Текст книги "Таинственная незнакомка"
Автор книги: Маргарет Портер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)
Глава 15
Утром того дня, на который был назначен званый обед, Ориана встала спозаранку и оделась с необычной поспешностью. Врач, осмотрев больного и определив у него лихорадку, рекомендовал постельный режим и регулярные порции крепкого мясного бульона.
Ориана, спустившись вниз, обнаружила, что миссис Ламли строго соблюдает назначения доктора – вопреки протестам мужа, который твердил, что чувствует себя уже лучше.
– Я намерен встать с постели вечером и выполнять свои обязанности, – заверил он Ориану.
– Вы только послушайте его, – ворчала миссис Ламли. – Как будто она захочет, чтобы ты обносил в этом своем состоянии гостей ее наилучшими блюдами. К тому же приступ может повториться.
– Вы должны в точности выполнять предписания врача, Ламли, – сказала Ориана.
– Очень хорошо, мэм. Только уведите мою хозяйку отсюда. Я не в силах выносить ее уловки и придирки.
– У меня и без тебя есть чем заняться, – вздернула нос оскорбленная супруга. – Пока я не вернусь от зеленщика, за тобой присмотрит Энни. – Повернувшись к Ориане, она добавила: – Побудет часок с этой барышней и будет рад тому, что за ним снова ухаживаю я, верно?
Опороченная таким образом судомойка вперила в экономку негодующий взор.
Миссис Ламли удалилась с корзинкой в руках, а Ориана заговорила с поваром. Бельгиец, чье самомнение соответствовало размерам его чрезвычайно внушительной фигуры, заявил, что поскольку качество подаваемых блюд будет безупречным, то совершенно не важно, если они будут скверно поданы. От такого замечания лакей Сэм побелел. Ориана увела его к себе в кабинет, где никто не мог им помешать, и постаралась утешить.
– Ведь ты хорошо знаешь, как это делается, а сегодняшний обед ничем не отличается от других.
– Да, мэм. Я уже заменил свечи во всех шандалах и канделябрах в большой гостиной и передвинул торшер поближе к клавесину. Когда Сьюк погладит скатерть, я накрою стол.
– Отлично. Ты будешь настолько занят делом, что не останется времени для волнения.
Стук дверного молотка заставил Сэма выбежать из комнаты, и Ориана даже не успела предупредить его, что не принимает. Если это Дэр Корлетт, она со спокойной душой выпроводит его в это весьма неподходящее для визитов время.
Однако Сэм вернулся в сопровождении совершенно незнакомого ей человека, мужчины среднего роста, седого, одетого в строгий черный костюм.
– Меня прислал мой хозяин, сэр Дэриус. Я Джонатан Уингейт.
У Орианы похолодело на сердце при мысли о том, что, если Дэр не сможет прийти, все ее расчеты рухнули. Ей нужно будет искать джентльмена, который заменил бы его.
– Вы пришли сообщить об отказе сэра Дэриуса присутствовать на обеде? – спросила она, в ужасе ожидая, что меч сейчас упадет.
– Нет, мадам. Он прислал меня на помощь вашим слугам. Я не только камердинер сэра Дэриуса, но и его дворецкий.
На лице у юного Сэма появилось выражение такого радостного облегчения, что это выглядело комичным.
– Я весьма признательна сэру Дэриусу, – произнесла обрадованная Ориана. Неожиданное спасение пришло в виде столь симпатичного и компетентного человека. – Сэм, не нужно накрывать на стол, тебе придется отнести записку с моей благодарностью в гостиницу «Нерд».
– Сэр Дэриус больше там не живет, мадам. Он переехал в гостиницу Морланда на Дин-стрит.
– К Морланду?
Ориана не могла себе представить, чтобы Дэр захотел оставить самые элегантные в Сент-Джеймсе, если не во всем Лондоне, апартаменты ради маленькой гостиницы в Сохо.
Ее удивление было столь очевидным, что Уингейт счел нужным пояснить:
– Сэр Дэриус нашел этот район более соответствующим его вкусам. Мистер Морланд открыл свою гостиницу всего лишь год назад, и недостаток клиентов позволил ему удовлетворить желание сэра Дэриуса занять весь второй этаж.
Ориана, подойдя к письменному столу и не присаживаясь, обмакнула перо в чернильницу и быстро нацарапала на листке нотной бумаги: «Сомневаюсь, что смогу полностью отблагодарить вас за то, что вы сделали, но, во всяком случае, постараюсь». Сложила листок и вручила его Сэму.
– Отправляйся в гостиницу Морланда – и побыстрей.
После того как Сэм удалился, слуга Дэра спросил:
– Это будет большой прием?
– Нет, всего восемь человек. – Ориана перечислила имена гостей. – У нас две перемены блюд, а после того как послушаем музыку, холодный ужин. Где-то здесь у меня было меню. – Она пошарила на письменном столе.
Уингейт подошел к камину и взял с полки листок.
– Может быть, это. – Он внимательно просмотрел список и одобрительно кивнул. – У вас, как я вижу, повар-француз?
– Он франкоговорящий бельгиец, но, прожив в Лондоне десять лет, отлично говорит и по-английски... когда в добром настроении. Луи – король кухни и настоящий гений кулинарии.
– Похоже, мсье Луи держится точно также, как повар моего хозяина. Я постараюсь не задеть его достоинства. Вина уже выбраны?
– Пока нет. Вот ключ от погреба. Поднос уже достали из шкафа в буфетной и поставили на столик в холле для прислуги. Если вы не сможете чего-то найти, спросите у миссис Ламли. Разрешаю вам одергивать в случае необходимости Энни – а такая необходимость скорее всего возникнет. Это наша посудомойка и одновременно истинное бедствие нашего существования. Сэм, которого вы увидели паренек надежный, но слишком большая ответственность сбивает его с толку, и потому очень хорошо, что вы здесь.
– Все будет в порядке, мадам.
Остаток дня Ориана провела в музыкальной комнате, упражняясь на мандолине и совершенствуя исполнение новой музыкальной пьесы на фортепиано. Потом она полистала журнал, купленный в магазине Хэтчарда. Сьюк Барри время от времени заглядывала в музыкальную комнату и сообщала, как идут дела у Уингейта. К удивлению Орианы, дворецкий Дэра прекрасно поладил с двумя личностями, которые могли бы отнестись с предубеждением к его вторжению, – поваром и экономкой. Что касается Сэма, тот исполнял свои обязанности помощника с большой охотой и старанием.
– Мистер Уингейт даже поговорил с мистером Ламли, – докладывала Сьюк. – Он хотел узнать, что лучше подавать для первой перемены блюд, фронтенак или кларет.
Поднося к губам чашку с чаем, к которому ей подали шоколадные пирожные, только что испеченные Луи, Ориана подумала, что подобный дипломатический ход сослужит Уингейту хорошую службу.
Любопытно, а чем сейчас занят Дэр? Скорее всего ходит по магазинам, выбирая красивую мебель для своей виллы.
Ориана вновь и вновь вспоминала минуты их близости. Но повторись то, что произошло в Скайхилле, она потом страдала бы. Завершив свои дела, Дэр уплывет к себе на остров и лишит ее поддержки, искренности в отношениях и поцелуев, от которых у нее кружилась голова, земля уплывала из-под ног и неистово колотилось сердце. Как он это уже сделал в Ливерпуле – ведь мог же онтогда пригласить ее ехать с ним.
И хотя она провела в Глен-Олдине несколько счастливых недель, отдыхая от работы, она не прижилась там. Слишком крепка ее связь с Сохо-сквер – здесь ее дом. Она приложила столько усилий, чтобы стать примадонной. Последние несколько лет работала в Лондоне, выступая в концертных залах и увеселительных садах и постоянно мечтая о том дне, когда управляющий театром «Ройял» пригласит ее снова в оперу. Было бы глупо отказаться от столь долго лелеемых амбиций ради мужчины с острова Мэн, тем более что все ее любовные отношения в прошлом кончались потерями.
Правда, Дэр Корлетт не был военным. И Ориана почему-то была убеждена, что он будет относиться к ней внимательнее и нежнее, чем Томас Теверсал. При своей энергичной и живой натуре он поддерживал бы ее в трудную минуту.
Что бы ни ожидало ее в будущем, она никогда не забудет, как он предложил купить ей новый клавесин. Он поступил так по внутреннему побуждению, потому что мог себе это позволить, даже не сознавая значения своего жеста. А вчера он попросил ее спеть. Из всех мужчин в ее жизни только отец заботился о ее таланте и лелеял его. Генри больше интересовался военной службой, а не музыкой. Томас одаривал ее бриллиантами, но редко посещал концерты.
Дэр заинтересовался ее мандолиной, хотел отвезти Ориану в музыкальный магазин Бродвуда.
Она не могла обманывать себя надеждами на его серьезные намерения. Размышляя о возможности выйти за него замуж, Ориана каждый раз напоминала себе, что не такой жены желал для себя Дэр. Он определил качества своей будущей супруги с причиняющей боль прямотой: безупречное происхождение, незапятнанная репутация, состояние, превышающее его собственное. Обыщи Дэр весь шар земной, он не нашел бы женщины, более противоречащей этим требованиям, нежели она. Следовательно, его притязания не были матримониальными и никогда такими не станут. Он хотел, чтобы она стала его любовницей.
На острове одиночество сделало ее уязвимой, и она уступила его страстному желанию. Здесь, в Лондоне, она должна быть сильнее и мудрее. Она должна победить желание, которое Дэр пробуждает в ней, – силу столь же опасную, сколь и непредсказуемую.
Одеваясь к обеду, Ориана чувствовала то же возбуждение, что овладевало ею перед выходом на сцену. Новое платье из кремового шелкового крепа сидело отлично, верхняя юбка расходилась на талии, открывая нижнюю, отделанную по подолу «оборками Сент-Олбанс» из ручного брюссельского кружева, такого же, как на корсаже.
Сьюк зачесала ей волосы в шиньон, повязав его лентой с нашитыми на нее жемчужинами. Ориана надела жемчужное ожерелье и вдела в уши такие же серьги.
– Он признает вас самой красивой леди в Лондоне, – проговорила Сьюк, протягивая хозяйке флакон духов.
– Кто?
– Джентльмен, который был с вами вчера на прогулке. Который целовал вас.
Ориана загадочно улыбнулась своему отражению в зеркале, потому что Дэр не только целовал ее. Предположение горничной, что хозяйка так тщательно одевается сегодня к обеду именно для этого джентльмена, должно было бы ее обеспокоить, но не обеспокоило. Встав со стула, она сказала:
– Надо бы узнать у Уингейта, все ли готово.
– Он такой предусмотрительный, мэм. Знаете, он убедил Энни надеть чистый чепчик и новый фартук, даже не повысив голоса.
– Он, несомненно, замечательный работник.
Первым прибыл лорд Раштон и выразил сожаление, что должен уехать сразу после обеда, так как в палате лордов назначено позднее заседание.
– А разве вы сейчас не должны быть в Вестминстере? – спросила Ориана.
– Я займу свое место позже. Зная, с какой тщательностью вы готовитесь к таким встречам, я не хотел нарушать ваши планы.
– Мне жаль, что вы не услышите дуэт мистера Келли и миссис Крауч, они обещали нам спеть после обеда.
Боклерки, кузен и кузина Орианы, появились следующими и оживленно приветствовали ее.
– Очаровательное платье, – похвалила леди Кэтрин. – Ваша портниха, без сомнения, сможет устроить себе весьма приятную жизнь, если ей захочется продать свою фирму.
– Надеюсь, у нее нет пока подобных планов, – сказала Ориана. – Без нее мне не осуществить ни одного из придуманных мною фасонов. – Улыбнувшись герцогу Сент-Олбансу, она спросила: – А как насчет ваших новых приобретений, кузен Обри? Какую вазу вы всё-таки купили – мраморную или бронзовую?
– Обе, и вы их увидите, когда заглянете в следующий раз к нам на Мэнсфилд-стрит. – Он окинул стены гостиной взглядом светло-голубых глаз. – Вы убрали отсюда полотна, которые приобрели на моем аукционе.
– Рембрандта вы увидите в моей музыкальной комнате. – Понизив голос, она добавила: – А вакханка слишком откровенна для смешанного общества, я держу ее у себя в будуаре.
Герцог рассмеялся.
Два эти полотна обошлись Ориане в сумму около четырехсот фунтов, однако она не жалела о своей прошлогодней причуде. «Вакханка, переходящая ручей» была прекрасным дополнением к коллекции картин, оставленных Ориане отцом, а полотно великого голландца «Матрона, дающая советы дочери» она выбрала по чисто эмоциональным соображениям: позы дочери и матери пробуждали в ней ностальгию по тем временам, когда у Орианы были добрые отношения с матерью.
Майкл Келли – певец-тенор, композитор, бонвиван – вошел в гостиную вместе со своей партнершей по исполнению дуэтов Анной Марией Крауч, которая жила в одном с ним доме на Лайсл-стрит. Их законный брак был невозможен, так как существовал мистер Крауч, а они оба исповедовали католическую веру, запрещающую разводы. Мик Келли дирижировал пением в театре «Друри-Лейн» и в театре «Ройял», а миссис Крауч являла собой уникальную редкость – она была английской примадонной.
Миссис Крауч сказала Ориане своим чистым голосом:
– У Мика для вас приятные новости, но я предоставляю возможность ему самому изложить их.
– Попозже, – заявил Мик и подмигнул Ориане. – Не следует говорить о делах на пустой желудок.
Ориана не связывала с упомянутой новостью особых надежд, так как, не обладая итальянской фамилией, вряд ли можно было рассчитывать на место в оперном театре. Вероятнее всего, Мик собирается предложить ей одно из своих последних сочинений для исполнения в Воксхолле.
– Не хотите ли вина? – предложила она, когда Уин-гейт появился с подносом.
– Я не враг соку виноградных гроздей, – ответил Мики, едва дворецкий удалился, спросил: – У вас новый слуга? Желаю, чтобы вам с ним повезло больше, чем нам с миссис Крауч, когда мы решили увеличить штат прислуги. Слугу нам порекомендовал совершенно незнакомый человек, и мы вскоре были вынуждены его уволить, заподозрив, что он намерен нас ограбить. Как потом выяснилось, оба они действовали заодно с целой шайкой грабителей. Один угодил в Ньюгейт, а второго повесили, бедолагу. Будьте осторожны, Анна, и постарайтесь убедиться, что лицу, которое рекомендовало вам слугу, можно доверять.
Не успела Ориана объяснить, что присутствие Уингейта – явление временное, как в гостиную вошли сэр Джозеф Бэнкс с супругой и сестрой. Дамы этого семейства предпочитали костюмы для верховой езды любой другой одежде, и Ориане всегда забавно было видеть их у себя в вечерних туалетах. Леди Бэнкс надела свою свадебную брошь с большим желтым бриллиантом, окруженным более мелкими обычными, Сара София Бэнкс вообще не носила драгоценностей.
После взаимных приветствий сэр Джозеф заметил:
– Для меня неразрешимая загадка, чего ради вы приглашаете такого закоснелого старого книжного червя, как я, на ваши приемы.
– Вы мой сосед на Сохо-сквер и сосед герцога в Виндзоре.
– Мы редко видим герцога с тех пор, как сгорел Хэну-орт-Парк. Я должен спросить его, успешно ли продвигается восстановление дворца.
Ориана предложила ему вина, но сэр Джозеф, покачав седой головой, пробормотал, что, к сожалению, он заложник своего желудка.
– Сегодня вечером я познакомлю вас с новичком в Лондоне, – сообщила ему Ориана. – Он уроженец острова Мэн, большой знаток геологии и минералогии, автор книги о камнях своего острова.
Но где же Дэр? Что могло его задержать? Гостиная наполнилась оживленными разговорами гостей, а Ориана то и дело поглядывала на дверь, плохо понимая, что говорит ей кто-либо из присутствующих. Ее репутация безупречной хозяйки находилась под угрозой из-за сильного опоздания – или, не дай Бог, отсутствия – одного из гостей, кроме того, ей необходимо было доказать своему умному, любящему деревенское уединение поклоннику, что она городская жительница, ведущая бурную светскую жизнь, что время ее расписано по часам, что она чудовищно занята и не может вести праздную жизнь. Если Дэр поймет это, он уедет из Лондона. Пока он здесь, ей приходится жить в постоянном страхе, что его настойчивость и личное обаяние сломят ее сопротивление и приведут к тому страстному сближению с ним, которое уже имело место в Скай-хилле.
Занятая своими беспокойными размышлениями, Ориана не сразу сообразила, что сэр Джозеф обращается к ней и в то же время, сдвинув свои густые седые брови, пристально разглядывает мужчину, появившегося на пороге гостиной.
А на пороге появилась весьма впечатляющая фигура.
Когда Дэр наконец вошел в гостиную, сэр Джозеф спросил:
– Это тот самый парень, о котором вы мне говорили? Я уже видел его на обеде у главы судебной и исполнительной власти в Дербишире. Полагаю, это он. Кто он такой?
– Сэр Дэриус Корлетт, – ответила Ориана, крепко, до боли в пальцах стиснув ножку рюмки с вином.
– Корлетт? – повторил сэр Джозеф. – Уверен, что знал его деда, король даровал нам баронство в один и тот же год.
Вспомнив о долге перед гостем, Ориана подошла поздороваться с Дэром, добавив еле слышно:
– Негодник, почему вы мне не сказали, что знакомы с сэром Джозефом?
– Это было бы сильным преувеличением, – отвечал тот. – Мы встречались всего один раз и очень давно.
– Он вас узнал.
– Я этого не ожидал.
– Вы опоздали, – упрекнула она его.
Вечерний костюм Дэра был великолепен, отлично сшитый черный сюртук, темно-вишневый жилет в узкую белую полоску, белые шелковые панталоны.
– Я не привык обходиться без камердинера, – объяснил Дэр. – Пришлось обратиться за помощью к двум гостиничным слугам, и я не уверен, все ли у меня в порядке. Если Уингейт подойдет поправить мне галстук, я пойму, что не все как надо.
– Вид у вас, – проговорила Ориана и сглотнула, чтобы избавиться от сухости в горле, – вид у вас такой, каким и должен быть. Идемте, я представлю вас.
Она проделала необходимую процедуру, познакомив Дэра с каждым из гостей в порядке их значимости, начиная с герцога. Если Раштон и был удивлен, что видит Дэра, то ничем этого не показал.
Глава 16
В положенное время Ориана пригласила гостей в столовую. На столе, накрытом ее лучшей скатертью, были расставлены фарфор, хрусталь и серебро, отражавшие огни свечей и канделябров. Она села во главе стола, напротив, на другом конце стола, занял место герцог. Справа от себя она усадила Раштона, рядом с ним мисс Бэнкс, далее сидели Мик Келли и леди Бэнкс. Слева от Орианы сел Дэр, за ним миссис Крауч, сэр Джозеф и леди Кэтрин.
По части приемов Ориана не могла соперничать со своими знаменитыми соседями, у которых собирались люди ученые, богатые и пользующиеся широкой известностью, чтобы обсудить важные для них глубокие проблемы. Но она гордилась тем, что у нее за столом присутствует блестящая коллекция умов, талантов и титулов, здесь были представлены наука, эрудиция, политика, музыка и промышленность в их персональном воплощении.
Уингейт обнес гостей белым вином, предназначенным для первой перемены блюд, которая состояла из супа «лор-рен», салата, французских бобов, молодых артишоков в белом соусе, паштета из голубей, лососины в соусе из омаров и воздушного пирога с телятиной. К огромной радости Орианы, изысканные блюда, приготовленные Луи, были оценены гостями по достоинству, так же как и последовавшие за ними более солидные кушанья второй перемены.
Раштон принял на себя обязанность разрезать олений окорок, поданный под соусом из трюфелей, отрезав ломтик мяса, он предложил его Ориане.
– Это не для меня, – сказала она, – благодарю вас. Раштон виновато улыбнулся.
– Простите, я запамятовал, что вы предпочитаете рыбу и птицу.
Дэр, умело разделив на четыре части жареную молодую утку, положил Ориане на тарелку кусочек грудки, что она и приняла без возражений.
– Сэр Дэриус, вы уже приобрели необходимые предметы мебели? – спросил граф.
Чтобы скрыть свой интерес к ответу Дэра, Ориана с преувеличенным вниманием занялась горошком по-французски у себя на тарелке.
– Да, я купил несколько вещей в магазинах возле Сохо-сквер и Сент-Джеймса, – ответил Дэр.
– Значит, теперь вы задержитесь в Лондоне недолго, – рискнул предположить Раштон.
– Вероятно, – холодно произнес Дэр.
Ориана не могла понять, почему ее так обеспокоили слова Корлетта. Еще недавно она так надеялась услышать, что он вскоре уезжает. Украдкой бросив на него взгляд, она увидела, как он передает миссис Крауч блюдо тарталеток с вишнями и кремом.
Вторая перемена кончилась, со стола убрали все блюда и скатерть, а на прекрасную столешницу красного дерева поставили фрукты и сыр.
Ориана дала знать Уингейту, что пора принести бренди и портвейн. Сама она встала из-за стола и в сопровождении других дам перешла в гостиную. Сознание Орианы складывалось в условиях континентальной Европы, и ей не нравился этот чисто английский обычай послеобеденного «разделения полов», однако она была вынуждена ему подчиняться.
В гостиной дамы поболтали о недавно прочитанных книгах, потягивая шерри и заедая напиток лимонными бисквитами и миндальным печеньем. Миссис Крауч, не давно оправившаяся от недомогания, рекомендовала леди Бэнкс своего врача, который, как она полагала, мог бы полечить ее мужа. Грубоватая мисс Бэнкс поведала о своей недавней поездке в парк в новом фаэтоне. Опытная и смелая любительница править, она тратила значительные суммы на лошадей для своих экипажей, а теперь предложила Ориане как-нибудь проехаться с ней вместе верхом.
– С удовольствием, – сказала Ориана в ответ на это любезное приглашение и отошла к леди Кэтрин, к которой питала искреннее родственное расположение.
Понизив голос, она начала расспрашивать ее светлость, как продвигается ее тайный роман с капелланом герцога.
– Я еще не говорила отцу о том, что мы с мистером Берджессом решили пожениться, – поделилась с Орианой леди Кэтрин. – С тех пор как умерла мама, мне приходится вести домашнее хозяйство, а пока отец занят восстановлением Хэнуорта со всеми проистекающими из этого заботами, он рассчитывает на то, что я буду поддерживать порядок в доме.
Сердце Орианы преисполнилось сердечным сочувствием к родственнице, лишенной возможности обрести счастье в любви.
– Как долго вы можете скрывать ваши истинные желания?
– Берфорд знает. Они с моим Джеймсом искренние друзья, и он нас поддерживает. В мои тридцать пять лет трудно ждать долго.
Ориана попробовала представить себя в возрасте Кэтрин. Будет ли она сама через разделяющие их двенадцать лет все еще одинокой в ожидании человека, который сделал бы ей предложение? Вполне вероятно.
А Дэр Корлетт к тому времени уже давно обзаведется семьей у себя в Скайхилл-Хаусе, семьей большой и любимой. Его дети будут забираться на яблони в саду, цепляясь за корявые ветки, и ездить на своих пони по горным дорожкам. А богатая, красивая, знатная леди Корлетт...
Ориана прогнала от себя эти мысли, уже чувствуя ревность к несуществующей будущей жене Дэра.
Из столовой донесся громкий взрыв мужского смеха.
Через несколько минут оттуда вышел граф Раштон.
– Я задержался дольше, чем намеревался, – сказал он Ориане, – и это свидетельствует о том, какое большое удовольствие я получил нынче вечером. Но долг повелевает мне уйти.
Дальнейшая ответственность за развлечение общества выпадала на долю певцов. Ориана, сидя рядом с Боклер-ками и слушая богатый тенор Келли и нежное сопрано миссис Крауч, чувствовала, как мало-помалу исчезает хаос в ее мыслях. Когда пение кончилось, в гостиной прозвучали возгласы одобрения и аплодисменты.
Боклерки вскоре после этого уехали. Миссис Крауч сказала своему партнеру, что им тоже пора.
– Черт меня побери, я совсем забыл о своей приятной новости! – воскликнул Мик, тряхнув своей темноволосой лохматой головой. – В этом сезоне открывается вакансия первой певицы в оперном театре. Мистер Тэйлор говорит, что я должен поехать на континент в поисках примадонны. Мне совсем не улыбается перспектива такого путешествия, и я надеюсь, что Сирена Сохо сможет занять это место – если ей предложат.
Это была та великая возможность, которой Ориана так ждала, несмотря на то что после скандала с Теверсалом ей пришлось удалиться с опертой сцены. Она ответила Мику сдержанно, стараясь, чтобы в ее голосе не прозвучала нотка безнадежности – это могло охладить желание Келли ей помочь.
– Я внимательно рассматриваю все предложения, которые мне делают. Пока я не ознакомлюсь с подробностями ангажемента, я более ничего не могу сказать.
– Очень хорошо, мадам Предусмотрительность. Но будьте уверены, что я сделал свой выбор и всячески буду вас поддерживать.
Количество присутствующих сократилось до пяти человек. Только трио Бэнксов и Дэр остались на легкий холодный ужин, подали мясо, сыр и желе. Мужчины обсуждали дела в Дербишире. Мисс Бэнкс, подцепляя на вилку один ломтик мяса за другим, сетовала на своего упрямого и несговорчивого поставщика этого продукта. Леди Бэнкс несколько осоловела от обилия еды и позднего времени.
Когда разговор между двумя баронетами перешел к вопросам научным, Ориана стала следить за ним особенно внимательно.
– Вы встречались с доктором Хаттоном?
– Часто. Я учился в Эдинбургском университете и посещал его лекции по геологии. Мой юношеский энтузиазм забавлял его, однако он ввел меня в прославленный кружок своих единомышленников. Я помогал им во время полевых исследований, каталогизировал образцы и делал зарисовки. Мои познания в минералогии были достаточно глубокими, однако доктор Хаттон помог мне в овладении навыками наблюдения. Под его руководством я научился более точно определять системные отношения между различными геологическими породами.
– Я не имел чести знать его лично.
– У него проницательный взгляд, блестящий ум и обаятельные манеры. Его научный энтузиазм поистине заразителен. Его любили все, а его популярность в среде собратьев по науке, думаю, может служить наиболее серьезным доказательством его незаурядности.
– Это действительно так. Люди науки могут быть столь же мелочными, завистливыми и склонными к низким поступкам, как и все прочие представители человечества, если даже не в большей степени. – Сэр Джозеф внимательно посмотрел на Дэра. – Я, например, удивлен тем, что ваши коллеги не предложили вам вступить в Эдинбургское королевское общество.
– Я в то время был всего лишь студентом, а семейные обязанности помешали мне получить научную степень. Я все еще дилетант.
Ориана тут же ополчилась на излишнюю скромность Дэра.
– Как я уже говорила, сэр Дэриус создал научный труд, посвященный геологии его острова, – сказала она.
– В качестве президента старейшего Королевского общества я мог бы помочь вам обратиться непосредственно туда, – заметил сэр Джозеф и добавил, кивнув в сторону Орианы: – Королевский предок этой леди, король Карл Второй, основал нашу организацию, и его бюст занимает почетное место в нашем зале заседаний.
Дэр ответил на это приглашение соответствующей благодарностью. Потом он встал и вежливо поблагодарил Ориану за приятный вечер. Зная его уже достаточно хорошо, Ориана уловила под внешне любезной формой его слов скрытое недовольство.
Несколько часов назад она хотела, чтобы Дэр покинул Лондон, а сейчас почувствовала себя невероятно одинокой оттого, что он покидал ее гостиную.
С его уходом вечер закончился. Соседи Орианы, высказав свою признательность, спустились по лестнице к выходу. Из окна Ориана наблюдала за тем, как они втроем переходят площадь.
Ориана обессилено опустилась в кресло. Сбросив тесные шелковые туфельки, распрямила затекшие пальцы ног. Она предпочла не возвращаться в свою опустевшую гостиную, где больше не было ни музыки, ни веселья. Горький осадок после таких приемов был неизбежным следствием ее одиночества, которое после смерти матери никто с ней не разделял.
Казалось бы, ее должно было обрадовать сегодняшнее предложение Мика Келли. Однако Ориана не могла думать ни о чем, кроме скорого возвращения Дэра на остров Мэн.
На лестнице послышались шаги. Ориана крикнула:
– Все уже ушли, Уингейт. Можете убирать со стола.
– Я не Уингейт.
В комнату вошел Дэр.
Ориана быстро встала с кресла.
– Я думала, вы ушли к Морланду.
– Я ушел не далее вашего винного погреба и ждал там, пока горизонт не очистился. Уингейт показал мне бочонок муската, который ему пришелся по душе.
– Он может выпить его хоть весь, если хочет. После того, что он сделал в этот вечер, он заслужил награду.
Дэр потянулся рукой к шее и начал развязывать галстук. Ориана, смущенная тем, что стоит перед ним без туфель, даже не обратила на это внимания.
Бросив длинную полотняную ленту на спинку стула, Дэр сказал:
– Такой красивой, как сегодня, я вас еще не видел.
– Вы сами выбрали это платье, – улыбнулась Ориана, чувствуя, как бурно заколотилось ее сердце.
– Мне довелось нынче беседовать с одним из самых выдающихся умов нашего времени, но я все время думал только о том, что хочу обнять вас, дотронуться до вас.
Неуверенным голосом Ориана произнесла:
– Мои слуги поблизости.
– Я не замечаю никого из них.
Она почувствовала на своей щеке его горячее дыхание. Наклонив голову, увидела, как его загорелые пальцы, сминая блестящую ткань и кружево, забираются к ней под корсаж.
– Я мечтал об этом весь вечер, не отталкивайте меня.
Дэр поцеловал ее страстным, долгим поцелуем, Ориана прикрыла глаза и вся отдалась ощущению блаженного наслаждения.
Она хотела его до боли, думая в то же время, что, если не воспротивится сейчас его объятиям, ее внутренний бастион рухнет – и прощай тогда независимость, гордость, самоуважение.
– Если вы одолжили мне своего дворецкого в обмен на то, чтобы я переспала с вами...
– Ничего подобного. Но я был бы обманщиком, если бы сказал, что не хочу соблазнить вас. Это так, и мы оба это знаем.
– Вы должны уйти, – еле выговорила она хриплым шепотом.
– Да, я уйду. – Однако он продолжал сжимать Ориану в объятиях. – Мое желание и ваше нежелание несовместимы. Я не перестану желать вас, Ориана, но я не останусь здесь и не пополню ряды тех назойливых ухажеров, которые осаждали вас в Гайд-парке.
– Именно поэтому вы сказали лорду Раштону, что собираетесь уехать из Лондона?
– Я уезжаю, потому что вы этого хотите.
– Я сама не знаю, чего хочу, – призналась Ориана. – В Ливерпуле все было гораздо проще и яснее. Когда вы явились сюда, я решила дать вам почувствовать вкус моей реальной жизни, полагая, что вам он покажется неприятным.
– Как и вам самой?
– Я привыкла.
– Значит, прогулка в парк и включение меня в список гостей на вашем званом обеде потребовались для того, чтобы порвать со мной? – Дэр покачал головой в удивлении. – Первый месяц нашего знакомства вы скрывали, кто вы такая. Теперь же используете свое положение, чтобы прогнать меня?
– Я должна! – с горечью воскликнула она, но не смогла удержаться от вопроса: – Я еще увижусь с вами до отъезда в Ньюмаркет?
– Только если вы готовы к последствиям. – Дэр крепко поцеловал ее, его сильные, широко расставленные ноги удерживали Ориану на месте. – Есть у меня шанс остаться, Ориана?
– Воксхолл, – пробормотала она.
– Что?
– Встретимся там после моего концерта. Вы получите ответ на ваш вопрос.
Когда Дэр ушел, Ориана открыла ящик письменного стола, в котором лежал его геологический трактат. Зажгла масляную лампу и перечитала короткое введение.
Тайком покинув Глен-Оддин, она лишила себя тех чудес природы, которые Дэр описывал, – гор, рек, песчаных берегов, чистого воздуха островных городов. Ей так хотелось увидеть все это снова, но она сомневалась, что это когда-нибудь произойдет.
