Текст книги "Дивергентка наоборот (СИ)"

Автор книги: Марфа Эсаулова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Annotation

Книга доступна также в твёрдом переплёте.

Эсаулова Марфа

Эсаулова Марфа

25. Дивергентка наоборот

– Футболисты танцоры? Не люблю ихний футбол, он похож на пляски грешников в аду.

В белых гольфах, ножку мужчины вытягивают грациозно, бьют по мячику – не мужское это дело – футбол.

И наши проигрывают постоянно, с завидной удалью богатых башмачников.

Мужчины поют, танцуют, каблучками изящными – стуки-стук. – Я откинулась на мягкие подушки на диване, словно на облаке летаю.

Достало меня собеседование – пытка в пещере Инквизитора.

С футболом ко мне привязался липкими вопросами, маньяк.

Конечно, меня не пытали – пытки остались в древнем прошлом, когда в продукты не добавляли химию.

По своей воле я пришла в агентство – хоть рублик, хоть динар заработаю на подиуме.

Бананы Удачи закончились, словно их дикие макаки с огненными глазами сожрали.

Мы с Лексой упустили момент, когда на гребне Удачи нужно поднимать деньги.

Удачу нам давали бананы – скушаешь банан, и везение прёт: на кастинги приглашают, в шахматах выигрываем у чемпионок, в магазинах нам достаются почти даром лучшие платья от кутюр.

Забегались – после дома нам Малая Империя кажется стоваттной лампочкой: светло, тепло, безопасно.

Три дня назад я открыла холодильник, а бананы Удачи – тю-тю, жирафокабаны их съели.

Шучу о жирафокабанах. Они не кушают бананы, питаются только человечиной.

И вместо Удачи на нас налетели бяки: контракты с нами все агентства расторгли, в карты не везло, в шахматы мы продували – жуть.

Пришли, как обычные люди-девочки, в бюро по трудоустройству – нужно набрать денег на билет до Венерии с волшебными бананами.

В Венерии снова наедимся бананов Удачи, с собой возьмём несколько ящиков – умнее будем на новом витке нашей красивой истории.

Трудоустройство без помощи бананов Удачи не получалось, сломало зубы.

Оказалось, что мы несовершеннолетние – пятнадцатилетние.

Во-вторых, у нас нет действительных виз для пребывания в Париже Малой Империи.

В-третьих, мы не можем заплатить вознаграждение агентству за предоставление для нас работы по душе и по деньгам.

Сейчас страненький агент рассматривал меня, вводил данные в компьютер (я подозреваю, что он раскладывал карты на экране), бубнил себе под нос что-то на пчелином языке – жужжал.

Оглушит меня, откажет в трудоустройстве, не выдаст ни сольдо на хлебушек.

– Мы берём вас, – агент произнёс буднично, даже не засиял фальшиво, не превратился в золотую монетку. – Не подойдете, отправим вас на Луну.

Шуточки у него – доисторические, с пальмы упали с кокосами.

– На Луну? Берёте? А куда? – я переживала за Лексу – она вышла из кабинета передо мной, и ей отказали.

В то же время чувство гордости (меня взяли, а подружка, тебя – нет) распирало моё замечательное модельное.

– Куда? Туда, куда не ходят поезда! – агент пошутил, оторвал взгляд от экрана и посмотрел на меня остро, прокалывал взглядом.

Я подхалимски усмехнулась новой шуточке из пыльного сундука бабушки агента.

Если бы я догадывалась, что "туда, куда не ходят поезда" – не шутка, то я бы выпрыгнула в окно с третьего полусмертельного этажа.

– Пойду, порадую свою подругу Лексу! Она не прошла по конкурсу в вашем агентстве, но одна победа на двоих – нам хватит выше крыши!

До окончательной победы над Судьбой! – Красиво я сказала, еще изящнее развернулась на каблуках – смотрите, агент, на блеск Космоса в моей отдельно взятой Галактической личности.

– Никуда вы не выйдете, дорогуша!

В дивергенцию только одна дорога, и из неё – тоже одна... вперед ногами! – агент усмехнулся и нажал на красную кнопку в столе – древняя кнопка, выпендрежная, похожа на мухомор.

– Чё? – Холод прошиб меня от каблуков до пика Победы на голове. Неужели, я попала в кошмарное адское агентство по продаже человеческих органов? – Вы разберете меня на почки, печень, глаза, кожу, нервы, позвоночник и продадите старым артистам с синими бородами чудовищ?

– ХМ! Вы уверены, что ваши органы нужны кому-то из знаменитостей?

На свалке достаточно молодых, здоровых тел бомжей – строительного материала общества! – агент с интересом просканировал меня взглядом, через кожу оценивал состояние внутренних органов. – К сожалению, ваши мозги для нас стоят дороже, чем ваши печень, селезёнка и длинные – поэтому никому не нужны на запчасти – ноги.

Он поймал моё неуловимое движение боксерши.

Удивительно, но в нашем с папой кабаке, я всегда опережала в драке пьяных клиентов.

(Наверно, они стеснялись ударить девочку, полагали, что избиение младенца выше достоинства рыбака кабальеро!).

Агенту бюро по трудоустройству сомнения отбили в детстве... вместе с совестью и почками.

Он нажал на кнопку, и на меня упала рыболовная прочная платиновая сеть.

Поймали девочку, поставили в один модельный ряд с щукой.

Я понимала, что киношные крики – Спасите! Помогите! Убивают! – не пройдут сквозь стены, облепленные шумоизоляционными плитами.

И, очевидно, что трюк с сеткой и поимкой добычи – обычный в ЭТОМ агентстве, всё предусмотрено до сбора костей в совочек.

Особо ретивых клиентов или клиенток успокаивают усыпляющим газом или ударом колотушкой по шикарной сахарной голове.

Лекса через десять минут ожидания войдёт в кабинет, спросит, куда я делась без звонков, без прощаний, без волнений, свойственных подружкам при расставании.

Агент ответит, что Александра бредит, и никакой Васы в его кабинете не было, Васа – мираж, а Лексе нужно лечиться от своих девичьих фантазий, будто у неё была подруга.

Лекса устроит скандал, а затем побежит в полицию, по дороге сломает каблук (она всегда ломает каблуки, когда торопится, словно каблук – пробирка со временем).

В полиции над Лексой посмеются, прогонят и предупредят, что в следующий раз её посадят за поклёп на добрых людей, за бродяжничество и за пессимистический взгляд на Жизнь (пессимизм запрещен в Малых Империях, все радуются на карнавалах).

Лекса поймём, что меня похитили из-за тайны бананов Удачи!

Для приличия я подвигала тонкими изящными руками и пространственно бесконечными ногами, попробовала сетку на прочность, иначе меня не воспримут серьёзно, как лемуроакулу.

Ожидаемо меня поместили в закрытый автобус, где уже плескались несколько рыб – пять девочек и несколько существ, в истерике отдаленно напоминающие мальчиков.

Мальчиков – лет пятнадцати, семнадцати – будто бы карикатурист нарисовал на сломанной двери, а затем художник инвалид подбавил от своего мировоззрения.

Один – очкастый ботаник с перекошенным лицом и выражением вечной надменности на остатке лица, которое выглядывало из-под канализационных толстенных стёкол очков.

Ботаник с презрением взглянул на меня (на супер модель!) и отвернулся, с бурчанием:

– Ещё одна фифа!

Другой мальчик – волшебник, потому что один глаз у него закрыт пиратской повязкой, а второй глаз смотрит на небо через железную крышу автобуса.

Остальные парни выглядели еще хуже, их собирали в тайной лаборатории Франкенштейна и сшивали капроновыми нитками.

На девочек я не смотрела, чтобы не испортить аппетит и прежние представления о Париже, где все – красавцы и красавицы неписаные.

Автобус тронулся, и я тронулась – АХА-ХА-ХА-ХА!

Шутка мне строить и жить помогала... до этих пор, когда меня скрестили с медузой.

С места, рядом с водительским, поднялся парень лет двадцати-ста.

Невысокий, свернутый влево, сутулый с прозрачным незапоминающимся лицом лампочки.

Волосы у него – солома, глаза – голубика.

– Я всё могу! Я – ваш Царь и бог! – парень начал представление, от которого у меня внутри разморозилась курица. – Вы иронией Судьбы оказались в команде дивергенции!

Вы – дивергенты!

– Чё? – непроизвольное слово ласточкой вырвалось из моей души.

– Чё? – одновременно со мной выдохнули очень худенькая и невысокая девочка, и другая – толстая пончик.

Худышка, наверно, гордо называла себя феей, миниатюрной прелестницей, Дюймовочкой, а по ночам рыдала в подушку над своей тщедушностью и гномовитой карликовостью.

Тучная, дородная – третья – противовес нам, бомба атомная.

Три "чё" затормозили речь парня, начинающего сольную карьеру оратора.

Он с интересом посмотрел на меня, затем облизал взглядом фею и тучную, словно никогда не видел разнообразие весов в природе.

– Отличные дивергентки – базис дивергенции!

Отныне вы держитесь вместе, как три помидора на грядке: спите вместе, кушайте втроём, даже санитарный узел посещайте вместе, иначе ваша молекула, состоящая из трёх атомов, развалится.

Короткая худая щепка (миниатюрная девочка вздрогнула и позеленела от злости), толстое наливное облако в платье (толстушка никак не отреагировала на оскорбление) и (я затаила оставшееся после кошмаров дыхание: сейчас парень похвалит мои модельные данные) худющая дылда безобразная – команда номер один!

– На себя посмотри, чудило горелое! Сам ты кто? – фонтан гнева прорвался через мои брусничные губки.

Выпендривается, оскорбляет красоту неземную, а похож на мышь в стогу гнилого сена.

– Их либен я? – парень попытался округлить маковые глазки. – Я же сказал – ваш Царь и бог! Сантьяго, командир отряда дивергентов! – Он подбежал ко мне, наклонился, обдал сочным запахом рыбной помойки. – Ты имеешь право разбудить меня среди ночи, поднять с унитаза, вырвать меня из дружеской трапезы и задать любой идиотский вопрос.

Как тебя зовут, иголка?

– Василиса, а коротко – Васа. Ты, пожалуй, не осилишь моё имя целиком, ум остановится на пятой букве! – Моему сарказму нет предела, если меня беда задела.

ХА! Сочинила стишок на вольную тему в тюрьме.

– Васа, пойдёшь первым номером сегодня! – командир – то ли обнадежил меня, выделил из толпы, то ли наказал жестоко.

Первый номер – не радость, если мы направляемся в крематорий.

– Вы на стадионе Рухх пройдете посвящение в дивергенты, и с этого момента ваша жизнь переплетется с дивергенцией – спасением Мира!

Выход из дивергентов...

– Вперед ногами! Слышали уже от подобного тебе чудика! – девочка коротышка лениво произнесла, царапнула коготком по обивке сидения, порезала обшивку!

ОГОГО! Маленькая, а сила в ней чувствуется нечеловеческая – страшная, холодная сила.

– Не вперед ногами, а на Луну отправим! – парень хлопнул в ладоши, будто моль ловил. – Девочки, во время посвящения делайте, что хотите – вам всё простят, потому что вы – дивергентки (прозвучало двусмысленно и оскорбительно).

Мальчики – тупые, они – идеальны! – Парень оскорбил мужскую часть автобуса (и себя в том числе), а "наши" мальчики не обиделись.

Один смотрел в окно и вслух считал: триста сорок семь, триста сорок восемь, триста сорок девять...

Второй – синеносый толстяк – увлеченно давил кнопки на игровой приставке, пыхтел, издавал кладбищенские звуки:

– Пиф-паф! Бух! Тра-та-та-та!

(Остальные парни – не лучше – камни в пыли, а не люди!)

Примерно через три часа нас высадили из душной перевозилки (я до конца подозревал, что театр с дивергенцией, болтовня Сантьяго и проказливые проделки агента в бюро по трудоустройству – депортационная служба, и нас вывозят за пределы Малой Империи, изгоняют в пустыню).

Через коридор угрюмых автоматчиков с собаками погнали на стадион без футболистов.

Я еще сильнее возненавидела футбол: стадион им построили, мужчинам в белых гольфиках, а для бедных рыбаков нет жилья, гусары кабаки сжигают на побережье.

И наш с папой трактир спалили из кавалерийского озорства.

В коридоре я держалась от толстушки и коротышки на максимально возможном расстоянии, показывала, что я в сиксилиард раз умнее, красивее и удачливее, чем они.

Толстушке пофигу мои артистические кривлянья, а коротышка – потому что все карлики злые – злобно на меня смотрела, избивала жестким взглядом.

Нас посадили на красные стульчики в красном секторе (что закономерно – красное к красному пристаёт).

Два других сектора: синий и чёрный заполнены не более счастливыми мальчиками и девочками, похожими на протухающую селедку.

На моей малой родине селедка протухает, но живёт.

Представление началось, а меня интересовали обед и побег.

На футбольном поле стоял длинный стол (без еды) с тремя огромными мисками – для адского Пса Цербера и Циклопов.

Около стола в почётном карауле застыли: старушка, старый конкистадор и высокий одноногий Космонавт.

Старушка находилась в постоянном броуновском движении, переливалась с ноги на ногу.

Бойкая женщина, мясоедка, каннибалка.

Старый конкистадор – судя по улыбке – давно выжил из ума, и стоял для мебели.

Он, наверно, не понимала, где и зачем находится (как и я не понимала).

Одноногий Космонавт смотрел в небо, искал Полярную Звезду.

Наплодил детей по всей Вселенной, поэтому каждый раз, глядя на Звёзды, вздыхает и рыдает.

– Хулиас Павловски! – женщина выкрикнула неожиданным хриплым басом.

Я подумала, что она выругалась по-матросски.

Но оказалось, что Хулиас Павловски – имя ежеобразного мальчика из чёрного сектора.

Хулиас Павловски подбежал к столу, схватил блестящее, тонкое и очень опасное – хирургический скальпель.

Зубы у Хулиаса торчали из открытого рта, Павловски украл челюсть саблезубого зайца.

– Я выбираю Лигу Эрудитов! Эрудиты умнее всех! За нами будущее Галактики! – Мальчик провел лезвием по ладони, слил литр крови в чашу.

Посвящение кровью – глупый ритуал, мы же не сатане приносим клятву верности.

Подумала, а по спине побежали предательские трехногие муравьи, калеки страха.

В загробный Мир и в чертей я не верила.

Два раза в море видела морского чёрта, глубинного дьявола, но думаю, что не чёрт и не дьявол, а – редкий вид пузатого тюленя.

Не верю в ад и в оживших мертвецов, не верю, но... боюсь их.

Хулиас повернулся спиной к столу и поднял руки в Президентском жесте.

В чёрном секторе завопили, захлюпали носами, закряхтели и топали тонкими ногами.

На судейскую комиссию выступление Хулиаса Павловски и восторг его соратников впечатление не произвели.

– Лолита Грачевская! – старушка взяла на себя роль мажордома и конферансье – объявляла номера.

Ни мажордомов, ни конферансье я в жизни не видела, не успела: в нашей глуши они не водятся, а в Париже мы с Лексой не опускались до общения с низшими существами – конферансье и другими пожарниками.

На Лолиту Грачевскую отозвалось существо неземной красоты из синего сектора!

Я, конечно, красивее и грациознее всех девочек на Свете, но ЭТА – вылита из серебра, идеальное существо (хотя девочки положительно девочек не оценивают).

Блондинка, соразмерная, золотое сечение в теле, одета – по-звездному, дороже только чистые бриллианты.

Туфли моднющие на каблуках-шпильках!

Красное обтягивающее платье, и самая лучшая одежда – улыбка и обаяние.

Зал вздрогнул, мы боялись, что обвалится небесный потолок.

Лишь наши коротышка и толстушка не распахнули очи в восторге, не сравнивали красоту Лолиты Грачевской с сиянием кометы.

Девушка идеальной подиумной походкой наградила нас и комиссию.

Надрезала мизинчик, выдавила капельку крови во вторую чашу, воскликнула с удивлением куропатки на вертеле:

– Ой! Пальчик порезала! Из ранки течет кровь! – быстро-быстро хлопала вентиляторными ресницами. – Я выбираю Лигу Мудаков! Мудаки лучше всех! За Мудаками Будущее! – Красавица Лолита распахнула очи – сороки влетят в её глаза, и Лолита не заметит.

– Лига называется – Лига Отверженных, – Сантьяго говорил мальчику с косыми глазами кролика. Мальчик-зайчик сидел по правую руку от меня, Сантьяго объяснял ему громко, чтобы остальные дивергенты (кривое название) услышали. – Отверженные всё всегда делают плохо: обливаются горячим чаем, конструируют самолёты, которые не летают, шутят не смешно.

В природе отверженного заложены гены разрушения, наихудшего.

Эрудиты, наоборот, умны и идеальны во всём: автомобиль, собранный руками эрудита, никогда не сломается, не заржавеет.

Кофе нужной температуры, мысли чистые, действия отточенные, выверенные, правильные.

Эрудиты любят подшутить над отверженными – плюс тянется к минусу.

Полагаю, что перед посвящением в Лиги, кто-то из эрудитов подшутил над Лолитой Грачевской, сказал, что она вступает в Лигу Мудаков.

Слово "мудак" происходит от древнешумерского "муде", что означает мужскую мошонку с яичками (ФУ! меня вырвет от подробностей!).

"Померяться мудями", значит – посоперничать в мущинской силе.

Ничего дурного и неприличного в этом слове нет, собаки и кошки ходят без трусов, и никто не назовёт собаку нудисткой...

Со временем это слово приобрело негативную окраску и получило смысл "всецело неполноценный человек".

Эрудит потешился над Лолитой, она произнесла по его подсказке, но этим выиграла, доказала, что она – настоящая отверженная.

Даже на процедуре посвящения в Лигу Отверженных сдурила, сделала всё плохо.

– Эрудиты – умные, идеальны во всём!

Отверженные – глупцы, проваливают любое задание.

А дивергенты? – я нарочно не произнесла "мы".

Дивергенты – пусть живут с дивергентами, а мне пора в Венерию за бананами Удачи.

– Дивергенты – непредсказуемы, прослойка, прокладка между отверженными и эрудитами.

Поэтому нас боятся и ненавидят все, отверженные, эрудиты и остальные людишки, которые бреют ноги только в високосный год.

Поняла, зубочистка?

АХА-ХА-ХА-ХА!

Длинная зубочистка! Вешалка для дорогой одежды!

– Слушай ты, Сантьяго эрудит, хотя бы я отнесла тебя к отверженным на букву "м", – вскочила, схватила командира нашего отряда за ухо и вывернула с дикой природной силой артезианской воды. – Я – топ-модель! Супер девочка, а не зубочистка!

– Дуа! Отпусти! – Сантьяго вырвался из моих щипцов пальцев. – Ты – реально дивергентка!

Отверженная промахнулась бы и воткнула бы мне пальцы в глаз.

Эрудит сделал бы стальной зажим носа и не отпустил бы жертву.

Ты же – ни то ни сё!

Ты...

– Василиса! – старушка от стола прокаркала моё имя.

Василиса без фамилии, потому что нет у меня фамилии, я её потеряла.

Накачанная злостью я подплыла к столу – центру Мира.

Меня хитростью поймали в агентстве, силой привели на чудовищное театральное представление, заставляют участвовать в театре клоунов кошатников.

– АГА! Счас! Порежу себе руку и обзовусь дивергенткой! – вжала кулаки в бока, покачивалась на зубочистных... сосновых длиннющих столбовых ножках. – Я чё? Вам должна, сэры и пэры?

Два мужика стоят окаменевшие, не улыбнутся ободряюще девочке, не поклонятся.

А вы, старая клюшка на пенсии, боитесь потерять деньги, поэтому участвуете в самодеятельности. – Развернулась, и без клятвы, без клятвопреступления, без вежливого пожелания всем удачи – направилась к своему месту в красном кровавом секторе.

Послышалось мне, или старушка с удовлетворением произнесла – "Умничка" – за моей, гордо выпрямленной, платиновой спиной?

– Почему присягу не принесла? Бросила свой батальон на поле сражения? – Толстощекий мальчик-хомяк оторвался от экрана игрушки, выпустил на меня струю удушающих желудочно-кишечных газов. – Ты думаешь, что ты круче танков?

– Мальчик, твоё место у параши в голубом секторе! – я трижды пошутила: о секторе, о месте и о голубом, а не о синем.

Затем выключилась из просмотра посвящения в рыцари и рыцарихи.

Мысленно готовила побег из шалаша.

Кто-то, очевидно, богатый и из правительства, собирает парней и девушек от пятнадцати до семнадцати лет и отправляет на каторжные работы в фантастические Лиги.

Эрудиты – умники, дураки – отверженные, и – так себе – дивергенты!

Дураки компенсируют умных, умные – дураков, плюс на минус даёт ноль – спокойствие и равновесие в обществе.

Но зачем тогда нейтральная единица – дивергенты – нули?

На всякий пожарный случай, если умники отравят глупых?

Бежать нужно немедленно, иначе меня опутают другими сетями – биологическими.

Вколют заразу, и скажут, что противоядие будут вводить каждую неделю.

На воле без противоядия убежавший погибнет под снегопадом микробов.

Со стадиона я не убегу – охраняется, как золото в Национальном Банке Плесени.

Побег газели во время переезда?

Неужели, разработчики проектов не продумали ловушки для желающих вырваться из корявых лап Лиги?

Церемония закончилась, и баранов погнали по баракам.

Мы вышли со стадиона с обрезанными крыльями и салатом в голове: не до конца осознавали, что с нами произошло.

Наша группа через пару сотен метров отделилась от эрудитов и отверженных – ну их, с мозгами и с безмозглостью.

Сантьяго выстроил нас на платформе – заброшенная, с трещинами, через которые продирались зеленые ядовитые ростки.

– Периметр охраняется, и не советую даже пробовать убежать! – командир сразу забивал гвозди в гроб. – Бежать некуда, вас найдут и отправят на Луну.

Для общества вы – очистки картофеля, потерянные навсегда.

Родителям вы не нужны – если есть у кого родители с мычащими головами.

Друзья о вас забудут через пару месяцев, потому что вы – не слитки золота.

Например, ты, Евгения Великанова! – Сантьяго навис над коротышкой феей, показывал своё весовое превосходство. – Ты – не пойму что: хвост головастика, а сбоку нос – шнобель!

АХА-ХА-ХА-ХА! – Сантьяго в хохоте откинул голову назад, не боялся, что она отвалится кочаном капусты.

Евгения Великанова в ответ ударила левой ногой между ног командира: коронный удар героинь в фильмах.

(Обычная сцена из Имперского фильма:

"Девушка! Вы красавица! Разрешите с вами познакомиться!"

Девушка иронично смотрит на кавалера, а затем чугунно бьет его ногой между ног.)

Командир отскочил, правой ладонью потер левую ударенную коленку.

– АХА-ХА-ХА-АХ! Мы не прогадали, когда записали тебя в дивергенты.

Эрудитка тщательно выверила бы глазом расстояние, подготовила удар и не промахнулась бы, попала в яблочко!

Отверженная, вообще, промахнулась бы, ногой ударила по воздуху, не удержала равновесие и свалилась бы мне под ноги.

Пыталась ударить, а ударила лбом землю.

Дивергентка – среднее между эрудитом и глупцом – нанесла удар, но не попала в цель, а ранила коленку.

Жизнь тебя сделала дивергенткой, или ты родилась НАШЕЙ – не имеет значения, хотя интересно, как в фильме о Спанч Бобе квадратной голове.

– Ты, Олла Уланова, родилась дивергенткой! – командир встал на безопасное расстояние от толстушки, учитывал длину её ноги. – Настоящая, с водянистой кровью.

Профессиональные балерины танцуют балет – не интересный простому человеку, потому что – худые девки непонятно пляшут, словно прокаженные на раскаленных углях в аду.

Балерины классические – эрудитки.

С другого полюса балерины отверженные: угловатые девушки с короткими мальчишескими прическами, хриплыми песнями, дерганьем во время танца.

Они также неинтересны для рыбаков, старьёвщиков, шкуродёров и других положительных налогоплательщиков.

Ты же совместила классический балет с отверженным – так повар в соленые огурцы добавляет мёд.

Балет толстушек: толстые девочки балерины – от восьмидесяти пяти килограммов и выше – радуют всех, поднимают балет на новую, дивергентную высоту.

Рыбак рукоплещет, эстет от восторга потирает потные ладошки во время выступления балерин больших форм и ягодиц.

Балет толстых – идеальный пример, эталон дивергентов.

– Алекс Микимото – дивергент, потому что поразил экспертов: по ошибке зашел в женскую душевую и попросил голых девушек подсказать ему, как найти чит на прокачку опыта в игре "Танки"! – Сантьяго ткнул рукояткой кнута в лоб очередной жертве, хрюкнул в кулак, подражал кабану-альбиносу.

Пришёл мой черед попрошайничества:

– Дяденька! Я не талантливая балерина, и не Робоцып с читом на прокачку!

Отпустите меня, пожалуйста!

Полицаи – сожгли кабак моего папеньки, потому что у них развлечений в жизни мало.

Я по бревнышку построю сарай у моря, оттого, что я не дивергентка, – сложила губки бантиком, закатила глазки.

На милость и щедрость Сантьяго я не рассчитывала, но любопытно: если коротышку фею взяли в дивергенты чёрт знает почему (снова чёрт), толстушку балерину назвали урожденной дивергенткой, то я – никто, не похожа ни на Дюймовочку, ни на плюшку.

Меня-то за что, кабальерос?

– Ты, вешалка, нестандартная! – командир отпрыгнул, высунул язык. – Не догонишь! Не вырвешь мне ноздри! – Успокоился, потому что я устала от безумства среди ясного хрустального дня.

Денёк выдался свадебный – яркий, чистый, можно его пить, как родниковую воду. – В Париже тебе везло с деньгами и контрактами.

Но ты, вспомни, что ты сделала с гонорарами?

Не на дорогие наряды потратила с подружкой последние премии, не накупила драгоценностей – так поступили бы отверженные, не вложила деньги в банк – эрудит побежал бы в банк за процентами, а вы скупили дневную норму выработки хлебо-булочных изделий на Парижской фабрике хлеба и кормили уток, мать их трижды утиную через коромысло.

Утки и чайки облепили вас, гадили на головы, а вы ржали, словно чокнутые павианы, объевшиеся тухлых бананов! – Сантьяго высказался, взглянул мне в глаза, проверял их щупом.

Я окаменела от нахлынувшего страха.

Неужели, Сантьяго и его дружки знают о бананах Удачи?

Скушаешь банан – и Удача повиснет над тобой розовым облаком.

В любом состязании выиграешь, всё по жизни пойдёт легко и просто: везде приглашают, приветствуют, обожают!

Через пару дней сила банана Удачи выходит из человека вместе... с продуктами жизнедеятельности.

Для новой Удачи нужен новый банан.

Я и Лекса знаем, где находится плантация бананов Удачи.

Знаем, но не скажем бандитам из придуманных Лиг.

Меня поместили в Лигу для допросов; все мальчики и девочки вокруг меня – статисты, дознаватели.

Лексу сейчас, наверно, пытают в другом месте, сжимают голову в тиски под смешным названием "Дружба".

Или у меня бред и мания преследования?

Сантьяго случайно – ради шутки – упомянул о бананах?

– Короче, бомбилья! Сначала покорми, а потом мозги наши расчесывай! – толстушка сделала шаг к Сантьяго, и этот шаг – в Будущее. – В балете я ножку выше головы поднимаю, и тебя в три прыжка догоню, если смухлюешь с обедом.

Излуплю ножками не по-эрудитски, и не по-отверженному – но часть ударов, тебе доставшихся, навсегда лишит желания задерживать время приёма пищи.

Берегись, если я потеряла в весе, и через час не наберу, то...

– Ой! Дивергентка Ольга!

– Сам ты дивергент!

– Не моя вина, что поезд не пришёл за нами!

Наверно, сбился с пути! – командир испугался угроз толстой балерины, даже кристаллы инея страха выступил на губах. – Развлекаю вас историями, пока ждём паровоз имени Гарри Поттера.

Паровоз отвезет нас в барак, а там – еды – до пуза, жри, пока глаза не вылезут, как у тухлого краба.

– У тухлого краба глаза не вылезают, а падают внутрь черепа! – жительница дикого побережья в моём красивом лице подала свой голос!

Он слился с чуханьем и чаханьем приближающегося поезда.

– Паровоз не остановится, садимся в него на скорости! – Сантьяго выдавал последние указания – так пират перед абордажем пишет завещание. – Отверженные не успевают впрыгнуть в свой поезд, потому что всегда опаздывают, срываются с поручней, катятся под откос.

Всё делают плохо, даже в поезд не запрыгнут.

Поэтому казарма отверженных рядом, до неё не едут, а плетутся шагом.

Эрудиты из своего поезда прыгают на крышу казармы, скатываются с миллиметровой точностью, падают с огромной высоты на сетку – идеальное попадание умных человечков.

Мы же, дивергенты, дотягиваемся – хватаемся за ручку поезда, но не успеваем впрыгнуть сразу – не от нас зависит наша посадка.

Курица не учит яйца страуса.

Скорость состава рассчитана на уродливую посадку.

Нас тащит по колючим кустам, затем мы с трудом забираемся в вагоны.

До крыши своей казармы из поезда на ходу не допрыгнем, а в вагоне нельзя оставаться – он отвезет последних на космодром.

А дальше – Здравствуй, Луна!

Те, кто отстанет – того тоже – на Луну защищать свою страну!

Мы прыгаем на крышу нашей казармы, проваливаемся между платформой и стеной, обдираем щеки и руки – не допрыгнули до крыши, но и в поезде и на платформе не остались – задача дивергента выполнена.

– Дивергента, или м...дака? – девочка с крысиными хвостиками косичек попыталась перекрыть шум подкатившегося паровоза – запнулась на неприличном слове (оказывается, оно исторически не неприличное).

Командир Сантьяго в панике побежал за вагоном, споткнулся, как отверженный, который не умеет бегать, поднялся, прицелился к ручке по-эрудитски, и зацепился по-дивергентски.

Командира шкомотнуло, он проехал животом по кустам и кочкам, штаны с него сорвало коварной железякой придорожной.

Показались армейские трусы в цветочек.

Я сжала губы, словно меня несло по кустам за паровозом.

Мальчики оттолкнули девочек (как всегда, сцена из нормальной, ТОЙ жизни) и гроздьями повисли на поручнях.

– Подруга, ты не умная, но и не отверженная! – рядом со мной трепыхалась тоненькая фея с непропорциональной фамилией – Великанова. – Валить нужно, пока нас не сожрали волки!

Бежим: вдвоём проще, чем одной!

– Втроём! Что-то мне подсказывает, что в этой Лиге я вес потеряю! – К нам ворвалась в разговор Олла – толстушка балерина (почему-то она калейдоскопно не казалась толстой, а – соразмерная).

Девочки сразу стали для меня родными сестрами.

Плохое отношение к ним улетало вместе с уходящим поездом.

– Прицепился к поезду, оставаться на платформе нельзя! ОНИ, наверняка, отсеивают новобранцев! – Не дадим им повода СЕЙЧАС. Выберем для побега другой, лучший момент! – Моя рука вцепилась в поручень... нет, не ухватила, соскользнула с холодной чёртовой железяки.

В аду этот паровоз собирали... отверженные.

Со второй попытки я приклеилась к вагону – ОГОГО! – тряхнуло нешуточно, чуть руку с родовыми проклятиями не вырвало из плеча.

Я добавила к левой руке правую, болталась сосиськой на веревке.

Надо мной открытая дверь вагона, и ни одна мальчишеская скотина не поможет мне залезть внутрь.

Ноги и живот изучали кочки и кусты на моём пути.

Хорошо, что мальчики и командир сгладили перед нами некоторые кустики и унесли в себе особо колкие веточки и колючки.

Трижды прекрасно, что я в бюро по трудоустройству не в платье пришла, а в джинсах.

Они пока спасают мою нежную фотокожу от рубцов и смертельно опасных ран.

Если выживу после этой кладбищенской поездки, то сошью себе штаны из брезента или из стального листа.

Олла и Еня (я решила называть их сокращенными именами, я же – Васа, а не Василиса) бежали за мной, размахивали руками-крыльями, кричали ободряющее.

У них нет шансов впрыгнуть в вагон, и у меня нет возможности в него пролезть золотым ужом.

– Еня! Ты легкая пушинка! По мне забеги в вагон, как по трапу парохода! – я нашла в себе силы и смекалку – так рыбак копает червей на рыбалку, а выкапывает бриллиант. – Потом меня затащишь, а вдвоём мы Оллу поднимем подъемным краном. – Высказала, и ужаснулась, впереди, за поворотом показались столбы – оторвут мне руки.

Столбы двигались в мою сторону, оказались палачами.

По мне прошмыгнула коза – не мышка по весу, но – овца, или коза длинношёрстая.