданно рассмеялся, его глаза повеселели.

– Господи, я совсем забыл о Долли.

– Такая память называется избирательной. Но полагаю, если засунуть Долли подальше в шкаф, вы будете чрезвычайно достойной семьей. Даже чересчур. – Что за бес в нее вселился, почему она так непочтительна?

– Ладно, Антуанетта, хватит. Ты неплохо развлеклась на мой счет.

– Только потому, что ты со мной плохо обошелся.

Берн бросил на нее жгучий взгляд.

– Прости.

По ее телу разлился жар.

– О'кей, извинения принимаются. Я, между прочим, тоже замуж не собираюсь. В чем-то мы похожи. Брак меня пугает.

Она надеялась, что ей удалось слегка задеть самолюбие Берна, но он лишь рассмеялся.

– Тебе туго пришлось в кругу друзей твоей матери? – спросил он с неожиданным сочувствием.

– Трудновато.

– Если ты нуждалась в деньгах, чтобы вернуться домой, тебе стоило лишь попросить.

– Ты серьезно думаешь, что я могла обратиться к тебе, Берн?

– У тебя есть Керри.

Тони задумалась.

– Вряд ли наши отношения с Керри будут прежними.

– Глупости! – Он смерил ее неодобрительным взглядом. – Он тебя любит.

– Любил, когда мы вместе росли. Но позже, когда я собралась уехать с матерью, решил, что те черты, которые я унаследовала от нее, одержали верх. Меня правда пугает, насколько я на нее похожа. Порой даже говорю, как она. – Тони криво усмехнулась. – Керри никогда не отождествлял себя с Зоэ. Он с головы до ног Стри-тон. В каком-то смысле Керри ее предал. С самого детства он был настроен критически по отношению к матери, не одобрял ее поведения. Думаю, даже стыдился, когда Зоэ флиртовала со всеми подряд. Он не понимал, что кокетство у нашей матери в крови. Остановиться она не в силах. После развода родителей Керри совершенно отвернулся от нее. Я не защищаю Зоэ и не одобряю некоторых ее поступков, но могу взглянуть кое на что с ее точки зрения.

– Так я и думал.

Тони кивнула, солнечный свет заиграл в ее волосах, на лице.

– Между нами существует тесная связь. Серебряная нить, которую нельзя разорвать. В Зоэ нет ничего порочного. Ее поступки иногда поражают всех нас, но она просто не может их не совершать. Она из тех женщин, что живут в мире фантазий.

– Лучше скажи, что она дала тебе? Неужто оплачивает твои расходы? Насколько я знаю, ни ты, ни Керри не получили ничего от состояния вашего отца, кроме недвижимости…

– Я могу сама о себе позаботиться, Берн. – Тони сжала губы.

– Каким образом? Ты так и не сказала.

– Я преподаю английский язык. У меня есть диплом.

Берн удивленно воззрился на нее.

– Впервые слышу.

– Не можешь же ты знать все, Берн, – отозвалась она, не скрывая иронии. – Я много работала.

– Ну что ж, молодец, – похвалил он. Его взгляд был полон одобрения. – Помню, вы с Керри хорошо учились в школе.

– И, тем не менее ты решил, что в Париже я только и делала, что развлекалась?

– Примерно так, – сухо признал он.

– Зоэ не хотела, чтобы я продолжала учиться. Она считает, что женщинам ни к чему высшее образование, но я сделала свой выбор. Не хочу просить у матери денег.

Берн удивленно уставился на нее.

– Убей Бог, не понимаю, почему. Ты же имеешь право. Ей и так многое сошло с рук. – Фактически Зоэ Стритон разорила собственного мужа.

– Я же сказала: мама несколько раз крайне неудачно вложила деньги, – попыталась Тони защитить мать. – Керри нам не писал. А когда я ему звонила, он держался очень отчужденно.

– Чушь какая! – решительно возразил Берн. – Больше всего он хотел, чтобы ты вернулась.

– Если и хотел, мне он ничего не сказал.

В ту пору у нее создалось сильное впечатление, что брат предпочитает справляться в одиночку. И потом, у него была Кейт.

Берн испытующе вгляделся в лицо Тони.

– Ничего не понимаю! Керри всерьез беспокоился о тебе. Ему казалось, что вы с матерью ведете легкомысленный образ жизни.

Тони заерзала на сиденье. Брат был недалек от истины. Зоэ выбрала для себя пустую жизнь. Праздную, полную развлечений, случайных связей, страданий.

– Могу сказать одно: я ушла из дома ради матери. А что я должна была сделать? Бросить ее на произвол судьбы? Я не могу пренебречь своим дочерним долгом. Считаю, что это улица с двусторонним движением. Между прочим, Керри тоже ее сын, смею напомнить.