Текст книги "Корабль поддержки (СИ)"

Автор книги: Марамак Квотчер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

На самом же деле, гравитация звезды, даже небольшой, величина достаточная, чтобы полностью изменить свойства пространства. В межзвёздной же среде дела обстоят по другому... на практике это означало, что корабль мог разгоняться на много порядков быстрее, чем обычно, при этом затрачивая ту же энергию и не расплющиваясь в блин от перегрузки. Фактически, никаких "гипердвигателей", которыми капали на мозги фантасты, не потребовалось – "прыжок" начинался просто ввиду того, что корабль покидал гравитационный колодец. Правда, внутри него летать приходилось по старинке, на реактивной тяге, и никто не отказался бы от улучшения этой технологии. Что ещё смешнее, корабли тратили три четверти рабочего тела не на межзвёздный перелёт, а на маневр внутри системы. "Ага, оборжаться" – добавляли те, кто работал на заправщиках.

Таким образом, транспортный конвой с Зарянской собирался добираться до Пщтвы самым что ни на есть дубовым образом, как следует разогнавшись, и затем также затормозив, потому как инерция на межзвёздье всё же не отменялась. Ускорение в "обычном" пространстве внутри г-колодца и за его пределами это разные вещи, но на практике, принципиально не отличающиеся.

С выщерицами придётся что-то делать, это понимали ровным счётом все грызи – иначе они сделают сами, и это будет больно. Однако, стратегический прогноз показывал, что разрыв по количеству и качеству будет увеличиваться нарастающим темпом, так что в какой-то момент появится техническая возможность отобрать у глупых рептилий их игрушки, не превращая в пыль занятые ими планеты. Грызи на этом более-менее успокоились и только принимали меры к самозащите, благо, имелись все возможности. На этом фоне бартерная торговля с выщерицами казалась достаточно оправданной, так что и...

– Ускорение через десять минут, – цокнул Фудыш по громкой связи, тобишь через коммы всех космонавтов на борту, – Торможение жилого модуля – сейчас.

Торможение происходило далеко не мгновенно, так что сила тяжести уменьшалась постепенно в течении нескольких минут, сходя на нет. Жилой модуль весит много тонн, и кораблю вдобавок приходится компенсировать момент вращения маневровыми дюзами и главным двигателем с управляемым вектором тяги. Чтобы остановить вращение жыма, как его называли, фрег выполнял довольно фигурные действия. Сначала работала маневровая дюза, отвечавшая за вращение, но она располагалась в самом хвосте, и её действие разворачивало корабль, поэтому компенсацией занималась ещё одна... в общем, та ещё песня.

Снаружи это выглядело так, что из наростов на главном двигателе вырывались тонкие струи плазмы, светившие зелёным – совсем маленькие на фоне круглого фрегата, они однако давали изрядно тяги. "Мыхухоль" таращила вперёд по курсу два радарных комплекса, прикрученные к торчащим в стороны прямоугольным ремонтным отсекам – именно затем, чтобы разнести антенны подальше. Антенны на космических кораблях не те, что на морских – всмысле, по размеру, а по сути те же. В космосе, где нет ветра, решётки раскидывались на десятки метров. Сейчас они неторопливо вращались, ослушивая окружающее пространство в пассивке, а фазированные решётки радаров наведения застыли в нейтральной позиции, пока что отключённые.

Фрег внешне напоминал пух знает что! Сфера из двух половинок с разной обшивкой, хвост там, где на продольной оси находится главный двигатель; вокруг передней части – кольцо из стыкузлов, занятое шариками котанков, и кольцевой выступ, скрывающий жым. В стороны торчат два ремотсека, открытые в вакуум с задней стороны – пока что внутренности этих гаражей подсвечены только дежурными лампами, но когда надо, там начнётся движуха. Вперёд также торчат четыре "лапы" по краям сферы, к которым пристыкованы буксиры и котанки связи – этим боезапас не требуется, а заправлять можно и на этих стыкузлах. Ну и вдобавок, впереди на круглом корпусе – надстройка, походящая на рубку корабля своими прозрачными панелями на двух этажах. На самом деле это просто "веранда" для всяких подсобных работ, ну и если есть желание потаращиться на звёзды через стекло, это тоже сюда.

Жым наконец полностью остановился, по помещениям раздался характерный грохот от "шпингалетов", зафиксировавших его. Можно было подумать, что Репень будет сидеть и зырить, как начинает работу двигатель, но он, как и все незанятые грызи, следил за предметами. Грызи натурально рассредотачивались по модулю и следили, чтобы не вышло каких косяков, когда будет меняться вектор тяготения. Ящики, в которых росла лесополоса, на этот случай были закреплены на кронштейнах, и поворачивались – но не всегда удачно. Реп предпочитал повернуть их лапами ещё до того, как корабль начнёт ускорение – надёжнее будет, да и недолго это.

– Внимание, ускорение! – сообщил Фудыш, явно нажимая соответствующие кнопки.

Из главного двигателя начал расти факел выхлопа – сначала маленький, как от маневровой дюзы, он всё удлинялся, достигая сотен метров, потом километров. Вся группа фрегов, десять штук, выходила на разгон разом, так что светящихся зелёных полосок стало десять. Построенные "лесенкой" грузовики с нулевым экипажем, заправщик, также управляемый дистанционно, с научного судна; сам научник с допуха оригинальным названием "Серебросеребро", и два фрега-несушки по бокам от этого строя.

Сила тяжести стала придавливать к полу, ранее бывшему стеной, и Репень поправил ящик с кустом смородины, цепанувший за дверь. Когда спустя пару минут двигатель неспеша выйдет на маршевый режим с ускорением в один гэ, можно будет полностью расслабляться. В боевой обстановке двигатель мог дать до трёх гэ и гораздо быстрее, но без надобности никто не станет насиловать технику и себя. Теперь корабль набирал каждую секунду почти десять метров в секунду – за минуту получалось шестьсот, как ни крути, а за час – тридцать шесть километров в секунду. Насколько успел запомнить грызь навигационные данные, для выхода на нуль-полёт придётся ускоряться часов двадцать, тогда путь из системы займёт двенадцать стандартных суток. Таким образом, если в системе Пщтвы маневрировать примерно так же, вся эта канитель минимум на три месяца. Это ещё не считая того, сколько можно проволындаться с погрузкой, и быстро ли научники дадут добро на то, чтобы считать груз чистым. Впрочем, никто и не ожидал, что это будет быстро.

– Пойду пожру пока, чтоли, – цокнул смородине Репень, и угрозу выполнил.

В столовке, где имелся реально в неограниченном количестве чай и кислородный кефир, грызя поймала за уши Ратика, которая возилась по теме удалённого контроля, и нагрузила надобностью подкрутить настройки в движках грузовиков. Фрег поддержки не только нёс ударные машины, но и удалённо контролировал беспилотные корабли; если подходить к этому пухти как, придётся лезть уже лично, и чинить последствия кувалдой.

– А то придётся лезть лично и... – зацокнулась Ратика.

– Глухих нет, – захихикал Репень, – Сейчас чаю выпью, и...

– И лопнешь, пух в ушах! Десятый стакан уже, наверное!

– Пятнадцатый, на самом деле.

Набузыкавшись чаем по самые уши и проржавшись, Реп откочевал к своему сидельному ящику, и подключился к каналу управления фрегом СД-6013. Круглая тушёнка отрисовалась на экране в виде схемы с пуховой тучей подсистем, и грызь поёрзал хвостом, устраиваясь поудобнее. Кроме всего прочего, в каюте теперь не разляжешься, потому как лежак находится вертикально на стене, а дверь, считай, на потолке. Когда двери закрыты – по ним можно спокойно ходить, но само собой, грызи всё равно лазили в каюты во время ускорения.

Как это всегда и бывает, не успели и ухом мотнуть, а ускорение уже закончилось, снова наступила невесомость, а затем жилой модуль снова раскрутили, возвращая в основное положение силу тяжести. За это время грызи с "Мыхухоли" как следует проверили подопечные корабли, и к облегчению, не выявили никаких значительных косяков. Незначительных там был длиннющий список, но это обычная ситуация, сложная система никогда не работала тютель в тютель. Если косяков не отмечено – значит, косяк в КИП, контрольно-измерительных приборах, или в эвм, которая анализирует данные.

Во время разгрузки головы от рабочей возни грызи в основном либо дрыхли, либо копались в ящиках с растюхами, потому как это сильно отличается от таращения в экран, и соответственно, хорошо помогает восстановить силы. Впрочем, и прогнать в тысячный раз симулятор, моделируя выполнение боевой задачи, это уж традиционное. Прогоны имели прямую ценность, так как часто удавалось придумать что-либо ещё, и корректировать программы управления. Ударные машины – шакотанки, шли на ускорении до пятнадцати гэ, почти смертельном для зверя, и действовали слишком близко от противника, чтобы организм успел реагировать на изменения обстановки. Не отягощённые жилым отсеком, шакотанки несли больше брони и рабочего тела, да и живучесть резко возрастала.

Противник, сидящий в атакуемых кораблях, мог хоть все головы сломать, но когда шакотанки подходят со скоростью в десятки километров в секунду – ничего не придумаешь. На ШКТ-11 стоял довольно мощный лазер в башне, однако на самом деле, он использовался против торпед, ракет, в крайнем случае – истребителей. Прожечь лучом толщенную композитную броню крейсера нет никакой возможности, поэтому шакотанки несли термоядерные торпеды конусного типа. У выщериц гуссовски здоровенные крейсера, по полтора миллиона тонн массы каждый, раз эдак в двадцать больше, чем "Пыльник", и в сотни раз больше, чем шакотанк. Однако взрыв мегатонной боеголовки достаточно близко от цели, так чтобы достала вспышка, гарантировал ей критические повреждения. Броня испарялась, а образующаяся ударная волна разносила корпус. При этом, шакотанк мог обойтись вообще без торпед – таран пятиметрового шарика на огромной скорости вызывал не особо меньшие разрушения.

Понимая такую уязвимость крупных кораблей, грызи большое внимание уделяли носителям шакотанков, которые могли запускать свои мячики, оставаясь далеко за пределами досягаемости вражеского оружия. Выщерицы например использовали АКИ, аэрокосмические истребители – но, в сравнении с ШКТ, у них в разы меньше запас рабочего тела и бронирование. Кроме того, АКИ выщериц были пилотируемыми, что резко снижало их маневренность и живучесть... теоретически. Беличий флот до сих пор не имел ни одного боя с истребителями выщериц, да и впух их, цокали грызи, не особо хотелосиха.

– Ну, шакотанками атаковать, – цокал Щек, попивая чаи, – Это как гусей топтать.

– Именно, – кивнула Фира, чаи попивая, – Только не гусей, и не топтать, а так всё сходится.

– Да, – проржался Репень, – В последний раз с крейсаком хорошо вышло.

– Это всё-таки симулятор, – мотнул ухом Щек, – А в космос полетит не симулятор...

– Вот это новость! – сделала удивлённую морду грызуниха.

– Да, но в остальных случаях симулятор давал хорошие результаты, – не отставал Реп, – Процентов на девяносто пять точно в пух, насколько помнится.

– Там был косяк с зацикленностью, – заметил Щек, – Вы его убрали?

– Угу. По идее, быстродействие повышено на двадцать процентов.

– Пуха се, а где вы были раньше, пух в ушах?

– Гусей эт-самое, – пожал ушами Реп, – На самом деле, там всё просто. Мы подгоняем программу под конкретный случай и отключаем все модули, которые ответственны за всё остальное. Напух надо делать рассчёты вероятностей и давать хаотическое манерирование, когда дело решают пол-секунды? Тут главное, чтобы система захватила цель и дала команду на пуск торпед.

– Поперёк не цокнешь, – не цокнула поперёк Фира, – И с крейсаком хорошо получается, даже дюжина наших мячиков в обмен на такую тушу – это полное разорение для них.

– Выщерицы это не в пух, – мотнул ухом Щек, – Всмысле, когда у них столько огневой мощи. Когда без мощи – вполне в пух.

– Ты это им объясни, – предложил Репень, – А вообще, это знаешь, как...

– Гусей?...

– Да. Точнее, нет. Это как повторение той ситуации, когда первые белки вышли за пределы своего леса, а там опасные хищные организмы.

– Не совсем в запятую, – цокнула Фира, – Опасные организмы могли конечно сожрать много белок, но вряд ли всех. И главное, они не угрожали сущестованию всей биосферы, да ещё и на многих планетах.

– Это да, – легко согласился Реп, – Но это можно списать на повышение уровня.

– Проще списать выщериц, – фыркнула грызуниха.

– Ну, пока ещё не проще. Но судя по всем данным, время будет работать на нас, и когда-нибудь мы их прижмём, этих чешуйчатых.

– Впух, такая возня предстоит, оягрызу! – зажмурилась Фира, – Нам только заправляться представляете сколько?

– Да нет, что ты, никто не представляет! – сделал удивлённую морду Щек, – Ясен пух, один танкер – три других фрега заправлены. Получается, минимум три раза будет летать к пузырю, если не доверху набивать. Это небыстрое развлечение...

– А почему он – к пузырю, а не мы все?

– Потому как у пузыря проще всего будет нас поймать... точнее, вообще возможно. Когда мы будем висеть на границе голодца, то сможем уйти в нуль-полёт за считанные минуты, никто не достанет.

– Вы плохо знаете заправщиков, – хмыкнул Репень, – Это те ещё пропушёнки! Думаете, зачем они остаются в левой-седьмой? Пока мы будем колупаться на Пщтве, они нацедят достаточно водорода, и заморозят в термоплёнке. Так что, когда основная группа вернётся, запас должен уже быть готов.

– Вот пропушёнки!...

Как-грится, белка ржёт, а служба идёт – в данном случае, корабль по инерции проглатывал огромные расстояния, оставалось только давать корректировку, чтобы группа не разлетелась слишком далеко друг от друга. Зарянская, почти сплошь голубого и песчаного цветов, давно превратилась в неразличимую глазом точку в черноте космоса. Да что там, сама звезда становилась всё меньше по угловому размеру – в частности, этот размер имел значения для того, насколько нужно удалиться от источника гравитации. «А, уже день» – цокали грызи, увидев на экране солнце, и ржали. Впрочем, как показывает вся практика, смешки, хиханьки и бугогашечки только помогали белкамъ быстро переходить в режим полной собранности.

Одно из событий, которое постигло "Мыхухоль" ещё до выхода из из системы Зарянской, даже не вызвало ни одного смеха. Ну по крайней мере, сразу. Песок начался с того, что Тигриса объявила общий сбор, а когда грызи набились в столовку, продемонстрировала им некоторую видеозапись. Соль состояла в том, что один из ремонтников, недавно присланый на фрегат по ротации, попытался потискать бортврача Лайсу, не особо интересуясь её мнением на этот счёт, мягко цокая.

– Вот такие кукушки, грызята, – вздохнула Тигриса, – Как видите, есть все основания думать, что если бы не электрошок, этот зассанец не остановился бы. Предложухи?

– Шлюз, – немедленно, не колеблясь ни секунды, цокнул Фудыш.

Грызи сглотнули, потому как понимали, что кроется за этой краткой формулировкой. Лайса аж пискнула при этом слове, и замотала лапой:

– Не-не-не, это совсем чрезмерно, грызята!

– Не знаю не знаю, – хмыкнула Тигриса, – Будь я на твоём месте, он уже был бы в шлюзе, я бы и спрашивать ни у кого не стала. Только сдаётся мне, не зря он выбрал белочку-пушинку.

Лайса действительно была довольно маленькая белка, так что отмахаться от крупного грызуна ей было куда как сложнее.

– Лайса-пуш, – цокнул Фудыш, – Тут не такое дело, что грызя грохнут из-за тебя. Просто ты первая попалась, а так могло всё что угодно случиться, если орехи не на месте.

– Всё-таки в вакуум это слишком, товарищи, – просительно сложила лапки грызуниха.

– Рес! – повернулась к белкачу Тигриса, – Этот кролик имел ранее взыскания за подобные фортели?

Респрей отвечал на корабле за внутреннюю безопасность. Не то чтобы часто что случалось, но лучше перебздеть, как всегда решили грызи – и это был тот самый редкий случай, когда профилактическая работа имела смысл. Есть ведь большая разница, первый раз или не первый.

– Нет, – покачал головой Рес, – Ну убивал, да, воровал да, но такие фортели... да шутка, чо. Совершенно чистое личное дело, могу подтвердить.

– Тогда, пожалуй, вакуум это слишком, – рассудил Фудыш, и продолжил мысль, – А вот до трёх четвертей, это самое то!

– Лайса-пуш, будешь возиться со своим кроликом, или ну его? – хмыкнула Тигриса.

– Буду, – подумав, кивнула белка, – Хотя конечно возни будет много.

– Угу, – подтвердил Фудыш, – Огласите баклану, что ему повезло.

Репень, хоть и полностью поддерживал это решение, поёживался всей белкой и думал, что виновник торжества отнюдь не будет согласен, что ему повезло. Стравить давление в шлюзе до минимального – и организм раздует как следует. Причём, чаще всего, последствия будут обратимыми, но ощущения от образующегося в тканях водяного пара – в прямом смысле незабываемые. "Кролика", как обозвала преступника Тигриса, действительно проводили до шлюза, и пропесочили достаточно, чтобы обратно вынести на носилках в медотсек. Шпель, этот самый ремонтник, вроде как раскаивался в содеянном и экзекуцию принял стоически, всмысле, в шлюз пошёл своим ходом. Теперь бывшей жертве предстояло долго и нудно приводить дурака в порядок.

Остальные грызи, стоит заметить, инцидент практически забыли, потому как он был исчерпан. Они так же сделали бы и в родном лесу, потому как мусолить всякую фигню в голове не уважали. Здесь же космонавты привыкли выбрасывать из головы всё, кроме насущных задач, потому как недоработки слишком дорого стоили. В данном случае оставалось пристально контролировать телеметрию с грузовиков, и просчитывать варианты обороны конвоя от возможных посягательств.

– По большому счёту, может случиться только одно, – цокнул Щек, качаясь на стуле.

И замолчал, курицын кот! Грызи заржали, и тогда он соизволил продолжить:

– А именно, что выщерицы не смогут... или не захотят, довести сведения о договорённостях до всех своих кораблей. Поэтому вероятна встреча с критически настроенными ребятами.

– Два фрега это не особо густо, – заметила Фира.

– Если для "списать выщериц", то да. А прикрыть от возможного торпедного залпа издали – самое то.

– Послушаем, как оно пойдёт, – цокнула грызуниха.

По штату, торпедами пухячили с расстояния около ста тысяч километров, если говорить о стоящих на месте кораблях. Ясен пух, что если корабли сближались – расстояние увеличивалось, если расходились – уменьшалось. На такой рассчётной дистанции торпеды могли и разогнаться как следует, и корректировать курс до самого момента подрыва, что увеличивало точность и делало труднее перехват. Однако все понимали, что реальность это не симулятор. На торпеды можно поставить ускорители, которые закинут их гораздо дальше, например. Если же у грузовиков вообще не будет прикрытия, пускать по ним торпеды можно с любого расстояния, ведь разница только во времени подлёта. А вот рассчитывать на успех при атаке на фрегаты, если ещё и превысить расстояние, никак нельзя.

– Кстати предлагаю таки послушать заранее, как пойдёт, – цокнул Репень, – Я уже работал за выщериц, теперь твоя очередь, Фир. Ухитрись придумать, как перехватить конвой.

– О впууух... – подзакатила глаза грызуниха, но тут же вспушилась, – Ладно, сделаем.

– Впринципе, перехватить-то можно, – хмыкнул Щек, – Только вот как ты узнаешь маршрут конвоя?

– Пассивная разведка в Пщтве-седьмой-левой, – пожал ушами Репень, – Там не так уж много звёзд, чтобы они не могли в каждой системе оставить по несколько станций слежения.

– В логику, – был вынужден согласиться грызь, – Тогда получается, перехват более чем возможен?

– Попытка, перехвата, – уточнила Фира, – Если вытормаживаться с нулёта, получается плюс-минус несколько миллионов километров, сами знаете. Шансы приблизиться на сколь-либо вменяемую дистанцию – приближены к нулю, это рассчитано.

– Это на наших кораблях, – заметил Щек, – Кто знает, может они умеют маневрировать более эффективно?

– Вот и проверим, – хмыкнул Репень.

Не особо заморачиваясь, грызи называли звёзды по типу «Пщтва-седьмая-левая», что означало, как ни странно, седьмую по карте звезду слева от Пщтвы. Это помогало сразу привязать звезду к системе с осмысленным названием, а не просто номером; если у системы есть название, значит она представляет какой-либо интерес. В данном случае Пщтва была знаменита колонией выщериц, а Пщтва-седьмая-левая – пока что ничем. Однако именно там конвой разделялся – грузовики в сопровождении «Мыхухоли» шли к цели, а заправщик, носитель научников и «Горчица» оставались в системе, чтобы сделать запас топлива и рабочего тела для заправки группы на обратном пути. Не то чтобы это сильно повышало шансы уклониться от атаки – просто грызи всегда действовали автономно, насколько это возможно, и идея заправляться у выщериц была им неблизка.

Как раз в то время, когда корабли ворочали своими круглыми тушками на грагралодце, как сокращённо называли границу гравитационного колодца, произошло событие, ради которого в такую даль тащились ремонтники. У грузовика таки произошёл пробой в двигателе, вслуху чего корабль полностью лишился хода. Фудыш, как наиболее убельчённый опытом по этим вопросам, принял решение топтать гусей немедленно. К аварийному фрегу пристыковались два других – с одной стороны грузовик, с другой "Мыхухоль". Благо, у Ш-145 два стыкузла как раз для этого. Теперь связку можно было разогнать по требуемому вектору, а во время полёта по инерции заняться ремонтом.

Ремонтники как следует вспушались, готовили детальный план работ и готовились лезть в окрытый космос в скафандрах – что они и сделали, собственно. Долгий путь с выключенными движками теперь оказался полезен для того, чтобы вытащить повреждённый двигатель из корпуса, снять с него косячные узлы, и переместить их в ремонтные отсеки, разбирать дальше. Остальным приходилось отсиживать вахты по полной программе – когда не было работы, делили на всех, а теперь фигу. Следить же за состоянием корабля и обстановкой в пространстве следовало постоянно, потому как время суть весьма критичный фактор.

– Сколько времени мы слили на этом двигуне? – чисто из академического интереса спросила Тигриса.

– Пятнадцать часов, – точно цокнул Фудыш.

– Как, всего?...

– Всего. Мы ведь тащим его в связке, разница только во времени разгона. Даже эр-тэ расходуется нормально, перекачиваем с этого огузка, сколько нужно. На торможении в Пщтве разница будет семь часов.

– На торможении, в Пщтве? – переспросила грызуниха.

– Ага. Там серьёзный пробой активной зоны, Тигра, быстро никак не управимся.

– Хорошо, что вообще управитесь, – резонно цокнула она.

– Придётся задействовать всё, что есть. Стереолитографию, химию, песок...

– Ну уж песок-то могли бы и попридержать, на всякий случай.

Пока они проржались, Репень на своём месте в очередной раз оторвался от чтения литературы и проверил данные с локаторов. Далеко в стороне, сливаясь в одну отметку, маячили корабли второй группы – двое оставались на грагралодце, заправщик же бодро шуровал к пузырю, как называли газовые планеты. Танкерный модуль фрега Ш-145 оснащён челноком, который может забирать газ прямиком из атмосферы – только вот ему предстоит сделать изрядно циклов, пока весь танкер не наполнится водородом, отсеяным от прочих газов. Это дело шло в качестве рабочего тела для двигателей, ведь им требовалась реактивная масса, чтобы создавать тягу. Водород высокой степени очистки использовался как топливо для реакторов; запустить можно только на дейтерии, но потом "топка" хавала и обычный изотоп водорода.

Тащиться в логово выщериц – так себе развлекуха, подумал Реп, но пожалуй получше, чем торчать здесь, возможно, пару месяцев, только и наблюдая за работой танкера. Когда ничего не происходит – это тоже изрядная нагрузка для мозгов, как ни парадоксально. Например... Тут как раз грызь понял, что событие – да. Радар фиксировал что-то, находящееся на курсе группы. Именно "что-то", пока не было ещё никаких более точных данных, и Репень вознамерился эти данные добыть. Он слегка вспушился, потому как объект приближался со скоростью тридцать километров в секунду, и до контакта оставалось мало времени. Грызь щёлкнул тумблером связи:

– Это контроль радаров. Приближаемся к неопознанному объекту, время до контакта – три минуты.

– Контакта?! – поперхнулась Тигриса.

– Так точно, – ответил Реп, не прекращая возиться с данными, – Это определённо не корабль и не астероид, по крайней мере.

– Радары оставь, котанки к бою! – решительно цокнула грызуниха, – Это метеорный рой, скорее всего. Фуд, просчитай возможный маневр уклонения!

– Уже делаю... уклониться не успеваем, – грызь явно развёл лапами.

– Боевая тревога! Приготовиться к вакууму!

Репень однако и не подумал бросаться к шкафу со скафом, потому как кроме него, никто не вбил бы сейчас нужных команд в систему. В скаф можно упаковаться за трицать секунд, это не те скафы, которые были на первых орбитальных станциях, а куда как более удобные. Так что, у него есть аж целых полторы-две минуты на то, чтобы привести в годность котанки.

– Параметры залпа...

Тигриса схватывала на лету и пускала рассчёт метеорного потока также, как вражеского залпа, ибо привычнее для программы и операторов. Да и последствия будут примерно те же.

– Объекты массой до пятидесяти кило, ноль два на квадрат. До пяти кило, ноль три на квадрат. До полукило, два и шесть на квадрат.

– Впух, почему он так поздно засветился?! – ляпнул кто-то.

– Не сейчас! – отмахнулась Тигриса, – Котанки, целеуказание!

– Мать моя белочка... – цокнул себе под нос Репень.

Экран зарябил отметками целей, которые стремительно приближались. Пол-кило на такой скорости пробьют фрегат навылет, причём в лучшем случае! А ведь прикрыть надо не только "Мыхухоль", но и целых шесть грузовиков! Дежурные сами отдали грузовикам команду сходиться на одну линию, но слишком мало времени, чтобы завершить маневр.

– Пеф, как наружние работы?

– Успевают вернуться в шлюз до контакта, – успокоил Пефтень.

– В пух.

Лазеры котанков наконец прогрелись и начали обстрел целей – как раз меньше пяти тысяч, самое то. Полностью испарить пол-кило камня лазерный импульс не мог, но испарение части материала придавало метеору реактивную тягу, и он уходил с траектории. Репень отметил, что программа действует чётко – не пытается попасть в щебёнку полным фокусом, а бьёт расходящимся лучом. Радар наведения также сам "сообразил", что следует считать уничтоженной ту цель, которая получила достаточное ускорение перпендикулярно курсу корабля; красные отметки не гасли, но очерчивалсь зелёной рамкой и дрейфовали к краю того конуса, в котором сосредоточились радары. Само собой, сообразил не прибор, а те грызи, которые заранее составляли программу.

Сейчас работали двенадцать лазеров котанков и два в турели на самом корабле, посылая вперёд лучи в виде импульсов на малую долю секунды. Визуально это выглядело ровным счётом никак, только начинали светиться жёлтым накладки теплообменников на длинных восьмиугольных стволах лазерных орудий. В тысячах километров по курсу щебёнка, получив кусок излучения, вспыхивала плазменным шариком, а остатки разлетались в стороны, уже не имея шанса попасть в корабль.

– Для связки корридор очищен! – сообщил Репень, даже не сразу одуплившись, что сам это цокнул, настолько он был воткнут ушами в управление.

– Отлично, теперь прикройте грузовики.

– Это как гуся топтать...

К великому облегчению экипажа, плоскость, занятая метеорами, оказалась тонкой, и проделать в ней прорехи дле прохода кораблей не составило большой проблемы. Собственно, при имеющейся плотности они имели хороший шанс пролететь, не задев ни одной щебёнки – но лучше иметь не шанс, а уверенность. Репень, впрочем, не расслаблялся, отдав команду котанкам повернуть стволы в сторону от прямого вектора вперёд. Помимо камней, в потоке полно мелких частиц, а песчинка на огромной скорости, влетев в ствол, легко выведет из строя сам лазер. Решётки радаров развернулись перепендикулярно курсу, тоже на всякий случай. Да ну впух, подумал грызь, и таки бросился к скафу, потому как теперь точно всё сделано.

– Внимание, прохождение потока! Десять. Девять...

– Сорок два! – захихикал Реп, крайне быстро пакуясь в скаф.

Включить полную функциональность за пятнадцать секунд он никак не успевал, но герметизироваться, чтобы не дыхнуть вакуумом – успел. Соразмерно закону подлости, если сидеть без скафа – обязательно будет пробоина. Когда Тигриса цокнула "контакт", он как раз защёлкнул шлем. Прислушавшись, Репень успокоился – толчков не было, пробоин тоже, а поток корабли проскочили за пол-секунды, так что, уже всё.

– Повреждения?

– В пух, – точно ответил Фудыш, – Без повреждений. Есть несколько микроотверстий на лобовой броне, пока больше ничего не слышу. Грузовики тоже в норме.

– Фууф, пронесло гуся по кочкам...

Репень включил воспроизведение с внешних камер в момент прохождения потока – в пространстве рядом мелькнули линии, там, где метеоры слегка дали отблеск от света звезды. На передних частях кораблей пыхнули несколько искорок, моментально погасших. Песчинки размером пух да нипуха, но на такой скорости они проделали в прочнейшей броне изрядные воронки по десятку сантиметров. Убедившись, что больше угрозы нет, Реп занялся переведением лазеров в ждущий режим.

– Теперь второй важный вопрос, – цокнула Тигриса, – Какого пуха мы видим эти камни со столь близкого расстояния?

– Хм... а пух их знает, – резонно ответил Фудыш, – Они не особо плотные, должны светиться гораздо раньше. Косяк радаров... не думаю.

– Возможны какие-то варианты с углом отражения, – предположила Фира.

– Ладно, думается вот что, – хихикнула Тигриса, – Всё равно этим грызятам заняться нечем, пусть изучат вопрос. Если это камни-невидимки, это тоже хорошее открытие.

Камни конечно были не особо невидимки, но явно обладали малозаметностью в радиодиапазоне. Если такое покрытие поможет скрываться от вражеских радаров, это в пух. Впрочем, большинство грызей склонялись к тому, что дело в редкостно сложившихся условиях, а не в камнях. Углы отражения, интерференция, ещё пух знает что! Бывает, что и гусь в воздухе спотыкается, как цокает народная мудрость. Что точно, так это то, что придётся теперь лезть наружу и заделывать выбоины от микрометеоритов. До этого впрочем, группа выполнила несколько маневров, включая на несколько минут главные двигатели – метеорные потоки шли слоями, и чтобы не бодать следующий, умнее всего увеличить угол между курсом и эклиптикой системы.

Пока судоводители маневрировали, Репень прогонял анализ стрельбы – тоже весьма полезная штука, на будущее. По сути, кинетическое или плазменное оружие работало сходным образом – в корабль летел конус снарядов, разогнанных до огромных скоростей. Например, у выщериц практиковались заряды массой около килограмма, но разгонялись они до семисот километров в секунду! Такая блямба наносила огромные разрушения, и единственная возможность защиты – это не попадать под неё. Как выяснил грызь, системы котанков отработали в пух, особенно, учитывая внезапное включение из ждущего режима. Пока они оставались пристыкованными, котанки питались энергией от энергоблока носителя, и это могло вызвать множество косяков – но, обошлось.