Текст книги "Доставка (ЛП)"
Автор книги: Мара Уайт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)
Глава 9
Мой брат Алексей встретил меня в аэропорту. Он бродил у ленты выдачи багажа, выглядя несчастным и заправляя за уши свои длинные локоны черных волос. Я увидела его до того, как он увидел меня, и я помахала ему, но он смотрел на пол. У Алексея была странная походка, он скрещивал ноги, словно шел по невидимому канату или подиуму. С его достаточно длинными волосами цвета воронова крыла, бледной кожей и его женственной походкой ─ он вполне походил на эмо. Мой маленький братик вырос.
Я смотрю на него, но он по-прежнему не поднимает головы. Он трет глаза тыльной стороной ладони с силой, с которой можно тереть локти или колени, но не нежные глазные яблоки, через которые мы видим. Но это Алексей с его полной неспособностью по-настоящему уважать что-либо. Он небрежный и ленивый, и относящейся к последствиям как слепой крот. Он любовник, не борец и знает, что такое сильно любить. Мое сердце смягчается глядя на него и когда он поднимает голову и наконец-то видит меня, он улыбается глазами зеленными как морская пена, такими же, как и мои.
Ускоряясь по своему невидимому канату и раскинув руки, он бежит ко мне и на его лице расплывается широкая улыбка, с ямочками на каждой щеке. Мой младший братик, самый милый, странный и обескураживающей человек из всех, кого я знаю.
─ Привет, Лана, ─ говорит он, обнимая меня. На нем свитер с гладкой вязкой, который ему слишком большой, куртка с открытой молнией и не зашнурованные кроссовки.
─ Привет, Лекси, спасибо, что приехал забрать меня!
─ Да уж, ну, мама заставила меня. В машине у меня есть для тебя куртка. Здесь холодно и начинает идти снег. Папа сделал тушенное мясо, чтобы отпраздновать твой приезд домой. Я попробовал. Оно достаточно жесткое. Вероятно, нам следует остановиться и что-нибудь перехватить.
─ Ты прекрасно выглядишь! ─ говорю я ему.
─ А ты выглядишь, как жительница Лос-Анжелеса. С каких пор ты носишь пиджаки?
─ Как дела в школе?
─ Дерьмово, но я стараюсь.
Автоматические двери открылись у подъездной дороге для транспорта, и воздух был просто ледяной. Таков Средний запад в феврале. Я приехала неподготовленной к этому и мои зубы сразу застучали. Лекси остановился, неся мой багаж, и предложил мне свою куртку.
─ Все в порядке. На мне два свитера.
─ Ты нарушаешь смысл существования братства. Берегись, очень скоро я приглашу тебя в гости.
Лекси улыбается и обхватывает меня руками. Боже, я почти забыла, как сильно я обожаю своего брата. Раньше я думала, что он гей и поэтому стесняется появляться на людях, но к несчастью все гораздо сложнее. Лекси странный и есть в этом что-то тревожное. Он смеется над вещами, над которыми никто не смеется и ему неимоверно сложно заводить друзей. Я считала, что проблема в культурном различии, родители моего отца эмигрировали из России, а семья моей матери приехала сюда, когда ей было шестнадцать лет. Но наша диаспора разрослась здесь достаточно давно, чтобы культурно ассимилироваться. Пока он учился в школе, его совсем не беспокоил его статус чудака. Это больше беспокоило меня. Я всегда истерически защищала его. Его высмеивали, и что еще хуже он всех избегал. Лекс на все это просто пожимал плечами, в то время как я постоянно бежала на школьный двор, готовая к драке.
Он приехал на своем проржавевшем юнкере Ford escort ─ самой скучной машине.
─ Хочешь проехаться через центр города, так как тебя давно не было?
─ Звучит заманчиво, Лекс. Снег так прекрасен. Эй, а ты встречаешься с кем-нибудь из школы?
Он убирает одну руку с руля и проходится ей по волосам, убирая пряди за свои большие уши.
─ Тот же вопрос относительно тебя, доктор Рут. Хорошее начало разговора. Мама и папа захотят услышать об этом.
─ Перемирие. И ответ будет, когда я напьюсь и буду знать, что не побегу за ним.
Я смотрю на темные улицы и рисую круги на затуманенном окне. Нажав кнопку, я до конца спускаю окно. Когда оно снова закрывается, на нем нет лишней влаги и мне лучше видно улицы. Мне бы хотелось кого-нибудь увидеть. Мне бы хотелось увидеть вы-сами-знаете-кого.
─ Остановимся выпить кофе или что-нибудь перекусить? Мама и папа уже лягут спать, когда мы приедем домой.
─ Ты пьешь кофе после полуночи?
─ Я пью его постоянно. Мне нравиться ездить на автобусную остановку Greyhound. Мы едем прямо туда. Кофе ужасное, но они открыты двадцать четыре часа и они раздают дневную выпечку, когда меняется смена.
Мы выросли в Оук-Парке, в северной части города. Позже большинство семей переехало в Вэст Блумфилд, когда смогли позволить себе настоящую недвижимость. Но мы остались в том же доме, в котором всегда проживали. Это не удивительно, учитывая, что моя мама даже не знает, как добраться до центра города в Детройде.
Уличные огни сияют всеми цветами радуги сквозь мокрое окно автомобиля. Я бы подумала, что мы находимся в зимней сказке, если бы уже не знала, что за свалка находится под этим снегом.
─ Ты ходишь туда, потому что ты ограничен в средствах? Разве ты не работаешь над дипломом?
─ Что? Ах, да. Нет, мне просто нравится там, когда что-то бывает бесплатно.
Говоря это, он сворачивает на стоянку автостанции. Я хочу найти повод, типа того, что мама и папа ждут нас, но он прав, они должно быть уже легли спать. Кто я, чтобы оскорблять место его тусовок? Мой пятничный спортивный бар, возможно, сервирует более свежую пищу, но его забегаловка более поэтичное место ─ или хотя бы лучшее, чтобы наблюдать за людьми. Не так много пьяных.
Мы тащимся по слякоти и грязному снегу через автостоянку. Лекс придерживает для меня дверь, кланяется, пока делает это и усмехается своему маленькому шоу. Вот, что я подразумевала под странностями. Никто не должен ходить сюда добровольно, не говоря уже о том, чтобы получать от этого удовольствие. Автостанция. Второе самое ужасное место в мире, сразу после почтамта.
Мы сидим в баре, который обращен к стене. Два дымящихся черных кофе с жирными полосами на верхушке. Две подсохшие и скрюченные булочки, на моей оранжевый джем, на его ─ красный. Я откусываю кусочек и, повернувшись в кресле, наблюдаю за действием, пока Лекс вздыхает над своей чашкой.
─ Чем ты занимаешься? Придумываешь в своей голове истории про людей, которых видишь? Или приносишь с собой домашнее задание? Скажи мне еще раз, какого хрена ты сюда ходишь? У них Wi-Fi хотя бы есть?
Я макаю булочку в кофе и откусываю еще один кусок этой резины.
─ Это отвратительно, ─ говорю я с полным ртом. ─ Что мы вообще здесь делаем?
─ Подожди, смотри на ворота. Автобус только что прибыл.
Почти каждый в этом большом открытом пространстве либо спит, либо сидит на корточках. В воздухе пахнет хот-догами, сухим спиртом, безвкусным лимонадом и попкорном. Каждому здесь необходимо сменить одежду и принять ванну после недельной поездке на автобусе, либо из-за бездомного образа жизни. Трудно конкретизировать разницу между ними. Могу сказать, что это ужасно напрягает и это заставляет меня радоваться тому, что я уехала из Детройда и из Среднего запада в целом.
─ Они подъезжают. Ты только посмотри на это!
Он взбудоражен. Это жалкое зрелище. Думаю, мне необходимо выпить.
─ Автобус из Лос-Анжелеса. Может быть, ты увидишь кого-нибудь из знакомых.
─ Уфф. Да уж. У меня есть одна подруга, и я точно знаю, где она. Она в офисе, пытается прикрыть меня, как мы и договорились. ─ Но думаю, несовершеннолетние преступники часто путешествуют на автобусе. И я знаю несколько таких, знаю их именно по поездке в автобусе.
Пассажиры начинают выходить, и я моментально понимаю, о чем он говорил. Они взволнованы тем, что наконец-то приехали. Вы можете почувствовать это в воздухе. Одну измотанную молодую мать, тепло встречают ее родители, пока их внуки прыгают от восторга, по пути толкая друг друга, претендуя первыми оказаться в объятиях. Мать выглядит так, словно прошла через многое, и я вижу на ее лице облегчение.
Следующий, это полный мужчина, который пользуется тростью и, шатаясь, спускается по лестнице прямо в объятия другого молодого человека, которым может быть только его сын. Они как две крайности одного и того же человека. Отец ─ толстый и лысый, а сын тощий и волосатый, но их лица похожи как две капли воды. Они обнимаются, затем отступают и смотрят друг на друга, и снова спешат обняться. Лица обоих становятся красными.
─ Я все поняла. Это потрясающе. Но теперь я чувствую, что нам нужно повторить нашу встречу в аэропорту. У нас все прошло слишком скучно.
─ Правда? Это так депрессивно, а затем внезапно становится прекрасным. Подожди, пока не увидишь, как они уезжают.
Я понимаю своего брата. Действительно понимаю. И возможно я единственный человек на планете, кто понимает его. Но мне снова грустно. Грустно, что он делает это в одиночестве, словно ему необходимо подпитываться эмоциями других людей.
Водитель автобуса меняет вывеску и она загорается на внутреннем экране. Следующие в Чикаго и Филадельфию уже заняли свои места и наконец-то началась посадка следующих в Нью-Йорк. У выхода затишье, так что автобус должно быть практически пуст. Но затем я вижу тень кого-то выходящего через основные двери автобуса, и выносящего слишком много вещей. Он спускается по ступенькам с большим разрисованным рюкзаком и гитарой. Он одет во все черное и смотрит вниз, но когда он поднимает голову, я вижу что это Мози Круз.
─ Вот дерьмо, ─ говорю я, поворачиваясь на стуле, мое лицо в нескольких дюймах от стены. Я хватаю свой кофе и делаю большой глоток, его мерзкий вкус разливается во мне. Мое горло горит, и я кашляю, как сумасшедшая женщина и одновременно у меня слезятся глаза.
Я разворачиваюсь обратно и украдкой смотрю на него. В самолете я сняла контактные линзы. А мои очки в чемодане. Но я могу почувствовать этого парня лучше, чем увидеть.
─ Это. Черт возьми. Невозможно!
─ Даже когда они приезжают одни, они все равно рады покинуть автобус. ─ говорит Лекс, неправильно истолковав мой комментарий.
─ Да нет. Я знаю того парня! ─ говорю я хлопая его по руке. Не упоминая о том, что я запала на него.
─ Вау, правда? Это так круто! Иди и веди себя так, словно рада его видеть, похоже, он приехал один.
Я снова разворачиваюсь и пожираю свою выпечку, стесняясь собственного существования. Почему, черт возьми, мы в одном и том же месте? Я здесь из-за жилищного суда. А не так, словно мы оба приехали домой на Рождество! Веди себя нормально. Веди себя нормально! Перестань поглощать подсохшую выпечку. Должна ли я признать, что он здесь? Нет, я притворюсь, что не видела его. Я достаточно ясно объяснила ему, что он не может приехать! Очевидно, он не послушал меня.
Но мне не стоит беспокоиться о том, что будет дальше, потому что мой придурок брат встает и отчаянно машет ему.
─ Сядь! ─ говорю я, дергая его за руку и пытаясь посадить на место.
Обожемойобожемой-о-черт-возьми-боже! Это вполне может стать моим самым худшим моментом в жизни.
Мози идет в сторону Лекси, выглядя запутанным, но затем улыбается, заметив меня. Он машет рукой и я приветствую его, внезапно почувствовав тошноту.
─ Финч! Я думал о тебе. Черт, я так рад, что нашел тебя! Считал, что мне придется дольше искать тебя. Не ждал, что ты приедешь забрать меня со станции. Особенно не зная, что я приеду!
Он уверен в себе и абсолютно легкомыслен. А каким еще я ожидала, он будет? Он хронический нарушитель правил ─ именно это и способствовало нашему знакомству. Правонарушитель для социального работника. Мы не друзья.
Я отпиваю еще кофе и вытираю с губ остатки липкой выпечки, пока киваю ему как сумасшедшая.
─ Откуда вы знаете друг друга? ─ спрашивает Лекси, мотая головой между нами.
─ С работы, ─ говорю я, смотря на Мози. ─ Это мой брат Лекс.
─ Приятно познакомиться с тобой, ─ говорит Мози, перемещая рюкзак на другое плечо, пока жмет руку Лекси.
Лекси ошарашен, а я потеряла дар речи. Не говоря уже о том, что я чувствую, как от волнения могу намочить штаны.
─ Что ты делаешь в Мичигане? ─ спрашиваю я его, становясь подозрительной от его внезапного появления. Словно он следует за мной, потому что он секретный агент или правительственный шпион, посланный оценить меня и мою программу. Мы уже касались тайных тем, и он поклялся, что не был им. Но разве шпион скажет, что он шпион? Разве они не должны всегда отрицать это?
Может он кто-то сверхъестественный, какой-то пришелец, облаченный в тело человека, и когда он поцеловал меня, то имплантировал следящее устройство. Я протягиваю ему свой кофе, кивая головой и тщательно рассматривая его. Он берет его у меня, выглядя сбитым с толку.
─ Выпей это! ─ говорю я.
И он делает небольшой глоток, в то время как я и Лекси наблюдаем за ним. Не знаю, чего я этим хочу добиться. Может он растает от контакта с горячей жидкостью или поменяет цвет или превратится в камень ─ каким-нибудь образом раскроет себя мне. Этот человек ─ загадка ─ не могу поверить, что он стоит напротив меня. Но он просто облизывает свои прекрасные губы и улыбается…
Боже, Лана, на вкус он действительно ужасен.
Я забираю у него чашку и допиваю остатки, все еще ожидая некоего откровения, чтобы у этой сюрреалистической встречи появился хоть какой-то смысл. У него идеальный английский. Он так умен и красноречив. Он феноменальный художник и у него накаченное тело. Раньше, я никогда не встречала такого, как он в реальном мире, не говоря уже об эшелоне испорченных подростков марширующих через мой офис. НИКОГДА такого, как он. Никогда такого, как Мози ─ даже отдаленно.
─ Это ты все устроил? ─ спрашиваю я, поворачиваясь к Лекси и щуря глаза. ─ Это что, шоу розыгрыш? Надо мной что, кто то прикалывается?
─ Ответь мне, Круз. Почему ты в Мичигане?
─ Помнишь наш позавчерашний разговор, когда ты сказала, что я не могу поехать?
─ Да, ─ говорю я.
─ Я не думаю, что ты справишься одна. Так что, я просто не послушал тебя. Тем вечером я сел в автобус. Ехал три дня.
─ У меня есть семья, чтобы помочь мне. Если нам придется освободить дом, мы наймем грузчиков, ─ говорю я, с недоверием поглядывая на него. Но что я действительно думаю, это ─ какого черта? Кто-то сказал тебе сделать это?
─ Ладно, конечно, но теперь у тебя есть и я.
И я хочу его. Я хочу его. Я очень, очень хочу его. Но я не хочу, чтобы он знал это. Не говоря уже о том, что меня за это уволят. Я потеряю свою чертову работу ─ единственную в моей семье.
─ Ты проделал весь этот путь до Мичигана? Как ты собирался меня найти?
─ Как много здесь людей с именем Лана Финч?
Сглатываю. Потому что на самом деле это не мое имя. Это мое юридическое имя, но не то под которым меня знают моя семья и друзья. Он бы никогда не нашел меня.
Лекси смотрит полностью восхищенный нашей перебранкой.
─ У тебя есть место, где остановиться? Знает ли об этом твой инспектор ?
─ И да, и нет, ─ говорит он, вытаскивая сложенный листок бумаги. ─ Он подписал разрешение на неделю. Я сказал, что это нужно для общественных работ. Так что, это делает тебя «обществом», и я приехал в Мичиган обслужить тебя. ─ его улыбка возмутительна, одновременно великолепна и кокетлива. Он снова закрывает свой рюкзак и стонет. Это вещь выглядит действительно тяжелой.
─ Я остановлюсь в приюте или где-нибудь еще. Раньше я находил место для сна, когда находился в бегах. Справедливо если я помогу тебе, Лана. Ты уже во многом помогла мне.
Его слова пьянят, и мое сердце набухает, как что-то в духовке Pillsbury в момент замедленной съемки. И это что-то ощущается, как гордость.
─ Мози, мне платят, чтобы я помогала тебе. Это то, чем я занимаюсь на работе.
Он смотрит в пол и сдвигает ноги. Кивает головой, снимает шапочку, и его волосы каскадом рассыпаются вокруг его лица. Я вовремя поднимаю взгляд, чтобы увидеть реакцию Лекси. Волосы произвели на него впечатление, я знала, что так и будет. Раньше Лекс и я слушали музыку групп, солисты которых носили длинные волосы. Мы повторяли за ними, встряхивая волосами, даже учитывая, что у нас никогда не было таких волос и причин так себя вести.
─ Ты можешь пожить у нас. До тех пор, пока у нас есть дом, что может не продлиться надолго. Мы судимся с банком по этому поводу, а они хотят выселить нас, ─ ни с того ни с сего говорит Лекс. Мой брат, который никогда не подает голос, из которого я всю жизнь вытягиваю слова. Который вместо слов пожимает плечами и в ответ просто смотрит на тебя, сказал целое чертово предложение Мози. Стоить заметить, очень впечатляющее.
Черт! Спасибо братик мудак. Но в тоже время действительно СПАСИБО. Я бы сама никогда не осмелилась пригласить его.
Я одеваю куртку моей бабушки, которая однозначно старомодная, а я ужасно уставшая от перелета и ночных сборов. Но каким-то образом с Мози я не стесняюсь своего внешнего вида, своего странного брата, его ржавой машины или своих сумасшедших родителей и приезда в захудалый дом. Уверена, он видел и хуже, и вероятно видел что-то получше, но в первые в своей грёбаной жизни, я чувствую, что рядом с этим человеком могу расслабиться. Может это из-за его легкости в общении с Лексом, или возможно, потому, что нарушив все правила, он пересек всю страну, чтобы быть рядом со мной. Или возможно, это потому, что он так горяч, и если я попытаюсь не расслабляться, стресс от его жара заставит прыгать мои проклятые гормоны.
Глава 10
Втроем мы сделали бутерброды с арахисовым маслом и джемом и, попивая молоко, сидим на нашей семейной кухне. Мы шепчемся, облизывая пальцы и наблюдаем за восходом солнца на нашем заднем дворе со ржавым высоким столбом и провисающей старой веревкой для белья. Такое ощущение, что за несколько часов проведенных вместе, Лекси и Мози стали лучшими друзьями. И это еще более странно, нежели необычно, потому что у моего брата никогда не было никаких друзей.
Я барабаню пальцами и дергаю кутикулы, беспокоясь, что мои родители проснуться и о том, что, черт возьми, мы им скажем. Эти двое смеются и разговаривают о видео играх, словно знают друг друга много лет.
─ Как ты думаешь, что если мы скажем маме и папе, что Мози твой друг? ─ я стараюсь говорить спокойно, а затем наливаю немного молока, компенсируя это.
Это привлекает внимание обоих и, прекратив разговаривать, они смотрят на меня, пытаясь понять, что я задумала.
─ Мама и папа могут не правильно понять, если подумают, что ты приехал со мной. Возможно, ты мог бы быть школьным другом Лекси? Мне так будет легче.
─ Конечно, ─ говорит Мози с легким намеком на улыбку.
─ На самом деле, я никогда раньше не приводила кого-нибудь домой, ─ наконец говорю я, чтобы прояснить, что именно я имею в виду. Унизительно говорить об этом, ни только потому что это правда, но и потому что заставляет нас признать, что проделанный Мози долгий путь, что-то значит. ─ То есть, не то, чтобы я привела тебя, но мы все же должны что-то сказать.
Лекси формально кивает мне, а Мози просто улыбается.
─ Лекс, мы с тобой любовники в колледже или же просто коллеги по учебе? ─ спрашивает он, играючи похлопывая его по спине.
Мози мгновенно и без вопросов принимает ложь. Действительно принимает, с пугающей скоростью. Очевидно, что он может поучаствовать в этой ерунде, и, судя по его внешнему виду, он даже наслаждается этим. Пойманный врасплох Лекси, чуть не давится бутербродом.
─ А что мы изучаем? Черт, где мы учимся? Или мы просто можем быть друзьями по спортзалу ─ в этом случае мне не нужно знать что-либо о твоей учебе.
Лекси пытается переварить все сказанное и на это больно смотреть. Для него это должно быть сложно, потому что дружба это одна из вещей, в которых он не заинтересован. И мой брат даже на секунду никого не сможет обмануть тем, что он когда-либо переступал порог спортзала. Он тощий сопляк, рохля, он то, что называется человек из души и нет, совсем не из плоти.
А Мози накаченный и при упоминании спортзала, мои глаза исследуют его широкие плечи и бицепсы, которые всегда плотно обтянуты любой из его рубашек. Как обычно, мой разум начинает раздевать его, чтобы представить его обнаженным, возбужденным, протягивающим эти сильные руки ко мне. Пожалуйста, Лана, прекрати это. Ты больна.
─ Друзья по спортзалу – ты его тренер. – Говорю я так быстро, как могу. ─ Вы познакомились и решили вместе заниматься. Ты тренер по борьбе, тебя зовут Круз и ты однозначно увлечен женщинами.
─ И я курю Ньюпортс и пью винные коктейли. Я не мексиканец, просто белый парень с убийственным загаром, ─ улыбаясь, добавляет Мози.
─ И у тебя есть мотоцикл и ты любишь хэви-метал (heavy metal). ─ У меня кружится голова от недостатка сна и наших глупых шуток. Лекси смотрит на нас, как на сумасшедших или возможно так, словно мы под кайфом.
─ Я коллекционирую гаечные ключи и гайки, и от меня всегда пахнет смазкой.
─ Да, и ты любишь темное пиво и стейк с кровью, и ты спишь голым. И ты поглощаешь абрикосы ради железа. ─ Я уставшая и обалдевшая, и вероятнее всего, я могла бы шутить с Мози всю ночь.
Мози не отвечает и оба, он и Лекси смотрят на меня.
─ Абрикосы? Я даже не знаю, кто ты, Док. В Мичигане ты мне нравишься еще больше, ─ говорит Мози, смотря на меня глазами так ярко горящими, что заставляет меня думать, что мы оба подключены к одному и тому же электропроводу.
─ Абрикосы, ─ повторяет Мози и давится своим молоком. Он так сильно смеется, что оно лезет у него из носа. Я тоже смеюсь и хватаюсь за живот, ощущая, что мне одинаково хорошо и страшно от желания вырвать. Рядом с ним у меня кружится голова и мне невообразимо легко. Лекси тоже смеется и это греет мне сердце. Мой брат редко смеется, поэтому это особенный момент.
─ Это фрукт с косточкой, ─ говорит мой отец, заходя на кухню и выглядя, как что-то среднее между Билли, Вилли, Дилли и Ленином, с бородой и в ночной сорочке. Его тапочки сильно изношены и его волосы торчат во все стороны. ─ Кто любит абрикосы? В шкафу у нас есть немного сушеных.
Мой папа родился в Детройде, его родители иммигрировали после войны. С другой стороны, моя мама приехала в Штаты в шестнадцать лет. Годом позже, она вышла замуж за папу и все остальное уже история семьи. Но они немного подождали, прежде чем завести детей. Двоих, в общей сложности. Это Лекс и я.
Папа всегда заботился о маме, так как она так полностью не освоила английский язык. Часто, она ведет себя так, словно пришла из другого времени. Она приехала до распада Советского Союза, но все ее эстетичные взгляды остались там.
Мози заинтересованно рассматривает моего отца и встает протянуть ему руку.
─ Я друг Алексея. Я приехал помочь, если вам придется переезжать. И я только что познакомился с Ланой.
Ладно, Мози, не пытайся быть слишком убедительным. Я познакомился с ней в эту самую секунду. Я даже не знал о ее существовании.
─ Светлана, – говорит мой папа, подходя ближе и обнимая меня. Я крепко обнимаю его в ответ и вдыхаю аромат вишневого табака с его бороды. ─ У твоей мамы и у меня бумажная рутина. Ты не хотела бы с утра помочь нам?
─ Ох, это объясняет, почему ты так чертовски рано встал.
─ Это покрывает небольшие счета, ─ говорит мой отец, наливая себе немного горячего чая.
─ Тебя зовут Свэт Лана? (здесь игра слов, Sweat ─ потная, Lana ─ Лана) ─ быстро спрашивает Мози, с широко раскрыв глаза от удивления. В ответ я закатываю глаза.
─ Светлана, ─ говорит папа, подходя к столу и делая ударение на букву «В» в моем имени. ─ Как дела на работе?
Я краснею при слове «работа» и отвожу глаза от Мози.
─ Пап, ты же знаешь, на работе все хорошо. Просто пытаюсь заставить себя работать как можно больше, чтобы не потерять дом.
Это звучит черство, но я не это имела виду. Не их вина, что они потеряли работу или то, что они стали жертвами ипотечного пузыря. Мои родители трудолюбивые и честные люди.
─ Ты усердно работаешь, моя дорогая. Я не знаю, чтобы мы без тебя делали, ─ говорит он искренне, откусывая большой кусок тоста из ржаного хлеба с маслом.
В след за этим, вниз спускается моя мама, в бигудях и халате. Она визжит, когда видит меня и моментально начинает суетиться между мной и братом.
─ Я напеку блинов, ─ говорит она, убирая волосы с моего лица, пока стоит сзади. Она с подозрением смотрит на Мози и, наверное, так и должно быть. Я тоже с подозрением отношусь к нему. Какого черта он приехал так далеко, чтобы помочь мне и моей семье?
─ Мам, Мози здесь, чтобы помочь нам. Если мы проиграем дело в суде, он поможет нам, ну ты понимаешь, с мебелью и другими тяжелыми вещами, ─ кусая тост, который папа поставил на мою тарелку.
─ Сильный, ─ говорит мам, похлопывая по собственным дряблым трицепсам. Пантомима, является основной формой общения моей мамы, за исключением моментов, когда она кричит на папу на русском языке. Лекси и я никогда не пытались по-настоящему выучить этот язык, кроме быстрого «Спасибо» и торопливого «Прииивеет», чтобы говорить это нашим бабушкам и дедушкам. Типичные, ленивые, американские дети. Всегда полагающиеся только на английский. Это то, в чем обвинял нас мой дедушка, в то время как бабушка, пыталась научить нас фразам на русском, если нам все же придется вернуться в «старый мир». Но Лекс и я всегда предпочитали американские мультики и поп культуру ─ странным «Русским танцам» ежемесячно спонсируемых главой местного русского культурного центра Owl’s Club.
Моя семья часто обвиняет меня в том, что я не поддерживаю свои русские корни. Эти обвинения достигли своего пика в старшей школе, когда я поменяла фамилию с Фильченкова на Финч, и начала называть себя Ланой. Первым изменил фамилию мой дядя, и сразу за ним я сделала то же самое. Теперь и я и Лекси ─ Финч, и нашим родителям абсолютно ненавистно это.
Но я отношусь к этому так ─ мы родились и выросли в этой стране, поэтому они не могут влиять на наши чувства и преданность к ней. Я никогда не была в России и скорее всего, никогда не смогу себе это позволить. Этнически я русская на столько, насколько это возможно, но я девочка из города мотоциклов, у которой этот город в сердце. Мне нравится то, какая я, и не за что на свете я не поменяю это. Но сменив фамилию, мне стало легче жить. И это снижает эффект дерьма с осуждением. Так что я Финч, нравится им это или нет.
Двумя часами позже, мы свалили на машине Алексея, в сопровождении сотни свернутых Детройтских газет. Мы позволили родителям вернуться ко сну, пообещав справиться с рутиной, но теперь у меня закрываются глаза и начинается дождь.
─ Кофе, товарищи? – спрашивает Лекси, заводя машину и выезжая с нашей подъездной дорожки. Наш дом выглядит так, словно сейчас рухнет. Краска с фасада почти полностью облупилась. Когда то он был красивого бледно голубого цвета, но теперь он как старая серая птица, у которой линяют перья. Но я здесь выросла и это единственная крыша над головой моих родителей. Я громко вздыхаю и Мози, перегнувшись через сидение, сжимает мое колено в джинсах.
Я удивленно смотрю на него, а он улыбается мне, сквозь свои длинные, темные ресницы.
─ Это весело! Я действительно рад, что приехал, Свэт Лана.
Я подхватываю свернутую газету и бросаю ему в голову. Но его маленькое прикосновение заставляет меня начать думать о всех тех неприличных вещах, которые я хотела бы с ним проделать, если бы мы не были разделены возрастом, моей работой или моей связью с Pathways.
Мы разбросали большинство газет, и у Мози это хорошо получается. Оказывается, он не только сильный, но у него еще хорошо накаченные руки. Я передаю ему газеты с заднего сидения, а Лекси медленно, но верно ведет машину, пытаясь избежать остановок. Мы достаточно эффективная команда по разносу газет. Единственное, что напрягает, это когда его цель оказывается вне поля зрения из-за дождя, и мне приходится выпрыгивать из машины, чтобы положить газеты на крыльцо или в почтовый ящик. И я чувствую себя идиоткой, делая это.
─ Езжай быстрее, Лекс. Я хочу вернуться домой и лечь спать! ─ не могу поверить, что мои бедные родители делают это семь раз в неделю, это задание не из легких.
─ Почему этого нет в Лос-Анжелесе? ─ спрашивает Мози. ─ У меня бы прекрасно получалась эта работа.
─ Потому, что больше никто не читает бумажные газеты, люди просто просматривают их онлайн. ─ Мой брат рассуждает об исчезновении печатной продукции, в то время как усиливается дождь, переходящий в снег. Я уснула в машине, слушая бормочущие голоса Лекса и Мози. У меня странное чувство, словно у нас появился еще один член семьи. И возможно, у Лекса появился новый друг, с Мо он такой расслабленный. Никогда раньше я не видела его таким.
