355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Маргарет Роум » Человек огня (Любовь в джунглях) » Текст книги (страница 4)
Человек огня (Любовь в джунглях)
  • Текст добавлен: 7 октября 2016, 03:12

Текст книги "Человек огня (Любовь в джунглях)"


Автор книги: Маргарет Роум



сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

Она вспомнила, что Крис говорила: деревня, в которой можно найти знахаря, принадлежит индейцам гуахарибос. Однако потом добавила, что никаких конкретных доказательств этого нет. Придется очень уговаривать Рамона Вегаса, чтобы он согласился на такое отклонение от намеченного маршрута. При мысли о том, что придется просить разрешения у все еще разгневанного сеньора, энтузиазм оставил Тину. С последнего вечера он сознательно избегал ее, и на утро выражение его лица и резкие замечания вызвали немало удивленных реплик со стороны участников экспедиции. Феликс Крилли предположил, что Вегаса волнует их безопасность во время прохождения порогов, но в глубине души Тина чувствовала, что причина его раздражения – в ней.. Потребуются огромные усилия с ее стороны, чтобы обратиться к нему, но с учащенно бьющимся сердцем Тина решила, что как только появится возможность, попросит его: уязвленная гордость не должна мешать ее главной миссии.

Тео Бренстон грузно опустился рядом с ней на сидение и, прерывая цепь ее мыслей, спросил:

– Вы начинаете бояться, куколка? Выглядите так, словно ждете катастрофу. – Он положил свою толстую, поросшую жесткими черными волосами руку ей на колено и добродушно потрепал. – Не позволяйте мрачным предупреждениям сеньора пугать вас, моя дорогая. Я о вас позабочусь.

Тина оторвалась от своих размышлений, но посмотрела на Тео удивленно. Она не могла понять, о чем он говорит, пока не бросила взгляд в иллюминатор и не увидела, что происходит снаружи. Часами смотрела она на растительность, густую, словно сопротивляющуюся вторжению человека, иногда такую близкую, что казалось, можно протянуть руку и сломать ветку, иногда далекую, когда река расширялась и зелень вообще становилась не видна, – и всегда, узкая или широкая, река, вялая и малоподвижная, стремила свои воды к цели. Но теперь Тина с ужасом увидела, что они приближаются к порогам – месту настолько опасному, что встревожился сам Карамару. Тина беспокойно посмотрела вдаль и увидела, что река стремительно несется между увенчанными белой пеной острыми как бритва камнями и массивными скалами. Обо все препятствия злобно ударялись волны в три-четыре фута высотой, проносились мимо и обрушивались на следующее неподвижное препятствие. Казалось невероятным, что судно сможет маневрировать в этих предательских водах; страхи Тины усилились, когда корабль подошел к первой полосе порогов и гневная алчная вода сомкнулась вокруг его бортов.

Корабль било и бросало из стороны в сторону, и Тина инстинктивно вцепилась в Тео. Казалось, эти мгновения длились вечно. Все молчали, лишь ревела вокруг стихия. Джозеф Роджерс искусно вел свой корабль по кипящему котлу. Тина украдкой посмотрела в сторону контрольной рубки, и сердце ее дрогнуло, когда ее взгляд наткнулся на холодные голубые глаза. Она быстро отвернулась, чувствуя, что ничто, даже' страх перед кипящими водами, не в состоянии смягчить боль от сознания того, что Вегас сердит на нее. Мощный рокот двигателя неожиданно стих. Тина испуганно вздрогнула, услышав удивленное восклицание Тео. Прежде чем кто-нибудь успел что-то сообразить, по кораблю прошла дрожь и он почти остановился, – всех бросило вперед. Судно медленно перевалило через крутой водопад. Поразительно, но все продолжали молчать. Ухватились за сидения и смотрели на Джозефа Роджерса и Вегаса, которые старались удержать ровное положение корабля. Через несколько долгих страшных секунд ожили двигатели, и все испустили облегченный вздох, увидев, что путь впереди свободен: знаменитые пороги Сан-Габриель остались позади. Все устремились в контрольную рубку и поздравляли широко улыбающегося Джозефа и ставшего чуть менее мрачным Вегаса.

Тина попыталась присоединиться к остальным, высказать и свое восхищение тем, как искусно эти двое совершили то, что казалось невозможным, но Тео удержал ее, презрительно проговорив:

– Значит, и вы поддались чарам бразильца!

Она негодующе вырвала руку, но заколебалась. Ей едва не стало дурно от откровенно злобного выражения лица Тео; его слегка выпяченные глаза сверкали ненавистью; он смотрел на Вегаса, окруженного участниками экспедиции. Вчерашнюю сцену он до того не упоминал, и Тина подумала, что он о ней забыл, но теперь испуганно поняла, что Тео ничего не забыл, что он злобно ненавидит человека, который вчера вечером осадил его.

– Не... не понимаю, о чем вы говорите, – запинаясь, ответила она и покраснела.

– Тогда я поясню, – негромко и насмешливо сказал Тео. Он провел языком по толстым губам с видом хищника, предвкушающего агонию беспомощной добычи. – Надеюсь, в будущем вы ясно покажете сеньору и всей этой банде, что мы с вами не просто друзья. – Лицо его помрачнело, когда она вздрогнула от отвращения, и угроза в голосе стала еще ощутимей: – Если вы будете продолжать всего лишь терпеть мое присутствие, я без всяких колебаний расскажу сеньору, что вы самозванка. На самом деле вы просто маленькая обманщица!

Тина вздернула голову.

– Не сомневаюсь! – В ее холодном голосе не было и следа охватившей ее тревоги. – Думаю, что вам это даже понравится, потому что уверена: у вас большая практика подсматривания и вмешательства в чужие дела! А что если я вам скажу: давайте, попытайтесь причинить мне вред! Чего мне бояться? Мы продвинулись так далеко, что повернуть назад нельзя, и Рамон Вегас не станет подвергать группу опасностям обратного пути, особенно если догадается, что только накажет меня, заставив участвовать в дальнейшем путешествии!

Глаза Тео сузились, в них отразилась нерешительность. Она отчаянно продолжала:

– А как насчет ваших собственных мотивов? Как будут реагировать остальные, если я расскажу, как вы пытались меня шантажировать? Вы знаете, – нанесла она последний удар, – что если это станет известным, вам больше не участвовать ни в одной экспедиций!

Он молчал. Она смотрела на него, пытаясь скрыть свой запрятанный вглубь страх, но, видимо, он как-то отразился на ее выразительном лице, потому что толстые губы Тео насмешливо изогнулись.

– Вы блефуете, куколка, – ответил он. – Почему бы вам не признать свое поражение и не согласиться на мои условия? Вам совсем не хочется, чтобы сеньор узнал, кто вы на самом деле, и в конце концов, я прошу только, чтобы вы подарили мне удовольствие своего общества и иногда одну-две улыбки. Почему бы вам не согласиться? Большинство женщин было бы польщено.

Он продолжал расхваливать себя, а Тина постаралась привести в порядок хаотические мысли. Она ненавидит этого человека, его прикосновение вызывает у нее дрожь отвращения, но если для того, чтобы он молчал, нужно всего лишь внешнее проявление дружелюбия, она сделает глупость, если настроит его против себя. Она напомнила себе, как он помог ей вчера, и поняла, что в предстоящие недели ей не раз может понадобиться его знание джунглей. К тому же ей нужно убедить Рамона Вегаса в необходимости отыскать туземного знахаря, а для этого Тео должен молчать. Даже замаячившая впереди цель – таинственное снадобье – не могла прогнать полностью прежний ужас перед джунглями, и общество Тео, пусть и нежелательное, может оказаться, полезным. Тина ненавидела эту необходимость двуличия, но заставила себя улыбнуться и смягчить уязвленное самолюбие Тео, признав свое поражение.

– Хорошо, – с напряженной улыбкой согласилась она, – я принимаю ваше предложение дружбы – при условии, что вы ничего не скажете сеньору. Но, – резко добавила она, когда он довольно улыбнулся и попытался снова взять ее за руку, – я не намерена позволять вам какие-либо вольности, мистер Бренстон, запомните это!

Он довольно улыбался, но больше не пытался коснуться ее. Поудобнее уселся, вытянул длинные ноги и насмешливо сказал:

– Если мы друзья, не лучше ли вам называть меня Тео?

Она коротко кивнула. Теперь все члены экспедиции хорошо познакомились друг с другом; даже сеньору все, кроме Тины, называли просто донья Инес, а то, что Тина настаивала на строго формальном обращении к ней, вызывало у всех неловкость. Может быть, с надеждой подумала она, примеру Тео последуют остальные и ее оставит ощущение отчужденности, которое она испытывала всякий раз, как ее с подчеркнутой вежливостью называли мисс Доннелли.

Тина вздрогнула, услышав голос сеньоры, быстро подняла голову и увидела, что Инес и Рамон Вегас стоят рядом и смотрят на нее.

– Ну, ну, разве эти двое не выглядят мило, Рамон? – со скрытой издевкой произнесла Инес. – Меня нисколько не удивит, – продолжала она, – если на корабле расцветет романтическая любовь!

Тео коротко и довольно расхохотался, наклонился и подчеркнуто взял Тину за руку. По тому, как он сжал ее пальцы, она поняла, что он испытывает ее, призывает продолжить блеф, и с чувством отчаяния была вынуждена выдержать холодный и равнодушный взгляд Вегаса.

– Надеюсь, вы не испытали никаких неудобств, сеньорита, когда мы преодолевали пороги? – коротко спросил он и взглянул на ее руку, лежавшую на коленях и по-прежнему накрытую рукой Тео.

– Конечно, нет! – добившись своего, Тео решил продемонстрировать дружелюбие. – Разве я не обещал присматривать за ней?

– Я уверена, что вы проделали это успешно, Тео, – с кошачьей улыбкой заметила сеньора. —

Идемте, Рамон. – Она с подчеркнутой интимностью взяла его под руку. – Не нужно мешать влюбленным.

Тина обрела дар речи еще до того, как они отвернулись. Она не на шутку рассердилась. У Инес способность делать коварные намеки, которые могут означать все и ничего, но она не намерена терпеть ее насмешки. Высокомерно подняв подбородок, подчеркивая презрение и к Инес, и к придирчивому сеньору, она заговорила:

– Может быть, в вашей стране невозможна дружба между лицами противоположных полов, как в моей, донья Инес? В таком случае мне вас жаль.

Наступило удивленное молчание. Тина услышала сдавленный смешок Тео, потом увидела огонек гнева в глазах Вегаса. Она знала, что была непростительно груба, но не намерена была извиняться перед сеньорой, которая, судя по вспыхнувшим щекам, вполне осознала оскорбление. Но Инес слишком умна. Тина стиснула зубы, глядя, как та, словно в поисках утешения, потянулась к сеньору, и прикусила губы, сдерживая новые оскорбления. А Вегас, погладив руку Инес, холодно заметил:

– Я уверен, Инес, что сеньорита Доннелли не хотела вас оскорбить; я также уверен, – его голубые глаза смотрели прямо в глаза Тины, – что она сумеет сформулировать извинение, когда придет в себя.

Он, вероятно, не слышал сказанное шепотом: «Вряд ли!», но лицо его застыло, и Тина быстро отвернулась, испытывая легкое сочувствие к тому, что испытал накануне Тео.

Она вызывающе мотнула головой, но он уже отвернулся и повел Инес к ее месту. У Тины появилось ощущение, что она не расслышала его последних слов. И она слишком хорошо понимала, что Рамон Вегас не из тех людей, которые позволяют, чтобы их приказы оставались неисполненными.

Глава пятая

Базовый лагерь они разбили в сердце Амазонии, на территории племени казиквайр. По мере продвижения вперед Тину все больше охватывал страх: густые джунгли придвигались все ближе, и ее живому воображению представлялось, что в мире не осталось ничего, кроме непроницаемой стены растительности и вялой черной воды. По обе стороны реки сплошными мрачными стенами вставали гигантские деревья, их листва смыкалась над головой, не пропуская солнце, стволы их были густо увиты лианами, похожими на зловещий плащ, под которым таятся неведомые кошмары.

Здесь им предстоит провести две недели, чтобы изучить растительную и животную жизнь региона; именно здесь Тина намерена была попросить Рамона Вегаса разрешить ей собственную экспедицию, чтобы отыскать знахаря. Но как к нему обратиться после всего, что произошло?

Со времени инцидента с Инес с ней никто не общался, кроме Тео, но всякий раз, сталкиваясь взглядом с Вегасом, Тина вспоминала его строгое требование извинения перед самодовольной хладнокровной сеньорой. Тина знала, что ей придется подчиниться, если она хочет получить разрешение на свою просьбу, но чем больше она об этом думала, тем ужасней казалась такая перспектива. Унизиться перед женщиной, которая умеет выставлять себя в лучшем свете в присутствии мужчин, – это нестерпимо. Но ради поставленной цели придется на это пойти.

Вскоре после того, как корабль выполз на берег, такой случай представился. Нужно было выгрузить все с корабля, чтобы Джозеф Роджерс и его механики смогли осмотреть механизмы и убедиться, что они не пострадали во время трудного пути. Мужчины таскали тяжести на берег, а Тина стояла, не зная, чем им помочь. Оглянувшись, она увидела в нескольких шагах от себя Инес, которая холодно смотрела на развернувшуюся вокруг бурную деятельность. На глазах у Тины она вложила сигарету в длинный мундштук и помахала рукой занятым мужчинам, прося огоньку. Тина сдержала улыбку. Все были слишком заняты, чтобы бросить взгляд на Инес, поэтому, капризно надув губы, она принялась искать в карманах спички.

Тина подавила гордость, достала зажигалку и подошла к Инес.

– Я могу вам помочь? – спросила она, протягивая зажигалку сеньоре, которая держала по-прежнему незажженную сигарету. Инес посмотрела на Тину, и в ее взгляде отразилась такая неприкрытая ненависть, что у девушки перехватило дыхание. Она отступила, а Инес неприятно рассмеялась и, прикурив от зажигалки, выдохнула на нее облако дыма. Инстинкт подсказывал Тине, что нужно повернуться и уйти от женщины, которая так откровенно демонстрирует свою неприязнь, и ей пришлось напомнить себе, какова ставка, чтобы остаться.

– Сеньора... – начала она.

Инес приподняла брови.

– Да? – холодно спросила она.

– Я должна перед вами извиниться, – с трудом произнесла Тина. – Я была непростительно груба с вами и хочу, чтобы вы знали, что мне очень жаль.

Инес пожала плечами. Она смотрела на мужчин, дожидаясь, пока кто-нибудь из них освободится и сможет ее развлечь, но все по-прежнему были заняты, поэтому она нетерпеливо повернулась к Тине и сорвала на ней свое раздражение.

– Сеньорита Доннелли, – ядовито сказала она, – неужели вы думаете, что мне хоть на йоту интересно, что вы такое сказали? – Она горящими черными глазами осмотрела Тину с головы до ног и презрительно продолжила: – Мне абсолютно все равно, что там болтает холодная, зажатая англичанка, которая так боится жизни и мужчин, что свернулась в клубок и прячется в своей раковине фригидности всякий раз, как на нее обращают хоть малейшее внимание!

Ее презрительный смех был даже оскорбительней слов, и Тина сжала кулаки. Фригидная! Зажатая! Дрожа от гнева, она готовилась отвечать. Никогда в жизни ее еще так не оскорбляли, и не возникало необходимости яростно защищаться, но сейчас, в эту минуту Тина обнаружила, что под невозмутимым фасадом, который оставался нетронутым долгие годы, таится темперамент такой же яркий и пламенный, как ее рыжие волосы. Она уже открыла рот, готовая выплеснуть гнев, как очень вовремя послышался голос сеньора. Рамон Вегас обратился к ним обеим.

– Я рад, что вы подружились и уладили небольшое недоразумение, – начал он с подлинно мужской бестолковостью.

При его неожиданном появлении обе женщины повернулись к нему. Он быстро перевел взгляд с Инес, которая уже сумела принять довольное выражение, на Тину, и той пришлось мужественно подавлять свой гнев, чтобы у сеньора не возникло подозрений. В этот момент с женской проницательностью Тина поняла, что ей придется во всем соперничать с Инес, если она хочет вернуть себе расположение Вегаса. Поэтому она широко улыбнулась ему и кивнула.

– Надеюсь, мы с сеньорой достаточно взрослые, чтобы преодолеть наши мелкие разногласия без вашего вмешательства, сеньор. Конечно, мы подружились, и я уверена, что к концу путешествия найдем немало общего. Не правда ли, Инес? – спросила она удивленную сеньору.

И была почти вознаграждена за свои усилия, глядя, как Инес колеблется в нерешительности. Не согласиться – значит выглядеть упрямой, и под острым взглядом Рамона Вегаса ей пришлось подавить свое раздражение и улыбнуться с огромным усилием она сумела улыбнуться Тине и негромко рассмеяться:

– Конечно, мы подружились, Рамон! Как вы могли даже думать иначе?

Он нетерпеливо пожал плечами, не понимая женской противоречивости, и посмотрел на их невинные лица.

– В таком случае, – протянул он им обеим руки, – позвольте показать вам, где сложены ваши вещи, прежде чем мы сядем ужинать.

Ужинала Тина в хорошем настроении. Наконец-то вышло так, как она хотела, и то, что она сумела справиться с Инес, придавало ей уверенность. Тина болтала с мужчинами так, как никогда не осмеливалась раньше. Все дружно уплетали какое-то загадочное блюдо, приготовленное Феликсом Крилли, который исполнял обязанности повара, и Тина с такой легкостью приняла участие в общем разговоре, что спутники были удивлены и обрадованы. Все, кроме двоих. Тео был одновременно раздражен и поражен такой резкой переменой и тем, что утратил исключительное внимание Тины. Он не мог пожаловаться на то, что она его игнорирует: ему она уделяла столько же внимания, сколько и остальным, но его тщеславие было уязвлено: он не хотел делить с другими то, что уже считал своей собственностью.

Инес тоже была недовольна. Она сидела на своем обычном месте, рядом с Рамоном Вегасом, и все больше хмурилась, видя, как его взгляд все чаще и чаще устремляется на другую сторону потрескивающего костра, к Тине. Наконец, не в силах это выдерживать, она неожиданно встала и пожелала всем спокойной ночи. Уставшие мужчины неохотно последовали ее примеру и один за другим начали покидать свои места вокруг костра.

Тео мрачно проводил Тину к ее гамаку. Но когда она уже собралась уйти от него, неожиданно схватил ее за руку и развернул лицом к себе. Она резко отреагировала на его грубость:

– Тео, вы делаете мне больно!

Ее охватил страх, когда она увидела его горящие в темноте глаза. Инстинкт приказывал ей бежать, но не успела она собраться с силами для борьбы, как он схватил ее и прижал свои толстые чувственные губы к ее протестующему рту. На короткое мгновение она оказалась его пленницей. Тина испытала такое отвращение, что нашла в себе силы отвернуть лицо от его жадных губ и вырваться из его рук. Голос ее дрожал от омерзения:

– Никогда больше не касайтесь меня, слышите? Если попытаетесь приблизиться хоть на шаг, я позову на помощь!

Эта угроза остановила его. Лицо его пошло пятнами и стало еще более угрожающим. Хриплый насмешливый ответ не предвещал ничего хорошего.

– Вы предпочитаете мне бразильца? Не думайте, что я не заметил, как вы на него поглядываете, когда считаете, что вас никто не видит. У вас вспыхивают глаза, когда он снисходит до того, чтобы заметить вас!

Краска, разлившаяся у нее на щеках, не придала уверенности ее ответу.

– Не говорите глупости, у вас слишком буйное воображение...

– Тогда объясните мне, – грубо прервал ее он, – почему вы так жадно ловите каждое слово бразильца?

Она лихорадочно искала оправданий.

– Вы сами говорили мне, – наконец ответила она запинаясь, – что сеньор увлечен Инес, зачем же мне тратить время на возлюбленного другой женщины?

Глаза его сузились. Неуверенная улыбка промелькнула на губах, затем, к ее изумлению, он хлопнул себя по бедрам и искренне рассмеялся.

– Маленький дьяволенок! – воскликнул он. – Вы делаете это, чтобы разозлить сеньору. Вы ее ненавидите и стараетесь стащить ее приятеля, чтобы преподать ей урок!

Она поежилась. Только Тео мог придумать такое, но если согласия достаточно, чтобы он перестал подозревать ее в привязанности к Вегасу, она готова позволить ему считать, что его догадка верна. Тина с трудом глотнула и кивнула в знак согласия. К своему облегчению и стыду, она увидела, что он довольно смеется и уходит к своему гамаку, больше ни о чем не спрашивая.

Когда он исчез в темноте. Тина почувствовала себя такой возбужденной и полной дурных предчувствий, что решила побродить по поляне, пока нервы не успокоятся и она сможет уснуть. Спустившись к реке, она прислонилась к дереву и отбросила все мысли о Тео, вспоминая то, что произошло этим же вечером, за ужином. Улыбнулась тому, как Майлс Дебретт, спокойный ученый-географ, одобрительно кивал ей. А Джок Сандерс прошептал на ухо: «Ваша тревога прошла, милая, и я этому рад!» Феликс Крилли, явно радуясь происшедшей в ней перемене, до краев наполнил ее тарелку своим карри, а два парня Бреклинга, не знающие языка, но удивительно чувствительные к атмосфере, со смехом побуждали ее съесть всю вкусную острую смесь. Но больше всего ее порадовало то, как все дружно стали называть ее Тиной. Единственным исключением был Вегас: он по-прежнему обращался к ней строго формально.

Река, окутанная смягчающим покровом тьмы с дрожащими отблесками луны, с обманчивым спокойствием несла свои лепечущие воды меж берегами. Тина наклонилась, собираясь опустить пальцы в воду и несколько секунд подержать их в освежающей прохладе. Что произошло дальше, она так и не могла потом толком вспомнить. Только что она спокойно наслаждалась загадочной красотой мягкой тропической ночи – а в следующее мгновение стальные пальцы впились в ее плечи, ее рывком подняло вверх. И в смятении она услышала яростное бразильское восклицание:

– Madre de Dios, вы с ума сошли? Совсем спятили?

И к своему унижению, Тина почувствовала, что ее трясут так, что у нее стучат зубы, а голова дергается, как у куклы. Нападение было таким стремительным и таким немотивированным, что она была совершенно сбита с толку. Когда наконец Вегас несколько успокоился, так что смог заговорить, он, едва сдерживаясь, спросил:

– Ну? Если можете, попытайтесь объяснить свою преступную глупость!

Освобожденная так же внезапно, она отшатнулась, ошеломленная, не в состоянии понять его поступок. Недоумевающим взглядом смотрела она в его сердитые глаза, как несправедливо наказанный ребенок; руки ее дрожали, когда она попыталась откинуть тяжелые волосы, выбившиеся из заколок от свирепой тряски.

– Не понимаю! – наконец произнесла она. – Что я такого сделала?

Дыхание его вырывалось с резким свистом.

– Что вы сделали? – переспросил он. – Вы хотите сказать, что забыли о пираньях?!

И тут только она поняла. Конечно, она читала и слышала об этих ужасных маленьких рыбах-людоедах, которые в секунды могут превратить тело человека в скелет. Осознание заставило ее задрожать, она подняла на него взгляд, словно еще не верила, что стоит в безопасности.

– Да, – мрачно кивнул он, – вам очень повезло, сеньорита Доннелли. Известны случаи, когда человек опускал руку в эти воды и доставал ее без пальцев! Что, во имя неба, заставило вас так рисковать? Если бы у вас на пальце был хоть малейший порез, запах крови привлек бы этих фурий, они собрались бы ордами и рвали плоть с ваших костей!

Она вздрогнула. Земля под ногами словно заходила ходуном: в сознание проникла нарисованная им жестокая картина. Бесполезно объяснять, что она забыла о существовании таких ужасов посреди окружающей их красоты. Бесполезно объяснять, будто она знала, что пираньи не заинтересуются человеком с неповрежденной кожей. Если она скажет, что знает случаи, когда люди без всякого вреда для себя плавали среди этих крошечных каннибалов, он, чего доброго, в гневе может столкнуть ее в реку и велит доказать это на своем примере!

Эта мысль вызвала у нее истерический смех, прежде чем она смогла его сдержать. Еще больше разгневанный этим звуком, он яростно произнес что-то неразборчивое и вытащил ее из тени на полный свет луны.

– Вы считаете это смешным? – спросил он, почти не разжимая губ. – Как я уже сказал, сеньорита Доннелли, вы либо бесчувственны, либо глупы, но что бы это ни было, вас определенно нельзя оставлять одну в глубине джунглей!

Ошеломленная, она могла только молча смотреть на него. Тяжелые пряди волос высвободились от последних сдерживающих заколок и упали на плечи, словно стыдясь своей красоты перед таким презрением; вместе с ними упал и дух Тины. Она чувствовала, как его руки крепче сжимают ее плечи, умоляюще подняла голову, словно просила избавить ее от физического наказания, которое будет только справедливым. Она женщина и потому не подлежит наказанию, которого явно заслуживает, и, видимо, только сознание этого его и остановило. Снова она почувствовала его сдержанную ярость: условности заставляли его отказаться от природного инстинкта, призывавшего наказать. Тина отшатнулась от дьявола, смотревшего на нее из глубины голубых глаз пумы, но он был слишком быстр и остановил ее движение. Рывком он придвинул ее к себе, прижал к своему жесткому телу, и у нее было только мгновение, чтобы прошептать: «Нет!», прежде чем его губы заставили замолчать ее дрожащий рот.

Поцелуй должен был означать наказание, и именно так она встретила его намеренную грубость. Но потом ее предательские губы начали двигаться с неожиданной страстью, которую она не могла контролировать, и, как цветок, раскрывающийся под лучами солнца, она ответила на его поцелуй с пылом, показавшим ему всю глубину чувств, которые она пыталась скрыть.

Он резко удивленно выдохнул и оторвался от ее рта. Посмотрел на ее ошеломленное лицо, и жесткое выражение его глаз сменилось пылом желания, которое обещало бесконечный восторг, если она только посмеет дойти до кульминации. Он медленно протянул руку и обвил свое загорелое запястье ее прядью; волосы на фоне темной кожи казались золотым браслетом. И в голосе его звучала почти такая же сила, как в поцелуе. Он медленно произнес:

– Думаю, лед не может существовать под такой горячей поверхностью, querida[5].

Сцена была точно создана для любви. Глубокая загадочная река несла свою негромкую музыку в цветистых берегах у их ног; небо цвета индиго и огромная благожелательная луна усиливали очарование ночи; и даже шелест и неожиданные крики джунглей только усиливали ощущение безопасности в его сильных объятиях. Тина пыталась прийти в себя, но все в ней сопротивлялось этому порыву к благоразумию. Настолько, что когда его губы снова впились в ее рот, она не сопротивлялась, но с обезоруживающей невинностью отдалась его ласкам. Его второй поцелуй так много сказал ей. Небесный экстаз, охвативший ее душу, подсказал ей, что если она упустит его, – больше никого другого не захочет. Поцелуй сказал ей и другое: он мужчина со множеством обликов; он одновременно нежен и безжалостен, силен, но мягок; способен на сочувствие, но требователен. Она еще сильней прижалась к его крепкому телу, и тихая музыка реки перешла в симфоническое крещендо; нежные слова на испанском, которые он шептал ей, трогали ее сильнее самой сладкой поэзии; аромат цветов кружил голову. Она хотела бы, чтобы этот поцелуй длился вечно. Его горько-сладкий экстаз пробудил в ней все страстные инстинкты, которые до того времени оставались спящими; оказывается, они только ожидали искры, чтобы вспыхнуть. Она закрыла глаза, наслаждаясь новыми незнакомыми чувствами.

Из золотого облака счастья ее неожиданно вырвал резкий смех. Он эхом прокатился по поляне. Дурное предчувствие охватило ее, когда она повернулась и увидела в центре поляны Тео. Тот смотрел на них. Рот его был искажен в гримасе смеха и резко контрастировал с выражением ярости во взгляде. Тина мгновенно напряглась. Тео, очевидно, готовит какую-то пакость, и у нее было ужасное подозрение, какое именно оружие он использует, чтобы отомстить Району.

Словно с далекого расстояния слышала она его грубый смех и затем ядовитые слова, отобранные специально для Вегаса.

– Отлично сыграно, Тина, девочка! Вам удалось сделать то, что вы собирались, и еще с первой же попытки! Отличная мысль – свести счеты с Инес, отобрав у нее приятеля!

Она почувствовала, как рядом с ней напрягся Рамон. Он отступил на шаг и в зловещем молчании ждал ее ответа. В наступившей тишине сердце Тины билось глухо и тяжело, но ей его удары казались оглушительными. Ей хотелось крикнуть, хотелось все отрицать, но она понимала, что тщетно будет пытаться объяснить присутствие Тео. Она ухватилась за слабую надежду: может быть, ей все удастся объяснить позже, когда они будут наедине...

Но такой возможности у нее не было. Снова руки Вегаса сжали ее плечи, он повернул ее лицом к себе. Вопрос, произнесенный с быстротой удара рапиры, требовал полной откровенности:

– То, что он сказал, правда?

– Нет, не совсем... Вернее... – она пыталась объяснить, но он безжалостно оборвал ее, добиваясь правды.

– Вы обсуждали такой план с Бренстоном? Отвечайте: да или нет?

Чтобы ответить правдиво, потребовалось все ее мужество, и наконец она шепотом, задыхаясь, произнесла:

– Я потом все скажу....

На его красивом мрачном лице появилось презрительное выражение. Такое жгучее презрение может быть унаследовано только от многих поколений высокомерных предков.

Секунду спустя он повернулся и исчез в темноте.

Глава шестая

В последующие дни Тина была почти благодарна Тео за его грубое вторжение: по крайне мере, оно помогло ей сохранить уязвленную гордость. Она со всей своей энергией погрузилась в работу, прочесывала окружающие джунгли поисках полезных и декоративных растений классифицировала, засушивала, определяла снабжала ярлычками свои находки с лихорадочной поглощенностью, – но, как ни старалась, не могла заставить себя забыть ту ночь. Открытия должны были бы радовать ее: растения, которые она раньше видела только в музейных гербариях, цвели вокруг, и с каждым шагом в влажных парящих джунглях она делала все новые находки. Но ничто, даже захватывающая дух, гипнотическая красота диких орхидей, буйно цветущих на мириадах веток, не могло удержать ее мысли от унизительного возвращения к сцене, которая словно навечно отпечаталась в ее сознании.

Каждое воспоминание об этой сцене заставляло ее краснеть от стыда. Тысячу раз спрашивала она себя: «Как я могла так поступить? Что заставило меня так броситься к нему?» И каждый раз она не находила никаких оправданий. Можно сделать вид, что грубое обращение, когда она спас ее от пираний, временно затуманило ее мозг, – но она слишком честна, чтобы обманывать себя. Соединение волшебства тропической ночи, ее короткого счастья и его близости едва не привели к падению. Тина утешала себя этим «едва». Благодаря своевременному вмешательству Тео, Рамон не подозревает, что чувства, которые так откровенно излились в ту ночь, исходят от сердца и не являются, как он верит сейчас, всего лишь видимостью, чтобы свести счеты с Инес. Понимание это было одновременно горьким и сладостным; ей хотелось сказать ему, как сильно она его любит; но она понимала, что после того что произошло, он ее никогда любить не будет.

Дни шли за днями полные мучительных мыслей и тяжелой работы, но она по-прежнему была далека от осуществления своего плана поисков знахаря. Раздраженная собственной нерешительностью, укоряя себя за то, что стальной взгляд Вегаса каждый раз заставлял ее дрогнуть, она то собиралась с силами, чтобы обратиться к нему, то вновь начинала колебаться и утрачивала шанс. И только на пятый вечер, в перерыве между ужином и сном, она набралась достаточно храбрости, чтобы поднять этот вопрос.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю