Текст книги "Чёртова одежда (СИ)"

Автор книги: Марфа Эсаулова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Придумала этот афоризм, когда бежала с троллейбуса по дорожке среди зеленой изумрудной травки-муравки.

Наверно, в Англии везде подобные газоны, на которых тысячу лет назад валялся Робин Гуд.

Я по привычке собирала приметы: хорошие и плохие.

Птичка на веточке меня встречает пением – к выигрышу.

Собачка подластивается, хвостик – бараночкой – к выигрышу.

Молодая мама с ребенком... – наверно, к выигрышу, потому что дети – к счастью, по себе знаю, я – радость и счастье для всех.

Мама одета по-человечески, а не как некоторые мамы, которые щеголяют по бульварам в домашних тапочках и тренировочных штанах гопников.

Только я похвалила Природу за предоставление мне одних положительных примет, как мама присела на корточки, сняла с малыша штанишки и – пусть ребенок справляет нужду около дорожки, возле бордюрного камня.

То, что в двух метрах растут миллионлетние дубы, за которыми можно спрятать ребенка – маму не интересует.

Где остановилась, там и туалет для малыша.

Я тоже ребенок, но я же не сажусь, где приспичит.

Словно меня ждали, терпел мальчик до того, момента, как я с ним поравняюсь.

То есть – плохая примета – к проигрышу.

Возможно, что женщину смущали демоны, нашептали, что она с сыном находится в безлюдном тропическом лесу, а вокруг – гориллы и броненосцы.

Девочек и наркоторговцев за сто тысяч километров не найти.

Всё-таки, пока я дошла, хорошего насчитала больше, чем плохого, но настроение почему-то ниже ватерлинии.

В детстве родители меня (и Анжелику) оберегали от заморских, поэтому – злых мультфильмов.

Мы смотрели только поучительные старинные Советские мультфильмы, из них даже находили смешные и забавные – так среди парада моделей одна обязательно упадет и насмешит публику.

В "Ну, погоди" на корабле образовалась дыра – выбоина, пробоина, или убоина.

В дырку хлынула вода, потому что – ниже ватерлинии – так папа пояснил смысл мультфильма.

С тех пор выражение "ниже ватерлинии" я использую, когда говорю о провале, неудаче, о плохом.

"Титаник" даже ватерлинией не успел махнуть на прощание, когда тонул.

– Не нахожу вас в списках, – один из организаторов отложил листок – древний носитель информации.

Зачем распечатки, если вся информация находится в копилке мудрости, в волшебном сундучке – в компьютере.

Судья с укором смотрел на меня, как на самозванку с улицы.

Девочка собирала грибы шампиньоны на лугу, подумала – все идут на первенство, и я зайду на пару часиков.

Похоже, что я пришла в банк и по чужим документам пытаюсь снять сто сиксилиардов золотых рублей.

– Вы ищите в списке юношей, а я – не они! – я с трудом сдержала сарказм – длинынй, многоходовой, из ста слов.

– АААА! Собакина... всё, – мужчина поставил галочку напротив моей фамилии и успокоился (не навеки).

Он потерял ко мне интерес, потому что я не Президент и не леди Гага.

"Собакина... и – всё" – не лучший комплимент, которые я слышала в свой адрес.

– Лён! Лёёённн! – из толпы меня позвали (или – не меня, мало ли Алён – Лён).

В группе девушек на первенстве Москвы по шахматам – одни и те же лица, плюс минус новенькие, или бросившие шахматы.

Мы друг друга давно знаем по разным соревнованием, получается общение, перед боем.

Всё равно, что солдаты балагурят, обмениваются сигаретками и анекдотами, похлопывают по плечу, а затем расходятся и стреляют друг в друга.

Из разноцветной толпы выплыло розовое облако с белыми берегами.

Оно направилось ко мне (к выигрышу или – к проигрышу?).

Кто это? Что это?

Белые колготочки, розовое с финтифлюшками платьице куколки Барби (конкурентка?!!), золотые туфельки на высоченных – Останкинская телебашня им мама – каблуках.

Радистка Кэт превратилась в пирожное.

Кэт подошла ко мне, скрестила руки на груди – не по-Барбиевски.

На нас оглядывались, тайком рассматривали, как картины в музее.

Конечно, сначала внимание падало на радистку Кэт: "Кто в розовом платьице, со спичечными ножками и мертвенной бледностью лица?

Рядом с ней... эта... мы её знаем...

Ну, как её. Вроде – Собакина".

На меня внимание переходило после тщательного изучения Кэт.

– Кэт? Что ты здесь делаешь? Сопровождаешь брата или сестричку? – самое простое предположение оказалось у меня на языке.

Наверно, радистка Кэт привела на соревнования младшее существо, за которым нужно следить.

– Нет, я пришла болеть за тебя, Лён, – тон радистки Кэт спокойный, без срывов, без иронии.

Болеть за меня? За меня даже родители болеют на расстоянии, а новенькая... радистка Кэт знает меня по школе пару дней.

Я сразу решила, что радистка Кэт – очень хороший человек, лучше всех младогегельянцев и Достоевских, которые не обижали детей.

Пусть Кэт вешает мальчиков за воротники пиджаков на крючки.

Пусть вколачивает физрука мячом в пол и называет его на "ты", но все грехи снимаю ей за то, что "болеет" за меня.

– Ты, Кэт, вчерашняя, или позавчерашняя? – я спросила с улыбкой и на всякий случай сделала шаг назад – в неизведанное.

Вдруг, радистка Кэт явилась в третьем варианте?

Девочка – вампир!

И, как она собирается болеть за меня, если партия длится около четырех часов, и радистка Кэт за это время не знает, как я играю.

На первых столах игра транслируется на компьютер, а на средних, где я стартую – без вывода на экраны и обсуждения болельщиками.

– Я сегодня и не буйная, и не скромная! – радистка Кэт проводила взглядом очень толстого мальчика, похожего на Земной шар.

Возможно, что мальчик проглотил глобус.

Кэт в чёрных кожаных штанах обязательно что-нибудь сказала бы или сделала этому шахматисту ироничное.

Слишком он торжественен и напыщен – арбуз.

Том Сойер из "Приключений Тома Сойера" не любил опрятных чистеньких мальчиков, дрался с ними.

Кэт не подралась бы с тучным шахматистом, но за шкирку подвесила бы на крюк, нашла бы в себе силы.

Другая – робкая и запуганная – мышь-Кэт – уступила бы дорогу мальчику, вжалась в стенку, слилась с окраской.

Розовая сегодняшняя Кэт промолчала, задумчиво рассматривала девочек и мальчиков.

Не обманула ли меня радистка Кэт?

Может быть, она пришла во Дворец по своей причине, не ради "болеть за меня"?

Я – лишь повод, прикрытие?

– Лёёён! – Вера Синицына повисла у меня на шее.

Давно не виделись, с прошлых соревнований.

Вера – отличная подружка (с плохими я не общаюсь, сама я – золото!).

На уровень ниже меня в шахматах, и мне каждый раз неловко, когда я (с большим трудом) обыгрываю её, словно предаю.

– Я с Чекмаревой чёрными! – Вера краем глаза (ну и выражение – "краем глаза"! его глазники врачи придумали?) рассматривала радистку Кэт.

– А я с Миргородцевой, тоже – чёрными, – я посмотрела на радистку Кэт: представить девочек друг дружке, или нет?

Ненавижу официальные представления, словно на приёме в Кремле.

В Кремль меня не приглашали, но по телевизору вижу улыбки, рукопожатия, радость встречающихся.

"Познакомьтесь, девочки!

Екатерина Черткова прибыла в Столицу Российской Федерации из культурной столицы – Санкт-Петербург".

"Очень приятно".

"Вера Синицына – моя подружка. Мы часто играем вместе на различных соревнованиях – общегородских и с выходом на международную арену!"

ОХ! Представила подобный диалог и чуть в обморок не упала от омерзения.

ФУ! Даже тошно, будто проглотила живую рыбу-фугу.

Якобы рыба фуга очень ядовитая, когда её приготовят, и она – гусарская рулетка.

Одни гурманы погибают в страшенных мучениях, другие выживают.

– Я подожду, пока ты сыграешь, Лён! – радистка Кэт отошла в сторнку, мягко присела в кресло.

Принцесса так величественно не присядет, не получится у Принцессы, а у худенькой Кэт посадка выглядит непринужденно, словно каждый день по сто раз Кэт вскакивает с трона, живет на троне.

Около Кэт сразу нарисовался поклонник – мальчик остановился, якобы завязывал шнурок.

Молодость, молодость! ОХ! мальчик, изучай методы обольщения.

Дяденька лет пятидесяти опередил тебя, займет время радистки Кэт.

Начнет со стандартного:

"Вы тоже здесь играете или болеете за подругу?"

Затем перейдет к накатанному классическому:

"Шахматы развивают ум, помогают логическому мышлению.

Вы не играете в шахматы? Напрасно! Я вас научу всенепременно!

Я..." – дальше идет врака по поводу того, что дяденька подготовил сиксилион мастеров спорта по шахматам, сиксилиард Чемпионов Мира.

Мы прошли в актовый зал – место встречи будущих чемпионов и лузеров.

Перед нами сплясали детишки – показали своё мастерство дрыгать ногами.

Ноги даются девочке не для национальных плясок, а – для дефиле.

Мальчики, вообще, не должны плясать и играть в футбол.

Бразильские и Аргентинские мальчики пусть живут танцем и футболом, им можно, у них получается профессионально.

Ноги у НАШИХ мальчиков – опорно-двигательные конечности.

Наконец, когда все показали юным шахматистам, что значит – искусство, начался первый тур.

О нас танцоры и остальные жители Земли забыли на несколько дней – до финала.

Что мне приготовила Миргородцева?

Я надеялась на первый ход белых е4 – скромненько, проверено временем, со вкусом мяты.

Ответила бы е5, и, возможно, игра пошла бы накатанному руслу Испанской партии, которую я с отклонениями повторяла два последних дня.

Но Миргородцевой не терпелось, решила блеснуть во всей красе неожиданности – b3.

Конечно, сейчас все шахматисты – оригиналы, хоть в кунсткамере показывайте.

С помощью компьютеров и тренеров измышляем... они придумывают бойню на двухцветной доске.

Мне кажется, что оригинальничать нужно на уровне международных чемпионатов самого высокого ранга, когда игра переходит в состояние "Кто кого обманет искуснее".

Я ответила е5 – самый сильный ход, в данной ситуации.

Пусть Миргородцева играет свою заготовку, а я не соригинальничаю.

Зачем мне сложности, если в простой игре можно допустить ошибку.

Конь с6 – не самый удачный ход, но по теории он на первом месте.

Конь загораживает пешку с, перекрывает воздух своим фигурам.

Что ответит моя соперница за доской.

С Миргородцевой Натахой – мы не слишком близкие подружки, но иногда хохочем, если находим общую тему.

На детских соревнованиях основным юмористическим трюком считаются мальчики первоклассники.

Они уже ушли от детсадовских штанишек на лямках, но не вжились в школьную жизнь, когда нельзя ходить в туалет во время урока арифметики.

Я долгое время путала арифметику и грамматику, трамваи и троллейбусы – кто из них кто?

Сейчас важен следующий ход белых.

Если Натаха подготовила вариант дома, то сходит "криво".

Да, с4 – кривее только зигзаг.

Значит, где-то затаится ловушка.

Я задумалась: конь f6, слон – с5, или d5?

Все ответы – одинаковые, что же я выберу на празднике пожирания шахматных фигур?

Через пять минут раздумий я молча обругала себя за нерешительность.

Если всё – одинаково, то сделаю любой ход, например, конь f6.

В ответ получила от белых – конь f3.

Наглеть или не наглеть? Лезть напролом, или развиваться.

Карлсен, разумеется, двинул бы пешку е4, прогнал коня белых с f3.

Но я не Карлсен и не Копенгаген.

Страшно – вдруг, пешку замучают, поймают и съедят?

Сделаю ход проще и надежнее – d6.

Думала о d6, а рука двинула пешку е4.

Если ход окажется палёным и выигрышным, то похвалю себя за ум, отвагу и смелость (отвага и смелость – одно и то же?).

Если ход слабый, и я потеряю пешку е4, то обвиню демонов.

Экстрасенс в школе открыл нам глаза на ошибки – не наши ошибки, а – бесовские.

Я не виновата!

Конь белых отпрыгнул на g5 – домашняя заготовка, или я уже вышла за рамки игры Миргородцевой.

Она отступила конём на h3.

Если я возьму коня через пару ходов, то пешки на королевском фланге белых сдвоятся.

Играли мы с переменным успехом, преимущество небольшое было у чёрных, то есть – у меня.

Но в ладейном эндшпиле я струсила, и в итоге – ничья.

Ни плохо, ни хорошо. Ни холодно, ни жарко.

Ни рыба, ни мясо.

Для хорошего результата я дожны была обыграть Миргородцеву, чтобы выйти на сильных соперниц.

Теперь плаваю в мутной воде.

– Как сыграла? – белое облако в розовом выплыло из компании синьоров.

АААААА! Спасите меня! Вы кто, пират?

Я – в Древней Греции на пляже?

Не диктатор ли ко мне спешит с мечом?

– УФФФФФФФФФФФФФ! Я совсем сошла с ума от игры. Глубокое погружение, в колодец безумства упала! Ничья. – Я выдохнула, улыбнулась Кэт.

Она дождалась меня – загадка природы.

Мальчики и дяденьки (которыми радистка Кэт обросла – так корабль обрастает ракушками) обрадовались мне: одна красавица хорошо, а две – намного лучше.

– Ничья – плохо или хорошо? – радистка Кэт протерла глазки тонкими прозрачными ладошками.

Хор воспевателей загудел – мудрецы при дворе Царя Салтана.

Одни говорили, что ничья – хорошо, другие – что ничья хороша, но не всегда.

Выигрыш лучше ничьей, а проигрыш хуже ничьей.

От обилия мудрости я позеленела.

До метро мы шли в стае поклонников (некоторые обманывали, говорили, что им по пути с нами).

Тысяча световых верст для очарованного жениха – не крюк.

– Ты одна готовишься? Сама? – в метро радистка Кэт меня спросила, нервно теребила тесемку на платьице, поглядывала по сторонам.

Она явно боялась, но – кого или что – я не знала.

– На тренера родители денег не дают, поэтому – самоучка.

Компьютер и книги – мои помощники, весло им в руку.

О вёслах я пошутила, потому что – весло шахматисту в руку – нелепость, а нелепое вызывает смех.

Даже скелет в кепке выглядит забавно.

– Я завтра приду? Ладно? – радистка Кэт спрашивала меня, заглядывала в глаза.

Во-первых, я не запрещаю никому болеть за меня, а прийти во Дворец может любая девочка.

Во-вторых – достаточно и во-первых.

– Конечно! Если тебе не тяжело! Ты же сама говорила, что будущее не определено, а мы уже заранее назначили встречу в будущем. – Я в недоумении пожала плечами (недоумение скрыла за улыбкой).

Что от меня нужно новенькой?

– ОЙ! Ты видела ЕГО? – радистка Кэт вскрикнула и больно ущипнула меня за руку.

Двери закрылись, поезд набирал ход. – Он смотрел на меня! – в голосе радистки Кэт звенела паника.

На её лбу выступили крошечные капельки пота – не больше икринок рыбы Betta.

– На нас все смотрят! Мы же – красавицы! А твоё платье – приманка для маньяков! – я растирала место щипка. – Не щипайся, если снова увидишь Его.

Пусть хоть сто ЕГО.

Мне на подиуме и на фотосессии синяки не нужны, я не ёлка с украшениями.

И кто этот – ОН? Маньяк?

– Извини! Я нечаянно ущипнула, не сдержалась! – радистка Кэт быстро-быстро хлопала ресницами. – Он хуже маньяка.

– ХА! Кто злодеистее, чем дяденька, который разрезают жертву ножиком на мелкие кусочки? – я поняла, что не до конца изучила радистку Кэт.

Она – не гербарий, а я не хирург, чтобы изучать подружку.

Может быть, она – сумасшедшая?

В своём воображении рисует маньяков?

Мы подъехали к следующей станции, и опять – когда двери закрылись – радистка Кэт вскрикнула раненой птицей.

Но не ущипнула меня, сдержала порыв, хотя от ужаса щеки Кэт покрылись инеем.

– Он! Опять! Смотрит на меня! Взгляд у него! – Кэт пальцем указывала в толпу людей-селедок.

Один мужчина выделялся (хотя в Москве трудно выделиться, хоть золотую корону на голову натяни – увидишь еще сто человек в золотых коронах).

Он смотрел на радистку Кэт. Глаза его – пламенно красные, цвета горькой калины.

Чем ягода красивей, тем менее вкусная.

Калина – чемпион среди Подмосковных ягод по красоте, а по вкусу – БРРРРР!

Я в третьем классе попробовала калину, даже смешала с сахаром.

Хрен с сахаром смешать – слаще получится, чем калина горькая.

– Вижу! Кто он? – я спросила, а потом поняла – нелепость.

Маньяк остался на прошлой остановке.

Даже, если его наверху ждал мотоцикл или гоночная машина "Феррари", то не успел бы – сначала нужно выйти из метро: эскалатор, плюс толпа.

Затем перелететь все пробки, снова спуститься в толпе в метро, дойти до нашего вагона и... ради чего? чтобы посмотреть на радистку Кэт?

И глаза у маньяка не красные, не калиновые.

Свет лампы отразился в глазах дяденьки.

От страха я придумала, пугаю себя и радистку Кэт.

Но её уже дальше не испугаешь, Кэт находится на грани обморока.

– Не бойся, не выдумывай соловьёв-разбойников.

ТВОЙ маньяк – не летучий Голландец.

Он не успел бы с той станции добежать до этой.

– Человек не успел бы, но он – не человек! – Кэт произнесла через силу, не хотела казаться сумасшедшей, но...

Девочка, которая верит в нечеловеков – сказочница!

– Не человек, и – ладно! – я успокаивала своё расшалившееся барабанное сердце. Моим учащённым сердцебиением сейчас только врачей сердечников пугать. – Нам нет дела до маньяков, привидений – ни пользы от них, ни вреда!

Лицо радистки Кэт в ответ озарила робкая вчерашняя улыбка.

К следующему туру за белых я днём снова разбирала Испанскую партию со всевозможными ловушками, отклонениями, кознями.

Человечество не стремится к Идеалам, а запутывает, из простого делает сложное, из ясного – тёмное.

Вчера не прошла Испанка, значит – сегодня буду долбить, пока не надолбится.

Перед выходом из дома задумалась: позвонить радистке Кэт, или встретимся на Воробьевых горах, если Кэт не передумает болеть за меня.

Вдвоём – веселее ехать, но и мешает изрядно – отвлекает от партии.

В последний момент решила, что не позвоню, потому что события не подгоняют.

До Воробьевых Гор я доехала без приключений: ни маньяков с горящим взором, ни чертей, ни городских сумасшедших не встретила.

Они замаскировались до вечера, когда усталые девушки не смотрят по сторонам.

Дорога от станции метро поднималась в гору, крученная, напоминала Кавказскую магистраль.

Три года назад мы путешествовали по Кавказскому побережью.

Поездку родители называли – туром, а я – адским путешествием.

Автобус несколько раз чуть не сорвался в пропасть – миллиметр.

Колесо зависало над бездной, а вокруг – Солнышко, облака, синее небо – настоящий кошмар.

Ад мне казался не чёрной пещерой с котлами с кипящей смолой и грешниками в огне, а – Черноморским побережьем Кавказа, и среди радости – убийства, ловушки, как ловушки в шахматах.

Страшнее – не когда в плохом – плохое, а, когда в радостном – ужасное.

Зомби в кино – страшно, но зловещий клоун маньяк – еще кошмарнее.

Я сегодня не считала приметы – добрые и плохие, а по дороге вспоминала заковыристый вариант испанской партии – защита Брентано.

Е4 е5, конь f3 конь f6, слон b5 пешка g5.

Черными играет моя давняя знакомая Светка Озерцова – девочка с золотыми пружинками вместо волос на голове.

Мы подружились семь лет назад в Костроме – столице комаров.

После первого тура я и папа отправились на речку и встретили маму и дочку с нашего шахматного турнира имени реки Волга.

Мама Озерцовой вызвала у меня детское восхищение (я и сейчас вспоминаю спокойствие молодой женщины, мечтаю купить стальные нервы, как у неё).

Мама загорала на песочке, лицо прикрыла ковбойской шляпой.

Дочка – Светка – в это время с упоением лупила палкой по реке, выбивала из Волги водяную пыль.

И стучание палкой, и спокойствие мамы привели меня в бриллиантовый восторг.

Я узнала, как выглядят Свобода и Счастье.

Мои родители полагали бесцельное времяпровождение детей – напрасной тратой жизненного потенциала.

"Жизненный потенциал" они придумали и важно напоминали нам каждый раз, когда я и Анжелика не кушали кашу.

"В овсяной каше (без сахара, без соли и без молока) сосредоточен эликсир жизни! Жизненный потенциал", – папа обычно поднимал указательный палец правой руки, дирижировал своими словами.

Для папы основной жизненный потенциал кроется в вареном луке и овсяной каше на воде.

Несмотря на многолетнюю дружбу, я сегодня обязана выиграть.

Проигрыш почти стопроцентно выбивает меня из тройки лидеров.

У Озерцовой та же проблема, и та же задача: близнецы задачи.

Перед пешеходным переходом через дорогу стояли два шкафа-книгочея.

Жители района оставляли в шкафах ненужные книги – библиотека без библиотекаря, ячейка социалистического или коммунистического общества, когда всё – общее, и ни за что не платим.

Слово "ячейка" неприятно для меня, я каждый раз вместо ячейки представляла яички мух – белые и противные... ФУ! Гадость.

Зачем-то я остановилась около шкафа с книгами.

Не думала выбирать книгу, но выпучила глаза, читала названия на корешках.

Несколько дней назад я бы не знала, кто и почему меня остановил.

Сегодня, обогащенная знаниями экстрасенса Михаила, поняла – демоны меня у шкафа затормозили.

И демоны на меня шкаф роняли.

Обалдевшая, я смотрела на книжный шкаф и не понимала – то ли небо меняется с землей местами, то ли я падаю в невесомости.

Включила весь свой умственный потенциал.

И в последний момент отпрыгнула...

Нет, не отпрыгнула, потому что ноги вросли в землю.

Шкаф угрожающе на меня падал, давил авторитетом.

Я – куколка Барби – пыталась остановить падающую могильную плиту шкафа широко распахнутыми глазами и губками, сложенными сердечком.

Шкаф не испугался взгляда девочки.

Ноги мои превратились в сосульки.

В глазах появилась черная пелена тумана ужаса.

Сердце сжалось до размеров мышиного сердечка.

– Шикарно уходишь из жизни, подруга! – голос, а затем и тонкая белая рука выдернули меня из цейтнота. – Смерть под шкафом с книгами – лучший финал для шахматистки. – Кэт спасла меня, но не остановилась после подвига.

Она левой рукой держала меня, предостерегала от новых безумных поступков (вдруг, я передумаю жить, и снова брошусь под неудержимо падающий шкаф?).

Правой рукой радистка Кэт толкнула шкаф от нас, на Север.

Шкаф булькнул, грязно выругался, затрещал и накренился в другую сторону.

Медленно, со скоростью улитки спринтерши, интеллектуальных шкаф после долгих раздумий упал.

Выполнил свою миссию – упал, хоть не на меня, а на траву.

Говорящая трава!

Из-под шкафа торчала мощная питонья рука с бутылкой, и в бутылке не лимонад "дюшес".

Еще виднелась голова с полуседыми темными кучерявыми волосами.

Голова пыхтела, злобничала, говорила что-то на умершем языке пьяных маньяков.

– Ух, ты! А я думала, что шкаф говорящий и в тебя влюбился, Лён! – Кэт с интересом склонилась над дяденькой под шкафом – любителем книг, книжным червем. – Маньяк спрятался за шкафом, чтобы его не увидели с бутылкой "Балтика девятка".

Прислонился и не заметил, что шкаф под его стотонным весом накренился и падал на тебя любопытствующую.

Лён, ты что ждала, что из шкафа выскочит Принц на Белом Коне?

– Я проветривала мозги! – я проблеяла – овечка перед пастушкой Мэри. – А ОН умер?

– Умер? АХА-ХА-ХА-ХА!

Пьяный мужик под шкафом с книгами о природе и моральной устойчивости девиц?

ОХО-ХОХО-ХО!

Лён, насмешила меня!

Кловуны Барабаш и Смерташ в Цирке до твоей шутки не дотянут! – Кэт согнулась от нахлынувшего хохота, била себя ладошками по коленям. – Пьянице умереть от книжного шкафа столь же невероятно, как моднице под грудой платьев. – Кэт выдернула из руки маньяка бутылку, вылила остатки пенной дурно пахнущей жидкости (в бутылке анализ мочи?) на голову жертве.

Любитель прятаться за шкафами в парке в ответ произнёс что-то на древнем амстердамском языке.

Кэт оглянулась по сторонам, подняла декоративный камень с газона (камень величиной с кокосовый орех).

Подбросила бутылку в Космос – высоко, за облака.

(Космонавты, изнывающие от скуки в летающем железном гробу, увидели бутылку и сошли с ума.)

Туда же – за облака радистка Кэт отправила камень.

Звук разбитого далеко стекла перекрыл бы песню жаворонка.

Но жаворонок отказался петь (может быть, его камнем радистки Кэт убило?).

Через вечность с неба посыпались капли стекла – остатки бутылки.

Всё произошло быстрее, чем на блиц партии в шахматах.

Кэт выхватила меня из-под шкафа-убийцы.

Отправила шкаф на маньяка.

Подбила в поднебесье пустую бутылку, значит...

Значит, Кэт вернулась в состояние, в котором пришла в первый день к нам в класс.

Или поднялась еще на один уровень Силы.

Я сначала поняла, что радистка Кэт преобразилась в грозу-девочку, а потом осмотрела её.

Невооруженный глаз географа из клуба путешественников не нашел бы в моей подруге ничего зловещего.

Длинная юбка до пяток, джинсовая безрукавка и черная кожаная рубашка.

Рубашка, наверно, из той же коллекции, что и штаны.

Она прилипла к телу, переливалась второй кожей Кэт.

Дорогущая модельная рубашка – гордость любой девочки!

Кэт подмигнула мне, взяла за локоть (наверно, не верила, что я очухалась после трагедии со шкафом).

Говорили же мне девочки двоечницы, что книги – вред, в книгах таится зло.

– Но пасаран! – радистка Кэт подняла левую руку и повела (именно повела меня, независимую фотомодель, девочку-ведьму) через оживленную дорогу.

Машины остановились, пропускали нас.

Из чёрного длинного "Мерседеса", со стороны водительского места приоткрылось окошко:

– Девочки! Вас подвезти? – мужчина в белой рубашке, чёрном костюме и в чёрных очках улыбнулся нам.

Красавчик в чёрном, герой фантастического боевика.

– Подвезти? Нас? – радистка Кэт усмехнулась, в её смехе зазвенела сталь. – Мы уже пришли... впрочем, на представительской эске (радистка Кэт, разумеется, разбиралась в марках престижных авто) с шиком к подъезду?

Мужчины нужны для того, чтобы нас подвозить!

Иван, трогай! – Кэт потянула на себя ручку асфальтово-черную, как глаза дикой собаки Динго.

– Я не поеду! – осторожность во мне закипела вулканом! – И тебя не отпущу.

К незнакомым в машину девочки не садятся.

– К незнакомым? ХА! Он наш шофер... на время! – Кэт подталкивала меня в салон.

Она заодно с маньяком, и все представления до этого – игра?

Заморские спецслужбы задумали хитрую комбинацию с целью похищения самой умной и красивой юной шахматистки России?

Ум мой сопротивлялся, но я уже опускалась в "Мерседес".

Противиться желанию радистки Кэт оказалось невозможно.

Кэт гипнотизировала, в ней играла Сила.

Водитель немного опешил от нашей смелости, он не ожидал, что девочки согласятся на его предложение, не побоятся.

– Иван, трогай! Я же сказала! – Кэт откинулась на сиденье, вытянула руки-палочки. – В эти ворота, а дальше – подвезешь с шиком к подъезду нового здания. Я покажу.

Выйдешь и откроешь с поклоном дверь!

– Может, сначала покатаемся, девочки? – шофер еще не приплыл умом, что не он командует, а радистка Кэт держит в руках ситуацию.

– На том свете тебя черти покатают, водила! Ты не хозяин, а – шофер хозяина! – радистка Кэт ответила грубо, но почему-то её (мои родители сказали бы – хамство) органично вписывалось в беседу.

– Почему вы решили, что я не хозяин "Мерса"? – водитель полуобернулся, надул губы (перепутал... герои в подобных случаях надувают бицепсы).

– В эсках и других авто представительского класса место водителя никогда не займет хозяин – не солидно!

У тебя сейчас свободное время, холопчик.

Босс тебя отпустил, пока он занят, и ты, с помощью чужой эски кадришь... пытаешься кадрить девушек. – Кэт из сумочки выхватила алюминиевую расческу с тонкой – игла – ручкой. Уколола водителя в шею! – Ворочь!

– Здесь нет разворота, придется в объезд! – водитель покорился, поплыл.

То ли у него воля слабая, то ли радистка Кэт подчинила своей уверенностью и наглостью.

На холопчиков живительно действуют приказы.

Дорога в этом месте разъединялась бульваром со скамейками и гравиевой дорожкой.

– Через полосу препятствий двигай! – радистка Кэт ликовала, лицо её мглисто-белое покрылось румянцем восхода Солнца. – Немцы запихнули под капот мощный мотор – не для того, чтобы по ровным дорожкам машина гоняла.

В твоей эске больше лошадей, чем в тракторе "Беларусь", на ней пахать можно.

Водитель резко вывернул руль влево.

Я охнула, подпрыгнула на сидении.

Все происходило очень быстро, и мозг мой не успевал анализировать.

Он находился еще около книжного шкафа.

"Мерседес" ударился дном о бордюрный камень, легко выскочил на полосу препятствий, спугнул ошарашенную молодую мать с коляской.

Пусть женщина следит не только за дорогой, потому что и на бульварах небезопасно – маньяки, зомби, шальные автомобили представительского класса.

Машина переехала через встречную полосу, заскочила на пешеходную дорожку – сто правил дорожного движения водитель нарушил.

После – когда его вызовут полицейские, пусть рассказывает о том, как две школьницы похитили его, вооруженного, и приказали ехать по их маршруту – во Дворец детского творчества.

Я, несмотря на ужас, засмеялась: представила удивлённое лицо полицейского генерала:

"Вы утверждаете, что вас – бывшего спецназовца, вооруженного табельным пистолетом, похитили две хрупкие девочки лет пятнадцати?

Вы – гроза Терминаторов и Рэмб – испугались сорокакилограммовую прозрачную школьницу?"

Машина остановилась перед воротами, и водитель с немым вопросом обернулся к радистке Кэт.

Он мысленно на время назначил мою одноклассницу маршалом России.

– Сигналь, пусть дворецкий пошевеливается, отрабатывает свой хлеб и молоко! – радистка Кэт опустила стекло на двери машины, открывала нам Мир с точки зрения пассажира дорогого авто.

Водитель нажал кнопку сигнала (или на что нажимают в машине, чтобы она бибикала?).

ПИ-ПИ!

Никакого ответа с той стороны забора, хозяин сторожевой будки даже не пошевельнулся, наверно, умер на время рабочего дня.

Выгодно – пришел на работу и умер, а в конце дня – ожил.

– Кто же так бибикает? Детсадовское бибиканье, а не повелительное у тебя! – Кэт изогнулась лисой, акробатически (в цирке выступают девушки-змеи) протянула себя вперед и через руку водителя нажала на кнопку сигнала.

Настойчивое густое – БИИИИИИИИИУУУ! УБББЬЬЬЮЮЮ – потрясло чугунный забор.

Охранник выбежал со скоростью падающего флажка на шахматных часах.

– Что стоим? Кого ждем? Кого выглядываем? Открывай! – Кэт повелительно махнула рукой-волшебной палочкой в окошко.

И... произошло очередное чудо... ворота раскрылись, нас пускали в страшную сказку.

Охранник не решился спорить с юной владелицей престижного дорогущего авто.

Привезли девочку мажорку на соревнования с Рублевки – прихоть родителей.

Водитель подрулил к главному крыльцу (разогнал стайку родителей и проветривающихся детишек – так окунь хвостом на реке разгоняет мальков).

Выскочил по-балеронски, услужливо распахнул передо мной дверь, поклонился – ивушка тянет лапки или ветки к Алёнушке.

Я вышла, сгорающая от стыда головешка.

Привыкла к повышенному вниманию, но сейчас – меня обливали настороженными, восхищенными, завидующими, недоумевающими взглядами.

Водитель открыл вторую дверцу, склонился еще ниже и помог выбраться радистке Кэт – Звезде сегодняшнего дня.

Я сразу превратилась в девочку-невидимку.

Интерес полностью переключился на радистку Кэт.

Зрители догадывались, что не я, а Кэт – хозяйка положения.

Злость подступила к моему горлу.

Душила мохнатой рукой.

Кровавая пелена застилала глаза, поэтому я включила самую добрую маскирующую улыбку – от уха до уха.

Кэт старается для меня, а получается, что вся слава достается ей.

Хорошо! Я за победой приехала... на представительском "Мерседес"е, а не за выпендрёжностью.