Текст книги "Доставка (ЛП)"

Автор книги: Мара Вайт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

подбородок рукой. Он силой тянет меня к себе, одной рукой придерживая меня за спину. Он

накрывает мой рот своим и я растворяюсь в его запахе. Я чувствую, на сколько он силен, когда

мои руки обхватывают его руки и продвигаются к его бицепсам. Но он раздвигает мои губы

языком, даря мне нежный, сладкий и легкий поцелуй. Его руки блуждают по моей шее,

погружаясь в мои волосы. Я хнычу и отклоняю голову в его руках, пока его язык нежно

исследует мой рот. На самом деле я не отвечаю на его поцелуй, застыв в страхе. Он

отстраняется и смотрит на меня затуманенными карими глазами и ласкает мою щеку, словно я

хрупкая и драгоценная, а не отчаянная, коей я себя ощущаю.

─ Я забуду и эту часть. Как только довезу тебя. Обещаю. ─ И затем он снова целует

меня.

Это поцелуй. Это поцелуй, который я никогда не забуду. Я могу забыть все остальное, включая свое собственное имя, но я знаю, что никогда не забуду то, что чувствую в данный

момент. Я не забуду его поцелуй.

Мы едем до моего дома практически в полном молчании, пока я указываю направление

так эмоционально, как делает это GPS навигатор. Я чувствую себя грязной ─ как плохой

человек и полностью облажавшейся. Но мне также тепло и головокружительно, и я все еще

дрожу от ощущения его губ. Я хочу, чтобы они были на мне, повсюду. Я хочу целовать его и

быть тем, кто инициирует это. Когда мы подъезжаем, он вынимает ключи и кладет их в мои

руки.

─ Это правда, что на следующей неделе ты должна ехать в Мичиган, чтобы перевезти

свою семью?

─ Какого черта? Откуда тебе об этом известно? Тебе сказала Джени?

Мози выглядит крутым и просто улыбается своей сексуальной, ленивой улыбкой.

─ Что это, розыгрыш? Святое дерьмо! Я поняла, ты под прикрытием, так? Я знала, что

тебе не восемнадцать! Ох, черт! Ты полицейский. Это все подстроено ─ я что только что

потеряла работу?

Мози от души смеется, стягивает свою шапочку и пробегается руками по своим

прекрасным волосам.

─ Успокойся, Лана. Ты смешная, когда выпьешь. Я просто задал вопрос ─ это все. Ты

мне действительно нравишься. Ничего не могу с собой поделать. Поскольку ты чертовски

закрытая и не разговариваешь со мной, мне пришлось порасспрашивать.

─ Господи, Исусе! Не пугай меня так. На минуту мне показалось, что это эпизод из

«Как поймать хищника». Все так запутанно и неправильно и просто с ума сойти как плохо.

Сейчас я собираюсь зайти в дом и давай попытаемся забыть, что это когда-либо произошло.

Я хлопнула дверью своего жилого комплекса, словно я бегу в безопасное место.

Прижавшись спиной к двери и глотаю воздух. За поцелуй с Мози я могла бы потерять

лицензию, вся моя карьера могла превратиться в дым из-за одного горячего поцелуя. Тогда моя

семья однозначно потеряла бы дом. Одним поцелуем я могла погубить и свое прошлое и свое

будущее. Но прежде чем я сделаю это, я закрываю глаза и позволяю себе насладиться

мгновением ─ его сладким, горячим и сексуальным поцелуем.

Глава 8.

Утро понедельника ─ ужасное. Я настоящая психопатка на рабочем месте.

Знаете ли вы, как игнорировать кого то, о ком все ваши сексуальные фантазии? Что

если вам придется сталкиваться с ними каждый день? Вы смогли бы сделать это? Я не могу.

Пробовала ─ полный провал. Просто позвольте мне объяснить.

Вот как…

Во-первых: не допускать зрительного контакта. Любой зрительный контакт должен

быть и будет игнорирован. Смотрите на пол. Изучайте трещины на линолеуме и пятна на

ковре. Запоминайте толстый, пожелтевший лак на паркете в холле и попробуйте угадать, сколько раз его шлифовали и перекладывали. Там можно столько всего увидеть (на полу), если

вы достаточно внимательно присмотритесь.

Во-вторых: секс ─ проведите парочку ночей на один раз с парнями, которые достаточно

привлекательны для вас, чтобы заполучить вас после нескольких порций алкоголя.

(Возможно, это звучит для вас несколько оталкивающе, да? Поверьте мне, такое возможно, если у вас нет правильных отношений.) У них нормальный возраст, они взрослые, на все

согласные, в курсе дела, бла, бла, бла (но, пожалуйста, учтите, что эти детали важны). Это

остановит ваше тело от мольбы об еще одном поцелуе с человеком, которого вы так отчаянно

пытаетесь избежать, но по которому умираете внутри. Это работает. Только убедитесь, что вы

предохраняетесь, чтобы дело не закончилось каким-нибудь заболеванием или ребенком. Что?

Думаете, я отвратительна? Говорю вам, выпускать сексуальное напряжение ─ это

первостепенная необходимость.

В-третьих: Направьте свое внимание на кого-нибудь другого. Есть ли у вас такой

Гуннар Андерсон, который часто наведывается в ваш офис? Используйте это в ваших

интересах. Оторвите свои глазища от исследования потолка и пофлиртуйте с ним,

безжалостно, бесцельно до тех пор, пока у вас не закружится голова от вашей глупости, пока

ваше лицо чертовски не заболит от наигранности ваших действий. Не спите со своим

Гуннаром. Это все усложнит. Все должно происходить достаточно легко. Мы пытаемся

решить этот вопрос, не так ли?

В-четвертых: пейте. Не только раскрепощаясь по пятницам, но каждый вечер

мучительной недели. Пейте вино из пачек по средам, пока поглощаете китайскую еду на

вынос и смотрите ужасное телевидение. Затем, случайно выпустите погулять соседскую

кошку ─ которую должны были покормить. Потратьте весь день четверга в офисе на

изготовление листовок о пропавшей кошке, между рвотой в общей туалетной для персонала.

Готово!

В-пятых: последнее, но не окончательное, перестаньте пытаться. Выглядите, как

дерьмо. Даже не стирайте одежду. Как кто-нибудь заинтересуется вами, когда они начнут

подозревать что вы бродяга? Вы можете мыться, но без особого энтузиазма. Оставьте тонну

кондиционера для волос на голове, и тогда ваши волосы приобретут этот тупой, жирный

блеск, как мех Дэйзи, которую вы наконец-то найдете однажды после работы, мяукающую

возле общественной бани в шести кварталах от вашего дома.

Это эффективно. Это работает. И это приносит невыносимую боль. Особенно, когда

вам приходится каждый раз, зайдя в офис, смотреть на прекрасную картину, созданную им.

Вы должны помнить, он считает вас непробиваемой колючей грушей, когда все, что вы хотите, это чтобы он принял и понял вас. Во многом (ох!).

Затем вы решаете пойти домой, потому что вы должны и потому что вы можете сделать

это. Пришло время сделать последнюю отчаянную попытку спасти ваш родительский дом и

передохнуть от Ланы Финч. Потому что, давайте будем честными, это сука портит вам

настроение. Вы можете быть самим собой, неважно кем, с мамой и папой, и со своим

чрезвычайно сложным младшим братом. Вы не можете сделать перерыв в попытках спасти

мир в целом и сконцентрироваться на спасении своего собственного мира ─ того, откуда вы

родом, и откуда вы не можете дождаться, чтобы сбежать. Детройт в феврале ─ это

великолепно. Ваша семья подавлена. Суд по жилищным вопросам веселое и полезное место.

Эй, ты тратишь на это дни своего отпуска, так что попробуй насладиться этим.

А потом, как назло, однажды в среду вечером, вы задержитесь в офисе, пытаясь

проработать наперед следующую неделю, чтобы никто даже не заметил вашего отсутствия.

Вы не хотите, чтобы люди сказали, что вы не выполняете свою часть работы. Вы тот, кому

придется все закрыть и выключить везде свет. Вы делали это лишь однажды, потому что

пересидеть Амира и Педро, работающих за стойкой регистрации практически невозможно.

Домой вы возвращаетесь на автобусе, потому что не привезли свою машину и,

прислонившись к окну, вы играете в игру «кто ты и откуда» с каждой случайной фигурой

мелькающей на улице.

В Лос-Анжелесе так много людей, что вас внезапно начинает напрягать человечество и

просто вес бытия. Люди, как песчинки. Их много, даже слишком много. Автобусная остановка

лишь в паре кварталов от вашего дома. И вам не страшно пройти их, но вы всегда достаёте

ключи и звените ими, как можно громче, словно предупреждая «Я живу так близко, я могу

зайти в любой из этих домов. Так что не утруждайтесь грабить меня, потому что следующий

подъезд будет моим». Я достаю ключи, уверенно иду ─ ничто не может тронуть меня.

Возможно, кроме фигуры в черных штанах и шапочке, стоящей освещенной уличными

фонарями. Теперь нет давящего количества людей, лишь единственный человек. Человек, не

песчинка, с рюкзаком, который вы легко узнаете. Если клиент с работы появляется у вашего

дома или где-нибудь поблизости, вы должны позвонить в полицию, как вы это сделали с тем

парнем с ножом. Это не безопасно в одиночку приближаться к ним или позволять им

встречаться с вами там, где нет никакого надзора.

Но что если вы одержимы им и вы вроде как – случайно – как то поцеловали его?

Вы идете быстрее и крепко сжимаете сумочку, выпрямляя позвоночник. Будь взрослой!

Говори правильные вещи! Просто попроси его уйти!

─ Эй, Лана, мы можем поговорить?

─ Не за пределами Pathways. Это противоречит правилам.

─ Мне действительно необходимо поговорить с тобой. И мне наплевать на правила.

─ Правила важны. Мне придется попросить тебя уйти, ─ но я говорю почти шепотом.

Где, черт возьми, мое убеждение? Оно исчезает, как только появляется этот человек.

─ Ты хочешь, чтобы я поехал с тобой домой? Я имею в виду Детройд? Педро сказал

мне, что тебе придется ехать в эти выходные. Прости, знаю, ты хотела бы побыть наедине с

собой.

Я открываю рот, чтобы ответить, но у меня ничего не выходит. Я чувствую себя

преданной собственным коллегой и персоналом. Моя беда не то, чем бы мне хотелось

делиться со всеми.

─ Я хотел предложить поддержку. Я хочу помочь тебе.

Могу я, пожалуйста, броситься в его объятия и станцевать грязный танец? Можно нам

слиться в самом восторженном, эпическом и незабываемом поцелуе, под светом уличных

фонарей? (Возможно, в сопровождении ракетного ускорителя, фейерверков и филармонии?) Могу ли я забыть, что уже выросла и наконец-то просто обсосать его лицо?

Я стою там, смотрю на него, тяжело дыша, и мой живот скручивается в узел.

Чувствуется важность момента. Большого момента. Но я не могу позволить себе этот момент.

Единственное, в чем мне просто необходимо себе отказать.

─ Это невероятно великодушное предложение, мистер Круз, но боюсь, это будет не

уместно. Так же, как и ваше появление у моего дома. Я собираюсь притвориться, что этого не

было, чтобы у вас не было неприятностей, ─ и с этим я прохожу мимо него.

Я не оборачиваюсь, чтобы увидеть его лицо.

Глава 9.

Мой брат Алексей встретил меня в аэропорту. Он бродил у ленты выдачи багажа,

выглядя несчастным и заправляя за уши свои длинные локоны черных волос. Я увидела его до

того, как он увидел меня, и я помахала ему, но он смотрел на пол. У Алексея была странная

походка, он скрещивал ноги, словно шел по невидимому канату или подиуму. С его

достаточно длинными волосами цвета воронова крыла, бледной кожей и его женственной

походкой ─ он вполне походил на эмо. Мой маленький братик вырос.

Я смотрю на него, но он по-прежнему не поднимает головы. Он трет глаза тыльной

стороной ладони с силой, с которой можно тереть локти или колени, но не нежные глазные

яблоки, через которые мы видим. Но это Алексей с его полной неспособностью по-

настоящему уважать что-либо. Он небрежный и ленивый, и относящейся к последствиям как

слепой крот. Он любовник, не борец и знает, что такое сильно любить. Мое сердце смягчается

глядя на него и когда он поднимает голову и наконец-то видит меня, он улыбается глазами

зеленными как морская пена, такими же, как и мои.

Ускоряясь по своему невидимому канату и раскинув руки, он бежит ко мне и на его

лице расплывается широкая улыбка, с ямочками на каждой щеке. Мой младший братик, самый

милый, странный и обескураживающей человек из всех, кого я знаю.

─ Привет, Лана, ─ говорит он, обнимая меня. На нем свитер с гладкой вязкой, который

ему слишком большой, куртка с открытой молнией и не зашнурованные кроссовки.

─ Привет, Лекси, спасибо, что приехал забрать меня!

─ Да уж, ну, мама заставила меня. В машине у меня есть для тебя куртка. Здесь

холодно и начинает идти снег. Папа сделал тушенное мясо, чтобы отпраздновать твой приезд

домой. Я попробовал. Оно достаточно жесткое. Вероятно, нам следует остановиться и что-

нибудь перехватить.

─ Ты прекрасно выглядишь! ─ говорю я ему.

─ А ты выглядишь, как жительница Лос-Анжелеса. С каких пор ты носишь пиджаки?

─ Как дела в школе?

─ Дерьмово, но я стараюсь.

Автоматические двери открылись у подъездной дороге для транспорта, и воздух был

просто ледяной. Таков Средний запад в феврале. Я приехала неподготовленной к этому и мои

зубы сразу застучали. Лекси остановился, неся мой багаж, и предложил мне свою куртку.

─ Все в порядке. На мне два свитера.

─ Ты нарушаешь смысл существования братства. Берегись, очень скоро я приглашу

тебя в гости.

Лекси улыбается и обхватывает меня руками. Боже, я почти забыла, как сильно я

обожаю своего брата. Раньше я думала, что он гей и поэтому стесняется появляться на людях, но к несчастью все гораздо сложнее. Лекси странный и есть в этом что-то тревожное. Он

смеется над вещами, над которыми никто не смеется и ему неимоверно сложно заводить

друзей. Я считала, что проблема в культурном различии, родители моего отца эмигрировали из

России, а семья моей матери приехала сюда, когда ей было шестнадцать лет. Но наша

диаспора разрослась здесь достаточно давно, чтобы культурно ассимилироваться. Пока он

учился в школе, его совсем не беспокоил его статус чудака. Это больше беспокоило меня. Я

всегда истерически защищала его. Его высмеивали, и что еще хуже он всех избегал. Лекс на

все это просто пожимал плечами, в то время как я постоянно бежала на школьный двор,

готовая к драке.

Он приехал на своем проржавевшем юнкере Ford escort ─ самой скучной машине.

─ Хочешь проехаться через центр города, так как тебя давно не было?

─ Звучит заманчиво, Лекс. Снег так прекрасен. Эй, а ты встречаешься с кем-нибудь из

школы?

Он убирает одну руку с руля и проходится ей по волосам, убирая пряди за свои

большие уши.

─ Тот же вопрос относительно тебя, доктор Рут. Хорошее начало разговора. Мама и

папа захотят услышать об этом.

─ Перемирие. И ответ будет, когда я напьюсь и буду знать, что не побегу за ним.

Я смотрю на темные улицы и рисую круги на затуманенном окне. Нажав кнопку, я до

конца спускаю окно. Когда оно снова закрывается, на нем нет лишней влаги и мне лучше

видно улицы. Мне бы хотелось кого-нибудь увидеть. Мне бы хотелось увидеть вы-сами-

знаете-кого.

─ Остановимся выпить кофе или что-нибудь перекусить? Мама и папа уже лягут спать,

когда мы приедем домой.

─ Ты пьешь кофе после полуночи?

─ Я пью его постоянно. Мне нравиться ездить на автобусную остановку Greyhound.

Мы едем прямо туда. Кофе ужасное, но они открыты двадцать четыре часа и они раздают

дневную выпечку, когда меняется смена.

Мы выросли в Оук-Парке, в северной части города. Позже большинство семей

переехало в Вэст Блумфилд, когда смогли позволить себе настоящую недвижимость. Но мы

остались в том же доме, в котором всегда проживали. Это не удивительно, учитывая, что моя

мама даже не знает, как добраться до центра города в Детройде.

Уличные огни сияют всеми цветами радуги сквозь мокрое окно автомобиля. Я бы

подумала, что мы находимся в зимней сказке, если бы уже не знала, что за свалка находится

под этим снегом.

─ Ты ходишь туда, потому что ты ограничен в средствах? Разве ты не работаешь над

дипломом?

─ Что? Ах, да. Нет, мне просто нравится там, когда что-то бывает бесплатно.

Говоря это, он сворачивает на стоянку автостанции. Я хочу найти повод, типа того, что

мама и папа ждут нас, но он прав, они должно быть уже легли спать. Кто я, чтобы оскорблять

место его тусовок? Мой пятничный спортивный бар, возможно, сервирует более свежую

пищу, но его забегаловка более поэтичное место ─ или хотя бы лучшее, чтобы наблюдать за

людьми. Не так много пьяных.

Мы тащимся по слякоти и грязному снегу через автостоянку. Лекс придерживает для

меня дверь, кланяется, пока делает это и усмехается своему маленькому шоу. Вот, что я

подразумевала под странностями. Никто не должен ходить сюда добровольно, не говоря уже о

том, чтобы получать от этого удовольствие. Автостанция. Второе самое ужасное место в

мире, сразу после почтамта.

Мы сидим в баре, который обращен к стене. Два дымящихся черных кофе с жирными

полосами на верхушке. Две подсохшие и скрюченные булочки, на моей оранжевый джем, на

его ─ красный. Я откусываю кусочек и, повернувшись в кресле, наблюдаю за действием, пока

Лекс вздыхает над своей чашкой.

─ Чем ты занимаешься? Придумываешь в своей голове истории про людей, которых

видишь? Или приносишь с собой домашнее задание? Скажи мне еще раз, какого хрена ты

сюда ходишь? У них Wi-Fi хотя бы есть?

Я макаю булочку в кофе и откусываю еще один кусок этой резины.

─ Это отвратительно, ─ говорю я с полным ртом. ─ Что мы вообще здесь делаем?

─ Подожди, смотри на ворота. Автобус только что прибыл.

Почти каждый в этом большом открытом пространстве либо спит, либо сидит на

корточках. В воздухе пахнет хот-догами, сухим спиртом, безвкусным лимонадом и попкорном.

Каждому здесь необходимо сменить одежду и принять ванну после недельной поездке на

автобусе, либо из-за бездомного образа жизни. Трудно конкретизировать разницу между ними.

Могу сказать, что это ужасно напрягает и это заставляет меня радоваться тому, что я уехала из

Детройда и из Среднего запада в целом.

─ Они подъезжают. Ты только посмотри на это!

Он взбудоражен. Это жалкое зрелище. Думаю, мне необходимо выпить.

─ Автобус из Лос-Анжелеса. Может быть, ты увидишь кого-нибудь из знакомых.

─ Уфф. Да уж. У меня есть одна подруга, и я точно знаю, где она. Она в офисе,

пытается прикрыть меня, как мы и договорились. ─ Но думаю, несовершеннолетние

преступники часто путешествуют на автобусе. И я знаю несколько таких, знаю их именно по

поездке в автобусе.

Пассажиры начинают выходить, и я моментально понимаю, о чем он говорил. Они

взволнованы тем, что наконец-то приехали. Вы можете почувствовать это в воздухе. Одну

измотанную молодую мать, тепло встречают ее родители, пока их внуки прыгают от восторга, по пути толкая друг друга, претендуя первыми оказаться в объятиях. Мать выглядит так, словно прошла через многое, и я вижу на ее лице облегчение.

Следующий, это полный мужчина, который пользуется тростью и, шатаясь, спускается

по лестнице прямо в объятия другого молодого человека, которым может быть только его сын.

Они как две крайности одного и того же человека. Отец ─ толстый и лысый, а сын тощий и

волосатый, но их лица похожи как две капли воды. Они обнимаются, затем отступают и

смотрят друг на друга, и снова спешат обняться. Лица обоих становятся красными.

─ Я все поняла. Это потрясающе. Но теперь я чувствую, что нам нужно повторить

нашу встречу в аэропорту. У нас все прошло слишком скучно.

─ Правда? Это так депрессивно, а затем внезапно становится прекрасным. Подожди,

пока не увидишь, как они уезжают.

Я понимаю своего брата. Действительно понимаю. И возможно я единственный

человек на планете, кто понимает его. Но мне снова грустно. Грустно, что он делает это в

одиночестве, словно ему необходимо подпитываться эмоциями других людей.

Водитель автобуса меняет вывеску и она загорается на внутреннем экране. Следующие

в Чикаго и Филадельфию уже заняли свои места и наконец-то началась посадка следующих в

Нью-Йорк. У выхода затишье, так что автобус должно быть практически пуст. Но затем я

вижу тень кого-то выходящего через основные двери автобуса, и выносящего слишком много

вещей. Он спускается по ступенькам с большим разрисованным рюкзаком и гитарой. Он одет

во все черное и смотрит вниз, но когда он поднимает голову, я вижу что это Мози Круз.

─ Вот дерьмо, ─ говорю я, поворачиваясь на стуле, мое лицо в нескольких дюймах от

стены. Я хватаю свой кофе и делаю большой глоток, его мерзкий вкус разливается во мне. Мое

горло горит, и я кашляю, как сумасшедшая женщина и одновременно у меня слезятся глаза.

Я разворачиваюсь обратно и украдкой смотрю на него. В самолете я сняла контактные

линзы. А мои очки в чемодане. Но я могу почувствовать этого парня лучше, чем увидеть.

─ Это. Черт возьми. Невозможно!

─ Даже когда они приезжают одни, они все равно рады покинуть автобус. ─ говорит

Лекс, неправильно истолковав мой комментарий.

─ Да нет. Я знаю того парня! ─ говорю я хлопая его по руке. Не упоминая о том, что я

запала на него.

─ Вау, правда? Это так круто! Иди и веди себя так, словно рада его видеть, похоже, он

приехал один.

Я снова разворачиваюсь и пожираю свою выпечку, стесняясь собственного

существования. Почему, черт возьми, мы в одном и том же месте? Я здесь из-за жилищного

суда. А не так, словно мы оба приехали домой на Рождество! Веди себя нормально. Веди себя

нормально! Перестань поглощать подсохшую выпечку. Должна ли я признать, что он здесь?

Нет, я притворюсь, что не видела его. Я достаточно ясно объяснила ему, что он не может

приехать! Очевидно, он не послушал меня.

Но мне не стоит беспокоиться о том, что будет дальше, потому что мой придурок брат

встает и отчаянно машет ему.

─ Сядь! ─ говорю я, дергая его за руку и пытаясь посадить на место.

Обожемойобожемой-о-черт-возьми-боже! Это вполне может стать моим самым

худшим моментом в жизни.

Мози идет в сторону Лекси, выглядя запутанным, но затем улыбается, заметив меня. Он

машет рукой и я приветствую его, внезапно почувствовав тошноту.

─ Финч! Я думал о тебе. Черт, я так рад, что нашел тебя! Считал, что мне придется

дольше искать тебя. Не ждал, что ты приедешь забрать меня со станции. Особенно не зная, что

я приеду!

Он уверен в себе и абсолютно легкомыслен. А каким еще я ожидала, он будет? Он

хронический нарушитель правил ─ именно это и способствовало нашему знакомству.

Правонарушитель для социального работника. Мы не друзья.

Я отпиваю еще кофе и вытираю с губ остатки липкой выпечки, пока киваю ему как

сумасшедшая.

─ Откуда вы знаете друг друга? ─ спрашивает Лекси, мотая головой между нами.

─ С работы, ─ говорю я, смотря на Мози. ─ Это мой брат Лекс.

─ Приятно познакомиться с тобой, ─ говорит Мози, перемещая рюкзак на другое плечо,

пока жмет руку Лекси.

Лекси ошарашен, а я потеряла дар речи. Не говоря уже о том, что я чувствую, как от

волнения могу намочить штаны.

─ Что ты делаешь в Мичигане? ─ спрашиваю я его, становясь подозрительной от его

внезапного появления. Словно он следует за мной, потому что он секретный агент или

правительственный шпион, посланный оценить меня и мою программу. Мы уже касались

тайных тем, и он поклялся, что не был им. Но разве шпион скажет, что он шпион? Разве они

не должны всегда отрицать это?

Может он кто-то сверхъестественный, какой-то пришелец, облаченный в тело человека,

и когда он поцеловал меня, то имплантировал следящее устройство. Я протягиваю ему свой

кофе, кивая головой и тщательно рассматривая его. Он берет его у меня, выглядя сбитым с

толку.

─ Выпей это! ─ говорю я.

И он делает небольшой глоток, в то время как я и Лекси наблюдаем за ним. Не знаю,

чего я этим хочу добиться. Может он растает от контакта с горячей жидкостью или поменяет

цвет или превратится в камень ─ каким-нибудь образом раскроет себя мне. Этот человек ─

загадка ─ не могу поверить, что он стоит напротив меня. Но он просто облизывает свои

прекрасные губы и улыбается…

Боже, Лана, на вкус он действительно ужасен.

Я забираю у него чашку и допиваю остатки, все еще ожидая некоего откровения, чтобы

у этой сюрреалистической встречи появился хоть какой-то смысл. У него идеальный

английский. Он так умен и красноречив. Он феноменальный художник и у него накаченное

тело. Раньше, я никогда не встречала такого, как он в реальном мире, не говоря уже об

эшелоне испорченных подростков марширующих через мой офис. НИКОГДА такого, как он.

Никогда такого, как Мози ─ даже отдаленно.

─ Это ты все устроил? ─ спрашиваю я, поворачиваясь к Лекси и щуря глаза. ─ Это

что, шоу розыгрыш? Надо мной что, кто то прикалывается?

─ Ответь мне, Круз. Почему ты в Мичигане?

─ Помнишь наш позавчерашний разговор, когда ты сказала, что я не могу поехать?

─ Да, ─ говорю я.

─ Я не думаю, что ты справишься одна. Так что, я просто не послушал тебя. Тем

вечером я сел в автобус. Ехал три дня.

─ У меня есть семья, чтобы помочь мне. Если нам придется освободить дом, мы

наймем грузчиков, ─ говорю я, с недоверием поглядывая на него. Но что я действительно

думаю, это ─ какого черта? Кто-то сказал тебе сделать это?

─ Ладно, конечно, но теперь у тебя есть и я.

И я хочу его. Я хочу его. Я очень, очень хочу его. Но я не хочу, чтобы он знал это. Не

говоря уже о том, что меня за это уволят. Я потеряю свою чертову работу ─ единственную

в моей семье.

─ Ты проделал весь этот путь до Мичигана? Как ты собирался меня найти?

─ Как много здесь людей с именем Лана Финч?

Сглатываю. Потому что на самом деле это не мое имя. Это мое юридическое имя, но

не то под которым меня знают моя семья и друзья. Он бы никогда не нашел меня.

Лекси смотрит полностью восхищенный нашей перебранкой.

─ У тебя есть место, где остановиться? Знает ли об этом твой инспектор ?

─ И да, и нет, ─ говорит он, вытаскивая сложенный листок бумаги. ─ Он подписал

разрешение на неделю. Я сказал, что это нужно для общественных работ. Так что, это делает

тебя «обществом», и я приехал в Мичиган обслужить тебя. ─ его улыбка возмутительна,

одновременно великолепна и кокетлива. Он снова закрывает свой рюкзак и стонет. Это вещь

выглядит действительно тяжелой.

─ Я остановлюсь в приюте или где-нибудь еще. Раньше я находил место для сна, когда

находился в бегах. Справедливо если я помогу тебе, Лана. Ты уже во многом помогла мне.

Его слова пьянят, и мое сердце набухает, как что-то в духовке Pillsbury в момент

замедленной съемки. И это что-то ощущается, как гордость.

─ Мози, мне платят, чтобы я помогала тебе. Это то, чем я занимаюсь на работе.

Он смотрит в пол и сдвигает ноги. Кивает головой, снимает шапочку, и его волосы

каскадом рассыпаются вокруг его лица. Я вовремя поднимаю взгляд, чтобы увидеть реакцию

Лекси. Волосы произвели на него впечатление, я знала, что так и будет. Раньше Лекс и я

слушали музыку групп, солисты которых носили длинные волосы. Мы повторяли за ними,

встряхивая волосами, даже учитывая, что у нас никогда не было таких волос и причин так

себя вести.

─ Ты можешь пожить у нас. До тех пор, пока у нас есть дом, что может не продлиться

надолго. Мы судимся с банком по этому поводу, а они хотят выселить нас, ─ ни с того ни с

сего говорит Лекс. Мой брат, который никогда не подает голос, из которого я всю жизнь

вытягиваю слова. Который вместо слов пожимает плечами и в ответ просто смотрит на тебя, сказал целое чертово предложение Мози. Стоить заметить, очень впечатляющее.

Черт! Спасибо братик мудак. Но в тоже время действительно СПАСИБО. Я бы сама

никогда не осмелилась пригласить его.

Я одеваю куртку моей бабушки, которая однозначно старомодная, а я ужасно уставшая

от перелета и ночных сборов. Но каким-то образом с Мози я не стесняюсь своего внешнего

вида, своего странного брата, его ржавой машины или своих сумасшедших родителей и

приезда в захудалый дом. Уверена, он видел и хуже, и вероятно видел что-то получше, но в

первые в своей грёбаной жизни, я чувствую, что рядом с этим человеком могу расслабиться.

Может это из-за его легкости в общении с Лексом, или возможно, потому, что нарушив все

правила, он пересек всю страну, чтобы быть рядом со мной. Или возможно, это потому, что он

так горяч, и если я попытаюсь не расслабляться, стресс от его жара заставит прыгать мои

проклятые гормоны.

Глава 10

Втроем мы сделали бутерброды с арахисовым маслом и джемом и, попивая молоко,

сидим на нашей семейной кухне. Мы шепчемся, облизывая пальцы и наблюдаем за восходом

солнца на нашем заднем дворе со ржавым высоким столбом и провисающей старой веревкой

для белья. Такое ощущение, что за несколько часов проведенных вместе, Лекси и Мози стали

лучшими друзьями. И это еще более странно, нежели необычно, потому что у моего брата

никогда не было никаких друзей.

Я барабаню пальцами и дергаю кутикулы, беспокоясь, что мои родители проснуться и о

том, что, черт возьми, мы им скажем. Эти двое смеются и разговаривают о видео играх, словно знают друг друга много лет.

─ Как ты думаешь, что если мы скажем маме и папе, что Мози твой друг? ─ я стараюсь

говорить спокойно, а затем наливаю немного молока, компенсируя это.

Это привлекает внимание обоих и, прекратив разговаривать, они смотрят на меня,

пытаясь понять, что я задумала.

─ Мама и папа могут не правильно понять, если подумают, что ты приехал со мной.

Возможно, ты мог бы быть школьным другом Лекси? Мне так будет легче.

─ Конечно, ─ говорит Мози с легким намеком на улыбку.

─ На самом деле, я никогда раньше не приводила кого-нибудь домой, ─ наконец говорю

я, чтобы прояснить, что именно я имею в виду. Унизительно говорить об этом, ни только

потому что это правда, но и потому что заставляет нас признать, что проделанный Мози

долгий путь, что-то значит. ─ То есть, не то, чтобы я привела тебя, но мы все же должны что-

то сказать.

Лекси формально кивает мне, а Мози просто улыбается.

─ Лекс, мы с тобой любовники в колледже или же просто коллеги по учебе? ─

спрашивает он, играючи похлопывая его по спине.

Мози мгновенно и без вопросов принимает ложь. Действительно принимает, с

пугающей скоростью. Очевидно, что он может поучаствовать в этой ерунде, и, судя по его

внешнему виду, он даже наслаждается этим. Пойманный врасплох Лекси, чуть не давится

бутербродом.

─ А что мы изучаем? Черт, где мы учимся? Или мы просто можем быть друзьями по

спортзалу ─ в этом случае мне не нужно знать что-либо о твоей учебе.

Лекси пытается переварить все сказанное и на это больно смотреть. Для него это

должно быть сложно, потому что дружба это одна из вещей, в которых он не заинтересован. И

мой брат даже на секунду никого не сможет обмануть тем, что он когда-либо переступал порог

спортзала. Он тощий сопляк, рохля, он то, что называется человек из души и нет, совсем не из

плоти.

А Мози накаченный и при упоминании спортзала, мои глаза исследуют его широкие

плечи и бицепсы, которые всегда плотно обтянуты любой из его рубашек. Как обычно, мой

разум начинает раздевать его, чтобы представить его обнаженным, возбужденным,

протягивающим эти сильные руки ко мне. Пожалуйста, Лана, прекрати это. Ты больна.

─ Друзья по спортзалу – ты его тренер. – Говорю я так быстро, как могу. ─ Вы

познакомились и решили вместе заниматься. Ты тренер по борьбе, тебя зовут Круз и ты