Текст книги "Странное завещание (СИ)"

Автор книги: Максим Сорокин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

Глава 6 «Скудные ответы и новые вопросы»

Глава шестая «Скудные ответы и новые вопросы»

(Встреча двух друзей, расспросы картографа, коварный Кит, удача в переговорах, разговор в облаках)

А в особняке Вильяма Симарда происходила самая настоящая потасовка. Джентльмен в белом, подхватив трость, хотел было накинуться на Бернара, но наследник упредил его атаку и, увернувшись от трости, схватил слегка горбатого гостя за воротник. После чего выбил трость из его рук и начал трясти седобородого с такой силой, что затрещал его белоснежный пиджак.

– Я тебе покажу, как палками кидаться!

Ревел Бернар.

– И как своих мордоворотов на честных людей натравливать!

Отошедший от шока Сальвадор кинулся разнимать орущую парочку. Бернар схватил затрещину, а пришедший господин неуклюже шлепнулся на пол, крича что-то невнятное.

– Да как ты смеешь!?

Окончательно рассвирепел Бернар.

Но Сальвадор его уже не слышал, приблизившись к помятому джентльмену в белом. У того при виде физика сразу изменилось выражение лица, и он перестал изрекать проклятия в адрес бушующего француза. Монтеро обратился к сидящему на полу гостю, тем самым ошарашив Бернара во второй раз.

– Сколько лет, сколько зим, дорогой Геральд!

– Дорогой Геральд...

Повторил Шатильон, наблюдая за тем, как его друг помогал подняться и отряхнуться человеку, который совсем недавно хотел побить нашего француза, используя для этого двух дюжих мужиков.

– Дорогой... Ге-еральд...

Как мантру повторял Бернар, обмякая и медленно сползая на пол.

– Ничего не понимаю...

Всхлипнув, пробубнил наследник.

Через несколько минут за столом из красного дерева сидели три уважаемых джентльмена. Двое из них, насупившись, зло смотрели друг на друга. Лишь виновник больших трат Джеффри Нельсона был на удивление весел. Он улыбался, похлопывал по плечу обоих собеседников, острил и вообще вел себя так, будто попал в компанию закадычных друзей.

– Дружище Бернар

Обратился посмеивающийся Монтеро к ошарашенному французу.

– Хотел бы тебе представить моего старого товарища – Геральда Андерсена. Знавали друг друга еще студентами. Хорошее время было... Но потом пути наши разошлись. Геральд – ученый картограф и просто замечательный человек, правда, до жути вспыльчивый.

Ответа не последовало ни с одной из противоборствующих сторон. Но Сальвадор не сдался и обратился уже к мистеру Андерсену со следующими словами:

– А ты, дорогой мой Геральд, хотел поколотить наследника самого Вильяма Симарда.

Он кивнул на хмурого француза.

–И да, он тоже мой хороший друг, его зовут Бернар де Шатильон. Очень добрый и веселый, правда, порой неуклюжий. Не так ли, Бернар?

– Это я уже заметил.

Холодно процедил за француза картограф.

Сальвадор посерьёзнел и, обратившись к Андерсену, произнес:

– Это же ты желал поговорить с наследником о выполнении последней просьбы Симарда?

– Да. Но с ним я говорить не стану.

С лязганьем в голосе отозвался Геральд.

– Ну, так забирай трость и проваливай к своим мордоворотам.

Сквозь зубы прошипел Бернар.

– Да-а-а, не вышло у вас знакомство…

Обречённо проговорил Сальвадор.

– Ну, хоть мне ты можешь поведать это тайное знание? Надеюсь, ты объяснишь все странности, связанные с наследием богатейшего канадца.

– Тебе?..

Насуплено пробурчал седобородый.

– Тебе – расскажу.

Мрачный взгляд Андерсена скользнул по физиономии Бернара, и Геральд неохотно начал свой рассказ. Обращался гость лишь к своему старому товарищу, делая вид, что в упор не замечает Шатильона. Но француза это нисколько не тревожило. Он был даже рад, что его персоне не уделяют должного внимания.

– Ну что ж, к делу.

Геральд говорил глухо, но его слова хорошо укладывались в сознании собеседника.

– Как ты помнишь, учился я в Париже на географа. Защитил диплом и закончил столичную академию. После чего долгое время занимался картографией и изучением очертаний морей Южного океана. Но вот недавно, друг Сальвадор, пару лет назад, настигла меня странная телеграмма. В ней говорилось, что некому богатому канадскому лорду нужен ученый-картограф с хорошей репутацией для проведения занимательного исследования. Я связался с отправителем и уже через полторы недели был в Канаде. Платил Вильям, скажу я тебе, не скупясь. Да и проект, над котором нам пришлось трудиться, был очень нестандартным и оттого интересным.

– Могу предположить, что он был связан с изучением Северных льдов.

Вставил Сальвадор.

– Точнее с тем, что они скрывали.

Загадочно ответил Андерсен и продолжил вещать.

Дальнейший рассказ картографа подтвердил некоторые предположения наших друзей касаемо занятий Вильяма Симарда.

Оказалось, что покойный родственник Бернара не был ученым. Но страсть к познанию мира проявлял нешуточную. Андерсену не было известно ничего о жизни Вильяма до момента путешествия на корабле к далеким северным льдам. Симард рассказал Геральду, что во время его плаванья один матрос увидел в толще дрейфующей льдины старинную золотую лампу. Внутри лампы мореходы обнаружили вместо заточенного джина нечто, как говорил сам Симард, более ценное. А точнее – десяток золотых монет и старинный пергамент, исписанный непонятными буквами. Вернувшись из плавания, ныне покойный Симард решил расшифровать странные записи. Опознавшие золотые монеты и саму лампу знающие специалисты подсказали Вильяму, что его находка относится к древней, почти дошумерской цивилизации. Многих подробностей Андерсен не знал, ведь осмотрительный Симард предпочел не открывать полной картины того, что знал сам. Он говорил столько, сколько требовала того научная работа картографа. Позже, после нескольких месяцев безуспешных попыток, плодом работы множества археологов, филологов и лингвистов явилась частичная расшифровка послание золотой лампы. Со слов канадского лорда, в нем говорилось о том, что холодные льды скрывают за своим барьером затерянную страну, подобную знаменитой Атлантиде. Пергамент гласил, что эта страна некогда была краем изобилия, но теперь превратилась в мертвенные владения холода. В конце было упомянуто, что оковы лютой стужи слабеют, и скоро льды начнут таять, являя миру то, что так долго скрывали от глаз.

Андерсен был занят тем, что изучал древние карты и пытался отыскать точное местоположение этой мифической страны.

Рассказав это, Геральд достал из кармана аккуратно сложенную карту и показал Монтеро свои наработки. Успехи были колоссальными. Возможное местонахождение суши было предсказано с погрешностью около 5 градусов. Кроме того, картограф не забыл упомянуть, что на Вильяма работало очень много людей, начиная от уже упомянутых географов, лингвистов, археологов и заканчивая опытными мореходами, инженерами, проектировщиками, навигаторами и аналитиками.

– Этот рассказ поражает воображение.

Тактично заметил Сальвадор.

– Но в чем заключалась последняя просьба Симарда?

Помедлив с четверть минуты, Андерсен ответил:

– В этом вся и проблема. Он просил многих из его команды в случае его преждевременной кончины передать его записи наследнику и попросить закончить его начинание. Но дело все в том, что эти записи похитил Кит.

– Кит!?

Подал голос заинтересованный таким приключением Бернар.

– Кит?! Украл записи? Но каким образом?

Непонимающе, вторил своему другу Сальвадор.

– Джеймс Кит – именитый английский картограф.

Обреченно ответил Геральд.

Он пропал в ночь кончины Симарда. Пропали и записи, а из конюшни исчез лучший жеребец. Я уверен, что этот подлец украл настоящее завещание богатейшего канадца, чтобы одному заполучить всю славу и богатство.

– Да, мы слышали историю про загадочного джентльмена, скрывшегося в ту ночь из города.

Проговорил Сальвадор.

– Но что теперь? Что было в тех посланиях? Что будем делать? Мы же исполним волю моего родственника? Мы найдем страну?

Бешено затараторил Бернар.

– Не знаю, как "вы"...

Поморщился Геральд, впервые обратившись к наследнику.

– Но я не желаю иметь с тобой никаких дел.

– Постой, Бернар, не торопи события.

Попросил Сальвадор своего вновь начинающего злиться друга.

– Мы не сможем реализовать этот план, ведь Вильям Симард завещал тебе лишь долги.

– Ложь.

Проговорил Андерсен.

– Как бы я не желал подобного исхода для твоего, кхм, друга, но у Симарда еще предостаточно денег.

Бернар и Сальвадор вопросительно воззрились на картографа.

– Мой наниматель не успел реализовать свой план, но вот расчет трат он провел еще задолго до начала исследования. Все заложенное имущество и закрытые счета лишь хитрая уловка. Попытка отвести общественное внимание от колоссального состояния. Симард говорил, что многое хранит прямиком в своем особняке. Это тоже наверняка было указано в настоящем завещании, которое было подлым образом украдено.

– Мы найдём все и без помощи подсказок!

Радостно вынес свой вердикт Бернар.

– Хорошо, но что происходит с Гудзоновым заливом?

Не обращая внимания на горящего жаждой сиюминутного начала приключений Бернара, продолжал вопрошать испанский физик.

– Возможно, это связано с таянием льдов. По крайней мере, повышение уровня воды уж точно.

Отчеканил Андерсен.

Остаток беседы проходил без Бернара, ведь наш любитель приключений услышал все, что ему было надо. После чего не захотел присутствовать при последующем разговоре двух ученых. Но дальнейшая беседа была не менее важна для последующих решений, ведь Сальвадор уговаривал друга-географа присоединиться к его небольшой команде. Но Андерсен наотрез отказывался работать с Бернаром. И только благодаря красноречию и убедительности физика Геральд, хоть и с нескрываемой неохотой, но все же согласился помочь. Как он сказал сам: "по старой дружбе". После чего добавил, что ему самому все же интересно возможное открытие новой земли.

Отыскал Сальвадор своего неугомонного друга только благодаря Генри, учтиво указавшему на высокий шпиль. Забравшись туда, Монтеро обнаружил глядящего в подзорную трубу Бернара. Наследник, получивший надежду не только на обнаружение сокрытых богатств, но и на отличное приключение, изучал холодную поверхность океана. На все просьбы Сальвадора спуститься вниз и не находиться на столь сильном ветре Шатильон лишь отмахнулся. И перед тем, как Монтеро уверился в бесполезности своих воззваний и сам начал спускаться со смотрового шпиля, Бернар нерешительно произнес фразу:

– А знаешь, друг мой. Я мечтал о подобном приключении с самого детства. Но теперь, когда я получил возможность в нем поучаствовать, я почему-то не ощущаю сильной радости...

– Мечты всегда ярче самой насыщенной реальности.

Вздохнул удаляющийся Сальвадор.

– Ты прав, не стоит гнаться за иллюзорным. Значит, буду гнаться за вполне реализуемым путешествием в мифическую страну стужи!

Глава 7 «Ошеломительная находка»

Глава седьмая «Ошеломительная находка»

(Шумный призрак, загадочный миф, поверженный шкаф, картина с посланием)

Утро 17 сентября встретило Сальвадора по-особенному. Он сидел в уже не раз упоминаемой зале и на пару с Геральдом взахлеб изучал газеты. Кроме этого, оба ученых просматривали карты, читали и перечитывали некоторые обрывки из старинных книг. Попытки построения плана дальнейших действий привели Сальвадора к занимательной информации, все больше и больше добавляющей цветных клякс на практически белое полотно загадочной истории с наследством.

Но, помимо кропотливой работы, это утро встретило наших героев скрипом половиц, странными звуками, топаньем, звяканьем цепей и хриплыми проклятиями. Вся эта какофония доносилась прямо с потолка. А вернее, из комнаты выше. Мой читатель наверняка уже сложил в своем воображении логичное объяснение очередному странному явлению, происходящему на побережье Гудзонова залива, но мне придется разбить все его возвышенные и наверняка лирические предположения. Виной всему был не призрак покойного владельца особняка, а Бернар де Шатильон. Всего-навсего наследник неплохого, по меркам Нового света, состояния. Увы, наш француз не внял предупреждениям своего друга о том, что не стоит находиться на холодном ветру, и, на беду всех наших героев, заболел. Почему эта беда коснулась всех, включая седобородого Геральда и услужливого Генри? А потому, что Шатильон ненавидел болеть. И, прежде чем мой читатель логично меня поправит, сказав, что совершенно никому не нравится прибывать в нездоровом состоянии, я поспешу сделать дополнение к своим словам. Француз не просто ненавидел болеть, он буквально ненавидел все и вся, когда пребывал в не лучшем состоянии здоровья. Вот и сейчас он ходил по небольшой комнатке, громко топал, яростно сморкался, стучал кулаком и даже пинал невесть откуда принесенную железную цепь. Голова Бернара гудела, а нос превратился в самый настоящий водопад. Простуженная спина стреляла, а поднявшаяся температура не давала Шатильону ни минуты покоя. На все просьбы Сальвадора о соблюдении постельного режима и обильном наполнении желудка горячим чаем слышалась лишь брань в отношении как нельзя некстати заставшей болезни и звон чего-то бьющегося. Но чай Бернар все же выпивал, даже в чрезмерно больших количествах. Полчища кружек оккупировали небольшую бильярдную, в которой безрезультатно буйствовал Шатильон. Одна была даже разбита при помощи мощного удара кием, вторая, в свою очередь, разлетелась при соприкосновении с цепью. Француз попросил оставить его одного, чтобы, как он выразился, последствия его мук не причинили им дискомфорта.

– Мне даже как-то жалко этого растяпу.

Внезапно поведал Сальвадору мистер Андерсен.

– Ну вот, уже есть подвижки в верном направлении!

Радостно заключил Монтеро.

– А то как мне прикажете работать в такой компании, где двое из трёх страшно друг друга ненавидят. А самое ужасное то, что они оба тебе приходятся хорошими друзьями.

– Не вздумай навязывать меня в друзья этому убийце беззащитных чашек!

Едко ответил Геральд.

– Не буду.

Уверенно произнес Сальвадор.

И добавил себе под нос:

– Это ты сделаешь сам.

– Что?

Не расслышав последние слова, отозвался картограф.

– Говорю, интересно, что о нас пишут Парижские газеты.

Смешливо ответил Сальвадор.

Изучение кип бумаг дало Сальвадору некоторые ответы. Оказалось, что, по местным поверьям, запечатанный в далеких льдах злой Дух Севера внял призывам какого-то могучего чернокнижника и вырвался из своего заточения. Молва, гуляющая среди местных жителей, обвиняла в этом покойного Симарда, наказанного справедливым роком за ужасающее деяние. Репутация наследника столь недоброго богатства была подорвана, и даже газеты с неприкрытым недовольством писали о его прибытии. Что уж говорить о простых обывателях. Они были уверены, что он завершит начатое Вильямом Симардом богопротивное действо. Да, по все тем же приданиям дух Севера слаб, но он лишь предвестник. Леденящие ветра и непроглядные туманы совершенно ничтожны по сравнению с коварством иного рода последствий. За холодным ужасом по пятам шагает буйство морской стихии. На страницах древних фолиантов было сказано, что выстуженные ненасытным духом во́ды начнут таять, затапливать прибрежные поселения. Тот, кто помог освободиться духу, получит его покровительство и сможет добраться до незримых богатств далекой страны Ледяного Ужаса – темницы древнего духа.

Вот такие предания вычитал Сальвадор в старинных книгах, приобретенных еще самим Симардом.

– Это просто легенды.

Подытожил испанский физик.

– Да, но они точно описывают все происходящее на побережье Гудзонова залива.

Поспешил добавить Геральд.

– Кроме того, мы видим четкий намек на наличие некой Страны Ледяного Ужаса. Я просто уверен, что именно эта мифическая страна была описана на истлевшем пергаменте золотой лампы.

– Значит, Симард вдохновился мифом.

Фыркнул Сальвадор.

– Не совсем.

Поправил его картограф.

– Вильям искал хоть какие-то подтверждения своим догадкам. Одним из таких подтверждений и был этот миф. Я не верю в историю с духом, но отрицать точные сходства с реальными катаклизмами я тоже не могу.

– Наверняка их природа объясняется далеко не вмешательством потусторонней силы.

Уверенно проговорил Монтеро.

– Если учесть такое точное описание происходящих природных аномалий, я могу заключить, что это вовсе не миф. Вернее, это может быть прогнозом древних ученых, который завернут в близкую человеку того времени, мифическую обертку.

Закончил мысль Сальвадор.

– Я думал об этом.

Отозвался Андерсен.

– Скорее всего, это правда. Значит, еще мудрые умы замшелой древности знали, что в толще льдов Северных морей покоится покинутая страна. Возможно, целый материк. И они знали, что хоть путь кораблям туда заказан, но пройдет время, и льды растают.

– И человечество получит возможность наведаться в давно забытый музей канувших в лету цивилизаций.

Договорил за друга Монтеро.

В этот момент звуки французского приведения, звякающего цепями на втором этаже, вдруг прекратились и через секунду сменились ошарашенным вскриком.

Взбежавшие по винтовой лестнице ученые обнаружили Бернара в конфузном положении. Наследный канадский лорд сидел у подножия большого шкафа, заваленный грудой бильярдных шаров, книг, свертков и каких-то приборов. В этой куче присутствовало даже чучело белого медвежонка.

– Это же мои инструменты!

Вскричал Андерсен, всплескивая руками в воздухе.

– Я где-то их забыл, а они здесь оказались!

– Забы-ы-ы-л!

Надсадно простонал Бернар.

– Забыл он... А голову белого медведя ты случайно не забыл?

И с этими словами Шатильон, кое-как вытащив руки из-под навалившихся книг, швырнул голову развалившегося чучела прямо в картографа. Геральд такого точно не ожидал и однозначно встретился бы поближе с небольшими, но острыми клыками северного зверя, если бы не Сальвадор, ловко поймавший сей странный мяч.

– Да ты чего?

Вновь вспылил картограф.

– Я тебе покажу, как чучелами кидаться! Немедленно верни на место все мои инструменты, иначе...

Докричать Андерсен не успел. Монтеро положил освободившуюся руку ему на плечо и тихо проговорил.

– Взгляни на шкаф.

После этих слов Геральд осекся и опешил.

– Ты тоже это видишь...

Медленно протянул он.

Сальвадор задумчиво кивнул и сделал шаг навстречу почти опустевшему шкафу.

– Конечно, видит!

Фыркнул Бернар.

– Только вы вместо созерцания помогли лучше мне выбраться!

– Сам справишься.

Зло шикнул картограф, замороженным взглядом буравя шкаф.

Подошедший Сальвадор тоже не горел желанием раскапывать непутевого наследника, продолжив вместо этого опустошать полки шкафа.

– Да что с вами такое? Что вы там увидели?

Немного раздраженно, но все же заинтересованно начал вертеть шеей засыпанный Шатильон.

Ответа не последовало до того самого момента, пока Бернар не выкарабкался из-под завала и своими глазами не увидел поразившую ученых картину. А картина эта представляла собой ни что иное, как картину. Сквозь опустевшие полки виднелся висящий за шкафом холст. Сложив усилия, нашим героям удалось отодвинуть массивный предмет дорогой мебели. После этого непростого передвижения Бернар, Сальвадор и Геральд смогли полностью увидеть полотно. На картине был изображен бушующий океан, накатывающий свои волны на высокие угрюмые скалы. А сверху, в ярких всполохах грозового неба, стояла перечеркнутая холодными дождевыми струями темная фигура. Ее силуэт едва виднелся, но в нем можно было различить мужчину с треугольной шляпой на голове. Он, по всей видимости, грозно взирал на бушующие у его ног страшные пенящиеся валы. В правом углу виднелись ровные ряды строчек, гармонично оттененные всполохами небесного электричества. Под аккомпанемент всеобщего молчания Глава седьмая «Ошеломительная находка»

(Шумный призрак, загадочный миф, поверженный шкаф, картина с посланием)

Утро 17 сентября встретило Сальвадора по-особенному. Он сидел в уже ни раз упомянаемой зале и на пару с Геральдом взахлеб изучал газеты. Кроме этого, оба ученых просматривали карты, читали и перечитывали некоторые обрывки из старинных книг. Попытки построения плана дальнейших действий привели Сальвадора к занимательной информации, все больше и больше добавляющей цветных клякс на практически белое полотно загадочной истории с наследством. Но помимо кропотливой работы, это утро встретило наших героев скрипом половиц, странными звуками, топаньем, звяканьем цепей и хриплыми проклятиями. Эта какофония доносилась прямо с потолка. А вернее, из комнаты выше. Мой читатель наверняка уже сложил в своем воображении логичное объяснение очередному странному явлению, происходящему на побережии Гудзонова залива, но мне придется разбить все его возвышенные, и наверняка лирические предположения. Виной всему был не призрак покойного владельца особняка, а Бернар де Шатильон. Всего-навсего наследник неплохого, по меркам Нового света, состояния. Увы, наш француз не внял предупреждениям своего друга о том, что не стоит находиться на холодном ветре, и на беду всех наших героев, заболел. Почему эта беда коснулась всех, включая седобородого Геральда и услужливого Генри? А потому, что Шатильон ненавидел болеть. И прежде чем мой читатель логично меня поправит, сказав, что совершенно никому не нравится прибывать в нездоровом состоянии, я поспешу сделать дополнение к своим словам. Француз не просто ненавидел болеть, он буквально ненавидел все и вся, когда пребывал в нелучшем состоянии здоровья. Вот и сейчас он ходил по небольшой комнатке, громко топал, яростно сморкался, стучал кулаком и даже пинал невесть откуда принесенную железную цепь. Голова Бернара гудела, а нос превратился в самый настоящий водопад. Простуженная спина стреляла, а поднявшаяся температура не давала Шатильону ни минуты покоя. На все просьбы Сальвадора о соблюдении постельного режима и обильном наполнении желудка горячим чаем, слышалась лишь брань в отношении как нельзя некстати заставшей болезни и звон чего-то бьющегося. Но чай Бернар все же выпивал, даже в чрезмерно больших количествах. Полчище кружек оккупировали небольшую бильярдную, в которой безрезультатно буйствовал Шатильон. Одна была даже разбита при помощи мощного удара кием, вторая, в свою очередь, разлетелась при соприкосновении с цепью. Француз попросил оставить его одного, чтобы, как он выразился: "последствия его мук не причинили им дискомфорта".

– Мне даже как-то жалко этого растяпу.

Внезапно поведал Сальвадору мистер Андерсен.

– Ну вот, уже есть подвижки в верном направлении!

Радостно заключил Монтеро.

– А то как мне прикажете работать такой компании, где двое из трёх страшно друг друга ненавидят. А самое ужасное то, что они оба тебе приходятся хорошими друзьями.

– Не вздумай навязывать меня в друзья этому убийце беззащитных чашек.

Едко ответил Геральд.

– Не буду.

Уверенно произнес Сальвадор.

И добавил себе под нос:

– Это ты сделаешь сам.

– Что?

Не расслышав последние слова, отозвался картограф.

– Говорю, интересно, что о нас пишут Парижские газеты.

Смешливо ответил Сальвадор.

Изучение кип бумаг дало Сальвадору еще некоторые ответы. Оказалось, что по местным поверьям, запечатанный в далеких льдах злой Дух Севера, внял призывам какого-то могучего чернокнижника и вырвался из своего заточения. Молва, гуляющая среди местных жителей, обвиняла в этом покойного Симарда, наказанного справедливым роком за ужасающее деяние. Репутация наследника столь недоброго богатства была подорвана, и даже газеты с неприкрытым недовольством писали о его прибытии. Что уж говорить о простых обывателях. Они были уверены, что он завершит начатое Вильямом Симардом богопротивное действо. Да, по все тем же приданиям, дух Севера слаб, но он лишь предвестник. Леденящие ветра и непроглядные туманы совершенно ничтожны по сравнению с коварством иного рода последствий. За холодным ужасом попятам шагает буйство морской стихии. На страницах древних фалеантов было сказано, что выстуженные ненасытным духом во́ды начнут таять, затапливать прибрежные поселения. Тот, кто помог освободиться духу, получит его покровительство и сможет добраться до незримых богатств далекой страны Ледяного Ужаса – темницы древнего духа.

Вот такие придания вычитал Сальвадор в старинных книгах, приобретенных еще самим Симардом.

– Это просто легенды.

Подытожил испанский физик.

– Да, но они точно описывают все происходящее на побережье Гудзонова залива.

Поспешил добавить Геральд.

– Кроме того, мы видим четкий намек на наличие некой Страны Ледяного Ужаса. Я просто уверен, что именно эта мифическая страна была описана на истлевшем пергаменте золотой лампы.

– Значит, Симард вдохновился мифом.

Фыркнул Сальвадор.

– Не совсем.

Поправил его картограф.

– Вильям искал хоть какие-то подтверждения своим догадкам. Одним из таких подтверждений и был этот миф. Я не верю в историю с духом, но отрицать точные сходства с реальными катаклизмами, я тоже не могу.

– Наверняка их природа объясняется не вмешательством потусторонней силы.

Уверенно проговорил Монтеро.

– Если учесть такое точное описание происходящих природных аномалий, то я могу заключить, что это вовсе не миф. Вернее, это может быть прогнозом древних ученых, которое завернули в близкую человеку того времени, мифическую обертку.

Закончил мысль Сальвадор.

– Я думал об этом.

Отозвался Андерсен.

– Скорее всего, это правда. Значит, еще мудрые умы замшелой древности знали, что в толще льдов Северных морей покоится покинутая страна. Возможно, целый материк. И они знали, что хоть путь кораблям туда заказан, но пройдет время, и льды растают.

– И человечество получит возможность наведаться в давно забытый музей канувших в лету цивилизаций.

Договорил за друга Монтеро.

В этот момент звуки французского приведения, звякающего цепями на втором этаже, вдруг прекратились, и через секунду сменились ошарашенным вскриком.

Взбежавшие по винтовой лестнице ученые обнаружили Бернара в конфузном положении. Наследный канадский лорд сидел у подножия большого шкафа, заваленный грудой бильярдных шаров, книг, свертков и каких-то приборов. В этой куче присутствовало даже чучело белого медвежонка.

– Это же мои инструменты!

Вскричал Андерсен, всплескивая руками в воздухе.

– Я где-то их забыл, а они здесь оказались!

– Забыыыыл!

Надсадно простонал Бернар.

– Забыл он... А голову белого медведя ты случайно не забыл?

И с этими словами Шатильон, кое-как вытащив руки из-под навалившихся книг, швырнул голову развалившегося чучела прямо в картографа. Геральд такого точно не ожидал и однозначно встретился бы поближе с небольшими, но острыми клыками северного зверя, если бы не Сальвадор, ловко поймавший сей странный мяч.

– Да ты чего?

Вновь вспылил картограф.

– Я тебе покажу, как чучелами кидаться! Немедленно верни на место все мои инструменты иначе...

Докричать Андерсен не успел. Монтеро положил освободившуюся руку ему на плечо и тихо проговорил.

– Взгляни на шкаф.

После этих слов Геральд осекся и опешил.

– Ты тоже это видишь...

Медленно протянул он.

Сальвадор задумчиво кивнул и сделал шаг навстречу почти опустевшему шкафу.

– Конечно, видит!

Фыркнул Бернар.

– Только вы вместо созерцания помогли лучше мне выбраться!

– Сам справишься.

Зло шикнул картограф, замороженным взглядом буравя шкаф.

Подошедший Сальвадор тоже не горел желанием раскапывать непутевого наследника, предпочтя этому продолжить опустошать полки шкафа.

– Да что с вами такое? Что вы там увидели?

Немного раздраженно, но все же заинтересованно начал вертеть шеей засыпанный Шатильон.

Ответа не последовало до самого того момента, пока Бернар не выкарабкался из-под завала и своими глазами не увидел поразившую ученых картину. А картина эта представляла собой ничто иное как картину. Сквозь опустевшие полки виднелся висящий за шкафом холст. Сложив усилия, нашим героям удалось отодвинуть массивный предмет дорогой мебели. После этого непростого передвижения, Бернар, Сальвадор и Геральд смогли полностью увидеть полотно. На картине был изображен бушующий океан, накатывающий свои волны на высокие угрюмые скалы. А сверху, в ярких всполохах грозового неба, стояла перечеркнутая холодными дождевыми струями темная фигура. Ее силуэт едва виднелся, но в нем можно было различить мужчину с треугольной шляпой на голове. Он, по всей видимости, грозно взирал на бушующие у его ног страшные пенящиеся валы. В правом углу виднелись ровные ряды строчек, гармонично оттененные всполохами небесного электричества. Под аккомпанемент всеобщего молчания, Сальвадор прочел это небесное послание:

В неверный час, меж днем и темнотой,

Когда туман синеет над водой,

В час грешных дум, видений, тайн и дел,

Которых луч узреть бы не хотел,

А тьма укрыть, чья тень, чей образ там,

На берегу, склонивши взор к волнам,

Стоит вблизи нагбенного креста?

Он не живой. Но также не мечта:

Сей острый взгляд с возвышенным челом

И две руки, сложенные крестом.

Пред ним лепечут волны и бегут,

И вновь приходят, и о скалы бьют:

Как легкие ветрилы, облака

Над морем носятся издалека.

И вот глядит неведомая тень

На тот восток, где новый брезжит день;

Сей взор как трепет в сердце проникал

И тайные желанья узнавал,

Он тот же всё; и той же шляпой он,

Сопутницею жизни, осенен.

Но – посмотри – уж день блеснул в струях.

Призрака нет, всё пусто на скалах.

Нередко внемлет житель сих брегов

Чудесные рассказы рыбаков.

Когда гроза бунтует и шумит,

И блещет молния, и гром гремит,

Мгновенный луч нередко озарял

Печальну тень, стоящую меж скал.

Один пловец, как ни был страх велик,

Мог различить недвижный смуглый лик,

Под шляпою, с нахмуренным челом,

И две руки, сложенные крестом.

Сальвадор прочел это небесное послание:

В неверный час, меж днем и темнотой,

Когда туман синеет над водой,

В час грешных дум, видений, тайн и дел,

Которых луч узреть бы не хотел,

А тьма укрыть, чья тень, чей образ там,

На берегу, склонивши взор к волнам,

Стоит вблизи нагбенного креста?

Он не живой. Но также не мечта:

Сей острый взгляд с возвышенным челом

И две руки, сложенные крестом.

Пред ним лепечут волны и бегут,

И вновь приходят, и о скалы бьют:

Как легкие ветрилы, облака

Над морем носятся издалека.

И вот глядит неведомая тень

На тот восток, где новый брезжит день;

Сей взор как трепет в сердце проникал

И тайные желанья узнавал,

Он тот же всё; и той же шляпой он,

Сопутницею жизни, осенен.

Но – посмотри – уж день блеснул в струях.

Призрака нет, всё пусто на скалах.

Нередко внемлет житель сих брегов

Чудесные рассказы рыбаков.

Когда гроза бунтует и шумит,

И блещет молния, и гром гремит,

Мгновенный луч нередко озарял

Печальну тень, стоящую меж скал.

Один пловец, как ни был страх велик,

Мог различить недвижный смуглый лик,

Под шляпою, с нахмуренным челом,

И две руки, сложенные крестом.