Текст книги "Мумия"
Автор книги: Макс Аллан Коллинз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)
Двери музея, не выдержав, затрещали и рухнули. В проем ввалились толпа зомби. Первые спотыкались и падали, теснимые остальными. На упавших никто не обращал внимания. Неровной походкой, с совершенно пустыми глазами, одурманенные люди заполняли лестницы и нижние галереи. А наверху уже слышалось их монотонное пение:
– Им-хо-теп! Им-хо-теп! Им-хо-теп!
– Пожалуй, путешествие в Хамунаптру сейчас для нас далеко не худший вариант, – прокомментировал О'Коннелл. – Вперед!
И вся группа бросилась туда, куда скрылся Джонатан.
Глава 18 «Триумф Имхотепа»
Джонатан Карнахэн не относил себя ни к храбрецам, ни к трусам. Он ценил в себе изобретательность и находчивость. Англичанин умел быстро адаптироваться в любой обстановке, неважно, какие сюрпризы могла преподнести ему судьба.
Но когда Джонатан вышел к стоянке, где его поджидал «Дюсенберг», то нашел ситуацию настолько сложной, что ему потребовалось все его хладнокровие и осторожность. От толпы обезумевших, монотонно повторяющих одно и то же слово людей, направлявшихся к музею, откололась небольшая группа и двигалась на Джонатана. Глаза их горели, а лица и руки сплошь покрывали язвы. Несчастные двигались, словно по инерции, выставив вперед руки, и напоминали сумасшедших лунатиков.
Примерно с дюжину зомби устремилось к англичанину, не переставая изо всех сил горланить:
– Им-хо-теп! Им-хо-теп!
Джонатан решил действовать. Он остановился, выпучил глаза, выставил руки вперед, пустил слюну из уголка рта и присоединился к зомби:
– Им-хо-теп! Им-хо-теп!
Отколовшаяся группа безумцев, потеряв всякий интерес к англичанину, тут же повернула к музею. Джонатан сделал вид, что идет за ними, а на самом деле шагал на месте, выжидая, когда это «стадо» отойдет от него подальше.
– Им-хо-теп! Им-хо-теп!
Стерев слюну с лица и все еще трясясь от страха, но одновременно и восхищаясь собственной находчивостью, Джонатан быстро добежал до одиноко стоявшего на площадке «Дюсенберга». К радости англичанина, машина оказалась нетронутой. Беснующаяся толпа обошла ее стороной. Джонатан включил зажигание, нажал на педаль газа и, развернувшись, покатил к запасному выходу музея.
Время, казалось, остановилось. Секунды тянулись бесконечно, пока Джонатан сидел в машине, прислушиваясь к равномерному урчанию мотора. До слуха англичанина из музея доносился шум погрома: толпа превращала бесценные произведения искусства в груду ненужного хлама. Из окон второго этажа безжалостно выбрасывались редчайшие экспонаты. Сердце Джонатана бешено колотилось, ладони на руле вспотели, и он спрашивал себя, долго ли еще сможет выдержать эту пытку неизвестностью. Может быть, его сестра уже давно лежит на мраморном полу, истекая кровью, растерзанная безумными фанатиками.
– Им-хо-теп! Им-хо-теп!
Собрав всю свою храбрость и силу воли, Джонатан заставлял себя сидеть неподвижно. Неожиданно дверь черного хода распахнулась и из нее выскочили, держась за руки, О'Коннелл и Эвелин. За ними следовали воин-медджай и хранитель музея, оба вооруженные кривыми мечами. Бегство замыкал Дэниэлс с револьвером наготове. Как только все они оказались в машине, Джонатан вдавил педаль газа, и автомобиль рванулся к единственному выезду с территории музея.
Визг шин на повороте привлек внимание одного участника дикой процессии, в глазах которого горела жажда наживы, а вовсе не мрачное пламя фанатизма, зажженное чарами Имхотепа. Это был Бени.
Джонатан заметил, как появившийся в портале музея маленький негодяй тут же обратил внимание на «Дюсенберг» и его пассажиров. Видимо, он сразу узнал их, так как издал пронзительный крик:
– Им-хо-теп! Им-хо-теп!
Однако венгр вовсе не собирался присоединяться к толпе, а лишь желал привлечь к беглецам внимание своего хозяина.
Машина вылетела из ворот. Пассажиры обернулись и с ужасом увидели в разбитом окне второго этажа музея высокий силуэт Имхотепа. Он простирал в их сторону руки, как будто мог усилием воли вытащить своих врагов из машины.
О'Коннелл, сидевший впереди рядом с Эвелин и Джонатаном, бросил на него гневный взгляд, а затем указал на маленького негодяя пальцем, словно обвиняя его, и закричал:
– Ты получишь за все сполна, ублюдок!
Бени омерзительно усмехнулся и помахал старым знакомым на прощанье:
– Скоро увидимся, Рик! Очень скоро!
С Имхотепом, стоящим у окна второго этажа, произошли значительные изменения. Большая часть истлевших бинтов свалилась с его тела, обнажая коричневую гладкую кожу. Восстановление бывшего жреца почти завершилось. Он невероятно широко разинул рот, и его звериный крик пронизал Каир с силой пароходной сирены.
– Боже мой! – ужаснулся Дэниэлс. Он сидел в машине сзади между Ардет-беем и хранителем музея. Через плечо у него был перекинут мешочек, в котором хранился драгоценный сосуд. – Что теперь задумал этот сукин сын?
– Мне кажется, – начал О'Коннелл, оглянувшись на удаляющееся здание музея, – он отдает своей армии новые приказы.
Внезапно пораженные язвами последователи мумии хлынули из дверей музея, видимо, собираясь преследовать «Дюсенберг».
Бедствие распространялось, и безумие охватило весь город, превращая его обитателей в рабов Имхотепа. Люди становились нелюдьми: их плоть и разум поражали язвы. Джонатан с переменным успехом пытался найти улицы, еще не запруженные обезумевшим народом. Англичанин уже потерял ориентацию, но сидящий рядом с ним О'Коннелл безошибочно указывал дорогу к форту по извилистым переулкам старого города. Вскоре автомобиль оказался на узких пустынных улочках базара, и пассажиры «Дюсенберга» облегченно перевели дух и заулыбались. Казалось, худшее осталось позади.
Но худшее было впереди. Молчаливая толпа высыпала из всех боковых проходов, и машина оказалась заблокированной со всех сторон.
Джонатан инстинктивно нажал на тормоз. Толпа обезумевших, с выпученными глазами людей двигалась прямо на них. Над ней снова стал разноситься заунывный напев, повторяющий лишь одно слово:
– Им-хо-теп! Им-хо-теп! Им-хо-теп!
– Назад, черт бы вас подрал! – истошно заорал Дэниэлс. – Назад!
О'Коннелл обернулся и увидел, что толпа одурманенных чарами преследователей наступает и сзади. На этот раз в руках людей мелькало всевозможное оружие: ножи, топоры, ломики и просто дубинки. Рик ухватил Джонатана за руку и рявкнул ему в самое ухо:
– Гони прямо по этим ублюдкам!
Джонатан замешкался, и тогда О'Коннелл сам с силой надавил на его ногу, стоявшую на подали газа. Автомобиль рванулся вперед, подминая встречных и разбрасывая их тела в разные стороны. Кровь алыми брызгами густо окропила капот «Дюсенберга». Эвелин, едва не задохнувшись от ужаса, закричала. Толпа, атакованная автомобилем, казалось, не обратила на многочисленные жертвы никакого внимания. Правда, скорость машины заметно снизилась. Зомби начали облеплять ее с боков, пытаясь забраться в нее, а пассажиры изо всех сил отбивались от них. О'Коннелл и Дэниэлс палили из револьверов, едва успевая перезаряжать оружие, медджай и хранитель музея рубили врагов своими кривыми мечами направо и налево, Эвелин просто отпихивала особенно настойчивых рабов Имхотепа. Даже Джонатан сопротивлялся одной рукой, ловко отталкивая локтем вскочившего на подножку противника.
– Им-хо-теп! Им-хо-теп! Им-хо-теп!
Но задача оказались невыполнимой, и Джонатан, резко свернув в переулок и надеясь разогнаться, сразу же сшиб несколько прилавков. В стороны полетели какие-то корзины с товарами и бутылки, и машина еще раз значительно сбавила скорость. Зомби тут же воспользовались этим и возобновили атаку. Двое из них даже вцепились в Дэниэлса и выволокли его из «Дюсенберга». Тот отчаянно кричал, тщетно пытаясь высвободиться из цепких рук.
– Они похитили Дэниэлса! – воскликнул О'Коннелл.
Ардет-бей наполовину высунулся из машины, стараясь перехватить американца, чтобы спасти его.
Теперь машина оказалась окруженной сумасшедшими со всех сторон, и оставшимся пяти пассажирам пришлось бороться только за собственную жизнь. Никто из них уже не видел, что именно происходило с Дэниэлсом.
А он умудрился стряхнуть повисших на нем зомби и, спотыкаясь о распростертые тела, отступил к стене. Он продолжал стрелять, сшибая нападавших одного за другим. Каждая пуля находила свою цель, навсегда излечивая от безумия одного из несчастных. Но на место упавшего вставал очередной зомби. Наконец барабаны револьверов опустели, и судорожно нажимавшие на курки пальцы Дэниэлса извлекали из оружия лишь глухие щелчки...
Однако зомби, окружив Дэниэлса, близко к нему не подходили. Они обступили его, словно грифы умирающее животное, ожидая, когда природа возьмет свое и обеспечит их ужином...
Внезапно толпа, словно воды Красного моря, расступилась и из нее по-королевски величественно выступил Имхотеп в развевающихся черных одеждах. А вокруг продолжало звучать произносимое почти шепотом:
– Им-хо-теп! Им-хо-теп! Им-хо-теп!
Дэниэлс, проживший полную опасностей жизнь наемника и авантюриста, по праву гордился своей несгибаемой волей и непоколебимой храбростью. Но сейчас, забыв обо всем, он рухнул на колени и заскулил что-то раболепное, обращаясь к высокой зловещей фигуре верховного жреца. Возрожденный Имхотеп горой возвышался над коленопреклоненным американцем.
Дэниэлс вынул из своего мешочка сосуд, украшенный драгоценными камнями, и трясущейся рукой протянул его Имхотепу, словно пожертвование живому божеству.
Тот принял сосуд, кивая и улыбаясь в ответ, как бы благодаря американца за его великодушный поступок.
Дэниэлс довольно оскалил зубы, кивая мумии. В этот момент он снова почувствовал, как в его душе возрождается надежда на спасение. Он выразил свое преклонение перед Имхотепом, и тот, скорее всего, теперь пощадит его...
* * *
Ревущий мотором «Дюсенберг» с пятью пассажирами все еще пытался прорваться сквозь плотные отряды зомби. В этот миг безумное монотонное пение толпы заглушил крик, от которого кровь застыла в жилах. Казалось, этот предсмертный вопль еще больше подстегнул Джонатана. Не обращая больше внимания на окружающее, он изо всех сил нажал на газ и, сшибая автомобилем какие-то навесы и прилавки, устремился вперед к свободе. Бешеная езда закончилась почти мгновенно: «Дюсенберг» на полной скорости воткнулся в основание каменного фонтана. Решетка радиатора и крыло оказались смятыми. Машина несколько раз «чихнула» и замерла.
О'Коннелл схватил Эвелин за руку и закричал:
– Скорей отсюда! Спасаемся!
Они выскочили из автомобиля, за ними – Джонатан. Но тут выяснилось, что бежать им некуда.
Со всех сторон их окружали «солдаты» армии Имхотепа, с пустыми глазами и лицами, покрытыми язвами. Они сопели, изо рта у них текла слюна, но они не нападали, а ожидали чего-то.
И снова расступилась толпа, чтобы дать проход своему владыке. Он гордо шел впереди, сопровождаемый своим преданным лакеем Бени. Венгр семенил за Имхотепом, как собачонка, не отставая ни на шаг.
Эвелин крепко стиснула руку О'Коннелла и восхищенно шепнула:
– Он… похож на божество!
Верховный жрец был великолепен в своих черных одеждах. Высокий, красивый, с идеальной фигурой и блестящей загорелой кожей, он действительно представлял собой совершенство. Он полностью восстановился – от бритой головы до кончиков пальцев на ногах. От старых бинтов и гнилой плоти не осталось и следа. Исчезли и жуки-скарабеи.
– Мы пропали, – печально констатировал Ардет-бей.
– Он окончательно восстановился, – многозначительно кивнул хранитель музея. – Теперь ему предстоит воскресить из мертвых Анк-су-намун. Это будет началом для них и концом для всего человечества.
– По-моему, вы оба – закоренелые пессимисты, – сказал Джонатан.
Имхотеп, молодой и красивый, несмотря на свои три тысячи лет, решительно подошел к Эвелин. Его лицо оставалось бесстрастным, а глаза напряженно изучали ее:
– Кита ми фарос, айа нило, исирпан, – произнес он приятным баритоном. По его интонациям все поняли, что Имхотеп отдает девушке какой-то приказ.
Бени вышел из-за спины своего повелителя, чтобы перевести его слова для Эвелин:
– Он хочет, чтобы ты пошла с ним.
– Перевожу для тебя персонально то, что он сказал, – начала Эвелин, обращаясь к Бени, – «Иди ко мне, моя принцесса, настало время сделать тебя моей на века».
Имхотеп сделал еще один шаг в сторону Эвелин, и девушка крепче вцепилась в руку О'Коннелла.
Однако мумия протягивала ей свою ладонь:
– Кунташ дай на, айа нило.
И снова заговорил Бени:
– Иди с ним, и тогда он пощадит твоих друзей.
– Ты полагаешь, что мне нужен твой перевод, хорек паршивый?! – огрызнулась Эвелин.
Толпа снова принялась негромко распевать:
– Им-хо-теп! Им-хо-теп! Им-хо-теп! Им-хо-теп!
Имхотеп стоял, не шевелясь, положив руки на бедра, и снисходительно и надменно улыбался, глядя на тех, кого сумел-таки загнать в угол.
– Отпусти меня с ним, – прошептала Эвелин О'Коннеллу. Она дрожала, глаза ее стали влажными, но девушка гордо вздернула вверх подбородок, словно и не собиралась сдаваться. – Ты прекрасно знаешь, куда он меня заберет. Ведь если он расправится с тобой сейчас, ты не сможешь меня спасти потом, верно?
– Милая моя, – нежно ответил Рик. – Ты так же отважна, как и мудра.
– Согласна. Ну а твоя задача – сохранить мои внутренности целыми и невредимыми. Смотри, чтобы он не добрался до них.
Имхотеп, видимо, потеряв терпение, подался вперед, схватил девушку за запястье, притянул к себе и обнял.
О'Коннелл рванулся было ей на помощь, но Ардет-бей благоразумно удержал его, прошептав при этом:
– Успокойся, у нас еще остается время. Чтобы провести ритуал, как положено, ему необходимо доставить ее в Хамунаптру.
Имхотеп сладострастно взглянул на Эвелин и поцеловал девушку в щеку. Но на этот раз плоть мумии осталась нетронутой после прикосновения живого тела. Верховный жрец полностью восстановился, и теперь ничто не могло повредить ему.
– Если ты только позволишь этому зверю превратить меня в мумию, Рик О'Коннелл, – заявила Эвелин, вздернув подбородок, который начал морщиться от переполнявших ее эмоций, – я приду к тебе из могилы к первому!
Имхотеп взглянул на Джонатана, который все это время стоял рядом с О'Коннеллом. Мумия словно что-то почувствовала. Ноздри жреца затрепетали, будто он учуял какой-то особенный запах...
В следующий момент мумия кинулась вперед, оторвала нагрудный карман куртки Джонатана, выхватила оттуда золотую шкатулку и перебросила ее Бени.
– Мог бы и вежливо попросить, – пробурчал Джонатан с обидой.
Имхотеп злорадно усмехнулся и, снова обняв Эвелин одной рукой, очутился на пустом пространстве, освобожденном для него толпой.
– Черт возьми! – закричал О'Коннелл. – Я не могу так просто стоять и терпеть все это!
Он снова попытался рвануться вперед, но тут же почувствовал себя зажатым в тиски: его крепко держали руки Ардет-бея.
– Нет! – мотнул головой воин-медджай. – Мы должны отдать ему эту крохотную победу, чтобы лишить его окончательного торжества.
Но О'Коннелл перестал понимать, что происходит вокруг. Он будто тоже сошел с ума, как и большинство людей в Каире, и продолжал исступленно кричать:
– Эвелин! Нет! Эвелин!..
Бени подошел к своему «обезвреженному другу» и, насмешливо поклонившись, заговорил:
– Прощай, Рик. Я бы сказал, что мне было приятно иметь с тобой дело, но ты ведь знаешь: Бени никогда не лжет...
И венгр поспешил за своим новым хозяином, который тащил куда-то сопротивляющуюся Эвелин. Когда толпа за ними сомкнулась, раздался могучий голос Имхотепа, что-то приказывающего своим рабам.
В тот же миг зомби начали все ближе подходить к оставшимся непобедимыми людям, чтобы навсегда покончить с ними.
– Ничего себе! – возмутился Джонатан, нервно моргая. – Выходит, что этот тип обманул нас?!
– Никогда нельзя доверять мумии! – вздохнул О'Коннелл. Шагнув вперед, он отодвинул крышку, скрывающую резервуар для сбора дождевой воды и расположенную между камней прямо на мощеной улице.
– А как же моя сестра? – недоумевал Джонатан.
– Если мы выживем, – объяснил ему Ричард, – то сможем спасти и ее.
С этими словами он спихнул англичанина в резервуар. Медджай и хранитель музея уже вовсю отбивались от наступающих зомби своими кривыми мечами, держа толпу на некотором расстоянии от себя. О'Коннелл ухватил Ардет-бея за руку и подтащил его к люку.
– Спускайся туда! – велел он медджаю. – Ты мне пригодишься! И вы тоже присоединяйтесь к нам! – приказал он хранителю музея, но тот отрицательно замотал головой:
– Нет! Один из нас должен остаться здесь и сражаться, чтобы прикрыть остальных! – пояснил он. – Тогда эти твари двинутся дальше. Они ничего не соображают! Доверьтесь мне! А вы должны довести дело до конца и найти способ, чтобы уничтожить Того, Чье Имя Не Называется!
С этими словами доктор Бей столкнул О'Коннелла в люк и закрыл его тяжелой крышкой, после чего продолжал рубить зомби, которые очень скоро одолели его, навалившись на ученого сразу со всех сторон.
Внизу, под мостовой, О'Коннелл изо всех сил держал крышку люка, и трое мужчин стояли в дождевой воде резервуара глубиной в три фута. Однако с улицы никто и не пытался открыть этот люк. Очевидно, хранитель музея оказался прав. Эти слуги Имхотепа потеряли способность соображать. Они превратились в животных, движимых только болью и чарами Верховного жреца. И вскоре шум от топота их ног затих где-то вдали.
О'Коннелл, Джонатан и Ардет-бей выждали еще минут десять и осторожно выбрались на пустынную улицу, усыпанную трупами зомби, которых они сами же и убили. Здесь же лежало растерзанное и растоптанное тело хранителя музея, отдавшего свою жизнь за то, чтобы они выжили и справились с Имхотепом.
Пустые улочки базара казались какими-то странными и нереальными. Наконец, собравшись с мыслями, все трое двинулись к «Дюсенбергу». Кое-как выправив решетку радиатора, Джонатан сел за руль, и они поехали прочь от этого страшного места. Потрясенные случившимся, измотанные, но непобежденные, мужчины окончательно объединились в своей решимости одолеть мумию и не допустить ее торжества над человечеством.
Глава 19 «Песчаная буря»
Разбитый и исходящий паром «Дюсенберг» доставил в это богом забытое место О'Коннелла, Джонатана и предводителя медджаев. Окружающая обстановка не прибавила Рику энтузиазма. А уж перспектива полета вместе с постоянно пьяным Уинстоном Хевлоком подверженным самым мрачным мыслям о неминуемости смерти, и вовсе не способствовала бодрому настроению.
И все же когда рассвет начал окрашивать пустыню в багряно-золотистые тона, все трое оказались здесь. Мало того, они в три голоса упрашивали Хевлока отвезти их в Хамунаптру. Старый летчик стоял перед ними в пропыленном мундире Королевских ВВС, летном шлеме и очках-консервах.
Выслушав прибывших, Хевлок задумался и нахмурился:
– А каким образом ваше дело связано с Королевскими военно-воздушными силами Его Величества?
Не выпуская из рук своего рюкзака, в котором хранился почти весь арсенал путешественников, О'Коннелл сказал:
– Чудовище, которое мы преследуем, вчера убило двоих человек из форта Стэка.
Выгоревшие брови над покрасневшими глазами удивленно приподнялись:
– Ты сказал «чудовище»? Интересная задача.
– Уинстон, – подключился к разговору Джонатан, – мы за последние дни стали свидетелями таких странных событий, что мне боязно даже пересказывать их тебе. Ты наверняка решишь, что мы успели принять изрядную дозу спиртного.
– Ты бы меня здорово разочаровал, если бы признался в обратном, – Уинстон дружелюбно положил руку на плечо англичанина. – Ты говоришь, он похитил твою сестру? Против ее желания?
– Именно так, – подтвердил Джонатан.
– Eй-богу, приятель, это же самый настоящий киднэппинг!
О'Коннелл в изнеможении закрыл глаза. Как могло случиться, что его судьба стала зависеть от этого не просыхающего великовозрастного британского летуна?!
– Скажи-ка мне, – начал Уинстон, прищуривая глаза, – ты бы мог назвать эту миссию... опасной?
– Надеюсь, нам повезет и мы выживем, – уклончиво ответил Ричард.
– Правда? – просиял Хевлок. – Вы меня заинтриговали.
– Мы уже потеряли четверых товарищей, – добавил Джонатан.
Хевлок загадочно улыбнулся, и кончики его обвислых усов непонятным образом задрались в сторону неба:
– Что ж, это очень соблазнительно, когда тебе бросают такой вызов... Спасти девушку, уничтожить злодея...
– И завладеть несметными сокровищами, – напомнил Джонатан. – Не стоит забывать и этого.
Хевлок встал навытяжку и отсалютовал почти по-военному:
– Капитан Уинстон Хевлок к вашим услугам и рад служить вам, джентльмены!
О'Коннелл вздохнул, демонстрируя одновременно облегчение и отчаяние.
Хевлок заспешил к своему самолету, стоявшему на изуродованной рытвинами и выбоинами бетонированной площадке.
– И кто из вас, джентльмены, полетит со мной? – поинтересовался пилот.
– Как это кто? – удивился О'Коннелл. – Все.
Но Хевлок лишь замотал головой:
– Это невозможно. У меня есть место только для одного, – пояснил он.
Джонатан, которому приходилось чуть ли не бежать, чтобы не отстать от Хевлока, заметил:
– Так не пойдет, Уинстон. Мы должны оказаться на месте все трое. Не считая тебя, разумеется.
Хевлок резко остановился, и Рик с Джонатаном сделали по инерции несколько шагов вперед, прежде чем довольно неуклюже остановились.
– Джонатан, – заговорил Хевлок, указывая куда-то в сторону ближайшего сборного домика из гофрированного железа, – У меня к тебе есть серьезное дело. Вон там, над верстаком, ты найдешь на гвозде моток хорошей веревки.
– Веревки? – нахмурился Джонатан. – Зачем она?
Хевлок неопределенно пожал плечами:
– Для пассажиров, приятель. Для пассажиров.
Вскоре биплан уже под потрясающим углом ввинчивался в ясное небо, что доставляло несказанное удовольствие только его пилоту, но вызывало отчаяние в душах двух пассажиров. О'Коннелл сидел спиной к Хевлоку на месте воздушного стрелка, и чувствовал себя превосходно. Джонатану и Ардет-бею повезло меньше. Они были крепко-накрепко привязаны к нижним крыльям биплана веревками. Распростертые на полотне и вцепившиеся в ближайшие укосины, эти пассажиры наслаждения от полета не получали. Бесстрашный Ардет-бей впервые познал настоящий ужас. Правда, ему пришлось делить его пополам с Джонатаном, которому трусить было не впервой...
– С тобой все в порядке? – поинтересовался О'Коннелл, обращаясь к Джонатану.
Тот дико взглянул на Рика. Ветер уже успел исхлестать все его тело. Англичанин заорал что есть сил, стараясь перекричать шум мотора:
– Неужели я выгляжу так, что со мной может быть «все в порядке»?
О'Коннелл посмотрел на Ардет-бея: тот, не переставая, усердно молился на своем родном языке.
Из кабины летчика донесся оживленный голос Хевлока:
– О'Коннелл, старина, взгляни-ка налево.
Самолет накренился, чтобы пилоту было удобней рассмотреть необычное явление. По пустыне шел песчаный вихрь, причем так, словно следовал каким-то строго определенным маршрутом.
– Смерч! – объявил Хевлок.
Ветер, образовавший вихрь, теперь принялся раскачивать самолет. Джонатан начал красочно ругаться, а Ардет-бей так отчаянно молился, что его возгласы заглушали даже шум мотора.
– А разве это так необычно для этих мест? – спросил О'Коннелл пилота.
– Никогда раньше ничего подобного не видел! То есть не видел песчаных вихрей таких огромных размеров!
Слова Хевлока совсем не поправились О'Коннеллу. И уж, конечно, его не обрадовал вид этого «природного явления». Может быть, там, внизу, под ними, держала свой путь неугомонная мумия? Только она могла путешествовать столь необычным сверхъестественным способом под прикрытием песчаной бури.
Вихрь начал стихать, и О'Коннелл уже не видел под собой ничего, кроме легкой дымки от летящего над пустыней песка.
– Спустись пониже! – попросил О'Коннелл Хевлока. – Мне нужно получше разглядеть это чудо.
– Хорошо!
Однако с высоты О'Коннелл не мог заметить, что вращение песчаного смерча замедляется, как у карусели, закончившей катать детишек. Не мог он увидеть и того, что из вихря грубо вытолкнуло на песчаную дюну, как на не слишком мягкую подушку, две человеческие фигуры.
Это были Эвелин и Бени. Они осторожно поднялись и принялись вытряхивать песок из волос.
– Что... что произошло? – спросила Эвелин, которая еще окончательно не пришла в себя после случившегося. Девушка отряхивала носок со своего черного платья.
Бени выковырял несколько крупных песчинок из уха:
– Я сам ничего не помню... Вдруг поднялась какая-то песчаная буря, что ли...
– Ты имеешь в виду вот это? – И Эвелин указала кивком головы в сторону.
У подножья дюны крутящийся столб песка начал сужаться, приобретая форму статуи...
...Имхотепа.
Бени ухватился за свои медальоны, свисающие с шеи на цепочках, и принялся молиться сразу на нескольких языках. Эвелин зачарованно смотрела туда, где песок не переставал меняться, переливаясь различными цветами. Наконец перед ними возник Тот, Чье Имя Не Называется: смуглый красивый мужчина. Кожа на его бритой голове блестела, глаза сияли. Он выглядел величественно и почти божественно. Развевающиеся черные одежды не скрывали его гладкую мускулистую грудь.
– Бог ты мой! – выдохнула Эвелин. Но она вовсе не имела в виду Имхотепа, направляющегося по краю дюны прямо к ней. Девушка успела заметить уже знакомый вулкан, который свидетельствовал о том, что они были у самого входа в долину Города Мертвых.
Она взглянула на Бени:
– Мы скова вернулись сюда.
Тот лишь неопределенно пожал плечами:
– У моего повелителя насчет вас определенные намерения, леди.
И в тот же момент самолет снизился, заявляя о своем присутствии громким рокотом мотора.
Эвелин взглянула на старенький самолет, и лицо ее просияло. Она знала, что там Рик. Это должен быть именно он!
Бени тоже понял это и злорадно ухмыльнулся, качая головой и бормоча:
– Неужели этот парень так и не понял, что не стоило ему сюда соваться?
Имхотеп воспринял появление в пустыне своих врагов гораздо серьезней, чем его слуга. Он нахмурился, и его красивое лицо исказила гримаса: нижняя челюсть снова отвалилась, раскрывая рот до невероятных, нечеловеческих размеров, и из горла вырвался пронзительный крик – нечто вроде боевого клича, который призывал на помощь мумии пески Сахары. В тот же миг песок встал стеной, и этот клубящийся щит стремительно полетел вдогонку биплану.
Эвелин подбежала к Имхотепу. Тот стоял, как безумный, удовлетворенный собой злой гений, уперши руки в бедра. Мумия любовалась своим творением, на губах ее играла зловещая ухмылка.
– Нет! Ты же убьешь их! – воскликнула девушка. – Прекрати это!
Мумия не удостоила ее даже взглядом.
Тогда Эвелин повторила свою просьбу на древнеегипетском языке.
На этот раз Имхотеп посмотрел в ее сторону. Девушка стояла всего в нескольких футах от него. Она гордо вздернула подбородок, и ветер развевал подол ее платья и трепал волосы.
– В этом и есть смысл моего урока, – ответил Имхотеп на том же языке.
О'Коннелл успел стать свидетелем того, как ожила пустыня, встав на дыбы и обрушившись на самолет. Теперь все пассажиры маленького биплана надеялись на чудесное спасение. Хевлок отпустил дроссель, снижая скорость и направляя биплан в крутое пике.
– Держитесь крепче, парни! – крикнул он своим пассажирам.
Джонатан в ответ издал долгий пронзительный вопль, прерывая его лишь затем, чтобы набрать в легкие новую порцию воздуха.
Ардет-бей тоже вопил, но умудрялся еще и произносить какие-то слова, видимо, не прекращая молиться или ругаться.
Биплан понесло прямо на потухший вулкан Хамунаптры. Но в этот момент Хевлок начал поднимать самолет, причем так же круто, как до этого опускал его, а страшная стена из песка, казалось, врезалась в вулкан и осталась по ту сторону горы.
– Хевлок! – победно закричал О'Коннелл. – Ты первоклассный пилот! Тебе только что удалось перехитрить песчаную бурю!
– Это у меня получилось впервые, приятель! – ответил Хевлок, сам удивляясь своей ловкости.
Но, как вскоре выяснилось, песок продолжал наступать, После неудачи с вулканом он изменил форму. Как это ни казалось странным, сейчас песок перестраивался, и в его контурах проглядывались какие-то знакомые очертания.
Только теперь О'Коннелл понял, что смотрит на громадное лицо, вылепленное из облака песка. Это было лицо Имхотепа!
Тут О'Коннелл наконец осознал, что сидит на месте воздушного стрелка. Он развернул турель с закрепленным на ней пулеметом «Льюис» и открыл огонь по зловеще ухмыляющейся песчаной физиономии. Но пули проносились сквозь стену песка, не нанося ей вреда, а разинутая пасть огромного лица готова была поглотить хрупкий биплан. Небольшая закуска для гигантской утробы...
И это не заставило себя ждать.
– Прекрати! – на этот раз по-английски закричала Эвелин, увидев, как масса летящего по воздуху песка обволокла самолет, и повторила свой призыв на древнеегипетском.
Но Имхотеп, казалось, не слышал ее. Его лицо было сосредоточенно, лоб наморщен, а полуприкрытые глаза подняты в небо. Жрец делал руками какие-то непонятные пассы, словно дирижер, управляющий огромным оркестром.
Угодивший в бурю аэроплан, увлекаемый песком, по крутой спирали несся к земле. Рев мотора почти затерялся в воющем вихре. Но самым громким был вопль ужаса обоих привязанных к крыльям пассажиров. О'Коннелл, сгруппировавшись в ожидании неминуемого удара, вдруг расслышал еще один звук. Это торжествующе хохотал Хевлок.
– А вот и я, ребята! – в его крике слышалась почти маниакальная радость. – Займите для Уинстона Хевлока местечко у бара!
«Возможно, – подумал О'Коннелл, изо всех сил цепляясь за все, что подворачивалось под руки, – лететь с этим самоубийцей было не самым верным решением».
Нервно расхаживая по песку, Эвелин смотрела на бурую стену, перечеркнувшую небо. Девушка задыхалась от отчаяния. Где-то там, внутри этого огромного песчаного безумия, гибли близкие ей люди. Еще немного, и громадное сухое море поглотит их навсегда...
Эвелин обернулась к Имхотепу, чтобы излить на него очередную порцию проклятий, но передумала. Девушка увидела, насколько серьезен и сосредоточен Верховный жрец, и тут же поняла, что следует предпринять.
Она решительно подошла к смуглому красавцу и, не колеблясь, крепко обняла его. Она облизнула губы, томно прикрыла глаза и обратилась к нему по-древнеегипетски:
– Я ждала тебя все эти долгие тысячелетия, любовь моя. Почему ты так задержался?
И она жадно приникла к его губам.
Удивленно вытаращив глаза, Имхотеп сначала попытался отпрянуть, но потом взор его смягчился и удивление уступило место нежности. Теперь сам жрец слился с Эвелин в поцелуе.
В первый момент он и не догадался, что стена песка, лишенная его магического воздействия, отвесным потоком рухнула вниз, и ветер стих. Биплан, все еще крутясь вокруг своей оси, вынырнул в чистое небо. Через некоторое время, так и не выровнявшись, он рухнул где-то за дальними дюнами в долине Хамунаптры.
