Текст книги "Знакомство (СИ)(Лестница из терновника 1)"

Автор книги: Максим Далин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

Может, я не смею сравнивать Государя с собой, даже если у нас совпадают все мыслимые и немыслимые знаки судьбы, вплоть до "потайной шестёрки"?

Но ведь он тоже – живой человек, думал Ра, дрожа от холода, но не ускоряя шаги. Посмеет ли кто-нибудь из Государевой свиты сказать ему: "Плачу вместе с тобой"?

А вдруг на Вершине Горы так же холодно и пусто, как на вершине настоящей горы? Вдруг там нет ничего, кроме льда и далёкого чистого небесного света?

Может, я поступил глупо, подумал Ра, подходя к дому. Но – пусть он знает, что я не побоюсь подойти близко, даже если это почти преступление.

У парадного подъезда фыркали лошади – оседланные и запряжённые в носилки. Гости уезжали.

Ра, остановившись в тени, прислушался к их негромким разговорам – говорили о том, что его очень занимало.

– …Небеса гневаются – страшное горе…

– …теперь Но-Хен неминуемо потеряет всё, что имел, зато Л-Та приобретут больше, чем могли мечтать…

– …на престол уже через луну? Мальчик, неутверждённый в статусе Мужчины?

– …без регента – уже не ребёнок, Время пришло – якобы взрослый. Теперь поторопятся с поединком, чтобы утвердить…

– …да его уже формально объявили Государем…

– …вас удивляет? Поединок Принца – всегда простая формальность…

– …просто – так откровенно…

– …что вы, Уважаемый Господин Мя-Гн, Совет мудр: мальчик-Принц – последний в роду, не дай Небо, с ним что-нибудь…

– …тихо, тихо, бесценный друг. Мы ещё не… тихо…

– …силы Земли и Неба, пошлите Принцу долгих лет – упаси нас от смуты и грызни в Совете…

– …Госпожа И-Вэ выслушала, как член Государева Дома – уже не пытается скрыть, что…

– …тише, тише. Я никого не принимаю с завтрашнего утра и до следующего полнолуния – и вам не советую… разве что – приватно…

Ра прижимался к ледяной стене, мелко дрожа от холода, и тщетно пытался осмыслить услышанное. Из всех слов, выхваченных из фраз, самыми яркими ему показались слова "простая формальность". Ра впервые слушал разговоры взрослых, совсем не предназначенные для его ушей – и взрослые в этих разговорах предстали гораздо более жестокими, чем Ар-Нель. К тому же им не было дела до Ра.

Вернее, Ра потихоньку превращался в их и собственных глазах в отменную сплетню. В разменную монету в сделке между Государевым Домом и Родителями.

Вот интересно, подумал Ра в тоске, Принц чувствует себя так же? Его Отец покинул земную юдоль, а взрослые, все эти Важные Господа, теперь подсказывают любое решение, ведя будущего Государя туда, куда им надо? Его это бесит или он привык?

Он думает – мои письма продиктованы моим Отцом, сделал вывод Ра и поплелся в дом. Он думает – я фарфоровая собачка, кивающая головой, если её толкнуть. Может, он прав?

В зале Ра тут же окружили родственники. Второй обнял, хлопнул по спине:

– Не убивайся так, Младшенький! Это большое горе – но всё преходяще…

– Как же ты мог выскочить на улицу без плаща, солнечный луч?! – сказала Мать с тревожной укоризной. – Ты не должен рисковать своим здоровьем по пустякам – оно уже принадлежит не только тебе.

– Выпей чок, – Третий сунул в руку тёплую чашку.

Ра всхлипнул и выпил залпом.

– Ты счастливый, – нежно сказал Старший, укрывая его плащом. – Не надо терзать себя – всё будет хорошо, Младший.

Это ты счастливый, подумал Ра впервые в жизни. Старший, милый, умный – ты не понимаешь. Ты прямой, как лезвие стилета, и такой же блестящий – поэтому ты не понимаешь. И ещё – похоже, тебе повезло не совпасть с Принцем символами судьбы. То, что неизбежно – не так уж радостно…

Ра взглянул на Госпожу Лью. Она чуть улыбнулась и погладила Ра по щеке – он почувствовал, как холодны и влажны её пальцы.

А вот вы что-то понимаете, дорогая Названная Сестра, подумал Ра. Или – предчувствуете. Потому что вы знаете, каково попасть в беду. Но вы тоже счастливая…

Что же будет со мной?

– Ты написал письмо, Младший? – спросил Отец. – Как ты мог отдать его, не посоветовавшись с Матерью и со мной? Что ты написал?

Ра закрыл лицо руками.

– Ничего. Ничего особенного. Позволь мне уйти. Мне нехорошо, голова болит, я устал… Можно, я посплю?

– Иди-иди, весенний день, – тут же сказала Мама, всё ещё встревоженно. – Поспи, я велю принести жаровню в твою спальню.

– Ча уехал? – спросил Ра Второго, и тот махнул рукой в ответ:

– Уехал, уехал. Дома только свои – иди, Дитя.

И Ра ушёл, страстно жалея, что Ар-Нель его не дождался.

* * *

Запись N91-04; Нги-Унг-Лян, Кши-На, особняк Л-Та.

Король умер. Вот это номер.

У меня теперь целый ворох чудесного фольклора о теле короля, лежащем в гробу из чёрного мрамора, в чёрном мраморном покое внутри Тайного Убежища на границе с Обителью Цветов и Молний. Душа короля теперь посещает в мире людей своих родственников и подданных, дабы убедиться, что всё и дальше пойдет правильно – все ждут знамений, все вздрагивают и оборачиваются на стук двери, на любой неожиданный звук… По всему дому стоят ветви акации с искусственными цветами из розового шёлка – как приветствие и предостережение разом. Если гаснет свеча, кланяются: "Простите, Государь!" Каменным фигуркам потешных собачек-чудовищ, охраняющих все входы в замок, завязали морды чёрными ленточками – чтобы не вздумали облаять дух короля, который незримо странствует по дому и саду ночами.

На одиннадцатый день в саду, в большой бронзовой чаше жгут благовония и роскошные букеты бумажных цветов – в подарок покойному королю, чтобы его новый дом в Обители Цветов и Молний могли достойно украсить. Цветы делали все пажи под личным руководством Снежной Королевы Л-Та. Она осунулась и устала за эти дни, её лицо стало ещё холоднее и строже.

А Ра плачет у себя в комнате или уходит на башню с письмом принца – нового короля, то бишь – и мечом, который ему прислали для поединка. Почти не разговаривает со своей роднёй – зато готов не отпускать от себя Ар-Неля. С ним рубится в оружейном зале, несмотря на траур – и шушукается на башне или в беседке, в местах, где никто заведомо не подслушает.

Мне жаль, что нельзя поставить там "жучок".

Короля жалеют, пожалуй – и все в каком-то замешательстве. Я случайно слышу, как Юу шёпотом говорит Н-До, что у Ра появился неслабый шанс стать королём, настоящим королём – восстановив тем самым попранную историческую справедливость. Н-До скептически улыбается, но не возражает. Пажи стараются угодить Ра изо всех сил – но ему, кажется, не хочется ни с кем общаться.

Вот кто искренне жалеет Короля и Принца! Письмо Принца, по-моему, составлено очень здорово: "Я улыбаюсь, когда читаю", – а ты додумаешь, улыбаюсь я тому, как ты мил, тому, как ты глуп, или меня просто ситуация смешит. Ра обладает воображением и темпераментом, он уже, Бог знает, чего навоображал – и рвётся дружить с принцем заочно.

А мне жаль его. Он может попасть жесточе, чем Лью. Придворные нравы безжалостны.

Но с Ра мне лучше не разговаривать вовсе. Это ведёт прямиком к вмешательству в политику исследуемого мира. Достаточно, достаточно с меня наблюдений! Было бы, конечно, здорово взглянуть на королевский двор поближе, но тут уж очень скользкая дорожка выходит.

После сожжения цветов, в замок Л-Та начинают наведываться гости. Соседи, кажется, лебезят и заискивают – Снежная Королева их не принимает, в доме траур. Зато важные особы из столицы, которым нельзя отказать, задерживаются на два-три дня, пьют с Господином Л-Та у него в кабинете и обсуждают виды на будущее.

Я стараюсь подслушивать – не без успеха. Господина Л-Та приглашают в королевский Совет, после свадьбы Ра с Принцем ему отойдут земли, давным-давно конфискованные у его предка – и важные особы хотят сделать его союзником заранее. Поливают друг друга грязью за глаза, обещают дружеские услуги, всё в этом роде… Господин Л-Та больше не выглядит загнанным жизнью, в его манерах появилась насмешливая небрежность.

Впрочем, Госпожа Л-Та всё равно главнее, ха!

Месяц траура на исходе, когда в замок Л-Та приезжает Личный Его Величества Астролог, страшно важная при дворе особа. По-моему, довольно-таки противный тип – вкрадчиво-слащавая толстенькая мордочка, да и небольшим тельцем слишком пухлый, чтобы быть хорошим бойцом. Не женат?

Зато роскошный кафтан вышит символами Земли и Неба – цветами и звёздами, а плащ оторочен роскошным мехом какого-то пушного зверя; от золотишка на шее, пальцах, запястьях и в ушах – чуть к земле не клонится.

Ему рады. Госпожа Л-Та лично встречает его у парадного подъезда, укутавшись в шаль.

Астролог интересуется, главным образом, Ра. Разговаривает с ним – как-то… не знаю, как определить. Может, как с малышом? Сюсюкает: "Как дела, Господин-Восходящая-Звезда? Ваши успехи в каллиграфии производят впечатление…" – что звучит абсолютно неуместно и неискренне. Ра вежливо улыбается, но явно хочет осторожно улизнуть, как кот, которого поймали и тискают. Его мирит с Астрологом лишь то, что тот привёз подарок от Принца – акварель, наклеенную на дощечку. Два… я ещё не придумал, как называть этих зверей – скажем, ирбиса на горной круче смотрят друг на друга кошачьими глазами, готовясь сцепиться. Удачный рисунок. Каллиграфическая подпись: "Любовь и доблесть – дорога ввысь".

Разумеется, Ра счастлив. Носится по замку, показывает пажам, братьям – и мчится в свой кабинет писать письмо Ар-Нелю: хвастаться милостью Принца. Иногда мне кажется, что он понимает что-то – но всякое понимание улетучивается, когда его романтическому воображению подкидывают новую игрушку. Я тоже восхищаюсь подарком Принца и сообщаю Ра, что радуюсь за него – что ещё остаётся?

Астролог рассматривает надписи на дощечках, сделанные Ра, и беседует с Господами Л-Та о его детстве. Остается обедать, остается ужинать, остается ночевать.

И приходит в кабинет Господина Л-Та за полночь.

Вот когда я получаю ценную информацию! Жесть! Я слушаю – и думаю, что мне теперь делать.

Первая же услышанная мной реплика Снежной Королевы звучит очень впечатляюще:

– …если бы я знала, что с моим Младшим Сыном собираются поступить, как с упряжным жеребёнком, то отослала бы послов с первым же письмом. Сейчас я борюсь с желанием выставить вас вон, Уважаемый Господин.

– Госпожа Л-Та, – отвечает Астролог стальным голосом, – это – воля почившего Государя.

– Он – не раб, – режет Снежная Королева. – Этого не будет.

– Уважаемая Госпожа, – в голосе Астролога появляется жалость, – не заставляйте меня обвинять вас в государственной измене.

– Никто не собирается опротестовывать завещание Государя, – тут же говорит Господин Л-Та. – Просто – резать без поединка, подростка, аристократа… Уважаемый Господин, вы же видите – он влюблён в Нового Государя…

– Тем легче простит, – говорит Астролог примирительно. – Вы-то меня понимаете, Господин Л-Та? Жизнь Нового Государя драгоценна. Династия Дома Государей – под угрозой. Совет трясется от страха, если Принц оцарапает колено – а ваша Уважаемая Супруга пытается настаивать на поединке!

– Смотритель Эу-Рэ по-прежнему имеет голос в Большом Совете? – спрашивает Снежная Королева глухо.

– Эу-Рэ сделал то, что на его месте сделал бы каждый, – Астролог отхлёбывает, наверное, "чаю" – и стучит чашкой по столу. – Брат Официального Партнера Нового Государя убил его сына. Естественно, как каждый верноподданный, он опасается за жизнь своего юного сюзерена. Совет с ним согласился – и довольно об этом.

– Вы его искалечите, – говорит Госпожа Л-Та сплошной болью. – Он ещё ребенок.

– Он отлично тренирован, – возражает Астролог. – И Время Любви для него уже настало. Очень здоровый Юноша из деревни. Это был один из резонов покойного Государя; вы знаете, покойная Государыня принадлежала к Семье Хэнн-Э, в высшей степени аристократична…. И болезненна… Метаморфоза… гм… чтобы спасти хоть одного из Принцев, Господину Придворному Врачу пришлось… Государь выбирал – и выбрал жизнь сына… После той ужасной трагедии он, конечно, не пожелал для наследника Юношу из слишком… близкого круга…

– Возвращение Семье Л-Та законного статуса непременно должно быть оплачено такой жертвой? – спрашивает Господин Л-Та.

– Да что за жертва! – отмахивается Астролог. – Да половина знатных Юношей через это проходят! Хотите, чтобы всё было как в древних летописях – принцы сражаются, а на крепостной стене, за бойницами – лучники, готовые пристрелить того, кто слишком далеко зашёл…

– Как жеребёнка… – повторяет Госпожа Л-Та. – Чистенького… того, кто верит, кого вы заставили полюбить… Ещё не испорченного всей этой дрянью…

У неё такой голос, что мне становится тяжело дышать.

– И-Вэ, – тихо говорит Господин Л-Та, – это же приведёт его на Вершину Горы… Наши внуки получат то, что всегда причиталось детям нашего рода. Родная, это всего лишь шипы на ступенях…

– Что ты можешь знать об этом, Дхо-Р? – тихо и яростно спрашивает Снежная Королева, в которой не осталось ни капли светского холода. – Что ты можешь знать об этой боли, о том, какова метаморфоза на вкус, о том, каково преданному? Что в наших детях – твое? Твой клинок в моём сердце?

– Ты несправедлива, – говорит Господин Л-Та еле слышно.

– Я честна. Ты – единственный мужчина в последнем поколении Л-Та, Дхо-Р, и это – благодаря моей любви и моему доверию. Ты знаешь – наш собственный поединок мог бы кончиться совсем иначе, если бы не моё решение. Я сделала всё, что можно сделать ради любимого. Наши дети уже вернули надежду твоей Семье, о которой так рыдали твои родители. Сохранили Имя. И за это ты отдаешь моего Младшего без сомнений и жалости?

– У нас будет Младшая Дочь. Государыня.

– Преданная собственным Отцом. Обманутая возлюбленным. Несчастная.

– Мать Государей, И-Вэ.

У меня мороз ползёт по спине, когда я слышу, как всхлипывает Снежная Королева.

– Уважаемая Госпожа Л-Та, – вкрадчиво говорит Астролог, – не надо так драматизировать. Вы ведь не думаете, что Князя Ра и вправду обрежут, как жеребёнка, правда? Он же рубится с мальчиками из свиты на тренировочном оружии? Так будет рубиться и во дворце, а мы – выберем удачный момент, когда он будет… готов… разогрет… метаморфоза должна быть хороша, мы постараемся, чтобы она была хороша. Государыня Ра будет красавица… ну что ж вы…

Госпожа Л-Та сдавленно рыдает. Господин Л-Та что-то шепчет ей. В конце концов, она устало говорит:

– Я понимаю всё. Вы убьёте его, если я откажусь, а нас очередной раз обвините в подстрекании к смуте. Это будет стоить моей Семье дороже… А, как я ненавижу все эти дворцовые дрязги, видит Небо! Как я не хотела! Как не хотела, чтобы мои дети глотали чужую грязь в Государевом Доме! Как видно, цветы, которые я жгла, оказались недостаточно хороши – или их было слишком мало…

– Очень хорошо, – удовлетворенно говорит Астролог. – Значит, вы согласны? Чудесно, дорогая Госпожа Л-Та, замечательно. Теперь вы знаете обо всех планах Совета, как истинные члены Совета. Больше не будет никаких недомолвок – и народу объявят о поединке. Ни малейшего пятнышка на репутации вашей Семьи – кристальной. И на репутации Будущего Государя тоже не должно быть пятен. Никогда. Позаботьтесь.

– Как взгляну в глаза Младшего? – говорит Госпожа Л-Та безнадёжно.

– Весело, – подсказывает Астролог. – Вы должны знать о намерениях Совета – но Юноше это совершенно ни к чему. Поддержите в нём доброе расположение духа – и всё пройдет, как по маслу. Я сообщу при дворе – и за ним пришлют, как полагается. Не позднее полнолуния он отбудет в столицу, а вы будете его сопровождать – с подобающими почестями.

– Да, – роняет Госпожа Л-Та. – Я ухожу. Я сделаю по вашему слову. Будьте вы прокляты.

– Не стоит так, И-Вэ, – виновато говорит Господин Л-Та.

– Лучше бы мне было умереть во время метаморфозы, – говорит Снежная Королева и выходит из кабинета. Я едва успеваю отступить в тень.

Они проходят мимо меня, правильно не заметив – в коридоре очень темно, свеча в маленьком подсвечнике, которую несёт Господин Л-Та, только делает мрак непрогляднее.

Расходятся. Господа Л-Та – в свою спальню, Астролог – в покои для почётных гостей. А я…

Я дурак.

Я стою в темноте, в галерее замка Л-Та, и жалею инопланетного мальчишку, который, по самому большому счету и не мальчишка вовсе. Пешка-то должна выйти в ферзи, а я жалею.

А надо радоваться. Я всё переживал, что земная история выглядит грязнее, чем на Нги-Унг-Лян – нет, уже не выглядит, здесь тоже хватает дерьма. Удовлетворитесь, Уважаемый Господин Этнограф!

Ну и почему ты не воспринимаешь их как историко-этнографический материал? Они же – не люди, недолюди! Что он тебе, этот принц-принцесса? Сват, брат? На Земле так вот мало продавали? Девчонок, мальчишек – за деньги, за титул, за статус – да какая разница!

И вообще, этот шкет – как здешний полосатый кот-баска: откусят от него кусок – залижется, принесёт котят и будет дальше мышей ловить. Не подохнет.

Только погаснет.

А и пускай. Королевой, милочка, становятся не для того, чтобы быть счастливой.

Заглядываю в его спальню. Ра дрыхнет в обнимку с дарёным мечом – красивая и функциональная вещица, к слову. Удивительная работа. Сталь напоминает земной булат, заточка совершенно фантастическая, сложная гарда отлично приспособлена парировать и обезоруживать – а собачья головка, Разум Стали, и ножны – произведение искусства, иначе не скажешь.

И Ра спит, прижав эфес к лицу. Как младенец с плюшевым мишкой. А акварелька с барсами и письмо лежат на поставце рядом с постелью. Хочется ему верить во всё хорошее, хочется…

Я снова чувствую нестерпимую жалость. И растерянность – ну что мне делать? Может, дать ему счастливо прожить последние деньки?

Ведь скоро для него неизбежно начнётся кошмар кромешный – зачем форсировать, опережать события? И потом – ведь получится, что я предаю Господ Л-Та…

А промолчу – выйдет, что я с ними заодно.

Зажигаю свечу. Трясу Ра за плечо.

Он открывает глаза, мотает головой – непонимающе смотрит на меня:

– Ник, ты что? Слушай, ещё совсем темно… я ещё посплю… – и зевает.

Поднимаю его лицо, чтобы заставить посмотреть на меня.

– Ра, твои родители только что сошлись с астрологом на том, что поединка не будет. Ты, как у вас говорится – решённая Государыня, и чтобы сделать тебя женщиной, они и без Государя обойдутся. Они его берегут – после болтовни Эу-Рэ боятся, что ты можешь его убить.

Сон слетает с него мгновенно. И краска с лица – он такой бледный, что чуть ли не светится в темноте. На щеке отпечатался рельеф эфеса – как ожог.

– Ник, как…

– Астролог довёл твою мать до слёз. Она боится, что тебя убьют, если твои родители будут настаивать на честном поединке.

Он хватается за щёки. Глазищи огромные, в них – ужас перед рушащимся миром. Ничего не уточняет – понял, что это правда. Видимо, сам кое-что заметил.

– Ник, они меня предали… – тянет меч из ножен. – И ОН меня предал. Не лягу под Всегда-Господина ни за что. Лучше зарежусь сам – пропади оно пропадом…

Хватаю его за руку.

– Погоди, Ра, не пори горячку. Зарезаться ты всегда успеешь, не торопись. Давай думать, что делать.

Садится на постели, скручивается в узел. Кусает костяшки пальцев. Мордашка осунулась в минуту – из неё просто жизнь ушла, а ведь ещё ничего не произошло.

Дьявольщина, да эти премудрые придворные убили бы его – и всё! Наверное, и на Нги-Унг-Лян, и на Земле, и везде – есть такие, которые выживают, а вот этот конкретный – не выжил бы. Есть такие девчонки, и есть такие парни, и есть, оказывается, такие андрогины местные – которые во вранье жить не могут. Физически.

Отходы эволюции. Мрут первыми, конечно. И о них говорят, что они, мол, не приспособлены к нормальной жизни. А нормальная жизнь состоит из вранья на девяносто девять процентов. Я сам, венец творения и с эволюционной точки зрения не им, примитивным, чета – уже забыл, когда говорил правду. Легенда, легенда… И вот, перед тем, как сказать правду – истерзался, прикидывая, полезно это для дела или нет. Мы, цивилизованные люди, стараемся говорить только то, что полезно…

А он, вывих эволюции – то, что чувствует.

Дурачок.

Медленно поднимает глаза – на меня.

– Ник, седлай мне жеребца. Гнедого, необрезанного.

– Сбежать хочешь? Так ведь родителей подставишь – и искать будут.

Качает головой.

– Я – к Ча. Поеду к Ча, может, он мне подскажет что-нибудь… я с нашими не могу обсуждать. И боюсь за них. У Старшего и Госпожи Лью… сам знаешь… и Мама… Я сейчас напишу записку, а ты – седлай.

– Ра, – говорю, – я с тобой. Логично же – провожаю Господина, которому среди ночи приспичило. Почему, кстати?

Вздыхает.

– Кошмар приснился… Ник, а почему ты со мной? Не для них объяснение – для меня?

– Потому что ты – в беде, – говорю. – Пиши записку, одевайся. Я седлаю лошадей.

Берет листок из стопки. Кладёт меч на колени, окунает кисть в тушечницу. Снова смотрит на меня.

– Ник, не предавай меня. Пожалуйста.

От жалости бывает больно, чёрт…

Улыбаюсь.

– Конечно, я тебя не предам, Господин. Сейчас приедем к твоему Арамису…

– К кому?

– К Господину Ча. Всё решится. Одевайся скорей.

Кивает и пишет. И я ухожу. Чуть-чуть отлегло от сердца.

* * *

Ночь стояла ледяная и прозрачная. Тоненький серпик тающей луны не рассеивал мрака, а звёзды горели далеко и бесполезно – острые стекляшки Небес, драгоценные украшения Тьмы, вышивка на накидке Смерти…

Ра кутался в плащ, подбитый мехом – но холод всё равно пробирал до костей. Ра чувствовал себя одиноким и усталым – страшно усталым и совершенно одиноким. И хотелось видеть только Ар-Неля, но между ними лежала чёрная пустота, скованная холодом, без огоньков – и Ра не был уверен, что найдет дорогу.

Разумнее было бы подождать до утра – но утром его могли бы и не отпустить. От мысли о том, что, возможно, пришлось бы ждать решения собственной судьбы взаперти – как ждут казни пойманные мерзавцы – Ра чувствовал тоскливый ужас.

Письмо Принца – в рукаве. Меч Государева Дома – на поясе. И как это, в сущности, глупо, как низко – всё!

Ник придержал стремя необрезанного гнедого. Сам оседлал смирную каурую лошадку из упряжных… Всё-таки горец безумен, устало подумал Ра. Если узнают, что он рассказал мне о вещах, которые мне знать не полагалось – разрежут на части заживо, а куски закопают в разных местах.

Да, он предан. До смерти. Удивительно.

– Ник, – сказал Ра, когда тронули с места лошадей, – ты – хороший человек. Только мы, наверное, не доедем. Смотри, какая темень…

Ник хмыкнул.

– Я вижу дорогу. Да и знаю – сколько раз ты меня туда с письмами отправлял, Ра… Не беспокойся, будем на месте задолго до рассвета.

– Видишь в темноте?

– Я много чего могу, – Ра померещился смешок. – Мы, горцы, знаешь…

Ра вдруг ударила жуткая и ослепительно яркая мысль. От её вспышки он резко осадил коня:

– Ник, ты меня обманываешь! И всех – ты не горец, ты – демон!

Ник осёкся на миг – и рассмеялся, но смех показался Ра деланным.

– Да что ты! С чего ты взял?

– Ясно! – заторопился Ра. – А, Ник, не думай, я – надгробный камень, я – немая статуя, от меня никто не узнает… но это понятно всем, кто на тебя повнимательнее посмотрит…

– Рожа? – Ник усмехнулся в темноте. – Дай мне повод твоего коня, Ра, так будет быстрее…

– Да нет! – Ра протянул повод и с некоторой оторопью наткнулся на громадную, как лопата, ладонь Ника в перчатке. – Мало ли, какие лица бывают у людей! Нет. Просто… ты видишь в темноте…

– Ну и что?

– Лечишь от смерти колдовством.

– Ах, вот как… так ведь горские травы…

– Твои горские травы уже третий год не кончаются?

– Запас был.

Ра вздохнул.

– Зачем ты сейчас отрицаешь очевидное, Ник? Я же тебе не враг, наоборот! Я вижу – ты всегда в нужном месте, в нужное время, люди так не могут. Если ничего не случается – ты стоишь в стороне и только смотришь, но случись что – ты делаешь чудо. Ты ведь из Обители Теней – не из Обители Цветов и Молний, да?

– Ребёнок ты ещё, Ра…

– Ты со всеми говоришь чуть-чуть свысока, – Ра прорвало, он вспомнил всё – и перечислял любую странную мелочь, бессознательно радуясь возможности не думать о грядущем ужасе. – Ты никого не боишься, совсем, для тебя нет чинов, нет титулов – но и не любишь никого. Ты говорил о своей жене – но ведь у демонов, наверное, не бывает жён, не бывает детей… ты смотришь на человеческое тело, как на пустую чашку… И потом – руки у тебя другие, не как у людей, и лицо другое… Тело ведь тоже другое, да? Ты не то, что человеческие Мужчины, но и не никудышник – просто как камень или как ветер…

Ник молчал. Вокруг было так темно, что Ра видел его лишь смутным движущимся куском мрака – и не мог угадать выражение его лица. Ра вдруг стало очень страшно – рядом лишь молчаливый демон, разыскивающий путь в кромешной тьме зимней ночи, тихий, как труп, только звякает упряжь лошади и глухо стучат копыта – и он взмолился:

– Ник, не молчи, пожалуйста! Клянусь Небесами, я никогда и никому не расскажу! Не сердись, пожалуйста, я не хотел оскорбить тебя, просто сказалось…

– Не бойся, Ра, – сказал Ник медленно. – Ты, Малыш… считай, что ты прав. Дети во всех мирах – наблюдательнее взрослых. Вы с Ар-Нелем… ну да неважно. Я никогда не причиню тебе зла, Ра. Я на твоей стороне.

– И Госпожу Лью – пожалел? И моего Третьего? Ты любишь детей? Или…

Ник тихонько фыркнул – рассмеялся или согласился:

– Мы кое-что можем, Ра. Ну и пользуемся, если очень понадобится. Я, может, и не могу любить, как человеческие Мужчины, но как демон, я тебя люблю, Ребёнок – не падай духом, прорвёмся.

Огромный камень свалился с души Ра – облегчение было физически ощутимо, даже дышать стало легче.

Я выживу, подумал Ра, вдохнув острый ванильный запах зимы. У меня сильные покровители… пусть даже не небесные. Может, всё ещё обойдется…

– Спасибо, Ник, – сказал он прочувствованно. – Если смертный человек может принести хоть какую-то пользу таким как ты – я сделаю всё. Я тебе обязан – уже очень серьёзно.

– Я понял, Ра, понял, – ответил Ник снисходительно-добродушно, окончательно подтвердив свою нечеловеческую природу. – Я буду иметь в виду. Поторопимся? Прохладно…

Ра кивнул, точно зная, что его жест разглядят, и толкнул коня коленями.

Та дорога оказалась страшнее, чем всё, что Ра пережил за свои ещё короткие года. Впоследствии Ра был уверен, что Ник срезал путь через Обитель Теней, куда нет пути живым.

Деревенька без огней – чёрные дыры в чёрном шёлке небес – была не настоящей деревенькой, а её отражением в Озере Звёзд, тенью среди теней вечности. Лес – снег и мрак, частокол мёртвых стволов – закрыл последние капли света небесного, облако нашло на луну, поднялся ветер, швырнул острую снежную пыль под ноги лошадям и в лица всадникам. Ра, держа повод, как слепой держит руку поводыря, вдруг увидел среди снежных вихрей зелёные звериные огни.

– Ник! – окликнул сорвавшимся голосом. – Это – волки или бесы, что ж нам делать?

Ник чмокнул лошадям, вдруг оказавшись совсем рядом.

– Ни то, ни другое, так, пустяк. Одичавшие псы. Дитя, не нервничай, они сами нас боятся – они же всего-навсего псы, а мы – воины с мечами.

Неважно, подумал Ра. Небеса помогут, а если не помогут Небеса, преисподняя поможет. Всё равно.

И псы не кинулись. Только тёмная бездна, наполненная ветром, снегом и тучами, никак не превращалась во что-то более живое и знакомое. Время остановилось. Ра вспоминал вид из своего окна, нагие деревья сада в серебристой канители инея, подсвеченные розовым фонариком – и думал, что ночь доселе тоже не поворачивалась к нему своей истинной стороной. Как может быть – ты считаешь, что мир добр к тебе, уютен, честен, светел, а в какой-то проклятый миг выясняется, что всё это – только вид из окна твоей комнаты, а дальше – чёрная враждебность и мёртвый лёд.

Всё. Вырос. Ни Мама, ни Отец, ни Старший – не помогут. Вырос – пропал.

– Ра, – негромко сказал Ник, тронув окоченевшее плечо. – Видишь огонёк? Это сторожка привратника. Мы уже около поместья Ча.

– Не может быть, – прошептал Ра. – Я думал, замёрзну до смерти.

– Сейчас отогреешься. Если твой дружок тебя примет.

Если Ар-Нель примет, вдруг подумал Ра и жаркая волна окатила его с головы до ног. Я же – Без Пяти Минут Государственный Преступник… Или всё-таки – Официальный Партнёр Нового Государя?

В сторожке горела свеча, еле мерцавшая сквозь замерзший пергамент. Замок Ча возвышался впереди глыбой мрака; только пара крохотных масляных фонариков тускло светила у парадного входа.

Залаяли собаки. Сонный привратник, укутанный в шерстяной шарф, высунул за дверь взлохмаченную голову:

– Кого несёт среди ночи?

– Младший Князь Л-Та, – хрипло сказал Ра – и голос сорвался.

– Ух! Да как же вы, Уважаемый Господин…

– Слышь, Почтенный, – вступил Ник обычным, непререкаемым тоном, – Князь продрог до костей. Впусти – и дай знать Господину Ар-Нелю; больше никого не буди, тут дело государственное.

Ник подал руку, и Ра спрыгнул на снег. Привратник кивнул, накинул шарф на голову и кинулся к замку бегом. Ник открыл дверь в сторожку, и Ра вошёл в тепло, присев на корточки у жаровни. Отлично сказано, думал он, чувствуя, как постепенно сходит напряжение. Про государственное дело. Ник, вероятно, видит людей насквозь, как все демоны…

Только бы Ар-Нель не отказался от собственных обещаний дружбы и помощи… Одно дело – быть другом Официального Партнёра Принца, а другое… Ра даже затруднялся определить собственный статус на данный момент. Беглец?

Ра ожидал, что привратник вернётся и предложит войти в замок, но вместе со слугой прибежал сам Ар-Нель. Странно было видеть всегда изысканно изящного Младшего Ча в плаще, накинутом поверх рубахи, без серёг и с прядями волос, выбившимися из косы – похоже, ситуация его перепугала.

Ра вскочил ему навстречу. Ар-Нель остановился на пороге сторожки, запнувшись взглядом за Ника.

– Господин Ча, не беспокойтесь, – пролепетал Ра, – Ник всё знает, он-то и спас меня от…

– Так, – Ар-Нель предостерегающе коснулся губ кончиками пальцев. – Милый мой Ра, пойдемте в дом, приготовим отвар чок. Это поможет вам согреться, а мне – проснуться, и потом мы обсудим любую мировую проблему.

И улыбнулся. У Ра отлегло от сердца.

– И-Тх, – сказал Ар-Нель, обращаясь к привратнику, – очевидно, не стоит будить конюхов. Отведи лошадей моего гостя; его слуга понадобится нам наверху.

Ник, ухмыляясь, отделился от стены, которую по странному своему обыкновению подпирал, и изобразил прямую готовность следовать за Ра. Ар-Нель чуть пожал плечами, но не возразил.

В спальне Ар-Неля горел розовый фонарик; при его свете Ник добавил угля на жаровню. Ар-Нель подал ему маленький медный сосуд для отвара чок. Сели у жаровни втроём – будто Ник имел на это право. Некоторое время Ар-Нель молчал, слушая, как потрескивает пламя, и Ра не смел высказаться. Наконец Ар-Нель снял крышечку с сосуда, бросил в закипающую воду лепестки и медленно сказал:

– Милый Ра, вы в моём доме глубокой ночью, небрежно одетый, в сопровождении самого странного из ваших слуг… и я в состоянии объяснить это одним-единственным образом. Вы сбежали.