Текст книги "Русская история. Часть II"

Автор книги: М. Воробьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 24 страниц)

7. Завершение 1-й Русско-турецкой войны

В такой обстановке, когда нужно было делиться с Фридрихом и укрощать Пугачева, продолжалась Турецкая война. И тут стало ясно, что ее можно, пожалуй, кончить. В деревеньке Кучук-Кайнарджи на южном берегу Дуная (на территории противника) Румянцев подписал с турками договор летом 1774 года, по которому России отходил весь берег Черного моря от Днепра до Буга, а также крепость Кинбурн, которая сторожила Днепровский лиман. К России отходила территория, ограниченная Азовом и Керчью, а также крепость Еникале на крымском берегу Керченского пролива. Таким образом, фактически Азовское море становилось внутренним, а выход из Азовского в Черное море уже контролировался Россией. Но Крым (при том, что он был занят русскими войсками) не был присоединен – он просто получил полную независимость от Турции, как и все дикие орды, которые кочевали в Причерноморских степях.

Произошло это не потому, что мы не могли претендовать на большее, а потому, что нужно было срочно подписать мир, и это представляется родом компромисса. Совершенно очевидно, что Екатерина не собиралась останавливаться на достигнутом, и это можно расценивать как первый этап русско-турецких отношений того времени, и действительно, мы знаем, что войн с турками было две. Итак, остается добавить, что Россия получила Большую и Малую Кабарду на Северном Кавказе.

После заключения Кучук-Кайнарджийского мира ситуация резко меняется. Россия выходит из войны отнюдь не ослабленной, она сумела выстоять в войне при дележе Польши и одновременно при Пугачевском восстании. В войне прошли серьезнейшие испытания русская армия и русский флот. Чесменское сражение – это первая чисто морская победа русского флота. (Сражение при Гангуте, в котором участвовал Петр I, выиграли русские галеры, а не линейные корабли, и шведская эскадра была не очень большой). Фактически сразу же начинается работа над подготовкой следующего этапа. Но это не значит, что не ведется дипломатическая работа, и она в этот момент очень любопытна. Перед Екатериной проблема: во-первых, Англия в это время начинает проявлять явно антирусские настроения, потому что она считает, что усиление России ей невыгодно. Русская деятельность в Средиземноморье возбуждает у этой морской державы определенные опасения. Англия давно считает Египет и Палестину зоной своих жизненных интересов, выражаясь современным языком, и присутствие русского флота в Средиземном море ее беспокоит. Во-вторых, Австрия постепенно отходит от антирусской политики и поворачивается к России лицом, поскольку считает, что ставить на Турцию в этой ситуации бессмысленно. Она получила в Галиции свое, и немало. Здесь следует отдать должное таланту дипломатов Екатерины.

8. Русская дипломатия 80-х XVIII в.

Дальше происходит некий казус. Разгорается война Англии с ее североамериканскими колониями. Колонии хотят стать независимыми от Английского королевства. В определенный момент английский король обращается к Екатерине с удивительной просьбой: он просит ссудить Англии известное число солдат, которых англичане перевезут в американские колонии, с тем чтобы русские мужики там выполнили свой «интернациональный долг». Екатерина, естественно, отвечает отказом. В это время Атлантический океан был наполнен английскими боевыми кораблями, арестовывающими, топящими, захватывающими все корабли, которые не прочь торговать с американскими колониями (это была очень выгодная торговля для всех).

И тогда Екатерина выступает со знаменитой Декларацией о морском вооруженном нейтралитете (1780 год). Декларация сводится к тому, что отныне всякое торговое нейтральное судно в том случае, если другое судно совершает на него вооруженное нападение, имеет право защищаться с применением оружия. Этот совершенно антианглийский документ возымел невероятный резонанс. Его тут же подписали Голландия, Дания, Швеция, Пруссия, Португалия – короче говоря, все те государства, которые имели хоть какой-то морской торговый интерес. И самое интересное, что все последующее морское международное право вышло из этой Декларации.

В том же году Екатерина в Могилеве встретилась с австрийским императором Фридрихом II и заключила с ним союз – конечно, оборонительный – против Турции и Пруссии.

Но это еще не все, если говорить о русской внешнеполитической деятельности в этот период. Правда, следует подчеркнуть, что политика здесь шла все время рука об руку с войной, но, как известно, «война – это продолжение политики, только другими средствами». Президент Военной коллегии Григорий Александрович Потемкин, бывший Преображенский офицер, фаворит Екатерины, развивает кипучую деятельность по реформированию русской армии. Может показаться наивным то, что делается в это время, но это было колоссальным достижением. Во-первых, русские солдаты в южной армии получили {39} удобную форму: исчезли парики, букли, никому не нужные детали мундиров. Они получили простые штаны, простые куртки и удобные сапоги. Во-вторых, Потемкин старался всячески ограничить телесные наказания, что тоже было очень важно. Он стремился обеспечить армию неплохим оружием, наладить снабжение. Он же основал Черноморское адмиралтейство, он же явился инициатором строительства Черноморского флота. Короче, практически все дела на Юге России идут через Потемкина, который при этом является еще наместником Астраханским, Саратовским и т. д. Он очень быстро разглядел, кто такой Суворов, и приблизил его к себе.

Время это удивительное. Оно отчасти напоминает время Петра I. Здесь как будто все заново повторилось, только куда более размеренно, логично и энергично. Потемкин – фигура, о которой больше рассказывают анекдоты, чем представляют себе ее во всем многообразии. Он был родом из семьи небогатых смоленских помещиков, учился в семинарии и думал о духовной карьере. Затем учился в Московском университете, а потом начал службу в Преображенском полку и принял деятельное участие в перевороте 1762 года. Вскоре он стал фаворитом Екатерины, и когда отношения перешли определенную грань, он сказал, что не может их поддерживать, поскольку они с Екатериной не состоят в браке. Они тайно обвенчались. И хотя впоследствии, понимая, что Екатерину не переделать, он от нее отошел (если иметь в виду их личные отношения), но все, что касается государственных дел, он вел по-прежнему, а она делилась с ним абсолютно всеми проблемами. Когда он умер в Яссах (в поле, во время поездки), Екатерина горько оплакивала его и говорила, что у нее больше никогда не будет такого помощника и человека, который бы так ее понимал.

Потемкин славился и богатством: в его имениях, по подсчетам некоторых экспертов, проживало до 200 тысяч душ. Он устраивал фантастические пиры, позволял себе безумную роскошь – например, мог надеть кафтан с бриллиантовыми пуговицами. Принимая иностранных послов, он мог залезть в карман за носовым платком, и при этом на пол сыпались бриллианты. Словом, обратить чье-то внимание на могущество России он умел.

Русский человек, Потемкин обладал неровным характером. Приверженность к вере и обрядам родной Православной Церкви сочеталась в нем с привычкой к кутежам. Временами на него находила хандра, и тогда он сутками валялся на диване, а адъютанты читали ему Псалтирь. Иногда во время какого-нибудь безумного пира, когда стол ломился от самых невероятных яств, он требовал принести ему его любимую еду – черный хлеб и чеснок.

Итак, Потемкин реформирует армию. В это же время вместе с секретарем Екатерины графом Безбородко (впоследствии – канцлер России, руководивший всей внешней политикой) он начинает разрабатывать так называемый «греческий проект», который вкратце сводился к следующему: после военного разгрома Турции надо восстановить Греческую империю со столицей в Константинополе. Коротко и ясно. С тех пор эта идея становится задушевной мечтой многих русских политиков – отголоски этого проекта у нас ощущались до 1914 года. Одно время она даже была близка к осуществлению: известно, что в период Балканской войны, которую вел Александр II, русские войска остановились, по одним сведениям, в семи, а по другим – в одиннадцати километрах от Константинополя. Русские офицеры (Скобелев в том числе) в период перемирия въезжали в Константинополь и присматривали места, откуда удобнее вводить войска.

Екатерине этот проект очень понравился. В это время великая княгиня Мария Федоровна, жена великого князя Павла Петровича, родила второго сына, которого не без умысла назвали Константином. Будущий монарх был готов – оставалось только предоставить ему трон. Учитывая, что греки были православными, да и основная масса всех других покоренных Турцией народов тоже была православной, особых проблем не предвиделось.

9. Присоединение Крыма

Все шло к войне, и она должна была начаться, но это особый разговор, потому что вместить все войны с Турцией и все разделы Польши в одну лекцию невозможно.

Крым был присоединен в период между войнами при следующих обстоятельствах. Потемкин все время в переписке торопил Екатерину начинать действия, потому что крымский хан был уже «подготовлен» – сами татары его не очень жаловали, поддержки от Турции он не имел. И вот в конце 1782 года в секретном рескрипте Екатерина повелевает Потемкину начать действовать. Очень скоро после этого, в 1783 году, Потемкин встречается с последним крымским ханом Шагин-гиреем. Это не был арест, не был переворот – это была именно встреча, после которой хан официально сложил с себя власть и выехал в Россию, с тем чтобы больше не возвращаться. Никто его не арестовывал, не интернировал. Просто войска вошли в Крым, и татарское население в лице своих мурз присягнуло на верность Екатерине.

Потемкин получил титул князя Таврического (его называли «великолепный князь Тавриды»).

В 1784 году в Ахтиарской бухте, неподалеку от древнего греческого Корсуня, был основан город с греческим именем Себастополис, что в переводе означает «город славы». Это красивое название оказалось на редкость пророческим.

Первым ввел свои корабли в Ахтиарскую бухту будущий великий русский флотоводец и адмирал Федор Федорович Ушаков, он же начал возводить и первые временные постройки Севастополя. При этом базой русского флота был Николаев, где были основные верфи, где этот флот и строился.

На это же время приходится заключение Георгиевского трактата. Надо сказать, что восточная Грузия страдала от набегов персов, а другие части – от турецкой опасности. Если Абхазия, Имеретия, Аджария могли просто погибнуть, быть раздавленными Турцией, то Кахетия также испытывала постоянную угрозу {40} со стороны персов. И вот грузинский царь Ираклий II в маленьком городке Георгиевске подписал с Екатериной договор с очень интересным условием: он отказывался от себя лично, а также от лица своих потомков и преемников от политической независимости, предоставляя свою страну под полное покровительство Российской империи. Поразительная была это страна («тюрьма народов», по определению Ленина): в нее все время все просились. Теперь, как вы знаете, все попросились обратно наслаждаться свободой. На следующей лекции мы поговорим о второй войне, последующих разделах Польши и подведем итоги внешней политики Екатерины II.

Лекция 9

 
1. – Путешествие Екатерины II в Крым. 2. – 2-я Русско-турецкая война. 3. – Сухопутные действия. 4. – Морские сражения. 5. – Взятие Измаила. 6. – 3-й раздел Польши и его последствия.
 

Заканчивая обзор внешней политики России последнего периода царствования Екатерины, мы будем говорить о второй Русско-турецкой войне и о разделах Польши.

1. Путешествие Екатерины II в Крым

Совершенно очевидно, что турки не были довольны исходом первой русско-турецкой войны. Они потеряли Крым, российский флот появился на Черном море, русские войска чувствовали себя достаточно спокойно на левом берегу Днепра. Турки, естественно, жаждали реванша. Англия ничего не имела против, если Турция опять начнет войну с Россией, Франция поддерживала ее в этом вопросе, такую же позицию занимала и Пруссия. У Пруссии был свой расчет: если Россия опять увязнет в турецком вопросе, то в решении всех проблем, связанных с Польшей, Пруссия получит значительный перевес.

Екатерина хорошо ориентировалась во внешнеполитических событиях и тонкостях европейской политики и предприняла в своем роде беспрецедентный шаг: весной 1787 года, отвечая на многочисленные приглашения Потемкина, она совершила свою знаменитую поездку в Крым. Поездка была устроена с невероятным размахом. Это было настоящее путешествие, в котором Екатерину сопровождал весь ее двор и весь дипломатический корпус. На встречу с русской императрицей приехал король Польши Станислав Понятовский, а в Херсон прибыл австрийский император Иосиф. На юге России были сосредоточены войска, предусматривались смотры. Таким образом, эта поездка была задумана как демонстрация мощи России, ее уверенности в себе во всех вопросах, связанных с русским Югом. И если говорить о деталях этой поездки, то следует отметить, что Екатерина действительно наблюдала военные смотры, самым важным из которых, в Кременчуге, командовал Суворов, показавший совершенно удивительную выучку войск. Екатерину здесь было трудно провести на мякине: насмотревшись в своей жизни на войска, она прекрасно умела отличить показуху от реальной силы. Она осмотрела также флот (по некоторым сведениям, Потемкин прибегнул здесь к эффектному приему: в одном из дворцов он подвел ее к занавешенному портьерой окну. Окно было внезапно раскрыто, и императрица увидела стоящие в бухте русские корабли, которые по сигналу стали отдавать ей салют). Она побывала в Крыму, оценила его климат, красоту природы и очень выгодное положение.

Во время бесконечных празднеств и увеселений родились анекдоты о «потемкинских деревнях». Из этих анекдотов следует, что якобы Потемкин в то время, когда императорские галеры стояли ночью на Днепре, приказывал перегонять огромные стада коров и быков с места на место ниже по течению. В нужных местах были развернуты какие-то декорации, имитирующие различные постройки. Екатерина все это созерцала со своей галеры и с берега, и вся эта показуха стала называться «потемкинской деревней». Это выражение прочно вошло в наш язык, но вся прелесть в том, что «потемкинских деревень», похоже, все-таки не было. Другое дело, что Потемкин надувал кое-где дипкорпус, но надувательство это носило все же характер дипломатического воздействия, а Екатерину он обманывать не собирался. Он прекрасно понимал, что все слабости и силу она знает не хуже него, и в своей переписке, касающейся самых разных вопросов – и строительства флота, и устройства армии, он никогда ей не лгал. Наоборот, писал предельно откровенно. Поэтому скрывать от нее истинное положение дел ему было совершенно не обязательно.

В Херсоне произошла одна знаменательная встреча. К генералу Суворову подошел незнакомый офицер, и, посмотрев на него, спросил, знает ли его Суворов. Генерал посмотрел на него, мгновенно вспомнил это лицо и шепотом, поскольку незнакомец хотел сохранить инкогнито, сказал: «Не знаю, но, говорят, вы император австрийский». В ответ он услышал: «А я уверен, что говорю с русским фельдмаршалом». В ту пору Суворов фельдмаршалом еще не был.

2. 2-я Русско-турецкая война

Готовясь к войне с Турцией, Екатерина сумела договориться с Австрией о военном союзе. Это был крупнейший внешнеполитический успех, потому что проблемы, которые предстояло решать, стали значительно проще. Австрия могла выставить довольно крупные силы, и таким образом Турция как бы заранее обрекалась на очень серьезное потрясение. Турки шли к войне совершенно откровенно, и если путешествие Екатерины состоялось в конце весны, то осенью турки в ультимативной форме потребовали, чтобы русские вывели свои войска из Бессарабии, а затем потребовали возвратить Крым и объявили войну.

Мы уже говорили о том, что России всегда нужна раскачка. В 1787 году особых событий не произошло. Более того: русский флот, которым тогда командовал Войнович, был рассеян во время бури. Некоторые корабли очень сильно пострадали; один из них был пригнан ветром прямо в Босфор и, естественно, был пленен турками. Потемкин невероятно болезненно переживал неудачу, впал в состояние {41} тяжелейшей хандры, писал о своем полнейшем отчаянии Екатерине, а она его ободряла. Она не очень обращала внимание на хандру «великолепного князя Тавриды», прекрасно понимая, что это пройдет и все постепенно станет на свои места.

3. Сухопутные действия

Поскольку русские не вели активных действий, турки решили их опередить и на Кинбурнской косе в лимане Днепра, вблизи небольшой крепости Кинбурн, которая как бы контролировала вход в Днепровский лиман, высадили десант. Русского флота рядом не оказалось, и они беспрепятственно высадили пехоту, немного кавалерии, артиллерию, которые находились под прикрытием корабельных пушек. Русские части, которые оказались в этом месте, были готовы к отражению неприятеля, но численного преимущества у них не было. Зато отрядом, который должен был противостоять турецкому десанту, командовал Александр Васильевич Суворов.

Кинбурнское дело – одно из первых в цепи невероятных удач русской армии того времени, и все они связаны с именем Суворова. Победа под Кинбурном была первой, которая показала, что собой представляет этот человек. Когда ему донесли, что турки высаживаются, он не предпринял ровным счетом ничего. Ему сказали, что надо действовать, а не выжидать, а он ответил, что чем больше их высадится, тем больше будет сброшено в море. Суворов знал что делал, хотя достаточно четко представлял себе трудности. Турки действительно высадили свой десант полностью и даже укрепились траншеями, которые во многих местах пересекли Кинбурнскую косу, но тут пробил час, и Суворов начал молниеносными атаками взламывать турецкие укрепления. Последовало несколько кровопролитнейших атак, он сам получил тяжелую рану, но турецкий десант был весь сброшен в море. Пленных было сравнительно мало, а добраться до родных турецких кораблей удалось очень немногим.

Это произвело сильнейшее впечатление на армию, которая в это время уже осаждала турецкую крепость Очаков, но здесь Потемкин вел дело сам. Замечательный организатор и политик, он был весьма посредственным главнокомандующим. Осадив Очаков, он не предпринимал решительного штурма, боясь понести большие потери, и тянул время. Солдаты мерли от эпидемий, плохого питания, погибали в вылазках и в отражении турецких десантов. Суворов, командующий одним из флангов русских войск, совершенно откровенно высказывал свое недовольство такими принципами ведения войны и однажды попытался изменить ход осады. Когда турки позволили себе учинить особенно крупную вылазку, он попытался перестроить войска своего фланга и ворваться в Очаков на плечах турок. Суворов был тяжело ранен, его вынесли из боя. Потемкин, встревоженный происходящим, не догадался развить успех. Пытаясь восстановить очень шаткое, как ему казалось, положение, он отменил атаки турецкой крепости. На его запрос о здоровье Суворова тот ответил знаменитой шуточкой: «Я на камушке сижу, на Очаков я гляжу». Потемкин болезненно воспринимал подобные остроты, и Суворову был тут же дан отпуск по болезни.

Со временем Очаков был взят. Штурм продолжался не больше часа, солдат погибло немного – значительно меньше, чем во время осады. Суворов же, восстановив отношения с Потемкиным, был командирован в Молдавию, где командовал всего-навсего дивизией, стоявшей в районе города Бырлад. Впереди, примерно в 50 километрах, стояли австрийские части.

В 1789 году происходит событие, которое вносит перелом в действия на суше. Турки, рассчитывая, что им противостоят сравнительно небольшие силы австрийцев, а русские находятся далеко, выдвинули вперед значительные силы, надеясь просто раздавить австрийский корпус. Командующий корпусом генерал принц Кобург послал эстафету Суворову, и тот, оставив половину солдат в Бырладе, с другой половиной в течение суток покрыл расстояние в 40 с лишним километров и присоединился к австрийцам. У деревни Фокшаны произошло кровопролитное сражение. Суворов принял на себя командование в этом бою, причем сделал это весьма оригинально. Когда русский отряд подошел к австрийскому, к штабу Суворова тут же подлетел австрийский офицер с приглашением прийти на совет к австрийскому генералу. В ответ он услышал от адъютанта, что генерал Суворов спит. Австриец не знал, что думать. Через некоторое время он появился опять, и ему сказали, что генерал Суворов молится Богу (что вполне могло быть правдой – Суворов действительно был очень набожен). Таким странным образом Суворов продолжал себя вести вплоть до глубокой ночи.

Составив план действий, он известил Кобурга запиской о том, что он выступает и предлагает ему присоединиться. Кобург был умный человек, он понял, что выяснение отношений лучше оставить на потом, и просто присоединился к отряду Суворова. В последующем бою, несмотря на преимущество в живой силе и артиллерии, турки были разбиты и отброшены.

Фокшанская битва не была переломной, но она показала реальные силы союзников, особенно когда ими командовал русский полководец. Суворов после этого вернулся со своим отрядом в Бырлад и стал там дожидаться развития событий, которое вскоре последовало.

Главные силы турецкой армии под командой великого визиря численностью более 100 тысяч человек двинулись вперед, на этот раз надеясь успеть задавить живой силой небольшой корпус австрийцев, которые стояли у реки Рымник. Кобург, командовавший корпусом, старался выиграть время и удержаться на позиции, не вступая в прямой контакт с турками. Эстафета была послана Суворову, который на этот раз должен был проделать большее расстояние, потому что расположение австрийцев изменилось. Опять же с частью своих войск пройдя днем и ночью по раскисшим от дождя рекам, форсируя горные ручьи, он подошел к австрийцам в тот момент, когда те уже отчаялись его дождаться. Выступая из Бырлада, он успел послать Потемкину известие о том, что решил предпринять, и тот тут же отправил императрице записку, что «Кобург почти «караул» кричит и наши едва ли к нему поспеют». Но наши поспели. {42} Когда турецкий разведчик доложил великому визирю, что Суворов соединился с австрийцами, великий визирь велел повесить своего шпиона за распространение ложных слухов. Нормальной скоростью передвижения войск в то время было максимум 10–15 верст в сутки. Суворов перекрыл эту скорость в три с лишним раза.

У русских и австрийцев было в общей сложности до 25 тысяч человек. У турок – 100 с лишним тысяч. У Суворова почти не было артиллерии, у турок она была многочисленной и мощной. Но турки очень странно расположились по частям, и Суворов, как только разобрался в этом, понял, что единственный способ с ними разделаться – это начать бить их в том же порядке, по частям, что и было сделано. Главное командование опять принял на себя Суворов, Кобург и здесь играл вторую скрипку, причем кавалерии у русских не было, вся кавалерия была у австрийцев, а командовал ею знаменитый кавалерийский генерал Александр Карачай.

В бою, который продолжался почти целый день, была разбита сначала первая группа турецкой армии, затем, несмотря на невероятно сильный артиллерийский огонь, вторая. А третья уже не могла сопротивляться, потому что паника охватила всю турецкую армию. Великий визирь с Кораном в руках бросился в войска, пытаясь остановить своих солдат, но сделать этого не смог. Турки были сброшены в разлившийся Рымник, который был сзади них, и просто уничтожены. Великий визирь с трудом переправился через реку, чтобы через несколько дней умереть в какой-то деревушке.

Эта победа фактически решала исход кампании, потому что дальше можно было вести активнейшие действия на правом берегу Дуная, где уже не было турецкой армии, и турки стали бояться высадки русских у Константинополя. На Суворова стал изливаться дождь наград: он был сделан графом Священной Римской империи, получил титул графа Рымникского, высшие награды Австрии, «Георгия» I степени, бриллиантовые украшения на шляпу. Сама императрица писала Потемкину: «Хотя уже целая телега бриллиантов накладена, однако посылаю Георгия I степени – он того достоин». Действительно, Суворов ценил этот орден больше всех остальных наград. Понятно, почему: у нас Георгиевский крест значил чрезвычайно много. Вы должны помнить, что сначала это была чисто офицерская награда, а потом, значительно позже, появился Георгиевский крест для солдат. Солдаты получали его только за личное мужество и только в бою, офицеры могли получить Георгиевский крест сначала низшей степени и дойти до высшей, причем «Георгиев» I степени было дано не так уж много. О том, как много значил этот орден, говорит тот факт, что Суворов получил «Георгия» I степени за рымникский разгром, а Кутузов – за изгнание Наполеона из России. Этим орденом не бросались, в отличие, скажем, от главного государственного ордена – ордена Андрея Первозванного, которым награждали довольно широко.