Текст книги "Последыш III (СИ)"
Автор книги: Макс Мах
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)
Глава 9 (1)
1. Двадцать седьмое ноября 1983 года
В Новгород прилетели в два часа дня. Спасибо Глинским, конвертоплан типа «Кран»[111]111
Кран – журавль на многих европейских, в том числе славянских, языках.
[Закрыть], доставшийся Ингвару в качестве приданного Дарены, был просто великолепен. Современный дизайн, улучшенная аэродинамика и более мощные, – по сравнению с другими машинами этого класса, – двигатели, сверхсовременное навигационное оборудование, мощное вооружение, включающее четыре турельные установки спаренных 22 мм автоматических пушек и восемь ракет класса воздух-воздух, и просторный, удобно устроенный и великолепно декорированный салон. В «люксе», расположенном близ кабины пилотов, могли со всеми удобствами разместиться шесть пассажиров. К нему примыкал крошечный отсек для двух стюардов с кухонькой, холодильником и прочими необходимыми в дороге вещами, а дальше – в центральной части фюзеляжа и в хвосте, – располагался служебный отсек: двадцать кресел для десяти телохранителей обоего пола, двух камеристок княгини и камердинера графа, а также для секретарей, советника, референта и фотографа. За «краном» следовали тяжелый конвертоплан-квадракоптер «Орлан»[112]112
Имеется в виду что-то вроде находящегося в разработке Bell Boeing Quad TiltRotor, сопоставимого по размерам и грузоподъемности с военно-транспортным самолётом C-130 Hercules.
[Закрыть] с автомобилями кортежа и дополнительной охраной и два истребителя сопровождения, выделенные специально для этого перелета имперскими ВВС. Все-таки времена были непростыми, и формальный мирный договор с Союзом пяти все еще не был подписан.
Садились не на новом аэродроме в Кречевицах, а ближе к центру города, в старом аэропорту Юрьево, где их уже ожидали машины сопровождения, высланные императорским двором, так что через Новгород ехали большим кортежем и с громким полицейским сопровождением. И, наконец, в четыре часа дня, не заезжая домой, в принадлежащее Ингвару Ковенское палаццо, расположенное совсем недалеко от Новгородского кремля, Бармин и Мария прибыли в императорский терем. Впрочем, княгиню Полоцкую тут же пригласили на женскую половину, а Ингвар – разумеется, не сразу, а после получасового ожидания, – предстал пред грозные очи Его императорского величества Иван VIII. Император практически не изменился с их первой встречи в Ливадийском дворце. Был все так же монументален, грозен и несколько отчужден, словно бы и не венценосец, а земное воплощение бога-отца. Сидел на троне с прямой спиной, смотрел на стоящего перед ним Бармина и молчал. Смотрел, оценивал, что-то решал, если конечно решение не было принято заранее.
– Как вы себя чувствуете, граф? – Вопрос, которого Ингвар, если честно, никак не ожидал.
– Спасибо, Ваше Величество, – поблагодари Бармин, склонив голову в поклоне. – Гораздо лучше, но, увы, в идеальную форму я пока еще не пришел.
– Это было магическое ранение?
«Может быть вам, Ваше Величество, еще и ключ от комнаты, где деньги лежат?»
– Да, Ваше Величество, – ответил Бармин вслух.
– Правда ли, что вас лечил эльфийский заклинатель? – Любопытный вопрос, вернее, не вопрос даже, а намек на то, что «высоко сижу, далеко гляжу». Все вижу и обо всем осведомлен.
– Да, это так, – подтвердил Ингвар, которому в этом вопросе нечего было скрывать.
– С оборотнями, как я слышал, у вас так же сложились доверительные отношения? – продолжил расспросы император.
– На моей территории живет всего одна семья кавказских барсов, – объяснил Ингвар. – С ними у меня действительно сложились, можно сказать, дружественные отношения, а позавчера я получил официальное обращение еще трех семей, желающих переселиться на территорию графства. У них отличные рекомендации, имеются так же заслуживающие доверия поручители. Все три семьи небольшие, но зажиточные, имеют свои бизнесы. К тому же, оборотни великолепно показали себя в бою, так что, скорее всего, я соглашусь. Графству от их присутствия станет только лучше.
«Но надеюсь, – добавил он мысленно, – что трахать их баб ради дружбы и взаимного процветания мне не придется. Достаточно одной Хатун».
– Кстати о войне, – сменил тему император. – Почему вы возражаете против подписания соглашения о мире?
«Любопытная интерпретация, – отметил Бармин. – Но это вы зря, Ваше Величество!»
– Я не возражаю, – сказал он вслух. – Наши переговорщики сошлись во мнении практически по всем пунктам. Дело упирается в суд над военными преступниками и выдачу тел погибших магов. Однако именно по этим вопросам не удается договориться.
Положение было даже хуже того, о чем он сказал, и Бармин отлично понимал, откуда ветер дует. Ольга организовала утечку информации, и сегодня с утра тайна переговоров перестала быть тайной. Менгдену в глазах обывателей и простого народа это создаст популярность, а вот его противникам – напротив. Темный пиар еще никому не принес счастья.
– По вопросу о военных преступлениях, – веско заметил император, – нет места для дискуссии. Преступники должны быть осуждены по всей строгости закона.
Сейчас уже сам император набирал очки за счет тех, кому прежде разрешил разделаться с нелюбезным ему графом. А то, что он Ингвара на дух не переносит, Бармин уже знал от своего тестя. Строго конфиденциально, разумеется, но был поставлен в известность. Неясной оставалась лишь причина нелюбви. Неужели все это из-за одних только религиозных разногласий?
– Благодарю вас, Ваше Величество! Я тоже думаю, что в этом вопросе нет места для компромиссов.
– Но я слышал, что вы не выдаете родным тела погибших в бою магов, – продолжил император излагать свою мысль.
– Прошу прощения, Ваше Величество, но кто-то явно злонамеренно ввел вас в заблуждение, – спокойно ответил Бармин. – Я готов передать тела магов хоть сейчас, но древний обычай требует, чтобы противная сторона заплатила выкуп. Маги погибли на моей земле, в честном бою, вернее, в бесчестном с их стороны, ибо они напали на меня без объявления войны. Но убиты они обороняющимися, то есть пали в честном бою. Тела их, регалии и артефакты находятся у меня. Мое предложение более, чем щедрое: за каждое тело с регалиями я хочу полмиллиона золотом. Артефакты остаются мне, как законная военная добыча. Но я готов рассмотреть возможность их выкупа по рыночной цене.
Император молчал не менее трех минут. Обдумывал ситуацию, принимал решение. А ситуация была не из лучших. Ингвар стоял перед троном, а вокруг толпились придворные, и, значит, информация об этом разговоре попадет уже в вечерние выпуски новостей.
– Что ж, меня действительно ввели в заблуждение, – заговорил наконец венценосец. – Корона поддерживает ваши требования, граф, и устанавливает выкуп в размере двухсот пятидесяти тысяч в золотых рублях за каждого. Вы согласны?
«Вот же сука!»
– По вашему слову, Ваше Величество! – поклонился Бармин.
– Отлично, – чуть улыбнулся император. – А теперь, граф подойдите, пожалуйста, ближе, а вы, господа, отойдите, пожалуйста, подальше. Нам с графом предстоит конфиденциальный разговор.
Придворные, похоже, к таким фокусам были привычны, и через минуту Бармин остался один на один с императором.
– Почему вас пригласили на коронацию Карла Августа? – Закономерный вопрос, и от ответа на него зависит сейчас столь многое, что выбор адекватной реакции приобретает стратегическое значение. Поэтому стремительно перебрав варианты, Бармин ответил так, чтобы разом расставить все точки над «i».
– Полагаю, – сказал он вслух, – это потому что я сделал предложение кронпринцессе Ульрике Катерине герцогине Сконе стать моей женой и получил ее согласие. Карл Август этот брак одобрил. Ульрика Катерина станет моей первой женой.
Судя по мгновенной реакции на его слова, о скорой свадьбе Его Императорское Величество все еще не знал. Знал лишь о переговорах на этот счет.
– Даже так… – протянул император в раздумье. – Значит, это все из-за них… Сами шведы прийти к вам на помощь не могли, но зато подняли на вашу защиту весь Старый Запад…
«Любопытная интерпретация событий, но лучше разъяснить ситуацию сейчас, чем разруливать последствия потом!»
– Прошу прощения, Ваше Величество, – возразил Ингвар, – но это не так. Северо-запад самоорганизовался без всякой помощи извне. Я сам удивился, но мне намекнули, что на западе империи князья Острожские[113]113
Острожские – угасший в XVII веке западнорусский княжеский род, представители которого с конца XIV века занимали высокие государственные должности в Великом княжестве Литовском и Речи Посполитой.
[Закрыть] не забыты.
Это был рискованный ход, но кто не рискует, тот не пьет шампанское.
– Какой титул готова вам предоставить шведская корона? – А вот это был ожидаемый вопрос, в особенности, в контексте слов Бармина.
– Частью приданного, – сообщил он императору, – являются титул герцога Даларна, Вадстенский замок, имения, приобретенные королем Олафом VI в Крыму и генуэзская крепость Судак.
– По-видимому, королю Швеции будет неловко, если его сестра станет всего лишь графиней Менгден…
– Графство приравнено законом к удельным княжествам…
– Но кто об этом знает в Европе? – поморщился император. – Разве что узкие специалисты…
– Ну, с этим, как я понимаю, ничего уже не поделаешь, – с максимальной искренностью пожал плечами Бармин.
– Вы невероятно удачливый… человек, граф, – покачал головой самодержец, очевидно хотевший назвать Бармина сукиным сыном, – или же, несмотря на свою молодость, невероятно ловкий интриган. Но в сложившихся обстоятельствах мне придется сделать то, чего, видит бог, я делать не хотел. Я возвращаю вашему роду право именоваться князьями Острожскими вместе со всеми прилагающимися к этому титулу правами и собственностью, находящейся сейчас в государственном управлении. Поздравляю вас, молодой человек. Похоже, мой брат в вас не ошибся, вы далеко пойдете. Но хочу вас предостеречь, князь, не зарывайтесь!
Честно сказать, и в мыслях не было. Направляясь в Новгород, Бармин надеялся выторговать кое-какие преференции, например, восстановление клана Менгденов, или хотя бы гарантии неприкосновенности. Однако император пошел куда дальше его самых смелых ожиданий. Северная марка – это ведь государство в государстве, огромная власть, если, конечно же, правильно себя поставить. И колоссальная головная боль, потому что теперь ему уж точно придется заниматься политикой. А ответственность-то какая?
«Но, с другой стороны, а чего ты ждал, дорогой? Назвался груздем – полезай в кузов! Хотел справедливости – получи!»
И неважно, что он не планировал такой стремительный взлет, просто так звезды сошлись. Фортуна провернула свое колесо, и совершенно неожиданно для себя Бармин оказался в самой высокой точке обода. Не успел стать графом, а уже князь. Будет и герцогом, женившись на кронпринцессе Швеции, а там, глядишь, и еще какой-нибудь титул отвалится.
– Что он тебе сказал?! – вернула его к действительности Мария, присоединившаяся к Бармину на выходе из Приемного зала.
– Не здесь, – шепнул ей в ответ Ингвар. – Не сейчас. Потерпи до дома. Нам тут недалеко ехать.
– Уверен, что не лопну от любопытства? – озабоченно поинтересовалась молодая жена.
– Уверенности нет, – пожал он плечами, – есть надежда, а она, мой друг, умирает последней.
– Посмотрим… – чуть покривила губы княгиня Полоцкая. – Поглядим. Возможно, тебе это даже понравится.
– Что именно? – насторожился Бармин, уже успевший узнать и по достоинству оценить эту особую интонацию Марии Полоцкой.
– Я в гневе, – объяснила женщина. – И кстати, я в истерике – это тоже зрелище не для слабонервных!
Однако до дома она все-таки дотерпела, и, слава богам, что так. Там в изящном внутреннем дворике Ковенского палаццо, он ей все-таки раскрыл главный секрет сегодняшнего дня.
– Император передает мне титул князей Острожских, – поведал он своей юной жене. – Не знаю теперь, что делать, то ли радоваться, то ли горевать. Но там, к слову, сказать, и собственности дофига и больше. И резиденция, как мне рассказывали, не хуже, чем Усть-Угла. Замок Тарха[114]114
Имеется в виду поселок Тарховка в Ленобласти.
[Закрыть] на берегу озера Сестрорецкий разлив.
– Ну да, ну да, – согласилась с ним Мария. – С одной стороны, считай, восстановлены и Северная марка, и клан Менгденов. А с другой стороны, врагов прибавится, да и количество проблем прирастет в геометрической прогрессии.
– Умная ты, Маша, – улыбнулся Бармин юной красавице. – Сразу все по полочкам разложила.
– Не преувеличивай! – отмахнулась княгиня Полоцкая. – Расклад мы разберем с тобой вместе, но позже. А конкретно сейчас я мечтаю отдаться князю. Со светлейшим князем я еще не спала…
* * *
Ковенское палаццо – это именно дворец, а не городская крепость, и оборонять его, если в этом возникнет необходимость, будет довольно сложно. Однако люди, сопровождавшие чету Менгденов в поездке, хорошо знали свое дело. Учитывая немногочисленность свиты, они устроили Ингвара и Марию в старой части дворца, в так называемом Свевском флигеле, в котором цокольный этаж выглядел выше обычного, окон по фасаду было относительно немного, да и те – узкие, ланцетовидные[115]115
Такое окно было очень узким и высоким. Оно характерно для времени расцвета готического стиля. Обычно располагались небольшими группами по соседству.
[Закрыть] в подражание готическому стилю.
К тому времени, когда кортеж Менгденов прибыл из кремля, – было бы куда лучше прогуляться пешком, но кто бы позволил им так рисковать, – все приготовления были уже завершены, и супруги попали в хорошо проветренные и протопленные помещения и, быстро переодевшись, сели за поздний обед. Никаких особых изысков только что начавшая работать кухня им не предложила, но блюда, пусть и простые в приготовлении, были, как всегда безупречны с точки зрения вкуса и сбалансированности белков, жиров и углеводов. Это было принципиально важно для женщин, но самому Бармину все эти хлопоты были пока безразличны. Его могучий организм безупречно перерабатывал всю поглощаемую пищу, так что, сколько бы и чего бы он ни съел, все шло в дело.
«И не надо думать о чертовом холестерине!» – неожиданно вспомнил он свою прежнюю жизнь, в которой с возрастом пришлось исключить из рациона нежно любимые им жареный бекон, жирные сыры и хлебобулочные изделия в ассортименте.
В новой жизни Бармин успел уже об этом забыть, поскольку все эти ограничения перестали быть актуальными в тот момент, когда он стал молодым увальнем Ингваром Менгденом, но вот сейчас, сидя за великолепно сервированным столом и с завидным аппетитом уплетая калабрийский пирог «Murseddu» с начинкой из мясного рагу, вдруг вспомнил. Воспоминание это его, однако, не порадовало, потому что, начав с обычных для его прежнего возраста «диетических» ужасов, он обратился мыслью к тому, что составляло там и тогда смысл его жизни. Вспомнил о семье, друзьях и коллегах, о работе и пациентах, о недописанных статьях и о книге, которая как раз сейчас должна была выйти из печати, и даже о такой глупости, как его очередная платоническая любовь – новая аспирантка из Харькова Леся по мужу Израилит. Впрочем, никаких особых планов на счет этой льняной блондинки Бармин не лелеял, – не тот возраст, да и обстановка со всеми этими задолбавшими его «#MeToo» не благоприятствовала, – но ему было приятно смотреть на эту юную фемину, щедро демонстрировавшую окружающим свои длинные, «растущие от коренных зубов» ноги в традиционно обтягивающих их, как чулки, джинсах и немалых размеров бюст под, – скажем так, – недостаточно плотной тканью футболки и кружевного бюстгальтера.
«Только глазками!» – ухмыльнулся Бармин, вспомнив эту сексапильную красотку, и автоматически переводя взгляд на свою красавицу жену.
«А вот Машу можно не только глазками, – подвел он итог своим размышлениям. – И… и даже неоднократно!»
– Судя по твоей улыбке, ты явно думаешь не о том, о чем следует, – перехватила его взгляд Мария.
– Два вопроса, – улыбнулся еще шире Бармин. – О чем я должен думать, и о чем я думаю на самом деле?
– Думать ты должен о том, что произошло сегодня в кремле, а сам вместо этого раздеваешь меня взглядом. Ты не подумай, Инг, я не против, но, во-первых, раздевать женщину нужно не взглядом, а руками, а во-вторых, сам же учил, что делу время, потехе час.
– Предлагаю совместить приятное с полезным.
– Это как, – широко открыла глаза любимая жена, – на письменном столе среди деловых бумаг?
– Чем тебе не нравится ванна? – как бы, в удивлении поднял бровь Бармин. – Там можно все, даже поговорить о делах.
– Все-таки ты очень умный, – притворно вздохнула юная женщина. – Но, увы, как ни соблазнительно звучит твоя идея, вынуждена отказаться. Лезть в горячую воду сразу после такого обеда, вредно. А для тебя, милый друг, даже опасно. И не пытайся меня переубедить. Мне Варвара все четко объяснила, что тебе можно, а чего нельзя.
– А про сколько и куда, она тебе ничего не говорила? – съязвил Бармин, но тут же получил заслуженную «обратку».
– Вообще-то, объяснила, но не она, а Еля, и не сейчас, а сразу после того, как ты сделал меня женщиной. Ничего нового, как ты уже знаешь, я от нее не узнала. В книжках и не про такое пишут.
– То есть, мы еще не все попробовали? – попытался Бармин, раз уж такой случай вышел, уточнить позицию Марии.
– Не думаю, – уклончиво ответила княгиня. – Думаю, нас ожидает еще много открытий чудных…
В результате, говорить о по-настоящему серьезных вещах они сели в крошечной, похожей на табакерку из поделочного уральского камня гостиной, примыкающей к их спальне. Слуги разожгли дрова в камине, поставили поближе к огню два кресла и сервировочный столик между ними, подали шоколадный ликер для Марии и по-настоящему старую псковскую старку для Ингвара, засахаренные фрукты и орехи в меду, и, наконец, оставили супругов наедине.
– Вот, собственно, и все, – подытожил Бармин, пересказав в подробностях свой короткий разговор с императором, на который Марию совершенно по-хамски не допустили. – Полагаю, никаких спонтанных решений император не принимал. Все продумал и решил заранее, но, возможно, раскрыл карты раньше, чем планировал. Такое, думаю, возможно.
– Да, пожалуй, – согласилась Мария, – но только в случае, если он не знал заранее про нашу волчицу Рикке[116]116
Ульрика – это более позднее женское имя, образованное от древнескандинавского мужского имени Ульрик. Имя Ульрик/Ульрих происходит от древнескандинавского úlfr (волк) + ríkr (могущественный, богатый; властелин, правитель). Мария обыгрывает часть имени Ульрики и его уменьшительно-ласкательный вариант Рикке.
[Закрыть].
– Мог и не знать, – высказал свое предположение Бармин. – Он знал про коронацию и был явно раздосадован тем, что я туда приглашен. Его, кажется, раздражало даже не то, что это именно я. Хотя, думаю, ему это было неприятно. Он не понял, почему меня вообще пригласили, и вот это, пожалуй, главное. Когда же я рассказал о помолвке, его, я думаю, чуть Кондратий не хватил. Зять Шведского короля – это фигура, с которой, по крайней мере, следует считаться.
– В особенности, когда речь идет о союзнике, ведь Швеция наш стратегический союзник, – добавила свои пять копеек Мария. – Начнись мировая война, твой брак с Ульрикой может стать для империи критически важным.
– Да, это серьезный довод, – согласился Ингвар, не устававший удивляться талантам этой совсем еще молоденькой женщины. Быстрый ум, сильный интеллект, обширные познания в области геополитики и способность делать правильные выводы на основе ограниченного объема данных.
– Но думаю, – продолжил Ингвар, – первым побудительным мотивом было не упасть в грязь лицом. Рикке кронпринцесса и герцогиня, не считая иных титулов, ты удельная княгиня, а я всего лишь граф.
– Приравненный в правах к удельным князьям, – воспользовалась Мария доводом, уже испробованном на императоре самим Барминым.
– Об этом знают только те, кто специально занимается империей, – ответил Ингвар словами венценосца. – А для большинства европейцев граф – это граф, и времена, когда это было не так, давно прошли, и никто о них не помнит[117]117
В РИ графство Фландрия или графство Тулуза были больше и богаче иных герцогств.
[Закрыть]. И таких европейцев на коронации будет большинство.
– Выглядит логично, – кивнула женщина. – Второй довод мог прийти ему в голову и позже.
– Скорее всего, так и произошло. Но само решение… Хотелось бы услышать твое мнение.
– Империей уже четыре поколения подряд руководят представители южных и восточных княжеств.
– Не сказал бы, что Старый запад страдает под пятой поработителей, – возразил Бармин. – Столица-то в Новгороде.
– И что с того? – удивленно взглянула на него Мария.
И в самом деле, что с того?! Бармин уже совсем неплохо знал историю вопроса. Конечно, Киев – мать городов русских и все такое, но, правду сказать, последние пятьсот-шестьсот лет империю создавали и двигали вперед именно западные княжества, столь тесно связанные с Европой, что у любого князя, – да у того же Менгдена, к слову сказать, – половина европейских аристократов в ближних и дальних родственниках ходит. В Литве, Новгороде и Пскове, в Новогрудке и Вологде – университеты уже лет по пятьсот-шестьсот существуют, а еще у них, у западников, развитая промышленность, порты на Балтике и на Белом море, колонии на Дальнем и Ближнем востоке, в Центральной Азии и в Экваториальной Африке. Старый запад образованнее и богаче восточных княжеств, но власти у него гораздо меньше. Династия – Ягеллоны только по названию. Тот же Михаил намного больше Ягеллон, чем князь Андрей Северский или сам император. А перенос столицы в Новгород обкорнал и ослабил само княжество. Одно название, что Новгородское, княжеский-то стол находится теперь в Старой Руссе. Недовольство давно копится, переходя порой в самый настоящий гнев. И тут каждое лыко в строку, но не все это понимают. Вот князь Северский не дурак, он видит, куда ветер дует, а что касается его брата…
Прошлый император был злобным идиотом, потому что еще пару раз самодержцу, может быть, и удастся подавить недовольство, как получилось с неудачным мятежом, в котором участвовали Менгдены, но, если однажды запад поднимется весь и по-настоящему, династия может и не устоять. Андрей Северский это понимает и дочь свою воспитал правильно и отдал замуж за правильного человека, а вот императора, хоть он и не похож, вроде бы, на своего дядю, временами заносит. Не следовало ему разрешать столь откровенно грубый наезд на Менгдена – сына и внука хорошо известных на западе мучеников, которому ты сам же передал титул. Но не удержался, слишком велик был соблазн «укоротить мальца». Вот Запад и показал зубы. Пока еще не фронда и не мятеж. Все в рамках имперских законов, но по факту Старый Запад впервые за много десятилетий выступил единым фронтом. Оттого и щедрость императорская: чтобы заткнуть рот тем, кто станет говорить, что император не любит и не уважает западные княжества. Вот и бросил кость: Менгдену компенсация за «нечестное судейство», западу – возвращение к статус-кво, в котором среди прочего есть место и для Западной пятины.
– Получается, нам повезло, – резюмировал Бармин свои размышления.
– Знаешь, что говорит по этому поводу Федор?
– По поводу везения? – уточнил Ингвар.
– Да, – кивнула Мария. – Он говорит, что везет только тем, кому положено, хотя и через раз.
– Прогноз с пятьюдесятипроцентной вероятностью? – усомнился Бармин.
– Лучше, чем ничего, – улыбнулась княгиня.
– Вопрос, чем придется платить?
– Смотря кому, – Мария стащила у него сигарету и хотела было прикурить от свечки, но Ингвар ее опередил, щелкнув зажигалкой.
– Западникам… Императору… Он ведь тоже с нас свой процент стребует.
– Лучше заплатить с того, что есть, чем не платить и не иметь, – философски заметила Мария, выдыхая дым. – Видишь, на этот раз даже не закашлялась!
– Молодец! – похвалил Бармин. – Но лучше не начинай, чтобы потом не надо было бросать!
– Что тебя тревожит? – неожиданно спросила Мария.
– Как-то все слишком просто… Знаешь, есть такая народная песня… Не помню, где-то я ее слышал. Может быть, на Груманте? Не суть. Слова в ней простые:
– Ты это к чему? – нахмурилась красавица.
– К тому, что вот жил я на острове без имени и без будущего. Потом случилась эпидемия, и все умерли. Кроме меня. Потом я жил там один. Довольно комфортно по тем обстоятельствам, если не считать конечно факта одиночества. Но затем меня нашли и вывезли на Большую землю. А там… Сначала замок бабушки и, какое ни какое, но имя. Да и бытовые условия резко улучшились. Ольга организовала мне ночное синема… Никогда не видела ее снов?
– Видела.
– Ну, и как?
– До костей пробирает, – улыбнулась Мария.
– Что приснилось-то?
– Неважно! – смутилась женщина. – Это наше, девичье. Тебе не надо.
– Как скажешь, – усмехнулся в ответ, Бармин, пытаясь представить, что же такое могла наворожить Ольга, что Марии теперь об этом рассказывать стыдно. – Вернемся ко мне…
– Можешь не продолжать, – перебила его Мария. – Титулы, невесты, деньги… Все само идет в руки. Ты об этом?
– Скажешь, нет?
– Тебя дважды убили, – напомнила жена. – А сколько раз покушались? Ты сам договаривался с людьми. Даже с моим отцом… Я… В общем, я знаю, о чем вы говорили на охоте. Подслушала, когда он маменьке рассказывал. Ты его отлично сделал, и это при том, что ему все равно деваться было некуда. Он должен был отдать тебе графство.
– Он мне ничего не должен, – возразил Бармин.
– Должен, – поморщилась, как от оскомины, Мария. – Полагаю, ты знаешь, в каких отношениях состояли моя мать и твой отец? Только не ври мне, пожалуйста, что не знаешь!
– Знаю, – признал Ингвар, немало удивленный тем, что Мария тоже знает предысторию истории.
– Ты, Инг, брат моих братьев, как никак. Спасибо, еще, что не мой.
– Ты знаешь, кто твой настоящий отец? – Раз уж зашел такой откровенный разговор, так отчего бы не спросить.
– Как ни странно, мой отец – мой отец. Просто к тому времени, как маменька захотела еще одного ребеночка, технология ЭКО́[119]119
Экстракорпоральное оплодотворение (от лат. extra – сверх, вне и лат. corpus – тело, то есть оплодотворение вне тела, сокр. ЭКО́) – вспомогательная репродуктивная технология, чаще всего используемая в случае бесплодия.
[Закрыть] была уже доведена до ума, а рожать от кого-нибудь, кроме твоего отца, мать не захотела. Такая, знаешь ли, история любви. Так что, и тут тебе не с неба свалилось. Это история троих близких друг другу людей: женщины и двух мужчин, один из которых не мог быть с ней точно так же, как Петр не может быть с Варварой.
– И тебя это не расстраивает? – осторожно спросил Бармин, удивленный тем, что эта молоденькая женщина так спокойна, даже при том, что знает все про всех.
– Сначала, когда мама рассказала, я, было, пришла в ужас. А потом успокоилась. Это жизнь. Что тут скажешь?
«И в самом деле, что ту скажешь? – покачал Бармин мысленно головой. – Это жизнь!»
