Текст книги "Пора выбирать (СИ)"
Автор книги: Макар Авдеев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 33 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]
Мама Захара всегда была против нынешней власти. Но после «возврата Крыма» в 2014 году её словно подменили. Они с папой, как и многие другие, попали под гипноз тотальной пропаганды. Когда Захар содрогался в ужасе из-за агрессии России в сторону Украины, мама витала в облаках, и даже сказала, что Клыков в этой ситуации с Крымом вернулся в прежнюю форму, такую, в какой он находился в начале нулевых, когда только пришёл на первый срок. Захар был в корне не согласен с этим, и больше всего его шокировало, что мама забыла собственные взгляды – о том, что Клыков вор, о бесчеловечном «законе Димы Яковлева», о причастности ФСБ к терактам в Волгограде.
Сам Захар телевизор не смотрел и пропаганде не верил. «Зомбоящик» перестал его интересовать ещё лет в четырнадцать, когда он решил всерьёз посвятить себя занятиям литературой (в свободное от школы время) и понял, что телевизор как изобретение устарел. Тупые сериалы не стоят того, чтобы тратить на них время. А фильмы, которые хочется посмотреть, можно так же найти в интернете или на диске, причём времени на их просмотр уйдёт гораздо меньше, с вычетом рекламы. Которая мало того, что тратит время, так ещё и засоряет мозг.
В конце 2016 года из интернета Захар узнал, что оппозиционер Алексей Февральный, которого он знал по некоторым его расследованиям, и в том числе слышал раньше о нём от мамы, ещё когда та поддерживала оппозицию – объявил о своём участии в грядущих президентских выборах в марте 2018 года. Решение смелое и ответственное. Захар принял эту новость положительно. Несмотря на то, что он никогда не представлял Алексея в роли президента, хотя и уважал как идейного сторонника, Захар практически сразу принял решение поддерживать его на выборах. Причина была проста – пока это единственный кандидат, который отвечал его базовым требованиям. Клыков – лжец, вор и военный преступник. Зиганов – коммунист-миллионер, и Захара отталкивали обе части этого определения. Свинин – агрессивное животное… Яблочкин – тоже непонятная фигура, вроде за него когда-то голосовали родители, но как реальная политическая сила ничего из себя не представляет… Февральный же не успел замарать свою репутацию принадлежностью к коммунистам или партии «Великая Россия», открыто выступал против Клыкова и проповедовал базовые ценности свободы и демократии, которые были не чужды всем людям. И при этом он являлся довольно известным оппозиционером, чтобы иметь хотя бы чисто гипотетический шанс на победу. «А подарить ему реальный шанс – это уже станет моей задачей», – решил Захар.
Как только появился фильм «Он нам не Тимон», Захар сразу предчувствовал, что он вызовет огромный резонанс, и сразу посоветовал посмотреть его маме. Мама поначалу отнеслась скептически, особенно услышав фамилию «Февральный», но после просмотра Захар увидел по ней, что фильм произвёл впечатление. Как юрист, она сказала, что если то, что показали – правда, то это будет очень сложно доказать. Тем не менее, после просмотра мама заметно охладела к Клыкову и Шатунову и постепенно начала приходить в себя. Последовавшие затем две недели молчания властей, беспомощность реакции Шатунова – говорили в пользу Феврального. Но окончательно мама очнулась после задержаний на митингах 26-го марта, которые проводились в некоторых городах с применением насилия со стороны полиции. Это была поворотная точка. Теперь даже маме Захара, которая безоговорочно верила Клыкову, стало ясно, что что-то не так. Власть, которая права – не боится митингов и не разгоняет несогласных дубинками. И тем более не замалчивает факты протестов на телевидении.
Захар осознавал, что его мама живёт в основном эмоциями. Поэтому, несмотря на проницательный ум, на неё подействовала пропаганда – потому что пропаганда давит прежде всего на эмоции. И поэтому её так потрясли беспричинные задержания невиновных людей, хотя они были вполне предсказуемы.
Вслед за мамой разоблачительный фильм посмотрел и отец. Эволюция его политических взглядов происходила примерно тем же образом, что и у мамы. Захар запомнил фразу, сказанную им на кухне, во время семейного завтрака, когда обсуждение коснулось данной темы:
– …Ты представляешь, дорогая, насколько нужно человеку отвыкнуть платить из своего кармана, чтобы заказывать кроссовки через фонд? – рассуждал он, обращаясь к маме, и попивая свою обычную утреннюю кружку чая. – И ладно бы в стране было всё нормально, но если ты объясняешь людям, что нужно терпеть, что денег нет, трудные времена – так ты сам затяни пояс! Смотри, рубль в 2014 году упал в два раза. Сколько я зарабатываю в год?.. Ну, если брать чистой прибылью, миллион, предположим, я зарабатываю. Стал я после падения рубля зарабатывать больше? Нет, как был миллион, так и остался. То есть, получается, меня ограбили в два раза. А кто-то на этом разбогател – те, кто знали, что будет обвал рубля. И если уж ты воруешь – так хотя бы не трынди на каждом углу о том, как пламенно борешься с коррупцией!..
Папа Захара был частным предпринимателем, который построил свою бизнес-империю. Всё, что ему принадлежало, он заработал честно, по́том и кровью, начав в девяностых годах с одного-единственного железного киоска. Сейчас он зарабатывал в основном тем, что сдавал землю в аренду. Он имел два высших образования, одно из которых было юридическое, что послужило серьёзным подспорьем для предпринимательской деятельности. Он был человеком суровым, иногда резким и вспыльчивым, но конкретным и принципиальным, и не терпел подлых и лицемерных людей. Позднее, когда олигарх узбекского происхождения, обвинённый Февральным в даче взятки Шатунову, выпустил ответное видео, где утробным, безжизненным голосом с пластмассовым выражением лица читает закадровый текст, папа сказал Захару:
– Да уж, это тот случай, когда лучше вообще было ничего не отвечать, чтобы не позориться! Представь, сидит такая вот чушка: «Тьфу на тебя!» А Февральный спокойно, уважительно, по делу. По имени-отчеству его называет. Сразу видишь, кто есть кто. И люди видят – у этого олигарха под видео в десять раз больше дизлайков, чем лайков…
Часть первая. Луч надежды. Глава 3. Брат по разуму
И всё-таки, как позднее понял Захар, по степени влияния на его дальнейшую жизнь самым важным событием, случившимся двадцать шестого марта, оказалось знакомство с Постернаком. Уже на следующий день Витька написал ему «Вконтакте», и они легко разговорились. Общение продолжилось и в реальности, они стали иногда встречаться в городе, чтобы просто гулять и разговаривать. Такое было для Захара непривычным.
В школе он ни с кем не гулял, и получил репутацию довольно замкнутого и даже эксцентричного человека. Он часто имел точку зрения, расходившуюся со мнением окружающих, поэтому нередко вступал в дискуссии с учителями, из-за чего одноклассники недолюбливали его. Плюс ко всему, у него были совершенно иные интересы, чем у них. В то время, как остальные мальчики в классе упоённо обсуждали компьютерные игры и спорт, Захар больше любил читать книжки и создавать что-то новое. К видеоиграм он относился снисходительно, как к убийству времени, а спорт рассматривал только как придаток к основному развитию личности, духовному и интеллектуальному.
Очень скоро выяснилось, что они с Постернаком во многих взглядах солидарны. В момент их встречи это не казалось очевидным – по мнению Захара, из вышедших на митинг против коррупции наверняка множество людей или придерживались других взглядов на политические темы, или согласились бы с Гордеевым лишь частично. Огромная заслуга Феврального была в том, что он объявил такую тему (цель) для митинга, которая объединяла если не всех людей, то очень многих. Неважно, за Украину ты или против Украины, коммунист ты или капиталист – коррупцию не любит никто. И для Захара было приятным открытием, что Постернак-то думает в точности так же, как и он. Понимает, что хотя формальным «виновником» митинга был премьер-министр Шатунов, главный вор в стране – президент Клыков. Не верит пропаганде, которая кричит про фашистов в Украине. Встретить на митинге идейно родственного человека, примерно такого же возраста, и даже внешне немного напоминающего тебя самого – это дорогого стоило. Захар только было успел увериться, что один такой среди своих сверстников, и людей, которые думали бы так же, не найти, и он всегда обречён быть «белой вороной». А тут такой подарок.
– Я сразу, когда тебя увидел, почувствовал, что ты – мой человек, – сказал как-то Постернак.
А Захар втайне радовался, что не поддался тогда искушению уйти, когда основная масса народу начала расходиться, а он люто замёрз. Конечно, он не мог знать, что если не уйдёт, к нему через некоторое время подойдёт Витька, а остался из-за жалости к девушке и чтобы доказать себе, что его взгляды чего-то стоят. Но за своё бескорыстное благородство Захар получил вполне реальную награду.
Постернак оказался охотливым собеседником, подкованным в истории, эрудированным, готовым узнавать новое. Во всяком случае, такое впечатление он произвёл на Захара. У Витьки был высокий и будто надтреснутый тембр голоса, напоминающий женский. Что Захару поначалу показалось странным, но когда Постернак невзначай рассказал ему про свою хроническую астму, тот догадался о причине. Захара это не отталкивало, он не оценивал людей по каким-то стандартам, и считал, что каждый человек такой, какой есть, уникальный, и важно лишь то, какой посыл он в себе несёт. Ещё Захар заметил, что Постернак не всегда складно выстраивает свою речь, в ней много слов-паразитов. На фоне общей начитанности и прогрессивности мышления это было странным. Может быть, не такой уж он и начитанный, каким кажется на первый взгляд?..
Своей любимой книгой Постернак считал «Гарри Поттера». Захар читал некоторые части, и в детстве ему понравилось, но он не понимал, что Витя нашёл там такого, чтобы эта сказка стала его любимой книгой. Тогда как вокруг есть много куда более стоящих книг, в том числе и в детском направлении. А массовую культуру Захару было сложно воспринимать всерьёз, за редкими исключениями.
Из минусов Постернака, Захар мог отметить только постоянные опоздания. И ладно, будь они незначительными, но для Витьки было в порядке вещей прийти на встречу на полчаса позже. Когда Захар звонил Постернаку, чтобы сказать, что он уже в назначенном месте встречи, оказывалось, что Витька только выходит из дома. И у него нет денег на проезд, поэтому ему придётся идти пешком. Захар списывал такие моменты на издержки «творческой натуры». Он сам в детстве подвергался строгой муштровке, и поэтому привык быть пунктуальным.
Но основной плюс – то, что Виктор был человеком, который разделял ценности свободы и равноправия, которые разделял Захар. По этой причине они оба поддерживали Феврального. Однако, иногда Постернак казался Захару даже излишне либерально настроенным. Например, один раз он сказал, что даже если после свержения режима в России грянет продолжительный тяжёлый кризис и всё будет ещё хуже, чем сейчас – ну и пускай, главное формальная победа. Захар склонялся к мнению, что кризис не является неизбежным, а его наступление и масштабы зависят скорее от грамотности действий новой власти, которая придёт на смену Клыкову. В другой раз, в контексте разговора о Второй мировой войне Постернак осудил советских пилотов, которые во время взятия Германии сбрасывали бомбы на корабли с эвакуирующимися мирными жителями. Захар резонно ответил, что у этих самых пилотов эсесовцы могли убить всю семью, и они могли просто обезуметь от горя. Он не оправдывал убийства мирных жителей, но считал неправильным принимать во внимание только одну сторону вопроса. И на подобных темах у Захара с Постернаком порой получались действительно интересные дискуссии, тем более что оба умели слушать друг друга и аргументированно отстаивать свою позицию.
За свою честную позицию и участие в митинге 26-го марта Постернак поплатился учёбой. Через несколько дней после митинга у него был зачёт, и, хотя, по его собственным словам, он рассказал на четвёрку с минусом, ему поставили «неудовлетворительно» и не разрешили пересдать. Постернак был на год старше Захара, и если Захар заканчивал одиннадцатый класс, то Витька учился в ДВФУ, раскрученном Дальневосточном Федеральном Университете, на первом курсе исторического факультета. После отчисления он пока что временно вёл существование иждивенца, и зарабатывал на карманные расходы копирайтером для одного новостного сайта.
Постернак гордо именовал это занятие словом «творчество», хотя на Захара, который долгие годы занимался настоящим творчеством, его статейки не произвели ни малейшего впечатления. Но чтобы не обижать друга, Гордеев для виду его похвалил. Обрадованный Витька сказал, что они с редактором сайта – хорошие знакомые, и если Захару понадобится подработка, Постернак может помочь устроиться по знакомству на то же занятие. Захар надеялся, что ему никогда не придётся воспользоваться предложением, хотя сказал, что подумает, и втайне сочувствовал Постернаку, потому что платили за это копейки, а работа была скучная и бесполезная.
Ему казалось, что Постернак способен на большее. Витька вынашивал в голове несколько сюжетов для будущих книг, и очень подробно рассказал о них Захару. Захар нашёл их довольно занимательными. Одна идея была о том, что на людей тайно влияют представители некой инопланетной цивилизации, которых те не способны увидеть. И эти инопланетяне делятся на два вида: у одних аура окрашена в красный цвет, у других в синий, и они питаются разными энергетическими волнами. И каждой стране покровительствует какой-то вид. Например, СССР был «красным», Америка – «синяя». А Россия пока что ещё больше красная, но постепенно становится синей. Два вида конкурируют друг с другом, и могут тайно влиять на людей. Вторая идея про то, как герой, являющийся собирательным образом «ватника», попадает в альтернативный мир, где в России царит просвещённая монархия. И он во всём чувствует заговор и подвох, и начинает бороться с существующим порядком. Однако в конце узнаёт, что всё на самом деле не так уж плохо, а люди по большей части всем довольны. Постернак успел продумать свои идеи до самых незначительных мелочей, но ему никак не хватало решимости начать хотя бы одну из книг. Захар всячески стимулировал и подталкивал его к тому, чтобы наконец перейти от слов к действиям и приняться за реализацию.
Часть первая. Луч надежды. Глава 4. Никогда снова
Бескрайний океан народу хлынул в центр города. Движение было перекрыто, но людям всё равно разрешали идти только по тротуарам, и даже поставили вдоль них специальные красные заборчики. Захар с унылым видом плыл по этому людскому течению, двигаясь со скоростью черепахи. Он опаздывал на акцию, потому что неправильно рассчитал время – то расстояние, которое он обычно преодолевал пешком за пятнадцать-двадцать минут, сегодня преодолевалось гораздо затянутее из-за сонма сомнамбул, оккупировавших городское пространство. «Деды воевали!», «Можем повторить!», «Дойдём до Берлина!». Захар поморщился от отвращения, глядя на фанатиков с портретами трупов на палках. Чьи деды в страшном сне не могли представить, что их портреты будут использоваться, как тотемы, георгиевские ленточки – как ёлочная мишура, а образ Победы превратится в объект манипуляции массовым сознанием с целью реанимации самого настоящего фашизма, только уже не в Германии, а в России. Потом Захара немного попустило. Всё-таки часть из этих людей искренне хотят почтить память своих предков, и не понимают, в какой чудовищной вакханалии они участвуют, просто не осознавая толком, что делают. «Если бы люди так же массово выходили на улицы за своё будущее, – неожиданно подумал Захар, – как выходят за своё прошлое, мы бы жили в совсем иной стране».
Наконец Захар достиг места встречи с Постернаком, с трудом выбравшись из давки в подземном переходе, неоднократно толкнутый и обруганный. Витька ждал его возле торгового центра «Изумруд» вместе с несколькими незнакомыми ребятами.
– Познакомься, это Вадик, это Коля, это Женя, – доброжелательно представлял его Постернак.
– Очень приятно, – сказал Захар, всем пожав руки. – Каюсь сердечно за опоздание. Народу просто атас! Как будто, внезапно, в одночасье, объявили коммунизм, и в магазинах стали раздавать продукты бесплатно!
Выяснилось, что переживал он напрасно, и по той же причине, что и Захар, опаздывали ещё несколько человек. Витька решил дожидаться их, несмотря на то, что прошло полчаса с назначенного времени. Захар вместе с Витькой и его компанией встали в стороне, недалеко от входа в торговый центр. Витька в основном разговаривал, а Захар скользил взглядом по проходящему мимо потоку людей и незаметно изучал своих новых знакомых. Больше всех ему понравился Женя Тучин, который, как рассказал Постернак, был сыном Юрия Тучина, представителя Феврального в городе Майский порт. Женя был высоким молчаливым брюнетом. Захар любил молчунов, потому что сам был таким же. Неслучайно возникла пословица: «Знающий не говорит, а говорящий не знает».
Наконец, спустя долгое томительное ожидание, появился Ярик. На груди в области сердца у него был приколот круглый значок. На нём изображён красный мак, символ памяти жертв всех военных и гражданских вооружённых конфликтов.
– На меня люди так косо смотрели, когда я сюда шёл со значком, – сказал Яр, указав на кругляш, и состроил подозрительную мину, передразнивая тех, кто на него исподлобья смотрел.
– Я так смотрел на людей с «колорадками», – сказал Женя Тучин.
– Кста-ати, все возьмите значки, – спохватился Постернак, достал пакетик и раздал каждому по такому же кругляшу, как у Яра. Захар тоже принял «мак» и прикрепил его на сердце. – О, а вот и Алиса! Привет!
– Алиса Селезнёва? – пошутил Захар.
– Почти. Алиса Королёва, – представилась новоприбывшая. – Очень приятно, – протянула она Захару руку.
Алиса понравилась ему с первого взгляда. Хотя в данный момент Гордеев кончал школу и по-прежнему безответно страдал по Лизке Капустиной, с которой учился в параллельном классе, эта новая девушка явно была в его вкусе, и если бы не решение Захара до конца жизни любить одну, кто знает, что могло бы получиться…
Алиса была не очень высокая, но и не миниатюрная, немного смуглая, каштановые волосы заправлены в тугой хвост. Признаться, одета она оказалась не совсем по погоде – тёмно-зелёные джинсовые шорты и лёгкая обтягивающая майка того же цвета. Даже Захар с его безразличием к холоду сегодня оделся потеплее. К началу мая на берегу далёкого Японского моря хоть и появлялись тёплые ветры, но всё же температура стояла вовсе не летняя.
Неудивительно, что там, где, повинуясь природному замыслу, бюст Алисы выдавался вперёд, сквозь ткань майки проступали два едва заметных комочка. Захар мимоходом отметил взгляд Коли, прикованный к этому месту. Захар едва сдержал ухмылку. «Дилетант», – снисходительно подумал он. Сам Захар давно научился сохранять невозмутимый вид в присутствии любой девчонки, даже если та ему ужасно нравилась. ОСОБЕННО если та ему нравилась. 16-летнему пареньку Коле только предстояло освоить это секретное мастерство.
Алиса то ли не заметила свой небольшой казус, то ли искусно не подала виду. Взгляд Коли и тем более взгляд Захара на Колю, оставшийся незамеченным даже для самого Коли, девушка совершенно точно не запеленговала. Позднее, когда компания уже была на площади, Захар заметил, что Алиса достала из рюкзака и надела голубенькую джинсовую курточку, которая надёжно защищала её от ветра. А также шальных взглядов.
Встав на людном месте, как раз на выходе из подземного перехода рядом с центральной площадью, ребята развернули плакаты, на которых было напечатано «1939–1945. Никогда снова». У каждого на груди красовался огненный мак.
Улучив момент, чтобы не заметили ребята, Захар подкинул мелочь безногому инвалиду в кителе с медалями, который просил милостыню возле спуска в переход. Инвалид как будто его не заметил. Разумно объяснить свой поступок Захар бы не смог. Он понимал, что, подавая милостыню, он поддерживает чёрный закулисный бизнес, а бутафорские медали – бесстыдная игра на эмоциях.
Проходившие мимо люди читали надписи на плакатах и обращали внимание на группу необычных молодых людей без привычных полосатых ленточек, но с неожиданными значками. Кто-то реагировал одобрительно, кто-то не очень. Одна женщина даже подбежала и попросила разрешения с ними сфотографироваться, и сказала, что они молодцы. Видимо, были всё же понимающие люди, которые предпочитали бахвальному «Можем повторить!» пацифистское и примирительное «Никогда снова».
Целью акции «Красные маки», которую придумал Витька Постернак, было предложить альтернативу лицемерному и пафосному «бессмертному полку». Когда-то георгиевская лента была почётным символом, но после аннексии Крыма в 2014 году на волне всеобщего квасного патриотизма носить ленточку вошло в моду, стало этаким мейнстримом. Водители цепляли ленточки под лобовое стекло, на боковые зеркала и на капот (разве что только не на выхлопную трубу), а отдельные особи женского пола напяливали на не очень приличные места…
Не зря есть поговорка, хорошего понемногу. Ни для кого не секрет, что чем чаще человек видит определённый символ, тем больше этот символ затаскивается, приедается, тем меньший отклик он вызывает в душе, и соответственно, тем меньше исконного значения в нём остаётся. Но это ещё не самое страшное. Усилиями пропаганды в мозгах россиян прочно укоренилась подспудная связь между георгиевской ленточкой, символом победы над фашизмом, и современной российской властью. Таким образом, ленточка фактически из символа памяти стала детектором лояльности к режиму.
Детектор безошибочно срабатывал в девяноста девяти процентах случаев. Те, кто выступали против президента Клыкова, и чтили память о Второй мировой войне, не хотели принимать участие в «бессмертном полку», чтобы не ассоциировать себя с толпами бездумных фанатиков, которые под песни о Великой победе восхваляют тирана и поддерживают войну с Украиной. На Донбассе пророссийские сепаратисты, прикрываясь «колорадскими ленточками», убивают украинских военных. Так что не только в Украине, но и во многих развитых странах Европы ленточка давно сделалась атрибутом клыковского фашизма.
В общем, мало того, что российская власть опошлила и обесценила этот символ, так ещё и незаметно подменила его первоначальный смысл кардинально другим, обратным. Поэтому замысел акции Постернака заключался в том, чтобы дать здравомыслящим людям возможность почтить память жертв Второй мировой, при этом не ассоциируя себя с клыковским режимом. С этой целью был выбран нейтральный символ, красный мак (но так как настоящие цветы найти не удалось, приняли решение обойтись имитацией – значками).
Задумка выглядела шикарной, здесь Захар снимал шляпу перед другом. Единственный момент, он ожидал, что акция всё-таки будет более массовой… Но для этого требовалось всерьёз заниматься раскруткой, а у Вити не было необходимого опыта в данной области.
Помимо прохождения по городу шествием с плакатами и значками, акция включала в себя фотографирование в военной форме стран-участниц Второй мировой. Этот этап уже прошёл накануне, 8 мая. Захар не смог на нём присутствовать, потому что усердно трудился над своей книгой, но видел фотографии.
Каждый участник облачался в форму какой-то определённой страны – например, солдата Советской армии. Предпочтительнее была форма, приближенная к эпохе, но немецкую форму того периода отыскать не удалось, поэтому использовалась современная. Конечно, в форму СС облачаться никто не собирался, это уж чересчур, нужна была форма рядового солдата.
Перфоманс символизировал примирение стран друг с другом и недопустимость повторения войны. На этапе обсуждения акции Захар решительно выступил против немецкой формы, переживая за то, что обычные люди могут болезненно её воспринять, и негативные эмоции не дадут им понять посыл акции. Постернак Захара терпеливо выслушал, но не послушал, в силу своей крайней либеральности. Так что Захару ничего не оставалось делать, кроме как смириться. К счастью, опасения не сбылись, и его единомышленников не избили негодующие «ватники». Реакция преобладала либо нейтральная, либо радостная, многие просто не поняли, что это было. Германию, как оказалось потом, представляла Алиса. Кроме Германии и СССР, были представлены также США, Франция, и некоторые другие европейские страны.
Посетив центральную площадь, ребята спустились вниз, к подводной лодке. Майский порт во времена бывшей империи являлся закрытым военным городом, куда впускали только по пропускам. Списанная подводная лодка, стоявшая на берегу, была своего рода напоминанием о тех временах. Кроме лодки, фотографировались и в других местах – возле памятника Солженицыну (Вадик наотрез отказался, «Фу, я не буду с этим мерзавцем фоткаться», очевидно, имел личную антипатию), на палубе открытого сегодня для посещения военного корабля, и даже рядом с припаркованной на обочине дороги полицейской машиной, пока полицаев куда-то след простыл.
Встретили даже нескольких ряженых «вежливых людей» с реквизитными автоматическими винтовками (которые они держали совсем непрофессионально, как профаны). «Вежливые люди», видимо, выполняли роль одного из «праздничных аттракционов» – с ними можно было бесплатно сфотографироваться. Постернак и другие ребята тут же предложили это сделать. Алиса выступила резко против.
– Нет! Они убийцы! Как вы можете? Я не пойду!
Захар вслух не стал противиться, но что-то его сдержало, и он не пошёл фотографироваться. Для него словосочетание «агрессия против Украины» не было просто красивой фразой, чтобы обличить действующую власть, и ряженые клоуны вызывали у него неодобрение. Он остановился в стороне с нейтрально-задумчивым выражением лица. Затею Постернака он понимал – сфоткаться на фоне «вежливых людей» с плакатами «Никогда снова» и красными маками было символично. Но сам принимать участие не торопился. Что характерно, «вежливые люди» даже не воспротивились – они явно не понимали, где находятся и чью форму на самом деле надели. Одним словом, клоуны. Так Захар с Алисой и стояли поодаль вдвоём, глядя на то, как их друзья фотографируются с «зелёными человечками»… Переглянулись один раз. Захар улыбнулся Алисе краешком губ.
Апофеозом залезли на памятник кровавому красному идолу на Привокзальльной площади. Остальные ребята остались стоять возле заборчика, а Алиса перелезла через заграждение и стала взбираться на постамент, Захар полез за ней, так как не хотел казаться трусом.
– Э! Куда полезли?! – раздался голос откуда-то сбоку.
Захар даже не дёрнулся, продолжив вскарабкиваться. Кричал какой-то мужик, сидящий за одним из столиков близлежащего уличного кафе. Вскарабкавшись, они с Алисой повернулись лицом к городу и подняли плакаты на уровне груди.
– Слезай, кому говорю! – заорал тот же мужик.
Женя Тучин, который встал внизу напротив памятника, чтобы сделать общую фотографию, повернулся к мужику и спросил:
– А тебе какое дело?
– На памятник нельзя залазить! Правила для кого придуманы! Совсем обнаглели! – разгорячился мужик.
– Я тебе сейчас табло разобью! – грозно пообещал Женя Тучин. Мужик замолчал и отвянул.
Захар, с одной стороны, удивился смелости Тучина, и покладистости мужика, потому что другой мужик на его месте после такого вызова мог бы сам прийти разбивать табло оппоненту, и перепалкой бы дело не ограничилось. С другой стороны, подумал про Женю: «Серьёзный парень, лучше с ним не связываться». Инцидент вызвал у Захара смешанное отношение – он понимал, что мужик был отчасти прав, но в то же время Гордеев недолюбливал людей, которые живут только по кем-то писанным правилам, и всех окружающих учат, как им жить.
Женя щёлкнул несколько кадров, Захар ловко спрыгнул с постамента и подал руку Алисе.
– Мерси, сеньор, – ответила та.
По дороге от Привокзальной площади до полицейского участка к ним присоединился ещё один хипстер. Дистрофический темноволосый паренёк в старомодных очках с толстыми стёклами, при виде которого на ум приходило слово «ботаник». Они поздоровались с Алисой так, как будто давно друг друга знали. «Конкурент», – неожиданно для себя подумал Захар.
У полицейского участка они несколько минут топтались в нерешительности. Витька выдвинул предложение запечатлеться на лестнице, ведущей ко входу, но у всех было тревожное предчувствие, что как только они встанут на неё, изнутри тут же выбегут полицейские и схватят.
– Да ладно вам, чего вы трусите, – подбодрил всех Захар, которому надоело беспонтовое «топтание на месте». – Если кто-то появится, просто дадим стрекоча!
– Я то же самое хотела сказать, на самом деле, – поддержала Алиса.
Самые отважные встали на фоне входа в участок, Женя Тучин живо их заснял, и отряд активистов экстренно ретировался из небезопасного местечка. Дальше они двинулись в направлении кинотеатра «Дары моря», Алиса вскоре с ними попрощалась – ей пора было бежать по делам. Поднявшись в кафе на втором этаже кинотеатра, ребята сделали заказ и устроились за столик.
Захар спросил Постернака, окончена ли акция, и тот ответил, что они ждут ещё одного человека, который до сих пор где-то ходит, чтобы сделать и с ним парочку фотографий. Этот человек молил его подождать. А так как он принимал участие в предыдущей части акции, 8-го мая, Витьке пришлось войти в положение.
Ожидание затянулось надолго. Захар, который терпеть не мог тратить время впустую, ёрзал на стуле и не находил себе места. В конце концов, он вытащил телефон с музыкой и вложил в ушные раковины белые ампулы наушников, отгородившись от внешнего мира. Постернак понимающе показал ему значок «peace». Спустя где-то час, Захар сказал, что не может больше ждать, у него есть дела, вежливо распрощался со всеми и отчалил домой.
Фото с акции выложили в сеть, и уже в конце недели, Постернак по переписке прислал Захару отрывок из недавнего выпуска пропагандистской передачи «Пятничный вечерок с Кукушкиным» на канале «Россия». В нём ведущий Филипп Кукушкин своим противным скрипучим голосом вещал: «Вот в Майском порту 9 мая группа молодых людей устроила провокационную акцию…» Он говорил ещё много несуразностей, называл ребят «хомячками», а красный мак – символом европейского проигрыша в войне. Когда на экране показали фотографию с формами разных стран, где присутствовала и немецкая, Кукушкин чуть ли не напрямую обвинил участников акции в фашизме.
