Текст книги "Таинственная незнакомка"

Автор книги: Маргарет Портер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

Глава 23

Созерцание расположенной на галерее библиотеки хозяина дома вызвало у Дэра желание поскорее дожить до того дня, когда его собственные библиотека и коллекция будут такими же представительными. Однако собрание его книг было не настолько обширным, что-бы потребовалось нанять библиотекаря, который составлял бы каталоги. Мистер Драйендер, ученый швед, прилежно разбирал стопку научных книг на письменном столе. Едва его помощник увел Дэра из узкой и длинной комнаты, библиотекарь возобновил свое занятие.

Сэр Джозеф Бэнкс препроводил гостя в свой кабинет, тесно заставленный книжными шкафами и украшенный портретами и бюстами знаменитостей. Широкое окно выходило во двор. Хозяин кабинета достал из ящика письменного стола, обтянутого байкой, трактат Дэра и уселся в кресло.

– Мне показалось весьма любопытным это ваше сочинение, – заговорил он, постукивая кончиками пальцев по крышке переплета. – Что побудило вас к его созданию?

– Постоянное, в течение всей моей сознательной жизни, восхищение родным островом и столь же неизменный интерес к его происхождению. Еще мальчиком я взбирался на горы, бродил по долинам, плавал вдоль скалистой и опасной для мореходов береговой линии. Много позже, уже взрослым человеком, я определил, что состав горных пород на острове, расположение геологических пластов и их плотность соответствуют тому, что я видел в Шотландии, когда путешествовал вместе с доктором Хаттоном и его коллегами.

Рассказывая о менторе, который вдохновлял и ободрял его, Дэр исподволь оглядывал кабинет.

– Болезнь помешала доктору Хаттону посетить наш остров, – говорил он, – и тогда он предложил мне самому заняться геологическими исследованиями. Собрав факты и изложив свои соображения, я заплатил издателю в Дугласе, и он отпечатал несколько экземпляров. Сочинение далеко еще не полно, я намерен сделать добавления к тексту и снабдить его иллюстрациями, которые подтвердят мои выводы.

– Надеюсь, что ваше увлечение не умерло вместе с Хаттоном.

– Нет, я только отложил работу на то время, пока строил виллу. Это, а также некоторые другие обстоятельства отвлекли меня от геологических исследований и описаний.

– Ваш вклад в научную литературу может вызвать полемику, – предупредил сэр Джозеф.

– Я был бы этому только рад. Мои выводы основаны на прямом наблюдении, и доказательства всем доступны. Мой остров невелик – тридцать две мили в длину и тридцать в ширину, – но он представляет собой блестящее подтверждение теории Хаттона. Он нашел ответы на свои вопросы у берегов Шотландии. Мой ответы ждут интересующихся у берегов острова Мэн, где ветры и морские волны разрушили верхний слой утесов и скал и обнажили их внутреннее строение.

Пытливые глаза слушателя следили за каждым движением Дэра с неотрывным вниманием.

– Вы придерживаетесь наиболее широко распространенной теории, которая утверждает, что все скалы поднялись со дна первобытного океана?

– Да.

– Но тогда вы вступаете в противоречие с утверждениями преобладающего большинства ученых-геологов, которые считают, что гранит первичен и является наиболее древним типом твердой породы, – заметил сэр Джозеф, возвращая Дэру его книгу.

– Я согласен с предположением Хаттона, который утверждает, что гранит имеет вулканическое происхождение. Любой образец гранита из вашей коллекции подтвердит мое суждение.

Баронет встал, подошел к шкафчику и вынул из выдвижного ящика коричневый камень величиной с кулак.

– Этот подойдет?

Дэр внимательно осмотрел камень. На нижней его стороне он увидел узкую прожилку белого кварца. Проведя по ней пальцем, он сказал:

– Гранит существовал, когда эти вот кристаллы формировались в трещине. Этот небольшой образец опровергает теорию, что кристаллические камни существовали раньше, чем все прочие.

Бэнкс положил камень обратно в ящик.

– Физические доказательства радикальных геологических теорий существуют, сэр, – продолжал Дэр. – Я наблюдал их сам. Но до знакомства с Хаттоном я не вполне понимал, что, собственно, я вижу.

– Мой личный гравер мистер Макензи мог бы оказать вам помощь, сделав гравюры с любых рисунков, какие вы пожелали бы включить в ваш трактат, – заговорил Бэнкс. – У него есть рабочая студия в этом здании, в полуподвале. Я согласен с тем, что вам следовало бы проиллюстрировать ваши открытия. Это было бы полезно. Я сам принимал участие во многих научных экспедициях и посылал исследователей во многие уголки земного шара с целью узнать все, что только возможно, о нашем обширном планетарном доме. Вы, как и ваш шотландский друг, помогли науке, не удаляясь на огромные расстояния от места вашего рождения. Некоторые знакомые мне геологи с интересом выслушали бы ваши доводы в защиту теории Хаттона. В ноябре возобновятся мои научные обсуждения по четвергам утром, так же как и мои регулярные воскресные обеды. Если вы все еще будете в Лондоне, я прослежу, чтобы вам посылали приглашения.

– Если я буду в Лондоне, – повторил Дэр, который был далеко не уверен в этом, – и получу приглашение, то сочту приятным долгом явиться.

– На наших встречах по четвергам за завтраком, – продолжал баронет, – присутствуют только мужчины, и разговор идет лишь о предметах научных либо идеологических. Обеды, хоть и не столь элегантные и изысканные, как у моей очаровательной соседки в доме на противоположной стороне площади, украшают своим присутствием и леди, а темы разговоров более общие. – Он встал и, потирая руки, неожиданно предложил: – Теперь, дорогой сэр, вы должны мне позволить взвесить вас. Когда вы снимете обувь и сюртук, прошу вас занять место на весах.

Дэр подчинился этому странному требованию и проследовал за хозяином к алькову, где был установлен аппарат. Он послушно опустился на сиденье, словно жокей в Ньюмаркете после скачек.

– Теперь я могу внести вас в список, – сказал баронет, доставая с полки солидную книгу в кожаном переплете. – Так. Корлетт, сэр Дэриус. Тринадцать стоунов, семь с половиной фунтов[16]16
  1 стоун равен 6,34 кг; английский фунт равен 453,6 г; 240 точный вес Дэра составляет, таким образом, 85 кг 822 г.


[Закрыть]. Для мужчины вашего роста вы очень худой.

По настоянию хозяина Дэр просмотрел записи в книге, сделанные в алфавитном порядке, и убедился, что вес всех обитателей дома Бэнксов с годами увеличивался – исключение лишь собака по кличке Мэб.

– Всего десять фунтов! – удивился Дэр. – Это, должно быть, очень маленькая собачка.

Дальше он обнаружил имена аристократов, писателей и гениев науки. Добавление его никому не известного имени к этому впечатляющему списку вызвало у него ощущение принадлежности к некоему избранному кругу.

Дэр пришел в этот дом, готовый отстаивать свои убеждения, а уходил оттуда с предложением доработать свой труд и подготовить его к публикации Королевским обществом. Принятие в члены этого общества вознесло бы его на вершину успеха, однако Дэр не питал слишком радужных надежд.

Ему не терпелось рассказать Ориане о встрече с сэром Джозефом, и он посмотрел на дом по другую сторону Сохо-сквер. Но Ориана находилась сейчас за рекой, в Воксхолле, и пела там вместе с Недом. Он должен сдерживать свое раздражение и не жаловаться на то, что ее профессиональные интересы порой противоречат его желаниям. Его счастье было построено на хлипком фундаменте, и Дэр не знал, с каким соперничеством ему еще придется столкнуться.

* * *

Желание Орианы сбежать из переполненного театра сдерживалось боязнью испортить удовольствие Неду Кроуи и чувством долга по отношению к ее друзьям Мику Келли и миссис Крауч, у которых была ложа в театре «Хей-маркет».

Нельзя сказать, что Ориане так уж не нравилась новая комедия «Дочь», которая шла сегодня на сцене, однако пьеса мало чем отличалась от многих подобных, и главным образом по этой причине Ориана не радовалась игре актеров – в отличие от Неда, который веселым смехом отзывался на каждую шутку.

«Настоящая жизнь совсем иная», – думалось ей, когда она аплодировала песенке, исполненной по ходу пьесы миссис Бонд. Увертки и ложь Тома Теверсала разбили ей сердце. Время залечило рану, но рубец от нее остался.

Назвавшись миссис Джулиан и скрыв свою профессию, Ориана поставила себя в трудное положение. Дэр к тому же узнал, что она Анна Сент-Олбанс, и это вызвало его гнев и недоверие к ней. По прошествии нескольких месяцев собственные ошибки казались Ориане более значительными, чем тогда, когда она их совершала, и совесть была отягощена более, чем это было в Ливерпуле.

Но если бы она тогда не отрекомендовалась респектабельной вдовой, Дэр не согласился бы сдать ей на месяц дом в Глен-Олдине. Целый месяц маскарада с самыми добрыми намерениями.

Их связь не проходила бесследно для ее нервов. Хотя Дэр редко бывал у нее в доме, они часто виделись тайком. Из-за того, что у них не было постоянного места для таких встреч, Ориана тосковала. Долгие часы после коротких тайных свиданий она грустно лежала без сна в своей одинокой постели.

Когда занавес упал в последний раз, Ориана и ее спутники немного поболтали о постановке. Ориана была признательна Мику Келли за его сердечное отношение к Неду и сказала ему об этом, едва Нед покинул ложу и подошел к торговцу фруктами.

– Сыну виноторговца не к лицу напускать на себя высокомерный вид, – весело блестя глазами, ответил Мик. – Юный Кроуи ровня мне по таланту, не правда ли?

– Сказать по правде, дорогой, – заметила с улыбкой миссис Крауч, – мастерство уроженца острова Мэн в игре на скрипке далеко превосходит твое.

– Его успех у слушателей Воксхолла очень велик, – сказала Ориана. – Он не привык к подобному вниманию, прожив столько лет на острове. Правда, он говорит, что такой тяжелой работы у него не было даже на руднике сэра Дэриуса Корлетта.

– Наше искусство требует немалых жертв, – согласился Мик. – Синьор Корри говорил мне, что вы прилежно готовитесь к поступлению в оперу. Я надеюсь, что вскоре вы займете достойное положение, которого заслуживает ваш певческий дар.

Теплая и столь цветисто выраженная похвала привела Ориану в хорошее расположение духа, а в ложу тем временем вошел граф Раштон.

– Как, вы все еще в городе, милорд? – удивилась Ориана. – Его величество назначил перерыв в работе парламента уже две недели назад. – Удивление ее возросло, когда следом за графом в ложе появился и Мэтью Пауэлл. – Разве вам обоим не нужно быть в Раштон-Холле?

– Меня задержало одно дело на Даунинг-стрит, – ответил его светлость.

– А я не мог бы расстаться с Лондоном, не выпив за ваше здоровье, – весело произнес Мэтью. – Давайте выйдем в буфет и выпьем по стаканчику вина.

Ориана подозревала, что Мэтью торчит в городе, чтобы хоть как-то уладить дела со своими долгами. Она встала с кресла и вышла вместе со всеми в примыкающий к ложам буфет, где продавали освежающие напитки и вино. – Моя дочь встретилась в Честере с мисс Меллон и пригласила ее руководить исполнителями ролей в пьесе, которую мы собираемся поставить в Раштон-Холле, – объявил граф. – Мы выбрали сатирическую комедию Шеридана «Критик», гораздо более подходящую для молодых леди и джентльменов, чем «Писарро».

– Хэрри великолепно справится с этим, – сказала обрадованная Ориана.

– Но нам тем не менее необходимо ваше музыкальное руководство, – вмешался Мэтью. – Присоединитесь ли вы к нашим развлечениям, если мы включим в состав приглашенных вашего cavaliere servante[17]17
  Преданного поклонника (ит.)


[Закрыть]?

Услышав этот беззаботно-веселый вопрос, Ориана мгновенно утратила свое безмятежное настроение.

– Не могу себе представить, кого вы имеете в виду, – пожала она плечами.

– Анна, Анна, – укоризненно произнес Мэтью, – вы отлично понимаете, что я имею в виду Корлетта с острова Мэн, которого вы подцепили во время своих путешествий.

Ориана неуверенно посмотрела на Раштона.

– Вы поддерживаете приглашение, милорд, или это всего лишь одна из обычных шуток Пауэлла?

– Я принимаю любой план, который обеспечит нам ваше присутствие в Раштон-Холле, – ответил граф.

– Не убеждена, что сэр Дэриус примет приглашение.

– Пари держу, что примет! – воскликнул Мэтью. Когда вечерние развлечения подошли к концу, Ориана и Нед попрощались с остальными участниками. Ориана вытерпела несколько замечаний миссис Крауч, вполне, впрочем, благодушных, по поводу того, что она в разгар лета надела длинный, да еще с капюшоном, черный шелковый плащ.

– Такова цена славы, – пошутил Мик. – Даже путешествуя по городу в ночной темноте, Анна Сент-Олбанс должна думать о сохранении инкогнито, чтобы ее не окружила толпа навязчивых почитателей.

Наемная карета доставила Ориану и бесконечно уставшего Неда в Сохо. Ориана высадила Неда у гостиницы Морланда, а сама поехала на Сохо-сквер. Попросила кучера остановиться у входа в парк, накинула на голову капюшон, плотно запахнула плащ и только после этого вышла из экипажа.

Их с Дэром встречи происходили так часто, как позволяла погода, и в такие вечера, когда у нее были выступления или светские выезды. Они придумали простой и удобный сигнал, если Ориана собиралась встретиться с Дэром, она с утра выставляла на ступеньки у входной двери дома горшок с цветущей пеларгонией, якобы для того, чтобы растение «подышало» свежим воздухом на летнем солнышке. В течение дня, направляясь к мебельщику или на встречу с гравером сэра Джозефа, Корлетт непременно проходил мимо ее дома.

Ориана достала из ридикюля железный ключ и отперла калитку. Высокая мужская фигура выступила из-за темных деревьев, и через секунду Дэр заключил Ориану в объятия. Небо было покрыто темными, тяжелыми облаками, которые, казалось, касались крыш домов, окружающих площадь.

Как только они очутились в своем тайном приюте, Дэр снова обнял Ориану и поцеловал.

– Прости, что я так поздно, – извинилась Ориана, услышав, как часы на колокольне церкви Святой Анны пробили час ночи. – Неду хотелось посмотреть пьесу, и я не решилась убежать из театра до окончания спектакля, чтобы не испортить ему удовольствие. А потом мы никак не могли отделаться от Мика Келли, он говорил, говорил...

Дэр прервал ее объяснения еще одним поцелуем.

– Я видел тебя гораздо больше до этой злосчастной поездки в Ньюмаркет, – посетовал он.

– Ты видел меня чаще, – возразила Ориана, подчеркнув последнее слово. – Но до нашей ночи в Саффрон-Уолдене ты видел не слишком много.

– Я хотел бы сейчас увидеть тебя всю, каждый чудесный дюймик. – Прижав ее к себе, он попросил горячо: – Поедем со мной в Дептфорд. Местечко не слишком романтичное, но мы хоть будем снова делить с тобой постель.

Ориана кивнула:

– Я поеду с тобой. А ты поедешь в Чешир? Раштон и Мэтью были сегодня вечером в «Хеймаркете» и подтвердили приглашение, которое относится и к тебе. Дэр, это три дня дороги в Раштон-Холл и три дня обратно в Лондон.

– Шесть ночей мы будем спать вместе, – хрипло проговорил он. – Когда мы уезжаем?

Негромко рассмеявшись, она ответила:

– Даже не в следующем месяце.

Дэр застонал и выразил свое нетерпение жаркими, отчаянными поцелуями.

– От этих встреч украдкой с ума можно сойти.

– Я понимаю. – Ориана вздохнула. – Но это необходимо.

– Так ли? Мэтью видел, как мы целовались. Граф невероятно проницателен, он определенно подозревает правду.

– Надеюсь, что нет. Во всяком случае, ни тот ни другой не станут сплетничать обо мне.

Она положила голову на грудь Дэру и сказала:

– Мне жаль, что я вынуждаю тебя быть скрытным и осторожным, это не в твоем характере.

– Ты этого стоишь, Ориана. И я вознагражден с лихвой. – Он просунул руку под плащ и погладил ее обнаженные плечи. – Мы учимся друг у друга. Я учу тебя добродетели прямоты, а ты доказываешь мне ценность скрытности.

Он продолжал ласкать ее, и Ориане до боли хотелось, чтобы они отдавались друг другу в месте более уединенном чем Сохо-сквер, и более личном, чем номер в гостинице.

Глава 24

Пока зрители любовались в антракте чудесами Большого Каскада, Ориана, сидя в так называемой зеленой гримерной Воксхолла, смягчала уставшее горло чаем с лимоном, а Нед, держа в руке кружку портера, высказывал свое суждение об их совместном выступлении в первом отделении музыкальной программы.

Окинув взглядом свой фрак с блестящими медными пуговицами и золотым кантом на рукавах и карманах, он заявил:

– Я выгляжу не хуже любого джентльмена с нашего острова. Что сказали бы Том Лейс и другие наши ребята, если бы увидели меня сейчас?

– Они пожелали бы тебе успеха, – ответила Ориана. – Твоя работа здесь менее тяжелая, чем на руднике Корлетта. И платят лучше.

– Да, но что я буду делать с такой красивой одеждой, когда мы вернемся домой?

Холодные пальцы страха стиснули горло Орианы, на минуту лишив ее возможности говорить. Овладев собой, она спросила:

– Сэр Дэриус упоминал о возвращении на остров?

– Он говорит, что «Доррити» будет готова отплыть через несколько недель. С полным грузом. Комнаты мейнштира Дэра битком набиты мебелью, просто пройти невозможно. Каждый день в гостиницу присылают новые вещи.

Если бы отъезд Дэра был близок, он не согласился бы сопровождать ее в Чешир. Насколько Ориана успела его узнать, он никогда не отступал от принятого решения. Дэр не упускал возможностей, не оставлял места для колебаний, просто действовал в соответствии с принятым решением. И за все время их короткого пребывания в Дептфорде, где ремонтировали его судно, он ни разу не дал понять хотя бы намеком, что собирается уехать из Англии.

А если и уедет, то вернется. Рано или поздно.

На то время, пока она сама будет в Раштон-Холле, Нед останется в Лондоне. Его популярность в Воксхолле в сочетании с горячей рекомендацией Орианы обеспечила Неду приглашение от владельца одного из лондонских театров. Мистер Хьюджес предложил скрипачу с острова Мэн ангажемент на две недели для выступлений с исполнением национальной музыки в «Садлерз-Уэллз»[18]18
  Здание театра оперы и балета, построенное в 1756 г.; в переводе на русский язык название означает «колодец Садлера», так как здание в самом деле построено на месте колодца, принадлежавшего некоему Томасу Садлеру


[Закрыть].

Прикончив свое пиво, Нед произнес сочувственно:

– Вам, наверное, жаль пропускать фейерверк.

Ориану ожидали в ближайшем будущем совсем другие фейерверки. Испепеляемая предвкушениями, она ответила:

– Для меня ночь гала-концерта не новость. Ведь я пою на этой сцене с десяти лет.

Она ничуть не жалела о своем раннем отъезде, зная, что Дэр и почтовая карета ожидают ее у входа в увеселительный сад. Как только Ориана споет на бис – а в вечер, закрывающий сезон, публика непременно того потребует, – они поспешат в гостиницу «Красный лев» в Барнете, всего в десяти милях от Лондона.

Во второй половине дня нагруженная необходимым багажом карета, в которой находились Сьюк Барри и Джонатан Уингейт, покинула город. Профессиональная дружба Уингейта с мистером Ламли была искренней, но Ориана чувствовала, что главной притягательной силой для Уингейта в ее доме была Сьюк, которая в свою очередь тоже была счастлива его видеть. Убежденная, что ее горничная и слуга джентльмена вступили в романические отношения, Ориана воздерживалась от замечаний. Из-за серьезных намерений Уингейта могли произойти определенные осложнения, однако Ориана знала на собственном опыте, насколько неприятны в таких случаях расспросы и постороннее вмешательство.

Слуги, несомненно, радовались путешествию в Чешир не меньше, чем их хозяева, и Ориана верила, что они будут благоразумны.

* * *

Дэр сгорал от нетерпения поскорее покинуть Воксхолл. Он переживал разочарование каждый раз, когда в воротах показывалась не та человеческая фигура, которую он так надеялся увидеть. Концерты Орианы обычно заканчивались в одиннадцать часов. Но она не появилась к этому времени в условленном месте, где их ждала карета, значит, ее что-то задержало.

Дэр полагал, что условия в «Красном льве» намного лучше, чем в дептфордском «Якоре». Самый грязный город в Англии мог похвастаться и самой грязной гостиницей в стране. Ориана проявила полнейшую терпимость по этому случаю и не жаловалась, но предоставленная им безмерно убогая угловая комнатенка, несомненно, оскорбляла ее чувства и была недостойна ее высокого происхождения. Они провели бы более приятную ночь на борту «Доррити», если бы в каюте не так сильно воняло свежей краской и если бы команда не находилась на борту.

Покинув карету и отправившись на поиски своей отсутствующей леди, Дэр подошел к кирпичной стене, огораживающей увеселительный сад. Начали взрываться ракеты, и скоро над вершинами деревьев показались россыпи разноцветных искр. Запах сгоревшего пороха напомнил Дэру о тех многочисленных случаях, когда он, стоя на безопасном расстоянии, ожидал, когда земля содрогнется от взрыва, открывающего проход к новому стволу шахты.

Множество средств передвижения запрудило дорогу – от дешевых наемных карет до модных и дорогих личных экипажей. Оказавшись у входа, которым пользовались устроители развлечений, Дэр стал свидетелем изгнания изрядно помятого джентльмена, громко протестовавшего против такого обращения.

– Не приставайте больше ко мне, сэр, – посоветовал скандалисту привратник. – Иначе я позову констебля и обвиню вас в нарушении порядка. Мистер Симпсон велел мне вернуть вам деньги, и это достаточно справедливо, не так ли? Если вы перейдете на противоположную сторону проезжей дороги, то сможете оттуда полюбоваться фейерверком.

– К дьяволу вашего мистера Симпсона! – прорычал нарушитель спокойствия, обхватив обеими руками колонну, чтобы устоять на ногах. – И к дьяволу ваши деньги и ваши фейерверки. Мне нет до них дела!

Он сделал несколько шагов, упал и застонал от боли, ударившись о булыжную мостовую.

Привратник, исполнив свой долг, ретировался. Проходящие мимо люди не обращали на пьяного джентльмена никакого внимания, разве что бросали на него осуждающие взгляды.

Дэр подошел к нему и, чтобы помочь подняться, взял мужчину за локоть, но тот рывком сбросил его руку.

– Убирайся!

С трудом встав на ноги, пьяный поплелся к проезжей дороге. Оступаясь на каждом шагу, он слонялся между экипажами, вызывая брань и насмешки кучеров.

Дэр подумал, что вот-вот может произойти несчастный случай. Не желая быть пассивным свидетелем несчастья, он снова подошел к пьяному.

– Оставьте меня в покое, – бросил мужчина через плечо.

– Найти для вас карету, которая отвезла бы вас домой?

– Это было бы для меня большой удачей.

Дэр поспешил удержать джентльмена, чтобы тот снова не грохнулся на мостовую.

– Осторожнее. Вы приехали сюда один?

– Я потерял в толпе своего друга. Он, должно быть, подцепил какую-нибудь шлюху на одной из темных дорожек. А мне не повезло. Нашел себе пухленькую девчонку, а она начала со мной кокетничать, чтобы содрать побольше денег. Когда же я прижал ее руку к своему орудию, подняла визг и влепила мне пощечину. – Мужчина потер скулу. – Это же самое настоящее нападение. А пинком под зад выгнали меня. – Повесив голову, он забормотал: – Не надо было мне приходить. Но я хотел снова увидеть ее. Было объявление в газете, что она выступает здесь. – Он еще ниже опустил голову, уткнув подбородок в грудь. Речь его сделалась невразумительной. Внезапно он оживился, выпрямился и спросил: – А вы-то, черт возьми, кто такой?

– Я новичок в Лондоне. Там, где я живу, мы помогаем людям, попавшим в беду.

– Тогда скажите мне, есть здесь поблизости пивная? Это явно было не то место, в котором он нуждался именно сейчас, но Дэр не стал говорить ему об этом, не желая вступать в пререкания.

– Есть неподалеку от пристани, там собираются лодочники.

Мужчина рванулся вперед.

– Куда же вы?

– Прямиком в ад, будь ты проклят! Альтруистический импульс оказался для Дэра сильнее желания повернуться и уйти после нанесенного ему пьяным болваном оскорбления. Он догнал удаляющегося неуверенными шагами мужчину.

– У вас что, нет другого дела, как только ходить за мной?

– Есть. – Дэр бросил взгляд на ожидающую его карету, фонари которой мерцали в темноте. – Но вам не стоило бы в таком состоянии бродить здесь одному. Какими бы серьезными ни казались вам сейчас ваши неприятности, завтра вы посмотрите на них иными глазами.

– Много вы знаете об этом! – выпалил мужчина. – Уж не думаете ли вы, что я собираюсь утопиться? Она этого не стоит. И никогда не стоила.

Дэр сомневался, что слово «она» относится к визгливой шлюшке.

– Полагаю, у вас было назначено свидание в Воксхолле, и что-то ему помешало.

– О, я видел ее – на расстоянии. Не хотел показываться ей на глаза. – Пьяный пожал плечами и добавил: – Хотя вряд ли она узнала бы меня. Три года жизни в деревне, не говоря уже о неприятностях в семейной жизни, сделали свое дело. Я уже далеко не тот мужчина, каким был до того, как моя нынешняя супруга разрушила восхитительное существование холостяка. – Циничный взгляд говорящего уставился на Дэра, взлохмаченная голова игриво склонилась набок. – Что вы о ней думаете? Первоклассная штучка, верно?

– Ваша жена?

– Сент-Олбанс. Сладчайшая Анна, Сирена Сохо. Дэр не собирался обсуждать достоинства Орианы с пьяным пошляком и ограничился одной нейтральной фразой:

– Она чрезвычайно талантлива.

Улыбка незнакомца была весьма выразительной.

– Более талантлива, чем вы можете вообразить. Мне понадобилась уйма времени, чтобы ее добиться, но все же я в этом преуспел. Чуть ли не все мужчины в Лондоне увивались за ней, но соблазнил ее только я один.

Дэр был далек от того, чтобы хоть на секунду поверить столь явно лживому хвастовству. Поток сладострастных реминисценций, который последовал за этим заявлением, был результатом чересчур разгулявшегося воображения пьяного обожателя. Дэр был рад, что успел увести мужчину подальше, до того как Ориана вышла из ворот сада.

– Я просто с ума сходил от желания обладать ею, – продолжал пьяный. – Совсем лишился рассудка и не думал о том, что уже помолвлен с девушкой из знатной семьи и от меня ожидают воспроизведения здоровых и сильных внуков для хлипкого герцога.

– Вы не единственный, кто потерял голову из-за мадам Сент-Олбанс.

– Да. Но я единственный, кем она увлеклась.

«Пустая болтовня», – убеждал себя Дэр. Если выстроить в одну шеренгу всех мужчин, которые домогались Анны Сент-Олбанс, эта шеренга вытянулась бы вовсю длину Британии, от одного ее конца до другого. Ориана со всеми обращалась одинаково, будь то принц, пэр или простой человек. Дэр был свидетелем ее поведения в Гайд-парке, Воксхолле и у нее в гостиной. Везде она проявляла свое очарование и любезность. Этот джентльмен, потеряв голову от желания обладать ею, принял обыкновенную вежливость за поощрение его домогательств.

– У нее был мужчина до меня, я точно знаю, что не был первым. Она хотела меня так же сильно, как я ее, хоть и прикидывалась равнодушной. Мое предложение выйти за меня замуж сломило ее сопротивление. Я имел честь спать с ней раз в неделю. – Развернувшись, пьяный ухватил Дэра за лацканы сюртука. – Когда я вонзил свой меч в нее первый раз, ей это пришлось по вкусу. Если она выражала недовольство из-за оттяжки нашей свадьбы, я дарил ей драгоценные безделушки. Эти чертовы бриллианты стоили мне целое состояние. Все это продолжалось до тех пор, пока она не узнала о моей нареченной. Она перестала со мной встречаться. Отказалась наотрез. Ее план подцепить мужа провалился.

По сути дела, все бессвязные тирады напившегося в доску человека полностью соответствовали тому, что рассказывала Ориана о своей несчастной любви.

– Теперь она разъезжает по городу, как делала это всегда, и выступает на сцене. Мне говорили, что она отдается как шлюха любому, кто попросит.

– Не стоит верить всему, что вы слышите, – резко проговорил Дэр.

Назвать кого-то лжецом – особенно когда этот кто-то пьян, – значило бы ввязаться в ссору, а то и в драку. Ничего хорошего из этого не вышло бы, хотя Дэру до смерти хотелось стереть грязную ухмылку с лица этого типа одной крепкой затрещиной.

– Верьте мне, я знаю об Анне Сент-Олбанс куда больше, чем вам когда-либо придется узнать. Я могу вам такое рассказать...

– Не надо, – оборвал пьяного Дэр. – Вы об этом пожалеете. Кстати, как ваше имя?

– Теверсал. Муж леди Пенелопы и зять герцога Уилминстера.

– Томас Теверсал?

– Др... друзья называют меня Томом. Вы тоже можете.

Дэр не собирался вступать в дружеские отношения с негодяем, который обманул Ориану, бросил и дополнил свои жестокие поступки тем, что болтал с первым встречным об их связи.

Теверсал прижал ладонь ко лбу.

– Я не могу пойти на Сохо-сквер, слуги меня прогонят. Это было ее последнее в сезоне выступление в Воксхолле и мой единственный шанс повидаться с ней снова. Не следовало пить так много шампанского, но я очень нервничал.

– Полагаю, вы протрезвеете задолго до того, как вам доведется встретиться с мадам Сент-Олбанс, – заметил Дэр. – Кстати, мне известно отличное лекарство от похмелья.

– Поделитесь со мной, и я ваш вечный должник.

– Охотно. – Со зловещей усмешкой на устах Дэр повел Теверсала к реке. – Сделайте глубокий вдох.

Одним мощным толчком он отправил этого предателя в Темзу. Подождал, пока над водой покажется мокрая отплевывающаяся голова, и крикнул:

– Холодная вода – запомните на будущее.

– Ублюдок!

Дэр обратился к одному из лодочников, которые толклись поблизости:

– Бросьте ему веревку.

– Ладно, хозяин.

– Я чуть не утонул! Ты за это поплатишься! – орал Теверсал, все еще отплевываясь. – Тебе от меня не уйти, подонок! Я узнаю, кто ты такой и где живешь. Мои друзья навестят тебя завтра! Держи пистолеты наготове!

Не обращая внимания на эти вопли, Дэр удалился, предоставив Теверсала заботам лодочников, которые уже бросили ему канат. Вероломный Томас оказался еще большим ослом, чем можно было себе вообразить. По дороге к аллее, где стояла карета, Дэр поздравлял себя с тем, что уберег Ориану от нежелательной и неприятной встречи.

В окне кареты показалась рука в перчатке и поманила его к себе. Дэр ускорил шаги.

– Где ты был? – спросила Ориана.

– Бродил по набережной. Предполагал, что ты задержишься.

Ориана вздохнула.

– Пришлось три раза бисировать, а потом мистер Симпсон произнес одну из своих пространных речей, объясняя, как он доволен моими выступлениями в этом сезоне. Я ему, разумеется, признательна, но мне ужасно хотелось удрать поскорей. Нед остался смотреть фейерверк – видел бы ты его физиономию, когда взорвалась первая ракета.

Как всегда после концерта, Ориана была разговорчива, энергична и приятно возбуждена. Дэр не мог испортить ей настроение, рассказав о Томасе Теверсале.

Подробное описание концерта Ориана заключила упреком самой себе:

– Я слишком много болтаю. Расскажи, какие новости у тебя.

– Мне особо нечем поделиться. Правда, получил известия из Суффолка. Отчет о тренировках Пламенной, об успехах, достигнутых в этом деле Ником Кэттермоулом, главным тренером герцога Хафорда. Кобыла уже не хромает и участвует в утренних пробежках галопом.

– Какие расстояния она при этом проходит?

– Пять миль.

– Это многообещающий успех.

– С нее сгоняют пот раз в неделю. Что это значит?

– Это повышает выносливость. Конюх кладет лошади на спину и на круп теплые попоны, а жокей отправляется с ней на большую и трудоемкую пробежку. Потом ее помещают в затененное укрытие, чистят скребницей и сушат, прежде чем очень медленно и осторожно отвести обратно в конюшню.