Текст книги "Акт возмездия"

Автор книги: Максим Михайлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 23 страниц)

За дверью оказалась кладовая. Грубо сколоченные деревянные полки вдоль стен были завалены коробками с яркими этикетками, на скорую руку сбитыми из неструганных досок деревянными ящиками и туго набитыми полиэтиленовыми мешками. Илья осмотрелся. Ага, действительно, то, что нужно. От общего зала с клиентами кладовую отделяла тоненькая стенка, сложенная в один кирпич. Завалить ее имеющимся количеством взрывчатки не составляло труда. Ну а куски кирпичей и бетона сработают не хуже снарядных осколков. Отлично! То, что доктор прописал! Чтобы придать заряду эффект направленного взрыва, размещать его следовало в углу. Вот как раз и мешки, подходящие для "подушки", рядом стоят! Все в цвет!

Илья протиснулся между двумя стеллажами, аккуратно, стараясь не делать резких движений, стянул с плеча несерьезный, ярко раскрашенный рюкзачок, таящий в себе несколько килограммов концентрированной смерти, и поставил его на пол, почти нежно прижав к шершавому телу стены. Теперь "подушка". Ах, как неудобно ворочать тяжелые пятидесятикилограммовые мешки, когда у тебя полноценно работает только одна рука. Ни поднять груз, ни закинуть его на плечо, или спину Илья не мог. Приходилось подтаскивать мешок, волоча его по полу. Впрочем и понадобилось-то их всего три штуки… Однако и такое количество далось ему неимоверным трудом… Инвалид, что поделать… Он болезненно скривился, когда последний мешок придавил неловко подсунутую под него искалеченную руку. Протез неприятно шевельнулся в креплениях, проехавшись по чувствительной культе. Ничего. Сегодня они заплатят и за это тоже… Сегодня итоговый день… Время платить по счетам… Все заплатят за все…

– Что вы делаете? Как вы сюда вошли?

Мелодичный девичий голос ударил в спину нотками еще неосознанной, смутной тревоги. Илья пружинисто развернулся, выпустив из пальцев тот самый, последний мешок. Развернулся готовый защищаться или нападать, смотря по обстоятельствам. Эх, совсем ведь чуть-чуть не успел! Обидно…

Тонкая молоденькая девушка, та самая, что так ловко резала овощи на кухне, застыла в дверях. Лицо удивленное и растерянное, но еще не испуганное, еще не сообразила, что происходит, не поняла… Еще бы, вот так привычно забежать в кладовую за какой-нибудь мелочью типа крупы, или внезапно закончившейся соли, и вдруг обнаружить там чужого мужика, которому здесь абсолютно нечего делать. Любой растеряется. Теперь главное не упустить этот короткий миг. Не дать ей осознать, что происходит что-то неправильное, опасное…

– Все хорошо, девочка… Ты не бойся, все хорошо… – хрипло пробормотал Илья, делая широкий шаг вперед. – Только не кричи… Не кричи… Не надо…

И улыбнулся видя, как меняется ее взгляд по мере того, как вползает в него страх, стылое понимание того, что привычный безопасный мир рухнул, исчез туманным миражом, уступая место новой жестокой действительности… Понимание того, что это Смерть смотрит сейчас на нее… Смерть говорит с ней… А она уже ничего, ничегошеньки не может сделать, не может ничего изменить…

Илья видел как расширились ее зрачки, как поднялась грудь набирая воздуха для отчаянного крика… Но в тот момент, когда она уже готова была закричать, его пальцы жестко легли на ее горло, стискивая привычно и уверенно, так чтобы пережать трахею…

Железяку дурные предчувствия мучили еще с самого утра. Да что там с утра, ему изначально весь разработанный Залесским план казался сумасшедшей авантюрой. Ишь, птеродактиль, резонансную операцию ему подавай! Орденок старому хрычу мерещится, не иначе. А то, что любая случайность может поставить все под удар, да так, что не одна карьера поломается окончательно и бесповоротно, это ему невдомек. Да что там карьера! Люди могут погибнуть. Причем столько, сколько при иных терактах никому и не снились! Нашел с кем оперативные комбинации разыгрывать! Это ведь реальные убийцы, причем идейные, уверенные на все сто процентов в своем праве убивать, уверенные в своей правоте, идущие на кровь легко, без малейших колебаний. А тут еще один из них так нелепо погиб при задержании. Железяка отлично помнил, как дрожал и рвался в телефонной трубке голос Мещерякова. Эх, надо было тогда, кончено, встретиться с ним лично. Повидаться, все обсудить, постараться успокоить… Чтоб в разговоре пар выпустил… не держал в себе, не копил… Надо было… Да чего уж теперь… Побоялся, честно говоря… нет не мести, не нападения… Просто по-человечески не хотел смотреть в глаза человеку, которого пусть невольно, но обманул, явившись причиной гибели его друга.

– Десятый, это третий, – ожила засунутая в карман джинсовой куртки портативная рация.

– На приеме, – Железяка отошел в сторонку, за какие-то ларьки, чтобы не привлекать лишнего внимания, так и снующего вокруг рыночного люда.

– Груз на точках. "Коля" привез сам. Больше никого не было. У точек активности чужих не зафиксировано.

– Понял тебя, понял… – отжав тангенту рации, Железяка от души выматерился.

Вот оно, блин, начинается. Не зря с самого утра чуйка предупреждала, что какая-то подляна обязательно будет. Не зря говорится, что жопа старого вояки чувствительнее любого барометра. Почему "Коля" привез груз в одиночку? Договаривались ведь, что должен замазать как можно больше своих… И если детонатор каждому в руку не сунешь, то во время доставки можно было мотивированно задействовать всех. Разгрузка-погрузка, охрана, контроль… Да сотню важных поручений можно было под эту марку придумать. Любое количество людей подписать на их выполнение. А в итоге каждому уже нехилая статья ломится за одно только участие в доставке взрывчатки к месту действия. На этом ведь и строился весь расчет! На взятии с поличным и реальных, закрепленных свидетелями обвинениях! Ну и как это все теперь прикажете понимать?

– Третий, где сам "Коля"? Слышишь меня? Где "Коля"?

"Колей" они между собой называли Мещерякова. Оперативный псевдоним для объекта обычно подбирают, отталкиваясь от какой-то его характерной черты. В данном случае ряд ассоциаций оказался довольно предсказуемым: бывший оперативник – коллега – Коля… Смеялись еще потом… Но вот, нормально прижилось…

– Вышел из нашей зоны, в сторону пятого. При себе имел груз, – шипя и треща помехами профыркала рация.

– Мать вашу! – уже откровенно не сдержался Железяка. – Что еще за груз?

– Рюкзак средних размеров. Внутри что-то есть… На глаз весом три-пять кило…

– Почему не досмотрели?

– Указаний не было… – после секундного раздумья обиженно отозвался третий. – Велено было не обострять, а он сразу бычить начал… Мы же…

– Мы же! – зло передразнил запинающегося третьего Железяка. – Я же! Он же! Жопа, короче! Пятый! Пятый! Слышишь меня?

– Ответил, пятый.

– "Коля" у тебя?

– Нет.

– Блядь! – Железяка с досадой скрипнул зубами.

– Не понял?

– И не надо… Внимание всем. Усилить наблюдение за секторами. При появлении в поле зрения "Коли" немедленный доклад. Как поняли меня?

– Третий принял… Пятый понял… Первый принял…

– Десятый, какие указания по точкам?

Ах да, совсем забыл. Псевдовзрывчатку уже развезли по торговым палаткам. Железяка глянул на часы. До условленного времени подрыва оставалось сорок минут.

– Внимание всем. Убрать людей с точек в безопасную зону. Наблюдение продолжать. О замеченной активности чужих докладывать немедленно.

– Принято…

Сунув умолкшую рацию обратно в карман, Железяка выбрался из уютного закутка, оказавшись как раз напротив одной из заряженных точек. Как раз в этот момент из раскрашенной легкомысленными синими полосами торговой палатки бочком выбиралась дородная женщина в синем фартуке.

– Петр Иванович, вы за моим товаром пока не посмотрите? Мне бы тут отойти на минутку, – кокетливо улыбнулась она соседу напротив.

Торговавший с земли всякой бэушной рухлядью испитой мужик, согласно кивнул.

– А ежели покупать чего будут?

– Ой, скажите, чтоб попозже подошли. Хорошо?

– Смотри, а то я бы и сам чего надо продал?

– Нет, Петр Иванович, спасибо большое, но не нужно. У меня там весы по-особому настроены, вы не разберетесь…

– А ну тогда ладно… Иди уже… – согласился мужчина и чуть отвернувшись добавил в сторону, так чтобы женщина не расслышала. – Воровка чертова…

Торговка, еще раз благодарно улыбнувшись, растворилась в рыночной толпе.

– Второй, эвакуация проведена, – тихонько всхлипнула в кармане Железяки рация. – Наблюдение веду, чужих нет.

– Первый, эвакуация проведена. Чужих нет… Третий, эвакуация проведена, чужих нет…

Доклады следовали один за другим. И чем дальше, тем мрачнее становился Железяка. Операция выходила из-под контроля. Никто из подрывников не засветился на точках, никого из них не зафиксировали во время доставки взрывчатых веществ на рынок. А это значит, что пока предъявлять потенциальным фигурантам будущего громкого дела нечего. Даже если сейчас и произойдут обещанные взрывы, то пришпилить к ним удастся разве что одного только "Колю", а это как раз и не нужно. Да и где, кстати, сам Мещеряков, куда его понесло и что за груз находится в его рюкзачке? Похоже, в этих вопросах и таился ответ на все неожиданные странности пошедшей в разнос операции. Увы, достаточным количеством оперативников для перекрытия всего рынка Железяка не располагал. Такая задача просто не ставилась изначально, предусматривалось только наблюдение за точками предполагаемых подрывов. Да и не хотели лишний раз насторожить потенциальных клиентов. Мало ли… Могли ведь кого-то из сотрудников расшифровать или просто узнать… Вот и перебдели, на свою голову. И где теперь разыскивать, просочившегося в щель между секторами наблюдения Мещерякова?

"Коля" пропал где-то на границе третьего и пятого секторов. Из третьего его проводили, а в пятый он так и не прибыл. Это значительно сужало район возможных поисков. Другой вопрос, что никого из оперативников срывать сейчас с заранее занятых позиций было нежелательно. К тому же и времени до подрыва оставалось все меньше и меньше… Может все-таки чужие появятся в секторах… может лгут, царапающие сердце дурные предчувствия… Железяка огляделся по сторонам. С левой стороны тянулись бурлящие народом фруктовые ряды. Справа теснились палатки со всякой ерундой необходимой в хозяйстве от электроприборов, до инструментов и кухонной утвари. До того места, где "Коля" вышел из-под наблюдения минут десять-пятнадцать ходьбы. До подрыва – двадцать. В конце концов, тут, если что, справятся и без него. А вот сходить поискать бывшего сослуживца наверное все же стоит… Ох не зря он прет с собой этот рюкзак… Ох не зря… А с другой стороны в этом случае уже он сам, Железяка, нарушает тщательно разработанный план, покидая определенное ему место. Тоже не здорово. Дилемма, блин…

– Да какой в жопу план! Себе-то не ври! – неожиданно даже для себя самого он произнес это вслух. – Давно все летит к херам!

– Извините, – он неловко улыбнулся, поймав испуганный взгляд, проходившей мимо старушки. – Это я не вам…

Та что-то прошамкала в ответ сморщенным беззубым ртом. Что именно Железяка не расслышал, он уже активно проталкивался в нужном ему направлении.

Двигаться в людском водовороте, однако оказалось гораздо сложнее, чем он предполагал. Масса людей толпилась у прилавков, переговаривалась с продавцами, колыхалась перед глазами то расступаясь, то вновь смыкаясь сплошной стеной. Да откуда их всех сюда принесло?! Железяка уже в полную силу работал локтями, расталкивая всех этих спешащих невесть куда сограждан, продавливая себе дорогу сквозь их плотные ряды. Время шло, время уходило безвозвратно, он буквально физически чувствовал, как мерно отщелкивает секунды запущенный чьей-то рукой метроном. Отчего-то внутри сама собой сформировалась четкая уверенность, что надо спешить, спешить изо всех сил, иначе он опоздает… Опоздает куда? Он не смог бы с уверенностью ответить на этот вопрос, да это и не требовалось. Просто опоздает и все… Этого достаточно… Поэтому он все сильнее и сильнее налегал плечом, тараня преграждающую ему путь людскую массу, не обращая больше внимания на сыпавшиеся со всех сторон ругательства и проклятия. Плевать на все… Главное успеть…

Он уже почти выбрался из коварного лабиринта фруктовых рядов, почти вывалился на относительно свободное пространство перед полосой маленьких ларьков и магазинчиков, в которые они упирались. Оставалось совсем чуть-чуть, буквально еще одно, последнее усилие. В этот момент и прозвучал первый крик.

– Помогите! Помогите! Там бомба!

На растянувшуюся в столетие ничтожно малую долю секунды все вокруг замерло, застыло, схваченное в движении неведомой силой. Железяка успел заметить, что кричал высокий небритый мужик с характерным смуглым цветом лица. Кричал стоя под знакомой вывеской кафе "В гостях у Ары". А за его спиной в широко распахнутую дверь уже выламывались еще трое. Серые от ужаса лица, безумные глаза, широко распяленные в крике рты… "Не успел, – басовитым колокольным звоном ударило в голове. – Все-таки не успел!"

А потом будто сняли невидимый морок. Ударил в уши, ввинчиваясь прямо в мозг, отчаянный женский визг. Колыхнулась морским приливом толпа. Качнулась сначала любопытно на крик, потянулась к его источнику, а потом, видно сообразив, осознав, неудержимой лавиной отхлынула назад. Взвыл рядом от боли кто-то неосторожно придавленный, взрыкнул еще один свирепо и матерно, прокладывая себе путь, заверещали всполошено бабки-лоточницы, принявшись спешно сгребать с прилавков свой нехитрый товар. Железяка проталкивался вперед, хотя теперь эта задача стала и вовсе невыполнимой, остальные-то рвались как раз в обратном направлении. За последний десяток лет даже далекие от политики люди прочно усвоили, что означает понятие "теракт", ужас перед внезапным взрывом в метро, подземном переходе, жилом доме плотно вошел в повседневную жизнь. И сейчас именно он, этот ужас диктовал свою волю, заставляя бежать со всех ног, без жалости расталкивать загораживающих путь, топтать ногами упавших. А из кафе все выскакивали и выскакивали люди, растрепанные, что-то кричащие, испуганные, добавляющие одним своим видом новых оборотов вспыхнувшей панике.

– Десятый, это третий. У меня тут что-то непонятное… Люди бегут…

– Это пятый. Подтверждаю. У меня тоже…

Рация в кармане отчаянно надрывалась на разные голоса. Железяка не обращал внимания, не до нее… Сейчас главным было устоять на ногах, не дать обезумевшей толпе сбить себя на землю. Продержаться. Продержаться, пока не схлынет этот бешеный напор. Он намертво вцепился в стойку одного из прилавков, прижался к ней, даже не пытаясь идти против людского потока. Только выдержать, не дать утащить себя вслед за этой свихнувшейся от ужаса биомассой. Его пинали, толкали, больно били в спину локтями, осыпали ругательствами… Он не отвечал, берег силы, стараясь только как можно сильнее вжаться в так кстати подвернувшуюся стойку. И наконец напор толпы стал слабеть… Вот мимо проковыляла припадая на одну ногу последняя отставшая от остальных торговка…

Железяка глубоко вздохнул, с трудом разжимая побелевшие от напряжения пальцы. Вокруг царил самый настоящий разгром. Валялись вперемешку раздавленные бананы и киви, распотрошенные блоки сигарет и лопнувшие пачки чая и кофе… Поваленные лотки, погнутые каркасы палаток с кое-где болтающимися ошметками яркой ткани, потерянные бегущими сумки… Еще раз вздохнув он шагнул в направлении распахнутой двери знакомой кафешки. Почему-то ему казалось, что он уже знает, что, вернее кто встретит его там…

Правая рука сама собой нырнула под куртку к наплечной кобуре-оперативке. Табельный "макаров" лег в ладонь надежно и веско, уверенной успокаивающей тяжестью. Железяка передернул затвор, загоняя патрон в патронник и, вопреки всем писаным инструкциям не поставив пистолет на предохранитель, запихнул оружие за брючной ремень сзади. Есть, конечно, при таком способе ношения оружия некий шанс отстрелить самому себе ползадницы, ну да что ж теперь поделаешь? Лучше уж потерять половину, чем всю целиком…

Мещерякова он увидел еще с порога, сразу же, как вошел в зал. Бывший коллега, а ныне главный объект разработки в проваленной уже, судя по всему, операции, вальяжно развалился за уставленным едой столиком. А напротив него вдоль стены выстроился весь персонал кафе: старый Ара, его жена, оба сына и дочь. Больше в зале никого не наблюдалось, похоже, все посетители успели сбежать.

– О, Вадик! И ты здесь, старая крыса! Заходи, заходи… Добро пожаловать!

Мещеряков расплылся в искусственной наигранной улыбке, шутовски разводя руки в стороны, будто готовился заключить Железяку в дружеские объятия.

– Здорово, Илюха, как жив здоров? – автоматически поддержал предложенный тон оперативник, делая несколько широких шагов по направлению к столь своевременно нашедшемуся другу и тоже радушно распахивая ему навстречу руки.

– Стой, где стоишь! – мгновенно обрезал его "искренний порыв" Мещеряков. – А еще лучше отойди вон туда. К этим…

Железяка дисциплинированно остановился, старательно натягивая на лицо обиженную маску.

– Не понял… Илюш, ты чего?

– Десятый! – вовсе не ко времени ожила забытая в кармане рация. – Десятый! Контрольное время плюс пять минут! Подрыва нет! Слышишь меня, десятый? Подрыва нет! Прошу указаний…

– Вот-вот, Вадимка, – почти нежно пропел Мещеряков. – Подрыва-то нет… Облажались вы, похоже, а? Нету подрыва… Как же так?

– Наверное, ты мне сейчас пояснишь, почему так вышло? – Железяка теперь говорил холодно и спокойно, необходимость разыгрывать комедию отпала окончательно.

– Объясню, – с готовностью отозвался Илья. – Конечно, объясню… Подрыв будет… Ты не переживай… Обязательно будет… Я просто слегка поменял место… И время… Это же не страшно, правда? Ты ведь не сильно расстроишься?

– И где же теперь будет подрыв? – холодея от пришедшего понимания, переспросил Железяка.

– Здесь, Вадик, здесь будет подрыв… Так что не волнуйся, ты ничего не пропустил…

Мещеряков сладко улыбался, внимательно вглядываясь ему в лицо, с наслаждением вылавливая малейшие признаки страха и волнения.

– Людей отпусти, – хмуро попросил Железяка. – Они-то тебе зачем? Ты ведь со мной посчитаться решил, да?

– С тобой тоже, – благостно кивнул Мещеряков. – С тобой в том числе, а как же… Видишь эту штуковину?

Он возбужденно взмахнул зажатой в руке портативной рацией.

– Знаешь что это?

– Ну, рация…

– Нет, родной, сейчас это не просто рация. Сейчас это дистанционка, типа пульта для телевизора. Только вместо переключения каналов она делает: бух! Такой симпатичный маленький БУХ! Понимаешь? Стоит мне нажать кнопку и эта тошниловка взлетит на воздух, вместе со всеми кто в ней находится…

– В том числе и с тобой, – быстро вставил Железяка.

– Да, в том числе и со мной, – легко согласился на такой вариант развития событий Илья. – Мне без разницы, я при любом раскладе труп. Так что не страшно…

– Ну и дурак! – вновь перебил его Железяка. – Предлагали же тебе…

– Да ты что! – всплеснул руками Илья. – Предлагали! Ты смотри! Совсем идиотом меня считаешь, или как? Или ты хочешь сказать, что Контора оставила бы меня в покое, если бы я сделал все, как вы хотели? Не смеши… На хрена нужен лишний свидетель. Пуля гораздо дешевле…

– Ты так решил, потому что твоего парня убили?

– А ты будешь рассказывать мне, что это вышло нечаянно?

– Но это действительно так! – Железяка попытался вложить в эти слова всю отпущенную ему искренность, хотя уже понимал, что это бесполезно.

Бесполезно. Все теперь бесполезно, его уже не переубедишь. Роковое стечение обстоятельств, дурацкая случайность. Но для Мещерякова уже все ясно, он сложил свой собственный пазл из чужих фрагментов, и теперь эту картинку уже ничем не разрушить. Слишком уж ложится она на его собственную больную психику, слишком соответствует его собственным ожиданиям. Не переубедить, не переспорить… А это значит, что без крови, увы, теперь не обойдется… И на счастливое окончание событий надеяться больше не стоит, единственное за что еще можно побороться, так это за количество будущих жертв…

Вроде бы естественным, случайным, а на самом деле тщательно продуманным и взвешенным жестом Железяка заложил руки за спину, коснувшись правым запястьем выпирающей из-под куртки пистолетной рукояти… Что ж, еще побарахтаемся, дорогие товарищи, еще посмотрим, чья возьмет…

– Десятый, пятому… Десятый, пятому… Прошу указаний… Как слышишь меня? Что нам делать?

Мещеряков криво ухмыльнулся какой-то пришедшей в голову идее, и хитро подмигнул Железяке.

– Хочешь, чтобы я этих отпустил?

Предложение явно было с подвохом, но Железяка все же кивнул, соглашаясь. Мало ли? Вдруг и вправду отпустит… Кто знает, что у него сейчас в башке вертится? Бывают же чудеса на свете…

– Тогда вызывай сюда всех своих. За каждого твоего сотрудника отпускаю одного из этих. Как тебе обмен? По-моему очень даже справедливо. Вы ведь для того и существуете, чтобы защищать граждан, правда? Вот вам отличный шанс исполнить свой долг. Защищайте!

Железяка искоса поглядел на замерших у стены людей. Отметил, как на секунду вспыхнул сумасшедшей надеждой взгляд девушки, как упрямо набычились, опуская глаза в пол, мальчишки и горько усмехнулся мудрый, все сразу понявший Ара…

– Нет, – Железяка сожалеюще пожал плечами. – Увы, Илюш, такое бывает только в плохом американском кино… Здесь не кино, Илюш… Никого я вызывать не стану… Даже если ты выполнишь свое обещание, какой смысл менять одни жизни на другие? К чему эта глупая рулетка…

Пальцы осторожно миллиметр за миллиметром, нежно, так чтобы не дернулся ненароком локоть, не шевельнулось от усилия плечо, заползли под куртку, обхватив ребристый пластик рукоятки "макара".

– Что ж, жаль… Я, по правде говоря, надеялся на другой ответ, – издевательски усмехнулся Мещеряков. – Значит вместе с тобой погибнут эти черножопые…

– Рад буду, что вместе с нами сдохнешь и ты, беложопый, – глубоко вздохнул, отрываясь от стены и делая шаг вперед Ара. – Давай уже, чего ты ждешь? Нажимай на кнопку, сколько можно издеваться над людьми?

– Назад! Назад, сука! – истерически взвизгнул Мещеряков, отшатываясь от старого армянина и выставляя в его сторону, зажатую в кулаке рацию. – Сейчас подорву! Подорву!

– Назад, Ара, назад! – в тон ему взревел, выдергивая из-за пояса пистолет Железяка. – Не дури!

– К стене, сука! К стене, сейчас подорву! – приплясывал на месте, совершенно не обращая внимания на оперативника Мещеряков.

А для Железяки в этот момент время вдруг замерло, наплевав на все физические законы этого мира, стало вязким и студенистым, будто кисель. И он плыл в нем, медленно-медленно прорезая его толщу и так же невозможно медленно двигались все остальные. Он видел, как некрасиво приоткрывается, искривляясь на одну сторону рот готовящейся отчаянно завизжать девчонки, как приседает рядом, напружинивается для броска ее брат…Видел, как большой палец Мещерякова ложится на блестящую металлом клавишу-тангенту на боку черного корпуса рации, ложится и начинает сгибаться вдавливая ее вниз… Надо стрелять, если попасть точно в сердце, то есть шанс, что он не сумеет закончить начатого уже движения. Призрачный, один на тысячу не больше, но все же хоть какой-то шанс. И его надо использовать по полной, обязательно надо использовать…

Ах каким же тяжелым и неподатливым оказывается может быть спусковой крючок пистолета, как нелегко тянуть его, приводя в действие боевую пружину, заставляя курок ударить по бойку с самовзвода… Мушка плавает из стороны в сторону, пляшет упираясь в обреченную грудь… ну же, еще одно усилие, еще чуть-чуть… еще…

Выстрел оглушил нереальным грохотом, звоном ударил в барабанные перепонки, сняв, сбросив секундное наваждение. Мир завертелся бешено вокруг своей оси, возвращая себе нормальную скорость. Дернулся всем телом, сделал несколько неверных шагов назад Мещеряков, схватился здоровой рукой за грудь, словно пытаясь вырвать из нее сердце… Глухо стукнулась об пол вывалившаяся из пальцев рация… Железяка еще раз нажал на спуск… Затверженная еще с молодых лет в конторской учебке привычка – всегда стреляй дважды… Вторая пуля ударила куда-то в плечо, в падении разворачивая мертвое уже тело… Не было ни ощущения победы, ни радости от того, что все позади… Только смертельная усталость и тупо бьющееся в мозгу на разные лады бессмысленное и угловатое: "Пронесло!". Ноги Мещерякова подкосились, роняя его на колени, секунду он еще стоял, даже успел мазнуть по лицу убившего его Железяки стекленеющим невидящим взглядом и затем тяжело рухнул прямо на лежащую на полу рацию.

И вот тогда в наступившей на мгновенье тишине Железяка явственно услышал щелчок придавленной мертвецом тангенты. А после треснула, распадаясь на части стена, ударило невыносимым грохотом в барабанные перепонки и наступила вдруг темнота… Холодная, вечная… Окончательная…