Текст книги "Кровавый срок"

Автор книги: Макс Аллан Коллинз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 25 страниц)

Глава 14

За Роусон-сквер, позади угрюмой статуи королевы Виктории и розовых зданий с белыми колоннами и зелеными ставнями, которые она охраняла, перед вереницей административных зданий (почта, штаб пожарной команды и Верховный суд) была другая площадь. Посреди нее зеленела лужайка, на которой рос буйно раскинувшийся древний эриодендрон – прекрасное шерстяное дерево, ствол которого пробивался к небу сквозь волны веток и листьев, – удивительное чудовище, будто перенесшееся сюда из «Белоснежки» Диснея. В тени его листвы спасалась от полуденной жары толпа людей, высыпавших из суда: судьи в мантиях и париках, полицейские, белые и черные граждане – истцы, ответчики и свидетели. Без сомнения, они обсуждали свои дела, репетируя показания.

Рядом с желтым зданием суда, над которым, на фоне голубого багамского неба, полоскался «Юнион Джек», находилось розовое здание с зеленой верандой, белыми ставнями и синим викторианским фонарем над проходной: полицейское управление.

Кабинет Линдопа располагался на втором этаже, и белый, одетый в хаки секретарь полковника провел меня прямо к нему. Длиннолицый старший инспектор кивнул, не вставая из-за своего стола, и указал мне на стул перед собой.

Этот маленький кабинет с парой карт на стене и несколькими деревянными шкафами с делами ясно говорил о том, как мало значил пост главного полицейского Нассау. Это, конечно, не оправдывало приглашение герцогом двух олухов из Майами проваливать дело.

– Вы хотели видеть меня, полковник? – спросил я.

Из открытого окна за его спиной тянуло прохладой; на потолке лениво вращался вентилятор. Линдоп не смотрел на меня.

– Да. Спасибо, что пришли. Мистер Геллер, Генеральный прокурор Хэллинан попросил меня... разъяснить вам вашу роль в деле де Мариньи.

– Разъяснить мне мою роль? Что это, черт возьми, значит?

– Это значит, – подчеркнуто терпеливо сказал он, – что мистер Хэллинан хочет, чтобы вы поняли, зачем вы здесь, мистер Геллер.

Я засмеялся.

– Вообще-то, полковник, мне глубоко плевать, чего хочет Хэллинан. Это не его дело – разъяснять, чем мне нужно заниматься: он – представитель обвинения. Я же работаю на защиту, помните?

Теперь он взглянул на меня: его глаза не говорили ничего.

– Мистер Геллер, мне было поручено сообщить вам, что вам категорически запрещается искать какого-либо другого подозреваемого, кроме графа де Мариньи.

Я поморщился и покачал головой.

– Что-что? Не понял, о чем вы?

Он вздохнул и начал постукивать карандашом о стол.

– Позиция обвинения заключается в том, что, раз один человек уже обвинен по этому делу, будет... неправильным искать другого виновного до тех пор, пока ему не будет вынесен оправдательный приговор.

Я почувствовал себя так, будто меня с размаху ударили по голове пирогом; не особенно свежим, между прочим.

– Вы говорите, что я не должен искать настоящего убийцу сэра Гарри Оукса?

Он пожал плечами.

– Такова позиция мистера Хэллинана. Вчера вы направили мне в управление просьбу...

– Да, конечно. Я знаю, сейчас, во время войны, вы ведете учет всех лиц, приезжающих сюда или уезжающих из Нассау, регистрируя дату прибытия и отъезда. Я хотел бы взглянуть на эти данные.

– Ваша просьба отклонена.

Я пододвинулся на край стула, изо всех сил стараясь сдерживаться.

– Могу я узнать, почему?

– Это не имеет отношения к расследованию.

– А по моему мнению, имеет.

– Ваше мнение, мистер Геллер, мало чего стоит в Нассау.

Тут я чуть не разразился, но сдержался, взглянув на него. В выражении его лица была странная смесь отвращения и симпатии, так что я лишь откинулся на спинку стула и сказал:

– Вам ведь все это нравится не больше моего, а, полковник?

Линдоп ничего не ответил; его глаза по-прежнему изучали карандаш, которым он постукивал по столу.

– Ладно, где наши Фрик и Фрэк?

Он понял, кого я имею в виду.

– Капитан Мелчен на своем боевом посту. Капитан Баркер улетел в Нью-Йорк для консультации с дактилоскопистом.

– Я думал, Баркер – сам эксперт по отпечаткам пальцев.

Он вопросительно поднял, а потом опустил брови.

– Конечно, вы понимаете, – сказал я. – Какое это для вас оскорбление. Конечно, ваш департамент невелик... и, может, идея пригласить кого-нибудь работать с вами или даже вести это дело здесь самостоятельно и была неплохой. Но почему не кого-нибудь из Скотланд-Ярда, черт возьми? Здесь же британская колония. А если невозможно пригласить кого-то из Англии из-за войны, ладно, есть еще ФБР. Но приглашать пару клоунов из Майами? Как вы можете с этим мириться, Линдоп?

Я встал и оттолкнул стул, сокрушенно качая головой.

– Мистер Геллер, – сказал он, глядя на меня взглядом побитой собаки. – Есть пределы того, что я могу сделать.

– Хорошо, я скажу вам, что вы можете сделать. Я думаю, в доме Оукса убийцы использовали сварочную горелку или что-то типа огнемета. Ну, проследить огнемет будет не очень тяжело... это мог быть какой-нибудь сувенир времен первой мировой войны. Но сварочную горелку не так уж легко найти на таком острове, как ваш, кроме, пожалуй, одного места: места, где идет строительство. На строящихся аэродромах, например. И если я не могу проверить это сам, это должны сделать вы.

Он задумался.

– Хорошо, я учту это.

– Спасибо.

Я был уже на полпути к двери, когда он мягко окликнул меня.

– Мистер Геллер... прежде, чем вы уйдете, зайдите и поздоровайтесь с капитаном Сирзом.

– С капитаном Сирзом?

– Его кабинет – через две двери по коридору. Он – инспектор, отвечающий за транспорт. Я думаю, у него есть кое-какая интересная информация касательно ночи убийства.

Я усмехнулся.

– Это намек, полковник?

– Что ж, скажем так: вы можете упомянуть мое имя в этой связи, но только перед капитаном Сирзом, и ни перед кем другим.

– Ясно, – сказал я. – Вы – в порядке, полковник.

– Всегда мечтал быть «в порядке», – сухо сказал он и махнул рукой в сторону двери. Наше интервью было закончено.

Сирз сидел в своем кабинете – почти таком же, как у Линдопа, только в нем висело побольше карт на стенах; в некоторых торчали булавки; карты были разбиты на участки патрулирования. Сирз сразу увидел меня.

– Закройте дверь, – сказал он, и я закрыл.

Коренастый, плотного телосложения англичанин с маленькими серовато-стальными глазами под пучками черных косматых бровей, Сирз поднялся мне навстречу, протягивая руку, и я пожал ее. Он сел, предложив мне сделать то же.

Его темные волосы были зализаны назад; сжатый рот напоминал тонкий шрам. Он обладал властными, уверенными манерами человека, заставляющего исполнять свои приказы.

– Вы – Натан Геллер, детектив, – сказал он.

– Вы – капитан Сирз, который видел что-то интересное в ночь убийства Оукса, – сказал я.

Я был удивлен, когда он улыбнулся, услышав сказанное. Его губы не разжались, но все же это определенно была улыбка.

– Да, это я, – сказал Сирз. – И я действительно кое-что видел. Я прошу вас, мистер Геллер, передать мистеру Хиггсу, что я хочу и готов выступить свидетелем защиты.

– А почему?

– Потому, что я видел что-то, крайне важное для защиты; потому что это мой долг – блюсти справедливость. А еще потому, что меня тошнит от топорных методов расследования, проводимого американцами. Я не имел в виду вас, сэр.

– Да, глядя на этих ребят, понимаешь, почему американских полицейских зовут копами.

Теперь он тихо засмеялся и доказал, что у него есть зубы.

– Вы потрясающе непретенциозны, мистер Геллер, – спокойно сказал он.

– Я рад, что вы заметили это. Так что вы видели?

– Честно говоря, я предпочел бы рассказать это мистеру Хиггсу.

– Очень хорошо, но я работаю на него. Нам все равно придется поговорить, рано или поздно, и лучше – прямо сейчас.

Он кивнул, его глаза сверкнули из-под мохнатых бровей.

– Хорошо.

Сирз откинулся назад на своем стуле. Ветер шелестел листьями эриодендрона на площади, которую было видно из окна за его спиной.

– Когда я уезжал из управления в ту ночь, вскоре после полуночи, был сильный дождь... Только что прошел ураган.

Он поехал в центр по Бэй-стрит и только свернул на Джордж-стрит, как заметил лимузин, тоже поворачивающий с Мальборо-стрит на Джордж-стрит.

– На переднем сиденье сидел Гарольд Кристи.

– Не может быть!

– Может. Когда наши машины разъезжались, мы были ярко освещены: теперь на Бэй-стрит электрические фонари.

– Кристи был за рулем?

– Нет, за рулем сидел другой человек.

– Вы узнали водителя?

– Нет. Это мог быть белый или цветной, мужчина или женщина. Но я отчетливо видел Кристи – мы ехали со скоростью не больше пятидесяти миль в час.

– У Кристи есть лимузин, – сказал я. – Вообще-то, он говорит, автомобиль стоял в ту ночь у «Вестбурна». Это могла быть его машина?

– Да. По правде говоря, мистер Геллер, я не смог бы опознать ее, и не запомнил номера. Не было никаких причин записывать его.

– Но вы уверены, что видели именно Кристи?

Он терпеливо улыбнулся.

– Я знаю Гарольда еще со школы. Я знаю его всю мою жизнь.

Сирз говорил убежденным голосом, отчетливо произнося каждое слово.

– Это был Гарольд Кристи. Без сомнения, в ту ночь он был в центре Нассау.

– И в какую сторону он ехал?

Капитан пожал плечами.

– Он мог направляться к «Вестбурну».

– Я еще не очень хорошо ориентируюсь в географии Нассау... Когда Кристи свернул с Мальборо-стрит, он мог ехать от пристани?

Сирз кивнул.

– Он мог взять пассажиров у «Причала принца Джорджа», если у кого-нибудь хватило бы глупости выйти в море в такой шторм.

Но, по словам Артура, часом позже лимузин забрал двух человек с Лайфорд Кэй, пришвартовавшихся там, несмотря на шторм. Мог Кристи сначала захватить кого-то в городе, возможно с «Причала принца Джорджа», а потом направиться на Лайфорд Кэй и посадить там в машину двоих людей, похожих на охранников Мейера Лански, которых я видел в «Билтморе»?

Когда я уходил, капитан Сирз вдруг сказал:

– Кстати, на вашем месте, мистер Геллер, я бы почаще оглядывался.

– Что вы хотите этим сказать?

Но он лишь усмехнулся и покачал головой, показывая, что и так сказал больше, чем должен. Я поблагодарил его за мужество и честность, и направился на Бэй-стрит. Пришла пора встретиться с Гарольдом Кристи, к которому у меня уже накопилось несколько вопросов, особенно в свете телефонного разговора со Штатами, который у меня состоялся утром.

Я застал Элиота Несса за завтраком в его доме в Вашингтоне. Мы были знакомы с ним много лет и, я полагаю, то, что во время своей войны с Аль Капоне Элиот считал меня одним из тех немногих копов, кому он мог доверять, говорит кое-что о честности чикагских полицейских. В былые дни я поставлял ему информацию, а после того, как я занялся собственным делом, уже он стал моим человеком в полиции.

И он по-прежнему был им, хотя давно уже не работал в Департаменте Юстиции. Удачная деятельность на посту директора службы общественной безопасности Кливленда позволила ему получить повышение и стать исполнительным шефом Федерального Агентства по обеспечению безопасности и защите населения. Это означало, что в то время он был ведущим полицейским США по антисоциальным преступлениям.

– Еще борешься с В. Д.? – спросил его я.

– Вовсю, – ответил он.

– Говорят, у Аль Капоне сифилис.

– Это его проблема, – сказал Элиот. – Послушай, в следующем месяце я буду в Чикаго с проверкой окрестностей военных заводов. Увидимся тогда?

– Нет. Я звоню тебе из Нассау.

– Из Нассау? Ты имеешь в виду, с Багам? Только не говори мне, что ты вляпался в дело Оукса.

– Как хочешь. Но это правда.

Он засмеялся.

– А все говорят, что это я – ищейка, жаждущая популярности у газетчиков.

– Конечно, ты. Мне на этот раз будет не до газет.

– Почему это?

Герцог Виндзорский пригласил в Нассау пару Майамских копов для расследования дела, и они считают, мой клиент де Мариньи просто создан для петли.

– Это тот, на кого ты работаешь? Тот скользкий граф, о котором я читал?

– Тот самый. Он – совершенный осел, но мне чем-то нравятся такие.

– Может, просто у вас много общего?

– Спасибо, Элиот. Твое мнение для меня бесценно. Вообще-то, фактически, я работаю на его жену.

– Я видел фотографию в газетах. Она – ничего.

– Пока ты борешься с социальными пороками, Америка в надежных руках, Элиот. Так вот, насчет этих майамских копов... я хочу попросить тебя сделать пару звонков для меня... проверить их биографию.

– Конечно, как же иначе, ведь ты – налогоплательщик и герой войны.

– Еще я покупаю государственные облигации. Их имена – Джеймс Баркер и Эдвард Мелчен, оба капитаны. Баркер выдает себя за эксперта по отпечаткам пальцев, хотя я сомневаюсь, что он знает, сколько пальцев на руке у среднестатистического американца.

– Хорошо, я записал. Имена пока ни о чем не говорят, но я проверю их.

– Знаешь, есть еще один парень, – магнат-торговец недвижимостью, лучший друг сэра Гарри. Он заявляет, что всю ночь проспал в соседней со спальней Оукса комнате.

– Как же, Гарольд Кристи. Я читал об этом.

– Отлично, тоже проверь его, ладно?

– Зачем? – гордо сказал Элиот. – Я и так все о нем знаю.

– Тогда рассказывай! Слушай, а почему, собственно, ты «все знаешь» о короле недвижимости Нассау?

– Потому, что он был по корешам с ребятами Капоне – их правой рукой в Нассау во время сухого закона. Гангстеры Чикаго заказывали поставки нелегального спирта у так называемых «пиратов Бэй-стрит», – так Кристи и сколотил свое состояние. Он сразу стал вкладывать свои грязные деньги в недвижимость.

– Элиот, а у Кристи могли быть дела с синдикатом Восточного побережья?

– Как это «могли»? Они у него были.

– А мог он иметь дело с Мейером Лански?

– Я удивлюсь, если они незнакомы. У Капоне была монополия на поставки из Нассау до 1926-го года, когда пожаловали Лански и Багси Сигел. У них были разборки, но Джонни Торрио удалось помирить их. Ведь в портах Нассау английского и канадского спирта хватало на всех. Еще я помню, у Кристи вроде были какие-то дела в Бостоне. Там у него возникали проблемы с федеральной властью, но я не помню, какие именно. Я это тоже выясню, если хочешь.

– Хочу. Элиот, эта информация очень поможет мне.

– Тогда и ты окажи мне услугу.

– Какую?

– Пользуйся презервативом. Помогает снизить статистику антисоциальных преступлений.

– Черт, Элиот, один на мне прямо сейчас. После того как я увидел, какой у тебя был понос в учебном лагере для новобранцев, я его никогда не снимаю.

Лестница вела к стеклянной двери, на которой было написано «Г. Дж. Кристи, торговля недвижимостью, Лтд.», судя по шуму, доносящемуся из-за двери, за ней, по меньшей мере, шло собрание Торговой палаты. Когда я зашел внутрь, то оказался в большой приемной со стульями вдоль стен, заполненными всевозможными сливками багамского общества: представительные белые бизнесмены в костюмах-тройках сидели напротив босоногих негров; благопристойная англичанка неуютно ежилась рядом с молодой негритянкой в ярком цветастом облегающем платье. Разница состояла только в том, что белые – американцы и англичане – все время беседовали друг с другом; иногда кто-то из них поднимался и, оживленно говоря что-то, подходил к одной из секретарш: к хорошенькой молодой, сидевшей за столиком слева, или к более почтенной по возрасту даме, сидевшей справа; негры же – мужчины и женщины – робко сидели, положив руки на колени и опустив глаза. Секретарша с пулеметной скоростью отвечали на телефонные звонки («Да, сэр Фредерик, мистеру Кристи уже принесли текст проекта», «У вас крыша протекает? Я сообщу мистеру Кристи», «Нью-Йорк? Я узнаю, не занят ли он...»), а их белые ассистенты молниеносно выбегали из двух кабинетов, находившихся по обе стороны от другой стеклянной двери с табличкой «Г. Дж. Кристи», чтобы поговорить с наиболее нетерпеливыми посетителями.

Но никто из них, однако, не был так нетерпелив, как ваш покорный слуга, потому что я не стал разговаривать ни с одной из суетящихся секретарш, а просто прошел мимо них, прямо в кабинет Кристи.

Лысая невзрачная жаба в помятой одежде нахмурилась, глядя на меня из-за стола: Гарольд Кристи разговаривал по телефону и не сразу узнал меня. Но когда делец вспомнил, кто я, на его лице появилось озадаченное выражение, а потом он нахмурился еще больше.

– Мистер Кристи... прошу прощения, – раздался почтительный голос из-за моего плеча. – Боюсь, этот джентльмен сразу прошел...

– Все в порядке, Милдред, – сказал Кристи, жестом отпуская ее.

Старшая из секретарш посмотрела на меня, я мило улыбнулся ей, и она закрыла позади меня дверь. Кристи сказал в трубку:

– Извините, сэр Фредерик, мне придется перезвонить вам.

Его личный кабинет не был особенно большим или роскошным: у побеленных стен стояли деревянные шкафы с документами, на самих стенах висели выполненные на тоновой бумаге фотографии красивых зеленых багамских угодий, которыми, несомненно, он владел, или которые продал когда-то; фото в рамках, изображающие его самого с герцогом Виндзорским, Оуксом и другими багамскими шишками; какие-то сертификаты – свидетельства процветания его бизнеса. Стол из красного дерева, за которым он сидел, был, однако, большим, почти огромным, и стоял на восточном ковре. За спиной Кристи находилось открытое окно, а за ним шумела Бэй-стрит. В кабинет долетали голоса, стук копыт лошадей, звон колокольчиков и гудки автомобилей.

– Мистер Геллер, – сказал Кристи, поднимаясь. – Я понимаю срочность той работы, которой вы занимаетесь. Но я – занятой человек, и вам следовало записаться на прием.

– Я звонил сюда утром. Мне сказали перезвонить завтра.

– Ну, так надо было перезвонить. Чтобы попасть ко мне, надо сначала записаться – много людей ждет своей очереди. Но если у вас что-нибудь, что мы могли бы решить быстро...

– У меня всего несколько вопросов, которые я хотел бы задать вам. Таким образом мы сможем раскрыть убийство сэра Гарри.

Его лицо было непроницаемым.

– А я думал, его уже раскрыли.

– Вы имеете в виду арест де Мариньи? Не думаю, что он убийца. По-моему, арест Фредди больше поднимает вопросы, чем отвечает на них.

– Почему это?

– Ну... слишком неопределенны мотивы убийства, к примеру. Вы же знаете, что сэр Гарри изменил свое завещание, и наследница, Нэнси, не получит больших денег до достижения тридцатилетнего возраста.

– Я этого не знал, но я не верю, что оно было официально заверено.

– Нэнси говорит, отец сказал ей об изменении завещания за несколько месяцев до смерти. Зачем тогда де Мариньи понадобилось убивать сэра Гарри? Что он выигрывал?

– Мистер Геллер, даже если допустить, что вы правы, отношения между Фреддом и сэром Гарри всегда были... как бы это помягче выразиться... весьма натянутыми.

– Зато вы и Фредди были друзьями, не так ли? Он ведь приглашал вас к себе на вечеринку в ночь, когда произошло убийство, и вы отказались, сказав, что поужинаете с сэром Гарри, так?

– Конечно, нет.

– Мне сказал об этом Фредди.

– Он лжет.

– А что вы делали в центре Нассау в полночь, в ночь убийства? Я думал, вы всю ночь были в «Вестбурне».

Он раздраженно выпрямился. Его глаза под мохнатыми бровями, будто запорошенные пылью, отчаянно заморгали.

– Я был в «Вестбурне», всю ночь. Всякий, кто говорит, что видел меня где-то еще – проклятый лжец. Кто вам это сказал?

Я пожал плечами.

– Так, случайно услышал. Знаете, даже такой иностранец как я может кое-что услышать здесь, в Нассау. Кстати, вы не знаете человека по фамилии Лански? Мейер Лански?

Он перестал моргать. Его взгляд стал холодным и тяжелым. И еще немного испуганным.

– Нет, – сказал он. – Это имя мне незнакомо. Мистер Геллер, я – занятой человек, и поэтому...

– Еще несколько вопросов, мистер Кристи...

– Нет, – сказал он, нажимая на кнопку селектора внутренней связи. – Хватит. Я бы не хотел больше разговаривать с вами – ни сегодня, ни когда-либо. Сэр Гарри Оукс был моим ближайшим другом, и я не собираюсь помогать человеку, который его убил.

– И кто же этот человек?

– Фредди де Мариньи, конечно! Милдред, проводите мистера Геллера.

Что ж, в любом случае, я «задел» его. Опасность состояла в том, что, возможно, я «задел» и Мейера Лански. Если здесь был замешан синдикат Восточного побережья, триста баксов в день были недостаточной платой за такую работу. Я бы не хотел, чтобы мои родственники раньше времени тратились на похороны.

Выйдя на Бэй-стрит, я не спеша направился к «Бару Грязного Дика», не без оснований полагая, что освежающий стаканчик виски оказался бы сейчас кстати. Но едва я двинулся по тротуару, как обнаружил, что подцепил «хвост».

И поразительно заметный «хвост», к тому же.

Белый парень лет тридцати, сильно загорелый, с обычной внешностью. Он был одет в цветастую рубашку туриста и выглаженные брюки со стрелками. На ногах – начищенные до блеска ботинки копа, которым он и был. Туристы должны иметь сандалии и солнечные очки.

Так вот что имел в виду капитан Сирз, советуя мне оглядываться...

Я прошел три квартала, он оставался позади, в полквартале от меня. Если я останавливался, чтобы заглянуть в окно магазина, он делал то же самое. Он был незаметен, как симптомы свинки. Я перешел улицу, прошел три квартала в обратную сторону. То же сделал мой «хвост».

Нырнув в аптеку, я спросил у хорошенькой веснушчатой рыжеволосой девушки за прилавком, есть ли у нее мел.

– Обычный, каким рисуют дети?

– Да, и необязательно цветной.

– По-моему, есть.

– А может, у вас случайно есть и лупа?

– Как у Шерлока Холмса?

– Точно.

Она улыбнулась; на щеках у нее были милые ямочки.

– Я думаю, должна быть.

Я приобрел оба предмета, пока коп размышлял, какую из разновидностей аспирина на соседней полке ему выбрать.

Выйдя на улицу, я заметил ближайший переулок и нырнул туда. Я остановился перед кирпичной стеной того дома, где была аптека, и принялся изучать ее; краем глаза я посмотрел, есть ли поблизости коп.

Конечно, он был.

Я так внимательно изучал стену, будто был художественным критиком, а передо мной находилось творение будущего Пикассо. Потом я вынул из кармана лупу и стал изучать кирпичи с помощью нее.

Время от времени я говорил «гм-м-м» и потирал руки так, будто заметил что-то подозрительное.

В конце концов я нарисовал на стене большой круг, убрал лупу и мел в карман и принялся удовлетворенно потирать руки, улыбаясь моему художеству.

– Да! – громко сказал я. – Да.

«Хвост» остался позади, а я вернулся в «Б. К.» и позвонил Марджори из своего номера.

– Натан, – сказала она. – Прежде чем мы займемся делами сегодня вечером, я буду рада, если вы зайдете поужинать со мной.

Я услышал характерный щелчок в трубке.

– Марджори, это классно. Я буду через полчаса.

– Это немножко рано, но я не возражаю.

– Отлично, увидимся, – сказал я и повесил трубку – по-моему, слегка неожиданно для нее, но меня насторожил тот щелчок. Меня что, еще и подслушивали?

Я снова поднял трубку и набрал какой-то номер наугад.

– Хелло, Уоткинс слушает, – сказал густой английский голос.

– Ни слова больше, – сказал я. – За мной следят. Встретимся у Форта Шарлотты через полчаса. Захватите все с собой.

И я повесил трубку.

По пути к Марджори я проехал на «Шевроле» по Бэй-стрит. Это было не по пути, но мне хотелось посмотреть. Я чуть не задохнулся от смеха при виде полудюжины черных полицейских в своих роскошных мундирах во главе с капитаном Мелченом: они стояли там, разглядывая окружность, которую я нарисовал на стене аптеки.

Когда я проезжал Форт Шарлотты, я подумал, не остановиться ли и не посмотреть на копов, которые соберутся на мое несуществующее рандеву.

Но мне больше хотелось увидеть Марджори Бри-стол.