Текст книги "Внук Донского"

Автор книги: Максимилиан Раин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

– Князь Витовт хоть и в латынянскую веру крещён, православных не щемит. Наравне с католиками их почитает. Мнозе бояр русских служат ему. Неже вящше их буде в Литве, имже зельне тамо дух русски воспряне. Сам митрополит Фотей в чести у государя литвинска и не допустит израды противу веры нашей, – высказывал свои доводы боярин Семён.

Фотий при малолетнем князе Василии исполнял функции первого министра, как кардинал Ришелье при слабохарактерном Луи тринадцатом, короле Французском.

– А кои на стол литвински сядут, аще сроки витовтовы источатеся? Король польски Ягайло, ово сыны его наследуют по грамотам докончальны Витовту. С ним паны польски с бискупы католически на Литву прянут, яко псы алчущи и гнести станут люд православны. Израда сотворитеся велия супротив самого Господа нашего вседержителя, – веско стоял на своём старец.

– Договоры докончальны меж правителями Польши и Литвы многажды изменяшася. Нам днесь неведомы последние намерения Витовта. Подсылым моим не удалось паки выведать сие. Свитские глаголяша, иже писчик во дворец вызывался. Мужи вятши путны правоверны не потерпят короля Ягайло на престоле литвинском. Се значити буде, иже Литва стане Польшей, – посчитал нужным сделать пояснения боярин Чешок.

– Василий чрез мать сею Софью унуком единственным Витовту доводится. Князю православну стол литовски принадлежит по крови и по праву. Аще в Литве станут чтити витовтово семя, ино он стол отичев поимет, – снова выступил Морозов.

– Не позволят православну пояти стол литвински, аще токмо Васька не израдет веру исконну, – поправил своего соратника отец.

Разумно мой обширный батя оценивал перспективы. Внезапно я понял, почему Витовту потребовалась корона. Он просто совершит перезагрузку всех отношений, оставшихся с древних времён и мешающих его абсолютистским устремлениям. Произойдёт перенос европейских норм и правил на условия престолонаследования, признания договоров и много чего прочего. Сейчас все договора привязаны к личности подписавшего и прекращают своё действие с его смертью. С введением новых норм станут государственными документами. Снизится влияние литовских вельмож. Будет возможным аннулировать унию с Польшей. Возникшая как необходимость противодействовать напору Тевтонского Ордена на славянские и литовские земли, она теперь сильно мешала амбициям окрепшего государства.

Забывшись из-за охвативших меня мыслей, неожиданно для себя самого влез в обсуждение и вставил свои три копейки:

– Венчание Витовта королевской короной позволит ему приобрести новые права. Он сам сможет решать вопросы престолонаследования под гарантией императора Священной Римской империи. Никто ему не помешает завещать свой трон кому угодно. Даже дочери, хоть она и женщина. В европейских странах бывало немало случаев, когда женщины успешно управляли государствами. Вспомнить можно Маргариту Датскую, создавшую огромную скандинавскую империю из трёх королевств, или сестер Анжуйских Ядвигу и Марию, провозглашённых правительницами соответственно Польши и Венгрии, Неаполитанскую королеву Джованну, правившую в своих владениях безраздельно. Возможно, новый статус так укрепит Витовта, что он сможет назначить наследником даже православного внука.

Ого, на меня окружающее боярство выставилось, как на говорящую сказочную зверушку из волшебного леса. Третий раз я даю повод вятшим бородачам испытать глубокий шок. То малолетник недоумок вдруг нарекается устами государя соправителем. Потом этому дрыщу внезапно перепадает право возглавить поход против взбунтовавшейся волости. Теперь придётся поневоле свыкнутся с тем, что какая-то мелкота смеет влезать в умные разговоры корифеев высокой политики.

– Не быти израднику Ваське государем всея Руси! Господь ужо ял сею волю знамением, – взвился князь Юрий, яростно стукнув кулаком по подлокотнику, – Требно ми помале течи в Орду. Об израде московской царя Мехмеда известити и ярлыка великокняжеска сыскати. Спасти требно Русь Святую от латинского потока. Дондеже в отлучке буду, за ся на управе державной сына Димитрия ставлю.

Уф, кажется я целый рой бабочек раздавил. Как теперь дальше станут развиваться события, даже трудно себе представить. У бояр случился уже не шок, а целый паралич, переросший в форменную истерику. Представители пролитовской партии сжигали меня ненавидящими взглядами. Я решил немного отыграть назад, снова высунув свой розовый язычок, и болтанув им:

– А не будет никакого венчания королевской короной Витовта. Не допустят этого поляки. Им оно, как кость в горле. Да и самому князю Литовскому недолго осталось на белом свете жить. Помяните мое слово.

– Неужто волхвуешь, княжич? – грозно высказался игумен.

– Не наседай, святы отче. Мой сын рядно глаголе, – мягко поправил его князь.

– Поляки боятся Витовта. Силу он набрал могучую. Отравят они его скоро. Этой пакости они от папистов научились преизрядно, – объяснил я свою мысль высокому собранию.

– Сие деяние в руцех Божия. Несть человеку тое мочно. Чаяти на погибу Витовта несть разумно! – выговорил гневно отец Паисий и даже привстал, – Нам молити надобно Пресвятую Богородицу. Спаслась Русь от тока орд Тимуровых предстательством Володимерска Божия Матери и ныне почаем на ея пособь. Молитвами пальны спасётся Русь Свята.

– Аще Витовт с Божьей пособью помре помале, же замятня в Литве зачнётеся. Литвины не приимут сеим государём польска короля Ягайло, ово всяк из его сынов, – вдохновился князь, – Пождем новины из Литвы, ноли станем мнити, иже деяти таже.

Ну, хоть на какое-то время батя никуда не рыпнется, и на мою рыжую голову не шмякнется груз забот о целом государстве.

За окном синевой налилась темень позднего вечера. Палаты осветились свечами на напольных кандилах, доставленные холопами. Все заметно устали, наговорившись, наспорившись до хрипоты и напереживавшись, и больше помалкивали, ожидая завершения собрания. Под явственно слышимый вздох облегчения зала, дворецкий по знаку государя возгласил завершение заседания думы. Бояре один за другим по очереди поднимались и, почтительно откланявшись в сторону тронного места, степенно удалялись из зала.

11

А князь, оказывается, здесь не абсолютный самодержец, несмотря на всю свою кажущуюся могучесть и грозность. Лихо же его бояре прокатили с моим соправительством. Зря он, конечно, поднял эту тему. Я лично себя чувствовал так, будто бы меня только что подвергли коллективному изнасилованию в самой что ни на есть обидной форме.

– Не кручинься. Егда унот яко ты бех, такожде бояре думны отичевы глумиша над ми. Братец старший Василей томился в Орде, а я за него настольником близ отчего стола сидел в думе. Не облез, чай, – улыбаясь в бороду, проговорил отец, когда мы остались с ним в гардеробной, и слуги сноровисто стаскивали с нас парадные облачения, обряжая обратно в повседневные рубахи.

– Боярам твоим я сильно не нравлюсь. Рано мне в дела державные лезть? – высказался, краем глаза наблюдая за реакцией князя.

Мне не хотелось влезать ни в какие отцовы проекты. Нищая, зато беззаботная и весёлая жизнь музыканта по-прежнему влекла к себе. Я строил планы путешествий по городам и странам цивилизованного мира с посещением знаменитых исторических личностей.

– Они правоты сеи любят, да устои дедовы, благонравны. Не привыкли к борзым переменам, – ответил государь спокойно, – Выкаже ся в ратном ряде и добре пословие средь них обряще.

– Не боишься, что я облажаюсь с воеводством? – вздумалось мне прояснить кое-что.

– Не знаемо ми, в чём лихоть во блажитве теим, – недоумённо высказался князь в ответ на непроизвольно высказанный новояз.

Предположим, что лично мне не впервой командовать небольшими подразделениями. Каким составом предполагается выполнять поставленную князем задачу? Ну, сотня… Пусть даже две. По факту – рота. Справлюсь без особых проблем.

– Казателя добра велю поставити те в учение, а в поход с тею пошлю сотника толкового, – зачем-то предложил мне отец.

– Не надо, сам справлюсь. Боевым приёмам у монахов учился и книги читал про великих полководцев, – принялся отказываться, пока не получил крепкий подзатыльник.

– Не перечти государю. Вем сам, иже тужна вельми казание мастроте ратна.

– Ловко ты с послом придумал, чтобы бояр своих заставить платить налоги в казну. Сам же ведь не будешь в Москву дань посылать? – срочно подлизнулся драчливому бугаю, потирая ушибленный затылок.

Батя широко улыбнулся.

– Отец, а почему ты до сих пор не покарал подлого боярина Кирияка? – решил вернуться к больной для меня теме.

– Доводство по сему ряду не содеяно паки. Бояре возропщут, аще их беспричинно имати. На коих опираться ми ноли? – недовольно пробурчал уже полностью одетый князь, – Вечеряти требно, снедь простывает. Коль чрево без ества, то и глава без разума есть. Днесь поздно, вельми утомлен я.

Я безоговорочно согласился с ним в этом вопросе. Кажется, затянули с государственными делами почти до полуночи, если не больше. Батины близкие советники терпеливо дожидались нас на дальних лавках в трапезной. Чего они тут забыли? Не наговорились в думе, что ли? За открытыми окнами разлилась прохладой ночь. Пиршественный стол освещался свечами. По постному дню подавались каши, хлеб и рыба вареная кусками. После периода напряжённого молчания, вызванного желанием скорейшим образом насытить свои изголодавшиеся желудки и неизбежно нарушаемого звуками мужского аппетита, раздался голос князя:

– Княже Борис, яко борзо буде устроена рать на Чухлому?

Викинг многозначительно помолчал, медленно прожёвывая пищу и, наконец, промолвил:

– Сговариваемся с боярами в градах по детям боярским, послужильцам да даточным людям. Биричи кликают дружников свободных, да повольников охочих. Часть воев я сеих дам. Помале соберём сотню-две оружных. Хватит ими смердов усмирить.

Охочие люди… У князя разве нет своего войска? Что за Махновщину тут развели?

– А в сотники да десятники идти кои мужи вятши согласились? – дохнул крошками князь.

Воинские звания в этом времени определялись приблизительным числом людей в подразделениях: десятники, сотники, тысяцкие… Не помню, как в Москве и во многих других русских городах, в Галиче тысяцкий был всего один, и он был ответственен перед князем за все воинские дела. Своего рода министр обороны, если по-современному. Сотниками считались "по отечеству" все бояре, или назначались княжеским указом заслуженные воины. Присвоение этого звание по факту означало боярство. В десятниках служили дети боярские и иногда выдвигались туда обычные воины из простолюдин по приказу воеводы. Звание воеводы не являлось постоянным и давалось только на время ведения боевых действий для руководства воинскими подразделениями.

Никто из отцовых бояр не выразил пожелания идти сотниками усмирять бунт, даже за возможные в таких случаях княжеские дачи земельными приращениями и прочей гобиной. Отец с тысяцким решили назначить в поход действующего сотника Анисима Рогатого и сына Жеховского – Семёна Осину, которому ещё только предстояло возвести в звание на ближайшем заседании думы. Резво подсуетился отец для своего среднего сыночка с боярством. Интересно, а почему моего мнения по этому поводу никто не спросит, у воеводы, здесь, между прочем, сидящего? Этак никакой субординации во вверенном мне подразделении не добьёшься.

Тысяцкий с дворецким вяло доругивались по поднятым на думе темам.

– А княжич Димитрий пошто молчит? Сказывай, аще еси речити, – подключил меня к обсуждению отец.

Ага, вспомнил о моём присутствии.

– А чего сказывать? – зло пробурчал я, – В думе вроде бы всё решили, и я сюда трапезничать пришёл. В тишине лучше желудочные соки выделяются. Если о Москве речь, то спешить не стоит. Умные люди говорили про войну: – "Ultima ratio regum – последний довод королей". А ещё в народе говорят: – "Худой мир лучше доброй ссоры". Все ли возможности исполнены? Боярин Данила прав. Нужно договариваться.

Князь удовлетворённо хмыкнул. Тысяцкий грозно блеснул глазами из-под кустистых бровей. Боярин Морозов облегчённо заулыбался. Резон в моих словах был основан на принципе: – "Если не знаешь, что сказать – говори по-французски". Если бы мне рассказали о ведущихся сейчас дипломатических усилиях по перетягиванию на свою сторону княжат, васькиных дядьёв, городских старшин, сумел бы что-то умное из себя выдавить. В некоторых городах, принадлежащих формально великому княжеству Владимирскому, люди не желали власти над собой московского князя, а вернее, алчной боярской клики, и симпатизировали князю Юрию в его споре с племянником. Братья отца стояли вроде бы за Василия, но при хорошей обработке с использованием литовского фактора, могли бы перейти на нашу сторону. Да и княжат вполне возможно перевербовать. Жаль, что на интересы Москвы работает такой мощный игрок, как боярин Всеволож. Против него боярин Чешок определённо проигрывал.

– Напомнил ты ми о желудях, – надумал сделать мне приятное отец, – Кухнари мои сотворяша пиво по тея похоте. Желаешь, дабы те оное прилещити?

– Пусть несут. Только мёда подсластить пусть захватят, – согласился я.

Эрзац-кофе оказался превосходно изготовленным. Конечно, далеко не таким, как настоящий бразильский кофе. Для наших северов и такой сподобится. Батя все-таки откликнулся на моё пожелание и повелел сотворить это новшество, молодчага. Любопытный, прямо весь в меня.

Глядя на меня, решились испить новый продукт остальные присутствующие, но оригинальный вкус не всем понравился.

– Ничтоже велие в сём пиве не чую. Горечь токмо, – пробасил князь Борис.

– Обаче бодрости в телесах вресноту соприбывло, – решил поддержать меня отец, хотя его лицо заметно скривилось.

– Обычно этот напиток по утрам пьют, чтобы бодрость для нужной поры себе прибавлять, – пояснил я.

Под конец застолья батя поинтересовался у военного министра состоянием дел с "сотворением смаговницы велия". Я насторожил ушки. Вундерваффе у князя Галицкого? Быть того не может! Хотя, почему бы нет. Князь Борис посетовал:

– Немчин Ёрданиус третий дён тужен есть, вина пиях, яко смаговня лита на искусах растерзна бысть. Чухи медны да пруты оловны куплены и залещены суть, а зелье огненно зело скудеша. Гости булгарски даннословяху прилещити сего зелья, но незримы суть.

– Перекажи немчину, ато напружитеся сотворяху сию прелесть. Гобину даннослови ему всяку, земли, холопов, скот, – посоветовал государь.

Верноподданнически допив новый напиток, участники вечери встали и, поклонившись князю Юрию, покинули трапезную. Мне пришлось остаться, повинуясь властному жесту.

– Зельно дивуюсь те, сыне. Кирьяковы подсылы не спыташа о папистах с зелием морным, а ты о сём ведаешь, – поинтересовался князь, пристально глядя мне в глаза, – Понове сны вещи привиделись?

– Не в снах дело. Легко можно догадаться, что старый князь Витовт не оставит попыток сохранить своё государство от поглощения Польшей. Для этого ему нужно сделать наследниками свою дочь, или внука Васю. Уверен, что митрополит Фотий после провала коронации станет увещевать Витовта перейти в православную веру. Князь Литовский и раньше с легкостью менял веру, так что с большой вероятностью он согласится снова так сделать и этим подпишет себе смертный приговор. Паписты не прощают отступников.

– Ато Ягайла польски стол литвински прииме паче, нежели волчица с волчонком на него взлезут, – мрачно высказался князь.

– Потому то Фотий тебе обещал великое княжение, так как надеялся оставить в Вильне государём Ваську. Так я полагаю, хотя без королевской короны выполнить такое намерение станет гораздо трудней, – высказал я умозаключение, – Надо бы предупредить Свидригайло, чтобы готовился в скором времени перехватывать власть в Литве после кончины Витовта.

И без моих подсказок, согласно текущему историческому процессу, князь Свидригайло с помощью своих сторонников успешно справится с этой задачей. Мои разлагающиеся бабочки там вряд ли там успеют напакостить.

– Кой разумник у мя взрос! – криво усмехнулся князь, – Хитренности кажешь лишче Данилы.

– Сам же говорил, что в тебя пошёл разумом, – в свою очередь попытался отшутиться и не удержался от вопроса по вундервафле, – А ты, отец, хочешь Царь-пушкой владеть?

Государю понравилось это слово. Он даже несколько раз его повторил, будто смакуя.

– Володетели мнози наряды огненны емлят. Каменья, али щеб железны метах оне лишче стрел. Витовт Литовски на Новуград пошед лета два назад. С сей ял пушки, тюфяки, пищали во мнозе. Средь прочих сысудов градобийны лещаху смаговницу велию, рекому Галка. Сия Галка толико велика бысть, иже лещаша ея на сороце орях до полудне, а ину половину дни на иных сороце же орях. Из оной пушки ядром во граде Порхове башню разметаху, стены церкви Николы Чудотворца пропяху, да на ину сторону кремля улетаху. Господа Новугородска в стразе откуп Витовту даша сребра пять десяток пудов, да пять паки. На пяти телегах лещиша откуп, сколь велик он бысть, – с восторгом поведал он.

– С другой стороны крепости ядро залетело в лагерь самих осаждавших. Убило множество людей, лошадей и воеводу Полоцкого. Пушку разорвало после выстрела и был убит её создатель Николаус, – немного попортил батины восторги.

– Ты еси балием вящи мняху ми. Вся отаи ведаешь, – бухнул с удивлением государь.

– Все, да не все, – выдал я загадочную сентенцию, – Не стремись к суперпушкам, только средства напрасно угрохаешь. Обычные пищали и безопасней, и дешевле обойдутся. Слышал, что медь, олово и порох ты у купцов иноземных покупаешь. Почему у себя порох не производишь?

– Мастеров сяких сманивали семо. Литвина наяша. Он зачал деяти ямы емчужны, да пропал сам поскору безвестно. Иных розмыслов по емчуге не сможиша наяти покамест, – горестно прогудел отец.

– А когда он пропал, литвин этот?

– Посчитай иже лета полтора буде.

– Значит, селитра, она же емчуга по-вашему, должна созреть. В монастыре читал, как делать селитру – главную составляющую пороха. Нужно свезти в одно место дерьмо, землю с кладбищ, листву, ботву, солому, пищевые отбросы, трупы животных…, в общем, всё что гниёт. Потом туда добавить много золы, покрыть плотным слоем соломы и дёрна и оставить на несколько лет с защитой от ветра, солнца и дождей. Желательно поливать всё время этот компост мочой пьяниц. Через несколько лет, не менее двух, достать созревшую селитренную землю и промыть водой. Полученный щёлок выпарить в котлах и остудить. На дне должны вырасти кристаллы емчуги. Потом собранную две части селитры соединить с частью угля и частью серы, перемешать и получится чёрный порох.

Надо же хоть чем-то помочь далёким предкам, коль уж довелось оказаться здесь. Будем надеяться, что жаркое лето помогло нитратным бактериям переработать выделяющийся из отходов аммиак в азотистую кислоту и затем в нитраты с нитритами. Без налаженного собственного производства пороха использование артиллерии в военных действиях влетит батяне в копеечку.

– Ясно, пошто литвин пропал, – засмеялся князь, – Не всяк муж сие ремесло выдюжит.

– А ты вместо жестоких наказаний на суде назначай людей на эти работы. Заодно и город будут чистить от дерьма и отходов, – выдал ему очередную умную мысль.

– Ведость по сотворению зелья огненна отай требна быть. Никоему не сказывай, кроме оного, на коего укажу. А те за теи ведания велия и пособи ладны стол великих князей Владимирских и Московских достанется по завету последи ми, – торжественно высказался государь.

Я потерял дар речи от изумления. Как просто можно наболтать языком на целое великое княжение. Если доживу, конечно. Хотел обезопаситься только от происков мракобесного церковника, а получилось заявиться на высший пост государства. Впрочем, мой батя может ещё тысячу раз поменять свои предпочтения. Слишком он доверчив к мнению своих ближников. И фактор подрастающего младенца Симеона не стоит сбрасывать.

Слуга отцов проводил меня до опочивальни. В моих палатах – тишь да ночная прохлада. Слуги дрыхли самым наглым образом. Голова гудела, как сотня трансформаторных будок – столько впечатлений за сегодняшний день! Неужели отец каждый день в таком вареве хороводится? В окна тянуло гарью от многочисленных пожаров и сверчки трещали, как потерпевшие. Надо позакрывать ставни. Вокруг Галича много торфяников, и лето никак не собиралось заканчиваться.

12

Выспаться толком не дали. Едва забрезжил рассвет, как явились заспанные слуги, ведомые путным дьяком. Вытащили из кровати и давай напяливать на меня княжичеву шмоть. Я озлился на них зломатерно и велел сначала воду принести для умывания. Оказалось, что сегодня родился или помер какой-то очередной святой, и мне по этому случаю придётся тащиться с правителем в составе его свиты на утреннюю службу в храм Рождества Пресвятой Богородицы, что в городе возле дворца. С князем пересёкся возле красного крыльца. Несмотря на столь близкое расстояние – до церкви неспешным шагом за пару минут можно было добраться – вятшим людям предписывалось преодолевать расстояния верхом на лошадях. Больше времени потратишь, взбираясь на эту скотинку и потом слезая. Как это сильно соотносилось с моим временем, где люди высокого положения считали поездку в общественном транспорте страшным для себя унижением.

Моя поротая задница ещё не была способна выносить поездку на лошади. Чтобы не сильно оконфузиться перед придворными, упросил отца позволить мне использовать возок. Он понимающе похмыкал и приказал дьякам исполнить мою волю. Мировой мужик этот князь местный.

Церковный праздник был посвящён памяти праведных Елизаветы и Захария, родителей Иоанна Предтечи. Невероятно красивый, величественный храм был, возможно, единственным каменным сооружением в городе. Собравшиеся у входа простолюдины восторженно приветствовали княжью кавалькаду, выкрикивая здравицы князю и всяческие пожелания. Определённо батя пользовался среди низшего сословия каким-то авторитетом.

Везли меня медленно, будто хрустальную вазу. Пешком бы быстрее давно дотопал. Открытые окна кареты были занавешены расшитым покрывалом. Было слышно, как по другую сторону переговаривались горожане, гадали про того, кого везут в возке с княжеским гербом в виде ездеца, поражающего копьём змия. Став в дальнейшем государем Московским и Владимирским, князь Юрий присвоит этот герб Москве, а пока он являлся галицким символом. В Москве в это время использовался похожий герб. Только всадник там держал в руке саблю и никого ею не убивал.

Назывались моё имя и ещё отцовой любовницы Евпраксии. Меня наверное с братцем Иваном спутали, который давно в монахах чах. Даже возжелалось когда-нибудь встретиться с ним из любопытства. Прямо экспонат кунцкамеры какой-то, или персонаж из сказки "Аленький цветочек". Руки с ногами искривлены, горб как у верблюда, вместо рта пасть собачья, клыкастая, глаза как у совы, ходит боком… Почему тогда до кучи не добавить язык раздвоенный, периодически изо рта выскакивающий. Или ещё лучше – пламень, серой смердящий, извергающий из того же места. Даже зло взяло на болтливых придурков. С другой стороны, а чем ещё можно здесь чесать языки? Мы с батей тут напоказ, как в реалити-шоу. Всем интересно знать: кто и чем занимался, с кем, как долго, и каким пальцем потом в зубах ковырялся.

Когда подъехали, вылез из возка, весь взвинченный и состроил жуткую гримасу Квазимодо. Как ни оберегал задницу, ей навалялось от тычков на колдобинах, и теперь она яростно ныла. Батя со своей свитой уже к вратам храма вышагивал. Я к нему порыскал, прихрамывая из-за битых мышц. Сонм нищих на паперти, выяснив, что я собираюсь зажать для них гроши, проводил меня презрительными взглядами. Было бы чего зажимать. Надо бы бате намекнуть, что негоже его сынуле с пустой мошной обретаться.

Мой возок возглавил целый выводок возков, везущих боярских женщин и детей. Подъезжали укутанные в убрус и платья жёны, матери, разнаряженные отроки и отроковицы, детишки, даже мелкая мелюзга. Не жалко было тащить малюток в такую рань? Лично у меня зевота немилосердно раздирала челюсти. Боярыни оставляли своих слуг возле входа и заходили в храм, осеняя двуперстно надменные лица на горделиво вознесённых, украшенных кикой головах.

Службу вёл всё тот же старичок с дребезжащим голосом. В большом помещении смогли разместиться даже многие простолюдины в самой дальней стороне зала храма. Забавно было обнаруживать невольных знакомых, по разному себя проявивших по отношению ко мне. Единец как обычно равнодушно тёрся возле Морозова. Дьяк Алимпий случайно бросил взгляд в мою сторону и замер, поражённый. Через какое-то время успокоился. Наверно, подумал, что его визитёр был просто очень похож на княжича. Пока священник насиловал до тошноты всех нудными и непонятными большей части собравшимся греческими песнопениями, я мысленно упражнялся в придумывании невероятно жутких и самых изощрённых казней для подлых гадов, испортивших мне впечатления от первых дней жизни в этой эпохе.

Скрипучее вытьё стало вконец непереносимым. Челюсти просто устали смыкаться и размыкаться. Поневоле переключился на священника и принялся мечтать, чтобы он споткнулся, или кадило случайно крутанулось и тюкнуло его куда-нибудь больно. Так на него озлился, что с большим удовольствием выпустил на волю злого шептуна. Близстоящая публика принялась ёрзать и оглядываться почему-то на князя.

В следующий приезд нужно основательно подготовиться и устроить какую-нибудь душераздирающую диверсию. Праздничков этих в году, как огурцов в одном интересном месте, етиихкадилом. Из всего огромного моего хулиганского опыта годились только элементы биологической и химической войн. Соответственно кусачие твари в коробчонке и спасающая от школьных контрольных вонючка. Дам поручение своим пузочёсам наловить блох, или муравьёв. Останется только на службе попу в одеяние их незаметно подсыпать. Вонючку самолично сконстралирую. Любо-дорого вспомнить сколько я нервных клеток у завуча пожёг с помощью этого хулиганского дивайса. Такую едкую хрень заряжу, что любой поп позабудет всю свою греческую тягомотину и моментально сдрыстнет из храма. На отдалённую перспективу стоит разработать петарды, или чего-нибудь легко воспламеняющееся. Попы тогда научатся плясать сногсшибательный канкан.

Да что же такое со мной? Что за хрень из меня лезет? Верно, хулиганствовал когда-то в далёком детстве. А я что, взрослый сейчас разве? Тьфу, точно шизануться можно.

Наконец, действо подошло к концу. Подошли под благословление, поцеловали иконы. Всё, домой. Карету мне, карету! И в койку… Упаду туда гордой птицей с табличкой "не кантовать". Вышел с группой пышно разодетых матрон и незамеченным проник к своей повозке. Князь с боярами пошли дальше к слугам, держащим лошадей, мимо собравшейся толпы народа. Снова горожане при виде своего правителя зашумели, раскричались здравицами. Запевалами у крикунов выступали вполне знакомые морды. Я их стопроцентно во дворце видал. Как говорится: народ, это такая субстанция, которой всё равно куда течь. Методами психологического манипулирования овладели задолго до эры информационных технологий. Мда, дворецкий Морозов – это реально серьёзная карта в дворцовом пасьянсе. Возможно, что это именно он стоит за распространениями слухов о моей невменяемости. Сие означает, что нелегко мне будет сковырнуть боярина Единца.

Во дворе дворца меня подозвал отец и сказал, чтобы я отдохнул немного и приходил в мыльню. Сон вроде бы развеялся. Я решил прогуляться во дворе. Заодно полюбопытствовать, где-что стоит, или лежит. Обзавестись при случае полезными знакомствами.

Мимо промчался босой мальчишка в одной рубахе до колен, растирая по щекам текущие слезы. Из конюшни доносились какие-то странные крики. Любопытство сгубило кошку, но я всё-таки ближе к обезьянам. Бодро направился на источник шума. Переступил порог и обомлел. Посередине помещения на куче тряпья, наваленного на земляном полу, лежал полностью обнаженный подросток. Мужик с длинным, как у лошади, лицом и огромными ручищами полосовал его худое тело узким ремнем. Парнишка отчаянно дёргался и орал. За руки и ноги его держали два конюха. Представлением были увлечены, одетые в рассупоненные летние кафтаны, боярин Морозов и его дьяки. Они даже не заметили мой приход. Или сделали вид, что не заметили. Еще стоял, переминаясь голыми ногами в одной рубахе, Ульян. Увидев меня, рухнул на колени, как подкошенный. Наказываемый повернул в мою сторону искаженное болью лицо, и я узнал Ждана.

– Прекратить это немедленно! – взревел я.

Ого, какой металл в голосе у меня прорезался.

– Али княжич запамятовал, иже по соботам ослушников требно сечьти? – повернул в мою сторону удивлённое лицо дворецкий.

– А чего они натворили? – спросил я, заметив, что палач на время нашего разговора прекратил свою работу.

– Дык, для острастки токмо сие есть, княжич! – продолжал удивляться боярин.

– Раз мои холопы, то сам их буду сечь, – решительно заявил я.

Боярин не соглашался:

– Тут силушка для боя требна вяща, дабы болести в телеса вошед, а чрез нея боязнь.

– Неужто ты, боярин, меня хилым признал? – с деланным возмущением высказался я.

Тому явно не хотелось лишаться приятного для него зрелища, но решил всё-таки не обострять ситуацию, сделав знак палачу и странно захихикав. Точно у него самого не всё в порядке с тыковкой. Пофиг, мне с ним огурцы не солить.

Появился дьяк с сообщением, что мыльня готова. Я отправил своих недопоротых горемык в покои, прийти в себя от шока и штаны надеть, а сам потопал за дьяком.

Из бани раздавались женский смех и густой батин бас. Упс, сейчас свижусь наконец-то с таинственной Евпраксией. Голых баб оказалось до жути много. Не считал специально, но примерно с дюжину их там валандалось. Дородность князя предполагала жирные телеса. С огромным удивлением обнаружил ничего так себе тело. Нормальное такое, атлетическое, несмотря на возраст под шестьдесят. Крупные стати запросто смотрелись бы на страницах журналов по бодибилдингу моего времени. Я своими статями на его фоне только портил общую картину торжества плоти. И баб как нарочно набрали каких-то мясистых, объёмных. Не вдохновляли, только пугали. Терлись, суки, об меня, словно собаки, колыхаясь сисями и прочим целлюлитом. Я почувствовал себя жуком в муравейнике. Тут моют, там сосут, в рот лезут целоваться. Батя же чувствовал себя отменно. Не столько мылся, сколько кувыркался с толстыми сосалками. Я со страха даже смущаться как позабыл. Никогда не приходилось грешить с солидными матронами. Отрадно, что спермотоксикоз мне грозить уж точно не будет. Вот только намекнуть надо бате, чтоб девок постройней набрал следующим разом.

Уж и не помню, как оказался в предбаннике, замотанным в простыню перед нехилой братиной мятного кваса. Бабы не отстали и продолжали творить свои бесчинства, тискались, прижимались. Среди кипящего вокруг шума и смеха довольный и раскрасневшийся князь придвинулся с хитрым лицом и заявил: