Текст книги "Всего дороже. Вилла Д’Эсте (сборник)"

Автор книги: Маргарет Пембертон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Кто же нас повезет? – прошептала сестра Коули, беспомощно глядя то на Тома, то на Джареда. – Я не могу управляться с упряжкой волов.

Том вздохнул. Из всех женщин, которые могли бы остаться без помощи здорового мужчины, сестра Коули была самой уязвимой. Она была горожанкой, и жизнь на ферме никогда не давалась ей легко. Она до сих пор не умела делать многое из того, что запросто делали четырнадцатилетние девочки. Том похлопал ее по плечу.

– Я вас повезу. А теперь нам всем надо немного поспать, впереди нас ждет нелегкий день.

– Может, нам вернуться? – неуверенно спросила Люси у мужа, когда он вернулся в свой фургон. – Рука брата Коули будет заживать несколько недель, а нас тут семь женщин и пятеро детей.

– Нет, – мягко сказал Том. – Мы поедем дальше. Сейчас мы вряд ли можем вернуться, даже если захотим.

Он мог больше ничего не добавлять. При мысли о чужаках, вторгающихся в ее прекрасную гостиную и приветливую кухню, Люси отвернулась и стала молиться, прося Бога дать ей силы. Им предстояло путешествие длиной в тысячу миль, а они преодолели всего семь. Экспедиция, которая представлялась вполне осуществимой, когда они обсуждали планы за кухонным столом, теперь все больше и больше казалась невозможной. Люси хотелось плакать, но она держалась ради Тома.

– Не волнуйтесь, – сказала Полли наконец, забираясь под одеяло. – Начало пути было плохим, но утром, надеюсь, все будет лучше.

Но лучше не стало, а стало хуже. Даже у Полли следующий день почти погасил ее оптимизм. Началось с того, что на починку колеса фургона сестры Лайман ушло несколько часов. Потом Том Марриот продрог от холода, и Джареду пришлось сменить его на облучке фургона Коули. А их собственной упряжкой в это время управляла Полли. Час за часом они ехали по снежной пустыне, без всяких дорог, холодный северо-западный ветер дул им в лица с таким неистовством, что, казалось, сдувал кожу со щек.

Серена начала плакать от холода. Приближались сумерки, а у них все еще не было подходящего места для привала. Когда они уже совсем пали духом, Нефи вдруг закричал:

– Смотрите, всадник!

Полли напряженно всмотрелась в даль, и вскоре она увидела, что им навстречу скачет мужчина на коне.

– Хвала Господу! – воскликнула Люси Марриот. – Вы не видите, кто это? Кто-то из сыновей Кимбеллов или из Ромни?

– Ни тот, ни другой, – вздохнул Нефи разочарованно. – Это какой-то военный.

– Может, он подскажет нам, где лучше разбить лагерь, – сказала Люси Марриот.

К изумлению Полли, Лидия Лайман задумчиво произнесла:

– Я всегда считала, что мужчинам идет военная форма.

Что ж, тот конкретный мужчина, который приближался к ним, определенно хорошо смотрелся в форме. Его высокие сапоги сияли, несмотря на снег, заправленные в них брюки выглядели безупречно в отличие от кожаных штанов Джареда. Темно-синий мундир, украшенный золотым галуном, сидел на широких плечах идеально. Ко всему прочему всадник великолепно держался в седле и скакал на вороном коне с дерзкой легкостью.

Когда всадник подъехал ближе, Нефи остановил свою упряжку и крикнул:

– Здравствуйте!

На смуглом лице всадника не было ни малейшего намека на теплоту. Он повернул коня, подняв облако снежной пыли, и довольно грубо спросил:

– Куда это, черт подери, вы направляетесь?

Брат Спенсер привык подставлять другую щеку, поэтому добродушно ответил:

– В Ричардсон-Пойнт.

– Черта с два вы туда поедете!

– Мы мормоны. И нам не нравится, когда кто-либо ругается, – заявила Люси Марриот.

– Мне на это плевать, будь вы хоть ангелы с небес! Вы сейчас же повернете своих лошадей и вернетесь туда, откуда приехали!

– Нет, сэр, мы этого не сделаем, – спокойно ответил брат Спенсер. – Желаю вам хорошего дня и прошу прощения за то, что отнял у вас время.

Он подстегнул лошадей, но всадник наклонился в седле и перехватил у него поводья.

– Без моего разрешения вы никуда не поедете!

Полли с интересом наблюдала за этой перепалкой. Лицо незнакомца разительно отличалось от всех лиц, которые она привыкла видеть. Начать с того, что его кожа была намного темнее, чем у любого мужчины, которого ей доводилось встречать, разве что за исключением индейцев. Она была смуглой, почти оливковой. Под широкополой шляпой с узкой золотой лентой были видны довольно длинные совершенно прямые волосы, черные как вороново крыло. Черные брови вразлет были сейчас хмуро сдвинуты. Да и глаза незнакомца тоже были черными. Полли подумала, что лицо у него довольно интересное. И хотя рот мужчины был сейчас гневно сжат, губы у него были хорошей формы и невольно привлекли ее внимание.

– А какие у вас полномочия, сэр? – спросил Нефи, откровенно игнорируя знаки различия, которые показывали, что незнакомец имеет звание майора.

– Я майор армии Соединенных Штатов, – отрывисто ответил всадник. – А теперь поворачивайте весь свой караван и отправляйтесь назад. Впереди нет ничего, кроме снежной пустыни.

Фургон Джареда ехал последний. Он спрыгнул с облучка и, увязая по колено в снегу, подбежал к всаднику.

– А ну-ка немедленно извинитесь! – в ярости закричал Джаред.

Майор, все еще держа в руке поводья от упряжки Нефи, повернулся к Джареду и посмотрел на него сверху вниз. На секунду Полли показалось, что в его черных глазах вспыхнул насмешливый огонек, но потом она поняла, что ошиблась: майор заговорил таким тоном, что у нее от страха мурашки побежали по спине.

– Слушай, парень, возвращайся-ка в свой фургон и…

– Ах вы… – Джаред бросился было на майора, но тот поймал его за руку и словно стальными тисками сжал запястье.

– Если хочешь выставить себя дураком перед женщинами – я рад тебе помочь. Но через несколько минут уже стемнеет. Поэтому поворачивай упряжку назад, пока не поздно. Я же провожу вас обратно, до Миссисипи.

Джаред, красный от злости, высвободил руку, однако больше не пытался спорить с высокомерным незнакомцем. Он понимал, что ничего бы этим не добился, только поставил бы себя в глупое положение.

– Мы пересекли Миссисипи только вчера утром, – спокойно сказал Нефи. – И не собираемся возвращаться.

Взгляд майора скользнул с одного фургона на другой. На Полли задержался: глаза на некоторое время остановились. Он изучал ее лицо, и от такой дерзости Полли вспыхнула. К счастью, незнакомец снова повернулся к Нефи.

– Где ваши мужчины?

– У брата Марриота жар, он лежит, – ответила Лидия Лайман. – Брат Коули сломал руку вчера поздно вечером. Брата Спенсера и Джареда вы видели. – Она расправила плечи и зачем-то добавила с вызовом то, что и так было ясно. – У нас совсем небольшой отряд.

Как раз в это время снова заплакала Серена, и майор утратил самообладание.

– Боже правый, у вас что, с собой дети?

– Пятеро. И, как уже сказала сестра Марриот, мы не приветствуем, когда имя Господа упоминается всуе.

– Как я сразу не догадался! – воскликнул майор с досадой. – Вы мормоны!

Нефи оживился.

– Значит, вы встретили тех, что идут впереди нас? – с надеждой спросил он.

Сюзанна и дети собрались вокруг незнакомца и теперь глазели на него с большим любопытством.

– Скажите ему, что, если он не может вести себя вежливо, пусть убирается! – крикнула из фургона сестра Филдинг высоким пронзительным голосом.

Темные брови майора взлетели вверх.

– Это престарелая сестра, – объяснила Лидия Лайман.

– Сколько ей лет? – с подозрением поинтересовался майор.

Ложь не вязалась с представлениями Лидии о добродетели и все же она попыталась ответить уклончиво:

– Ей семьдесят или около того.

– Семьдесят?!

Полли подумала, что майор упадет с коня. Всю силу своей ярости он обрушил на Нефи:

– Вы везете с собой кучу детей и старую женщину! А подумали ли вы о том, что сейчас двенадцать градусов мороза и впереди вас ждет снежная пустыня? Да вы сумасшедшие!

Полли долго молчала, но наконец не выдержала.

– У нас две старые женщины, – уточнила она.

– Две? – переспросил майор сквозь зубы.

– Сестре Шалстер тоже семьдесят, – объяснила Полли.

Ей хотелось говорить так же уверенно, как говорила сестра Лайман, но она чувствовала, что под пристальным взглядом майора ее щеки покрываются румянцем.

– Мне восемьдесят четыре! – раздался из фургона бодрый голос сестры Филдинг.

Нефи и Джаред одновременно застонали.

– Из всех бездумных, безответственных, недоделанных недоумков…

– Сэр, вы не ответили на мой вопрос, – сказал Нефи со сводящей с ума вежливостью. – Вы встретили тех, кто вышел раньше нас?

– Да, встретил. И по сравнению с вами они почти нормальные люди!

– Хвала Всевышнему! – радостно воскликнул Нефи. – Том, ты слышал? Наши братья лишь ненамного впереди нас. Скоро мы их нагоним.

– Нет, не нагоните. Потому что я намерен вам помешать, – отрезал майор. – Они намного впереди вас, в Ричардсон-Пойнте. У вас нет никаких шансов их догнать. К тому же пройдет еще несколько месяцев, и вам вообще некого будет догонять.

– Что вы хотите этим сказать? – спросил Том Марриот, выглянув из фургона. Он был закутан в толстое шерстяное одеяло, и его бил озноб. – Они что, заболели?

– Нет. Просто армии нужны мужчины для войны с Мексикой. Я еду в Сент-Луис в отпуск, но у меня есть приказ на обратном пути собрать батальон. Сейчас военных действий почти не ведется, но летом сражения возобновятся.

– Мы едем на Запад в надежде осесть там. Мы не собираемся воевать, – едко заметила Лидия Лайман.

– Возможно. Но если вы верные подданные Соединенных Штатов, то вам придется участвовать в войне.

Глаза Лидии вспыхнули.

– Надеюсь, майор, вы не имеете в виду меня лично, – парировала она.

Майор рассмеялся.

– Ей-богу, может, вы, мормоны, и сумасшедшие, но женщины у вас замечательные!

Лидия Лайман попыталась сделать вид, что она оскорблена, но у нее это не получилось. Полли желала, чтобы внимание майора вновь было обращено к ней. Это она должна была заставить его смеяться, а не Лидия Лайман, старая дева с седыми волосами.

Смех майора не продлился долго. Пока они разговаривали, совсем стемнело. К майору вернулось его дурное настроение, и он сказал:

– Сейчас уже поздно идти вперед или назад, нам придется разбить здесь лагерь и переночевать.

– Сэр, вы остаетесь с нами? – с радостью спросил Нефи.

Джаред был мрачнее тучи.

– Останусь. – Майор легко спрыгнул с коня. – Остаюсь, потому что днем собираюсь лично проводить вас обратно, на другой берег Миссисипи.

Глава 3

Присутствие майора подняло настроение всем, кроме Джареда. Пусть майор был немногословен, груб и неприветлив, он встретил на пути их друзей. Одного этого было достаточно, чтобы придать им новых сил.

У Тома Марриота усилилась лихорадка, и он не смог присоединиться к остальным у костра. За ним ухаживала Люси, она обложила его глиняными грелками с подогретой водой из растопленного снега и все время оставалась при нем, держа его за руку. Брат Коули несколько минут посидел у костра, но скоро вернулся в свою постель: ему было неудобно сидеть, рука болела, а холод только усиливал неудобства.

Джаред сделался таким же грубым, как майор. Пока Полли варила бобы и пыталась сделать свиную солонину как можно более аппетитной, он оставался угрюмым и неразговорчивым, что было на него совершенно не похоже. Полли знала причину и сочувствовала ему.

– Они были здоровы? – спросил Нефи, с аппетитом отправляя в рот бобы.

Майор несколько минут молча разглядывал Нефи, потом носком сапога подкатил круглое полено ближе к огню и уклончиво ответил:

– Некоторые из них.

Полли обнаружила, что ей трудно отвести взгляд от майора. Когда она подала ему тарелку с едой, он не посмотрел на нее, но ее рука задела его руку, и Полли почувствовала какое-то странное возбуждение, какого никогда раньше не испытывала. Майор Дарт Ричардс был необычен во всем, даже его имя Нефи узнал не сразу. Дарт. Это было странное имя. Немного напоминало индейское. И очень ему подходило.

Лидия Лайман прищурилась.

– Вы сказали «некоторые». А остальные?

Полли заметила, что из-под ее толстой шерстяной накидки уже выглядывает кружевная косынка. За сестрой Лайман раньше никто не замечал, что она склонна принаряжаться, и Полли спросила себя, не из-за майора ли она надела на себя эту изящную вещицу. Если так, то Полли ее вполне понимала: Дарт Ричардс был очень привлекательный мужчина и способен был одним своим взглядом заставить женщину почувствовать себя женщиной.

Когда он ел, суровые складки вокруг его рта немного смягчились, и Полли поймала себя на мысли, что бы она почувствовала, если бы такой мужчина ее поцеловал. Это, должно быть, нечто совершенно непохожее на ощущения, когда целуешься с Джаредом или любым другим местным парнем. Осознав, в каком направлении ведет ее воображение, она густо покраснела. Неужели она становится такой же распутной, как Летти Каммингс, которую несколько месяцев назад изгнали из братства за недостойное поведение?

Майор Ричардс твердо выдержал взгляд сестры Лайман.

– У некоторых малярия, как у того брата, который лежит в фургоне. Некоторые умерли от холеры. И все недоедают.

– Холера!

Полли побледнела. Майор посмотрел на нее своим волнующим взглядом и заметил не без сарказма:

– Да, мисс Керкем. Чему вы удивляетесь? На этом огромном пути вам не миновать болезней, или вы этого не понимали, когда очертя голову отправлялись в идиотское путешествие?

– Родители сестры Керкем умерли от холеры, – тихо сказал Нефи. – Она сирота, у нее никого нет, кроме Марриотов, которые пожалели ее и приютили у себя.

– Мне очень жаль.

Сарказм исчез. Майор посмотрел в глаза Полли, и она увидела в его взгляде нечто такое, что взволновало ее еще сильнее, чем случайное прикосновение к его руке.

– Сэр, много людей у них умерло? – с тревогой спросила Сюзанна Спенсер.

– Достаточно. Вы увидите могилы по сторонам дороги, если продолжите путь.

– Майор, мы обязательно продолжим путь. – Голос Сюзанны Спенсер прозвучал не менее авторитетно, чем голос майора.

В его глазах промелькнуло нечто похожее на уважение.

– Нет, не продолжите, – отрезал он. – Потому что не представляете, какие трудности вас ждут. Такому маленькому отряду, как ваш, ни за что не выжить. Уже сейчас вы потеряли двоих мужчин, и вас осталось совсем немного…

На какое-то ужасное мгновение Полли показалось, что он скажет «с одним мужчиной и с одним мальчиком», но он сказал:

– В основном женщины и дети и только двое здоровых мужчин.

– Какие бы трудности нас ни ждали впереди, мы можем их преодолеть, – твердо сказала Лидия Лайман.

– Голод и холод – преодолеете. Но не стихию.

Все посмотрели на майора с недоумением. Он раздраженно, как будто обращался к детям, объяснил:

– Еще неделя, и снег растает. Начнутся дожди.

– Небольшой дождик еще никому не повредил, – с вызовом сказала Сюзанна Спенсер.

– Небольшой дождик? Боже правый, женщина, здесь на равнине дожди – это настоящие ливни!

Он пришел в такую ярость, что Сюзанна даже не стала упрекать его в том, что он упоминает имя Господа всуе.

– Это значит, что льет как из ведра! Земля превращается в жидкую грязь, колеса ваших фургонов завязнут в ней, и вы не сможете двигаться. Чтобы выбраться из этой топи, нужно подкладывать под колеса доски. Эта работа требует усилий нескольких сильных, здоровых мужчин. А не женщин и детей. Чтобы уменьшить вес фургонов, вам придется идти пешком по щиколотку, а иногда и по колено в грязи и в воде. По ночам эта грязь будет замерзать, но это вовсе не конец ваших неприятностей, наоборот! Дорога станет еще более непроходимой. На неровной поверхности фургоны будут переворачиваться, дети начнут попадать под колеса.

Полли ахнула и побледнела.

– Да-да, – резко сказал майор, снова поворачиваясь к ней. – Один ребенок уже погиб вот так – под колесами фургона его семьи.

Даже Нефи молчал. Майор Ричардс безжалостно продолжил:

– Дождь переполнит реки, и они выйдут из берегов. Ваш путь лежит вдоль реки Фокс, у нее много притоков, и преодолеть их можно будет только вплавь. Смогут ваши дети и две престарелые сестры переплыть быстрые холодные реки Локуста-Крик и Модкин-Крик?

Повисло молчание. Потом Нефи упрямо сказал:

– Мы все равно пойдем вперед.

– Зубы Господни! – Майор в ярости вскочил на ноги. – Никогда в жизни не встречал таких упрямых, твердолобых, неподатливых людей, как вы!

– Вы никогда раньше не встречали мормонов, – парировала Лидия Лайман.

– И больше не желаю встречать! Вы самые безрассудные и странные люди.

Лидия Лайман оборвала его на полуслове. Встав на ноги, она заявила:

– Пророк Джозеф называл нас особыми людьми.

– Пророк он или нет, но я не могу с ним не согласиться, – сказал майор Ричардс и ушел в темноту.

Руки его были сжаты в кулаки, плечи напряжены, и по всему его облику было понятно, что, если бы он задержался еще хотя бы на секунду, его гнев вылился бы в нечто большее, чем богохульства. Когда внушительная фигура майора исчезла в темноте, Сюзанна Спенсер с тревогой спросила мужа:

– Как думаешь, он сказал правду?

– Думаю, он не лжет.

– Он богохульник и неверный! – процедил Джаред сквозь зубы. – Чем скорее мы с ним распрощаемся, тем лучше.

– У меня такое чувство, что от него будет не так легко избавиться, – сухо заметил Нефи.

– Но если начнутся наводнения… – прошептала Сюзанна.

Нефи взял ее за руку.

– Остальные же выжили. Почему мы не выживем? Давайте споем гимн, прежде чем идти спать. Возможно, майор снабдил нас очень полезной информацией, но он подорвал наш дух и увел наши мысли от Господа.

Они начали петь, и из фургонов к ним присоединились голоса сестры Филдинг, сестры Шалстер, семейства Коули и Марриот. Майор Ричардс, находившийся в пятидесяти ярдах от повозок, услышав их пение, не смог сдержать ругательство. Мормоны были фанатиками и, как все фанатики, не признавали логики. Он понял, что ему не удастся заставить их свернуть обратно на восток. А альтернатива была только одна – позволить им идти на верную смерть. Даже сейчас, когда они пели, он услышал волчий вой. Майор снова выругался. Силы духа и храбрости у них много, а здравого смысла нет. А у одной из них есть еще кое-что: золотые кудри и синие глаза. Надо же было такому случиться, что первая более-менее интересная женщина, которую он встретил после многих месяцев службы в армии и безбрачия, оказалась мормонкой!

У мормонов все одинокие женщины – девственницы, это он узнал еще в Ричардсон-Пойнте, где главный отряд под предводительством Бригема Янга разбил временный лагерь. И тот, кто дорожит собственной жизнью, не должен покушаться на целомудрие девушки-мормонки. И это очень жаль, потому что белокурая девушка, сидевшая у костра напротив него, была на редкость хорошенькой. Даже красивой.

Дарт пожал плечами. Когда он доберется до Сент-Луиса, недостатка в женщинах не будет.

Нефи подкинул в костер дров, чтобы он горел всю ночь, и все пошли спать, еще более хмурые, чем предыдущим вечером. Слова майора Ричардса дали им всем немало пищи для размышлений.

Том Марриот забылся беспокойным сном. Полли помогла Люси лечь, потом сама забралась под одеяло, сняв только накидку. К тому времени, когда они доберутся до Ричардсон-Пойнта, им придется мириться не только с холодом, но и с блохами и вшами. Помыться им было негде, разве что протереть снегом лицо и руки. При температуре ниже нуля даже самые стойкие, ложась спать, снимали только промокшие плащи. Люси и Лидия думали о предстоящих наводнениях. Мысли Полли занимал майор Ричардс. При свете костра его черные волосы отливали синевой. Был момент, когда он заговорил с ней и его взгляд задержался на ее губах, она почувствовала сильное волнение. Но потом все остальное время он ее игнорировал, словно она перестала существовать, и все его внимание было обращено только на Спенсеров и сестру Лайман. Джаред за весь вечер не сказал ему ни слова, а майор не потрудился извиниться за то, что говорил с ним как с мальчишкой. Полли сомневалась, что Дарт Ричардс вообще когда-нибудь извиняется, поэтому Джаред понапрасну на него злился.

Несмотря на усталость, Полли никак не могла заснуть. Она задумалась, джентльмен майор Ричардс или нет. Его звание подразумевало, что он джентльмен. Однако поведение это опровергало. Вспомнив его ругательство, «зубы Господни», она тихо засмеялась. Она не слышала этого выражения с тех пор, как умер ее отец, да и при его жизни слышала редко.

Том Марриот застонал во сне и заметался. Полли неохотно выбралась из-под одеяла и подошла к нему. Лоб у него горел, а руки были холодными. Полли пощупала глиняные грелки и поняла, что они остыли. Зажигать лампу и тревожить сон Люси и Серены ей не хотелось, поэтому она нащупала в темноте завязки плаща, взяла в каждую руку по грелке и вышла на холод, чтобы вернуться к еще горевшему костру.

Майор сидел на перевернутом ящике, широко расставив ноги и свесив руки между коленями, и смотрел на огонь. Его плечи были завернуты в военный плащ. Подойдя ближе, Полли увидела, что у него на боку блестит металлическая фляга. Похоже, майор не прочь выпить! Полли была потрясена. Ее отец не был мормоном, но он не пил. Впрочем, он не был и солдатом. А майору по крайней мере достало такта, чтобы, не оскорбляя мормонов, открыто выпивать в их присутствии.

Он оглянулся на звук шагов и прищурился.

– Я пришла нагреть воду, у брата Марриота грелки совсем остыли.

Майор, напрягшийся было при ее появлении, заметно расслабился. Полли отчего-то вдруг занервничала. Набрав в кастрюлю снега, она поставила ее на огонь и стала ждать, пока снег растопится. При этом она старалась держаться как можно дальше от майора.

Дарт было подумал, что девушка пришла составить ему компанию, но быстро избавился от этой иллюзии. Она не собиралась с ним ни говорить, ни тем более флиртовать. Она действительно пришла сюда по делу. Тем не менее наблюдать за ней оказалось приятно. Она трясла кастрюлю за длинную ручку, перемешивая снег, и тот с шипением таял. Ей было не больше восемнадцати лет, но фигура уже совершенно сформировалась. Похоже, она одевалась в спешке, потому что плащ был завязан на шее неплотно, и Дарту были видны нежные округлости ее груди.

Ручка кастрюли нагрелась, и Полли стало трудно ее держать.

– Дайте мне.

Майор подошел ближе, взял кастрюлю – его руки были в перчатках – и перелил нагревшуюся воду в широкие горлышки фляг. Полли оказалась так близко к нему, что смогла почувствовать его запах, он не поддавался определению, но, несомненно, мужской, а под военной формой чувствовались стальные мускулы.

Со своей стороны Дарт заметил, что вблизи девушка еще красивее, ее красота – не иллюзия, а реальность. Ее кожа еще не обветрилась под суровыми ветрами равнин и была нежной, как персик. Руки тоже не огрубели, а были гладкими и безупречно ухоженными.

Взгляд майора больше не был равнодушным, черные глаза смотрели дерзко и откровенно оценивающе.

– Благодарю вас, майор, – сказала Полли.

Она надеялась, что он не услышал в ее голосе дрожь. Поскорее бы уж он налил воду, чтобы она могла уйти!

Как Дарт и заметил еще издали, у нее были нежные, манящие губы. Он подумал, каково было бы их поцеловать, но тут же отбросил эту мысль. Пожалуй, еще Нефи Спенсер примется палить из своего шестизарядного револьвера.

Наконец он закончил разливать воду, и Полли стала завинчивать пробки. Поскольку с ее стороны для этого требовались немалые усилия, майор молча взял грелки и уверенным движением рук завершил дело.

– Спасибо, – поблагодарила Полли.

Она говорила тихо, но в ее голосе чувствовалась твердость и здравый смысл. Дарт подумал, что, пожалуй, у нее было гораздо больше здравого смысла, чем у ее спутников. Он спросил:

– Скажите, в вашем отряде женщины настроены так же решительно, как мужчины? Они намереваются продолжать путь на Запад?

Полли кивнула.

– Даже старухи?

– Да. Нам некуда возвращаться. Толпа негодяев сровняла с землей дом Марриотов, а дом Спенсеров разграблен. Вандалы перепугали до полусмерти даже сестру Шалстер, когда та сидела в своей собственной гостиной.

– Сестра Шалстер – это старушка с резким голосом?

– Да.

Складки вокруг его рта стали глубже.

– Отнесите грелки тому, кому они нужны, и возвращайтесь, я хочу, чтобы вы рассказали мне больше.

Это была не просьба, а приказ.

– Хорошо, – снова кивнула Полли.

Она поспешила к фургону, чувствуя, как ее сердце болезненно колотится в груди. Сидеть поздно ночью с этим ужасным майором одной, без компаньонки, – такое нарушение приличий нелегко простил бы даже добрый Том Марриот, однако искушение было слишком велико, и Полли не устояла.

Когда Полли ввернулась, майор пододвинул к огню еще один ящик и поставил его рядом со своим. Полли поплотнее запахнула плащ и села на ящик.

– Мормоны, которых я видел в Ричардсон-Пойнте, говорили о преследованиях и нетерпимости, но я не представлял, что все настолько чудовищно.

– Это невозможно передать словами, – тихо сказала Полли. – Когда мне было десять лет, мы с родителями жили на ферме недалеко от Шоул-Крик. Был солнечный день, и я играла с другими детьми на берегу реки. Я, конечно, тогда этого не знала, но оказывается, горожане уже несколько недель требовали, чтобы мормоны отказались от своей веры или уехали. – Полли помолчала. – Вскоре мы с детьми разошлись по домам. Я стояла с мамой в гостиной, и вдруг мы увидели, что к кузнице и мельнице скачет большой отряд вооруженных всадников. Намерения их были совершенно очевидны. Кто-то из соседей крикнул: «Мир!» – но его застрелили. Потом у нас на глазах эти люди загнали наших соседей в кузницу, и мы услышали выстрелы и крики. – Полли замолчала и задумчиво посмотрела на огонь. – Сынишка Смитов, Сардиус, испугался и спрятался под кузнечные мехи, но его нашел мистер Глейз из округа Кэрролл и убил выстрелом в голову. В тот день убили восемнадцать человек. Моего отца не было дома, он уезжал покупать скот, а когда вернулся, то сказал, что ему стыдно жить среди убийц и что хотя он не мормон, он здесь не останется и пойдет с ними. Тогда-то мы и переехали в Киркленд.

Майор вопросительно поднял брови.

– Значит, вы не мормонка?

– Нет. Пока нет. – В голосе Полли слышалась неуверенность.

Это заинтриговало майора, но он не стал задавать вопрос на эту тему.

– Что произошло в Киркленде?

– Нас и там не оставили в покое, поэтому мы переселились в Наву.

– И там вам тоже не дали жить спокойно?

– Не дали. Отец не был религиозным человеком, но он говорил, что нетерпимость – один из самых тяжких грехов. Нетерпимость и лицемерие.

Губы майора скривились в невеселой улыбке.

– На этот счет он был прав. – Он произнес это с таким чувством, что Полли перестала думать о собственных воспоминаниях.

– Вы тоже пострадали от нетерпимости? – полюбопытствовала она.

– Да, но об этом я говорить не буду, – отрезал майор.

Полли подумала, не пора ли ей вернуться в фургон. Взглянув на суровое лицо майора, она решила, что он больше не желает с ней беседовать – очевидно, его мысли были сейчас далеко от забот маленького отряда и от нее самой.

Чувствуя себя неловко, она встала.

– Ваши спутники знают, что вы находитесь на границе индейской территории? – спросил майор.

– Э-э… да. – Полли не знала, известно им это или нет. – Раньше у нас были дружеские отношения с индейцами, – добавила она, как будто оправдываясь.

Он засмеялся.

– Индейцы, чья территория впереди, это не шауни и не делавары, это пауни. Сомневаюсь, что у вас будут с ними дружеские отношения.

– Вы много о них знаете?

– Больше, чем кто бы то ни было, – сказал майор.

В его голосе слышались какие-то странные нотки, Полли не поняла, что это значит. Ей хотелось расспросить его еще, но она понимала, что оставаться дольше было бы неприлично.

– Майор, надеюсь, мои ответы вам помогли и вы узнали то, что хотели узнать.

– Да, я узнал, что ваши женщины так же упрямы, как мужчины, независимо от возраста. И что вы идете на верную гибель, желая спастись от смерти в городах, из которых вас выгнали. Да, в этом вы мне помогли.

Он не пожелал ей спокойной ночи, и Полли резко повернулась и направилась к фургонам. Но она не успела сделать и нескольких шагов, как ноги запутались в подоле юбки, и Полли, споткнувшись, упала на снег. Еще до того, как она хотя бы попыталась встать, сильные руки взяли ее за талию, подняли и поставили на ноги. Поднимая Полли, Дарт Ричардс заметил, что талия у нее на удивление тонкая, а обнимать ее очень приятно.

От падения и от неожиданности у Полли сбилось дыхание, и сердце почему-то забилось учащенно. Майор сжал ее талию еще крепче, привлек к себе, и не успела Полли возразить, как он коснулся губами ее губ. Она подняла руки и уперлась кулаками в его плечи, пытаясь его оттолкнуть, но, конечно же, справиться с ним ей было не по силу. Майор раздвинул языком ее губы, и Полли поняла, что хотя она и сопротивляется, ее единственное желание – подчиниться. Обвить его шею руками и целовать так же страстно, как он ее целовал.

Все закончилось слишком быстро: он отстранил ее от себя и, продолжая держать за плечи, заглянул ей в глаза. На его лице играла насмешливая улыбка.

– Кто бы мог подумать, что в лагере мормонов есть маленький цветок страсти? Интересно, они сами-то это понимают?

Удовольствие от поцелуя мгновенно сменилось у Полли раздражением.

– Почему вы обращаетесь со мной как… как с вавилонской блудницей?!

Майор отпустил ее и засмеялся.

«Отвратительный, мерзкий тип! Как он посмел со мной так обращаться?» – думала Полли, лежа в фургоне под одеялом.

Будь рядом Нефи или Джаред, майор бы не повел себя так. Он бесчестно воспользовался ситуацией. Майор Ричардс определенно не джентльмен! Щеки Полли до сих пор горели. Он не джентльмен, а она не леди. Она помнила, как все ее тело откликнулось, когда он накрыл ее губы своими. Полли раньше и представить не могла, что поцелуй мужчины может вызвать такой отклик. Когда ее целовал Джаред, с ней ничего подобного не происходило. Поцелуи Джареда были теплыми, успокаивающими, безопасными. А поцелуй майора Ричардса взбудоражил ее так, что она готова была сгореть от стыда, он пробудил в ней желания, о существовании которых она раньше даже не подозревала. Хуже всего, что утром ей придется предстать перед ним и вести себя так, будто ничего не произошло.

Смех майора до сих пор звучал у нее в ушах, и Полли закрыла уши ладонями, как будто это могло его заглушить. Люси Марриот была права. Мужчины, которые не принадлежат к их церкви, сластолюбивы и ищут лишь удовольствий для себя. Счастье женщины только в браке с добрым, понимающим членом братства, с таким мужчиной, как Джаред.

Ворочаясь под одеялами и пытаясь уснуть, Полли сердито подумала, что, если бы Джаред поцеловал ее так, как майор Ричардс, она бы завтра же вышла за него замуж. Но он никогда этого не сделает, потому что он ее уважает, и она должна этому радоваться. А ее мысли – низменные, и грязные, и неподобающие девушке.