Текст книги "Времена не выбирают"

Автор книги: Макс Мах

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 37 страниц)

Глава 11
В ЧЕРНОЙ ГОРЕ

Человек, которого Лика увидела в белом купольном зале, не был герцогом Рекешей. Возможно, это был граф Йааш, о котором рассказывал Макс, или кто-то еще, но, как бы то ни было, Дверь им открыл не сам гроссмейстер, а в лучшем случае его Тень, если, конечно, Лика не ошиблась, и это действительно был тот, о ком она сразу же подумала. Впрочем, одно она знала наверняка, на груди этого невысокого – по аханским меркам, разумеется, – крепкого сложения, статного мужчины висел Камень, подобный ее собственному и тому, который принадлежал Максу. Все остальное оставалось открытым для предположений и домыслов. Однако хотя «приступ безумия», охвативший Лику в зале саркофагов, и миновал, едва только они переступили Порог, общее ее состояние, что называется, оставляло желать лучшего, и Лике было не до спекуляций по какому бы то ни было поводу. И по этому поводу тоже.

В последние дни она, казалось, уже совершенно пришла в себя. Естественно, учитывая то, что Золотая Маска по-прежнему «спала» – или что там с нею происходило?! – вполне нормальным состояние Лики назвать было невозможно. Как ни посмотри, это было совсем не то, к чему она успела привыкнуть за последние десять лет, да и прежде, когда Лика была всего лишь обычной молодой женщиной, такая нормальность могла ей лишь в страшном сне присниться. Но в предложенных обстоятельствах, отдохнув и подлечившись, Лика и в самом деле вышла на свой максимум. Лучше, как сказала она Максу всего несколько минут назад, все равно уже не будет. Во всяком случае, аптечка ее физическим состоянием была «довольна», а с приходом Макса и настроение улучшилось, так что все обстояло скорее хорошо, чем плохо, но не сейчас. Переход, длившийся всего несколько минут, буквально отбросил Лику на десять дней назад, в те часы, когда после долгой и невероятно трудной эпопеи она наконец добралась до пещеры Карла. Пара минут, проведенных в усыпальнице вуспсу, стоили Лике таких огромных физических и душевных усилий, испытанное ею там и тогда было настолько мощным потрясением, что, пройдя, в конце концов, сквозь Дверь, она еще некоторое время приходила в себя, находясь, попросту говоря, в полуобморочном состоянии. Она и стояла-то сейчас с трудом и, скорее всего, упала бы, если бы не Макс, который, бережно обняв ее за плечи, на самом деле держал на весу. Тем не менее даже теперь, не успев еще толком отдышаться и не вовсе придя в себя, Лика кое-что все-таки соображала, воспринимая окружающее пусть и не достаточно отчетливо, но хоть как-то. Она рассмотрела, например, этого красивого черноволосого мужчину в костюме салатного цвета и кое-что сообразила. Например, что находились они, по-видимому, в том самом зале, из которого – тремя месяцами раньше – Макс и Виктор начали свой путь домой. И о герцоге Рекеше вспомнила. Не так уж и мало, если разобраться.

– Вы?! – с удивлением в голосе спросил мужчина, и картинка сразу же несколько прояснилась. Лика услышала его приятный баритон, уловила граничащее с потрясением удивление, прозвучавшее в голосе, поняла, что говорит он на Ахан-Гал-ши, но от неожиданности, вероятно, умудрился спутать два уровня выражения, так что позволил собеседникам услышать гораздо больше, чем следовало. Разочарование, например, и даже толику невольно вырвавшегося на волю раздражения. Впрочем, если голос мужчину и подвел, его красивое породистое лицо осталось совершенно спокойным, лишь в темных, почти черных глазах еще плескалось напряжение предшествовавшего встрече момента.

– Вы?! – удивленно спросил мужчина, делая шаг навстречу.

– А вы, граф, кого ждали? – вопросом на вопрос ответил Макс, не считавший, по-видимому, нужным скрывать прозвучавшую в его голосе иронию.

«Граф… Йааш… Еще один Ключ!»

– Трудно сказать. – Граф практически мгновенно взял себя в руки, и теперь голос не выдавал уже обуревавших его чувств. Или и чувств этих уже не стало? – Но, в первую очередь, естественно, Ньяаяна.

– Того Ревнителя, которого вы послали к нам? – уточнил Макс и тоже сделал шаг вперед, потянув за собой и Лику.

– Да, – чуть улыбнувшись, ответил граф. – Но у вас, кажется, неприятности.

Взгляд его был прикован к Лике, и она прекрасно понимала, что он имеет в виду. Не надо было быть уж очень проницательным человеком, чтобы понять, что просто так такие метаморфозы с королевами не случаются. А в том, что сукин сын знал, кто она такая, Лика ничуть не сомневалась. Это она его не знала, а королеву Нор в империи знали все.

– Неприятности? – переспросил Макс (Сомнение в точности формулировки, частичное согласие, ирония). – И да, и нет. Дома все в порядке, если вы, граф, имели в виду именно это.

– Так вы пришли из другого места. – Граф не спрашивал, он уже все понял.

– Вы правы.

Лика почувствовала, как пальцы Макса стремительно меняют степень нажима на ее левое плечо, и, хотя чувствительность в нем оставляла желать лучшего, все-таки поняла флотский семафор, которому много лет назад обучила ее Йфф.

«Не говори лишнего! Держи лицо!» – приказал ей Макс.

«А что мне еще остается делать?»

Йааш, а это, по всей видимости, был именно он, продолжал смотреть только на нее, хотя говорил вроде бы с Максом.

Впрочем, он бы, вероятно, и с ней говорил тоже, но она молчала, что же ему в этом случае оставалось делать?

– Вы правы, – сказал Макс. – И раз уж мы все равно заговорили об этом…

– Можете не продолжать, – снова улыбнулся Йааш. – Я вас понял. И мой ответ: да. По-видимому, у меня теперь действительно есть Тропа. Раз вы знаете про Ньяаяна, значит, это та самая Тропа. Я, видите ли, немного экспериментировал, – он опять улыбнулся, хотя на этот раз его улыбка выглядела пресной, как дистиллированная вода, – но до конца уверен не был. Вы принесли мне добрую весть, господин Ё. Естественно, я помогу вам, тем более, что боги даровали мне верный знак, я хотел говорить с вами и послал гонца, но вместо него пришли вы. Вы верите в случайности, господин Ё?

– Верю, – спокойно ответил Макс.

– А я нет, – так же спокойно сказал Йааш. Улыбка, если это все-таки была улыбка, сошла с его губ.

– Герцог Рекеша умер? – спросил Макс.

– Да. Сза Рацша покинул нас. – Печаль, согласие с неизбежным.

– Свет Тьмы? – Макс чуть повысил голос, открыто демонстрируя свое удивление.

– Таково имя герцога во времени, – объяснил Йааш.

«Так вот в чем дело!»

Оказывается, их встречал все-таки гроссмейстер ордена, только не прежний – Рекеша, а новый – Йааш. Что ж, герцог ведь сказал Максу и Виктору в их последнюю встречу, что уходит, вот он и ушел, и «тень обрела плоть». Такие слова были, кажется, в одном из гимнов Черной Горы. Впрочем, Лика этого доподлинно сказать не могла, просто не помнила.

– У вас, если я не ошибаюсь, не принято горевать по поводу смерти? – вежливо поинтересовался Макс.

– Да, – коротко ответил Йааш. – Но что же мы тут стоим? Времени у нас немного, но оно все-таки есть. Пойдемте, поговорим.

Он чуть поклонился и, повернувшись, пошел к тоннелю, чей залитый глубокой бархатистой тьмой зев Лика увидела только сейчас.

– Пойдемте, ваше величество, – без тени иронии в голосе предложил Макс и, по-прежнему поддерживая ее за плечи, повел Лику вслед за уходящим во мрак гроссмейстером. – Вы разрешите, граф, включить фонарь?

– Бесполезно, – ответил Йааш, не оборачиваясь. – Тут ничего не работает.

Он не стал пояснять, что именно не работает в тоннеле, но Лика и сама догадалась, что речь идет об электронике и вообще об электричестве. По-видимому, таковы были физические условия в этом Камне. На Той'йт и в первой и во второй полости все электронные приборы работали прекрасно, не было только радиоприема, но это объяснить было гораздо проще.

Следуя за невидимым проводником, лишь время от времени подававшим из окружавшей их плотной тьмы свой приятный голос, Лика и Макс миновали довольно длинный коридор и вышли в обширное помещение, вернее, в пещеру или полость внутри Черной Горы. Пространство вокруг них тонуло во мраке, лишь впереди видны были в слабом свете нескольких ламп контуры уходящей вверх лестницы. Тем не менее, в отличие от тоннеля, который они только что миновали, здесь Лика ощутила себя крохотным существом, находящимся внутри невообразимо огромного пространства.

– Сюда, пожалуйста, – позвал их Йааш и, включив маленький фонарик, неизвестно когда оказавшийся в его руке, повел ярким желтоватым лучом в сторону от основания лестницы.

В молчании они еще несколько минут шли за графом, уводившим их куда-то в глубину пещеры, пока неожиданно впереди не вспыхнул свет и Лика не увидела перед собой открытую дверь. За дверью было светло, а вокруг по-прежнему темно, так что рассмотреть что-нибудь, кроме этой двери, было сложно, но ей показалось, что это какое-то строение, что-то небольшое, вроде будки или времянки строителей, стоящее прямо посередине тьмы. Йааш вошел внутрь, и они, не задавая вопросов, последовали за ним. Пропустив их в помещение, оказавшееся довольно большим, гроссмейстер закрыл за ними дверь и сделал приглашающий жест в сторону нескольких кресел, расставленных вокруг низкого столика. Собственно, кроме стола и кресел, сделанных из грубо обработанного дерева, в комнате без окон ничего больше не было. Только деревянные стены, дощатые пол и потолок, и все.

– Я думаю, – сказал Йааш, подходя к ним и садясь в одно из кресел, – нам не надо подниматься наверх. Поговорим здесь, и я постараюсь еще раз открыть Тропу. Не возражаете?

– Ни в коем случае. – Макс помог Лике сесть и сел сам, предварительно сняв со спины десантный ранец. – Выпить хотите?

– Хочу, – просто ответил гроссмейстер и улыбнулся. Он вообще, как заметила Лика, улыбался часто и с видимым удовольствием. Этим он сильно отличался от совершенно лишенного человеческих эмоций герцога Рекеши, каким она его запомнила и каким описывали его Макс и Виктор. Впрочем, она не сомневалась, что граф Йааш настоятелем Черной Горы стал не случайно, и никаких иллюзий на его счет не питала.

«Та еще тварюга», – решила она, рассматривая графа теперь, когда слабость немного прошла и к ней начала возвращаться ясность мысли.

– Не хотите, чтобы нас видели ваши люди? – Макс поставил ранец на стол, открыл клапан и достал термос с бренди.

– Вы меня поняли совершенно правильно, господин Ё, – кивнул граф. – Что это?

– Яблочная водка, – пояснил Макс, развинчивая защитную крышку термоса и выставляя на стол три плоские металлические чашечки. – Вас устроит?

– Вполне. – Йааш достал из кармана трубку и закурил. – Видите ли, господин Ё, с тех пор, как мы виделись с вами в последний раз, произошли некоторые изменения. – Голос его звучал сейчас ровно и не содержал даже легкого намека на какие-либо чувства. – Положение дел крайне осложнилось.

Он принял от Макса чашечку с бренди, понюхал и, снова не выказав никаких эмоций, выпил.

– Собственно, поэтому я и послал к вам Ньяаяна. Вы говорили с ним?

– Нет. – Макс отпил из своей чашечки и, достав сигареты, протянул их Лике. – Не успел. Обстоятельства, граф, сложились так, что мы с ее величеством, – вежливый поклон в сторону Лики, – вынуждены были спешно покинуть планету.

Лика в разговор не вмешивалась, предоставив Максу отдуваться за двоих. Сама она решила последовать его совету и держать низкий профиль. Взяв сигарету и стараясь вести себя так, как если бы все с ней обстояло совершенно нормально, она закурила и, откинувшись на жесткую спинку кресла, молча слушала разговор, оставив свою чашечку с бренди стоять нетронутой на столе.

– Как давно это случилось? – спросил Йааш.

– Три дня назад. – Макс допил бренди, вернул чашечку на стол и тоже закурил. – Итак?

– Стаййс короновался три месяца назад. – Презрение, ирония, осуждение. – Естественно, это было сделано во благо народа и священных институтов империи. Адмирал Тчуёш – он сейчас глава правительства – объявил в сенате, что в условиях тотальной войны с ратай империя не может себе позволить затянувшегося без всякой меры кризиса власти. Само собой, кризис, по его словам, был вызван поисками наследника престола, но такового найти не удалось. К сожалению.

– Сенат проголосовал за Стаййса? – спросил Макс, никак не проявляя своего отношения к услышанному.

– Естественно. Вы позволите? – Йааш указал на термос.

– Вы не гость, граф, – улыбнулся Макс. – Вы хозяин. Прошу вас. Сенат новый?

– Да, на две трети. – Граф коротко взглянул на чашечку Лики, налил Максу и себе и вернул термос на место.

– Репрессии продолжаются? – продолжал спрашивать Макс. Впрочем, с такой интонацией и таким выражением лица можно было говорить о чем угодно.

– Формально нет. – Йааш снова понюхал свою чашечку. – Откуда это?

– Какая разница? – улыбнулся Макс.

– И то правда, – не стал упорствовать гроссмейстер и выпил. – Формально оставшихся в живых аристократов больше не трогают, но люди продолжают исчезать.

– Плохие времена, – сказал Макс нейтральным тоном.

– Это вы верно заметили, – усмехнулся Йааш. – Флот терпит поражение за поражением. Мы потеряли уже одиннадцать систем, во всяком случае, так мне сказал сам Стаййс. Полагаю, что на самом деле гораздо больше. Конечно, это еще не военное поражение, но дела империи обстоят скверно, хотя о потерях неизвестно ничего.

– Война – чудовище, мучимое вечным голодом, – задумчиво процитировал Макс.

– Да, господин Ё, я тоже часто вспоминаю слова герцога Иёю-Яна. – Йааш поднял руку и коснулся пальцами, сжатыми в щепоть, своей правой щеки. – Он был мудрецом… Однако (Печаль, граничащая с горечью, признание необратимости случившегося) и этот род пресекся.

– Ни в коем случае, – улыбнулся Макс. – Герцог Йёю жив и здоров, счастливо женат и ожидает прибавления в семействе.

– Первая хорошая новость за последние полгода, – ответно улыбнулся гроссмейстер. – Возможно, кто-то еще?

– Княгиня Яагш и ее дочь, – начал перечислять Макс. – Первая Э… Она, к слову, тоже в положении, первая Ё (голос Макса не дрогнул) и ее дочь, герцог Цья, барон Счьо… Продолжать? Всего около двух тысяч человек. Одних только Гарретских Стрелков семьсот пятьдесят восемь.

– Достаточно, – кивнул Йааш. – Вы сделали даже больше, чем надеялся герцог Рекеша. Впрочем, может быть, боги даровали мне по-настоящему счастливый день? Ваше величество, – неожиданно повернулся он к Лике, – вы ведь беременны, не так ли?

«Сукин сын!»

– Да, – коротко ответила Лика.

– Поздравляю вас. – К ее огромному удивлению, граф Йааш развивать тему ее беременности не стал. – Война требует денег и ресурсов, и Стаййс ужесточает давление на финансово-промышленный комплекс, ведь одними проскрипциями казну не наполнить.

– Все так плохо?

– Все ужасно, господин Ё. Это катастрофа! – Йааш говорил с Максом, но смотрел почему-то на Лику.

«Любуется на мой рот, что ли?»

– Если рухнет тыл, фронт тоже рухнет, – Йааш неожиданно перевел взгляд на Макса и посмотрел тому прямо в глаза. – Стаййс объявил культ Быка[146]146
  Культ Быка – культ монашеского ордена Черная Гора, название которого происходит от Черной горы, на которой, по преданию, около 3000 лет назад был возведен первый монастырь ордена.


[Закрыть] главным культом империи.

– И кое-кому из ваших людей это понравилось, – кивнул Макс.

«Он боится потерять власть, – поняла Лика. – Стаййс нашел способ переманить к себе иерархов ордена. Вот почему он не повел нас наверх».

– Да. – Йааш по-прежнему смотрел в глаза Максу. – Это именно то, о чем вы подумали. Некоторым людям трудно провести грань между благом ордена и благом империи.

– Но вы пока удерживаете власть? – спросил Макс.

– Пока удерживаю, – улыбнулся молодой настоятель. – Но уже вынужден многое скрывать даже от членов капитула. Согласитесь, это не внушает оптимизма.

– Соглашусь.

– Когда вы сможете вмешаться?

– Скоро, – уклончиво ответил Макс. – Но не завтра.

– На четыре-пять лет прочности империи хватит, но не больше. – Йааш, видимо, понимал, что Макс не собирается говорить всего, однако хотел все-таки определить рамки возможного и необходимого. – Впрочем, теперь у нас есть Тропа.

– У Тропы два конца, граф, – Макс взял термос и разлил бренди по чашечкам. – Кто, кроме вас, посвящен в эту тайну?

– Пусть это вас не тревожит, господин Ё.

– Хорошо, – чуть поклонился Макс и, взяв со стола свою чашечку, выпил. – Я не буду тревожиться, – сказал он, проглотив бренди. – Мы постараемся умножить наши старания, но вы должны понимать – наши ресурсы ограничены.

– Благодарю вас, господине, я все понимаю правильно, – в свою очередь чуть склонил голову Йааш. – У Ньяаяна с собой все последние данные по империи и карты периферийных систем, где орден держит свои резервы. Кое-что из того, что там хранится, может быть вам полезно. И вот еще что… – Он помолчал секунду, как бы взвешивая, стоит или нет об этом говорить. – Нам удалось спрятать некоторое число преследуемых. Их можно было бы перебросить к вам. И людям лучше, и вам помощь, ведь среди них есть и опытные администраторы, и офицеры Флота и гвардии.

– Значит, вы продолжаете линию Рекеши? – прямо спросил Макс.

«Ну и правильно, – решила Лика. – Чего толочь воду в ступе?»

Йааш не ответил. Он сидел некоторое время молча, глядя в глаза Максу, но было очевидно, что он думает о чем-то своем. Лика и Макс молчали тоже. Сейчас была очередь гроссмейстера.

– Хорошо, – сказал он, прерывая паузу. – Вы правы.

Йааш опустил руку в карман, откуда перед этим вытащил трубку, и извлек небольшой серый диск. Положив его на ладонь левой руки, настоятель показал его сначала Лике, потом Максу и, наконец, положил на стол, накрыв ладонью правой руки.

– Я продолжаю линию герцога Рекеши, – сказал он торжественно. – Соглашение остается в силе.

– Какое именно соглашение? – спросил Макс.

– Разумно, – кивнул Йааш. – Уточняю. Вы помогаете империи, я помогаю вам. Вы удовлетворены, господин Ё?

– Не то чтобы совершенно, – усмехнувшись, ответил Макс. – Но большего вы ведь не скажете, не так ли?

– Да, – твердо ответил Йааш и убрал Камень в карман.

– Ее величество королева Нор, – голос Макса звучал сейчас не менее торжественно, чем голос настоятеля несколькими секундами ранее, – носит под сердцем принцессу дома Йёйж.

Взгляд гроссмейстера стремительно переместился на Лику.

– Да, – кивнула она. – Все обстоит именно так, как сказал господин Ё.

– Вы можете рассчитывать на любую помощь, которую будет в моих силах вам оказать, – поклонился ей Йааш. Глаза его, если, конечно, Лика не ошибалась, горели торжеством.

«Даже так? Впрочем, он человек идеи, как и покойный Рекеша, так что…»

– Спасибо, граф, – сказала она вслух. – Помощь никогда не бывает лишней. Могу я обратиться к вам прямо сейчас?

– Можете, – кивнул Йааш, с любопытством глядя ей в глаза. Макс, по-видимому, тоже удивился, но на Лику снизошло вдохновение.

– Что означает мое имя? – неожиданно для них обоих и даже для самой себя, спросила Лика. Почему она вспомнила об этом именно сейчас? С чего взяла, что Черной Горе может быть известно что-то, чего не сохранила память покойной графини Ай Гель Нор? Впрочем, что-то же все-таки сохранилось, не так ли? Рыцарь Барс. Повелитель полуночи… Откуда это? Только ли эпическое сознание древних гегх причиной тому, что на свет явилось столь странное имя? И ведь не было вроде бы среди дворянских семей Ойг другого такого имени. Или было? Что-то такое промелькнуло в памяти, но не задержалось, ушло. Однако при чем здесь граф Йааш?

– Что означает мое имя? – спросила она. – Вы знаете, граф?

– Что, ваше величество, и вас тревожат тени прошлого? – Йааш, казалось, совсем не был удивлен ее вопросом, напротив, он смотрел на Лику с живейшим интересом, как будто говорил: «Не ожидал! Но рад, что ошибся». – Любопытно, – сказал он после паузы, так и не дождавшись реакции Лики на его реплику. – Любопытно… Прежде Ай Гель Норов это совершенно не интересовало, во всяком случае, последние две тысячи лет. А вас, королева, – он нарочито подчеркнул ее титул интонацией, как будто компенсируя этим намек на непроясненность ее происхождения, – интересует. Я прав?

– Правы, – усмехнулась Лика. – С чего бы я тогда вас спрашивала, если бы меня это не интересовало?

– Ну что ж. – Йааш перевел взгляд с Лики на Макса и смотрел теперь ему прямо в глаза. – Покойный герцог Рекеша счел возможным посвятить вас во многие тайны империи, не вижу причин прерывать столь многообещающую традицию. Вам знакомы «Семь дорог» Йя Шинассы, господин Ё?

– «Семь дорог сливаются в одну, Семь рек впадают в Холодное море…» – процитировал Макс, сохраняя на лице маску вежливого интереса.

– Красивые стихи, не правда ли? – ничуть не удивившись, кивнул Йааш. – Но дело в том, что Йя Шинасса всего лишь переписал чужие стихи. Переписал… Перевел и сделал это, отдадим ему должное, великолепно. Однако образы, которые столь дороги нашему сердцу, изначально принадлежали не нам. Вы знали об этом, господин Ё?

– Нет. – Макс легко коснулся пальцами левой руки своего уха («Я удручен») и выжидательно посмотрел на молодого гроссмейстера.

– Как звали настоящего автора стихов, когда он жил и где, мы не знаем. – Йааш чуть улыбнулся, как будто извиняясь за то, что даже в Черной Горе знают отнюдь не все, что хотелось бы знать. – Мы не знаем даже, как называлась эта поэма, и уже вряд ли когда-нибудь узнаем. Однако это не так уж важно. Рукопись попала к Йя Шинасса во время взятия столицы Фаров.[147]147
  Фар – династия гегхских королей.


[Закрыть] Йя знал гегхский язык, и случайно найденные стихи ему, вероятно, понравились. Беда, однако, в том, что «Дышащий серебром и золотом» знал старогегхский язык поверхностно, если не сказать хуже, и поэтому ему многое пришлось домысливать, а перевод некоторых, в том числе и ключевых, слов и понятий оказался примитивным, отчего смысл первоисточника исказился. Вот вам пример. Звезда… – Йааш снова улыбнулся и перевел взгляд на Лику. Теперь он рассказывал свою историю ей. – В старогегхском языке, не знаю, известно ли вам это, ваше величество, было два очень похожих слова – «йоэ» и «иоэ». Первое означало «небесная свеча» или «небесный светильник», то есть звезда в ее физическом, конкретном смысле. Второе же относилось к сакральному знанию. Мы бы сказали, «небесный зверь», но Йя Шинасса этого слова не знал и ошибочно перевел его словом «звезда». Звезда… «Семь звезд», а должен был написать «Семь небесных Зверей», или просто «Семь Зверей». Чувствуете разницу?

– Да. – Лика почувствовала, как мороз прокатывается по ее позвоночнику. Зверь… Звери… Семь Зверей. Семь!

– И правильно, – кивнул Йааш. – Потому что древний гегхский автор имел в виду не звезды, пусть даже самые яркие из звезд небосклона, и даже не богов и героев, которых обыденное сознание аханков привычно отождествляет с «сияющими в ночи». Он говорил именно о семи Зверях, о таинственном и чудесном событии, которое произошло за много столетий до того, как он записал свои стихи. Событие это не было для автора стихов историей в современном смысле слова, а являлось легендой, но эту историю он знал, а Йя Шинасса – нет. Существенная разница, вы не находите?

– Допустим, – вежливо ответил Макс и посмотрел на Лику, как будто спрашивая ее мнение.

– А вы эту легенду знаете? – Лике трудно было правильно выражаться на высоких уровнях Ахан-Гал-ши. Ее голосовые связки, по-видимому, тоже пострадали, и если на русском или кавар вайра она говорила вполне сносно, то подняться сейчас выше второго уровня выражения, при всем своем желании, не могла. Получилось жестковато – «Ты знаешь. Говори» – но, может быть, оно и к лучшему.

– Знаю, – усмехнулся гроссмейстер. – Знаю и расскажу. Дело в том. – Он подчеркнуто покинул третий уровень и говорил теперь, балансируя между первым и вторым. Делал он это, надо признать, виртуозно, и речь его не только не стала грубой или неряшливой, но, напротив, приобрела, как ни странно, новые, несвойственные ей раньше, краски. – Дело в том, что на заре истории, когда мы – и аханки и гегх – только обживали мир, доставшийся нам в наследство от вуспсу, новые хозяева Камней еще плохо знали, на что способны эти великие вещи. Но мы учились, не так ли? Мы искали и обретали знание, копили его и приумножали, торжествовали большие и малые победы и умирали, естественно, но ни о тех, кто получил за свою дерзость могущество, ни о других, кто поплатился за него головой, мы ничего определенного сказать не можем. Слишком много прошло с тех пор лет, слишком многое произошло. Их имена забыты. Вам не жаль, ваше величество?

– Не знаю, – мысленно выругавшись, ответила Лика. – Я об этом никогда не задумывалась.

– А вы, господин Ё?

– Не думаю, что это что-то меняет. – Лицо Макса ничего не выражало, на нем по-прежнему была надета маска вежливого внимания.

– Возможно, – не стал спорить Йааш. – Но лично я хотел бы знать имена тех людей, кто догадался, что с помощью некоторых Камней можно менять человеческую сущность, вторгаясь в святая святых нашей природы. Впрочем, одно имя я знаю. Его звали Гъяджайяр, и он был шестым от начала времен настоятелем Черной Горы… Вы понимаете, о чем я говорю?

– Продолжайте, граф, мы вас внимательно слушаем. – Лику начинало раздражать словоблудие Йааша; нет, чтобы сказать прямо.

– Вы имеете в виду Ревнителей? – спросил Макс.

– Да, – кивнул гроссмейстер. – Именно это и совершил Гъяджайяр. Примерно тогда же появились и первые Чьёр. Это ведь не природный феномен, как думают многие, не игра крови. Это результат поиска и, между прочим, – он галантно улыбнулся Лике, – отголосок тех времен, когда женщины доминировали в племенах Южного Пучка,[148]148
  Южный Пучок – группа южноаханских племен, входивших в Аханский союз племен.


[Закрыть] но кто был тот гений, который сделал сказку былью, и что это был за Камень, никому не известно.

– Любопытно. – Лика начинала понимать, куда ведет свой рассказ Йааш, но, странное дело, ее это не тревожило. Ей было интересно, скорее даже любопытно, но это была не ее история, и Йааш должен был это знать, иначе, вероятно, не стал бы всего этого рассказывать. Или все-таки стал?

– Да, это очень интересная история, – согласился гроссмейстер. – И в чем-то поучительная. Даруя знание тем, кто не способен им правильно распорядиться, боги на самом деле не награждают, а наказывают своих «избранников». Вы согласны?

– Не бесспорно. – Макс чуть приподнял левую бровь, но это было единственное выражение эмоций, которое он себе позволил. – Но в общем случае… Да, пожалуй.

– В общем случае? – переспросил Йааш. – Хм. Ну что ж, возможно. Однако так или иначе, но около четырех тысяч лет назад в Западном Ахане, на холме в лесах Королевской десятины, интересном тем, что в его сердце заключен один из самых больших из известных нам Камней, были водружены еще семь Камней. Гегх называли это место Цук Йаар, Корона Йаара. Где они нашли эти Камни, как узнали, что Камни должны работать вместе? Не знаю, и никто, вероятно, уже не знает, но они это сделали, и вот однажды – об этом, собственно, и рассказывал в своей поэме гегхский поэт – на холме Цук Йаар собрались вожди гегх. Вы уже догадались, ваше величество, что их было семеро? Да, именно так: семь Камней, семь вождей… и семь зверей.

– В каком смысле зверей? – удивленно переспросила Лика.

– В прямом, – улыбнулся Йааш. – Вы же знаете, ваше величество, что ваш народ и сейчас неравнодушен к животным образам, ведь так?

– Тотемные имена, – неловко пожала она плечами, делая вид, что не обратила внимания на интонацию, с которой гроссмейстер произнес слово «ваш». – У нас все кто не медведь или вепрь, то обязательно сохатый или копыто.

– О да, – еще шире улыбнулся Йааш. – Гегхские фамилии возникли в те времена, когда тотемные животные еще жили вместе с вами, вы ведь об этом знаете, ваше величество?

– Естественно, – коротко ответила Лика, которая все это знала, но как-то абстрактно, потому что и для настоящей графини Ай Гель Нор, с чьей памятью к ней перешло это знание, все это являлось делом давно «минувших дней, преданьем старины глубокой».

– Естественно, – повторил за ней Йааш. – Естественно, вожди пришли па холм со своими зверями. А вот дальше самое интересное. Знали ли они, зачем пришли на Цук Йаар, в том смысле, что пришли ли они именно с этой целью, или все произошло случайно? Кто знает. Поэма утверждает, что это был «вызов судьбе». Возможно. Все возможно, когда минула такая прорва лет, но только, как бы ни звали этих достойных людей до того, как они поднялись на Цук Йаар, наутро оттуда спустились Ай Гель Нор, Ай Гель Рэй, Ай Гель Эдл… Нум, Шай, Чуо, Гаош…

«Рыцарь Барс, Рыцарь Медведь… Атр, Тигр, Шаис,[149]149
  Шаис – зверь, очень похожий на земного тигра, но окрас шкуры у него черный.


[Закрыть] Волк и Орел»

Все это было смутным, припоминалось с трудом и не обладало цельностью знания. Вроде бы кто-то из ее предков – ну, не ее, а настоящей графини – был женат на женщине из рода Чуо, но куда делись все эти Чуо? Еще она вспомнила, что в старом королевстве Ойг было графство Эдл, а эдл – это ведь атр, только по-гегхски… Было что-то еще, что-то, связанное с княжеством Гаош, но этого Лика вспомнить уже не смогла.

– Пытаетесь вспомнить? – спросил Йааш с сочувствием в голосе. – Не старайтесь, все зря. Забвение… Ай Гель Норы были последними, кто уцелел. Все остальные исчезли или до или сразу после битвы на Легатовых полях. А последний из рода Рэев умер почти пятьсот лет назад, но дело даже не в этом. Вы знаете, когда последний раз в роду Ай Гель Норов появлялся настоящий Барс?

– Не знаю.

– На самом деле, – Йааш смотрел ей прямо в глаза, – на самом деле, все зависит от того, кто вы на самом деле.

– Герцог Рекеша считал меня настоящей графиней, – попробовала улыбнуться Лика.

– Не знаю. – Йааш по-прежнему заглядывал ей в глаза. – Определенно я знаю только то, что вы королева. Вас короновал Вашум, и я это видел.

– Что вас смущает? – нарушил молчание Макс.

– Ровным счетом ничего. – Йааш отвел наконец свой испытующий взгляд от Лики и посмотрел на Макса. – Мне, как и герцогу, почти безразлично, кто вы, господин Е. И госпожа Э, и князь Яагш… Мне абсолютно все равно, аханки вы или нет. Но вот королева… Не знаю. – Он покачал головой, как будто удивлялся собственным словам. – Я могу смириться с тем, что вы ненастоящая Нор, но будет печально, если это окажется правдой. Впрочем, вы, ваше величество, все-таки Цшайя,[150]150
  Цшайя – женщина, обладающая выдающимися боевыми способностями; Цшайя, по преданию, были сильнее Чьёр (см. Чьёр); Цшайей была по легенде и принцесса Сцлафш.


[Закрыть] и просто так отмахнуться от этого нельзя.

– Не совсем так. – Лика отдавала себе отчет, что играет с огнем. Йааш мог казаться кем угодно, но, если бы он не был самым жестоким и циничным сукиным сыном из известных ей людей, он не стал бы тем, кем он стал. – Проблема идентификации усложняется тем, что на мне надета Золотая Маска.

– Что?!

«Он не знал, – потрясенно поняла вдруг Лика. – Не знал про Маску? Но как это возможно?!»

– То, что вы слышали, – сказала она на своем грубом, почти оскорбительно неправильном, втором уровне выражения.

Йааш смотрел на нее и ничего не говорил.

«Переваривает. Ну-ну».

– Вы хотите сказать, что и сейчас вы тоже в Маске? – наконец спросил он.

– Да. – Лика не знала; как ему объяснить, что случилось с ее Золотом, но раз начала, должна была продолжать. – Сейчас она… Впрочем, неважно. Я ношу ее, не снимая, уже много лет.