Текст книги "Дочь Обратной Стороны (СИ)"

Автор книги: Максим Шторм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Часть первая

ДОЧЬ ОБРАТНОЙ СТОРОНЫ

Пролог

– Дедушка, а откуда приходят кошмары?

– Кошмары?

– Ну да…. Кошмары, ночные страхи, ужасы. Откуда они берутся?

– Ты думаешь, что в мире существует место, где страхи и кошмары живут? Хм…

– Наверно, дедушка. Ну…. Не знаю! Мне кажется, что такое место должно сущ…. существовать, но…. Почему мы о нём ничего не знаем?

– Потому что это место, прибежище всех ужасов и плохих снов, находится не в нашем мире.

– А где?..

– На Обратной Стороне.

– На обратной стороне?

– Да, в мире чудовищ и самых жутких кошмаров, что только возможно представить.

– Дедушка, а чудовища бывают?

– Да.

– Правда-правда?

– Разумеется.

– И тоже в….

– Обратной Стороне. В мире вековечной Тьмы.

– Дедушка, расскажи об этом мире! Ну пожалуйста!..

– Хм, я не думаю, что твоя мама обрадуется, узнав, что я пичкаю тебя на ночь глядя страшилками…

– Она ничего не узнает. Честно-пречестно! Ну, дедушка…

– Ладно-ладно, маленький приставака…. Слушай. Когда-то, давным-давно…. Хм, а ты уже выпил своё лекарство? Живо признавайся.

– Оно горькое, дедушка! И невкусное…

– Так…. Всё ясно, негодник. И чтобы сказала на это твоя мама, а? Мало того, что заставляешь своего деда рассказывать всякие гадости, так ещё и не хочешь принимать прописанные врачами микстуры!

– Врачи могут ошибаться…

– Думаешь, что семилетний мальчик может знать больше о бронхите, чем дипломированный доктор?

– Но это же я болею, дедушка! А вовсе не доктор…

Старик громко, с удовольствием, расхохотался и вытер узловатым пальцем выступившие на глазах слёзы. Прищурившись, он окинул съежившегося под тёплым стёганым одеялом мальчика оценивающим взглядом.

– И в кого ты пошёл такой грамотный, малыш? – в голосе старика сквозили ничем неприкрытые забота и нежность.

– Наверно, в папу, – прошептал мальчик, натягивая одеяло до острого подбородка. Вид у мальчика был крайне нездоровый и болезненный: лихорадочно блестевшие в полумраке комнаты карие глазёнки, свекольный румянец на щеках и сухая бледная кожа. Густые чёрные волосы обрамляли утопающее в мягкой подушке маленькое лицо.

– Возможно…. Но, как бы там ни было, пока не выпьешь лекарство, никаких историй и сказок. И не надо на меня так жалобно смотреть, молодой человек.

В небольшой комнатке, щедро отапливаемой уютно гудящей печкой, было жарко. Очень жарко. Сидящий в кресле подле кровати мальчика старик порядком взмок. Однако он даже и помыслить не мог о том, чтобы подойти к окну и открыть форточку. Вместо этого старик, крякнув, поднялся и, прошаркав к печке, подбросил в яростно полыхающий зев одно из припасённых поленьев. Его внуку необходимо тепло, он должен как следует согреться. А на дворе не май месяц. Как-никак середина февраля. И конец зимы выдался на редкость холодным. Морозы под тридцать градусов прочным ледяным панцирем сковали все окрестные речки, превратили сугробы в неприступные бастионы и скрипуче рисовали на стёклах окон затейливые узоры.

Если бы кто-то рискнул этой холодной неприветливой ночью преодолеть снежные заносы и пройти в самый конец окраинной улочки, то наткнулся на небольшой, сложенный из тесаного камня и укрытый толстым слоем снега домик, с дымящей подобно паровозу печной трубой. И если бы этот кто-то смог найти узкую, очищенную от снега тропинку, он бы приблизился к домику вплотную. И, возможно, смог даже заглянуть в одно из тускло освещённых приглушенным светом керосиновой лампы окошек. Ему оставалось лишь подышать на затянувшую оконное стекло пелену изморози, потереть и заглянуть в комнату. И он бы увидел, как высокий крепкий старик с обильно тронутыми сединой тёмными волосами склоняется над придвинутой поближе к печке кроватью. Старик протягивает приподнявшемуся на локте маленькому мальчугану ложечку с каким-то питьём. Мальчик послушно глотает, смешно морщится и откидывается на подушку. Старик заботливо поправляет сползшее, было, с кровати одеяло и прикладывает большую ладонь ко лбу мальчика…

Но в эту морозную, бликующую яркими звёздами и отражающими их свет хрустальными гранями снега, ночь никто не желал бесцельно бродить по улицам. И тем более подходить к этому, в общем-то, заурядному, равно как и десятки других, домику. А зря…. Этот кто-то мог услышать уйму интересного. Он мог услышать рождение Истории. Истории, начало которой было способно изменить многое. Не всё, но жизнь некоторых людей. А это, согласитесь, уже не мало. Этот несостоявшийся ночной гость мог услышать то, о чём многие позабыли, а некоторые и не догадывались…

Вытерев ложечку чистым носовым платком, старик кивнул и бодро произнёс:

– Ну вот и молодец. Настоящий мужчина. Все твои знакомые девочки могли бы тобой гордиться.

Мальчик скривился, как будто неприятная для него процедура с лекарством повторилась.

– У меня нет знакомых девочек, дедушка. Я с ними не дружу…

–Почему? – удивлённо вскинул мохнатые брови старик, усаживаясь обратно в кресло.

– Они все противные, – сделав «большие» глаза, поделился с дедом мальчик. – Постоянно смеются и шепчутся за спиной…

– А ты не думал, что они так себя ведут, потому что ты им нравишься, и они хотят привлечь твоё внимание? – тонкие губы старика тронула улыбка. Улыбнулись и его порядком выцветшие, но всё ещё острые и пронзительные голубые глаза.

– Дедушка! – возмущённо пискнул мальчик. – Мы отвлеклись, деда. Ты обещал рассказать про Обратную сторону. И нам лучше поторопиться, пока мама не вернулась. Ей и вправду не понравится, если она услышит…

– Устами младенца глаголет истина, – вздохнул старик, складывая ладони на животе. Наклонив голову набок, словно к чему-то прислушиваясь, он на какое-то время замер. В комнате повисла зыбкая тишина, разбавляемая треском сгораемых в печке дров и морозным шёпотом кусающей стены дома ночи…. Мальчик затаил дыхание, с немым восторгом и обожанием глядя на деда, не желая нарушать этот миг священнодействия. Дедушка так всегда делал, прежде чем что-нибудь рассказать. Если он задумался, глядя перед собой затуманившимся взором и склонив к плечу голову, значит, скоро будет История.

– Давно это было. Очень давно. В ту пору, когда Землю населяли самые разные удивительные существа. Существа, обитающие на земле, под землёй, в воде и воздухе. И жили все в дружбе и согласии, в гармонии с природой, что дала им жизнь и в мире друг с другом. И не было тогда промеж них зла и корысти. Не знал тогда никто, что значит Тьма, потому что все были созданиями Творца, а Творец даровал свои детям лишь Свет.

Но не бывает добра без зла, как не возможен и Свет без Тьмы…. Никто уже не знает, когда это началось, и как первые ростки зла пустили корни в душах созданий Творца. Кто посеял первые семена Тьмы? Кем был этот безумец? Некоторые склонны утверждать, что во всём случившемся виноват родной брат Творца, имя которого было проклято ещё на самой заре времён…. Иные думают, что в зарождении Тьмы виноваты младшие дети Творца – люди. Эти неуёмные, нетерпеливые, яростные создания, чей век скоротечен и недолог…. И потому люди всегда стремятся достичь всего и сразу, не задумываясь о последствиях…. Слепые, неразумные младшие…. Одним словом – дети! Но зачастую именно в неокрепших восприимчивых детских душах и рождается Тьма. Зло живёт искушением, за счёт чужих жизней, подтачивая волю и разум порабощённых им. Толкая своих рабов на ужасные деяния.

Как бы там ни было, началась война. Чудовищная и кровопролитная. Война, нарушившая привычный ход вещей, война, едва не опрокинувшая мир в Бездну. Война, ужаснувшая Творца. Лик земли корчился в страшных мучениях, бурные реки вместо вод несли потоки крови, в пустынях вырастали горы, сложенные из черепов и костей. Гарь от сжигаемых трупов застила небо, на несколько лет погрузив мир в вечную мёртвую ночь. Брат шёл на брата, друг убивал друга, стёрлись границы между разумом и безумием, нарушились все моральные устои и принципы. Люди перестали отличаться от зверей, жители вод, лесов и гор рвали близких соседей на части…. То было воистину страшное и ужасное время. Время, когда чётко обозначились рамки между Светом и Тьмой, добром и злом. И те, в ком было больше от Творца, очнулись, словно от кошмарного сна, осознав, что же они наделали…. И разжали они скользкие от крови ладони, роняя затупленные клинки на обездоленную иссохшую землю. И обратили они лица к небу и открыли свои души и полились на них благодатные слёзы Творца, вымывая из сердец и мыслей гнев и ненависть…

– Дедушка…. Мне страшно! – закутавшись в одеяло почти с головой, так что наружу выглядывал лишь кончик любопытного носа, заговорщицки прошептал мальчик. – Только никому не говори, что я испугался, как сопливая девчонка.

– Ну, на данный момент сопливый у нас всё-таки ты, – рассудительно сказал старик, протягивая внуку носовой платочек. Дождавшись, пока мальчуган послушно высморкается, старик откинулся на спинку кресла и усмехнулся. – В страхе нет ничего плохого. Не стыдно бояться. Важно не поддаваться страху, не позволить ему завладеть тобою. Страх сам по себе штука беспомощная и эфемерная, но не стоит забывать о том, что он, страх, является одним из зёрнышек Тьмы. Нельзя покоряться ему. С ним надо бороться. Всегда.

– Я буду. Обещаю, – приглушенно пробубнил из-под одеяла мальчик. – А что же было дальше, дедушка?

– А дальше... Дальше сам мир разделился на две части. И больше никогда не был таким, как прежде. Изменился мир, изменились жители, что его населяли. Дети Творца тоже… разделились. Так появились Светлые и Тёмные существа.

– Ты имеешь в виду добрых духов и чудовищ, деда?

Старик пожал затянутыми в тонкую клетчатую рубаху плечами.

– Что ж, можно и так сказать. Поскольку не все смогли прозреть. Некоторые так и остались под властью безумия. И они, и их потомки были обречены до скончания веков нести на себе печать зла и ненависти. Ненависти ко всему доброму и светлому, к тому, чего они лишились раз и навсегда. Да, малыш, с тех самых пор они стали зваться чудовищами, монстрами. И в новом, возрождающемся после войны мире, для них более не стало места. И они ушли.

В полумраке комнаты отчётливо блестели возбуждённые глазёнки зарывшегося под одеяло мальчика.

– А добрые духи? Что стало с ними?

– Похоже, привычка перебивать досталась тебе от матери, – проворчал старик, бросив мимолётный взгляд на настенные часы. – Вот скоро она вернётся с работы и всыплет мне по первое число, если услышит хоть слово…. А поскольку ты меня часто перебиваешь, я не успею закончить до её прихода. Терпение – это одна из добродетелей божьих, малыш.

– Я тебя не выдам, дедушка, – с придыханием шепнул мальчик. – Только продолжай, пожалуйста. Ну уж очень интересно, хотя и страшненько тоже…

– Так на чём мы остановились? А?

– На добрых духах! Они остались?

– Конечно остались! Куда же без них? Многие из первых детей Творца остались в нашем мире, вместе с людьми. Они живут среди нас. Просто мы их не видим. Но постоянно ощущаем их присутствие. Они везде и во всём, понимаешь? Это духи лесов, полей и гор. Это феи и эльфы, гномы и домовые, дриады и единороги…. В нашем мире осталось волшебство и магия, добрые сказки и прекрасные сны. Всё лучшее, что было в старом, первозданном мире. До Великой войны.

– И даже дух Рождества?!.

– И даже дух Рождества, – с трудом спрятал улыбку старик, пытаясь выглядеть предельно серьёзным и собранным. – Так вот…. Мир поделился на две части. Невидимая граница установилась между мирами. Между нашим миром и другим. Тем, что нарекли Обратной Стороной. На Обратную Сторону перешло всё то, что выросло на щедро посеянных семенах зла – безумие, разрушение, ужас, кошмары, страх, а так же их носители. Те, кто изменился до неузнаваемости, отринув Творца и надев маску зла. Те, кому не суждено было стать прежними. И об этих существах лучше действительно не говорить. Особенно ночью и особенно с маленькими мальчиками!

Вжавшись в подушку, мальчик восторженно смотрел на замолчавшего старика. Вот уж точно никто не мог рассказывать такие занимательные истории, как его дед. Вот только мама почему-то всегда ругается, когда дедушка рассказывает ему сказки. Говорит, что ничему хорошему они не научат. Странно…. Разве могут сказки научить плохому? И ещё…. Мальчик нахмурился, неосознанно копируя манеру деда.

– Дедушка, но если всё зло ушло на Обратную Сторону, то почему в нашем мире так много плохого? Почему нам снятся кошмары, и почему мы боимся?

– Верно подметил, малыш. Да, зло ушло, но тень его осталась. Остались места, где семена зла слишком уж сильно укоренились в своё время. И наконец, создания Обратной Стороны много-много лет тому назад нашли способ проникать в наш мир, минуя границу. Зло, гонимое жаждой мести и разрушения, периодически наведывается к нам. И, к сожалению, всё чаще и чаще. Обратная Сторона очень тесно соприкасается с нами. Она невидима, неосязаема, но она рядом, достаточно протянуть руку….

Старик вытянул руку в направлении полыхающей печки. Отбрасываемая в свете горящей на столе лампы тень кривой изломанной линией заплясала по заштрихованной сумраком стене. Мальчик как загипнотизированный следил за вытянутой рукой деда, невольно ожидая, что вот ещё немножко и сухие узловатые пальцы уткнуться во что-то невидимое, упругое, в незримую пелену, делящую комнату пополам…

– Но мало кому дано заглянуть за эту границу. И совсем немногим даровано Творцом ходить между мирами.

– Дедушка, ты хочешь сказать, что некоторые люди могут попасть на Обратную Сторону? – едва не задохнулся от собственной идеи мальчик.

– Да. Это очень редкий дар. И встречается он не чаще, чем четырёхлистный клевер. В те времена подобных людей было больше, а сейчас их почти не осталось. Древние назвали их Ходящими.

– Ходящими?..

– Ходящими. За способность ходить на Обратную Сторону. Запомни, малыш – потому в нашем мире столько зла, что чудовища могут, пусть не везде и не всегда, но могут проникать в наш мир, насылать дурные сны и проклятия. Это надо знать. А вот мы, живущие с этой стороны, лишены возможности путешествовать меж мирами. На это способны только Ходящие.

– А что делают эти ходящие?

– Ну…. Ходящие ходят туда и обратно! Ха-ха! А ещё защищают людей и светлых созданий от зла по обе стороны границы. В этом их призвание и смысл жизни. Это их долг, как наделённых высшей благодатью Творца.

– Дедушка, я тоже хочу быть Ходящим! – так и подскочил с постели мальчуган, скидывая с худенького тельца стёганое одеяло. – Я тоже хочу убивать чудовищ и защищать людей!..

Старик поспешно положил свои крепкие широкие ладони на плечи мальчика и решительно уложил его обратно в кровать.

– Эк, ты разогнался, дружок! Убийца чудовищ, это ж надо. Вот узнает об этом мама, и она станет убийцей дедушек.

– Ты что, боишься её? – выдохнул мальчик. – Она ж твоя дочка! Это она должна бояться тебя. И слушаться.

– Пока что ты слишком плохо знаешь женщин, – улыбаясь, сказал старик. – Ну всё, хватит, пожалуй, на сегодня. Тебе надо постараться заснуть. Час уже поздний. И я хочу, чтобы, когда вернётся твоя мама, она слышала не наш разговор, а твой спокойный храп.

– Я не храплю, дедушка! Я Ходящий!.. Расскажи ещё, ну пожалуйста!..

– Всё-всё, на сегодня больше никаких сказок. Спать и точка. Убивать монстров будешь во снах. Во сне можно победить кого угодно. Любой, даже самый страшный кошмар, что приходит с Обратной Стороны.

– Почему?

– Потому что во сне ты дома, на своей территории. А дома и стены помогают. Стены твоего разума. Запомнил?

– Ага…. Но больно мудрено как-то…. Ой, чуть не забыл, дедушка!

– Ну что, неугомонный?

– А как звали брата Творца? Ну, того, что якобы развязал войну и посеял семена зла на земле?

Старик замер, словно опять что-то услышал. Повернул голову к окну и на секунду смежил веки. Ночь была тихой, безветренной, без единого шороха, и мальчик мог поклясться, что дед слушает воспоминания…

Повернувшись к внуку, старик наклонился и прикоснулся губами к сухому воспалённому лбу мальчика.

– Спи, малыш, спи.

– Ну деда…

– Его звали Хаос. А теперь спи. Всё, спокойной ночи.

– Спокойной ночи, дедушка, – мальчик улыбнулся и повернулся на бок, подтягивая к животу коленки. Хаос…. Какое странное имя…. Но мальчуган знал, что оно означает.

Разрушение.

Широко зевнув, мальчик закрыл глаза. Видения, одни ярче и причудливей других, тут же набросились на его гаснущее сознание. Он засыпал, всё глубже проваливаясь в подкравшийся сон. Он заснул, и ему приснилась волшебная сказка. Самая добрая и светлая. Лучшая на свете. И он не боялся.

Часть 1

Корин в нерешительности остановился. Перед ним, теряясь в наползающих сумерках, простиралась чёрная, безбрежная гладь озера. Вода в нём была настолько чёрной, что даже покрывающая озеро корка толстого монолитного льда и та была тёмной, как вороново крыло. Чёрный лёд, скрывающий под собой добрых два десятка футов холодной мрачной глубины. Корин не боялся провалиться и ухнуть с макушкой под воду. Он знал, что в это время года лёд на Чёрном озере наиболее прочен и способен выдержать куда больший вес, чем субтильный тощий юноша в поношенной одежде с небольшой котомкой за плечами.

Корин боялся, что не успеет вернуться в деревню до окончательного наступления ночи. Он и так сегодня зашёл слишком далеко. Не стоило ему углубляться в лес. И ведь понимал же, что стемнеет очень рано, а на обратный путь всегда уходит больше времени. Натруженные ноги слушаются с большой неохотой, а продрогшие пальцы норовят свернуться калачиком в давно прохудившихся, не раз штопаных валенках. Корин порядком продрог и устал, изо рта вырывалось надсадное дыхание, превращавшееся на морозном стылом воздухе в облачка белесого пара. Он спешил домой. И надеялся успеть переступить границу Тёмного Удела до того, как на ночном небе взойдёт полная, отливающая багрянцем луна.

Он знал, что если пойдёт напрямик через озеро, то здорово сократит себе дорогу. Но путь по скользкому, местами покрытому тонким слоем обманчивого подлого снега, льду имел один существенный недостаток. По льду Корин не сможет при всём желании двигаться с прежней скоростью. Лёд – это не проторенные в сугробах дорожки и не надёжная земля. А если не приведи Творец, он всё-таки замешкается и не успеет, и ОНИ учуют его, когда он будет на середине озера? Что тогда? Корин сдвинул на затылок вязаную шапку и невесело шмыгнул покрасневшим распухшим носом. Он будет обречён. Вряд ли он успеет добежать до поросшего густым камышом берега и спрятаться. Да и то, начистоту говоря, камыши слабая защита от НИХ. Кого он обманывает…. Если ОНИ учуют тебя в ночь, когда на небе сияет полная луна, то тебя уже ничто и никто не спасёт. Прячься не прячься, но тебя выследят. Выследят и убьют. Корин натужно сглотнул. В последнее время ОНИ стали невероятно опасны. ОНИ даже набрались наглости подходить к окраинам Тёмного Удела. Раньше такого не было. Даже во время полной луны ОНИ не покидали лес. Но несколько месяцев назад всё изменилось. Корин поневоле задумался, когда же ИХ впервые приметили на подступах к деревне…. По всему выходило, что уже год почти как. Юноше иногда казалось, что ИХ что-то влечёт в деревню. Что-то манит. И не только запах живой, бурлящей в венах человеческой крови.

Натянув шапку на уши, он смерил кажущееся безграничным ледяное пространство Чёрного озера и, сплюнув, сделал первый шаг. Споря с самим собой, он только теряет время. Хорошо, что его не видит отец. Иначе бы Корин уже выхватил по самые не хочу. Пространные размышления и внутренние диалоги в Тёмном Уделе не приветствовались. Все жили по принципу – меньше рассуждай, больше делай, авось и проживёшь подольше. А много думать вредно для здоровья в самом прямом смысле этого слова.

Может поэтому у него и не срастается с девчонками? Потому, что он слишком много думает? Думает вместо того, чтобы действовать? Пытается найти общую нить для разговора, нащупать тему, интересную собеседнице…. Дурак он всё-таки. Другие парни в таких случаях, вместо пустопорожней брехни, предпочитают шуровать грязными потными ладонями под юбками попискивающих в притворном смущении девиц. К слову, зачастую таких же грязных и потных. Проклятье! Мысленно дав себе могучего пинка, Корин зашагал гораздо быстрее, при этом не забывая аккуратно ставить ноги и опираться на всю ступню разом. Поскользнуться и упасть, да ещё и умудриться вывихнуть себе ногу хотелось меньше всего. М – да…. Пожалуй, его знакомые в чём-то и правы. Он слишком много думает.

Корин успел проделать большую часть пути, несколько минут назад пройдя середину озера. Лесная чащоба осталась позади за спиной, а впереди уже можно было различить загорающиеся во мраке огоньки внезапно ставшей такой родной и близкой сердцу деревни. В воздухе разлились сочные запахи сгораемых в печках душистых смолистых дров. Глаза юноши уже различали на фоне почерневшего неба пыхтящие сизым дымом печные трубы. Голубые глаза Корина защипало. Он едва не заплакал от отчаяния и бессилия. Он всё-таки не успел. В том-то всё и дело, что огоньки в окошках стали так отчётливо видны, потому что светились в сгустившейся тьме. Корин едва не остановился, но, сжав зубы, заставил себя ещё быстрее передвигать ногами. Идти было скользко, снег так и норовил вырвать у него из-под ног ледяную твердь, но Корин упрямо двигался вперёд. Он проморгался, слишком поздно заметив, что вокруг разливается серебристое мертвенное марево, подсвечивая чернильную гладь скованного льдом озера. В глотке юноши моментально пересохло. Несмотря на мороз и зимнюю одежду ему стало жарко. Чертовски жарко.

Ночь застала его в пути, когда до озёрного берега оставалось немногим более сотни шагов, а до спасительной границы Тёмного Удела около трёхсот. На чёрном небе тускло засияла огромная луна, словно в насмешку услужливо озаряя Корину дорогу.

Он едва не сорвался на быстрый суетливый бег и с большим трудом сдержал сами собой рванувшие с удвоенной скоростью ноги. Спокойно, спокойно, судорожно выдохнул сквозь стиснутые до боли зубы Корин. Он почти дошёл. Тонкая корочка снега вкусно хрустела под валенками, обжигающий морозный воздух, разойдясь не на шутку, кусался за щёки и нос. Перед напряжённо вглядывающимися вдаль глазами маячила стена высокого густого камыша. Главное, добраться до берега. Дальше он выйдет на тянувшуюся из деревни к лесу дорогу и побежит. Так побежит, как не бегал ещё никогда в жизни. И уж тогда его никому не догнать. Даже ИМ. И пусть луна сколько ей угодно смотри ему вдогонку. Губы юноши начали против воли растягиваться в торжествующей улыбке. Он уже представлял, как вбегает в деревню и мчится по заснеженным улицам к своему дому. Как взлетает на дощатое крыльцо, сразу перескакивая через все три ступеньки и стянув варежку, колотит кулаком в дверь, крича, что он вернулся из леса, что он успел, и что рисковал не напрасно, что он насобирал достаточно….

Темноту зимней морозной ночи прорезал высокий звериный вой, прозвучавший в нарушаемой лишь хриплым дыханием Корина тишине особенно жутко и уныло.

Душа Корина моментально ушла в пятки, подмышки вспотели, он споткнулся на ровном месте и едва не упал. Сердце подскочило куда-то вверх, под самое горло, грозя удушить. Корин захрипел и припустил изо всех сил, наплевав на ледяную гладь озера и скользкие подошвы валенок.

Он не знал никого, кто, услышав за пределами деревни лунной ночью ИХ вой, остался в живых. Говоря начистоту, шансов у него почти нет. А он уже размечтался, слюни и сопли развесил. Дурак! Ну какой же он чёртов ДУРАК! Корин едва не зарыдал в голос. А потом…

Потом он-таки поскользнулся и упал.

Корин пропахал носом длинную борозду в покрывающем чёрный лёд тонком снежном насте и зашипел от боли, как рассерженный кот. Из глаз так и брызнули обидные слёзы. Он лежал, почти не дыша, боясь даже пошевелиться, чтобы неосторожным движением не выдать своего присутствия. Юноша понимал, что поступает глупо, поскольку на открытом пространстве под луной представляет из себя превосходную мишень. И к тому же ОНИ найдут его по запаху. Запаху страха и пота. Он всё знал и понимал, но заставить себя пошевелиться уже не мог. Он сильно устал и замёрз. И он очень сильно боялся.

Вой повторился. Жуткий, унылый, вгоняющий в сердце первобытный ужас. Корин невольно зажмурил глаза, распластавшись на льду, как выброшенная на берег моря медуза. Заплечный мешок неловко сбился во время падения и теперь давил ему на затылок. Но Корину уже было всё равно. Он задумался, можно ли бояться ещё больше, чем сейчас. Что будет, когда ОНИ до него доберутся? Сможет ли он испугаться ещё больше? И сможет ли сохранить штаны сухими? Впрочем, сухость штанов к тому моменту не будет иметь ровным счётом никакого значения. Вой повторился в третий раз. Уже совсем близко. В голосе невидимого пока зверя Корину послышался проснувшийся азарт. И ещё голод. И плохо скрываемое торжество. Так и есть. Они учуяли его.

Ему не уйти. Даже если бы он был полон сил и уже мчался со всех ног, а не валялся, уподобившись снулой рыбине, он бы далеко не убежал. Корин обречённо стиснул зубы, оттолкнулся варежками ото льда и опёрся на коленки. Уставившись вниз, Корин увидел, что снег покрывают какие-то бурые капли. Он стянул варежку и осторожно ощупал пальцами нос. Дёрнувшись, Корин негромко ругнулся. Эти бурые пятнышки были кровью, натёкшей из его разбитого носа. Стылый зимний воздух почти моментально заморозил кровоточащие ноздри и притупил боль. Корин с шумом задышал через рот. Ночная стужа тут же обожгла горло, и он невольно закашлялся. Поспешно прикрыв рот, Корин застыл.

Он услышал шаги.

Кто-то шёл по льду, приближаясь к нему со спины.

И этот кто-то его не боялся. Похоже, он не боялся никого.

Даже ИХ.

Почему Корин так решил? Да потому что неизвестный приближался спокойной размеренной поступью, не спеша и уверенно. Как человек, знающий, что ему нечего бояться. Или…. Юноша нахмурился, не отваживаясь, однако, обернуться и посмотреть. Или как несчастный недотёпа, не подозревающий, чем грозит лунная зимняя ночь в окрестностях Тёмного Удела для одиноких припозднившихся путников.

Шаги приближались. Корин облегчённо перевёл дух. Недотёпа там или нет, но звук шагов был явно человеческим и одно это уже радовало. ОНИ ходили не так. Шлёпанье лап по льду заметно отличается от звука сапог, со скрипом давящих снег.

Корин одним рывком вскочил на ноги и суетливо поправил котомку, подтянув переброшенный через плечо кожаный ремешок. Он по праву гордился своей котомкой. Она была из прочной непромокаемой парусины с ремнём из настоящей кожи. Мало кто из детей в деревне мог похвастаться подобной роскошью. Котомку ему подарил в прошлом году отец, когда понял, что его сын достаточно вырос и сможет сам, без сопровождения взрослых ходить в лес. Тогда Корина распирала гордость. Ещё бы, отец буквально признал его мужчиной. Сейчас же Корин почему-то чувствовал себя донельзя жалким и потерянным…

Шаги прекратились. Некто остановился. Корину стало не по себе. Он сквозь куртку и растянутый, достигающий бёдер свитер чувствовал, как его спину буравит тяжёлый, под стать шагам, изучающий взгляд. По спине юноше потекла струйка пота. Что ж, если он выберется из всей этой передряги живым и невредимым, простуда ему обеспечена. Он стал мокрым, как угодившая в лужу мышь. Для мороза он превратился в лёгкую добычу. Как и для НИХ. Но, может не всё так плохо? Вдруг этот человек, кем бы он ни был, послан Творцом, чтобы спасти его, непутёвого юнца?

Дивясь собственной храбрости, Корин крутанулся на пятках, поворачиваясь к молчаливо замершему человеку и…. Чуть было повторно не шлёпнулся на лёд.

ТАКОГО Корин не видел ни разу в жизни. И, собственно, не представлял, что когда-нибудь увидит. Для юноши, никогда не покидающего пределы родной деревни и окрестностей, подобное зрелище могло привидеться разве что во сне. Нигде и никогда, даже в изредка наведывающихся в Тёмный Удел ярмарках и бродячих балаганах он не видел подобного. Человек, что неподвижно замер в нескольких шагах от него, был словно не от мира сего. По крайней мере, не от мира, в котором обитает он, поправил себя Корин. Кто знает, как выглядят люди в Великих Городах… Может, именно так, как этот человек?

Человек был высок, выше шести футов ростом, худощав и поджар. Длинные чёрные волосы падали на широкие плечи, оттеняя бледное вытянутое лицо со сжатыми в тонкую строчку губами, резко очерченными скулами и волевым подбородком. Впалые щёки и подбородок незнакомца покрывала недельная щетина. Призрачного лунного света вполне хватало Корину, чтобы рассмотреть странного человека во всех подробностях. У него были выразительные брови и острый ястребиный взгляд тёмных глаз. Сходство с ястребом усиливалось за счёт длинного прямого носа и хищного выражения самих глаз. Корину стало не по себе. На него ещё никто так не смотрел. От человека веяло такой мощью и силой, что хотелось упасть перед ним на колени. Корин понял, что незнакомец очень, очень опасен. Нет, это не глупый недотёпа. Он действительно настолько уверен в себе, насколько выглядит.

Юноша растерялся. Он, право, не знал, как себя вести. Корин догадывался, что в сравнении с этим человеком выглядит последним оборвышем. В своих-то латаных валенках и драной куртке!

– Привет.

У Корина чуть ноги не подкосились. Чтобы такой представительный господин да первый с ним заговорил? Да ещё так запросто? «Привет» ... И вполне нормальным, лишённым повелительных и высокомерных ноток голосом, каким приветствуют равных себе! Корин ушам своим не поверил.

–Э-э-э…. Вечер добрый, господин…

Незнакомец издал негромкий смешок, словно его изрядно позабавили слова Корина. Губы высокого мужчины искривились в полуулыбке. Корин подумал, что вряд ли этому ночному страннику больше тридцати лет.

– Меня зовут Эрик. Ты часом не из Тёмного Удела родом?

Корин несколько секунд тупо таращился на него, понимая, что и взаправду выглядит вылитым деревенским дурачком!

– Да, господин. Именно оттуда. Я живу в Тёмном Уделе вместе с отцом, матерью, Джесси и Лиром. Это мои младшие сестрёнка и брат, господин…

Незнакомец, скрипнув кожей перчаток, заложил большие пальцы за широкий, проклёпанный ремень. Корин подумал, что, должно быть, этот ремень стоит больше, чем их семейный дом вместе со всем барахлом и нищенскими сбережениями, спрятанными в кладовке под половицей. Отец почему-то думал, что Корину неизвестно местоположение их «запаса на чёрный день».

– Вон оно как…. Что ж, будем считать, что мне повезло. Не проводишь, приятель? Поможешь найти приличный постоялый двор? За мной не заржавеет.

– П-почту за честь, господин, – начал заикаться Корин, мысленно проклиная свою робость. Ну уж очень важным выглядел этот мужчина. И…. И он был воином. Иначе и быть не может. А кем ещё может быть человек, таскающий за плечами такой здоровенный меч?