Текст книги "Времена не выбирают"

Автор книги: Макс Мах

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 37 страниц)

– Какая встреча! – сказал он и осклабился.

Колчанов был умным и хитрым врагом, изворотливым, дерзким, но на этот раз он был не в своем амплуа. Переигрывал. И заигрался, не без этого. Надо было сразу стрелять, а не комедию разыгрывать, но, видно, совсем тошно стало в лесу. Одичал.

Он и в самом деле выглядел неважно. Видно было – устал, пообносился, потерял былую удаль. И то сказать, второй год по лесам. Зимой и летом, в дождь и в пургу, в жару с мошкой и в лютые морозы. Сколько человек может выдержать? А он, если верить агентурным данным, с четырнадцатого года в седле. Как ушел – за Бога, Царя и Отечество – прямо с гимназической скамьи, так и воюет. Долго воюет, пора бы и перестать.

Она смотрела на него спокойным ровным взглядом. Знала, что его это беспокоит, даже бесит, но не настораживает, потому и смотрела. Других, впрочем, тоже из поля зрения не выпускала. И двух сторожей «слушала», как без этого?

– Ты твердокаменную-то из себя не строй! – сказал он. – Это ты в Чека, у себя, большой начальник, а здесь ты баба, и делать я…

Договорить ротмистр Колчанов, по кличке Крысолов, не успел.

– Это ты ошибаешься, кудрявый, – улыбнулась ему в лицо Дарья, слово в слово повторив реплику своего Ивана, сказанную им во время расстрела полковника Дугова.

Знатоки находят, что гегхский танец грубее и проще аханского. Это так, он не столь изыскан, не так красив, как танцы Запада. Но по своей боевой эффективности не уступает ни в чем. Она стремительно сместилась в сторону одного из казаков, крутнулась волчком, уходя в высокий прыжок – между делом лишив не успевшего среагировать бандита воздуха и жизни, – взлетела, увидела, как оживают, «оттаивают» ее противники, поворачивая головы и стволы туда, где она находилась шесть движений назад, и упала за спиной второй из намеченных ею жертв. Этот был быстр и опытен. Он даже винтовку свою вскидывать начал, только целил в никуда, а смерть его – вот она – уже стояла за его спиной. Пальцы левой руки, собранные в щепоть, ударили в основание черепа, а правая рука Дарьи, та, что с наганом, поймала висок третьего. Выстрел, прыжок через голову, еще один выстрел, и вот она уже стоит лицом к лицу с Колчановым, блокируя обе его руки, и ту, что с взведенным люгером, и вторую – с плетью. Все.

– Все, – сказала она, глядя ему в глаза. – Все, Крысолов, отбегался! Эта крыска тебе, Колчанов, не по зубам.

Она дождалась понимания, появившегося в его усталых глазах, улыбнулась и ударила лбом в переносицу.

* * *

– Ты не поверишь, – сказала она, откидываясь на спинку стула.

– Поверю, – улыбнулся он, подзывая официантку. – Кофе по-венски для фрау, только, будьте любезны, поменьше кофе и побольше взбитых сливок. ОК? Двойной эспрессо для меня и пирожные. – Он усмехнулся. – Самые жирные и шоколадные, какие у вас есть. Несите все подряд. Фрау попробует и решит, на чем остановиться.

– Может быть, фрау все-таки захочет взглянуть на них на витрине или в меню? – спросила официантка, которую сбивал с толку немецкий язык Макса, который говорил, как немец, но вел себя, как черт знает кто.

– Нет, – сказала Лика. – Никуда я не пойду. Принесите, пожалуйста, первые четыре на ваш вкус, а дальше посмотрим.

– И коньяк, – добавил Макс. – Какой у вас есть коньяк?

– Я принесу вам карту вин, – предложила официантка.

– Бог с ней, с картой, – улыбнулся Макс. – Скажите, что у вас есть из хороших коньяков, и я выберу.

– Мартель, ХО, – начала перечислять официантка.

– Великолепно! – сразу же остановил ее Макс. – Вот мартель и принесите. – Он быстро взглянул на Лику и улыбнулся официантке. – Мне сто пятьдесят, а фрау – тридцать. Будьте любезны.

Официантка заученно улыбнулась, хотя в глазах ее застыло выражение некоторого обалдения, и покинула их столик.

– Итак? – Макс смотрел на Лику и терпеливо ждал продолжения. – Чему же я не поверю?

– Постой, – сказала уже несколько пришедшая в себя Лика. – Ты сказал: «Поверю!» Ты хочешь сказать, что знал?

– Нет, – покачал головой Макс. – Догадывался? Чувствовал? Так, наверное, будет правильно, ведь сердце не обманешь. Но не знал и не знаю. Так кем была твоя прабабушка?

Несколько секунд Лика смотрела на него с сомнением, потом улыбнулась и сказала о том, что поразило ее больше всего. Во всяком случае, в данный момент это короткое «чужое» воспоминание, нежданно-негаданно доставшееся ей по наследству, занимало ее больше, чем иные поразительные вещи, сообщенные новой хозяйке ее Камнем.

– Я увидела тебя ее глазами, – сказала она. – Тогда, в двадцать девятом. Ты был… Ну что сказать, Макс?! Она почти влюбилась в тебя, хотя твоя внешность… Ты ведь очень похож на воеводу Йёрджа, ты знал об этом?

– Я похож на Ё Чжоййю, – пожал плечами Макс. – А он был похож на своего двоюродного деда, который… Впрочем, неважно. В клане Ё такая внешность не редкость, Лика, время от времени она появлялась как минимум уже две тысячи лет подряд. Так что возможно.

– Ты был тогда чуть другим, – задумчиво сказала Лика, рассматривая такое знакомое ей лицо через призму чужих глаз. – Не моложе, нет, но… Несколько более открытый, чуть более эмоциональный. Не знаю, как сказать, но ты произвел на нее и… да, и на меня тоже, очень сильное впечатление. Думаю, у вас могло тогда сложиться.

– Не судьба, – усмехнулся Макс, по-видимому, понимавший ее смешанные чувства. – Или, напротив, судьба.

– Судьба, – как эхо откликнулась Лика. – Ты знаешь, какая у нее была судьба?

– Нет, но такие Камни большая редкость, – тихо сказал Макс. – А тот, что у тебя… Такие медальоны, Лика, делали в Ахане в незапамятные времена. Очень давно. Так что даже не знаю, что и думать.

– Она была графиней Ай Гель Нор. – Произнося эти слова, Лика почувствовала волну сладкой боли, прошедшей через все ее тело, принимающее вместе с ее душой свою новую старую судьбу. – Последней Нор, по праву звавшейся Рыцарем Барсом, последней, получившей титул по прямому наследованию.

– Нэйна Нор? – удивленно поднял бровь Макс. – Нэйна?!

– Ты изучал мою родословную? – Трудно сказать, что удивило ее больше – его эмоции или то, что он знал про Нэйну Нор.

– Я много чего изучал, – улыбнулся Макс, уходя от прямого ответа, но Лика уже все поняла. Что тут скажешь? Это ведь Макс.

– Считалось, что Неистовая не вернулась с Легатовых полей, – сказала она.

– Не вернулась не означает умерла, – кивнул Макс. – Как она попала сюда?

– Ее люди отнесли тело графини на Цук Йаар. – Лика замолчала, к их столику спешила официантка с тяжелым подносом, и, хотя говорили они по-русски, продолжать разговор при посторонних она не хотела.

– Ваш кофе, фрау. – Кельнерша поставила перед Ликой огромный пузатый бокал со вздымающейся над ним горой взбитых сливок, и Лика моментально почувствовала лютый голод. – Ваш кофе, господин, пирожные, как вы и просили, коньяк. Еще что-нибудь?

– Благодарю вас, – кивнул Макс. – Все просто замечательно. Если нам что-нибудь понадобится, я вас позову.

– Приятного аппетита, – неуверенно улыбнулась женщина и пошла прочь.

– Кстати, ты когда-нибудь бывал на Живом холме? – Лика задала свой вопрос, уже неприлично набив рот большим куском шоколадного торта.

– Бывал. – Взгляд Макса стал сосредоточенным. – Это и есть Цук Йаар?

– Да, – кивнула Лика, поднося ко рту новую порцию. – Там он и был. А теперь там какой-то маленький храм, но я в нем никогда не бывала.

– Храм Потерянных Душ. – Макс чуть нахмурился, явно напрягая память. – Я был там один раз, лет сто с лишним назад. Кажется, вершина холма с родником находится теперь внутри главного зала, но… Нет, не помню, чтобы там стояли семь Камней.

– А Йааш говорил так, как если бы Цук Йаар сохранился до наших дней. – Лика увидела вдруг, что от первого пирожного – большого куска шоколадного торта – ничего не осталось и, мысленно пожав плечами, придвинула к себе обсыпанную сахарной пудрой пузатую и лоснящуюся от пропитавшего ее крема венскую булочку.

– Йааш сказал нам только то, что полагал необходимым и возможным. – Макс отпил немного коньяку и взялся за кофе. – Но факт интересный. Надо будет аккуратно опросить наших аристократов. Наверняка кто-то из них бывал в храме и сможет дополнить мои давние впечатления.

– Где же Камни? – Пирожное было замечательно вкусным, но исчезало с тарелки слишком быстро.

– В Горе, я думаю. – Макс проводил взглядом очередной кусок пирожного и усмехнулся. – Вкусно?

– Не то слово! – Лика вытерла губы салфеткой и улыбнулась. – Наши детки будут очень сладкими!

– Амен! – Макс поднял бокал с коньяком и отсалютовал Лике. – Заказать еще?

– Не надо пока. – Лика с завистью посмотрела на то, как он пьет коньяк, перевела взгляд на свой бокал, но пить не стала. – Судя по всему, графиня не умерла, но выглядела мертвой, и ее отнесли на Цук Йаар. А там ночью открылся портал… Все это очень смутно, Макс. Она ведь была без сознания, но так получается, что очнулась она уже в Стране Утопии. Ее вроде бы нашли в тайге охотники…

«Дарья… дар. Тайга подарила, потому и Дарья? И Иван так всегда говорил… Дарья, дар, подарочек мой таежный…»

– А вот как она попала к нам, я не знаю, – Лика непроизвольно посмотрела на следующее пирожное, но взяла себя в руки и, виновато улыбнувшись, подняла взгляд на Макса. – Там что-то случилось в тайге, это в Сибири происходило, в двадцать втором году… Она сама не поняла, я думаю, и потому Камень ничего об этом не сохранил. Но что-то такое… Ярость… Ночь… Полная луна… По левой руке вершина Сырого Богдата и Черная сопка справа…

– Постой! – сказал Макс. – Ты хочешь сказать, что Камень…

– Он хранит воспоминания, Макс. – Пожалуй, Лика только сейчас поняла, что произошло на самом деле. – Господи!

– Так. – Макс отставил бокал и смотрел теперь на Лику с выражением полнейшего восхищения, которому позволил появиться на своем лице. – То есть ты не только ее правнучка, но и носительница памяти рода?

– Ну да, – пожала она плечами. – Похоже, я унаследовала от нее не только внешность.

– Измененная?

– Да, – растерянно кивнула Лика. – Что-то в этом роде. Я еще не совсем разобралась… Это не так просто, но… Да, у них, то есть у нас, в роду… О господи!

– Не волнуйся, – улыбнулся Макс и, протянув руку через стол, нежно погладил ее по щеке. – Ты привыкнешь. А твоя история, родная, многое объясняет, в том числе и то, почему ты так легко стала тогда графиней Ай Гель Нор.

– Но теперь, выходит, я и в самом деле Нор! – удивленно, потому что эта простая мысль дошла до нее только сейчас, воскликнула Лика.

– Это что-то меняет? – по-прежнему с улыбкой спросил Макс.

«Меняет?»

Меняло ли это что-нибудь из того, что составляло теперь ее жизнь? Возможно, и меняло, потому что Лика обрела, наконец, цельность, и это означало многое, во всяком случае, для нее самой. Однако, по большому счету, какая разница, настоящая она графиня Ай Гель Нор или нет? Для Вашума, скорее всего, это было бы важно. Для графа Йааша тоже, но вот для Макса, Виктора, Вики, для близких ей людей, самых близких, как Ци Ё и Йаан Шу, и для тех, кто стоял чуть дальше – для Клавы и Кержака, для Йёю, наконец, все это было не суть важно. Возможно, ее смогут понять Меш и Риан, которых они все-таки вытащили с Той'йт. Возможно. Однако, Макс прав, это все-таки ничего не меняло.

– А знаешь, этот Витин комбриг похож на моего прадедушку…

– Что ты говоришь? – притворно расширил глаза Макс. – С чего бы это?

Действительно, с чего бы, если Иван Крутоярский и его, Урванцева, прадедушка тоже.

– Нет, – сказала Лика, возвращаясь к главному, и улыбнулась. – Это ничего не меняет. Вернее, меняет кое-что для меня самой, может быть, чуть-чуть для тебя, но нет, в главном все остается так же, как и было. Есть мы…

– И есть империя, – с улыбкой подхватил Макс.

– Три Земли и Той'йт… – продолжила Лика, как ни странно, ощущавшая сейчас снизошедшие на нее покой и счастье и совершенно не боявшаяся того, что им всем предстояло совершить в ближайшие несколько лет. Господи, какие глупости! Всего-то делов, что возложить пару давным-давно не существующих корон на головы своих друзей, да корону Аханской империи на головку еще не родившейся дочери, а для начала вернуть себе эту самую империю, победив, между делом, ратай и соединив три реальности родной – все равно, как ни крути, родной – планеты в один общий, с общей судьбой Мир.

– Я люблю тебя, Макс, – сказала она вдруг. – Господи, как я тебя люблю!

– Любишь. – Макс смотрел на нее сияющими от счастья глазами, едва ли не впервые позволив своим чувствам полностью выйти наружу. – А я люблю тебя и даже не могу тебе передать, родная, какое это счастье любить так, как я люблю тебя, и знать, что ты любишь меня так, как ты меня любишь.

– Все в порядке? – спросила официантка, которую на этот раз они даже не заметили. – Вы хотите что-нибудь еще?

– Нет, спасибо, – сказал, поворачиваясь к ней, Макс. – Все просто замечательно и лучше уже быть не может.

Июль 2007 – февраль 2008