Текст книги "Корабль поддержки (СИ)"

Автор книги: Марамак Квотчер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

Сработала и ещё одна фича, заложенная в программу. Дело в том, что разглядеть на расстоянии в тысячи километров, что там случилось с пятиметровым шаром, крайне затруднительно. Поэтому автоматика ПРО считает уничтоженными цели, которые не ускоряются: у неизвестного противника всё обстояло точно также. Котанки, пользуясь этим, вырубали двигатели, как только на них концентрировался огонь, и изображали труп. Купившись, вражеская система впустую тратила пару драгоценных секунд, чтобы перенацелить лазеры! Фрегату потребовалось слишком много времени, чтобы исправить этот косяк, сбить все котанки он никак не успевал.

Как отметил Репень, фрегаты встали сбоку от носителей, прикрывая их с флангов. Против ударных машин выщериц это было разумно, потому как те старались охватить цель "челюстями". Но у котанков другая тактика, они достаточно бронированы, чтобы пробивать оборону в лоб. Сейчас "мячики" так и делали, влетая прямо во вражеский строй, нацелившись двумя группами по двум носителям. Мозги котанков и здесь не ступили. Оценив, что противодействие слабее ожидаемого, они не стали запускать торпеды с рассчётных пяти тысяч. Слишком близко тоже не хорошо, торпеда не успеет разогнаться, но с двух тысяч – самое то.

Фрегаты явно занервничали и стали ворочаться, но толку уже никакого быть не могло. Как минимум по три "мячика" неслись на каждый носитель, и времени перехватить их уже не хватало. В этом месте Репень поймал философичную мысль о том, что "Мыхухоль" далеко от целей, и когда они узнают результат атаки, на самом деле всё уже будет закончено.

– Да упокоит Космос их души и туши, – цокнул себе под нос грызь.

Поскольку сама атака происходила в течении пары секунд, разобраться можно было только потом, в замедленном воспроизведении. В частности, котанки успели передать картинку с оптики, так что теперь грызи знали, как выглядит носитель "тех": километровая бандурина с утолщениями спереди и сзади, сплошной цилиндр со стыкузлами в середине. В двух тысячах от носителей вспыхнули четыре конуса термоядерного пламени, когда стартовали торпеды. "Конусы" имели предельно возможное для материала ускорение, и к тому же, были довольно прочные, одним попаданием лазера ПРО тут не отделаешься. По космическим меркам, били они в упор, зато надёжно!

Рассчёт был достаточно хитрый: котанки шли на таран цели, в то время как соседняя группа обстреливала её торпедами. Торпеды долетят немного раньше, и если попадут, то на месте цели окажется пустое место, все обломки разлетятся в стороны. Как потом уяснил себе Репень, противник счёл приоритетной целью один "конус", идущий к носителю истребителей, и выдал по нему всё, что оставалось – шквального огня с четырёх кораблей хватило, чтобы остановить его. Зато три другие "конуса", не встретив никаких помех, влепили в тяжёлый носитель.

Первый попал в носовую часть, но как это зачастую случается, слишком хорошо – тоже не хорошо. Боеголовка разрушилась, не успев сработать, и термоядерного взрыва не случилось. Но разогнанная торпеда имела достаточную кинетическую энергию, чтобы убивать безо всяких боеголовок. Попав в баки рабочего тела, "конус" моментально нагрел их достаточно, чтобы раскалённый водород разнёс борт корабля. Носитель, как и большая часть таковых, не предназначался для резких маневров, там экономили массу под профильные задачи – как следствие, корабль оказался непрочным. Удар торпеды и реактивный выброс водорода достаточно перегрузили его несущие конструкции, чтобы носовая часть оторвалась и полетела прочь, кувыркаясь и фонтанируя газом.

Второй "конус" сработал в двухста метрах от кормы, уверенно достав до корабля вспышкой. Обшивка превратилась в плазму, и случилось практически тоже самое, что и с носовым отсеком – удар от мощнейшего реактивного выброса оторвал эту часть от центрального цилиндра, и второй искорёженный обломок полетел в другую сторону. Третий "конус" поставил точку, попав таки в центральную часть – от цилиндра массой в сотни тысяч тонн остались мелкие оплавленные обломки, искрами разлетевшиеся в пространстве. Спустя секунду три котанка промелькнули через то место, где был носитель – как и предсказывали, там уже был вакуум. Мелкие частицы попали и в них, но броня позволила избежать серьёзных повреждений.

Вторая группа, таким образом, осталась без торпед, и теперь в торпеды превращались сами котанки. Программа, по которой они действовали, была основана на миллионах прогонов симулятора и предусматривала всё, что может случиться. Это не так уж сложно, особенно если сфокусироваться на одном объекте. В данном случае не повезло носителю истребителей. Идущий впереди других "мячик", недолго думая, врезался прямо в факел выхлопа корабля. Войдя в плазму под малым углом, он продержался достаточно долго, чтобы успеть инициировать подрыв термоядерного топлива. Если "конус" имел боеголовку в пять мегатонн, то при подрыве котанка получались все двести! В струе плазмы образовалась ударная волна, которая ударила в дюзы носителя; получив пинок сзади, корабль потерял ориентацию, повернувшись под углом к курсу, и следующий котанк влетел ему прямо в корпус, ближе к носу. Этот "мячик" не успел сдетонировать, но двести тонн массы давали прорву кинетической энергии – километровый носитель разорвало пополам, искорёжив при этом уцелевшие фрагменты. Последний из тройки котанков просвистел уже мимо разлетающихся обломков.

– Фуууууууууффф... – пронеслось по эфиру облегчённое похрюкивание.

– Цели поражены, – сообщил Крытыш, снова включивший радары на приём, а не на подавление, – Вижу фрагментацию обоих носителей, облака атомарного водорода. Мы их достали, медведи и цикломены!

Репень подумал о том, что "мы" в данном случае относится ко всем грызям, потому как почти все были причастны к созданию военно-космического флота. И ещё он едва не пожалел, что остались целые котанки. Если бы их не осталось, можно было бы с чистой совестью разворачиваться и как минимум уходить к грагралодцу, записать окончание "цирка" можно и с дальней дистанции. Теперь же придётся ждать, пока... пока их собьют выщерицы на орбите, скорее всего. Правда, с орбиты они могут успеть увидеть много интересного.

Четыре котанка стремительно удалялись от оставшихся фрегатов, прикрываясь выхлопами от лазеров ПРО, продолжавших работать. Фрегаты, по сути, тоже были выведены из строя, потому как на попытку отразить атаку потратили все оставшиеся боеприпасы. Теперь они могут попробовать разве что протаранить планету, но выщерицы показали, что такие удары они умеют отбивать. Пока "мячики" выходили из зоны огня, противнику удалось достать ещё одного, выбив двигатель. Остальные пролетели дальше – оплавленные, с лохмотьями дополнительной брони, но, собственно, ещё вполне боеспособные.

Экипаж "Мыхухоли" притих, переваривая события. С одной стороны, Пщтва могла вздохнуть гораздо спокойнее, с другой – они только что превратили в радиоактивную пыль неизвестно сколько неизвестно кого. Есть шанс, что эти корабли вообще роботизированные, но судя по снимкам в оптическом диапазоне, на носителях явственно различались кольцевые надстройки – а это, скорее всего, жилые модули. После прямых попаданий на несушках точно не осталось ничего жилого.

– Внимание, левый разворачивается! – предупредил Крытыш, – Возможно, решил дать за нами.

После всего произошедшего даже самый тупой робот опознал бы в "Мыхухоли" носитель котанков.

– Разворот, готовность к тяге, – чисто проинформировал Фудыш.

Всех прижало к подлокотникам, потому как корабль вращался, выдавая в сторону слабый факел из главного двигателя – благодаря управляемому вектору тяги, сейчас он работал как маневровый.

– Непуха ждать, тяга! – цокнула Тигриса, как только разворот закончился.

– Полная? – уточнил Фудыш.

– Наиполнейшая. Пусть соображают, что без шансов, глядишь и отстанут.

Теперь вдавливало в кресло, и постепенно ускорение дошло до более чем ощутимых четырёх гэ. "Мыхухоль" разгонялась прочь от врага, пыхая зеленоватым факелом выхлопа. Радары, находящиеся на торчащих в стороны ремотсеках, при этом не теряли возможности работать, хотя факел в некоторой степени и мешал им.

– Электромагнитные импульсы со стороны левого.

Репень глянул на шкалу расстояния – более девяноста тысяч. Крайне сомнительно, чтобы фрег достал на такую дальность, и тем более, попал в цель. Судя по полученным ранее данным, эти корабли лупили главным калибром тысяч на сорок, не дальше. Впрочем, противнику терять было уже нечего, так почему бы и не пострелять, надеясь на удачное попадание? Здесь они почти угадали, брони Ш-145 может не хватить даже на ослабленный луч. Впрочем, шансы на попадание даже рассеяного луча в таких условиях оценивались менее чем в одну десятитысячную. Значит, это не робот, сделал вывод Репень, робот такого делать не станет. А вот сильно раздосадованное животное – наверняка.

– Левый отворачивает от нас... Оба ложатся на прежний курс.

– На прежний? – поперхнулся Фудыш, – Они что, наркоманы?

– Им придётся подбирать мелочь, – пояснила Тигриса, – По крайней мере, какую смогут. Фуд, отбой ускорению.

Уходить слишком далеко было ещё рановато. Факел выхлопа постепенно снизил яркость и истаял в ноль.

– Кстати о птичках, – цокнул Репень, ворочаясь в скафе, – Наши мячики будут пролетать в непосредственной близости от ихней мелочи.

– Попробуй поставить только ответный огонь, – цокнула Тигриса, – Мелочь уже не опасна, если мячикам удастся добраться до планеты, получим ещё разведданных.

Репень имел сильные сомнения, что это сработает, а зря. Котанки с выключенными двигателями не привлекли внимания ударных машин противника, и они просто разминулись, уйдя каждый в свою сторону. Сейчас данные с пассивных сенсоров были гораздо важнее, чем пара сбитых истребителей, а данные шли стабильно. Память компов "Мыхухоли" обогатилась неплохими снимками истребителей противника, судя по всему, АКИ, как у выщериц – иначе зачем придавать им аэродинамическую форму. Кроме того, в объективы оптики попали тяжёлые ударные машины, похожие на атмосферные бомбардировщики. Эти были плоские, с огромным размахом крыльев, и судя по всему, несли в том числе тяжёлые противокорабельные торпеды. Собственно, запись информации о ходе боя, да снимки в нескольких ракурсах – и технические службы будут иметь исчерпывающее представление о вражеской машине, а это важно для отработки противодействия на симуляторе. Главное же, что поразило грызей, так это то, что вся эта мелочь, даже истребители, были пилотируемыми! Уцелевшим фрегатам придётся принимать прорву пилотов, речь о спасении машин уже не идёт. Без носителей, израсходовав свои скудные запасы рабочего тела, они обречены застрять на звёздной орбите на годы, тобишь, на практике – навсегда.

– Пух мой пух, какого пуха они напихали пилотов в эти фофани? – опушневала Фира.

– Это уже ихнее дело, – хмыкнул Щек, – Вот перехватить что-нибудь из этой мелочи и детально изучить, это было бы полезно. К сожалению, Репень-пушище-ухомоталище спалил все буксиры, хехе.

– Сомневаюсь, что это удалось бы и с буксиром, – заметила Тигриса, – Ладно грызята, сейчас эти самые отойдут хотя бы на сто пятьдесят тысяч, можно будет расслабиться слегка. И поздравляю, мы только что внесли нехилый вклад в оборону планеты!

– Правда, не своей, – добавил Фудыш, вызвав ржач, – Но это не меняет дела.

– В пух, – цокнула Фира, – Как насчёт вернуть давление в жилик?

– Принято, а то у вас там горох посохнет. А вы без гороха не справляетесь нипушнины...

Атмосферу из жилого модуля не сбрасывали, только уменьшали давление до такой величины, чтобы не убить растения, по крайней мере, сразу. В крайне разреженом воздухе и ударная волна так себе, и гореть не будет, так что сойдёт. Теперь, когда противник точно не мог дотянуться до корабля, атмосфера пошла на место из баллонов. Экипаж же оставался на боевых постах ещё два часа, пока уверенность не стала стопроцентной. Тогда воздух вернули во все отсеки, а грызи получили возможность снять скафы и вернуться в свои ящики.

– Впух, хоть мы и далеко, это было волнительно! – цокнула Фира, – Всё-таки не песок копать...

– Угу, – кивнул Репень, – Но мячи отработали почти идеально, что радует.

– Почти? – хмыкнул Щек.

– Не почти, – поправился Реп, – А просто идеально. Вы представляете себе, сколько стоит такой носитель? Думаю, раз эдак в сто больше потраченых котанков.

– Конечно, повод для оптимизьма есть, – осторожно согласился Щек, – Хотя мы не знаем, какие повреждения получили эти корабли во время боя вокруг планеты. Плюс, у ракетчика не хватило ракет на последний залп.

– Надо думать, что не хватило! – фыркнула Фира, – Они разбрасываются боеголовками, как индюк пылью! Это мыслимо – выпустить по нашей группе сорок штук?

– Если всё так, то логистика у них так себе, – кивнул Репень, – И они в пролёте.

– Да это было бы в пух, – прямо цокнула грызуниха, мотнув ухом, – Такие умники мне ни разу не нравятся. Боюсь, это всё-таки вторая БАЦ в компанию к выщерицам. Кстати, что будем делать дальше?

– Ждать, пока котанки обойдут планету, – пожал ушами Репень, – Они наверняка запишут много ценных данных. Потом попробуем принять их обратно...

– Омой пух! – оттянул уши вниз Щек, – Три изрезаных лазерами котанка, с потраченым ресурсом??

– Три изрезаных лазерами котанка, с потраченым ресурсом, – кивнул Реп, – Детально изучить, как вражеские лазеры действуют на нашу защиту, тоже немало стоит.

– Кстати, а четвёртый, которому выбили движок?

– Выйдет на высокую орбиту вокруг Пщтвы. Если повезёт, среди обломков его долго не обнаружат, будет наш собственный разведспутник!

– Если его захватят выщи, это будет совсем мимо пуха, – заметила Фира, – Или не выщи, а эти.

– Вообще, да, – задумался грызь, – Если сдохнет реактор, а он сдохнет, его никак не удастся взорвать или сжечь в атмосфере. Верное замечание, Фир!

– Нутк, гусей не топчу, как некоторые, – захихикала она.

Уведомив всех о своих намерениях, Репень немедленно отослал на повреждённый котанк команду на самоподрыв. "Те", конечно, в ближайшее время будут заняты другими делами, а вот выщерицы могут и подобрать машину. Давать им такие подробности – напух незачем, поэтому в черноте космоса вспыхнул ещё один термоядерный костёр, быстро потухший разлетающимися искрами. Потрачено, с облегчением подумал Реп, и завалился подремать.

Как и предупреждали, в системе произошло почти полное взаимное погашение флотов, однако от выщериц всё же осталось больше, чем от нападавших. Не менее пяти «вилок» вышли на орбиту Пщтвы – они были серьёзно повреждены, но ещё могли стрелять. Если бы группы ударных машин сумели вернуться на носители и получить новый боекомплект, атакующие могли бы закидать побитые крейсера торпедами. Но обломки носителей кувыркались в никуда, а фрегаты принимали пилотов с обречённых у-эм, поэтому выщи получали уверенное преимущество. Кое-как сменив орбиту, они расстреляли остававшиеся в действии два тяжёлых корабля противника. От вторгшегося в систему флота остались пять кораблей класса фрегата, раскиданные в пространстве и с потраченным боекомплектом. Сражение за Пщтву окончилось, удачно притом.

Остатки нападавших взяли курс на выход из системы. Два фрегата, закончив с пилотами, расстреляли лишённые рабочего тела и боеприпасов истребители и торпедоносцы своими лазерами ПРО, устроив огромное облако обломков, и тоже врубили маршевые двигатели. Котанки, совершая гравитационный маневр у планеты, действительно записали много ценных данных, зафиксировав с достаточно близкого расстояния и саму планету, и некоторые выщерские корабли, и обломки от кораблей третьей стороны. Информация была передана в любом случае, однако "Мыхухоль" подождала ещё четверо суток, чтобы забрать "мячики". Даже три котанка – далеко не дешёвая история, если их удастся починить, а изучить повреждения точно следует.

В штатном режиме стыковать боевые котанки должны были буксиры, у которых нарочно улучшена маневренность, но сейчас буксиров уже не было. Котанк же далеко не так точен в маневрах, и загнать его хотя бы на несколько километров к носителю – весьма хлопотное дело. Репень так просто одурел, пока ему удалось выровнять относительную скорость почти в ноль, и то котанк оказался в трёх километрах. На этот случай имелись лебёдки с очень прочным и тонким тросом: космонавты вышли за борт в скафах, и пользуясь их движками, неспеша, "пешком" добрались до котанков, прицепили их, и таким образом затащили к кораблю.

Изучать было что, практически весь корпус покрывали проплавы, делавшие котанк похожим на глобус малой планеты. Лучи оставляли разные следы в зависимости от угла попадания и скорости смещения точки фокуса по корпусу – большая часть имела вид извилистых бороздок, прожжёных лучом. Многие такие "шрамы" пересекались и накладывались, так что зачастую один заплавлял другой, но имелись и сквозные дыры, где броню прожгло насквозь. Кроме того, машины нещадно фонили наведённой радиацией, ведь они пролетели вблизи десятков термоядерных и ядерных взрывов. В любом случае, будь внутри пилот – дело было бы табак, а "железо" стерпело даже такие измывательства.

Составить точный отчёт по повреждениям можно было и в пути, как и систематизировать прочие разведданные. "Мыхухоль" ускорялась, чтобы покинуть систему Пщтвы.

– У нас эр-тэ впритык, – сообщил Фудыш, – Останется процента полтора, и это ещё учитывая облегчение от потери "мячиков". Порастратили, однако.

– Нипушнины страшного! – улыбнулась Тигриса, – Наши должны нас поймать, когда прибудем.

– Да уж, прошло в пух, – согласился грызь, – Даже грузовики целы! Если бы нам не повезло с вектором подхода флота, пух бы они ушли.

– Интересно было бы когда-нибудь побывать на Пщтве, – цокнула грызуниха, задумчиво глядя на изображение планеты на экране, – Хотя это вряд ли. По крайней мере, материалы по биосфере эт-самое.

– Эт-самое, – кивнул Фудыш.

Планета терялась в черноте космоса голубой точкой, а крохотная песчинка корабля с невргызяческой скоростью неслась к условной границе системы, чтобы отваливать к дому поближе.