Текст книги "Корабль поддержки (СИ)"

Автор книги: Марамак Квотчер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Квотчер Марамак
Корабль поддержки

Втихоря хомяча лопуховый корень, Репень посматривал на рысь. Диспозиция для посматривания на рысь была самая что ни на есть в пух – между ним и крупным кошачьим животным имелся затон ручья шириной метров десять, через который так просто не сиганёшь. В противном случае оба зверя вряд ли сидели бы так спокойно, всё-таки инстинкты, выработанные за миллионы лет, так просто не исчезают. Репень, второе здесь животное помимо рыси, представлял из себя грызя, или же белку-ъ, как цокали сами белки-ъ. Только, в отличие от совсем дикого зверя, грызь находился тут не на постоянку, а временно, прополоскать в лесу пух, как выражались. Однако, когда есть отличный затон, можно и посидеть под ёлкой, погрызть подлапный корм, и попыриться на рысь, да.

Среди зелёни летнего леса рысь выглядела отлично, как впрочем и в любом другом месте – одни щёки чего стоят! Вдобавок, зверь местами походил на белку – кистеухостью, например, и рыже-серой окраской, так что, изображение рыси на сетчатке глаз, сухо выражаясь, доставляло потеху. Правда, у рыси почти отсутствовал хвост, в то время как у Репня он сейчас служил пуховой подушкой, и служил отлично, так что сырости земли совершенно не чувствовалось. И ещё, что стоит отметить, грызь и рысь приходили к затону уже третий день, так что попривыкли к такому делу.

Откровенно цокнуть, Репень не отказался бы, чтобы к лесному ручью пришла не рысь, а симпатичная белочка, какие тут точно водятся... но, как-грится, не всё гусю топтание, всмысле, вселенная не состоит из одних бонусных уровней. Поэтому грызь ничуть не расстраивался и довольстовался имеющимся, а именно визуальным жамканьем пушного зверя. Ну и вообще, вокруг был целый океан леса, так что оставалось вспушиться и цокать. Лопухов со съедобными корнями, орехов, ежевики, грибов тут – хоть ушами жуй, что Репень и собирался делать, пока есть такая возможность.

Смешаный лес представлял из себя исключительно замечательное место, когда заросли папортников перемежаются малиной и куртинами черники, вокруг ёлок. Под большими же ёлками имеются целые поляны, накрытые шатром веток, где немудрено устроить временное гнездо – Реп так и сделал, намяв сухую хвою, и дрых там, как сурчина. Правда, растяжку с сигналом всё же поставил, потому как бережёного хвост бережёт. В таком шалаше даже дождь, если не особо сильный, не достанет пушную тушку... а вот радиосигнал со спутника легко достанет до комма на лапе, это уж точно. Грызь мог убедиться в этом, когда, налопавшись свежесвареных на костерке грибов, хотел было расплющить харю – прибор ожил и требовательно запищал.

– Команде общий сбор, – прочитал Реп, по привычке вслух, потому как это никому не помешает, – Тревога НЕ боевая. Челнок с "Северного" в... грызани стыд!

Как ни смешно, а место назначения, куда требовалось прибыть Репню и другим пух-головам, сейчас пролетало над ним на высоте в сто километров и представляло из себя орбитальную платформу, нагороженную для осуществления различных хозяйственных операций, в данном случае – погрузки кораблей и их обслуживания. Длинная, в несколько километров платформа с выступами причалов была облеплена кораблями, как берёза древесными грибами; сходство усугублялось тем, что большинство кораблей здесь имели круглую форму. Как правило, круглое – кати... всмысле, сферические корабли работают в пространстве, а вот челноки для сообщения с планетой ракетовидные.

Помимо всего прочего, к причалу семнадцать дробь ноль был пристыкован фрегат типа "Пыльник" с модулем типа "несушка". Фреги этого типа состоят из базовой части-полусферы, в которой находится реактор, двигатели, локаторы и система управления, и второй полусферы спереди, каковая есть отдельный модуль с полезной нагрузкой. Несушка несёт кольцо из дюжины стыкузлов, на которых гнездятся малые аппараты, и два ремонтных отсека, где мелочь перезаряжают расходными материалами и приводят в годность. На металлических панелях корпуса примерно в районе экватора сферы имелась надпись "РВ-1043 Мыхухоль", что следовало истолковать не иначе как название посудины. Свет солнца, которое на орбите казалось далёким, почём зря бликовал на свежих листах обшивки, положеной поверх той, которую съела космическая пыль за годы походов.

– Маскировка? – фыркнула Тигриса, мотнув ухом, – Не смеши мои уши.

Из жилого отсека фрегата, который вращался под кольцевым выступом корпуса и опоясывал сферу, видеть корабль можно было только на экране, где комп отрисовывал все реальные эффекты. Собственно, грызи всегда так и делали, таращиться в иллюминаторы, пытаясь что-то различить в темноте космоса – мимо пуха, для этого есть комплекс сенсоров и мощные вычислятели.

– А почему бы и не посмешить твои уши? – резонно цокнул Фудыш, и грызи захихикали, – Хотя да, толку от маскировки никакого, у нас факел выхлопа светит на двадцать семь кило, если на полной тяге.

– Именно, – кивнула грызуниха, задумчиво пырючись на внешний вид через экран, – Абы вдруг потребуется, есть покрывала.

Красить "Мыхухоль" хоть в чёрное, хоть в какое ещё, смысла не было – двигатели дают такой сноп плазмы из дюз, что видно за миллионы километров. А если уж надо сныкаться, не маневрируя, то натурально для этого есть чёрные полимерные покрывала, выбрасываемые пиропатронами и обёртывающие корабль, как тефтелю – один пух, надёжнее краски.

– У нас все успеют? – уточнила Тигриса, косясь на хронометр.

– Да если честно, то попуху, – хмыкнул грызь, – Начнём без них, подтянутся позже. Кстати...

– Вот именно. Хотелось бы провести цоцо для всех сразу, чтоб чисто дошло, а не через испорченный патефон... ну да ладно, это уж как пух ляжет.

– Ну и как пух лёг на этот раз? – не отстал Фудыш.

Тигриса, крупного тушкосложения грызуниха с ярко-рыжей шкурой, вздохнула и вспушилась, на всякий случай.

– Все корабли, приданные системе Зарянской, продолжают отработку обороны, – цокнула она, – А для нас, пух в ушах, особое задание.

– Эээ... гусей?... – предположил грызь.

– Конечно, – фыркнула грызуниха, – Гусей. Нас подрядили слетать к ящерицам.

– Слетать, к ящерицам? – церемонно переспросил Фудыш.

– Да. Эти пух-головы сумели таки как-то доцокаться с ними, так что это не в том плане, чтобы учинять разведку боем или что-то в этом духе. Мы сопровождаем транспортный конвой.

– Транспортный, конвой?...

– Ъ! – заржала Тигриса, хлопнув его по ушам, – Да, впух! Имеется доцок об обмене некоторыми материальными ценностями, ценностей этих несколько тысяч тонн, поэтому потребуются транспортники.

– Тра... – заикнулся грызь, но прикусил язык, – Кхм! Всмысле, они уже успели заключить жир... тьфу, тоесть, мир, да ещё и о торговле доцокаться?

– Лавр тащит, – кивнула грызуниха, имея вслуху главного переговорщика по ящерицам, – Только он же настойчиво указал нам, что никакой "жир", как ты изволил выцокнуться, там вообще невозможен. Всмысле, это как пытаться подписывать договоры с собаками, какие по деревне бегают – ноль перспективы.

– Тык?...

– Тык мы их просто механически дожали, вот и все дела.

Дожали ящериц как следует, на четыре ударных флота полным составом. Пол-года назад группировка грызьего ВКС учинила хитрую подставу для чешуйчатых минус-друзей, предварительно слив им дезинформацию относительно системы Ском. Соль в том, что для внешнего наблюдателя ящерицы выглядели как БАЦ, тобишь бессмысленно агрессивная цивилизация; они имели привычку стрелять во всё, не имеющее кодов опознавания, а обнаружив разумную деятельность, старались её прекратить посредством термоядерных бомбардировок. На третьей планете в системе Ском была устроена имитация колонии, достаточно развитой, чтобы ящерицы послали туда большие ударные силы. В итоге, используя пухову тучу ложных целей и немалый боевой флот, грызям удалось загонять агрессоров по системе до той степени, когда у них закончились запасы рабочего тела для двигателей.

Ущерб от таких потерь был бы слишком велик, и ящерицам пришлось пойтить на переговоры, чтобы вернуть блокированный флот в целости. Конечно, они уверяли, что нападений больше не повторится, но грызи всегда умели обращаться с самыми разными организмами, и поэтому на сто пухов понимали, что доверять рептилиям нельзя. Как считали специалисты, у ящериц – выщериц, как их называли, чтоб не путать – просто слишком маленький мозг, чтобы окинуть такие вещи, как взаимодействие двух разумных видов. Никакого противоречия с высокоразвитой цивилизацией тут нет, просто система адаптируется к достаточно глупым особям, а отсутствие лишних мыслей и усреднённость только играют в пользу системы.

– По крайней мере, они соображают, что такое выгодный обмен, – заметил Фудыш, мотая ухом от нечего делать.

– Ну... первый раз прошёл, это да, – пожала ушами Тигриса, – Нам надо выяснить, пройдёт ли второй.

Первый раз был тогда, когда грызи затребовали сдать им в целости корабль-заправщик, в обмен на деблокирование остальных пятидесяти кораблей в системе Ском. Таким образом они получали некоторое преимущество, имея в наличии хороший образец технологий, в то время как выщерицы такового не имели.

– Тааак себе задачка... – протянул грызь, прикинув, – Если у этих незверей что-то переклинит в бошках, нам кранты.

– Примерно так, – кивнула грызуниха, – Хотя, если всё сделать чётко, даже в самом паршивом случае есть шанс, что потери будут оптимальные. И кроме того, Фуд, мы на военном положении.

– Ну это уж ты не перегибай, на положении, – фыркнул Фудыш, – Думаешь, без этого все разбегутся?

– Нет, конечно, – улыбнулась грызуниха, – Тут фигня могла начаться уже давно, и пришлось бы тащиться в бой. Так что все, кто эт-самое, разбежались давным давно.

– А подробнее по песку? – цокнул грызь.

– Подробнее... – Тигриса щёлкнула курсером, включая на экране карту, – Система Пщтва, как её называют наши минус-друзья, вот тут. Мы прекрасно знаем, что там ихняя колония, и они знают, что мы знаем. Поэтому перегружать будем где-то там.

– Кстати, что перегружать?

– Выщерицам за какой-то пух потребовалась пласкотина и кристаллы разного типа, в обмен они готовы отдать лумумший и раздруляпий в количестве тысяч тонн. Это, как понимаешь, стратегическое сырьё, мягко цокая. Для транспортировки задействованы шесть фрегов с грузовыми модулями...

– Шесть фрегов? Не проще один большой мяч пустить?

– Проще, но не надёжнее. Если будет какой косяк, в крайнем случае можно утащить в связке. Слишком ценный груз, чтобы валить его, как уголь, в мяч, как ты изволил выцокнуться.

Под "мячом" грызи имели вслуху транспортник типа ВБ, который натурально походил на мяч, потому как из сферы немного торчали только двигатели. Малые мячи, фреги Ш-145 с грузовыми модулями, брали раз в двадцать меньше массы, зато шансов на успех действительно больше.

– Непосредственно наши задачи? – осведомился грызь.

– Оказывать техподдержку, по возможности – прикрывать от атак, абы такие случатся. Вслуху этого, оставляем себе свои кругляки, придётся только цепануть дополнительно два буксира.

– Напушнину?

– Кой-какие задачи, связанные с погрузкой, – пояснила Тигриса, – Кстати, буксы прибыли.

– Могу принять их, всё равно пока гусей топчу, – зевнул Фудыш.

Пройдя вдоль платформы, к причалу с шаговой скоростью подошли два десятиметровых цилиндрических аппарата – буксиры ближнего действия, или, как их погоняли, котракторы. Ускорение у них пух да нипуха, и своим ходом котрактор будет пилить до луны несколько недель – однако, если надо что-то вытащить и поставить точно на место, например грузовой контейнер, то никакая другая машина этого не сделает. Котрактор например мог затащить фрег и пристыковать точно на узел платформы, в то время как своими силами "Мыхухоль" не могла выполнять столь тонкие маневры.

Вспушившись, Фудыш уселся перед терминалом эвм и принялся за то, что и цокнул – принимать котракторы под управление системы корабля, прогонять проверки, устранять косяки, стыковать, переводить в режим ожидания. Благо, во вращающемся жилом модуле действительно можно усесться в ящик, набитый мхом, потому как присутствует благая сила тяжести. Диаметр фрега всего около тридцати метров, но этого хватает, чтобы атракцион работал стабильно. Машинально, потому как занимался этим более девяти тысяч раз, грызь нашёл в сети нужного оператора, припахал к проверкам и его, а также не забыл отстучать по клаве

– Гуси клыкастые, опять все харды бэкапом забиты, как дупло орехами!

– Ага, не чистят нипуха, – ответил Грибодур, – Да и пух с ними, это часов пять займёт, успеем.

– Гриб, лучше скопируй дрова, а харды чисть в ноль, быстрее будет.

– Пожалуй, да.

Тигриса же пошуршала по отсекам в направлении стыковочного узла номер один, который находился на гузке корабля – стоит позырить лично, всё ли в пух, благо тут это возможно. Грызуниха действительно шуршала, потому как пушной хвост постоянно обметал стенки и всяческие предметы, наставленные в отсеках, а сами помещения далеко не гигантские. Прямо сказать, отсеки довольно узкие, потому как места на фрегате мало, а надо разместиться с достаточной годностью, чтобы просидеть тут по много месяцев, и не одуреть. Проходя мимо лесонасаждений в пластиковых контейнерах, белка то и дело срывала ягоды – то смородину, то земляничину, и довольно вспушалась. Лесок, даже в таком микро варианте, воздействовал на белокъ исключительно благоприятно, да собственно, и белки на лесок тоже. По ходу шерсти, ящики с питательным субстратом, на котором можно растить деревца и кусты, стояли по всему модулю, что в корридорах, что в каютах экипажа – это не мешало, а только помогало делу.

Ещё в челноке Репень неизбежно столкнулся с грызями из экипажа, так что на платформу вывалил единый поток рыже-серого пуха, мотыляющийся в невесомости. Немудрено, что грызи не упустили и этот случай поржать...

– Вы смотрите, а то станция со смеху лопнет! – предупредил кто-то, вызывая ещё больше ржи.

– Кстати, вы в курсе... – заикнулся Репень.

– Мы не в курсе, мы на станции, – немедленно ответил Щек.

– Да. Всмысле, по какому поводу сбор?

– По поводу события, вероятно, – сделала парадоксальное предположение Фира.

Грызи аж успели набиться в вагончик транспортёра, который возил пух вдоль платформы, потому как долго даже лететь пешком, а ржать так и не прекратили.

– Надеюсь, не чешки припёрлись? – поёжилась грызуниха, – Это было бы не в пух.

– Не, – мотнул ухом Щек, – Тревога небоевая.

– А какого пуха тогда? – цокнул Репень.

– Как цокал Буртыш, сейчас в нас попадёт, тогда и узнаем, – философично ответил Щек.

Репень поржал, потом подумал, что есть вероятность найти информацию через комм. Однако, в общих объявлениях по сети не было ничего с пометкой "срочно", а Тигриса, информационный координатор фрегата, написала в разделе новостей просто и ясно: "попозжа".

– Грызани стыд, бока болят уже, – фыркнул грызь, отхихикиваясь.

Как раз с Тигрисой весь пух и столкнулся возле шлюза, потому как стыкузел для мелочи и тот, которым сообщались со станцией, находились рядом. Грызуниха сделала удивлённую морду, как будто никак не ожидала такое увидеть, так что снова посыпалась рожь. Давно известно, белка – самая продуктивная ржаная культура, неограниченное количество ржи с квадратного метра. Репень же, как и многие грызи, непроизвольно растягивал морду в лыбе при виде крайне пушной ярко-рыжей грызунихи, тем более, в невесомости она становилась ещё пушнее, хвост так просто превращался в мягкое облако.

– Грызята, вы по сбору, или так, гусей потоптать зашли?

– Ну а как ты думаешь, Тигриса-пуш? Само собой, гусей.

Опосля этих официальных приветствий грызи проплывали в кольцевой корридор, который опоясывал хвостовую часть корабля, и далее шуршали в жилой модуль, устраивать тушки.

– Репень, эт-самое, пуховичок, – хихикнула Тигриса, пожав грызю лапу.

– Тигриса пушище-ухомоталище, – кивнул ушами Репень, – А что случилосиха?

– Событие, – точно ответила грызуниха, – Идите располагайтесь, через двадцать минут сбор.

Сбор здесь по сути можно было устроить только в одном месте, в столовке – в остальные помещения даже сорок хвостов влезут только номинально. Ну, уже в пух, подумал грызь, продолжая лететь за хвостом того, кто впереди, подталкиваясь от стенок и подруливая собственным хвостом, как это делает любая белочь в лесу при прыжках с ёлки на ёлку. Стоило пройти шлюз, отделяющий половины сферического корабля, как сразу начинали попадаться признаки жизнедеятельности, в виде шкафчиков по стенам, ящиков с растюхами, обильных росписей на всех поверхностях, выполненных электрографом от нечего делать.

Во вращающемся жилом модуле вообще создавалось впечатление, что вернулся в лес – можжевельники, черника... разве что гусей тут не было, это факт. Благо, на фреге поддержки модуль вращается вместе со всей секцией, которая внутри "бублика", поэтому туда легко попасть через корридор на оси вращения. Отнюдь не везде это можно позволить конструктивно, и тогда начинается дребузня в полный рост... она вообще начинается везде, где надо содержать хрупкие тушки зверей в безвоздушном пространстве, пронизанном метеорами и излучением. По крайней мере, от излучения здесь защитит многослойная броня, а уж в крайнем случае – скафандры высокой защиты.

Сейчас же Репень, как и его давнишние друзья Щек с Фирой, набились по каютам, проверить готовность и всё такое. Каюты всё же делали одноместными, получалось примерно размером с полтора сортира, зато никакого тебе храпа и прочих отвлекающих звуков. Грызь, ввалившись в свою двадцать вторую, убедился, что всё в пух, и спрятал в шкаф под лежаком изрядный пакет всяких припасов, добытых за время отпуска на планету. Орехи, как ни парадоксально для белки, тоже присутствовали, причём в значительном объёме. Выйдя из каюты, грызь сразу упирался в лесополоску в ящиках, и далее шуршал вдоль неё, как распоследняя белочь.

Сила тяжести, придавливавшая к полу, весьма радовала, потому как Репень знал, что такое длительные забеги в невесомость – так себе ощущения. Однако жеж, весь грунт-субстрат здесь крепился прочной плёнкой, а не просто насыпался в ящики, потому как ускорение не всегда направлено в одну сторону. Когда корабль даёт ход – а для удобства он обычно даёт ускорение в один гэ, вращение модуля останавливается, а стена становится полом. Ясен пух, что все ящики с растюхами на борту приспособлены к таким маневрам, как и к невесомости.

Столовка тоже не поражала размерами, но сюда действительно могли набиться ровным счётом все грызи с фрегата, а это почти сорок хвостов... плюс-минус сколько-то, как цокала Тигриса. Понятно, что вид помещения, набитого пухом, вызывал у носителей пуха смех... впрочем, у них даже смех вызывает смех, так что, разница небольшая. Рассевшись по лавкам, грызи немедленно лупанули чаю – кто по стакану, а кто и налил из двухсотлитрового самовара во флягу, тоже немаленькую. Причём, как это бывает с грызями, они не собирались просто сидеть и слушать – вокруг продолжалась спокойная тряска, когда одна грызуниха достала спицы и вязание, другой разложил на столе раскрученный комп... впух, а я как олуш, захихикал Репень, потому как сейчас ему нечем оказалось занять лапы.

В обычных условиях ему бы наверняка пришло в голову занять лапы пушистой тушкой Фиры, которая привалилась ему к бочандре, просто потому как тесно. Однако, чтобы резко упростить себе жЫзнь в этом вопросе, космонавты просто заглатывали таблетки, начисто блокировавшие в мозгу инстинкты размножения. Оказалось, это куда проще, чем можно подумать, и теперь Репень без малейших неудобств сидел прибочно с белкой, и мог любоваться на пушную зверушку исключительно в эстетическом плане. Как на рысь, впух, захихикал он.

– Ещё раз боброго времени! – цокнула Тигриса, войдя в помещение... ну как войдя, протиснувшись между хвостов, собственно, – У нас достаточно срочный песок.

– Огласите весь спесок, пожалуйста! – донеслось традиционное с задних рядов.

– Мы идём в систему Пщтва, – сообщила грызуниха, и подождала, пока грызи затихнут, вкурив, что это такое, – Как основной вариант – не воевать, а оказывать поддержку.

– Кому? – резонно брякнул вопрос Пефтень, крупный белкач из ремонтников.

– Своим, не выщерицам же, – хмыкнула Тигриса, – Туда отправляется транспортный конвой для обмена матценностями с выщерицами.

– Дююю...

– Так точно. Основной состав – шесть штук "Пыльников" с грузовыми модулями, плюс заправщик. Охранение – "Горчица" и "Мыхухоль". Дополнительно – "Серебросеребро", "Пыльник" с жилым модулем. Задачи, пух в ушах и гусь в свинарнике... Дойти до системы Пщтва-левая-семь, оставить там заправщик и научников, дойти до самой Пщтвы.

– Пщтва, отворяй воротА, – тихо цокнул Репень, но Фира таки захихикала.

– На месте – осуществляем перегрузку товаров между нашими и не нашими кораблями, сматываемся ко второй группе, заправляемся, и валим домой. Как понимаете, есть ряд ньюансов.

Грызи поводили ушами, прикидывая. Да, ряд ньюансов ощущался, приём неслабый такой ряд.

– Правильно, – кивнула Тигриса, – Мы не можем быть уверены, что выщерицы не подсунут вместе с материалами какой-либо подлянки. Нанороботы, вирусы, энергетические структуры, пух знает что ещё там может быть. Для этого с нами будет "Серебросеребро" с командой научников, чтобы тщательно всё обследовать и гарантировать на сто пухов, что мы не притащим ничего лишнего. Кроме того, у нас есть достаточно хороший сканер, через который будет пропускатся весь груз, и генератор достаточно жёсткого излучения, чтобы сжечь всё, что не обнаружит сканер. Как понимаете, этот контроль сильно осложнит работы, но оно того стоит. Полный фрег лумумшия – это такое количество, которое потребно примерно для трёхсот с пухом кораблей, например в Зарянской этого элемента выделяют столько за несколько лет. Таким образом, главная задача – убедиться в чистоте груза и кораблей, абы что к корпусу не припаялось. Не менее главная задача – не накосячить и привести группу назад в целости. Дополнительно... Пщтва это планета с первичной жизнью, и было бы в пух вообще турнуть оттуда выщериц. Пока это невыполнимо технически, всмысле чтобы и выщериц турнуть, и планету оставить в целости, придётся довольствоваться малым. Выщерицы обещали отдать генные банки биосферы Пщтвы, а в дальней перспективе это ещё более ценно, чем вещества. У научников будет вторая задача убедиться в годности этих материалов и сохранить как следует до прибытия домой. Всё чисто?

– Вроде да, – вспушился Пефтень, – Грузари пойдут без экипажей?

– А напуха там экипажи, конечно без.

– Тогда нам нужны стат-данные по их телеметрии, и чем раньше, тем лучше.

– Думаю, уже должны были подключаться, – посмотрела на свой комм Тигриса, – Короче цокнуть, сейчас грузим все расходные материалы, и выходим.

– А к чему спешка? – осведомился кто-то.

– К тому, чтобы у выщериц не было времени придумать и осуществить какую-нибудь ловушку. Теперь всё чисто? Тогда у меня на этом всё, медведи и цикломены.

Теперь можно и нужно было начинать трясти. Репень занимался в основном котанками, ударными машинами, дюжина штук коих пристыкована на узлы вокруг корпуса фрегата. В основном, потому как на корабле было нерационально жёстко разделять обязанности, приходилось и баллистику считать, и втыкаться в астрономию, ну и пыль по корридорам подмести, само собой. Вместе со всеми грызь отправился по довольно узкому "бублику" жилого модуля к своему рабочему месту у терминала, между ящиком с черникой и аквариумом. По сути, можно вообще взять переносной комп и удобно устроиться в каюте – но так делать не стоит. Белка всё-таки не крот, чтобы пол-года просидеть в норе и не одуреть, поэтому смена нор хоть как-то компенсировала отсутствие просторов.

Здесь было "мягкое" рабочее место – не только потому, что в ящик для сиденья набит мягкий сухой мох. В боевом режиме место оператора котанков – в отсеке поглубже внутрь корпуса, более защищённом, и главное, более близком к командным линиям связи, так что в самом крайнем случае можно переткнуть влапную. Пырючись одним глазом на кустики черники, а другим на загрузку системы на экране, Репень окидывал мыслью панораму и приходил к выводу, что худшего не случилосиха. Грызям не повезло наткнуться на выщериц, однако вся предварительная подготовка, осуществлённая со времён первого выхода грызя в космос, позволила избежать потерь. Нет никакого сомнения, что выщерицы уничтожили бы Зарянскую, если бы у них была такая возможность – но возможности у них не было. Систему надёжно охраняла группировка из сотен "Пыльников" и десятков тяжёлых артиллерийских кораблей; на дальних орбитах дежурили стратегические ракеты, готовые нанести сокрушительный удар по обнаруженному противнику.

Короче цокнуть, за сохранность грызьей части галактики, двадцати населённых планет и нескольких сотен колоний, можно было не беспокоиться. Теперь следовало беспокоиться о том, чтобы не дать глупым рептилиям расползаться вширь, тупо занимая пригодные для жизни планеты. Для этого предуслышивалась программа усиления кораблей-разведчиков до такой степени, чтобы они могли отогнать от планеты аналогичные аппараты выщериц... в общем ,та ещё возня. Репень ничуть не отказался бы, чтобы чешуйчатые – чешки, как их погоняли коротко – оказались бы более рассудительными, но как уж лёг хвост, так лёг.

У него самого возни тоже имелось изрядно. "Мыхухоль" нёс дюжину котанков ШКТ-11 в стандартной боевой конфигурации, с лазером в башне; ещё два буксира и два котанка связи стыковались не к основному поясу, а к дополнительным лапам, вытянутым вперёд по ходу корабля. Лазеры и то требовали внимания к себе, это не электровеник, который можно достать из кладовки и включить. Главное, что там булькало – это рабочее тело лазера, которое собственно и излучало, поглощая энергию. И это та ещё жижица, часто цокал Репень, стоит зазеваться, и лазеры окажутся небоеспособными на длительный срок, а то и вообще придётся снимать и разбирать в ремонтке. Учитывать приходилось абсолютно всё – ускорение корабля, нагрев и от внутренних источников, и от излучения звезды, спектр жёсткого излучения... с непривычки уши вяли. Да и с привычкой, зачастую, тоже.

Вдобавок к этим радостям, "Мыхухоль" в данный момент несла двадцать четыре термоядерные торпеды. В боевых условиях они устанавливались на котанки, но при отсутствии непосредственной угрозы – лежали в арсенале, причём деактивированные. Конечно, боеголовка не взрывается от повреждений, а механизм спуска надёжен, но возить двадцать четыре бомбы на боевом взводе, стыкуясь к платформе – это мимо пуха. Репню и другим оружейникам приходилось регулярно контролировать, как себя чувствуют эти конусообразные железяки. Однако вся возня с ними была полностью оправдана, потому как торпеды отлично работали на дистанциях и до пятнадцати тысяч, а с пяти тысяч перехватить их крайне затруднительно, вслуху бешенного ускорения...

– Реп, ты гусей топчешь, или как? – цокнула из-за кустов Фира.

– Притаптываю помаленьку, а что?

– Да там Сдут просил хвостов на склад, пойдём?

– Ща, прозвонку запущу, и пойдём, – цокнул Реп, щёлкая когтями по клаве.

– Ща, ща, огузок от леща! – традиционно цокнул Щек, и грызи не менее традиционно заржали.

Убедившись, что эвм начали работать в нужном русле, Репень размял лапы, и полез "на склад", как погоняли отсеки для хранения Разного. Основные расходные материалы – топливо для реакторов, рабочее тело для двигателей, воздух для зверей, наконец – корабль получал через трубы в автоматическом режиме, а вот сухари и орехи приходится загружать влапную. С одной стороны – невесомость, при которой нет проблемы кидать ящики хоть на километр, с другой – ящики не сложишь просто так, их надо надёжно крепить. Иначе при первом маневре всё будет в кашу, давно известно.

– А это что? Гречка... К пятому подъезду! – сортировал ящики Сдутыш, разбрыливая их в разные стороны, – Завершено!... Следующий – сублимированный горохъ!

За час, навалившись всем скопом, по местам уложили и горохъ, и всё остальное тоже. Кстати цокнуть, немалое количество корма вырастало в агроутилизаторе прямо во время полёта. Не то чтобы экономить массу, а по большому счёту, просто расколбаса ради, ведь все грызи имели привычку разводить огород в том месте, где они окапывались. Даже если это фрегат! Вернувшись к терминалу, Репень уже мог видеть результаты тестов по боеголовкам – к удаче, там всё оказалось в пух. Можно удивиться, как сложно поддерживать в годном состоянии эти штуки – без автоматики вообще никак. Как-то раз Грабыш, наиболее откормленный специалист по термоядкам на "Мыхухоли", цокнул, что меньше возни было с бельчатами, когда они росли, чем с этими конусами в арсенале.

Репень мотнул ухом, подумав о том, что у него бельчат не было – служба во флоту не оставляла времени ни на что другое, так что пока, у него вообще ничего не было в этом направлении. Нутк, не всем же эт-самое, кому-то надо и того. Тем более, перед ушами были вполне удачные примеры того, как можно сочитать флот и обычную белковую жЫзнь. Если сам Репень был из "сопляков", пришедших на корабль после обучения-ухомотания, то почти треть экипажа – из старожилов. Современные технологии медицины позволяли сделать организм в пятьдесят лет столь же крепким, как и в двадцать, и этим бессовестно пользовались. Это, правда, стоило изрядных трудозатрат для медицинщиков, поэтому кому попало и за бесплатно омоложение не доставалось.

Например, ни у кого не возникло бы сомнения, что это заслужили Фудыш и Тигриса – они оттарабанили во флоте по тридцать лет, и много чего наделали. В частности, учавствовали в "хитрой войне" в системе Ском, где без единого выстрела были блокированы изряднейшие силы выщериц. Раньше, когда грызи только осваивали межзвёздные нуль-полёты, космонавты растрачивали здоровье лет за десять, и отправлялись на пенсию. Теперь же можно было рассчитывать на огромный опыт старичков, при том что физически они не уступали молодёжи. Прогресс, чо, цокали обычно в таком случае.

Грызи, эти пушные разумные белки, имели как привычку постоянно работать лапами, так и бережно относиться к биосфере. Вслуху этого у них не возникало вопроса, где развернуться с хозяйством – вне планеты, само собой, ведь планета маленькая, а Вселенная вокруг большая, мягко выражаясь, и там не растёт лес. Когда грызи добрались до границ своей звёздной системы, и чесали уши, думая о световых годах между звёздами, которые надо как-то преодолевать, всё оказалось проще, чем ожидалось. Первый же полёт зонда за пределы так называемого гравитационного колодца звезды дал понять, что свойства пространства кардинально меняются вблизи мощных источников гравитации. Организмы изначально появились на планете, которая вращается по орбите не так далеко от звезды, поэтому всю дорогу испытывают гравитацию и резонно считают такое положение вещей обычным.