Текст книги "Под созвездием Южного Креста"

Автор книги: Маргарет Уэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

Однако судьбе было угодно вмешаться в происходящее в тот самый момент, когда они вплотную приблизились к опасной черте.

– Тони? Ты там, дорогая? – послышался голос Сони, становившийся все громче по мере ее приближения: она шла из коридора в спальню.

Тело Тони горело. Напряжение между ней и Берном было так велико, что стало почти осязаемым, воздух наэлектризовался и почти потрескивал. Соня заметит. Непременно.

– А-а, вот ты где! – Миссис Бирсфорд вплыла в комнату и, увидев Берна, сначала удивилась, а потом забеспокоилась: – Все в порядке? – Она переводила взгляд с одного на другую, заметив, что ее обычно невозмутимый сын побледнел под загаром, а глаза Тони стали огромными, как блюдца, на почти белом лице.

Они стояли очень близко, но их тела словно говорили, что они хотят быть в другом месте. Соне показалось, будто в глазах девушки блеснули непролитые слезы.

Первым опомнился Берн. Его лицо приняло обычное спокойное выражение, голос зазвучал уверенно:

– Конечно, мама. Что может случиться? Тони примеряла свое новое платье, как видишь.

– Оно тебе очень идет, дорогая, – включилась Соня. – Ну-ка, покажись.

Усилием воли Тони взяла себя в руки и послушно покружилась перед ней, хотя на самом деле девушке хотелось сквозь землю провалиться. В свою очередь миссис Бирсфорд подавила в себе тревогу, даже укол ревности. Берна, своего первенца, она просто обожала. Она любила всех своих детей, но именно Берн наполнял ее сердце гордостью. Именно он осуществил мечты родителей, подарил ей радость в полной мере ощущать себя матерью. И вот появилась юная Тони Стритон. Девушка, которую Соне будет трудно принять в семью. Не потому, что она дочь Зоэ. Это было бы слишком несправедливо. А потому, что Тони из тех молодых женщин, которые способны украсть у мужчины сердце. Всю его любовь. Устыдившись своих мыслей, Соня продолжала:

– Сидит, как влитое. Я так рада. Ленивым, неторопливым движением Берн протянул руку, приподнял пальцем подбородок Тони.

– Скажи что-нибудь, – попросил он, – иначе мы подумаем, уж не ангел ли нас посетил.

Ненавижу тебя, подумала Тони. Мучитель. Каждый нерв в ее теле отозвался на его прикосновение.

– Я не ангел. Можешь не сомневаться. – Она решительно взглянула ему прямо в глаза.

– Ну, а похожа ты на ангела.

– Берн, перестань дразнить девочку, – вмешалась Соня. Эти двое ведут себя так, словно ее нет в комнате. Что-то происходит. Что-то тревожное. Девушка, конечно, чудо как хороша, она словно притягивает к себе весь свет в комнате. Волосы, кожа, глаза – все совершенно. Что толку отрицать силу молодости и красоты? Да и перед Берном тоже невозможно устоять.

– Ладно, я хотел с тобой поговорить кое о чем, мама. – Берн с улыбкой повернулся к матери.

– Пойду, переоденусь, – буркнула Тони. Она заторопилась к двери, но мощная фигура Берна преградила ей путь.

– Мы будем объезжать молодых жеребцов после полудня, – бросил он небрежно. – Хочешь посмотреть?

– У меня нет никаких планов.

– Вот и отлично. – Он посторонился, насмешливо улыбаясь, добавил: – Мы будем на Ибисовом Ручье. Отправимся после ленча. Я велю оседлать для тебя Ринку.

Ринку? Соня прикусила язык. Ринка – замечательная лошадь, гнедая кобыла с отличной родословной. Поняла ли их гостья, какую ей оказали честь?

Видимо, поняла – порозовевшая и сияющая от радости Тони вихрем вылетела из комнаты.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Все, кроме Берна, собрались к ленчу.

– Ну, где он пропадает все время? – с досадой спросила Андреа.

– Ему есть где. – Керри улыбнулся и откинулся на спинку стула. – Простор у него широкий – десять тысяч квадратных километров.

– Но ведь он, наверно, проголодался? И мне хотелось бы поговорить с ним перед отъездом.

– Берн со своими работниками на Ибисовом Ручье, – уточнила Соня.

– А что там происходит?

– Они объезжают молодых жеребцов, – ответила Тони, испытывая неловкость в присутствии этой высокомерной особы. – Действуют больше лаской, чем угрозами. Лошадям необходимо знать, что они среди друзей.

– Тогда вперед! – обрадовался Джоэл. – Поехали, Тони, тебе уж точно там будет интересно.

– Берн ее уже пригласил, – сообщила Соня. – Велел оседлать Ринку.

– Вот здорово! – тут же одобрила Кейт. – Тони всегда была хорошей наездницей, с самого детства.

– Вряд ли она много ездила верхом в Европе, – ядовито заметила Андреа.

– Напротив, я имела возможность часто делать это.

Тони направилась к центральной лестнице и уже начала подниматься, когда Андреа догнала ее.

– Почему вы предоставили Соне сообщить мне, где находится Берн?

– Потому что миссис Бирсфорд – хозяйка дома и мать Берна.

– Какой уклончивый ответ! – воскликнула Андреа. – И потом, с чего это он позволил вам взять Ринку? Мне ни разу не разрешил.

– Возможно, он считает, что вы ей не подходите, – пошутила Тони.

– Шутки в сторону. – Андреа задержала порывавшуюся уйти девушку, схватив ее за руку. – Обычно я не выясняю отношений, но сейчас чувствую потребность высказаться. Я способна рассудить по справедливости. До вашего приезда я вас не осуждала.

– Не осуждали? Что вы имеете в виду? – Тони почувствовала, что с нее хватит.

– Ну-у… некоторые стороны вашей жизни и особенно ваша мать вызывают отрицательные эмоции. Будучи близким другом Берна и всей семьи, я, естественно, не могла не слышать пересудов.

– Уверена, что Берн никогда не обсуждал мою мать с вами.

Тонкое, аристократическое лицо Андреа застыло.

– Право же, вы чересчур обидчивы.

– Только когда на меня нападают. Вижу, вы боитесь потерять Берна, но, направив свой гнев и агрессию на меня, вы себе не поможете. Либо он вас любит, либо нет. Мы обе знаем, что фантазия отличается от реальности. Вы не первая и не последняя, кто безумно влюбился в Берна Бирсфорда. Это происходит постоянно, насколько мне известно.

Наступило молчание.

– Почему бы вам не собрать вещи и не уехать домой? – очень тихо произнесла, наконец Андреа, не в силах смириться с мыслью, что все ее попытки завоевать Берна, похоже, оказались тщетными.

– Я дома,Андреа, – ответила Тони и вдруг поняла, что это чистая правда. – Я собираюсь построить свою жизнь здесь.

– Уик-энд проходит не столь гладко, как планировалось, не так ли? – спросил Джоэл, покосившись на Тони, легко сидящую в седле. Она отлично смотрелась на лошади.

– Да уж, – согласилась та, провожая восхищенным взглядом стайку волнистых попугайчиков, вспорхнувших с ветки дерева.

– Ты, в самом деле уедешь? – последовал осторожный вопрос.

Она кивнула.

– Может быть, ненадолго. Убедиться, что с Зоэ все в порядке.

– Ради Бога, она же взрослая женщина! – возмутился Джоэл и надвинул шляпу на глаза.

– Но не такая, как все. Зоэ не умеет заботиться о себе.

– Несомненно, это лишь осложнило твою жизнь, – посочувствовал Джоэл. – А что у тебя с Берном?

– В каком смысле? – насторожилась Тони.

– Между вами что-то происходит, – пояснил Джоэл. – Я не так глуп, чтобы не заметить.

– У тебя воображение разыгралось, – легко обронила Тони.

– Значит, не скажешь?

– А для тебя это важно? – Она повернулась к нему.

Симпатичное лицо Джоэла выражало твердую решимость.

– Тони, я сам тобой интересуюсь. По-моему, я дал тебе это понять совершенно ясно.

– Ты определенно дал это понять Ферн.

– Может, я и не без греха, но Ферн я ничего не обещал. Она хорошая девушка, и очень мне нравится. Мы довольно часто видимся, но я всегда надеялся на то, что называется ударом молнии. Как это по-французски? Ты должна знать.

– Coup de foudre, – произнесла Тони с безупречным произношением.

Джоэл испытующе взглянул на нее.

– Наверно, тебе здесь скучно после всего, что может предложить Европа?

– А тебе не скучно?

– Я не хотел бы жить нигде больше.

– Я тоже.

К тому времени, когда они прибыли на берег Ибисова Ручья, там уже собралась толпа любопытных. Многим хотелось посмотреть, как объезжают молодых жеребцов. Это были дикие кони из буша, привыкшие считать огромные открытые равнины своей территорией. В табуне насчитывалось голов тридцать. Берну и его работникам стоило немалого труда собрать молодняк в загон. Сейчас он занимался гнедым жеребенком: водил перед его носом старым джутовым мешком.

Джоэл тут же направился к Кейт и Керри, которые сидели на ограде рядом с Андрея, закутанной поверх большой соломенной шляпы в шарф. На лице у нее были видны одни огромные солнечные очки. Все трое приехали на джипе задолго до Тони и Джоэла. Более двадцати человек бродили по территории. Тони сразу же узнала Перки Паркинса, скотовода-полукровку, замечательно обращавшегося с лошадьми. Хотя ему не было и тридцати, он считался таким опытным специалистом, что остальные скотоводы-аборигены называли его «стариком» – в знак уважения. Паркинс прибыл сюда со всем семейством. Люси, жена Перки, сидела в прохладной тени деревьев с грудным ребенком на руках и пятилетним Ноэлом, вертевшимся вокруг матери. Ноэл был очаровательным малышом с ярко-синими глазами, как у отца, на загорелом шоколадном личике. Люси уже несколько лет работала в доме Бирсфордов под началом Брайди.

Тони хорошо знала ее и подошла поздороваться, полюбоваться детьми и поговорить с Ноэлом, который был явно разочарован тем, что мать не отпускает его от себя. Ему, конечно, хотелось сидеть со всеми на ограждении, но жеребцы иногда вырывались на свободу и тогда представляли большую опасность.

Люси просияла от удовольствия. Тони наклонилась, сказала несколько ласковых слов ребенку у нее на руках, пухленькой девчушке с огромными блестящими черными глазами, как у матери.

– Можно, я пойду и сяду с вами, мисс? – заныл Ноэл, ухватившись за руку Тони.

– Я тебе уже сказала, что нельзя, – предупредила мать.

– Хочу видеть папу.

– Тебе его и так видно. Тони сжалилась:

– Я подержу его за руку, Люси, если не возражаете. Мы постоим у ограды.

Люси с любовью взглянула на сынишку и добродушно улыбнулась.

– Ну ладно, только веди себя хорошо, сынок. Не дай Бог, что-нибудь случится.

– Все будет в порядке, Люси, – заверила ее Тони.

– С Ноэлом всегда что-нибудь случается, – усмехнулась мать.

– Мистер Бирсфорд учит папу. Он говорит, что папа лучше всех, – гордо заявил мальчик, семеня рядом с Тони.

– Не сомневаюсь, – улыбнулась та, крепко держа его ручонку в своей руке. – Умение обращаться с лошадьми – дар Божий.

Берн все еще занимался с жеребенком, никогда не знавшим уздечки или пут. Теперь ему помогал Перки.

– Молодец, папа! – крикнул мальчик, увидев отца.

– Тише. – Тони наклонилась к нему. – Ты же не хочешь, чтобы жеребенок заволновался? Он и так напуган.

Словно в доказательство, жеребенок встал на дыбы и побежал по кругу, поднимая облако мелкой красной пыли. Перки бросил лассо и затянул его на шее животного, хотя веревка начала выскальзывать из его рук, обтянутых перчатками.

– Ну, давай, успокойся, – приговаривал он, – мы тебя не обидим. Мы же твои друзья.

– Он не готов к дружбе, Перки, – подал голос Джоэл.

Гнедой бил копытами, к нему шагнул Берн, продолжая осторожно помахивать мешком, который начал привлекать внимание животного. Наконец Берн протянул руку, чтобы потрепать его по шее. Он что-то говорил жеребцу, мягко, с любовью. Животное отреагировало как по волшебству. Молодой конь затих, и Берн начал поглаживать его бока, продолжая успокаивать.

Пока Берн гладил животное, Перки взнуздал его. Жеребенок стоял совершенно спокойно, не испытывая никакого неудобства или страха. Берн присел на корточки, привязал еще одну веревку к недоуздку и осторожно пропустил ее между ног жеребца, а Перки обвязал ее вокруг задней ноги. И так, под ласковые слова и похлопывания, жеребенок позволил себя стреножить, не проявив ни малейшего беспокойства, пока не осознал, что ноги у него связаны.

И тут он взорвался, стал биться в путах.

– Бедняжка Крепыш, бедняжка! – в полном отчаянии закричал Ноэл.

Тони попыталась ему все объяснить.

– Сейчас тебе жалко Крепыша, но ведь его надо учить, Ноэл. Лошади очень сильные, они могут лягнуть, даже убить. Нужно, чтобы они подчинялись хозяину. Когда Крепыша приручат, из него получится отличный, выносливый конь, на котором твой отец будет ездить в буш. Ты ведь пойдешь в школу, правда? Будешь учиться.

– Только время терять, – буркнул Ноэл.

– Ты сейчас так говоришь, потому что хочешь весь день бегать. Но очень скоро ты порадуешь близких своими знаниями.

– Крепыш мне нравится, это очень хороший конь, – упрямо заявил Ноэл. – Он должен весь день играть. Как я. Не хочу, чтобы его держали связанным, и не хочу больше смотреть на все это. – Мальчик подбежал к матери и уткнулся лицом в ее колени.

– Мы все должны учиться, сынок, – сказала Люси. – Трудно, конечно, расставаться со свободой, но приходится.

Тони мысленно согласилась с ней.

Стреноженного жеребенка на кругу сменил другой необъезженный молодой конь. Тони забралась на ограждение, заняв место в тени на некотором расстоянии от остальных. У нее такая светлая кожа, что она должна особенно тщательно укрываться от солнца.

Новый жеребец проявлял незаурядную силу и молниеносную быстроту. Он носился по кругу, уклоняясь от руки Берна, в которой тот по-прежнему держал джутовый мешок. Начались долгие уговоры животного. Зрители зачарованно смотрели, как Берн при помощи разнообразных приемов: равномерных успокаивающих движений, тихого свиста, прищелкивания языком, шепота – медленно, но все же завоевывал доверие молодого коня. Через полчаса его место заняли Перки и еще один скотовод из аборигенов. И тут произошло неожиданное: Ноэл внезапно спрыгнул с колен матери, подбежал к ограждению, пролез под него и направился к отцу.

Конь встал на дыбы и приготовился к атаке.

Не раздумывая ни секунды, Тони, находившаяся ближе всех к ребенку, спрыгнула в круг, схватила мальчика за рубашку, хотя он и пытался вырваться. Потом со всех ног бросилась назад, таща за собой упирающегося Ноэла.

Жеребец погнался за ними, но его остановил Берн. С поразительной точностью он метнул лассо, накинул его на шею животного и едва сам устоял на ногах. К нему подбежал Перки, схватился за веревку, вдвоем они чуть не повалились набок, но удержались, а жеребец, наконец остановился у ограждения, побежденный и смирившийся.

– Боже мой! – Керри первым подбежал к сестре, подхватил ревущего Ноэла и передал матери, дрожавшей от пережитого шока.

– Ты чуть не погиб, чертенок! – зарыдала Люси и крепко прижала к себе сына.

Тони лежала на земле, зажмурившись и подтянув колени к груди.

– Как ты, цела? – Керри склонился над сестрой.

– Да все в порядке, просто пыль в глаза попала.

– Главное – что ты цела. – Керри облегченно вздохнул. – Из вас с Берном получилась бы отличная команда.

Он умолк: к ним подошел Берн.

Берн, в котором кипели неистовые эмоции. Случившееся, хоть и длилось недолго, поразило его словно гром среди ясного неба. Он понял, как глубоки его чувства. Страх был ему почти неведом, но именно страх охватил его только что, будто лесной пожар. На долю секунды он лишился сил. Лишился в ту минуту, когда потребовалась вся его сила и присутствие духа! Когда судьба двух человеческих жизней могла решиться в долю секунды.

Подойдя к Тони, он опустился на колени, ощутив странную боль – словно острие ножа приставили к сердцу.

– Тони, ты ранена?

– Слава Богу, нет. – У Кейт зуб на зуб не попадал, хотя воздух раскалился от жары. – Она такая храбрая!

– Я думал, Люси приглядывает за сыном. Это моя вина. – В горле у Берна пересохло. – Дети такие непредсказуемые.

– Но Тони не пострадала, – поспешно вставил Керри, – и малыш Ноэл тоже.

– Мне пыль в глаза попала, – подала голос Тони.

Берн тут же наклонился и подхватил ее на руки.

– О'кей, я тебе помогу. Крепко зажмурься. Я отнесу тебя к ручью.

– Ты уверен, что не хочешь меня утопить? – Она чувствовала твердые бугры его мышц. Интуиция подсказывала ей, что он расстроен и злится. На нее. На Люси. На себя.

– Нет, я только окуну тебя головой в ручей, – буркнул он.

– Лучше просто брось меня в воду. Ничего, если промокну.

– Мне тоже все равно. – Он рассмеялся нервным смехом.

Вскоре они уже стояли в изумрудно-зеленой воде. Берн помог Тони промыть глаза.

Наконец она открыла их и увидела серебристую рыбу, проплывающую мимо.

– Ой, холодно! – вскрикнула она, когда они зашли глубже.

Берн молчал. Положив руки на плечи Тони, он увлек ее за собой вниз, вода сомкнулась над их головами. В темно-зеленой глубине там и сям вспыхивали золотые искорки света. Сильная рука потянулась к ней, Берн запечатлел на ее губах нежный влажный поцелуй. Все произошло словно в волшебном подводном царстве.

Необычайное возбуждение охватило обоих. Спокойные воды ручья словно пронзила молния. Никакой возможности освободиться не было, да Тони и не хотела свободы. Ее сердце учащенно забилось, заряжаясь энергией Берна. Они стали единым существом, связанные новой, не поддающейся описанию близостью.

– Больше никогда не пугай меня так, – произнес Берн, когда они вынырнули на поверхность. Серебряные капельки блестели на его волосах, на черных ресницах, подчеркивая красоту глаз.

Заглянув в них, Тони пришла в восторг. Она почувствовала необыкновенную легкость, запрокинула голову и радостно рассмеялась.

– Когда я смогу отплатить тебе поцелуем?

– Мы оба знаем, как далеко они заводят. – Внезапное видение ее прекрасного обнаженного тела возбудило его до предела.

Какое наслаждение быть с ним! Она любит этого человека. Любит, заведомо зная, что он превыше всего ценит свою мужскую независимость. Охраняет ее как зеницу ока.

– Эй, что вы там делаете? – крикнул Джоэл с берега.

– Они точно не ссорятся, – сказал Керри с довольной усмешкой.

– Похоже, наоборот, – согласилась Кейт.

– По-моему, они целовались, – заявила Андреа с каменным лицом.

– Берн получает все, что хочет, – заметил Джоэл со смесью смирения и восхищения.

Грациозная, как русалка, Тони помахала им рукой.

– Идите все к нам! – позвала она.

Ее приглашение нашло живой отклик. Джоэл посмотрел на собравшихся.

– А почему бы и нет? Я всегда готов праздновать чудо жизни. – Он скинул шляпу, потом высокие сапоги для верховой езды и с диким воплем понесся к ручью.

Недолго думая, Кейт и Керри ринулись за ним и с размаху бросились в воду, смеясь и брызгаясь.

Жизненная сила буквально бурлила в них. Они тоже нырнули и крепко обнялись.

Скотоводы разразились довольным смехом. Маленький Ноэл хотел последовать за взрослыми, но на сей раз отец крепко держал его на руках. Только Андреа не участвовала во всеобщем веселье. Она стояла в стороне как каменное изваяние. Ее любовь грозила вот-вот превратиться в ненависть.

Верно говорят: ревность разъедает душу. Ее худшие опасения подтвердились. Берн поддался чарам Антуанетты Стритон, но мысль о том, что это только начало, сводила Андреа с ума. Даже сейчас казалось, что он опутан ее длинными золотистыми волосами и не может вырваться. Они плескались в хрустально-чистой воде, окруженные шелком ее кудрей, а Кейт и молодые мужчины резвились вокруг них подобно дельфинам.

Идиоты! Андреа ненавидела их всех. Или это просто разрядка после сильного нервного напряжения? В этом все дело? Конечно, Тони пошла на огромный риск. Внешне она напоминает нежную лилию, но на самом деле она быстрая и спортивная, а как держится в седле! Не следовало забывать, что Тони Стритон родилась и росла в здешних краях. Чем дольше эта девушка пробудет тут, тем меньше шансов у меня завоевать Берна, со злостью думала Андреа. Она заметила, как он смотрел на Тони, лежавшую на песке и казавшуюся такой хрупкой и беспомощной. Его глаза сказали Андреа то, чего она не желала признавать.

Прибыл грузовой самолет с очередной партией поставок и привез толстое письмо от Зоэ. – Что она пишет? – спросил Керри, пока сестра вскрывала конверт, стоя на веранде. Они уже вернулись в Науру.

– Сядь, я тебе прочту. Или хочешь сам почитать?

Керри серьезно посмотрел на нее.

– Письмо адресовано тебе, куколка.

– Уверена, нам обоим. Я же все время твержу тебе: Зоэ никогда не переставала тебя любить.

– Ну да, она просто исчезла, и все. Тони поморщилась, словно от боли.

– Я люблю тебя, Керри. – Ее глаза наполнились слезами.

– Знаю, что любишь, – ответил он. На душе у него потеплело.

– «Моя дорогая Антуанетта…» – начала Тони.

Это было длинное, довольно бессвязное послание, полное тоски, разочарования, одиночества и самых разных жалоб. Роман Зоэ складывался не очень гладко. Хоть она и пустила в ход все свое обаяние, ей никак не удавалось поладить со взрослыми детьми Патрика, имеющими собственные семьи. Пропасть между ней и Патриком расширялась. Зоэ беспокоилась о своем материальном положении, ее тревожило будущее. Вполне вероятно, что Клоду все надоест, и он лишит ее своей поддержки. Она скучала по дочери. Присутствие Тони делало ее жизнь гораздо комфортнее. А сейчас некому выполнять ее поручения, не к кому обратиться за советом.

– А обо мне она пишет хоть что-нибудь? А о свадьбе? – удивился Керри. – Или только о собственных проблемах и переживаниях?

Его правота поразила Тони. Она пробежала глазами еще пару страниц, целиком посвященных самой Зоэ, и лишь на последней, нашла коротенькое упоминание о том, что мать собирается прилететь домой на свадьбу «своего малыша».

– Полагаю, я был очень мал, когда она ушла, – кратко бросил Керри.

– Если ты не хочешь, чтобы Зоэ приезжала, я смогу ее отговорить.

– Должен тебе признаться, куколка, я совсем запутался. Сам себя не понимаю.

– Нам не повезло, – вздохнула Тони. – Хорошие или плохие, матери всегда являются центром семьи. Зоэ не отвечала нашим потребностям, а мы все равно были вынуждены любить ее. Нельзя же вычеркнуть ее из нашей жизни.

– Верно. Мне даже жаль, что я не могу заботиться о ней, – подтвердил Керри. – Ты взвалила на свои плечи весь груз.

– Вряд ли это понравится Кейт. Или ее семье, если на то пошло. Самым лучшим выходом для Зоэ был бы очередной брак. Хорошо бы ей связать свою судьбу с добропорядочным, сильным, всепонимающим человеком, которого нелегко сбить с толку.

– И с кучей денег, да? – криво усмехнулся Керри.

– Да, для нее это важно. Я говорила, что Зоэ ужасно боится нищеты? Ее она боится еще больше, чем старости.

– Ей не хватает силы характера, – серьезно и без злости произнес Керри.

– Да, у Зоэ просто не было положительного примера для подражания. Ее мать сбежала, а бабка отличалась не только скупостью, но и многими женскими пороками.

– Почему ты мне раньше ничего не рассказывала об этом? – спросил Керри.

– Ты не скрывал своего осуждения, Керри, и, пожалуйста, не обижайся на мои слова. Ты считал, что любить Зоэ означало предать отца. Я помню, как ты стремился во всем ему подражать.

– Из тебя вышел бы отличный психиатр, – одобрительно заметил Керри, – но даже ты не сможешь объяснить, почему папа на ней женился. Она никогда не соответствовала его понятиям об идеальной жене.

– Наши родители были молоды! Все дело в искушении, Керри. Мама была такая красивая, так жаждала любви и поддержки. Папа, наверно, влюбился без памяти. Да и вообще брак – дело сложное, как ты и сам скоро убедишься. Другие критиковали Зоэ, но только не отец. Знаешь почему? Потому что он любил ее.

– Наверно, ты права. Ладно, как бы то ни было, я очень рад, что ты дома. Так здорово посидеть вместе, вкусно поесть, выпить бокал вина. Стол накрыт красиво, цветы и все такое… Отлично, когда рядом женщина. Женщины все облагораживают.

Несколько дней спустя, когда Тони была одна, ярко-красно-желтый вертолет из Касл-Хилл опустился на лужайку перед домом. Керри отсутствовал – перегонял скот. Тони не ждала его раньше вечера. А до того времени у нее были грандиозные планы: сделать общую уборку, разобрать шкафы, подготовить дом к появлению Кейт. Кроме того, она собиралась испечь фруктовый торт, а на обед приготовить жаркое. Брату надо бы немного поправиться к свадьбе.

Торт был готов. Тони быстро вынула его из духовки, накрыла чистым полотенцем. Пусть остынет. В холле она мельком глянула на себя в зеркало. Длинные пряди выбились на щеки из-под голубого шелкового шарфа, которым она стянула сзади волосы. Щеки горели от возбуждения. Когда она дошла до веранды, винты вертолета уже остановились. Берн спрыгнул на землю.

– Привет! – Он поднял руку. Даже не улыбнулся. Оно и к лучшему. От его улыбки она растает, как снег на солнце.

– Чему обязана такой честью? – светским тоном начала Тони, а в душе у нее царило полное смятение.

– Незачем и спрашивать, – протянул он, подходя ближе с небрежным изяществом. – Я здесь, чтобы увидеть тебя.

Ну как противостоять исходящим от него волнам обаяния? Внутри у нее жар смешивался со вспышками света.

– Надо же! А я решила, что ты привез нам продукты. Кейт заботится о том, чтобы ее жених хорошо питался.

– Пока ты за ним присматриваешь, сестра, пожалуй, совсем расслабится. – Берн, не сводя с Тони глаз, поднимался на веранду.

– Входи, – предложила она, чувствуя растущее возбуждение. – Керри перегоняет скот, но к вечеру вернется.

– Знаю. Я сам скотовод, – кратко ответил он.

– Это я так, к слову.

– Какой аромат! Торт печешь? Пахнет вкусно. Пожалуй, я бы попробовал.

– Придется подождать, пока остынет.

– Приглашаешь к обеду?

Она вспыхнула от удовольствия.

– По правде говоря, мне и в голову не пришло, что ты захочешь пообедать у нас, но я буду очень рада. – Она жестом пригласила его в гостиную. – Как твои?

– Удивляются: что, черт возьми, происходит? – Берн усмехнулся.

– О чем ты?

– Тони, не притворяйся. Ты очень смышленая девушка.

– Согласна, но можно ли меня назвать разумной, здравомыслящей, заслуживающей доверия? – сухо осведомилась она.

– А нужны ли подобные качества при твоих достоинствах?

– С тобой – да. – Ее тело отзывалось на каждый его взгляд, нервы трепетали от возбуждения.

– В чрезвычайных обстоятельствах ты не теряешься, – одобрительно заметил он, вспоминая, какую исключительную смелость она недавно проявила.

– Еще что-нибудь?

– Ты превращаешься в серьезную проблему. – Его тон слегка изменился, в нем прозвучала озабоченность.

– Почему? Или не хочешь отвечать?

– Отвечу. Дело дошло до того, что я уже не могу оторвать от тебя глаз.

– А ты привык держать дистанцию?

– Антуанетта, я отвечаю за жизнь многих людей.

– Знаю. Непонятно вот что: почему ты считаешь, что я представляю для тебя проблему?

– Значит, ты допускаешь такую мысль? – Он больше не пытался уйти от ответа.

– Допускаю. А что, может случиться что-нибудь плохое?

– Скажем так: мы слишком сблизились.

– Достаточно, чтобы создать семью? – спросила Тони. – Глупости, и тебе это известно. Думаю, гораздо вероятнее, что ты никогда не продашь душу женщине.

Берн снова рассмеялся, признавая долю правды в ее словах.

– Ничего хорошего из этого не выйдет. Все вспоминаю, как я на днях остолбенел.

Тони не сразу уловила связь, но через секунду до нее дошло.

– Остолбенел? – недоверчиво переспросила она. – По-моему, ты несся со скоростью света.

Он нахмурился.

– Брось, я не супермен.

– Ну, проходи, садись, – предложила Тони воркующим голоском.

– Спасибо. А почему ты села так далеко? – спросил он, когда они оба устроились в гостиной.

– Ты же меня предупредил, Берн. Нет дыма без огня.

– Хорошо хоть что-то усвоила. – Не в силах усидеть на месте, он выпрямился во весь рост – шесть футов три дюйма. – Не хочу рассиживаться. Чувствую какое-то беспокойство. Сделай-ка мне чашку кофе. Посмотрим, какая ты хозяйка. Настолько же заботливая, насколько и красивая?

– Многие женщины сочетают оба достоинства, – усмехнулась Тони, пытаясь выровнять дыхание. Напряжение стало почти невыносимым.

– Кейт сказала, что Зоэ точно приедет.

– Собирается, но не знаю, можно ли на нее положиться.

– Это мы все усвоили. – Когда они шли по коридору, Берн внезапно обнял ее за талию. – Привет, Антуанетта, – шепнул он низким, бархатным голосом.

– Привет, Берн.

– Ты пришла в себя после происшествия? – Он впитывал глазами ее красоту, любовался ею, ее золотистыми волосами, фиалковыми глазами.

– Почти. Только вот это… – Она показала ему левый локоть, который сильно ободрала. – Хочу быть безупречной на свадьбе.

Ее жест поразил его своей трогательностью. Он взял руку Тони, легонько поцеловал быстро заживающую ссадину. Кожа у нее нежная, как у ребенка. Новая волна желания захлестнула его. Что с ним происходит? Он привык держать все под контролем и думал, что так будет всегда.

– Если бы я был не я, а кто-то другой, я бы сам подумал, не сделать ли мне предложение, – усмехнулся он.

– Не будь так уверен, что я отвечу согласием, – парировала Тони с вызовом, к которому, однако, примешивалась неуверенность.

– Ты бы сделала так, как я скажу.

Она взглянула в его блестящие гипнотизирущие глаза.

– Никогда! – Прерывистый вздох несколько подпортил смелое высказывание.

– Давай посмотрим. – Казалось, он размышляет. – Поцелуй меня. – Мягкость в его голосе исчезла, отчего у Тони по спине пробежали мурашки. Волна чувственного наслаждения затопила ее.

– Берн, ты меня пугаешь, – искренне призналась она.

Его красивый рот дрогнул в презрительной усмешке.

– Взаимно, ты меня тоже пугаешь.

– И тебе это не нравится, Берн Бирсфорд. Ты привык нажимать на кнопки и заставлять людей прыгать.

Он преувеличенно горестно вздохнул.

– Похоже, мы дошли до опасной стадии, Антуанетта. Но я никогда не забываю о работе. То есть о деле всей жизни. Ты способна оценить мои слова. Вряд ли нужно расшифровывать.

– Не нужно. – Она опустила глаза. – Увлечения приходят и уходят, а работа остается навсегда. Одного я не понимаю: на чем основано твое недоверие к женщинам?

Он помедлил с ответом, внимательно глядя на нее.

– Ранний опыт, наверно. Дело не во всехженщинах. В одной.Той, что проникла мне в самое сердце. Угрожает целостности моей личности.

Тони стояла неподвижно, боясь пошевелиться, словно малейшее движение толкнет их к пропасти.

– Ты эгоист, Берн Бирсфорд. – Думала она совершенно иначе.

– Просто у меня сильно развит инстинкт самосохранения. Мужчины созревают рано. Знаешь, почему? Мы считаем женщин богинями. Существами, которые могут вознести нас на вершины блаженства или низвергнуть в ад. Стоит только сделать шаг.

– Ко мне? Какая я, по-твоему? – Неужели он опять связывает ее с матерью?

Его серебристо-серые глаза, казалось, смотрели ей прямо в душу.

– Ты красивая. Любящая, щедрая, полная жизни, смелая.

– Должны быть и недостатки. – Тони приготовилась к худшему.

Берн коротко рассмеялся. Приподнял ее длинный локон, отвел за плечо.

– Тебе двадцать два.

– И к тому же я дочь Зоэ? – выпалила она.

– Совершенно очевидно, что Зоэ и мечтать не могла о более преданной дочери. Нет, Антуанетта, я рассматриваю тебя, как самостоятельного человека. Твой характер, твоя личность, уникальны.

– Тогда ты должен был заметить, что я умна не по годам. – Она попыталась улыбнуться.