Текст книги "Повелитель Големов (СИ)"

Автор книги: Максим Бугаёв

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц)

– Справлюсь, младший лейтенант, – сердито произнесла Бруднич.

– Эх, само обаяние ваш сержант, чего тут говорить.

Бруднич довольно бодро поднялась на ноги. Сразу видно, девушка крепкая. Сержант проводила свой отряд к посадке в отсек для десанта, перекинувшись парой слов со своими людьми. Вернувшись к Бурому, она схватила того за рукав. Макс уже было приготовился к очередной выходке этой зловредной бабы, но он ошибся. Лана Бруднич вела себя сдержанно и спокойно.

– Младший лейтенант, разрешите с вами поговорить наедине?

– Разрешаю, – жестом руки пригласил Бурый пройти подальше от честной компании пехотинцев.

– Младший лейтенант, если вы ещё раз обмолвитесь о гибельности нашей операции при моих людях, я вас собственноручно прирежу своим ножом, – все таки не изменила себе сержант.

Вот оно что, понял причину Бурый. Вот какие слова задели нашу драчливую мадам. Ей не понравилась откровенность Бурого при её людях. О том, что он высказал прямо свое мнение, по поводу предстоящей операции. Значить можно сделать вывод, что Лане Бруднич известны детали предстоящей операции.

Но как бы там не было. Вы посмотрите, какие мы привередливые, какие нежные. Словами плохими хорошую девочку обидел, как нехорошо поступил дядя Макс, не следит за своим языком, какой негодяй! Надо ремня ему по попе и в угол поставить...

Бурого бесконечное хамство со стороны Бруднич, вконец вывело из себя. Похоже на то, что никаких выводов для себя сержант не извлекла. Узколобая, или полная дурра? Значить стоит ещё больше прижать к ногтю этого заносчивого сержанта.

– Гера, – обратился Бурый к роботу, – активировать крупнокалиберный пулемёт на правом манипуляторе. Цель, человек, предположительно женского рода в костюме пехотинца, стоящая радом со мной. Огонь на поражение по моему приказу. Занеси в протокол, действия командира группы обоснованны согласно уставу, параграфу 5.1. Подозрение в саботаже, устранении командира находящегося на боевом задании и неподчинении прямым приказам старшего по званию.

В считанные секунды сержант оказалась под прицелом шагающего танка. Пехотинцы от такого разворота событий замерли на месте, устремив свое внимание к нам.

– Сержант! Повторяю последний раз! Соблюдайте субординацию, вы в первую очередь солдат, ответственность за операцию возложена на меня и командование отрядом лежит на мне!!! ВАМ ЭТО ЯСНО, сержант?! Или для тугодумов разъяснить ещё раз? – Бурый, уже просто орал, обводя взглядом всех участников предстоящей операции. – Вам всем это ясно? Есть вопросы? Нет?

– Так точно, лэм! – все как один ответили пехотинцы. Бруднич тоже не заставила долго ждать, Макс почувствовал, как в этой "крутой штучке" зародился страх. Следовательно, после такого элементарного чувства, можно ожидать и уважения в скором времени. А уважение – вещь весьма полезная для командира!

– Очень хорошо! Приготовиться к погрузке в транспорт, по команде загружаемся.

Ели бы такое случилось в рядовой части войск Империи, за подобные выходки, сержанта Лану Бруднич как минимум отдали бы под трибунал, а в реалии пристрелили бы на месте по законам военного времени. Никто даже и разбираться бы не стал. Но здесь на сорок четвёртой базе на Фарраксе, не тот случай. На этой самой злосчастной базе смертников, стоит заслужить уважение среди сослуживцев и подчинённых именно вот таким способом. Так уж тут повелось от самого основания этой базы. Только с помощью силы, ты можешь среди смертников заслужить к себе уважение и добиваешься подчинения. Ведь что мы понимаем под таким словом как "уважение"? Страх, первичный, животный инстинкт, который мы можем словесно завуалировать под что угодно, но суть от этого не измениться. К тому же, здесь свои порядки и устои, которые ещё до нас создали наяву, воплоти и на языках. Не на бумаге и не в электронном виде. Ничего не поделаешь, со своим уставом в чужой монастырь не ходят. И кто только не пытался разрушить эти традиции на сорок четвёртой базе, и разного рода чинуши из имперского аппарата, и военные разных рангов и титулов, ни у кого не получалось, всё было бесполезно. Всё равно, что собаку заставить мяукать, против естества не попрёшь. В общем, как только не попытались всё на свой лад перекроить. Не получилось, потом закрыли глаза на это, да и махнули рукой. А чего ожидать иного было от людей, чью жизнь Империя не ставила ни в грош? Большая часть базы состояла из военных заключённых, которые прекрасно понимали и осознавали, что с большой долей вероятности они просто доживали на этой планете, в этой дыре, последние дни своего существования. Каждый солдат этой базы прекрасно осознавал, что его роль здесь в качестве пушечного мяса, и у Бурого были большие сомнения, что этому факту тут кто-то был рад. Оттого и эти звериные законы, с извращенной логикой, но правильной моралью.

Правда были на сорок четвёртой базе и контрактники, которые решили ухватить госпожу Удачу за хвост, погнавшись за высокими заработками. Но это были в основном люди трёх сортов: – сорви головы, отъявленные головорезы и конечно же полные психопаты. Не исключением было, что все три качества умещались в одного контрактника. Простыми словами – конченные люди. Только не Бурому их судить, не имеет он на это права. Кто он такой, чтобы их осуждать? Сам таким людям под стать.

Пехотинцы, ворча и ругаясь отборным матом, грузились в малый грузовой отсек Геркулеса. Бурый, их прекрасно понимал, точнее сказать, понимал причину их негодования. Грузовой отсек шагающего танка, который изначально инженерами был задуман как малый склад ГСМ, военные использовали в качестве десантного отсека. Такое решение было весьма сомнительным удовольствием для пассажиров, но это было из разряда военной неприхотливой необходимости, а не шутки ради. В этом отсеке трясло и "штормило" людей так, что не каждый мог выдержать такую болтанку. Особенно страдали те, у кого нелады с вестибулярным аппаратом. Бурый на личной шкуре убедился в этом. Самому пришлось там не раз побывать. Это не на броневике, или не на бронемашине жопу давить на лавках. У шагающего танка две шагающие опоры, которые могут устроить очень "весёлую жизнь" людям в десантном отсеке. Небо с овчинку покажется, особенно когда пилот не опытный. Но сегодня этой мошкаре повезло, они попали на борт к опытному пилоту. Они не прогневали богов и попали в надёжные руки, папы Макса, так что сильно их не растрясет в пути, возможно даже и кайф получат от транспортировки. В любом случае, как бы там не было, это намного лучше, нежели идти пешком на своих двоих по раскалённому песку под лучи палящего солнца двенадцать.

Глава 2.

Лана Бруднич.

Пустыня, где бы ты не был, на какой бы планете не находился, всегда один и тот же пейзаж. Какого либо разнообразия от пустыни ожидать не стоит. Поистине бескрайнее море выжженного солнцем песка, камня и глины. Лишь редкие зеленые пятна оазисов можно было встретить через пятьдесят километров от того места, где сейчас находился Бурого шагающий танк. В этой пустыне годами не бывает дождя, а если и случается, то часто капли не достигают земли – высыхают в воздухе. До сегодняшнего дня, эта пустыня не имела названия. Так никто и счёл нужным дать ей имя. Просто числилась на картах как пустыня ?312. Бурый просто смеялся над абстрактностью мышления первопроходцев, которые занесли эту планету на карту. Повсюду фигурировало число «12». Видать кто-то был зациклен на этом числе, или вкладывал какой-то скрытый смысл? Ведь эта пустыня, была третьей по своим размерам на Фарраксе, отсюда и название – третья пустыня под солнцем двенадцать, в итоге 312. На сорок четвёртой базе её же называли – «Кладбищенской пустыней».

Макс вспоминал свои первые дни, когда прибыл на сорок четвёртую базу. Опять не правильно выразился, он не прибыл, а его репрессировали на эту базу. Путешествие от космической станции "Мирило", после быстрого суда и вынесения приговора было романтически незабываемым. Бурого как дикого зверя поместили в ржавый поломанный "холодильник" (криогенную камеру) и прямым рейсом отправили на старом, рассыпающемся почтовике, который переделали под "космозак" (тюремный транспорт заключённых). Четверо суток в ящике два на два метра, без окон и дверей. Пытка ещё та. Бурый, тогда чуть умом не двинулся. Хорошо, что хоть кормили и воду давали. Пачка крекеров в сутки и два стакана воды. Чуть не разжирел. Соседство ему составило ещё сорок человек, которые разделили его судьбу. В основном это были члены команды его корабля, малого эсминца "Лайтинг" с бортовым номером 443-12АТ11. В Империи не особо церемонились с простыми людьми. Если ты не из знати, и мужского пола, то ты за малейший пустяк можешь быть схвачен и осуждён. Обычный приговор Репрессирующей Комиссии – прохождение принудительной службы в рядах ВКС Империи. Кто был умнее, записывался в добровольцы заранее, до того, как за ним прейдут, чтобы получать жалованье. Ну, а такие дураки, как Бурый, на добровольно принудительной основе отрабатывали (служили) свою провинность перед Императором и Родиной в рядах штрафных войск. Средний срок осуждения и прохождения службы в рядах ВКС Империи составлял два, три года. Единственным плюсом было, что после прохождения службы, повторно никого не принуждали служить в рядах ВСК Империи.

Макс улыбнулся. Его знакомство с пустыней было весьма, как бы это назвать правильно – потным. Тогда, три года назад, в первый день пребывания его на базе, была обязательная тренировка и ознакомление с "рабочим местом". Бурого приписали к механизированному корпусу штрафного батальона. На дворе было плюс сорок восемь градусов, и как узнал потом Макс, это был не придел температуры в пустыне ?312. После постоянной температуры в двадцать три градуса командирской рубки эсминца, это показалось адом для разжалованного молодого офицера военного флота. Тогда Бурый в первый раз и познакомился с шагающими танками. Ранее, Макс лишь искоса поглядывал на эти машины, а судьба вот как развернулась. Освоить шагающий танк было плёвым делом для пилота его квалификации, а вот не зажариться на солнце перед вводным инструктажем и визуальном ознакомлением с машинами, было весьма не лёгкой задачей. После трёх часов пребывания под раскалённым солнцем, Макс узнал истинную цену воды. Тогда для него слово жажда обрело совсем новый смысл. Как он радовался, когда наконец уселся в тренировочную машину и спрятался от жары и пыли под толстым слоем брони старого шагающего танка ШТ-11 "Боевой пёс". Знойная жара оставила навсегда свой отпечаток в сознании парня. Бурый про пустыню уяснил в тот день для себя следующее. Утром поднимается огромный огненный шар солнца и раскаляется все вокруг: воздух горяч и сух, что обжигает губы, а на земле стоять невозможно. Ветер может принести пыльные бури, а может подхватить страшную "песню песков", и тогда над пустыней пронесется страшный вихрь. Ночью нестерпимый зной сменяется пронизывающей прохладой. Таких резких перепадов не выдерживают даже камни – они лопаются с громким треском, такие камни называли солдаты на сорок четвёртой базе "пердунами". Солдафонский юмор, чего тут удивляться.

Встречались в этой пустыне довольно причудливые и необъяснимые явления. К примеру, песчаные провалы, которые образовывались в этой пустыне за считанные часы. Огромная воронка на ровном месте могла расшириться до километра в диаметре, пожирая в себя всё, что окажется в её власти. Никто больше и никогда не видел техники и людей, которые забрала себе пустыня. Так же в пустыне ?312 встречались довольно странные миражи, которые показывали совершенно иные земли. Цветущие поля, луга, реки и озера. Что это было такое, так никто и не узнал. Откуда в пустыне были такие картины миражей, даже экспедиция учённых с Земли не смогла разобраться. Скорее всего, что просто не успели. Банальная причина, у них было мало времени. Регулятором времени стали грархи, которые с удовольствие перекусили слабо защищёнными людьми. После этого инцидента, желающих исследовать миражи "кладбищенской пустыни" больше не нашлось.

Ну а что касается всего остального, то увы и ах! Всё тот же вид, всё те же краски. Сплошной песок, на запад, на восток, на юг и на север. Картина одинаковая, разве что в небе помимо солнца 12 ещё и отсвечивает Газара, местный природный спутник Фарракса.

Кстати по поводу красок и картин. Бурый, что-то не припоминал известного человечеству полотна, на котором была изображена пустыня. Море, ветер, снег, камни да всё что угодно, даже квадраты, становились вдохновением для известных художников, но не пустыня. Макс был уверен, что были художники, которые пытались запечатлеть прекрасное разнообразие пустыни и передать её суть на холсте маслом, но к минусу пустыни, никого особо не задевали за душу сие творения. Барханы, курганы и ничего больше, однообразен пейзаж, нечем любоваться, честно сказать. Всё однотипное и совсем неинтересное на первый взгляд, непосвященного человека. Макс даже где-то прочёл интересный факт, что при взгляде на пустыню, у человека развивается депрессивное настроение. Правда это, или нет, но Бурый с этого депрессивного настроения не вылезал последнее время. Что не неделя, так кровавая бойня в каком-то квадрате. Грархи за последний год в разы увеличили свою активность.

"Нет, ну что я за человек такой, тут меня с моими сподвижниками по несчастью на убой отправили, а я тут любуюсь местными красотами" – весело рассмеялся младший лейтенант своим мыслям. Пора подумать и о деле, а не отвлекаться на данный момент на совершенно не актуальные темы, твёрдо решил Бурый. Как не крути, а жить охота! Надо что-то придумать, что-то сообразить, как выйти сухим из воды. Это задача в приоритете была для Макса. Он посмотрел на монитор, который отображал десантный отсек и прикусив губу поразмыслил над превратностью судьбы. Ему выделили отряд пехотинцев, чтобы он, не задумываясь пожертвовал ими, для непонятно какой цели. А он в свою очередь смотрел на этих людей, и ему было откровенно жаль их. Бурый не желал уподобиться штабным свиньям в человеческой шкуре. Будет шанс спасти их, он это обязательно сделает. Но откровения ради, какой к чертям собачьим шанс? Бурый там и сам ляжет и всю группу свою положит. Отряд пехотинцев даже Ламброзы как семечки пощёлкают, что уже говорить о тех загадочных тварях как Жухи.

– "Ориентировочное прибытие на место назначения, через двадцать девять минут, тридцать четыре секунды" – раздался голос Геры у Бурого в голове. Это даже не голос был, а электронная мысль, которая прямиком поступала в мозг к человеку. Сейчас человек и машина были одно единое целое. Гера обрабатывал поток цифровой информации, поступающий со всех внешних датчиков боевой машины, Бурый же в свою очередь смотрел графическую карту квадрата двадцать пять. Заданный квадрат совершенно не нравился младшему лейтенанту. Бурый пока ещё не мог разобраться, отчего такая реакция у него при визуальном осмотре данной местности, но внутренний голос растворял голос тревоги во внешнем мире. Более внимательно рассмотрев двадцать пятый квадрат, Бурый чётко осознал, что сознание цепляется за какую-то неправильную и странную деталь на карте, а голова сообразить ещё не способна. Что именно тут было не так, Макс лихорадочно пытался сообразить, но пока что, ответ на этот вопрос таился где-то глубоко. У Бурого оставалось двадцать девять минут, чтобы решить этот ребус. Двадцать девять минут, чтобы найти скрытую угрозу, или следы присутствия угрозы. Именно от его внимательности и сообразительности сейчас зависела его жизнь и ещё нескольких человек. Если не включить сейчас мозг, не разобраться, отчего сей квадрат вызывает у него беспокойство и опасение, то потом уже будет поздно что-то думать.

Быть полностью неподготовленным в таких ситуациях, всё равно, что бежать по минному полю рассчитывая только на интуицию. Бурый не был предсказателем и никогда таким даром не владел. Этот поход на ощупь по минному полю мог быть последним в его жизни.

"Попробую детально разбить снимок со спутника на шестнадцать составляющих сего квадрата. Так, в двадцать пятом квадрате небольшие скальные образования, и больше ничего нет, песок, песок и ещё раз песок. Ни нор, ни ям, ни чего другого, за что можно было бы зацепиться и в чём усмотреть опасность, или хотя бы обозначить для себя опасную зону. За что надо зацепиться, ума не приложу. От чего отталкиваться, в каком направлении мыслить? А может подойти к этой задаче с другой стороны? А почему бы и нет, ну, попробуем".

Макс ввёл данные личного номера на выдачу расширенной информации актуальной по данному квадрату на сию минуту. Через несколько секунд, автоматический оператор определит уровень важности запроса и выделит на несколько секунд спутник разведки. Оставалось только надеяться, что статус Бурого позволит получить одобрение системы ЦШ. Сработало. Гера прокомментировал полученный файл, – "Пришло подтверждение по запросу младшего лейтенанта с индификационным номером личности 141036АА69. – "Доступ разрешён, квадрат захвачен, шесть сотен снимков проекционной рельефной графики высланы на ваш "ин". Количество ваших прямых запросов на эти сутки исчерпано. Спасибо за ваш запрос, приятной службы. Слава Империи".

Макс приказал Гере обработать информацию с полученного файла и наложить свежие оперативные данные на проекционную карту. Пока шла обработка, Бурый с головы не выпускал вопрос. Зачем штабу фронта этот квадрат и почему они решили, что обязательно там должны объявиться грархи, со своими треклятыми Жухами. Капитан говорил ему, что согласно точным разведданным, по их информации там точно должны объявиться грархи. Почему Макс тогда не спросил капитана, с каких это пор ЦШ научился предсказывать действия грархов? Тут что-то было не чисто, от этого задания разило на версту. И почему решили отправить такие малые силы? Ведь задача поставлена – уничтожить стратегические боевые единицы, а не роль разведки возложена на их плечи. Или это такая разведка боем? Мелькнувшая мысль заставила Макса проверить кое-какие догадки.

– Гера, полная мощность радара, максимальный захват. Расположение в захваченном радиусе ближайших союзных единиц.

– Выполняю. Союзных единиц не найдено. Подать запрос в ЦШК?

– Нет, не стоит, продолжаем движение, – Макс выругался про себя. Если бы его догадка была верна, и их послали бы на разведку боем, то за ними обязательно должны были наблюдать, чтобы собрать полученные данные в ходе столкновения. То, что Гера никого не обнаружил, это ещё ни о чем не говорило. Наблюдение и сбор информации могли проводить как со спутников, так и дронами шпионами. Радар Геры не захватит объект меньше пяти килограмм физического веса. Новые дроны "летяги" затягивали не больше двух килограмм. Так что, все вполне возможно. Это даже легко проверить. Стоит отклониться от курса, или остановиться и если координатор в диспетчерской ведёт борт Т77, то он обязательно поинтересуется причиной остановки, или отклонением от курса. Если конечно, не получил соответствующие инструкции по поводу радиомолчания. Бурый понял, что так ему тоже не получится достоверно убедиться в своей правоте.

Стоп! Что он вообще делает? Предположим, что оказался прав и за ним ведут наблюдение, и что с того? Бурый больно ударил себя ладонью по щеке. Нашёл время играть в Шерлока Холмса. Тут на кону жизнь поставлена, а его интересует, следят за ним, или нет. Не о том он думает. Макс собрался мыслями и попытался более объективно посмотреть на вещи.

Даже если рассуждать логически, можно сделать следующие выводы из известной информации. Центральный Штаб Командования посылает в бой один шагающий танк и отряд пехотинцев. Принимая во внимание слова капитана, насчёт разведданных, силы противника будут в пять, а то и в десять раз превышать силы выдвинутые штабом командования. Исход боя очевиден. Как говорится, – против лома нет приёма. Но какой тогда смысл отдавать приказ об уничтожении трёх Жухов? Причём кому поступил этот приказ? Одному пилоту шагающего танка. Ещё и так внезапно. Без всякой подготовки и всего прочего. Даже танк без должного вооружения и оснащения. В поддержку лишь отряд пехоты. Это даже не смешно. Простыми словам восемь крестов и металлический гроб.

Ответ о таком решении центрального штаба напрашивался сам по себе. Информация про Жухов поступила в последнюю минуту. Хоть господа генералы и редкостные сволочи, но не сделать элементарной подготовки, это даже через чур для таких отъявленных мерзавцев как они. Видно время поджимало, и нужно было сделать срочное решение. Выбрали борт семьдесят седьмой не с проста. Макс был самым опытным пилотом и одним из немногих, кто так долго продержался на базе. Скорее всего, "подписал" на это задание Бурого капитан Ритони Майек. Только от него могла исходить такая инициатива. Капитан был прямым командиром Бурого и как никто другой знал возможности своих подчиненных. Просто на убой отдал смертника? Это не в его стиле, но когда прижимают к стенке, человек способен на совершенно неожиданные поступки, для того, чтобы выжить. Вот и в этом случае, Майек сделал очевидный выбор. Вполне логично! От такого командования станется. Как не думай и не гадай, а всё равно одни вопросы, ответить на которые некому. Страшно. И от этого неприятно осознавать, но ледяной холод поселился внизу живота. Суки!

Но только хрен им завернутый в фольгу! Макс не собирался так просто распрощаться со своей жизнью. И судя по словам сержанта, Ланы Бруднич, пехотинцы тоже не горели желанием просто так сунуть свою голову в пасть тигру.

Макс открыл данные полученные со спутника. Ничего необычного в этом квадрате младший лейтенант не нашёл. Совершенно ничего! Данные полностью совпадали с ранее известными материалами по заданному квадрату. Никаких изменений. Макс даже наложил друг на друга старую и новую голографические карты и не нашёл никаких различий. Поверхность была практически голая, если не считать небольших скальных образований, в количестве пяти штук. Хорош капитан оказался, спрятать тут Геркулеса было негде.

– Гера, новая директива по квадрату двадцать пять. Запрос и обработка информации активности грархов в этом квадрате за последние полгода, – Бурый намеренно разговаривал вслух, так как в кабине пилота у него сейчас находилась сержант. Из профессиональной этики, в курс дела стоить вводить всех заинтересованных в деле участников, чтобы достигнуть максимальной эффективности. Ведь одна голова хорошо, а две... нет, полторы головы лучше.

"Гера, работаем в режиме голосового общения".

"Вас понял командир, режим голосового общения активирован".

– Запрос отослан на центральный сервер штаба, – выдал Гера своим бесцветным голосом.

Бруднич посмотрела на Бурого, сказать ничего по этому поводу не успела, так как её перебил Гера.

– Недостаточно прав доступа к данной информации.

– Вот это номер! – присвистнул Макс. – Интересно как становится, практически с каждой минутой! Всё загадочнее и загадочнее становится наша миссия.

Макс не мог поверить в то, что отказали в центральном штабе на его запрос. Эта информация не может быть под грифом – "секретно", или "совершенно секретно". Такого на памяти младшего лейтенанта за три года его службы на сорок четвёртой базе не было, чтобы нельзя было получить такую элементарную информацию по заданному квадрату.

Помимо всего, Гера сегодня был не особо многословным. Обычно его верный железный напарник комментировал свои предположения по таким вопросам, сегодня же Гера молчал. Отвечал только по необходимости. Искусственный интеллект Геры повреждён? Так нет, Бурый сразу бы выявил неполадку, как только подключился. Тогда в чём проблема?

Гера стесняется? Неужели электронному разуму стал доступен фактор человеческой натуры как неловкость, робость и смущение? Вряд ли! Это полная глупость, не стоит спешить с выводами, подумал Макс. В кабине присутствовал посторонний человек, по которому не было получено никаких конкретных инструкций по модели поведения, вот ИИ и поступает согласно заданным критериям. Вряд ли Гера злился, или переживал по тому поводу, что они не одни. Это вообще за гранью фантастики, чтобы ИИ испытывал такие чувства, свойственные только человеку. Случись это и Гера стал бы пионером в развитии искусственного интеллекта.

Макс усмехнулся своим мыслям и посмотрел на сержанта. Он так и не спросил её, что ей известно о задании.

– А ты что думаешь, сержант? – Бурый, прикоснулся своей рукой, к плечу сидящего на полу кабины сержанта. Та сидела сейчас ниже травы, тише воды. От неё не было слышно ни звука. И что самое интересное, она так и не сняла свой шлем как залезла в кабину пилота, хотя шлем пехотинца довольно таки тяжелая вещь. Бурый прежде никогда не встречал пехотинца, который бы при первом удобном случае не снимал бы свой шлем.

Лана молчала. Не услышала, или просто игнорировала вопрос? Это вряд ли. Макс не верил, что Бруднич страдала глухотой. Скорее всего эта дама просто не сочла нужным отвечать. Макс решил повторить вопрос. Реакция прежняя. Ответа никакого. Тогда можно зайти и с другой стороны, решил младший лейтенант.

– Сержант Бруднич, все солдаты запитаны к внутренней сети Геркулеса?

– Так точно, лэм, – ответ последовал сразу, без промедлений.

Совсем другое дело. Теперь сомнения отпали сами по себе у Бурого. Сержант приступами контузии не страдает.

– Вам известны детали предстоящего задания, сержант?

– Так точно, лэм.

– Дайте полный ответ, сержант, – приказал Бурый.

– Маршрут следования квадрат двадцать пять. Основные задачи. Обеспечение огневой поддержки, уничтожение трёх боевых единиц армии грархов, известных как Жухи.

– Это всё?

– Так точно лэм.

– Отряд ознакомлен с тем как визуально выглядят цели?

– Никак нет, лэм. Данная задача возложена на командира соединённой группы, старшего офицера по званию.

– Отлично, – подытожил для себя Макс, – Иди туда – не знаю куда, убей то – не знаю что. Скверные новости у меня для вас сержант. Я сам понятия не имею, как точно выглядят эти Жухи. Будем разбираться на месте, если успеем.

Бруднич молчала, по-прежнему изображая из себя каменного истукана, который неведомо каким образом оказался в кабине.

– Сержант Бруднич, вы испортили воздух в кабине пилота, это диверсия? Гера занеси в протокол, сержант попыталась удушить в кабине пилота старшего офицера по званию, – пошёл на хитрость Макс.

– Чтооооо? – повернула голову в недоумении Бруднич. Хоть у неё на голове и был одет пехотинский шлем и очки, но состояние удивления чётко передалось в голосе сержанта.

– Гера отменить запись в протокол.

– Запись отменена, – подтвердил электронный голос с динамиков.

– Шутки в сторону, сержант. Меня интересует конкретно ваше мнение по поводу поставленной задачи командованием. Ваши соображения, догадки, подозрения? Возможно, у вас есть какие-то предположения?

– Никак нет, лэм! Задача пехотинца действовать согласно полученному приказу. Думать пехотинцу строго настрого запрещено, особенно штрафнику. Думать – приоритет командира.

Судя по тону Бруднич, младший лейтенант понял, что никакого вразумительного ответа от неё не добьется. Похоже, на то, что сержант затаила на него вселенскую обиду. Только сам факт её обиды был совершенно не понятным для Бурого. Может у неё критические дни и от того такое поведение? Других объяснений такого поведения Бурому в голову не приходило.

Макс задумчиво постучал пальцем по монитору, на котором была выведена картинка двадцать пятого квадрата, вид сверху.

Младший лейтенант совершил последнюю попытку разговорить сержанта,

– Очень хорошо! Сержант, вы не заметили, что сегодня прямо с самого утра сплошные положительные эмоции со всех сторон. Все такие любезные, приветливые, будто не на войне, а на светском раунде?

Снова никакой реакции. Очевидно, что Бруднич была сейчас ушла полностью в себя. Что её сейчас тревожило, какие мысли и переживания, Бурому было абсолютно все равно. Его смущал другой факт. Сержант была в шлеме и не спала, как обычно это делает "мошкара" во время движения. Это даже наводило Бурого на нехорошие мысли и подозрения.

– Значить пока что есть проблема только у одного меня, – вслух начал размышлять Бурый, – И как я не ломаю себе голову, но ответа на свой вопрос по поводу двадцать пятого квадрата я так и не нашёл. Бруднич стала в принципиальную позу, по одной ей ведомой причине, от пехотинцев в десантном отсеке тоже мало толку, они сейчас либо дрыхнут, либо сплетни травят. Да и не солидно к ним за советом обращаться, напрочь тогда весь авторитет растеряю, что только недавно приобрёл, победив великого воина всех времён и народов Лану Бруднич.

Сержант лишь фыркнула на это словоблудство со стороны Бурого. Её принципиальная позиция была неизменной. Ну и чёрт с ней, подумал Макс и окунулся в полное слияние с шагающим танком. Ещё раз просканировав двадцать пятый квадрат средствами доступными Геркулесу, Бурый так и остался не с чем. Ничего нового обнаружить не удалось.

Геркулес двигался на крейсерской скорости, уже на горизонте в приделах видимости показались небольшие скалы двадцать пятого квадрата. Оставались считанные минуты до прибытия к указанной точки назначения. Радар никакой активности грархов не ловил. Судя по показаниям датчиков, все было спокойно. Переступив границы двадцать пятого квадрата, Бурого как током пронзило. Резкое чувство опасности как сирена взвыла в его голове, пульс участился, дышать стало тяжело. Макс приказал Гере остановиться. Младшему лейтенанту даже не надо было класть руки на ручное управление, для экстренной остановки. За два с лишним года, они чётко сработались с Геркулесом. Нейрочип, имплантированный в кору головного мозга Бурого, чётко задавал команды Гере на уровне одного подсознания. Электронный мозг машины быстро обрабатывал и приводил в исполнение команды пилота. Если выражаться точно, центральный процессор Геры с мозгом Бурого работал с утерей информации в 0.07% в миллисекунду. Для сравнения, общий процент по среднестатистическим данным пилотов боевых роботов, класса шагающий танк, процент утери передачи информации составлял восемь, тире, пятнадцать процентов. А с такими показателями как у Бурого, на сотню людей приходилось всего лишь трое, по официальным данным.

– Гера, окопаться, – почти шёпотом произнёс Бурый. Младший лейтенант помнил, что не один в кабине и поэтому говорил вслух, – Полный боевой режим, активировать все орудия, поднять защитный экран, реактор перевести на полную мощность. Занять оборонительную позицию, предположительное направление появления врага двенадцать часов. Автоматический захват целей, огонь на поражение открывать по моему приказу. Главные орудия переключить на бронебойные снаряды.