Текст книги "Всегда вдвоём (СИ)"
Автор книги: Максим Владимов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)
–*-*-
Мда, надо заканчивать так вот зависать в коридоре, а то сдадут в дурку, хехе. И охрана-то ведь точно знает, что я зашёл и стою, в мысли свои погружённый, им на мониторе видно... а сколько, кстати, стою? С другой стороны – плевать, мне есть чем им ответить: салом пахнет во всю ивановскую! И, так если тщательно поразбираться, как бы и самогону отпробовавших не нашлось. Так что, нечего.
Я только двинулся в сторону лабораторий, как дверь одной из них с грохотом распахнулась, и в коридор вылетел Либанов, собственной персоной. С безумными глазами.
– О! На ловца и зверь! Пошли! – подскочил, дёрнул за руку так, что у меня аж зубы клацнули – ничего себе! Чего это он возбудился так?
Не возражаю, иду.
Внутри лабы сразу бросился в глаза стол, почти пустой, в отличие от всех прочих: на изрядно заляпанной и во многих местах подпаленной фанере сиротливо лежала на боку какая-то конструкция из тёмного пластика. Одна. Внутри пусто вроде.
– Суй руку! – Либанов аж приплясывал рядом, мелко подёргивая меня за рукав.
Я торопиться не стал, обошёл вокруг стола, рассматривая неведомый девайс. Что сказать – халтура, конечно. Сзади обнаружилась целая связка перепутанных проводов, часть явно протянута от другого оборудования. Я сразу не заметил, но кто-то сбоку обеспокоенно вскрикнул: "Осторожно, провод!", пришлось по-журавлиному перешагивать. Торчит всё, корпус оплавлен, плата какая-то виднеется, грубо обломанная – у них что, ножовки не нашлось? У меня впрочем, тоже нет, так что, нечего на парней баллоны катить.
– Что это было раньше? Не шреддер хоть? – с кривой ухмылкой спросил я в пространство, вокруг закхекали наперебой. – И куда класть – внутрь? Просто засунуть, или именно положить на дно?
– Кисть, в кулак не сжимай, просто помести внутрь рабочей камеры, на дно класть не обязательно, – прокашлявшись объяснил Андрей.
– Даже лучше на весу – не дай бог, током вдарит, – юморнул вчёрную кто-то сзади.
– Я от неожиданности сделал шаг назад, а Либанов, округлив глаза, набрал в грудь воздуха, чтоб что-то кому-то высказать, но стоявший рядом... Валера? электрик главный у них, кажется... уверенно разрядил ситуацию:
– Да не боись, не вдарит. Там нечему ударять – токи везде смешные. Ну и давай я вот так... – он пристроился сбоку и по-хозяйски положил лапу сверху на пластиковый корпус. – Мы все уже проверили на сто раз, просто у нас с даром этим вашим туго, агрегат не показывает ни черта. Почти.
Я вернулся к столу и, как в ледяную воду, осторожно засунул кисть в тёмный зев коробки.
– Долго держать? – спросил я, и одновременно с моими словами агрегат оглушительно взвыл, из всех щелей пыхнуло красным, а я от неожиданности на автомате прыгнул в зал. В груди потяжелело, замутило, перед глазами поплыли цветные пятна, не в силах больше противостоять гравитации, я неловко опустился на пол прямо около дверей.
Наша прыгучая банда оказалась уже в полном сборе, чего-то они там обсуждали, собравшись под противоположным баскетбольным щитом, довольно далеко от места моего выпадения в реальность, потому и заметили меня не сразу. Тем более – не сразу смогли оценить степень моего охренения. Зато когда оценили... Трясли меня всем кагалом, засыпая тревожными вопросами, а у меня от нервов язык отнялся! Хорошо – Артемьев, по своей привычке, решил проверить на всякий – что за шум, а драки нет? Человек опытный – сразу сообразил, что да как, тут же выдернул откуда-то изрядных размеров фляжку, дал глотнуть – ха, узнаю! Он, родимый! Белорусский.
Масштабно выдохнув и утерев вышибленную самогоном слезу, взмахом руки я оборвал гомон вокруг:
– Тихо всем! Всё нормально со мной, просто неожиданно очень... – и, ловя норовящую ускользнуть мысль, дёрнул капитана за штаны: – Отправь там кого-нибудь из своих с поста в третью лабу, пусть скажут, что со мной всё хорошо, – и, глядя на непонимающую рожу Артемьева, который, тем не менее, уже забормотал в рацию, пояснил: – У нас там эксперимент неудачный, и я пропал уж очень резко, как бы они там себе харакири не устроили. Групповое.
– Групповое гомо-харакири... – это кто, Жора? У меня сегодня день тупых приколов, походу.
Под грузом скрестившихся на нём тяжелых взглядов, Георгий, смешавшись, отступил на два шага назад:
– А я что... я ничего... пошутить хотел...
– Дошутишься! – припечатала Лина и повернулась ко мне, глядя обеспокоенно. – Ты как?
– Да нормально я, нормально. Пойду этим горе-вивисекторам слезы вытирать.
Я протянул руку вверх, капитан уже привычно схватился, поднял, охлопал по плечам, осмотрел оценивающе...
– С тобой схожу, – и тон такой решительный, что сразу ясно: возражения не прокатят.
Ну, может, так оно и лучше – а то снова лезть в логово к этим зверюгам мне одному как-то боязно.
–*-*-
Либановские крики я услышал сразу, как только открылась дверь с лестницы на этаж. Хмыкнул сам себе под нос – и куда похороны делись? Никакой больше меланхолии! Идущий рядом капитан тоже тихонько усмехнулся, и, когда я поднял на него глаза, пояснил:
– Ничего так заворачивает – хоть на курсы записывайся!
– Ну так озадачь своих. Всё равно сидят, балду пинают – пусть дежурный фиксирует в тетрадочку, – вернул ухмылку я.
Перед дверью лабы Артемьев мягко меня придержал и вошёл первым. Осмотрелся, постучал по спине даже не заметившего нас Андрея, от чего тот осёкся и уставился на капитана через плечо непонимающим взглядом. Тут и я вышел из-за широкой фигуры фсбшника:
– Отставить панику, ничего страшного не случилось. А вот что всё-таки произошло – хотелось бы от вас услышать.
– Этот дебил... – с готовностью прорычал Либанов, но капитан его прервал толчком в плечо:
– Спокойно, наука, тут врагов нет, все свои. На вот, – и протянул учёному всё ту же фляжку с заранее отвинченным колпачком.
Либанов с готовностью глотнул, закашлялся, но волшебный сосуд Артемьеву не отдал, обхватив его для надёжности и второй рукой. Капитан с кривой улыбкой отпустил флягу, сделал шаг назад и, наклонив голову набок, приготовился наблюдать. А Андрей, прокашлявшись, засадил такой глоток, что, подозреваю, контрабанды больше не достанется никому! Поборолся, так сказать, с мировым злом посредством употребления его внутрь. Мужественно принял удар по морали коллектива на себя.
– Ну ты силён, – с весёлым восхищением протянул Артемьев.
– Ага, дохрена силы надо – самогон в одно лицо трескать на рабочем месте, – вставил свои пять копеек я.
– На себя посмотри, – ответил капитан, поворачиваясь ко мне.
– Мне можно, у меня нервный срыв, – открестился я от этого гнусного выпада.
– Так у него тоже – срыв налицо, свидетельствую! – поднял ладонь вверх фсбшник.
– У него-то с чего вдруг? Не ему же взбесившийся робот руку сожрал, без объявления войны! Что это было, кстати?
Ха! Как школьники в кабинете директора – уставились в пол и молчат, детинушки. Только Либанову всё похрен – ему уже захорошело, судя по всему! А вот нефиг было завтраком пренебрегать.
– Мы тут... не рассчитали слегка, – Лёха прорезался. – Поставили коэффициент усиления побольше, чтоб точно услышать. А у нас же нету уверенно-позитивных срабатываний, кто ж знал, что оно так заорёт...
– А цвет? Красный – зачем?!
– Ну... какой был... диод... – промямлил кто-то из молодых.
– А, так это у вас тут сирена орала? – вдруг сообразил Артемьев. – Ну вы даёте, мы за бронедверями услышали, на другом этаже! Я думал – это на улице где, или вообще за территорией...
– Ага, – повернулся к нему я, – а прикинь, как меня прямо тут глушануло?!
– Да ладно вам! Ну подумаешь – оглушило слегка! – пьяно качнувшись, Либанов обнял нас с капитаном сразу обоих. – Главное-то что? – тут он отпустил меня и поднял палец назидательно: – Главное – что у нас прибор работает! Работает, понимаешь? Всё не зря!
Дальше он ещё что-то бормотал несвязно, но стало понятно, что от него толку сегодня не будет. Наскоро перемигнувшись с капитаном, двое молодых, подхватив босса с двух сторон, утащили его в коридор, Артемьев с остальными учёными тоже куда-то умёлся (как бы не запасы самогона шерстить), а мы остались вдвоём с Лёхой.
– Ты хоть мне расскажи – с чего весь сыр-бор?
– Да это я виноват, – признался парень, – надо было всё ещё проверить получше, прежде чем шефу говорить. У нас там проблема была – никак поломать не могли, две недели почти уже бьёмся. Он выдал там одну задумку, всё должно было получиться красиво, по идее, но мы никак не могли в железе реализовать.
– Он – это кто? – спросил я, усаживаясь на какой-то ящик. – Ой, а это ничего? Можно? – я похлопал ладонью по крашеному металлическому боку.
– Да можно, без проблем, отключено, – махнул рукой Лёха. – Он – это Либанов. Кому ж ещё идеи генерить? Руководящие... Только начальству. Не, я не жалуюсь, идея годная! Только мы всё никак её освоить не могли. Вместе сидели до часу ночи, потом все разошлись, а мне не спалось почему-то, решил ещё поковырять – и срослось, внезапно! Я и на завтрак даже не ходил. Девайс бы ещё подпилить, конечно, но у них такие рожи были убитые с утра, что я не выдержал, поделился. Думал – обрадую. А оно вон как вышло...
– Да ладно, нормально вышло. Образуется, не парься, – я успокаивающе хлопнул его по плечу. – Ты мне про сам прибор скажи – что за зверь-то в итоге?
– Ну – то самое, что обещали. Детектор дара. Я, конечно, расшифровку логов ещё не смотрел, но, судя по тому, как заорало, работает прям на отлично. Ещё на слабеньких проверять, конечно... ну и вообще – программа тестов, статистику собрать по-честному, это пара недель. А потом – всё, можно рапортовать!
– Так, погоди, не спеши. Слабеньких? А оно должно по-разному орать, что ли?
– Ну да. Чем сильнее сигнал от детектора – тем больше ток на динамик. С коэффициентом перемудрили только...
Мы посидели несколько минут молча.
– Даже жалко, что Андрей срубился – можно было бы прям сейчас взять девайс в охапку и двинуть в большой дом, пред светлы очи начальства. Ну – рапортовать об успехах, там ждут очень, – пояснил я, видя непонимающий Лёхин взгляд.
Но он повёл себя как-то странно: задышал часто, спрятал глаза, задвигал пальцами судорожно. Потом, видимо решившись, поднял голову:
– Понимаешь... Во-первых, взять в охапку не получится. Это ж только вершина айсберга, а так-то тут ещё всякого железа используется тонна, грузовик нужен. Да ещё и не всякое показывать можно... Короче, демонстрацию лучше устраивать тут. Ну и это... Чего шеф орал-то больше всего... Не, ну, конечно, за тебя волновался – это первым делом. Но у нас ещё проблема есть. Оборудование погорело, уникальное. И поэтому мы сейчас ничего показать не сможем. И завтра не сможем.
– Э, постой, постой! Как это – погорело?! Почему?
– Ну... разбираться надо. По первым прикидкам – это из-за того, что ты Даром воспользовался, да ещё и дури влил от души со стра... от неожиданности. А всё ж чувствительное очень – вот и погорело, – вид у меня, судя по всему, был оччень красноречивый, так что Лёха даже вздёрнулся, выпрямился и зачастил: – Но зато мы теперь гораздо точнее очертили круг взаимодействий для детектора твоих, ну этих... порталов! А оборудование мы восстановим, быстро! У нас всё есть, чертежи, датчики запасные, закажем, там парни быстро сделают!
– Ну вы даёте, блин, – обескураженно выдохнул я. – А нельзя защиту какую-то предусмотреть, предохранители там, я не знаю...
– Можно, – коротко глянув на меня и пожевав губами, нехотя ответил учёный. – Только заниматься этим должна группа, в разы больше нашей. И то не гарантия. Кто ж знал, от чего экранироваться надо? Это вообще-то у нас розовая научная мечта – найти, чем ты фонишь во время своего прыжка. Как решим – всё, можно на пенсию смело. Или на пьедестал, памятником. А ты так легко – "предохранитель"... Знал бы, где упасть!
– Соломки, да, я помню, – подхватил я. – И какие планы в итоге?
– Планы... – медленно проговорил Лёха, – планов, пожалуй, никаких. Все в недосыпе жутком, да ещё и стресс нереальный... я народ выгнал спать, короче, – и, видя, что я не понял, пояснил: – Охрана тут у нас запасливая – они себе лишних коек натырили, правда без белья, так Андрей пошёл к завхозу, договорился – мол, ночуем в лабе иногда, набрал всего и побольше. Ну а гэбня днём-то в бегах, по большей части, приютят нас до вечера легко, ну или до утра даже. А завтра пойдём уже на свежую голову разбираться, восстанавливать.
– Но прибор точно работает? И на слабых тоже?
– Точно. Помнишь, тебе Валерик утром сказал, что на нас он не реагирует, но оговорился: "почти"? Так вот это потому, что у двоих всё-таки показывает что-то минимальное. А мы ведь все уверены были, что "пустые", на 100 процентов...
– Кстати, да, – усмехнулся я, вставая. – Вот ты, например, точно одарённый, без всякого прибора могу тебе сказать.
Лёха на это только молча развёл руками.
Глава 19. Новый поворот
Оставшись один, после того, как Лёха тоже убрёл спать к охране, я остановился в задумчивости посреди коридора, решая нелёгкий вопрос: что мне делать с известием об удачном тестировании нового прибора. Идти горделиво рапортовать, наверное, не стоит – и виновники торжества дрыхнут все без задних лап, и, действительно, прямо сейчас показать нечего. А вот Потапченко... Ему, по идее, стоило бы шепнуть, хоть неофициально, по секрету – всё какой-никакой, а вклад в отношения, да? К тому же – ну у меня ведь есть отмазка железобетонная: договаривались на помощь с «прокачкой» гильдейских силовиков? Договаривались. Ну и вот он я! Так что, надо идти, а там – как кривая вывезет, если что – съеду влево. Хотелось бы – технично, но тут уж как получится.
Решительно выдернул телефон из кармана... «вне зоны действия сети». Да что ж ты делать-то будешь?! Но переобуваться уж не стану, решил поговорить – и не буду откладывать. Врёшь, от нас так легко не отделаться!
И я нагло прыгнул прямо под двери кабинета Потапченко в научном корпусе.
Тихо как... тут вообще есть кто живой? Что это за нахрен?! У нас народу – и десятой части нет от всей толпы, что должна тут шустрить в круглосуточном режиме, но в нашем корпусе такое кладбище даже ночью не застать! Обязательно кто-то шустрит, чем-то грохочет, ну или пищит хотя бы. В лабе на монитор кто-нибудь краснючими глазами пялится если не круглосуточно, то недалеко от того, а уж охрана – и вовсе бдит 7х24. А тут – тишина. У нас ЧП или не ЧП?
Дверь кабинета Потапченко оказалась предсказуемо закрытой, даже секретаря нет. «Шоб я так жил», – как сказал бы капитан Артемьев. Набрал научного начальника ещё раз – всё равно нету. Ну, что сделать... последняя попытка: прыгнул в главный корпус. Сейчас мы у самого главного и спросим.
Уже подходя к кабинету директора института, я почуял странность: обычно и тут тоже поживее! Хоть кто-то, да попадётся навстречу, всё время с шапочно знакомыми людьми здороваться приходилось, а сейчас – тишина и пустота. Хорошо, хотя бы здесь всё ж открыто, внутри... внутри за столом секретарши обнаружился незнакомый майор, тут же, впрочем, поднявшийся на ноги, и поприветствовавший меня, как говорится, со всем уважением: «Здравствуйте, Александр Иванович!». Внутри ворохнулось сладенькое: «В лицо знают, черти!», – но я задавил посторонние мысли и спросил, могу ли я встретиться с генералом. И – даже немного обалдел от неожиданности: реакция майора оказалась очень уж нестандартной. Лицо его закаменело, он замер на полминуты, потом отмер, пожевал губами и сел, склонившись над какими-то бумагами. Ещё через 30 секунд он поднял голову, зафиксировал взгляд на моей офонаревшей роже и выстрелил короткую фразу:
– Встреча невозможна.
– А завтра? И вообще, в чём дело? Где секретарь?
– И завтра невозможна. Генерал Антонов умер.
И так меня пробрало это его бесстрастное "умер", что я, не спрашивая ничего больше, улетел в наш зал прямо из приёмной.
–*-*-
Мда. И это ведь ещё, считай, только утро! А событий – уже на иную неделю хватит. Как бы мне остановиться в этом дурном колесе.
В зале я нашёл только Лину и Георгия. Рыжая, издали заметив мой раздрай, сразу же подбежала, обняла, толкнулась пушистой макушкой, пытаясь поднять мою голову и заглянуть в глаза, но я играть в гляделки не захотел, и просто сжал её в кольце рук, вдыхая такой родной запах, периодически легко целуя мягкие волосы, напитываясь... напитываясь? Да, напитываясь какой-то непонятной энергией – проблемы совершенно явно отступили и поблёкли, и захотелось... что-нибудь делать вместе. Вдвоём. Неважно что.
– Жора, извини, – сказал я поверх плеча Рыжей, – но сегодня мы поработаем с Линой вдвоём.
– А не проблема, – засуетился он, – я понимаю, я не буду мешать... Можно я тут посижу?
– Смотри у меня! – смешно, полуобернувшись, пригрозила Лина, на что парень, с показным испугом, отреагировал универсальным "хенде хох".
– Так. У нас сегодня день странный: планы – сорвались, и настроение... не для регулярных занятий. Потому, предложу попробовать совсем новое – не так жалко, если и тут ни черта не выйдет. А именно – будем с тобой вместе пробовать отсоединённый портал. Вдвоём. Есть мнение, что вот та арка, из которой выходили нападающие, создана суммарными усилиями нескольких одарённых. Вот и мы попробуем. Погнали?
– Погнали, – отозвалась Лина. – А как?
– Ну... знал бы прикуп, как говорится. Мы же можем вместе прыгать далеко? Ну вот давай попробуем то же самое, только не прыгать...
И мы попробовали. И так, и сяк, и эдак... Сначала Георгий валялся в отдалении на нашем переходящем красном мешке, но уже через полчасика то ли ему надоело, то ли процесс оказался невыносимо увлекательным, но Жора топотал по паркету, махал руками и ругался наравне с нами, даром, что непосредственного участия в эксперименте не принимал. Нет, вру: разок мы попробовали и с ним, но если с Линой у нас к тому моменту уже начало получаться хоть что-то, то с парнем – пусто-пусто, ни малейших проблесков даже, хуже, чем с Рыжей в самый первый раз.
По первости, главной проблемой было удержать Лину от совершения прыжка. Нет, если я сам концентрировался на том, чтоб её «сдёрнуть», то все получалось на пять баллов, не вопрос. Но стоило мне сосредоточиться на своём портале... Решение оказалось неожиданным.
– Слушай, солнце, а ты можешь не прыгать?
– Как именно не прыгать? На мешке полежать? – раздражённо ответила Рыжая.
– Нет, не на мешке. Тут, со мной. Вместе. Но не прыгать. Просто представь, что мы вместе этот чёртов портал открываем, но никуда не идём!
Рыжая, ненадолго задумалась, а потом, тряхнув копной волос, решительно подошла, обхватила руками за шею и спрятала лицо у меня на груди.
– Вот так я точно не прыгну, – приглушённо донеслось снизу.
Ну – тоже вариант, да.
И это сработало! Не скажу, что мы сразу научились делать что-то прямо из ряда вон выходящее, но даже первый наш совместный портал держался дольше, чем мой одиночный, пусть и всего на пару десятков секунд, на глаз. Тут и Жоре дело нашлось – я вручил ему телефон и объявил ответственным за хронометраж. Так мы пару часов и провели.
Сначала мне всё нравилось, но довольно наша боевая пара упёрлись в лимит двух минут. И сколько ни бились – ни секунды накинуть не удалось. А я-то уж губу раскатал... Две минуты – это, конечно, мало. Я понимаю, что, наверное, оно так и должно быть – силы двух одарённых просто тупо складываются, полторы минуты моих, да Лина ещё сколько-то добавляет... Но хотелось-то – на порядок! Ну, или хотя бы в разы. Чтоб чудо, как с медиками, когда полученный результат ещё утром был недоступен любому из участников!
– Знаешь что, солнце, давай-ка мы сядем. Да, на мешок. Глазки прикрой, посиди, помедитируй, на меня посмотри – ты же видишь... а что ты видишь, кстати? Ты же свой Источник нашла?
– Да.
– А чужие – видишь?
– Легко. Твой особенно хорошо, он у тебя в голове, светится.
– Где?!
Чёрт, ёлки-моталки, в голове! В голове! А я его в животе ищу!
Я, запрокинув голову и широко открыв рот, беззвучно выкрикнул что-то бессвязное. Вот же чёрт этот Потапченко! "Мы знаем гораздо больше"! "Уникальные материалы"! "Исключительно важно строгое следование инструкциям"... В голове!
Несколько секунд я разрывался между желанием всё бросить и идти срочно разбираться в себе, или всё-таки добить этот чёртов портал, но в итоге долг победил:
– Ладно, всё это потом. Ты видишь меня, я вижу тебя, посидим минуту спокойно и открываем по Жориному сигналу – годится?
Рыжая молча кивнула.
– Два двадцать! – азартно выкрикнул Георгий, когда я посмотрел на него после лёгкого шелеста, с которым истаял портал.
Наш рекордный портал. Самый долгий, самый мощный. Это ведь тоже ещё вопрос: а сколько добра он может пропустить до схлопывания? Неужели никакого ограничения на вес нет? Тоже бы исследовать, по уму. Мне уже записывать надо, а то я так утону в этих планах. "Какие, нахрен, планы – генерал умер, теперь вообще непонятно, что будет", – шепнул кто-то злобно в левое ухо. Я покосился в ту сторону – никого, и Лина, и Жора – справа от меня. Здравствуй, шиза. Впрочем, сейчас не до этого – и я как-то легко переключился на Рыжую, которая, видимо что-то выдумав, принялась пихать меня к центру мешка.
– Я знаю, как надо! – безапелляционно заявила она. – Ну же, двигайся, расселся!
Не успел я как следует угнездиться на новом месте, как Лина с маху плюхнулась мне на колени, так что даже заныл слегка растянутый сустав. Я охнул, но Рыжая тут же запечатала мои губы долгим, совершенно бесстыдным поцелуем.
– Ух! – продышавшись, вымолвил я. – Ты совесть имей, мы тут не одни всё-таки!
– Он не смотрел, – нахально глядя мне в глаза, заявила Рыжая. – Правда ведь, Жора, ты не смотрел?!
– Нет-нет, конечно, я... у меня тут... сбилось... – и парень протянул мне мой телефон, где на экране вместо секундомера красовался таймер.
Вздохнув, я ткнул пальцем, переключая режим. Ноги уже начали немного ныть, но вид Рыжей, откровенно наслаждавшейся сетапом, заставил забить на неудобства.
– Поехали? – просто спросил я.
И девочка моя опять молча тряхнула причёской.
Я снова закрыл глаза, слегка прижал Лину к себе, вдохнул, замер... Чёрт, да мы даже дышим в такт! Что-то будет...
В этот раз портал, отчётливо видимый даже с закрытыми глазами, возник гораздо раньше и легче – я даже заопасался, что Жора пропустит момент старта секундомера, но сразу же выкинул из головы лишние сейчас мысли. «Держать!» – и я двинул головой по воображаемому кругу, взглянул пристально туда, где, по идее, должен быть источник Лины, напряг по очереди руки, чтоб почувствовать её тело, вжать в себя, стать одним целым... Держать!
Сказать честно, портал я схлопнул сам – просто испугался, показалось, что мы держим его уже целую вечность! Медленно открыл глаза, Рыжая тут же вскочила, затараторила:
– Ух, вроде и работали – несколько минут, а всё на свете отсидела! А сколько получилось, кстати?
– Восемь тридцать, – медленно проговорил Георгий, не сводя с меня глаз.
Почему-то пропустив мимо ушей его слова, я, кряхтя, поднялся – мне размяться тоже не помешало бы, но тут же качнуло, голову крутануло, пришлось спешно опуститься обратно. Лина, глядя обеспокоенно, выудила из кармана упаковку одноразовых платочков, протянула мне один.
– У тебя кровь.
– Где? – я наугад ткнул куда-то в верхнюю губу, посмотрел – да, есть такое дело.
Наклонил голову, чтоб проверить футболку, и нос, словно только этого и ждал, разразился настоящим потоком крови, ярко-алой, тёмной, чёрной... Чёрной? Да нет, это просто глаза отказывают – всё вокруг чёрно-бе-ло-е те-перь... и уши – эти вокруг су-е-тят-ся, явно говорят что-то, но я ничего не слышу, просто вижу, как две рыбы в каком-то у-ба-ю-ки-ва-юще рваном ритме рас-кры-ва-ют рты...
Вот одна рыба, тёмная, повыше, метнулась к дверям, высунулась. Через десяток долгих ударов сердца вплыла другая, в камуфляже, и сразу отдёрнулась обратно. На глаза упала какая-то частая вуаль, почти ничего не разберу, только неясные тени мелькают. Мелькают. Плывут... уплыли.
–*-*-
Ну здравствуй, дорогой медблок, давно не виделись. И бокс, похоже, тот же самый. Он за мной персонально закреплён теперь, что ли? И опять за дверями разоряется кто-то... Лина? Сейчас-то чего? Никто ж не виноват. Ну, кроме меня, конечно. Ученым на предохранители пенял, а сам? Надо уже как-то разобраться с этими делами, а то так можно в один прекрасный момент уплыть, и не выплыть больше никогда. Хорошо, что я всё-таки хлопнул портал сам, превентивно. А если бы ждал? А что, если он и не вырубился бы, пока из меня не высосал вообще всё, до самого донышка? Резюме: шаги надо делать коротенькие. Не спеша.
Я попробовал позвать Лину, но горло выпустило только еле слышный надтреснутый сип. Да уж, попить бы сейчас... но нечего. Зато вот эта стальная миска на тумбочке прекрасно подойдёт! Я спихнул медицинскую посудину на пол и сам даже напугался того грохота, который это нехитрое действие вдруг произвело. Голоса за дверью моментально стихли, и в палату вломились Артемьев с Линой. Рыжая сразу же принялась хлопотать вокруг, вытащила незнамо откуда поильник с уже привычным кисленьким отваром... вот что это такое, а? Никогда такого не пробовал, только тут, в медблоке. Вообще ни на что не похоже. Надо будет спросить...
– Ты, может, голодный? – озабоченно спросила Лина, когда я напился. – А то Иван Александрович сказал, что тебе надо хорошо питаться, анализы плохие.
Я глянул на левую – ну да, уже продырявили, заразы. И даже катетер оставили, "для последующих подключений". Прислушался к себе – голодный ли я? О да! Ещё как! Получив подтверждение, Лина вскочила и махом умчалась – видимо, в столовую. Чёрт, не знаю, сколько сейчас времени... Ну да это неважно: с её-то мотивацией, Рыжая зайца в поле загоняет, не то, что еды в столовке в неурочное время достать. Тем более, что там девчонки – её подружки через одну.
А пока...
– Слушай, капитан, мне тут сказали, что Антонов умер, – спросил я, внимательно вглядываясь в лицо Артемьева, в попытках поймать хоть что-то сверх словесного ответа.
– Ну да. А ты что – не знал, что ли? – удивился ФСБшник.
– Как же так, как он мог помереть? – против воли вырвалось у меня.
– Да как? Так. Бывает такое в его возрасте.
– Да какой там возраст?
– Обычный. Это он только выглядит огурцом, а так-то через 2 месяца юбилей, 75 лет. Был бы, – капитан огляделся, выдернул из-под стола стул, грузно сел. – Сейчас там борьба – кого поставят наверх. Но нам уже выдали предписание, со следующей недели мы больше не с вами.
– Вот ничего себе, – ошарашенно протянул я. А почему ты мне ничего не сказал?
– А что говорить? Это ты мне говорить должен – кто начальник? Вообще странно, что ты не в курсе, это же тебя в первую очередь касается. Нос по ветру надо держать!
– Да ну – какой из меня начальник? Мне бы с самим собой управиться...
– Раз люди за тобой есть – значит, начальник. О них ты подумал?
Люди проявились незамедлительно: в бокс, после осторожного стука (капитан птицей взлетел, перекидывая автомат на грудь, и свинтил куда-то в сторону от двери) аккуратно заглянул Либанов. Синий, опухший – ужас!
– Привет, – осторожно, шёпотом проговорил он. – Ты как? Можно к тебе?
Я утвердительно кивнул, и Либанов проник в палату целиком. В процессе перемещения он получил звонкий щелбан от притаившегося у него за спиной Артемьева, вздрогнул, развернулся в неловком прыжке, шарахнулся, но сразу замер, опасливо оглянувшись на меня.
– Извини, не смог удержаться, – с улыбкой на все 32 повинился капитан. – Ну всё, Алекс, я пойду. Если что – пацаны у дверей тут стоят.
– Ну, как ты тут? – повторил Либанов, и я молча показал ему «ОК» пальцами. – А почему тут тогда? Это... не из-за нас хоть? – опасливо проговорил он, устраиваясь на том же дежурном стуле.
– Нет, это уже после. Перебрал с тренировкой, – успокоил его я.
– Ну, слава богу, – явно расслабился парень. – Какие-то прогнозы есть? Имею в виду, сколько у нас времени на то, чтоб оборудование восстановить? Это ж всё надо показывать срочно, наверное?
– Показывать... Показывать надо, да, но вот срочность несколько спала, – посмотрев несколько секунд в непонимающие глаза, я пояснил: – Показывать некому. Директор умер.
Либанов охнул.
– И кто вместо него?
Я просто пожал плечами.
Несколько минут мы сидели молча, думая каждый о своем, Андрей прервал тишину первым, хрипло каркнув неожиданное:
– Валить надо.
– Ничего себе идейка, – скептически фыркнул я. – А куда? Или имеется в виду "кого"? Ты там как, в себя пришёл уже, или до сих пор самогон по мозгам циркулирует?
Однако, Либанов на мой наезд не обратил ни малейшего внимания.
– Вот увидишь, опять Потапченко вылезет, – мрачно заявил он. – И нам тогда кирдык. Ты-то, скорее всего, выплывешь, а нам он житья не даст, вот попомни мои слова!
– А по-моему – зря ты на него бочку катишь. Не помню я ничего страшного, нормальный он мужик. Ну разошлись вы с ним в вопросах этих ваших научных, так что, надо монстра из него лепить? Думаю, ты перегибаешь.
– Нормальный?! Да ты вспомни, как он говорит, хотя бы! На публику – каждое слово обдумывает по полминуты, а наедине? Цицерон, бл*!! Шизофреник! Вот посмотришь, – убежденно повторил Либанов. – Закроет он нас, при первой возможности закроет. Как ты не понимаешь – у нас с ним принципиальные расхождения! Это не просто личные какие-то свары, или хотя бы спор о методах работы, это разные цели!
– Ну какие там разные цели, а? – вздохнув, задал я вопрос, казавшийся мне вполне риторическим. – Одна у нас тут у всех цель, не придумывай, пожалуйста!
Либанов поджал губы, скорчил пару непонятных гримас, а потом выдал:
– Цели разные. Совершенно. И я тебе уже говорил об этом, ты не помнишь просто. Они стоят за то, чтоб результатом исследований были более сильные одарённые. И результаты эти должны оставаться в Гильдии, неподконтрольной государству.
– А ты за государство, значит? ФСБ, если своими словами всё называть? – едко вставил я.
– Нет, – Либанов решительно мотнул головой. – Не государство, и не ФСБ, а люди. Все люди, понимаешь? Все 140 миллионов. И мы за то, чтобы найти что-то, пригодное для использования простыми людьми, неодарёнными.
Тут в бокс буквально вломилась Лина, спрятавшаяся за горой каких-то посудин на подносе.
– В любом случае, думаю, что пока для резких телодвижений ещё не время, – проговорил я, глядя, как Андрей вскочил со своего стула и помогает Рыжей разгрузиться.
Глава 20. Неожиданный отпуск
В этот раз я нарвался капитально – уже три дня скучаю в медблоке, а анализы всё никак в норму не придут. Заняться нечем, Рыжая чего-то там мутит с Жорой, Либанов восстанавливает поголовье своего железа. Он уже дёргал и Лину, и Георгия на «тестовый прогон» – по их рассказам, сирена теперь еле слышно вякает, всегда одинаково, и светодиод поменяли на приятный бирюзовый. Забегают ко мне по несколько раз на дню, конечно... но всё равно – скука тут смертная.
