Текст книги "Крестоносец (СИ)"

Автор книги: Максим Савичев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

– Да-а-а! – закричал вместе со всеми Александр, в жилах бурлила кровь, лицо горело от румянца.

– И господь наш не оставит защитников веры христовой без награды! Выступившие в поход, помимо земли в Иерусалиме и всяческих благ земных, получат отпущение всех грехов! Так скажите мне, христиане, готовы ли вы встать на защиту своих собратьев? Готовы ли вы встать на защиту своей веры? Готовы ли вы выступить в поход на неверных?!

– Да-а-а! – вновь вторил толпе Александр. Вот и будущие подвиги! Это была судьба. Господне провидение, теперь парень это понимал – именно бог привёл его сюда в этот день!

– Может, найдётся благородный воин, который даст пример праведным христианам? Кто готов дать клятву господу прямо сейчас?! Может, ты, храбрый рыцарь? – обратился паломник к Александру.

– Готов! – прокричал парень во всё горло. Его ответу вторили одобрительный рёв всей площади.

– Тогда иди сюда и дай клятву господу нашему!

Теперь Александр понял, зачем на сцене стояло несколько священников – принимали клятвы рыцарей и людей благородного сословия. Хотя он рыцарем ещё не был... Ну, да ничего – уже сегодня вечером им станет. Так что и обмана, технически, не было. Пришпорив коня, Александр направил его к помосту. Люди, смотря на него с восхищением в глазах, расступались перед конём. Что и говорить, эти восхищённые взгляды приводили парня в восторг...

– Во имя господа нашего! – встретил Александра на помосте один из священников, – готов ли ты, сын мой, отречься от своей мирской жизни и посвятить своё существование богоугодному делу? Готов ли ты стать защитником справедливости? Готов ли ты стать карающим мечом божественного правосудия?

– Да! – громко ответил Александр, как почувствовал паузу в речи священника.

– На колено, сын мой! Поцелуй крест! – протянул священник свой золотой или позолоченный, кто его знает, крест. Александр с благоговением прикоснулся губами к холодному металлу, – а теперь встань, воин христова воинства, встань и живи ради веры и ради торжества справедливости! Бейся с врагами христианской веры до последней капли крови, до последнего вздоха! Не сдавайся ни перед какими трудностями, не отступай от себя! Будь истинным христианином и не уподобляйся язычникам в их низких и подлых стремлениях! Встань, крестоносец!

Площадь сотрясалась от громких криков людей, приветствовавших присоединение ещё одного воина к богоугодному делу... Поток горожан и крестьян к алтарю у помоста заметно увеличился – следовали примеру рыцаря. Александр ещё раз посмотрел на крытую повозку, но, к сожалению, её пассажиры так и не показали себя. Хоть и была у парня призрачная надежда, была...

– Знаешь ли ты, сын мой, когда и с кем выступать в поход? – тихо обратился к Александру священник, отшельник же продолжал рассказывать о гонениях на христиан в Святой Земле, не давая толпе остыть. Со всех сторон постоянно подходили новые люди.

– Нет, святой отец... – Александр, окрылённый клятвой, не сразу понял, что имеет ввиду священник. Но, как понял, призадумался.

– Что ж, я буду сегодня у Раймунда на празднике. Там всё и расскажу. А пока, сын мой, ты свободен.

– Спасибо, святой отец... – склонил голову Александр, пытаясь скрыть смятение. Он вспомнил об отце – тот вряд ли похвалит сына за такое решение... Скорее, даже разозлится.

– Ступай, сын мой, – осенил крестным знамением парня священник.

Александр, как вспомнил об отце, сразу подрастерял пыл и праведный гнев – язычники, они где-то там, а вот отец рядом... Всё так же задумчиво он запрыгнул в седло, державший за узду церковный служка с ожиданием уставился на Александра, но тот, задумавшись, совсем забыл подкинуть монетку услужливому мальчишке. За что получил полный неприязни и негодования взгляд и тихие проклятья в спину.

Солнце уже клонилось к горизонту, расцвечивая город в оранжевых тонах – начинало холодать... Александр же, думая о реакции отца, окончательно потерял свой задор. Да и сам не совсем понимал, что случилось – словно на площади его кто-то сильно напоил... По крайней мере, ощущения были очень похожими. Теперь надо было как-то об этом рассказать. А клятва, которую он дал, была не простым сотрясанием воздуха. Как же ему об этом сказать...

Въехав на подворье, Александр кое-как слез с коня – ноги были ватными, как же сказать... Автоматически кинул служке медную монетку, тот, поклонившись, взял коня под уздцы и повёл в конюшню. Подойдя к двери таверны, парень на мгновение замер и, глубоко вдохнув, толкнул дверь и вошёл внутрь.

В таверне его встретили полутьма и звуки тихого разговора – людей было всё так же немного, и теперь Александр знал, почему. Вот из-за стола с его отцом раздался громкий хохот... Александр, ещё раз вздохнув, пошёл в том направлении. В голове крутил то, что скажет – как же получше это преподнести. Подойдя к столу, он собрался с духом и решился сказать отцу всё, что сделал, однако не успел...

– А, Александр, ну, наконец-то! – прервал готовые сорваться с губ слова отец.

– Отец... – попытался начать Александр.

– Да-да, – отец, явно навеселе, встал из-за стола, и слегка покачнулся, – всё, пошли. Думаю, уже начали впускать.

Солдаты, словно по команде, встали и начали собираться – впереди был праздник в замке Раймунда... Александр, ещё раз всё взвесив, решил пока не говорить правды – отец сам его перебил... Так что и обмана за ним никакого нет – парень честно пытался сказать, но отец перебил его. Правда, на душе от такого объяснения легче не становилось...

ГЛАВА 1: КРЕСТОНОСЕЦ

К счастью ли, к горести, но ко входу в замок удалось выйти достаточно быстро – толпа на площади к этому времени практически рассосалась. Да и людей на базаре становилось всё меньше – торговля затихала вместе со светом, слишком уж рос риск остаться без мошны... Только пустующий сейчас помост стоял как напоминание того, что же учудил Александр. И даже у ворот, открытых сейчас настежь, вассалов Раймунда столпилось не так много. Благо, этому помогали и стоявшие на входе солдаты, не чинившие особых препятствий входящим.

– Так, Александр, – обратился Жерар к сыну, пока отряд стоял в очереди, – точно помнишь всю церемонию?

– Да, отец, – вяло отозвался парень. На душе стало совсем паршиво...

– Чего это с тобой случилось за полдня? – удивился отец.

– Ничего! – поспешно ответил Александр.

Жерар с подозрением глянул на сына, но промолчал. Заходящее солнце расцвечивало стены замка в кроваво-красные тона, словно предрекая какое-то несчастье... Или у Александра просто разыгралось воображение. И такое тоже бывало. Слишком часто он пытался найти какие-то судьбоносные знаки в простых событиях. Наконец, стоявший впереди рыцарь прошёл в замок, отряд подошёл к стоявшим у ворот стражникам.

– Имя? – спросил находящийся тут же мажордом. Куда же без него...

– Жерар Иберийский.

– Иберийский? – переспросил мажордом, сверяясь со списком на пергаменте.

– А старый где? – спросил в ответ отец.

– Кто?

– Мажордом. Неужели ничего не сказал про вассалов?

– Старый умер, – произнёс, не отрываясь от списка в руках, мажордом.

– Жаль... Хороший был солдат в своё время.

– Не сомневаюсь, – сухо ответил мажордом, всё так же смотря в записи, – ах, да! Вижу, вижу... А это ваши люди?

– Да, восемь всадников и я с сыном.

– Вижу-вижу, – повторил, что-то записывая на пергаменте, мажордом, – что ж, добро пожаловать на праздник посвящения в рыцари, благородные господа!

– Спасибо, – буркнул отец и, махнув рукой своим людям, пришпорил коня.

– Как всё официально... – пробормотал ехавший сразу за отцом Бернард.

– И не говори. В наше время в рыцари посвящали на поле боя во время сражения, а сейчас развели... Праздник, пир...

Александр, въезжая в ворота замка, почувствовал совсем непереносимую тяжесть – из кроваво-красного рассвета они окунулись в тень замковых стен, кое-как развеиваемую факелами во дворе – для простых солдат столы накрывали прямо на свежем воздухе. Благо, двор был достаточно обширным, чтобы вместить не одну сотню пирующих... У входа в донжон был построен помост, на котором гостей развлекала труппа музыкантов с менестрелем. Не бог весть что, да и солдаты больше налегали на брагу, чем слушали баллады...

Въехав во двор, отряд спешился – коней тут же увели на конюшню, благо, у Раймунда что конюший, что его подмастерья славились своим мастерством по всей округе. Александр ещё раз осмотрелся – вот у дальней стены началась небольшая потасовка – успевшие набраться за полчаса-час воины выясняли отношения. Благо, простые солдаты на время пира своё оружие сдавали в замковый арсенал – граф не был настолько безрассуден, чтобы оставлять перепившим простолюдинам их оружие. К ним уже спешил патруль из замковой стражи, сейчас все драчуны получат хорошую взбучку. Можно сказать, получат именно то, чего хотели.

– Так, ладно... Бернард, до моего прибытия остаётся за старшего. Смотри, чтобы все остались целыми. Мордобой не запрещаю, но чтобы без сломанных рук-ног. Вполне может быть, что после пира пойдём на войну...

У Александра в очередной раз ёкнуло сердце. Правда, радости, по сравнению с утром, сильно поубавилось.

– Я понял.

– Тогда всё.

– Ну, тогда... Александр... Сегодня ты станешь рыцарем. Я понимаю, что сейчас для тебя это только подвиги, но... Эх, не умею я такие речи толкать, иди сюда, – Бернард крепко обнял парня.

– Я понял, Бернард, – улыбнулся в ответ Александр, на душе стало намного легче...

– Ну, пошли. Бернард, я выйду ближе к ночи ещё.

– Хорошо, – ответил Бернард.

Благо, в замковом дворе городской толкотни не было, как не было и грязи – земля на подворье относительно выровнена, в некоторых местах особо глубокие ямы засыпаны песком. Замок, что ни говори, строился на совесть... У входа в донжон стоял караул побольше – целый десяток солдат из личной гвардии Раймунда – в дорогих, очень качественных кольчугах, с таким же великолепным оружием, в геральдических сюрко поверх. Таковы правила – сюрко в цветах сюзерена, а щит – с личным родовым гербом... Те, что не имели своего герба, носили щиты с изображением герба графа. Впрочем, если дослужились до гвардии, то он рано или поздно обязательно появится. У самого входа стояли только три человека – два оруженосца и рыцарь, остальные сидели за столом в паре метров от массивной двери. И браги, судя по всему, у них там не было.

Да, Александр мечтал попасть в гвардию графа – носить такую же накидку с гербом своего сюзерена, иметь право нанести на свой щит герб своего рода... Пока, конечно, малоизвестный, ведь право на герб было подарено его отцу, что делало его известным в Тулузе, но не во Франции. Александр исправит это недоразумение – его родовой герб станет известен всей Европе, не меньше. И если в Европе на него будут смотреть с восхищением, то язычники и враги Александра будут впадать от одного его вида в дикий ужас...

Родовым гербом Александра был чёрный, на белом поле, крест. Этот герб был передан его отцу последним представителем одного из древнейших родов Франции – во время очередной войны с иберийскими маврами. Тогда смелый и удачливый оруженосец стал рыцарем... Вскоре его статус подтвердил и Раймунд, взявший новоиспечённого рыцаря в своё копьё, позже, на мусульманский манер, переформированное в постоянную армию – гвардию.

– Жерар, какие люди! – громко сказал, едва разглядев, кто подошёл к входу, старший из охраны донжона.

– Ну, хоть кто-то ещё здесь остался из стариков, – рассмеялся в ответ отец.

– Да какие старики? Душа не стареет, мой друг!

Отец, подойдя к гвардейцам, всмотрелся в лицо своего старого друга. Насмотревшись друг на друга, они обнялись. Александр, испытывая странное смущение – благо, хоть чувство вины окончательно отступило, стоял рядом.

– Душа, может, и нет, а вот рожа-то не обманет, – ответил отец, ещё раз всматриваясь в лицо офицера.

– Да конечно! Здорово, отрок! Растёшь не по дням, а по часам! – обратился офицер к парню. Александр тихо поздоровался. У отца было на удивление много друзей...

– Ты сколько в замке ещё будешь?

– Неделю-другую, а что?

– Надо будет поговорить, сколько я тебя не видел! – снова рассмеялся отец, – думал, не погиб ли уж где.

– Жерар, Жерар! Боёв-то серьёзных не было нигде последние годы, где мне погибнуть? Но поговорить надо, не спорю. Ах, чёрт, давайте, проходите! – сзади собралась небольшая очередь, ожидая, когда охрана пропустит Жерара с сыном.

– Я ещё ночью выйду, скорее всего. Будешь здесь?

– Да, дружище, подожду. Заходите, – махнул приглашающе офицер.

Многие уже были очень недовольны, но спорить с двумя давно не видевшимися рыцарями... Было удивительно неблагородно. Поэтому и терпеливо ждали. Крепко пожав руку другу, отец коротко кивнул Александру и вошёл в длинный коридор. Освещался он уже не факелами, а тяжёлыми коваными люстрами – толстые, сильно коптившие свечи давали относительно неплохой свет. Слева и справа в стенах зияли чёрными провалами узкие бойницы – при штурме донжона враг потерял бы немеряное количество солдат... И Александр мог поклясться, что видел в них какое-то движение. Впрочем, почему бы там не быть страже?

– Если что, встретимся после праздника! Спросишь у гвардейцев – меня все знают! – донёсся крик офицера в спину. По коридору вслед за словами прошло эхо.

– Хорошо! – крикнул в ответ отец.

– Отец... – Александр, снова собравшись с духом, решился рассказать о том, что же случилось на площади. Благо, и чувство тяжести на душе отошло, оставив после себя понимание, что иначе будет только хуже.

– Давай, пойдём, потом расскажешь, – подтолкнул его Жерар, – понимаю, волнуешься. Всё будет нормально.

– Да... Будет, – ещё бы самому Александру в это поверить... Ладно, расскажет после праздника – разницы, по сути, особо не было. Пара часов ведь ничего не решали.

Немного попетляв по коридорам донжона – под внимательными взглядами гвардейцев, постоянно попадавшихся навстречу, отец с сыном вошли в зал...

Практически всё помещение было заставлено столами и лавками, между которыми сновали слуги и неспешно ходили только что подошедшие рыцари – с жёнами и детьми. На небольшом, аккуратно сколоченном помосте у одной из стен находился стол со стульями, за которым расположился Раймунд с семьёй и ближайшими сподвижниками. Граф, не смотря на достаточно преклонный возраст, был человеком крепким и властным. Сейчас он разговаривал с несколькими богато одетыми священниками, сидевшими рядом с ним. Александр узнал одного из них – тот самый, которому он давал клятву. Нехорошо...

Был шанс, если Александр попытается особо привлекать к себе внимание, что священник может его не заметить... А на посвящении... Может, священник уже забыл его лицо? Сколько ещё рыцарей принесло клятву сегодня? Немало... Не может же он всех помнить в лицо. Так что, если всё получится, можно даже будет тихо убраться в поместье. И не вылезать в город ближайшие полгода-год. Его же никто и нигде не записывал...

Жерар сел за первый попавшийся стол, кивнув задумавшемуся Александру на место рядом с собой. Александр, однако, был занят внутренними терзаниями – от столь трусливых и нелепых мыслей ему стало стыдно. В лицо тут же бросилась кровь, благо, можно было списать это на волнение...

– Александр, всё в порядке? – спросил его отец, когда заметил настроение сына, далёкое от утреннего воодушевления.

– Что? Да, отец, просто... Волнуюсь, – ничуть не покривил он в ответ. Даже на душе стало немного полегче – правду ведь сказал, правду...

– Ладно... Садись. Почти все собрались, скоро будет речь графа, потом только посвящение. И ты будешь далеко не первым. Как раз возьмёшь себя в руки.

Столы ломились от угощений – рыба, мясо, овощи, фрукты... Всё в огромных количествах, приготовленное самыми разнообразными способами. Ещё пару десятилетий назад в этих землях с большим трудом можно было найти кусок свежего хлеба, а о мясе и вовсе никто не заикался. Теперь, после отступления мавров вглубь Иберии, сельское хозяйство активно развивалось, давая всё большие урожаи и всё большие прибыли своим хозяевам...

Александр, в отличие от отца, ни к еде, ни к винам не притрагивался – думал о сложившейся ситуации. Парню казалось, что если он будет постоянно сосредоточен на проблеме, время пойдёт медленнее, что оттянет щекотливый момент с посвящением... Но нет. Когда в зал перестали заходить новые гости, граф встал из-за стола вместе с тем самым священником и подошёл к краю помоста перед столами с собравшимися, обращая на себя внимание. Священник же встал чуть позади него, словно полностью признавая его власть...

– Итак, мои храбрые вассалы! – начал, дождавшись, пока умолкнут разговоры, граф, – думаю, у многих появился вопрос, почему же я начал праздник на месяц раньше?

В зале послушались одобрительные шепотки. Один из рыцарей, успевший уже набраться, громко прокричал здравницу графу, тот в ответ улыбнулся и кивнул головой кричавшему. Александр же смотрел на Раймунда и удивлялся мощи его лёгких – голос разлетался под сводами зала, слышимый для всех находившихся внутри. Воистину, в некоторых людях силы на десятерых, и она сохраняется даже в глубокой старости.

– Многих также заботил вопрос, почему посвящение в рыцари для молодых оруженосцев пройдёт раньше срока... Сейчас я, вместе со святым отцом Адемаром, – при произнесении имени священник вышел вперёд и склонил голову, – всё расскажем.

Что ж, кажется, Александру не повезло давать клятву какой-то очень большой шишке, что не могло не огорчать. У него с давних пор было призвание собирать на себя самые нелепые и больные шишки жизни...

– И начнёт речь святой отец. Прошу, – слегка склонил голову граф, отходя в сторону, священник, поблагодарив, окинул зал быстрым взглядом.

Александр торопливо склонился над столом и, переждав пару долгих мгновений, вновь посмотрел на отца Адемара – так вот как его зовут. Кажется, парня он не заметил. Пронесло...

– Дети мои, у меня весьма печальная весть из Святой земли, – выдержав небольшую паузу, священник продолжил, – храм Гроба Господня был разрушен язычниками до основания...

В зале раздались крики негодования, затихшие было люди начали шептаться между собой. Впрочем, как отметил Александр, многие главы семейств оставались совершенно невозмутимы. Шум поднимали уже захмелевшие и молодые. Впрочем, вторые, получив внушение от главы семьи, быстро затихали. Глянув мельком на отца, парень отметил его равнодушие. Он, конечно, слушал, но вот особого возмущения или гнева не испытывал. Да и сам Александр, прислушавшись к себе, не нашёл тех ярости и злости, что завладели им на площади днём...

– Более того, язычники устроили погромы христианам в Иерусалиме – многие были жестоко убиты, местные же языческие правители отказались преследовать погромщиков...

Речи священника и отшельника очень сильно различались. У Александра появилось непонятное ему чувство лжи, словно его принудили дать клятву обманом... Впрочем, он попытался это чувство быстро задавить, не может же святой отец врать.

– Язычники устраивают настоящие охоты на христиан, истребляя их везде, где могут найти. И Папа Римский, не имея сил более терпеть подобной несправедливости, объявляет великий христианский поход на Восток! Папа Римский призывает всех праведных христиан к крестовому походу на Святую землю!

Как только голос священника затих, зал разорвал гул голосов – все начали обсуждать новость, кто громко кричал, кто осторожно и негромко говорил, были и те, кто продолжал флегматично поглощать еду со столов... Александр, посмотрев на отца, снова упал духом – ему было совершенно наплевать на Святую землю и христиан.

– Поэтому я решил привести к присяге новых рыцарей быстрее, – продолжил граф, когда страсти в зале поулеглись, – я отправляюсь в поход и...

Вновь поднявшийся гул голосов заставил графа замолчать. Конечно, он мог и погромче рявкнуть, чтобы продолжить речь, но... Реакция людей была простительна – в зале было очень мало тех, кто помнил Тулузу без Раймунда. Единицы. И для всех находящихся здесь подобные новости оказались несколько ошеломляющими. Александр, к своему удовольствию, заметил удивление и на лице отца – тот даже вино перестал пить, уставившись на сюзерена...

– Управление над моими владениями берёт на себя старший сын, – продолжил граф, как только большинство разговоров стихло, – я не смею звать вас с собой в святой поход, ведь иду в него не как граф, а как раб божий. Но... С удовольствием возьму под свою руку всех, кто решится присоединиться к столь важному для христиан делу.

– Папа Римский объявил об отпущении всех грехов воинам, решившим присоединиться к крестовому воинству, – снова взял слово священник, – ибо освобождение Святой земли угодно господу богу нашему. Безземельные рыцари могут получить землю под управление в Святой земле, могут получить несметные богатства да и просто утвердить волю христиан в Иерусалиме, раз язычники не желают внять голосу разума! Ибо так желает господь!

– А теперь приступим к церемонии присяги. Будущие рыцари, подойдите ко мне!

– Ну, сынок, давай... – отец приобнял Александра, – иди. Сейчас ты станешь самостоятельным мужчиной.

– Да, отец...

Присягу и рыцарский титул с ней принимали шестнадцать человек. Священник, к сожалению, не ушёл, он стоял рядом с графом – видимо, будет следить за принятием присяги... Плохо. Раньше, ещё лет двадцать-тридцать назад, и присягу, и титул можно было получить в любых условиях и в любое время. Но шли годы, и простая сначала процедура начала обрастать множеством тонкостей и условностей. Как, например, присутствие священника...

Александр, стараясь не мозолить глаза стоящим на помосте, попытался спрятаться среди таких же, как он, готовившихся принимать присягу парней. И в начале он даже подумал, что хитрость удалась – вот на помост начал подниматься первый оруженосец, но... В этот момент священник выцепил взглядом Александра и уставился ему в глаза. Парень, словно загипнотизированный, не мог отвести своего взгляда в сторону. Наконец, священник перенёс свое внимание на графа и что-то прошептал ему. Раймунд, немного подумав, жестом остановил оруженосца.

– Я очень рад, благородные господа, – снова заговорил священник на весь зал, – представить вам одного из первых воинов Христа! Воина, истинного христианина, ставшего крестоносцем раньше, чем он стал рыцарем!

Александр резко повернул голову в сторону отца – тот внимательно слушал священника, слишком уж внимательно... Лицо при каждом слове отца Адемара становилось всё более напряжённым. Вот он бросил короткий взгляд на сына, но Александр успел отвести взгляд в сторону – будто это не о нём сейчас идёт речь. По всему телу бежали мурашки, бешено колотилось сердце... Что же делать? Что же делать?

– И я не могу не признать благородства и пыла сего молодого, но мудрого и благочестивого не по годам юноши... Прошу, Александр, подойди для принятия присяги и титула рыцаря!

Всё... Сердце ёкнуло и словно упало в какую-то пропасть. Александр, чувствуя себя словно во сне, на ватных ногах поднялся на помост и подошёл к графу со священником. На отца парень старался не смотреть, боясь увидеть его реакцию. Люди в зале, перешёптываясь, смотрели на него. Вот только увереннее от этого Александр себя не чувствовал...

– Оруженосец Александр, сын рыцаря Жерара Иберийского, дай мне свой меч, – начал церемонию граф.

Александр аккуратно вытащил из ножен красивый, дорогой клинок – отцовский меч. Что отец, что сын предпочитали в бою топор и пику, но на церемонии присягу полагалось принимать с мечом... Поцеловав его у рукояти, парень протянул клинок графу, аккуратно держа его за лезвие.

– Встань на колено, оруженосец! – продолжил, взяв меч, Раймунд.

Александр встал на одно колено и склонил голову.

– Властью, наделённой господом богом нашим и королём французским, я, граф Раймунд Тулузский, объявляю тебя, оруженосец Александр, сын Жерара Иберийского, рыцарем!

– Я, отец Адемар, засвидетельствую сию клятву пред очами господа нашего, – продолжил присягу священник.

– Встань, рыцарь Александр! – граф протянул вставшему парню меч.

Александр, практически не смотря, вкинул его обратно в ножны. Граф, после едва заметного кивка священника, обнял Александра и поцеловал в обе щеки. Всё, теперь он рыцарь... Только вот удовольствия никакого парень не ощущал. Кое-как собравшись с духом, он глянул на отца. Жерар сидел, словно каменный, непрерывно и не моргая смотря на сына.

– И вдвойне отрадно знать, что господь бог делает благородными людьми только тех, кто благороден и чист душой! – продолжил священник, – вот он, наш пример – рыцарь-крестоносец Александр! И я надеюсь, что здесь найдётся ещё немало рыцарей, которые последуют примеру этого храброго воина!

Александр, дождавшись окончания речи, кое-как пошёл обратно... Вот он спустился с помоста, подошёл к столу, за которым сидел отец... Везде его провожали удивлённые взгляды взрослых и восхищённые – парней и девушек его возраста и детей. Был бы очень подходящий момент, чтобы подойти к той фрейлине, что нравилась ему, но... Сейчас ему было совсем не до этого. Подойдя к столу, Александр поднял взгляд.

– Отец... – хрипло начал Александр.

– Ну, сынок... Учудил... – прервал Жерар сына, – ни на мгновение тебя оставить нельзя. Крестоносец...

– Отец...

– Какой же ты дурак, Александр... Неужели ты не понимаешь, что наделал? Господи, ты же уже вполне взрослый человек...

– Отец, я всегда хотел пойти по твоим стопам, стать настоящим воином, совершить подвиг...

– Садись! – отец, судя по всему, был крайне зол. Александр решил, что на этот раз он будет стоять на своём – как-никак, только что он стал рыцарем!

– Отец, я...

– Замолчи! – Жерар, обдумывая, как донести свою мысль до сына, на мгновение задумался, – Александр... Ты совершил поступок, совершенно не подумав!

– Отец, я уже рыцарь... – начал парень.

– Вот именно! Ты уже взрослый мужчина, воин, а ведёшь себя как мальчишка!

– Я...

– Ты, ты, Александр... Или ты считаешь, что мужчина бросится в чужую для него войну вместо того, чтобы жить на своей земле?

– Это общая для всех христиан...

– Да кому какое дело до этой Святой земли?! Сынок, кому какое дело?

– Мне есть дело... – уже не так смело ответил Александр. Его уверенность всё заметнее трещала под напором отца.

– Да неужели?!

– Сейчас, когда принята присяга всех новых рыцарей, – перебил отца разнёсшийся по залу голос Раймунда, – святой отец Адемар откроет нам некоторые детали святого похода!

– Дети мои, каждому рыцарю надлежит выступить в поход в боевой экипировке, имея две-три её смены, иметь как минимум двоих оруженосцев, провиант для своих людей и фураж для коней на несколько дней – для перехода до Клермона. Крестоносные войска выдвигаются из Тулузы через неделю, поэтому всех участвующих я прошу подготовиться к этому сроку и быть готовыми выступить в любой момент по истечении этого времени.

– Да, в случае появления каких-либо вопросов, вы сможете обратиться ко мне или святому отцу, а сейчас – празднуйте, мои вассалы, ибо сегодня христианская армия пополнилась столькими новыми воинами! – Закончив речь и перебросившись парой фраз со священником, Раймунд направился к выходу из зала.

Жерар, увидев это, сказал сыну сидеть на месте и пошёл к графу. Вокруг шумели люди – все обсуждали столь интересные новости. Что и говорить, жизнь после исчезновения угрозы из Иберии стала намного безопаснее, но и в разы скучнее. Охрана, увидев целенаправленно идущего наперерез рыцаря, немного напряглась, но пока оставалась внешне спокойной. Раймунд, увидев шагающего к нему Жерара, остановился.

– Граф, вы не выделите мне немного времени?

– А-а-а, Жерар... Давай, пройдём ко мне. Чтобы без лишних глаз... Чую, разговор будет не для них, – добавил, усмехнувшись, Раймунд.

Коридоры, коридоры, коридоры... Донжон, как и замок, был построен очень хорошим архитектором, нанятым в Византии, где каменные крепости строились с незапамятных времён. В итоге донжон был превращён в маленькую крепость внутри замка с жутко запутанными переходами и коридорами внутри. Что было хорошо в обороне, но осложняло жизнь повседневную...

Сзади за графом и Жераром на небольшом отдалении следовало несколько гвардейцев – охрана Раймунда. Вряд ли, конечно, кто на него покусится, не те теперь времена, язычники слишком далеко, а благородные христиане не признают тайных убийств... Но титул и положение обязывали соответствовать. Наконец, они подошли к очередной массивной двери – в кабинет графа.

– Оставайтесь здесь, – приказал граф своей охране и махнул приглашающе Жерару, заходя в комнату.

Внутри всё было обставлено достаточно аскетично – несколько стульев у горящего камина, стол с закусками и вином между ними... Пара звериных шкур на стенах. Освещения, кроме камина, сейчас не было. Впрочем, и этого вполне хватало...

– Садись, Жерар, – пригласил Раймунд.

– Спасибо, граф...

– Итак... Я, кажется, догадываюсь, о чём ты хочешь со мной поговорить, – продолжил, когда устроился на стуле, Раймунд.

– Да, это насчёт сына, граф...

– Дай угадаю – вступление в крестовое воинство произошло без твоего на то ведома? – невесело улыбнулся Раймунд.

– Да, граф.

– Я не удивлён. Нынешняя молодёжь не чета нам – не слушаются, самовольничают... Тебе ещё повезло, парень честный и умный. Как мне показалось.

– А толку от этого, граф? Вы же понимаете, какие у него шансы в этом походе? – с отчаянием в голосе сказал Жерар.

– Хочешь вина? – спросил, наливая себе в кружку содержимое кувшина граф, – хорошее, бургундское...

– Нет настроения, граф...

– Всё же, я настаиваю. Отличное вино, ты должен его попробовать.

– Не откажусь, граф... – Раймунд налил и Жерару.

– Так вот, Жерар... – граф сделал большой глоток из своей кружки, – ты, я думаю, заметил, какой глаз положил отец Адемар на твоего сына?

– Трудно не заметить...

– Да. Да ты пей, пей – восхитительное вино. Одно из лучших, что я пробовал в своей жизни... Так вот. Если я правильно понимаю ситуацию, Адемар решил сделать из Александра что-то вроде знамени для созыва рыцарей в поход – молодой, красивый, честолюбивый рыцарь вступил под знамёна воинства Христова... Сам понимаешь.

– Граф, неужели ничего невозможно сделать? Может, возможно как-то заменить его мною? Скажем, когда начнётся поход?

– Сожалею, Жерар... Адемар парня уже не отпустит – слишком тот ему приглянулся.

– Что, вообще ничего не поделать? – осознавая, что теряет сына, Жерар сник.

– Ничего, Жерар. Извини... На церковь, особенно на Адемара, я влияния не имею. Сам еле успел подсуетиться, чтобы моих не взяли.

– Граф... Вы можете присмотреть за ним в походе?

– Возьму его в гвардию. К Жоффруа в копьё передам. Помнишь его?