Текст книги "Кормить досыта (СИ)"

Автор книги: Макс Мах

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)

Тем не менее, за свою долгую жизнь Герт повстречал, как минимум, несколько примеров по-настоящему высоких отношений, возникавших как раз между двумя кавалерами, и у него не было причин сомневаться в искренности этих людей. Другое дело, он сам. Себя он с этой точки зрения никогда не рассматривал, и о такой возможности никогда даже не думал. А в паре случаев, приключившихся с ним в детстве и ранней юности, нашел в себе достаточно мужества, чтобы сказать «нет» весьма серьезным людям, предлагавшим ему свое покровительство. Однако, что тогда, помилуйте боги, произошло с ним сейчас? Он что, и в самом деле, влюбился сразу в обоих супругов де Бройх? В золотоволосую Маргерит и черноволосого Зандера? Увы, но, если смотреть правде в глаза, именно это с ним, похоже, и произошло, потому что сегодня ночью он едва не переспал с мужчиной, что было по сути совершенно невероятно.

Теперь по прошествии некоторого времени, Герт уже не вполне ясно представлял себе, что и как могло произойти между ними, если бы не набатный колокол. Во всяком случае, сейчас возможная близость с Зандером представлялась ему сущим безумием. Но, с другой стороны, Герт должен был признать, что в тот момент, когда их губы встретились, ни о чем подобном он даже не подумал. Совершенно очевидно, что тогда он готов был идти до конца.

"Ад и преисподняя!" – выругался он мысленно, в очередной раз переживая момент поцелуя.

Казалось, он все еще чувствует его на своих губах.

"Проклятие!" – но ведь еще вчера он прекрасно обходился без Зандера, принимая как должное продажную любовь шлюх и не испытывая потребности ни в чем другом, кроме готовой впустить в себя его член женской щели. Так могло ли одно сочетается с другим?

Увы, могло. Теоретически, и все-таки… Герт знал и таких людей. Он много кого знал в своей долгой жизни.

Не зарекайся, ибо не ведаешь, что скрывает твое собственное сердце…

Эти слова записал в своем дневнике Готлиб из Нирена – человек, заслуженно считающийся лучшим из мыслителей, писавших на чеанском наречии. Он жил два столетия назад, и, хотя официально считался едва ли не анахоретом, на самом деле, – и Герт знал это из самых надежных источников, – любил жизненные радости ничуть не меньше остальных своих сограждан и современников. А не женился бедняга Готлиб из-за того, что уже в зрелые годы вдруг обнаружил, что влюблен в собственного ученика. Такая невеселая история.

***

Под утро выяснилось, что в набат ударили не зря. На улицы, прилегающие к гостинице, в которой остановился Герт, – Прямую, Большую и Горбатую, – всю ночь стягивались силы городского ополчения. Никто не знал, зачем, – или не хотел сказать об этом вслух, – но Герт заметил, что, судя по репликам вооруженных людей, их песням и несомненному близкому знакомству, все они принадлежали к двум – трем ремесленным цехам. Он с уверенностью мог назвать ткачей и кожевников, которыми издавна славился Ладжер, но не был уверен относительно торговцев солью, имевших значительный вес в городском совете.

Впрочем, его сомнения вскоре разрешились. Оказывается, большинство торговцев солью вместе с гуртовщиками и литейщиками собирались южнее площади Всех святых. Об этом сообщил гонец, появившийся на Горбатой улице в ранние рассветные часы. Но, разумеется, он прибыл отнюдь не затем, чтобы развеять тревогу толкавшихся там всю ночь вооруженных людей. Он принес приказ цеховой старшины, запершейся в похожем на маленькую крепость, – крепостью, на самом деле, и бывшем, – здании ратуши. Приказ был прост: идти на Верхний город, где укрепились люди графа Рефейского и графа Гаэнского, тогда как торговцы солью со товарищи ударят по баронскому ополчению, захватившему поздно вечером Западные – Шеанские – ворота и прилегающие к ним улицы нижнего города.

История оказалась проста, как хлеб или вода, и стара, как мир. Судя по всему, горожане в очередной раз что-то не поделили с норфейскими дворянами, владевшими землями близ Ладжера и претендовавшими, по-видимому, на свою долю власти в городском совете, но главное, на свой кусок пирога, имея в виду огромные доходы ладжерских купцов и цеховых старшин. Конкретный повод значения не имел. В любом случае, это была не его война, и, плюнув с досады под ноги, Герт отправился обратно в "Три колокола". Однако ни Зандера, ни Маргерит он в гостинице уже не застал…

[1] Дублет – мужская верхняя одежда, распространенная в Западной Европе в период с 1330-х годов по 1660-е -70-е года. Это был первый образец одежды, который плотно сидел на теле. Первые дублеты были до середины бедра, позже они стали укорачиваться. На современный лад -матерчатая куртка из плотной ткани или фуфайка. Дублет так же служил поддоспешной курткой.

[2] Колет – мужская короткая приталенная куртка без рукавов (жилет), обычно из светлой кожи, надевавшаяся поверх дублета в XVI—XVII веках.

[3] Бриджи – короткие брюки чуть ниже колен с манжетами, плотно охватывающими ноги. Исторически (в XVI—XVIII вв.) часть стандартного западноевропейского мужского костюма; часто носились с высокими, длинными сапогами и использовались для верховой езды.

Глава 5

Глава 5. Шеан

1. Гуртовая тропа, восьмого первоцвета 1649 года

Был соблазн свернуть со столбовой дороги и прямиком отправиться в Шенган. Всего лишь десять – двенадцать дней пути и неизвестное количество проблем "на собственную задницу" отделяли Герта от одного из самых старых его тайников, где под корнями старого дуба был закопан горшочек с золотыми самородками и крупными вейскими изумрудами. Но на то боги и обольщают, чтобы человек мог показать, чего он стоит. Герт соблазну не поддался, и, выехав через южные ворота, они с Шенком отправились в Вье.

Гуртовая тропа тропой только называется. На самом деле, это хорошая, а местами и просто отличная дорога, ведущая из Ладжера в Шеан и "далее везде". Тракт меняет названия, – прозываясь то соляным шляхом, то шелковой тропой, – но по сути остается одной и той же долгой дорогой, тянущейся через все южные земли от Ладжера в княжестве Норфей до Норнана в Чеане. Разумеется, это не единственный путь из Ладжера в Вье. Есть и другие, и у каждого свои достоинства, в зависимости от того, куда, когда и зачем вы путешествуете. И, разумеется, на чем. Одно дело на телеге или в карете, и совсем другое – верхом или пешком. Гуртовая тропа подходила всем, вела в нужном для Герта направлении и считалась в меру безопасной, особенно если речь шла о двух крепких и хорошо вооруженных кавалерах.

Выехали восьмого числа, потратив на безрезультатные поиски Зандера и Маргерит весь предыдущий день. В городе и вокруг него продолжались спорадически оживлявшиеся боевые действия. Однако после первой – "набатной" – ночи, страсти поутихли, и жизнь в некоторых районах Ладжера стала налаживаться. Во всяком случае, по ним можно было передвигаться без боязни влипнуть в историю. Однако даже эти относительно безопасные районы занимали огромную территорию, умножавшуюся количеством улиц и переулков, лестниц и тупиков. Здесь можно было бродить днями, но, к счастью, Шенк не только хорошо ориентировался в Ладжере, но и знал массу полезных людей.Расспросы, тем не менее, толку не дали. Одно было очевидно, супруги де Бройх или уже покинули город, или нашли весьма хорошее убежище в его стенах. Но, слава богам, они не числились среди убитых или раненых, и, судя по достоверным данным, не находились в заложниках ни у одной из противоборствующих сторон. Тревожиться меньше от этих сообщений Герт не стал, но, в конце концов, согласился с очевидным: оставаться в Ладжере и дальше не имело смысла. Легче встретить Зандера на дорогах, ведущих на запад, – ведь куда-то туда супруги де Бройх и направлялись, – чем здесь на суматошных улицах Ладжера.

2. Гуртовая тропа, шестнадцатого первоцвета 1649 года

Южнее Ладжера местность постепенно выравнивается, и поросшие хвойными лесами скалистые сопки уступают место холмистой равнине плавных очертаний. В общем, красивая и удобная для путешествия местность. К тому же здесь было значительно теплее, климат мягче, чем в северном Норфее, и весна в разгаре. По обеим сторонам дороги лежали поля, на которых уже вовсю работали крестьяне, и покрывшиеся нежной зеленью фруктовые сады. Тут и там на холмах и по берегам озер и речек виднелись замки, храмы полудюжины конфессий и просторные фермерские усадьбы, а от главного тракта через поля и сады тянулись к ним извилистые тропки и дороги пошире, те, по которым и телега пройдет.

Тракт ожил, погода улучшилась. Воздух, напоенный ароматами весны, был свеж. Дышалось легко, да и путешествие складывалось куда как приятнее, чем дорога в Ладжер. Они ехали верхом и, соответственно, даже не утомляя животных, двигались на удивление быстро. Достаточно сказать, что всего за восемь дней Герт и Шенк добрались до Чертовой делянки – большого ярмарочного села, расположенного как раз на границе между княжеством Норфей и королевством Шеан.

День был, однако, не ярмарочный. Просторное торжище – площадка, на которой разворачивалась торговля, – пустовало. Пустынно было и на улицах села. Оно и к лучшему, если честно. Герт же не торговать сюда приехал, и не покупать. Пообедали в корчме и поехали дальше, рассудив, что при нормальном темпе движения уж всяко разно успеют добраться засветло до следующей крупной деревни, называвшейся куда симпатичней – Жаворонками. Выехали из корчмы, пополнив запасы сушеных фруктов, вина и табака, и не торопясь доехали до пограничного перехода, где предъявили шеанским стражникам грамотки наемников, выданные им еще в Визере покойным Лундом.

"А вот и напоминание! – отметил Герт, убирая подорожную в карман плаща. – В цивилизованных странах человек без документов – это или вельможа, или нищеброд".

Стражников грамотки Герта и Шенка вполне устроили, и вскоре они уже ехали шагом по Гуртовой тропе, направляясь к излучине Шейны, где можно было сесть на одну из торговых барок, и тем сократить свой путь, сплавившись по реке до столицы Шеана. Дороги до Орешни-на-Шейне – портового городка в излучине реки, – было от силы дня три – четыре, да еще на барке два дня до Вье и три – четыре до Шеана, как раз к концу месяца могли успеть.

– Ничего не расскажешь? – Шенк чуть повернул голову к Герту, но выражение лица у него при этом было скорее ироничное, чем озабоченное.

– О чем?

И в самом деле, они были в пути уже который день, но ни разу еще не обсуждали ни того, куда и зачем они направляются, ни заполошных – едва ли не истерических – поисков Зандера и Маргерит. Вполне нормальным Герт тогда явно не был, и Шенк не мог этого не заметить. Промолчал, впрочем, – и правильно сделал, – но будет ли и дальше делать вид, что ничего не произошло?

"Нет, не будет. И будет прав!"

То же и с наймом. Месть – красивое слово и хорошо звучит в правильном контексте. Но достаточно ли такого объяснения тому, кого ты выбрал себе в напарники? Вероятно, нет. И опять-таки, все упирается в личные отношения. Платишь ты ему деньги или нет, ты зовешь человека в опасное путешествие. Так, будь любезен, объяснись, хотя бы в общих чертах, куда и зачем.

– Ничего не расскажешь?

– О чем?

– Да, хоть о чем-нибудь!

– Ну, разве что так! – вздохнул Герт и надолго замолчал, разбираясь со своими интуициями и предположениями, голосами совести и чести, и с опасениями, как без них!

– Карл! – нарушил молчание Шенк. – Ты же не просто так нервничал! Я знаю, когда люди взволнованы, ты таким и был. Но, с другой стороны… Ты уж прости, Карл, но тебе, насколько я понимаю, это не свойственно. Ты к людям холоден… В основном. И вдруг такое! Поэтому я и спрашиваю, что произошло между вами той ночью?

– Боги! – Герт и сам много об этом думал. И о том, что произошло между ним и Зандером, и о том, чего между ними по счастью не случилось. – Знаешь, Шенк, а что если это не твое дело?! Я же не спрашиваю, к кому ты ходил в ту ночь!

– Спроси! – предложил Шенк.

– Ну, и где ты был? – без всякого желания спросил Герт, он просто уступал напору обстоятельств.

– Я навещал старшую сестру.

– Твоя сестра живет в Ладжере? – удивился Герт. – Ты же, вроде, из Ливо!

– Муж Анны торгует шелком, – невозмутимо объяснил Шенк. – Раньше они жили в Шагоре, но два года назад перебрались в Ладжер.

– Постой! Постой! – Герт понял, отчего так удивился. – Но ты же дворянин! Служил в гвардии…

– Ох, парень! – усмехнулся в ответ Шенк. – Иногда мне кажется, что ты старый старик, а не молодой парень. Все-то ты знаешь, все-то понимаешь. А потом раз, и вдруг выясняется, что жизни ты совсем не знаешь. Дворянство… замок… то да се… Видел бы ты наш замок! – качнул головой Шенк. – Анна принесла мастеру Хуггеру герб и честь, а он усыпал ее золотом и самоцветами. И одел в шелка… – по губам Шенка скользнула грустная улыбка, но тут же и исчезла. – Как думаешь, честная это сделка?

– Наверное, да! – Герт не был в этом уверен, весь его опыт говорил об обратном, но он чувствовал, что сейчас ему лучше промолчать.

– Вот и я так думаю, – кивнул Шенк. – Сейчас. Но пять лет назад, когда моя красавица сестра, внучатая племянница лорда Агира – великого воеводы ополчения Северного Олфа, вышла замуж за простого мужика, выбившегося в люди одной лишь своей хитростью, я был в гневе. И гнев мой был разрушителен! Он поссорил меня с сестрой и отцом, выгнал из дома и отправил в изгнание. Вот какой это был гнев. А вчера я пришел к ней домой, увидел племянников, распил с господином Хуггером бутылку дорогого вина из Ланскроны, и попросил у них прощения. У обоих. Он, Карл, хороший человек. И ей с ним хорошо живется, даже при том, что он на двадцать лет ее старше. И он, представь, читает книги и размышляет о высоком, а мой дед не умел даже расписаться, хотя и приходился братом самому лорду-командующему. Такая вот поучительная история.

– Которая говорит больше о тебе, чем о них.

– Возможно, – согласился Шенк. – А теперь кое-что о тебе. Ты хороший человек, Карл, но холодный. Всех держишь на расстоянии, и никому не позволяешь приблизиться. Но ребятишек этих ты, вроде бы, подпустил ближе остальных. И они к тебе… Ну, не знаю! Если бы они не были женаты, я бы сказал, что Маргерит в тебя влюблена. И если бы Зандер не был парнем, я бы и про него так сказал. Видел бы ты, как они на тебя смотрели! Поэтому я и спрашиваю, что произошло той ночью?

Молчать и дальше было бы неправильно, особенно после того, что рассказал ему Шенк.

– Скажем так, – ответил Герт, осторожно подбирая слова, – возможно, я причинил Зандеру… Я проявил по отношению к нему неучтивость.

– То есть, попросту говоря, ты переспал с Маргерит?

– Нет! До этого не дошло!

Такой вариант истории звучал куда лучше, чем то, что едва не произошло на самом деле.

– Но попытку сделал?

– Я был пьян.

– Это не оправдание.

– Я знаю, – согласился Герт.

– Расстроен? – В голосе Шенка прозвучало сочувствие.

– Еще как!

– Но ведь ты, и в самом деле был пьян!

– Это не оправдание!

– Достаточно! – поднял руку Шенк. – Я все понял. Вопрос снят.

***

Солнце клонилось к закату, и до Орешни оставалось не более двух часов неспешного пути. Как раз к сумеркам и добрались бы. Однако человек предполагает, а Судьба располагает. И ее изобретательности, порой, остается только дивиться.

За поворотом дороги Герт увидел пылившую в отдалении роскошную карету и двух всадников на высоких черных конях, рысивших позади нее. Минуту, другую он наблюдал за уплывавшей вдаль мечтой, строя догадки о той, кому принадлежит эта карета, о ее титуле и красоте, богатстве и великолепии.

"Богини живут в золотых чертогах!" – вспомнил он слова древнего поэта, и в это мгновение карету резко качнуло на очередном ухабе, раздался громкий треск, и одно из колес, словно бы, подломилось и ушло под днище экипажа. Испуганные лошади дернули, карета завалилась набок и просела назад, а кучер вылетел с облучка и рухнул на обочину. Что уж говорить о паре ливрейных слуг, стоявших по обычаю позади экипажа! Их просто смело, разбросав по сторонам дороги.

Все произошло так быстро, что, никто, кажется, не успел отреагировать и уж тем более, что-нибудь предпринять, сделать, сказать. Конвойные растерялись, не зная, что им теперь делать, а оставшиеся без твердой руки лошади понесли, и карета заскрежетала осью, вспахивая дорогу, словно поле плугом, и все больше кренясь набок.

Честно говоря, Герт и сам оторопел. Имея мало опыта в подобного рода делах, он не сразу оценил опасность, грозившую только что придуманной им красавице, и уж, тем более, не сообразил, как ей помочь. А вот Шенк не сплоховал. Начав действовать еще до того, как Герт осознал, что и как происходит на дороге, Шенк послал коня в галоп, резко вырвался вперед и за считанные мгновения догнал опасно раскачивающуюся и вот-вот готовую слететь с дороги карету. Догнал, поравнялся с понесшей четверкой, выпрыгнул из седла и уже через мгновение сидел верхом на одной из каурых – все в масть – лошадей. Как он подчинил ее и остальных животных своей воле и заставил остановиться, Герт так и не понял, но сделано это было лихо, а главное – вовремя.

Карета остановилась. Герт подъехал к ней одновременно с конвойными и спрыгнул на землю. И в тот же момент, – словно его только и дожидались, – дверца экипажа распахнулась и из глубины кареты зазвучали ругательства, сочность и своеобразие которых мог оценить лишь человек, знающий толк в богохульстве. Герт знал.

– Ё-ые херувимы! – орал хриплый женский голос. – Выблядки! Членососы! Вы что, уе-ть меня решили?! Не дождетесь, ублюдки! Я еще всех вас переживу и насру на ваши могилы!

Пожалуй, кричала все-таки не молодая женщина, а старуха, но Герт, честно говоря, заслушался. Давно ему не приходилось слышать такой музыки. Очень давно!

Между тем, кавалеры бросились к карете и самым учтивым образом, на какой были способны, учитывая обстоятельства момента, извлекли из нее кого-то высокого и, как померещилось Герту, тощего, облаченного в целое облако шелков и цветных тканей, расшитых золотом и украшенных драгоценными камнями.

– Твою же мать! – сказала старуха, утверждаясь на ногах. – Да, не дыши ты мне в лицо, Терис! Я тебе, что шлюха плечевая?

И она обернулась к другому кавалеру.

– Руки прочь, Фома! Ты вон лучше Прузо щупай! – кивнула она на карету, из которой как раз выбирались две хорошенькие девушки. – А у меня кроме костей давно уже не за что подержаться! Кто остановил лошадей?!

– К вашим услугам, ваша милость! – шагнул к ней Шенк, манеры которого претерпели внезапную и весьма драматическую метаморфозу. – Шенк ден Агирах владетель Дьё и Шерга! – поклонился он, представляясь. – К вашим услугам!

– Хорош! – похвалила старуха, осмотрев Шенка с головы до ног. – Вот, девочки, под кого надо ложиться!

Девушки прыснули, но не покраснели. Видать, не впервой.

– Фома! – щелкнула старуха пальцами. – Представь меня кавалеру!

– Кавалер! – поклонился Шенку один из конвойных. – Я рыцарь Фома Галавуар, и я служу графине ле Шуалон, – поклон в сторону графини, – вассалом которой являюсь, как глава рода.

– Ваше сиятельство! – Обернулся он к графине.

– Молодцом, кавалер ден Агирах! Выручил! Благодарю! А вы кто? – теперь она смотрела на Герта, скромно вставшего чуть в стороне.

Что ж, у Герта было достаточно времени, чтобы придумать себе имя "на всякий случай".

– Карл ван Холвен, ваше сиятельство! – представился Герт, сделав три шага по направлению к графине, и вежливо поклонился. – К вашим услугам!

– Ван Холвен? – переспросила старуха.

Первое впечатление не обмануло. Графиня оказалась более чем стара, но все еще держала спину прямо. Тощая, буквально высохшая, – едва ли не до состояния мощей, – высокая, властная и умная. Ее лицо сморщилось и потемнело, волосы обесцветились, но прозрачные глаза казались ясными, а взгляд – заинтересованным.

– Ван Холвен! – повторила она. – Знакомое имя, черт возьми! Но никак не вспомню, где и когда я его слышала.

– Неважно! – махнула она рукой. – Продолжим представление! Это Терис! – Указала она на второго кавалера.

– Терис ле Ревени! – представился тот.

– Мои фрейлины… Бебиа!

– Бебиа ла Скарца! – присела в реверансе рыжеватая красотка.

– Прузо!

– Прузо де ла Джерджи, – эта девушка тоже была хороша и даже чем-то похожа на рыженькую Бебиу, только блондинка.

– Что будем делать, господа? – по-видимому, графине нравилось огорошивать собеседников не только бранью, но и внезапной сменой темы разговора, и в этом на вкус Герта имелась своя прелесть.

– Самим нам карету не починить, – сказал он вслух. – Надо послать кого-нибудь в город за помощью, но это часа два в одну сторону, а солнце садится…

– Разумно! – кивнула старуха. – Ван Холвен, говоришь? Совсем неплохо! Сделаем так…

И она начала отдавать распоряжения. Говорила она резко, но ее приказы были лаконичны и разумны.

К этому времени кучер и оба слуги доковыляли до кареты – побились бедные, но ничего, кажется, себе не сломали. Им и пришлось взять на себя основные труды. Лошадей распрягли, и кучер поехал на одной из них, подложив под зад какой-то коврик вместо седла – в Орешню-на-Шейне за подмогой. Дорога неблизкая, лошадь не верховая, да и наездник, прямо сказать, не ахти какой. Так что хорошо, если доберется до закрытия ворот, а уж обратно и, разумеется, с помощью, ждать его раньше утра, было бы непростительным оптимизмом.

Кучер уехал, и слуги – а в карете кроме фрейлин оказалась еще и горничная графини, – принялись обустраивать бивуак. Ручей журчал у самой дороги, и одинокий раскидистый дуб, уже успевший покрыться молодой листвой, представлял собой неплохое укрытие на случай дождя. Туда слуги и носили сейчас ковры и коврики, скатерти, сидения из кареты и подушки, посуду и снедь, и даже складное кресло графини и четыре застекленных масляных фонаря.

Кавалеры собирали хворост для костра, Шенк сооружал из камней подобие очага, а Герт выстругивал из толстых веток опоры для фонарей. Все были таким образом при деле, а старуха сидела в кресле, попыхивала трубкой с длинным чубуком и с интересом наблюдала за организованной суетой, которую сама же и создала.

– Провизия? – коротко спросила она одного из слуг.

– У нас есть хлеб, – сообщил он, согнувшись едва ли не вдвое, – белый и желтый сыр, ветчина и яблоки. Изюм и курага, чернослив и орехи, и медовые коржики. Это все.

– Жалкое разнообразие! – вздохнула графиня, коротко взглянув на Герта. – Не находите?

– Будем считать наш ужин пикником, – предложил он, втыкая в землю очередную жердь.

– Неплохая идея! Ну а выпивка? Выпить-то у нас есть что-нибудь, кроме воды? – поинтересовалась старуха.

– Две бутылки белого беарского, ваше сиятельство! – торопливо отрапортовал слуга. – Три бутылки красного из Лиеры, бутылка рома из Ланскроны, и яблочная водка из Сагера.

– Не упьемся, – усмехнулась графиня, – но и не замерзнем. Тащи все!

***

– А ведь я вспомнила!

Пламя костра бросало на лицо старухи зловещие всполохи.

"Словно кровью обрызгано," – подумал Герт, и неспроста. Иногда он угадывал будущее. Недалеко и неточно, но все же мог. Угадал и сейчас.

– Кальт ван Холвен! – усмехнулась старуха, переводя взгляд на Герта. – Твой дед?

– Брат моего деда, – дипломатично ответил Герт.

Он был встревожен. Имя Кальта всплыло в памяти почти случайно, но подошло как нельзя лучше. Кто теперь помнит беднягу ван Холвена? Родных у него, насколько знал Герт, не осталось. Друзья повымерли. Да и жил он далеко на западе.

– Ваш любовник, графиня? – лучезарно улыбнулась Прузо.

– Любовник? – подняла бровь старуха. – Нет! Но это имя напомнило мне одну историю, вернее, одно имя…

– Расскажете? – подалась вперед Бебиа.

Эти две фрейлины, как успел заметить Герт, вели свою весьма своеобразную игру. Графиня это знала, но ей, по-видимому, нравилась "интонация". Тот тип панибратски уважительных отношений между старшим и младшими, который позволял и ей играть в свой театр.

– Отчего бы и нет! Расскажу… Суза, подлей вина!

"Вот же, черт! – ничего хорошего Герт от рассказа графини не ожидал, в особенности от того, что не знал источника ее осведомленности. – Кто она?"

– Когда я была девочкой… – начала свой рассказ графиня. – Не в этом смысле, Бебиа! Тогда я действительно была девочкой. Ребенком! Мне было лет шесть, я полагаю. Отец взял нас с братом в путешествие по Решту.

– Красивая земля! – вздохнула старуха. – Кипарисовые аллеи, буковые и оливковые рощи, реки, Тихое озеро и виноградники на горных террасах… Бывали в герцогстве, Карл?

– Бывал, – коротко ответил он. Нынешний его статус подразумевал осведомленность, а с Шенком все это можно было обсудить и позднее.

– Однажды вечером… – она никак не отреагировала на его реплику, как ни в чем ни бывало, продолжая свой рассказ. – Я помню, как садилось солнце, и еще чудный аромат разогретых солнцем садов. В тот вечер мы прибыли в замок Ланцан…

"Ад и преисподняя! – обомлел Герт. – Кулето?!"

Микулетта д’Ойн была выдающейся красавицей, но кроме того она была из тех женщин, не желать которых было просто невозможно. Устоять перед ее женскими чарами, пьянящим остроумием и не женским умом не мог ни один настоящий кавалер. Не смог и Герт. Впрочем, он стал, наверное, первым мужчиной своего поколения, увидевшим в Кулето то, что пытались позже отразить на своих полотнах все без исключения художники того времени. Выдающиеся художники, следует добавить.

– Ланцан – необычное место… Я бывала там и позже. Огромный темный замок на отвесной скале. Когда заходит солнце, и когда оно встает, стены замка кажутся темно-красными, словно на них запеклась вся пролитая у этих стен кровь. Н-да, запоминающееся место. Но по-другому и быть не может. Ланцан – фамилия древняя и славная… Вы ведь знаете о Карле Ланцан, кавалер? – она опять смотрела на Карла, и он не знал, отчего.

Ну, не могла же она, в самом деле, знать, кто скрывается под обликом юноши Карла!

– Карла Ланцан была супругой князя Чеана, – сухо ответил он графине. – Ги Торах Гарраган погиб во время войны с империей Вернов. В отместку, Карла Ланцан, известная так же, под прозвищем Калли, залила империю кровью…

– Образованный юноша! – усмехнулась графиня, но Герту показалось, что ее ухмылка больше похожа на оскал. – Но мой рассказ не о Ланцанах, хотя и о них тоже. На следующий день после приезда, я познакомилась с двумя юными пажами. Вернее, в то утро я познакомилась только с одним из них…

– И он вас… – жарко выдохнула рыжая Бебиа.

– Он меня? – нахмурилась графиня. – Звучит заманчиво, но нет, милая! Мы были детьми.

"Мы были детьми!" – повторил мысленно Герт, но он отлично помнил, какой предстала перед ним в тот день малышка Микулетта. Красивее девочки он в жизни не видал, и соблазнительнее – тоже. Бывает, что женственность расцветает в ребенке раньше, чем это задумано богами. Если бы он мог, он бы овладел ею уже тогда, но он и сам не понимал, от чего так кружится голова. И жар! Он почувствовал тогда внезапный жар, охвативший все его тело.

"Безумие!"

– Нет! – повторила графиня. – Тогда между нами ничего не произошло. А отымел он меня много позже, лет через десять после нашего первого знакомства, и не в Реште, а в Кхоре. Но уж отымел, так отымел! Что называется, во все дырки. Да, не красней ты, дура набитая! – Рассмеялась старуха, наблюдая за блондинкой Прузо. – Можно подумать, сама не знаешь кто, кого, куда и как!

– Ох! – сказала она, отсмеявшись. – Дела наши, грешные! Но в тот день, когда мы познакомились, ему было лет семь или восемь. Милый мальчик. Высокий, ясноглазый… И у него был друг, с которым я познакомилась в тот же день. Кальт ван Холвен, так его звали. Что скажете, Карл?

– Я этой истории не знал, – пожал он плечами.

– А как звали вашего любовника, графиня? – спросила Бебиа.

– Господин Шазар… – слова повисли в ночном воздухе, словно камень, готовый упасть на голову.

– Шазар? – переспросила девушка. – Лорд Неизбежность?!

– Завидуешь? – старуха смотрела на Бебиу так, словно собиралась зарезать.

– Еще как! Вашим любовником был сам Шазар! Он…

– Он еще не был тем, кем ему суждено было позже стать, – тяжело вздохнула графиня. Сейчас ее возраст стал очевиден, как и груз прожитых лет. – А когда он стал Неизбежностью, я давно уже была замужем… Вторым браком, и это был отнюдь не граф ле Шуалон…

3. Гуртовая тропа, семнадцатого первоцвета 1649 года

"Ночь тиха… – Герт лежал на спине и смотрел в небо. – По тверди зыбкой… звезды южные дрожат…"[1]

И в самом деле, темно-синий бархат ночного неба легко было счесть твердью. Но твердью зыбкой, как сказал поэт, чтобы отобразить в слове великое таинство Хрустального купола. Ну, и звезды, разумеется. Они здесь, на юге, крупнее, чем на севере. Ближе к человеку. Понятнее.

Герт смежил веки и вместо звезд увидел глаза Зандера. В воображении они казались еще больше, чем на самом деле, еще синее.

"Вот черт!" – Ему не хотелось снова и снова переживать неразрешимое таинство той ночи, но и не вспоминать о ней он не мог.

Герт снова открыл глаза. Вид звезд успокаивал. Во всяком случае, позволял "умерить страсти" и, отодвинув в сторону чувства, спокойно обдумать ту цепь невероятных совпадений, что начала выковываться в миг, когда интуиция Герта, его боевой опыт и подсказка Лелии уберегли инока Карла от летящего в спину арбалетного болта.

Начать с истории самого юноши Карла. Казалось бы, ничего определенного. Но так ли это? Странным образом судьба юного монашка и его опасная тайна оказались связаны с югом, а не с севером, с Рештом и Чеаном, а не с Приморьем или Сурой. Казалось бы, где Северный Олф, и где Шагор?! Но никому не известным парнем, живущим в ските, затерянном на просторах Холодных земель, интересуется некто, имеющий при себе рекомендательное письмо от самого графа ди Рёйтера – любовника Норны Гарраган, правящей княгини Чеана.

"Интересно, не правда ли? – усмехнулся мысленно Герт. – Еще как интересно!"

Достаточно допустить, что Норна Гарраган – дочь Карлы Ланцан и Ги Тораха, и кольцо времен окончательно замкнется, возвращая Герта к его собственным тайнам, и к его, казалось бы, навсегда канувшей в омут забвения истории. Решт. Там все начиналось, там могло и завершиться.

Впрочем, совпадение совпадению рознь. Отправившись распутывать загадку Карла, Герт встретил на дороге из Визера в Ладжер человека, носящего имя де Бройх… Зандер де Бройх и Герт де Бройх. Между этими людьми не было никакого сходства. Зандер высок, и вырастет, верно, еще больше. Герт, напротив, был коротышкой. Так его в детстве и дразнили. Коротышка! В пятнадцать лет Герт де Бройх убил своего первого соперника. Дуэль – поединок чести, и, значит, не убийство. Никто Герта не судил. Наоборот, его стали уважать и бояться. И никто уже не называл его коротышкой. Одни из страха, другие из уважения. В этом они, пожалуй, схожи. Зандер тоже смог бы убить.