Текст книги "Культурист. Шахматы. Сфинкс (СИ)"
Автор книги: Марфа Эсаулова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)
На улице останавливаюсь, потому что сделать следующий шаг – боязно до параллелепипеда... до паралитика... до паралича! УУУУФФФ!
Вспомнила слово, а оно не из коллекции простых книг!
– Принц, выполняйте своё обещание палача! – я обошлась без научных званий смотрителя за умершими продуктами.
– Однажды Царь Гренландии Эдип повстречал сфинкса около скелета моржа! – Мусорщик поднял антенну правой руки, чтобы голос распространился на три метра.
– Царь! Сфинкс! Гарсия и дон помоечник не врут! – Ядвига с возбуждением ткнула меня молоточком локоточка в руку.
Конечно, промахнулась и заехала в Солнечное сплетение.
Я потеряла дыхание и на нескоьлко мгновений весны ушла из Мира Сего!
Вернулась, и поняла, что важное не пропустила – так в автобусе длительного следования пассажиры спят, но всё равно двигаются вперед.
– "Утром он на четырех, днём на двух, а вечером на трёх", – сфинкс задал важный жизненный вопрос Эдипу. – Милорд мусорщик высыпал на голову сухой чай из банки "BMW".
Мы с Ядвигой дрожали от восторга, потому что прикоснулись мозгами к ТАЙНЕ сфинкса и крылу приключения!
Виконт Гарсия Аполлон Болконский кусал пряничные губы, надувал мускулы ног, с трудом сдерживал голову, чтобы она от страха не убежала.
Граф помоечник откусил от чёрного банана, получил силы и калории:
– Эдип долго не думал, потому что он любил свою маму.
"Ответ – человек! При рождении – утром, человек ползает на четырёх.
Потом – днём – он передвигается на двух.
Вечером – в старости – опирается на третью ногу, на костыль!"
Сфинкс услышал правильное толкование ответа и с досады проглотил скелет моржа.
От костей у сфинкса случился запор, и он умер... сфинкс погиб, а не запор! – Мусорщик выдал первую тайну беременности сфинкса (а сколько всего тайн? сиксилиард арбузный?).
Ой! Не беременности, а – мудрости сфинкса!
– Не желаете ли прокатиться на машине времени ТУДА или ОБРАТНО? – Дяденька со свалки удивлял нас дальше, потому что мальчики всегда шалуны, придумывают увеселения для девочек.
Он из груды мусора выдернул инвалидное кресло на колёсиках, а к спинке кресла приделан шокер для удара током. – В секретной лаборатории учёные сконструировали машину времени, но не успели испытать на ясноглазых кроликах и чумных мышах.
Старший научный сотрудник украл из магазина картофельный салат с луком и майонезом... МДА! Вкусно... Я часто пробую заморские деликатесы из своих неисчерпаемых кладовых!
ОХ! Ирония судьбы без лёгкого пара.
Люди трудятся, чтобы получить еду!
А я работаю, чтобы от еды избавиться – везут и забрасывают меня тухлой, просроченной провизией!
– Дон сторож! Машины времени не существует, потому что нам в школе сказали! – Моё фырчанье наполнено хрустальным презрением к медвежьему невежеству смотрителя кладбища... начальника помойки.
– Не спорю, мадемуазель в коротких штанишках в виде юбочки! – дедушка примирительно развел руки воротами (с правой ладони слетела живая мышка с голым желтым хвостиком). – Может быть, и не существует машина времени, но они её изобрели.
В лаборатории по делу голодающего воришки устроили обыск, описали имущество, вынесли всё, вплоть до сломанных розеток.
Машина времени отношение к воровству салата не имела, поэтому её со злорадством вышвырнули на помойку.
– Вы на ней летали? плавали? ездили? – Ядвига прикоснулась пальчиком к подлокотнику инвалидского кресла и тут же убрала экспериментальную руку. – Ой! Боязно!
– Не летал! Не плавал! Не путешествовал по горам на машине времени! – Вздох помоечника поднял облако серебряных комаров. – Я не девушка, но мне тоже страшно до судорог в ногах.
Вдруг, улечу до смерти?
– ХА! Если шарик надувают на параде, то шарик веселит, а не убивает!
Машину времени сконструировали, поэтому она – как шарик – радует! – Мои познания в машинах времени и резиновых шариках удивили даже распрекрасную меня.
– Шарик опаснее водородной бомбы! – Правый глаз смотрителя помойки выпал, остался цветком незабудки в кучке рыбьей чешуи. – Мой папа сочинял докторскую диссертацию, а мамочка подшутила по-цирковому.
Она надула миленький голубой детский шарик, подкралась к папе со спины, и... лопнула не только шарик, но и нашу прошлую жизнь.
ШАНДАРАХ! БАБАХ-БАБАХ!
Папа от взрыва шарика сошёл с ума, ушёл из науки, и до сих пор коллекционирует марки, а не деньги! – Сторож кивком головы (с гнездом вороны) предложил маркизу Болконскому опустить ягодичные накачанные мышцы в инвалидное кресло, переделанное в машину времени.
– По всей Вселенной девушки охотятся за мной, потому что плакаты с моим изображением висят в каждой дамской гримёрке! – Сэр Гарсия выпятил колесо груди (мы с Ядой переглянулись в холодном испуге, потому что не видели плакат с графом Болконским... у всех – плакаты, а мы – мимо... ОХ! стыдно-то как!). – По вечерам завывания женщин, скопившихся у моего дома, слышны даже на планете Венера.
Космонавты подтвердят мои правдивые песчаные слова.
Крики девушек не дают космонавтам спать.
Ночью подхожу к окну, бью в барабан, чтобы женщины угомонились и не прославляли мою молодую накачанную красоту.
– Меня тоже каждую ночь колотят бандиты, или колотит лихорадка! – Смотритель кладбища похвастался, с вниманием тигра посмотрел на барона Аполлона. – Чутьё подсказывает, что и вам достанутся оплеухи, господин путешественник с прямыми гранитными ногами.
– Трудно вам, сторож, не сойти с ума в гнилых испарениях, которые вызывают долгие стойкие галлюцинации! – Мужчины сразились на словах.
Никто не полетел в Золотой век на машине времени.
Наш путь продолжился под долгие и продолжительные проклятия мусорщика в спину графу Болконскому.
– Я бы засадил подлеца в тюрьму Бастилию!
Размозжил бы ему голову молотом ведьм! – Смелость мистера Гарсия возрастала с каждым метром, отделяющим нас от научного сотрудника свалки мусора. – Но прощаю его, потому что он благосклонно посмотрел на моё фотомодельное лицо и на слаженную кремниевую фигуру.
Через сто метров наткнулись на чудо.
– Приветствую вас, Королева снов! – Лицо красавчика культуриста побелело.
На губах появилась мучнистая роса.
Он поклонился девушке в легком ситцевом сарафане с нарисованными проказливыми обезьянками.
Я чуть в обморок не упала от хладнокровной мощи девушки.
На сарафанах обычно рисуют цветочки и узоры, а обезьянки – очень смело и страшно, всё равно, что я бы в школу пришла на туфлях без каблуков-шпилек.
– Вы не Копенгаген, милорд! – Девушка просверлила взглядом дырку в центра лба пэра Аполлона! – Не смотрите на меня, как на мёртвую зайчиху.
– А вы – не Королева снов! Я ошибся! – От обиды у лорда Гарсия из ушей потекла дурная кровь.
Мешковина туники с жадностью вампира впитывала тоненькие ручейки.
– Королева снов приходит во снах! – Пояснение для глупышек от важного и отважного!
Иногда мне снятся трупы зверей и птиц на вертелах над костром!
Но чаще приходит Королева снов!
По закону она должна обольщать меня и требовать автограф.
Но девушка, лицо которой я не видел, шарит по карманам, вытаскивает мои деньги и скрывается до первых петухов.
Я просыпаюсь в поту, понимаю, что я не покойник, моё тело не привязали к воротам гаража на всеобщее обозрение.
Знаю, что Королева снов снилась.
Но на всякий случай проверяю карманы сюртука и роюсь в нищебродской сумке.
ФЬЮИТЬ! Королева снов – выдумка, фантазия, сон, но деньги-то пропадают с концами.
Не помогают ни видеокамеры слежения, ни бронированные двери из танкового железа.
Никто ночью ко мне не приходит, кроме девушки во сне, а деньги пропадают наяву, будто их корова из прошлого языком слизала. – Виконт Болконский остановился на границе кладбища мусора и кукурузного поля.
Поклонился мусорным кучам и неясным летающим теням.
Некоторые призраки подпрыгивали с мешками мусора, другие – плавно парили в воздушных струях, изображали буревестников.
Третьи плясали до одури и исчезали в желудке помойки.
– Кукурузное поле – зловещее и опаснее, чем ад! – Гарсия Аполлон Болконский вздрогнул, отвернулся от нас и молча посмотрел на свою железобетонную ногу правую ногу. – За полем – сфинкс и наша цель – сокровища Атлантиды, богатства древнего Мира, моральные ценности Будущего! – Отдаленный вой кладбищенского сторожа поставил точку за словами гера Аполлона.
Мы вступили в зеленый – с налитыми снарядами початков – лес кукурузный.
– В сущности, из уроков ботаники мы много знаем о кукурузе и её разноцветных витражных зернах! – Я размышляла вслух, заглушала страх децибелами голоса и шуршанием жестких бритвенных листьев.
Лицо гера Гарсия согнуто от молнии судороги страха.
Губы зеленеют, а глаза горят доменными печами.
Ядвига посинела, соперничала с лазурью по цвету.
В музее я видела Иранскую лазурь... или бирюзу – красиво, но до ужаса страшно, когда камень синий, словно лицо недельного покойника.
Яда и виконт Аполлон тоже боятся, даже слова загнали в желудок!
Значит, я – одна, за всех думаю и говорю:
– Генетики изобрели кукурузу с черными, красными, желтыми, зелёными, оранжевыми, фиолетовыми, синими и бронзовыми зернами.
Я читала неясные байки о том, что творится на кукурузных полях после кровавого рассвета.
Но какие тайны скрыты в корнях растений – знают только покойники, похороненные на поле.
Твари земные, инопланетяне адские находятся за пределами понимания тоненькой испуганной девочки шахматистки.
– Пить! Пииииить! – Из зарослей вылетела чёрная рука и схватила меня за правую ногу.
ОХ! Моя балетная ножка – Центр Вселенной – в плену.
– Демон выполз из грязи! – Виконт Гарсия засапожным ножиком ткнул в чужую засыхающую руку.
Она зашипела (или хозяин руки шипел?) и змеей уползла в кукурузные джунгли.
– Агрономы из ближайшей деревни сказали бы, что рука покойника – примитивное колдовство вуду.
Преподаватели Гарварда и Оксфорда сошлись бы во мнении, что базарный фокусник пугает девочек и – с алчностью торговки семечками – трогает за конечности.
Но я промолчу (промолчал?), потому что руки нет, и нет пятерых убитых, которых я разорвал бы зубами.
Если бы вслед за рукой из кукурузы выскочили разбойники, то я бы их не пощадил, разбрасывал бы по сторонам, как фермер швыряет в мерзлую землю семена капусты. – Великан Болконский с любовью посмотрел на свои наливные яблочные бицепсы.
Я сразу зауважала человека, который освободил меня от черной руки демона.
– Если мы в кукурузной чаще, то я попробую свежую кукурузку.
Грибники кушают грибы, ягодники – ягоды, а кукурузники – маисовые зерна! – Ядвига с силой крутанула початок, и оторвала ему голову. – Мои тридцать два зуба справятся с початком быстрее, чем полк мышей! – Подруга грызла свежую мякоть, и я тоже сорвала початок, потому что главное в дружбе девочек – единство.
Если одна грызёт, то и вторая тоже насыщается на долгую дорогу к шахматам.
– В кукурузе много витаминов и полезных злаков... минералов для работы мозга во время турнира! – Я оправдывала свою жадность, волновалась до крика души. – Мясник одним ударом мясорубки превращает быка в котлету.
Кулинар варит кашу из топора.
Девочки-белочки, поэтому – грызём!
– Согласен, соратницы! – Гер Аполлон красиво приложил ладонь правой неподъемной руки ко лбу, затем отставил левую ногу, покачнулся – модель на подиуме (мы – от восторга – чуть не подавились сладкими мучнистыми зёрнами!). – Ожидайте меня здесь, пока я живой!
Выберу в чаще самый большой и прекрасный початок для себя, и вернусь с победой и вычищенными зубами, наполненным желудком и чувством полного морального удовлетворения. – С воплем раненой лисицы дон Болконский скрылся в мохнатых зарослях.
– Мужчины всегда свой поход в туалет обставляют торжественно! – Яда проследила за колыханием макушек солнечной кукурузы. – Страшно! Вдруг, сфинкс заявится за нами, а гер Аполлон не успеет прийти на помощь?
– Милорд Гарсия – Скорая Помощь? – Я присмотрелась к обновленной – после поедания кукурузы – подруге.
Её ресницы двигались бесшумно, задевали за мраморные щёки.
Узкие плечи посинели и отражали радиоактивные лучи.
Зеленый глаз Ядвиги смотрел на её правый локоть со следами зубов.
Яда умудрилась – укусила локоть, который не укусишь!
– Яда! Ядвига! Ядвига Бетховен! Ты живая? – Прикрыла веки Ядвиги, затем снова открыла, словно форточку в морозный день.
– Стефа! Я думаю! Я не умерла! – губы (с разноцветными чешуйками зёрен кукурузы) двигались не в такт словам. – Сэр Аполлон пригласил нас в кафе-мороженое, подарил цветы... или сначала подарил ромашки аптекарские противозапорные, а потом угостил мороженым молоком с сахаром?
МЫ отправились за сокровищами; путь лежит через охранника – сфинкса.
Сфинкс мучает искателей клада мутными болотными загадками.
По дороге мы встретили помойку и её смотрителя, машину времени и кукурузное поле.
И мой осиновый вопрос тебе и мне, Стефа...
Хорошо ли это?
А где праздник?
В чем Правда, подруга? – Яда выполнила свою миссию на Земле, но не умирала, потому что девочки никогда не умрут!
– Хорошо ли это? ХМ! Не знаю, потому что не видела праздника!
Вопросы о Правде, о празднике и о "хорошо ли это?" я слышала в фильмах о жизни!
Но точно знаю – правды в кукурузном поле мы не найдём!
– И чо? Чё я спросила? И чо ты ответила, Стефа? Какой вывод мы сделаем из академического диалога? – Яда смотрела на меня с осенней надеждой – так синичка выпрашивает у птицевода кусок сала.
– Кто мы в этом Мире? Зачем родились? В чём цель нашей жизни? – Я эхом ответила и поняла, что мы сходим с ума в кукурузном наркотическом поле.
Вопросы и ответы потеряли смысл, осталось одно желание – выжить!
Стебли рельсовые, беременные початки, могильные корни зловещего растения... разве в кукурузе – Счастье?
Мы завыли – жалобно протяжно, оплакивали шахматные соревнования, которые пройдут без нас, если мы заблудимся в горе-луковой кукурузе.
Вдруг – словно золотой чёрт из банановой кожуры – на полянку к нам выпрыгнул мистер Гарсия Аполлон Болконский.
Он – потому что настоящий культурист – не спрашивал, в чём причина наших погребальных причитаний.
Правой рукой сжал моё горло, а левой ногой целил в кадык Ядвиге.
Яда намёк поняла, поэтому замолчала, не призывала воплями полицию и Ангела Хранителя.
– ТССССС! ОНИ повсюду! – Сэр Болконский разъяснил ситуацию, объяснил, всё по полочкам памяти и ума разложил! – Сижу, думаю, смотрю в кукурузе, а засапожный нож – по методу расписных индейцев – зажал в зубах. – Экскурсовод по памятным местам сфинкса рассказывал, что с ним приключилось, когда он днём отправился смотреть на Звёзды. – Сильные волосатые руки обхватили меня за плечи, и я почувствовал, что кости трещат в меховом капкане.
Горилла, или Очень Большая Горилла, выворачивала мои суставы, дышала в ухо кукурузным перегаром.
Она думала, что перехитрила парня, который жмёт от груди вагон с цементом, и приседает с коровой на плечах.
Ножом изо рта я нанёс наугад сорок семь яростных ударов по лапам диковинного кукурузного зверя, осквернителя чистой кожи культуристов.
Раздалось сатанинское рычание (рычит ли сатана, или хихикает?).
Зверь ответил мне жутким воем (мы не слышали вой Очень Большой Макаки), и скрылся в зарослях молодого бамбука.
Бамбук борется с кукурузой за место под Солнцем, и побеждает!
Прежде, чем я закричал от нахлынувшего потустороннего кошмара, на меня упал кукурузный початок величиной со штангу.
Я не отключился, потому что каждый день по три часа качаю мускулы черепа.
Сразу же подскочил и побежал к вам на выручку, потому что вы – болды... поэтические девочки из села Болдино, где поэт Александр Сергеевич Пушкин сочинял романы о дуэлях. – Гер Аполлон облизнул пересохшие каналы губ и пробормотал тихим голосом служителя сабвея: – Поторопимся, потому что сфинкс скоро ляжет спать в хрустальный гроб.
Он по ночам превращается в Спящую Царевну, переделывает себя под её модельный образ.
Усталый Принц – Принцев в последнее время развелось море – поцелует лже Спящую Царевну в гробу.
Видал её в гробу, и целовал в гробу – династия!
Принц надеется, что Принцесса проснётся и подарит ему Дворец со слугами, домашним скотом и базарами.
Но вместо красавицы Принцессы видит сфинкса с задумчивыми сливовыми глазами.
ХМ! Глаза задумываются? – Мусью Гарсия раздвинул медные стебли кукурузы и вскрикнул огненным голосом: – Матушки мои, батюшки! Пир во время чумы? – Дон Болконский схватил нас в охапку, чтобы мы в смертельном ужасе не испортили Мирную картину поедателей кукурузы.
Дикие и страшные люди в набедренных шелковых повязках танцевали около костра, прыгали на гробах, верещали жутко (почему мы не услышали их заранее, и не прошли стороной по лезвию ножа?).
Мужчины узкоплечие и широкобедрые, потому что недавно болели гриппом.
Женщины, наоборот, – атлетически сложенные культуристки – шкафообразные, с узкими мальчишескими бедрами.
Светлые лица танцоров и певцов покрыты слоем жидкого стекла, а огромные глаза синели небесами.
Ухоженные волосы обвиты оловянной проволокой (или железная, я не хирург и не инженер, чтобы разбиралась в свойствах металлов).
Я отвернулась от погребального костра и увидела на золотом троне карлика Якова из мультфильма.
К карлику веревкой, сплетенной из листьев кукурузы, привязан красный живой крокодил.
Из одежды на карлике Якове только кожаные стринги, похожие на стринги нашего мистера Болконского.
Из чёрных десен вытекала густая белая сыворотка.
– Вы не похожи на дьяволов из преисподней! – Карлик прошептал, встал с трона и упал передо мной на колени.
Он не подобострастничал, просто – поскользнулся на обгрызенном початке кукурузы и грохнулся по-рабски.
Мне понравилось, что барон карлик стоит передо мной на коленях, возвеличивает жестами.
– О вашем приближении нам рассказал шорох стеблей кукурузы.
Кукуруза для нас – и папа, и мама, и телевизор с компьютером и телефоном!
Мы бы вышли вам навстречу с маисовыми лепешками, но в бессмысленной давке и в толкотне пять человек задавили друг друга, не люди, а – пассажиры в автобусе.
Мы давно ушли из больших городов, и в кукурузе находим Счастье и детей.
Здесь остановилось время, лишь старики и коты напоминают о жизни.
– Я никогда не прощу тебе, что ты, король джунглей, нацепил стринги из МОЕЙ коллекции! – Герцог Аполлон процедил слова сквозь дырки в фарфоровых зубах. Лицо его посинело от новорожденного гнева. – Снимай трусы немедленно!
Переоденься, чтобы не походил на меня! – культурист рванулся к карлику Якову, намеревался сорвать с него стринги, чтобы чудовищный Царёк не пародировал великих качков.
– Дьявольщина! – карлик Яков пробормотал, а затем завизжал тонко, по-школьному: – Стража! Слуги! Помогите! Убивают! – На четвереньках пополз к трону, словно не трон, а – электрический защитный стул.
Присел, включил ток, и уже ничто в Мире не испугает!
Дикари не бросились на помощь, наоборот, они заржали – весело, свободно – так смеются только раскрепощённые поедатели кукурузы.
Я позволила себе плотоядную улыбочку (плотоядная – потому что из моей плоти, из моих губ!).
Ядвига фон Краузе подхихикивала, перекрывала ручеек смеха плотиной ладошек.
Виконт Гарсия Аполлон Болконский взъярился голубем.
Шагнул к трону – ОХ! Не наследник престола он, ОХ, не наследник!
Великая левая нога наступила на огрызок кукурузного початка, и наш гид свалился к ногам Ядвиги.
Один-один в пользу девочек!
Потешным жуком синьор Аполлон барахтался на спине, дрыгал руками и ногами по-жуковски, не мог подняться по-черепашьи.
МЫ с Ядой не выдержали, и захохотали в резонанс с местным военно-полевым населением.
На шахматных турнирах я часто смеюсь... молча.
Здесь, в царстве кукурузы и юмора, не закрывала дорогу смеху, потому что одна минута смеха заменяет витаминку "Юникап".
Пузатый дяденька среднего обезьяньего роста, облепленный сухими листьями кукурузы, вышел из толпы ржущих и умирающих от смеха дикарей.
Каменным кукурузным початком два раза ударил себя в лоб, и три раза – по распухшим, потрескавшимся батонам губ.
Лицо его от боли превратилось в гнусную харю злобного чёрта.
Меня особенно поразили кукурузные листья, свисающие с ушей.
Обычно на уши вешают лапшу, а здесь – вопреки традициям – привешивают листья кукурузы.
Не хватило денег на лапшу из кукурузной муки?
Сухие листья страшно шуршали, будто разговаривали.
Дяденька корчился около лежащего барона Аполлона, приплясывал, показывал сценки из театра Моды.
Дон Гарсия проклинал местное кукурузное население, но не вставал, потому что перепутал ножки.
– Стефания! Ядвига! Убейте меня, чтобы не мучился! – в глазах нашего поводыря плескалась огромная просьба голубого кита.
– Мы не создания тьмы, чтобы убивали людей! – Яда настроена решительно, и ответила школьным отказом. – Если в вас осталась капля никотина или мужества, зарежьте себя сами!
Танцор диско услышал речь Ядвиги, посмотрел на подругу со смесью ужаса и шахматного восторга – так проигрывающий шахматист нечаянно ставит мат сопернику.
Владелец сатанинского лика подошёл к Яде, притронулся кукурузным початком к её левой подкрашенной брови.
Затем вернулся к стонущему дону Гарсия и со всей бандитской дури огрел его початком по орлиному носу.
Мусью Болконский дернулся и заговорил гортанным и ржавым милым голосочком, похожим на стон телеги, нагруженной гробами.
В зарослях кукурузы геру Аполлону ответили кобры.
Они шипели, и шипение напоминало песню летнего дождя.
Мистер Болконский взвывал долго, бормотал, вскрикивал, сочинял заклинание сна.
Мы ничего не понимали, будто погрузились в скафандрах в джакузи.
Судя по недоуменным переглядываниям аборигенов, они тоже не расшифровывали слова нашего предводителя.
Несколько нагих девушек бросились к безумному сэру Аполлону, похожему на выдру:
– Прекрасный незнакомец с лицом Железного Человека!
Не плачь, мы любим тебя!– Девушки пользовались несчастным случаем, чтобы получить от мусью Болконского автограф.
Но пляшущий толстяк остановил фанаток, ударял им кукурузной палкой по ногам:
– Никто, слышите меня, дочери кукурузы! Никто не посмеет восхищаться посторонними, пока я жив! – Дяденька брызгал овсяными слюнями, опрыскивал растения и друзей!
Девушки упали и проклинали день (точно указали число, время и место событий), когда мистер Жакомо (имя толстого бегемотьего дяденьки) родился в кукурузе.
Я и Ядвига стали прозрачными, потому что дикари нас не замечали (или уже мысленно приготовили из нас котлеты по-барселонски).
В стене кукурузных воинов образовался широкий задний проход.
Наступила мёртвая тишина, её нарушал лишь хруст песка на зубах дона Аполлона.
Девушки на четвереньках отползли от Центра Вселенной (виконт Гарсия – Центр Мира!).
Листья на бедрах танцующего зашелестели зловеще, безысходно – так на кладбище ночью шелестит платьем дочка церковного сторожа.
Мужчина с лицом покорителя школьных столовых снайперски бросил в образовавшийся проход початок кукурузы.
Раздалось жалобное пронзительное, нечеловеческое, душераздирающее ворчание.
И на поляну вышла тонкая рыже-белая собачка чихуа.
Возраст её близился к десяти тысячам годам, потому что из шерсти на чихуа остался только клок седых волос на носу, а вместо глаз блестели фотоэлементы.
Люди и женщины стали разбегаться по норам, и оттуда выглядывали, блестели вазелиновыми лицами.
Карлик Яков на троне лихорадочно рыдал.
Собачка, вышедшая из джунглей, казалась Мировой скорбью.
Древнее тело почти прозрачное, призрачное.
– Собачка – не слишком кошмарная, почти живая! – Я дрожала хрустально, и колокольчики ужаса звенели в моей голове. Руки-ноги отсохли на время ужаса. – Нет ничего сверхъестественного ни во ставных золотых зубах, ни в огромном змеином хвосте, обгоревшем в огне древнего Мира.
Двигается она по-паровозному: шумит, кряхтит, вздыхает, выпускает газы – так умирает воздушный шарик.
– Она короче и мельче, чем обычная выставочная чихуа! – Ядвига до боли сжала моё правое ухо (хотя обычно в минуты страха сжимают руку). – Её победит даже зеленая навозная... ФУ! Нехорошее бранное слово "навозная"... муха.
Дяденька своим безобразным танцем над доном Болконским вызвал Жучку из кукурузных зарослей.
Собачка пряталась от обидчиков, а для неё – даже мотылёк – враг. – Яда присела на корточки (ухо! моё щипаное ухо отпустила, наконец-то), погладила пёсика по горному выступающему хребту.
Ласка не коснулась сознания древнего пса.
Он прошёл мимо нас с жалобным пищанием летучей мыши.
Я подбежала к костру, схватила кусок скворчащего кукурузного пирога и протянула бедному хилому животному:
– Мусеньки-пусеньки, животинка умирающая!
Кушай кукурузную дрянь! Ням-ням! Она не вкусная – по виду и по запаху, но полезная, заменяет дикарям Pedigree.
– РРРР! Ргав! Мерси-с!– собачка не верила своему счастью, потому что – судя по худобе – в последнее время питалась только воздухом.
Проглотила подаяние, сытно рыгнула – так у нас в школьной столовой мальчики развлекаются рыганием во время обеда.
После царского пира собака преобразилась в боевого пса пехоты.
Из раскрытой выздоровевшей пасти высунулся янтарный язык.
Тело мигом обросло тигриной шерстью.
Клыки превратились в сабли.
В животе её угрожающе тикали часы атомной бомбы.
Чихуа задрала заднюю ногу над нашим несравненным пэром Аполлоном и справила малую нужду ему на грудь.
– Собачка художественно писает! Умилительно! Животик барабанный облегчила! – В восторге я подпрыгнула, и в полете – по-турнирному – ударилась грудью в грудь Яды.
Мы упали бомбочками рядом с описанным сэром Аполлоном, и хохотали на втором ржущим дыхании.
Чихуа исполнила свой собачий долг: покушала и облегчила животик, ушла в кукурузные дебри.
Экскурсовод мусью Болконский неожиданно легко поднялся (собачья моча ударила ему в голову?).
Плечи обвисли, на спине вырос на миг горб, а в глазах нашего поводыря мелькало безумие культуриста.
– Опозорен ли я? В древнем Шумере жители выходили на площади и ждали – кому на голову накакает гигантская слоноподобная ворона.
Обкаканного сразу сажали на трон и объявляли царём Шумера!
Я покрылся холодным потом из могилы.
Если собачку прировняю к вороне, то я – царь!
В том случае, если пёс – не ворона, и даже не курица, то я – осмеян, оболган и унижен его отвратительным действием – обсикал меня. – Униженный (но не побеждённый) барон Гарсия цепко, по-рыболовному, схватил крючком руки лодыжку танцующего умирающего толстяка: – Виконт дикарь!
Вы познали мудрость кукурузы: она везде – на вас, вокруг вас, внутри вас.
Скажите мне без обмана, без трясучки – Толерантен ли чёрт?
Для меня ответ на этот злокачественный вопрос дороже жизни!
– Что нам шепчет кукуруза? – танцор кукурузного диско застыл, выпучил медные глаза на дона Болконского, шуршал сухими листьями, слушал их, разговаривал с мертвой тканью кукурузы, выпустил обогащенный воздух и поэтическим речитативом напел: – Кукуруза мне только что ответила, что отгадку – Толерантен ли черт, нужно искать в жизни, в случае с братцем Лисом и Братцем кроликом, помешанных на погребальных венках, сплетенных из стеблей протухшей говорящей кукурузы.
Гонялся Братец Лис за Братцем Кроликом по кукурузному полю, так и этак ловчился, чтобы его поймать.
А Кролик и так и этак ловчил, чтобы его не поймал.
– Ну его совсем! Пусть сгорит на сковородке в аду! – сказал Братец Лис.
И только вылетели эти слова у него изо рта, глядь – вот он скачет по дороге – гладкий, толстый и жирный Братец Кролик.
– Погоди, Братец Кролик!
– Некогда мне, Братец Лис!
– Мне с тобой поболтать охота Братец Кролик!
– Иди к чёрту, Братец Лис! Ладно! Только оттуда кричи, где стоишь.
Не подходи ко мне близко!
Блохи у меня сегодня, блохи! – так завещал Кролик!
– Я видал вчера Братца Медведя, – сказал Лис. – Он избил меня за то, что мы с тобой не ладим.
"Вы, говорит, соседи, должны жить дружно".
Я обещал, что потолкую с тобой на кладбище домашних и диких животных.
Тут кролик поскрёб лапой за ухом – вроде как от радости – и говорит:
– Отлично, Братец Лис! Приходи ко мне завтра в склеп!
Пообедаем вместе! Ничего постного нет у нас дома, но женушка с ребятками пошарят, ужа найду, чтобы тебя угостить!
– Я с удовольствием! – сказал Братец Лис!
– Приходи! Я буду ждать! – сказал Братец Кролик.
Домой пришёл Братец Кролик грустный-грустный, словно его съели.
– Что с тобой, муженек? – спрашивает Матушка Крольчиха.
– Завтра в гости обещался прийти Братец Лис!
Нужно нам держать ухо востро, чтобы он не застал нас врасплох.
На другой день Братец Кролик и Матушка Крольчиха встали ранехонько, до света и пошли в огород соседа.
Набрали кукурузы, капусты, моркови, спаржи, состряпали знатную погребальную кутью.
Вдруг, один из крольчат, который спал во дворе в гробу, бежит и кричит:
– Ой, мама! Ма! Братец Лис идёт с топором палача!
Тогда Кролик живо – детишек за уши и усадил их, а сам с Матушкой Крольчихой – у двери ждут Братца Лиса.
Ждут они, ждут – не идёт Лис.
Вот немного погодя выглянул Братец Кролик за дверь потихонечку.
Смотрит – из-за угла торчит самый кончик хвоста Лиса.
Тогда закрыл Кролик дверь, лапки сложил за уши и запел эпитафию:
– Если миску уронить – разобьётся миска!
Если близко лисий хвост – значит, близко Лиска!
Вот, пообедали Братец Кролик и Матушка Крольчиха маисом, и все ребятки, никто им не мешал.
А потом приходит Братец Ёж и говорит:
– Братец Лис просит прощения. Он захворал, никак не может прийти из могилы.
Он просит, чтобы завтра Братец Кролик пришёл к нему на погребальный обед!
Солнышко поднялось совсем высоко, тогда Кролик вскочил и по кукурузному полю побежал к дому Лиса.
Прибегает, слышит – стонет кто-то!
Заглянул и видит: сидит Лис в кресле, весь закутанный в байковое одеяло для завертывания покойников.
А вид у него – слабый, слабый!
Глянул Кролик по сторонам – нигде не видно обеда.
Миска стоит на столе пустая, а рядом – острый ножик!
– Никак у тебя на обед курочка, Братец Лис? – говорит Кролик.
– Да, Братец Кролик! Да какая молоденькая и свежая – балерина среди кур! – говорит Лис.
Ту кролик разгладил усы гусарские и сказал:
– Ты, никак, сготовил курицу без кукурузы, Братец Лис!
Мне в харю не лезет курятина без кукурузы!
Выстрелил Кролик из дверей, и стрельнул в кусты из-под хвостика.
Присел и ждёт Лиса. Долго смерти ждать не пришлось, потому что Лис сразу скинул байковое одеяло – и за ним вдогонку.
А Кролик кричит ему:
– Эй, Братец Лис! Я положил на могильную плету початок кукурузы.
Бери скорей, пока чёрт его не унёс.
Так он крикнул и поскакал дальше.
А Братец Лис его не поймал! – Рассказчик ударил кулаком в барабан живота – раздался гул тонущего парохода. – Сэр, я полагаю, что Братец Лис – чёрт!
И Братец Кролик – тоже чёрт!
Они оба – толерантны и не толерантны одновременно!
Милорд! Позвольте, я позову из джунглей еще кого-нибудь – благороднее, чем тысячелетняя собака и мужественнее, чем наш Принц Вальпургий, и умнее, чем Братец Кролик с Братцем Лисом! – Танцор диско руками вдавливал в себя бочку живота, хотел, чтобы его пресс стал похож на шоколадные кубики дона Гарсия. Небрежный слюнявый кивок в сторону карлика Якова (в зарослях кукурузы царей не уважают). – В молодости я свистел по три раза в день, чтобы денег не было и девушки прибегали с распахнутыми в немом восторге блюдцами очей.
