Текст книги "Мужчины и другие животные"

Автор книги: Люся Лютикова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– Мои закончились…

Эх, жаль, я не курю! Вернее, замечательно, конечно, что не имею этой дурной привычки, берегу здоровье, но она значительно облегчает общение. Замечали, как быстро курильщики находят общий язык? Сигарета – как пароль, опознавательный знак «ребята, я свой», который помогает втереться в доверие и узнать нужную информацию.

Я широко, словно старой знакомой, улыбнулась девушке:

– Извини, сигарет нет. Месяц назад бросила курить.

Вот разве мыслимо было бы обратиться на «ты» к постороннему человеку? А курильщики, даже бывшие, друг с другом на короткой ноге!

Девушка стрельнула сигаретку у какого‑то парня. Он вошел в здание, а она осталась курить в одиночестве.

Я подошла к ней:

– Постою с тобой за компанию, дымом подышу, не возражаешь?

– Дыши, мне не жалко, – ответила девушка, услужливо выпуская облако дыма в мою сторону.

С непривычки я зашлась в кашле.

– Начинаю отвыкать, – прохрипела я, лихорадочно хватая ртом свежий воздух. – Кстати, меня Люсей зовут.

– Злата, – представилась девушка.

– Ты тут работаешь?

– Угу. А ты по какому делу?

– Да вот пришла к Вадиму Григорьевичу Архангельскому, знаешь такого?

– Еще бы, – ухмыльнулась Злата, – он мой начальник! Что, проблемы с почтовым отправлением?

– Да нет, я по личному делу.

– Ну‑ну… – протянула девушка довольно гнусным тоном.

– Это не то, о чем ты подумала, – быстро сказала я.

– Да я вообще на работе не думаю, – усмехнулась Злата, – только распоряжения выполняю.

Я принялась сочинять на ходу:

– Ладно, расскажу тебе, только, чур, никому ни слова! В общем, я пришла к Архангельскому по поводу своей подруги. Он за ней очень красиво ухаживал, обещал жениться, а потом, когда она забеременела, неожиданно выяснилось, что он уже женат. Архангельский уговорил ее оставить ребенка, до последнего дня обещал, что порвет с женой. Но когда родился ребенок, мужик пропал. На звонки не отвечает, материально не помогает, младенцем не интересуется. Единственное, что моя подруга про него знает, – место работы. Вот я и пришла сюда, чтобы воззвать к его совести. На худой конец, вырвать тысяч пятнадцать – двадцать.

– Долларов?

– Какое там, рублей!

– Ну, и как успехи?

– Никак. Ваш Вадим Григорьевич просто послал меня на три веселых буквы. Вот стою тут, прихожу в себя…

– Правда, что ли? Каков мерзавец!

Я кивнула:

– Прикинулся веником: я, мол, не я, и лошадь не моя. Дескать, не знаю никакой Карины Елоховой, впервые слышу это имя. А о ребенке тем более не в курсах.

– Постой‑ка, – перебила Злата, – Карина Елохова – что‑то знакомое… Ага, вспомнила! Она такая блондинка лет тридцати, так? Работает в музее, правильно?

Мое изумление было неподдельным:

– Откуда ты знаешь?!

– Примерно год назад твоя подруга отправляла на аукцион в Великобританию картину, через меня проходили документы. Я почему запомнила: я как раз устроилась на таможню, и это было мое первое серьезное задание. Так вот, с картиной возникли проблемы, не хватало кое‑каких бумаг, и Архангельский утрясал все формальности. У меня сложилось впечатление, что в этом деле у него был личный интерес. Так что врет он, прекрасно знает Карину Елохову!

– Вот‑вот, – скорбно закивала я, – что и требовалось доказать. Подлец!

Злата выбросила окурок в металлическую пепельницу и сказала, как припечатала:

– Знаешь, как устроить ему цирк шапито? Расскажи всё его жене!

– Ты серьезно?

– Абсолютно. Деньги, которые он на ребенка зажал, с него жена стрясет. Причем в тройном размере! А уж сколько кровушки выпьет!..

После некоторого размышления я согласилась:

– Пожалуй, это идея! Но как мне ее найти?

– Очень просто. Жена Архангельского держит салон красоты, «Лорелея» называется. Её Лариской зовут, вот и решила выпендриться, в честь себя фирму назвала. Постоянно свою рекламу к нам на проходную подбрасывает, купонами со скидкой завлекает. Наши девчонки в «Лорелею» не ходят. Цены там заоблачные, а мастера отвратительные. Одна я, дурочка, польстилась на скидку в двадцать пять процентов, которую они в прошлом месяце предлагали, и гляди, как меня обкорнали! Кошмар!

Злата тряхнула каштановыми волосами, которые едва доставали до плеч. Я ничего кошмарного не заметила – обычное градуированное каре, не от Сергея Зверева, конечно, но вполне пристойное, – однако сочувственно пощелкала языком.

– Так что дуй в «Лорелею», – напутствовала меня Злата. – Пусть Лариска узнает правду. Мало не покажется!

До меня запоздало дошло, что ее откровенность – не что иное, как месть за неудачную стрижку. Впрочем, мне ситуация только на руку. Прихватив на проходной рекламу «Лорелеи», я поехала в салон.

Салон «Лорелея» находился в самом начале Кутузовского проспекта. Место элитное, от богатеньких клиенток отбою быть не должно. Однако пока я топала от метро, мне навстречу попалось три салона красоты, две парикмахерских и одна имидж‑студия. И это только по четной стороне проспекта! Даже если все обитатели окрестных домов превратятся в гламурных метросексуалов, что‑то я сомневаюсь, чтобы в «Лорелее» был аншлаг.

Мое предположение оказалось верным. В салоне действительно было, мягко говоря, немноголюдно. Прямо с порога отлично просматривался парикмахерский зал, кресла стояли пустые. Администратор, ухоженная дама лет сорока, сидела за компьютером и бодро щелкала мышкой. Бросив взгляд на монитор, я заметила, что она играет в «Пасьянс». Дама оглядела меня с ног до головы и поинтересовалась:

– Вы по записи?

Для безлюдного салона тон у нее был слишком надменный.

– Нет, я к Ларисе… Забыла отчество. К вашему директору.

– Вы журналистка? – вдруг спросила администраторша.

– Как вы догадались? – оторопела я.

– Жизненный опыт, – важно ответствовала дама, – у меня глаз наметанный. Лариса Тимофеевна ждет вас к четырем часам, а сейчас только половина третьего. Ну, оно и к лучшему, давайте вы пока пройдете кое‑какие наши процедуры. Вас что интересует: антицеллюлитный массаж, грязевое обертывание, чистка лица? О чем вы будете писать в своей статье?

Я догадалась, что меня приняли за журналистку, которая должна написать рекламу про «Лорелею». Есть целый пласт журналистов, которые ловко умеют сочетать приятное с полезным. С одной стороны, они выполняют свои профессиональные обязанности, а с другой – бесплатно получают то, за что другие люди выкладывают целое состояние. Взять хотя бы ресторанных критиков. Каждый вечер они наедаются до отвала в очередном ресторане, потом пишут про это заведение общепита статью и в итоге получают гонорар! Поди плохо! Или журналисты, специализирующиеся на туристической теме: они уже забыли, что это такое – отдыхать за свои «кровные». Турагентство оплачивает им отдых в лучших отелях мира, а взамен в журнале появляется хвалебная статья «Отдыхайте вместе с фирмой „Пупкин и Юбкин!“. А „эксперты по красоте“, одного из которых ждут в „Лорелее“, днями напролет тусуются в салонах, делая на халяву всевозможные косметические процедуры.

Я же начисто лишена практической сметки, работаю исключительно за зарплату. Впрочем, трудно придумать какой‑то бартер в газете по трудоустройству «Работа». Хотя кое‑кто придумал. В то время как я бесплатно помогаю безработным составить резюме и выстроить план карьеры, моя коллега Ленка Егорова делает то же самое с выгодой для себя. Вот, казалось бы, что взять с безработного? Взятку он не даст, денег у него и так в обрез. Но Ленка берет услугами. Например, она составила выигрышное резюме одной бухгалтерше, уволенной по сокращению штатов, и та за две недели нашла новую работу. В благодарность бухгалтерша предложила Ленке с семьей пожить на ее даче. Ну, не сама предложила, Егорова удачно навела её на эту мысль. Представляете, сколько стоит снять на лето дом со всеми удобствами в тридцати километрах от Москвы, пять минут пешком от станции? Да еще и не каждый хозяин пустит с двумя детьми и тремя собаками. А Ленку пустили, еще и в ножки ей кланялись. Егорова, она такая, умеет напомнить человеку о своем благодеянии и освежить в нем чувство благодарности.

– Рекомендую начать с массажа, – вернула меня к действительности администраторша. – У нас очень хороший массажист, стажировался в Таиланде. Женщины от него млеют!

Я принялась судорожно вспоминать, какое белье на мне сегодня надето. Можно ли мне вообще раздеться перед незнакомым человеком, или от позора я провалюсь сквозь землю? К счастью, утром я как чувствовала надела свой единственный приличный комплект – французский, нежно‑сиреневого цвета, с кружевной отделкой.

– Давайте массаж, – согласилась я.

Массажиста звали Марат. Белый медицинский халат с трудом застегивался на его мощной волосатой груди. Судя по плотоядному взгляду, которым мужчина меня одарил, в своей профессиональной деятельности ему тоже удалось совместить приятное с полезным…

Тело мое лежало на кушетке, но душа летала в облаках. Мне казалось, что я – пластилин, размякший под тропическим солнцем. Во всем мире нет ничего, кроме этих сильных рук, которые мнут мои целлюлитные бока. И я хочу, чтобы так продолжалось вечность…

К действительности меня вернул разъяренный голос администраторши:

– Марат, немедленно перестань её массировать! Это самозванка!

Глава 10

– Я не самозванка! Я действительно журналистка!

Нелегко оправдываться, лежа перед человеком в одних трусах, пусть даже и французских.

– Настоящая журналистка только что пришла! – брызгала слюной администраторша. – А вы кто такая?

– Дайте мне одеться, я всё объясню.

Дама отвернулась, но даже ее спина излучала негодование. Я наспех оделась и вытащила свое журналистское удостоверение:

– Вот, смотрите, я вас не обманываю, я и правда работаю в газете. Просто вышло недоразумение. Я пришла к вам не по служебным делам, а по личным.

– По каким еще личным? Только коротко, у меня мало времени!

– Ну, если коротко… У Ларисы Тимофеевны, вашего директора, большие неприятности.

Реакция дамы оказалась интересной.

– Подождите минуточку, – сказала она, направляясь к двери, – я сейчас вернусь, только провожу настоящую журналистку на обертывание.

Так поступают люди, которые собираются посмотреть по видео фильм: делают важный звонок, ставят на столик чипсы и колу – чтобы в дальнейшем ничто не отвлекало от интересного зрелища.

Администраторша вскоре вернулась:

– Давайте пройдем в маникюрный кабинет, там мы можем спокойно поговорить.

В маникюрном кабинете она села в кресло мастера, я – на место клиентки, по другую сторону стола.

– Итак, вы сказали – «неприятности»…

Поскольку я собиралась вести доверительную беседу, сначала следовало наладить с собеседницей эмоциональный контакт.

– Простите, вас как зовут?

– Светлана Петровна. Можно просто Светлана.

– А я Люся. Светочка, простите за назойливость, но можно мне кофе? А то с утра голова раскалывается, должно быть, давление понижено…

– Ой, конечно! У нас есть чудесный кофейный аппарат. Я мигом!

Светлана умчалась куда‑то и вскоре вернулась с двумя кофейными чашками, одну поставила передо мной.

– Я положила две ложки сахара, пойдет?

– Спасибо! – поблагодарила я, отхлебывая ароматную жидкость.

Сейчас, в спокойной обстановке, у меня появилась возможность разглядеть собеседницу. Есть мнение, что возраст женщины выдает шея, другие считают, что руки. Но по‑моему, женщину выдают глаза. Если дама не ждет от жизни ничего хорошего и это отражается у нее в глазах, значит, она уже перешагнула сорокалетний рубеж. Не знаю, может, в других странах женщины полны оптимизма до гробовой доски, но в России это так. Судя по глазам, Светлане было далеко за сорок, хотя выглядела она моложе. Лицо, шея, руки – всё в идеальном состоянии, тридцатипятилетняя бы позавидовала. Должно быть, администраторша регулярно пользовалась всеми косметическими процедурами в «Лорелее». Но вот взгляд… Одним таким взглядом можно остановить насильника в полутемном лифте.

– Так как насчет неприятностей? – опять затянула Светлана.

Ишь как её разобрало!

Я вдохнула в грудь побольше воздуха и понеслась:

– Ситуация простая и банальная. Тысячи семей с ней сталкиваются. У мужа вашей директрисы есть любовница. Она беременна, скоро родится ребенок. Девушка хочет подать в суд на установление отцовства, чтобы каждый месяц стряхивать с господина Архангельского крупную сумму. Но это в будущем, а пока ей требуются деньги на текущие расходы. Роды на носу, а у ребенка нет приданого. Надо купить коляску, кроватку, пеленки, ползунки и прочее, что требуется младенцу.

Моя история не впечатлила Светлану. Она явно ожидала чего‑то большего.

– Как зовут эту девушку? – спросила она.

– Карина Елохова.

И опять администраторша ничуть не удивилась.

– Так, значит, она тогда не сделала аборт? А денежки‑то взяла…

А вот мое изумление не поддавалось описанию. Могу поклясться, что глаза у меня стали размером с блюдца.

– Какой аборт? Вы что, знаете Карину?

Светлана усмехнулась:

– Лично с ней не знакома, но наслышана. Полгода… нет, вру, больше – месяцев восемь назад она приходила к Лариске. Сказала, что познакомилась с Вадимом на сайте знакомств, он ее очаровал, они стали встречаться. Он говорил, что свободен, недавно развелся. А когда Карина забеременела, выяснилось, что он очень даже женат. В общем, прошла любовь, завяли помидоры…

У меня возникло чувство дежа вю. Да ведь это практически слово в слово история, которую я сама сегодня придумала!

Администраторша между тем продолжала:

– Карина порылась у него в мобильнике, нашла телефон жены и позвонила. Они встретились, и Лариска узнала правду. Карина и снимок УЗИ ей показала, срок беременности – два месяца.

– Как вы думаете, зачем Карина рассказала всё Ларисе Тимофеевне? Хотела отомстить любовнику?

– Возможно, это была месть. Но главная причина – деньги. Она просила деньги на аборт. То ли Вадим отказался давать денег на хорошую клинику, то ли давал, но мало, я точно не знаю. Лариска отвалила ей две тысячи долларов. На эту сумму можно и аборт сделать, и здоровье потом на курорте поправить. Однако судя по тому, что вы рассказали, аборт она так и не сделала…

Новость не укладывалась у меня в голове. Признаюсь, с годами я становлюсь туповата, чтобы осмыслить новую информацию, мне требуется время. Но разговор как‑то поддерживать надо. Я решила сменить тему:

– Как вы о своей начальнице запросто говорите – «Лариска»…

– Так ведь она для меня действительно Лариска! – засмеялась дама. – А я для нее Светка! Мы с ней лучшие подруги, с детства не разлей вода. В детском саду куклами делились, в институте кофточки друг другу одалживали. Ну, а закончилось тем, что я ей Вадима уступила.

– В смысле?

– Да в прямом. Это ведь я первая с ним познакомилась.

После развода с мужем Светлана осталась одна с двумя детьми. Несмотря на то что выглядела она как конфетка, очередь из женихов к ней не выстраивалась. Немногочисленные ухажеры, узнав про «хвост» в виде двух школьников‑погодков, мгновенно исчезали с горизонта. От безысходности женщина завела анкету на сайте знакомств. Ей стали писать сексуальные извращенцы и мальчики‑альфонсы. На этом фоне письмо Вадима Архангельского, сорокалетнего отставного военного из села Компотное Ростовской области, показалось ей поэмой.

Мужчина писал, что развелся, потому что жена изменяла ему с начальником гарнизона. Что устал от одиночества и хочет найти женщину, которая бы его понимала. Что готов взять на себя заботу о любимой и взвалить на свои мужские плечи её проблемы. Что интрижки его не интересуют, нужны только серьезные отношения, проще говоря – брак!

Завязался виртуальный роман. В письмах Вадим был остроумен, трепетен и нежен, Светлана потеряла голову и пригласила его к себе.

– Это я уже потом поняла, что у него цель была – в Москве зацепиться, – усмехнулась администраторша. – Все равно как, хоть женихом, хоть свидетелем Иеговы, но выбраться из провинции. Вот он и искал таких одиноких дурочек, как я, которые бы его обогрели, накормили да в свою квартиру пустили.

В малогабаритной двушке на окраине столицы Вадим отогрелся и стал оглядываться по сторонам. И обнаружил, что у Светы есть подруга Лариса – бизнес‑леди без детей, зато на дорогой машине и с четырехкомнатными апартаментами на Арбате. Через два дня мужчина переехал к ней.

– То есть как это переехал? – оторопела я. – А вы что же? Так просто отпустили его?

– Так просто отпустила. К тому времени я уже разглядела, что он за гусь лапчатый. «Ох, и намучается с ним Лариска!» – подумала я тогда. Так оно и вышло.

– И это не помешало вашей дружбе?

– Абсолютно, – спокойно отозвалась дама. – Мужиков вокруг как грязи, а настоящие подруги на дороге не валяются. К тому же мы вместе работаем, я – ее правая рука, без меня «Лорелея» развалится. И я прекрасно понимаю, что в другом салоне ко мне такого хорошего отношения не будет. Лариска мне даже зарплату повысила, когда за Вадика замуж вышла. На дворе кризис, людей пачками увольняют без выходного пособия, а мне оклад прибавили! Вот так‑то!

«Интересно, и сколько нынче составляет компенсация за уязвленное самолюбие?» – хотела спросить я, но сдержалась.

– Между прочим, не бог весть какое сокровище этот Вадим. Кобель он! Кобелём родился, кобелём и помрет! Представляю, сколько у него было таких девчонок, как Карина! Эх, жалко мне этих дурочек! Вешает он им лапшу на уши, лишь бы до молоденького тела добраться, а сам ведь никогда не бросит жену.

– Что, так сильно любит? – удивилась я.

– Нет, так сильно боится. Только не жену, а тестя. Знаете, кто у него тесть? Депутат. Причем пожизненный. Раньше он от коммунистов в Думе заседал, а теперь – от демократов. У него связей, как у папы Римского католиков. Вот и Вадика он пристроил на теплое местечко. Раньше‑то Архангельский служил простым прапорщиком, а тесть его в таможню пропихнул. Причем не на рядовую должность, а в начальники. Поди плохо? Вадик ему всем обязан. Если он разведется, то соберет свои трусишки в пакетик и поедет в плацкартном вагоне в родную деревню. Это несмотря на то, что купил в столице на свои деньги и машину, и квартиру. Только всё имущество на тещу записано. Вадим ведь чиновник, их налоговая инспекция постоянно проверяет, чтобы искоренить коррупцию, – негласно, конечно. А официальная зарплата у Архангельского крохотная, с нее разве что велосипед можно купить, «Орленок»…

Обожаю лучших подруг! С каким искренним воодушевлением Светлана готова выболтать самые сокровенные подробности жизни Ларисы! Причем оставаясь ее лучшей подругой. Я узнала бы еще много интересного, жаль только, что в этот момент в маникюрный кабинет вошла какая‑то дама.

Администраторша осеклась:

– Ой, Ларисочка, а мы тут как раз тебя дожидаемся! Тут такое дело…

Она подскочила к директрисе и принялась что‑то нашептывать ей на ухо. У меня было несколько минут, чтобы как следует разглядеть бизнес‑леди.

Светлана говорила, что они вместе ходили в детский сад, значит, были ровесницами. Однако время Ларису не пощадило, она выглядела на свой возраст – сорок шесть, сорок семь, – в общем, подбиралась к пятидесяти. Высокая, худая, с тонкими губами и крючковатым носом, она являла собой классический типаж начальницы‑самодурши. Такая запросто может своими придирками довести подчиненного до слез, инфаркта или могилы.

Я мысленно представила рядом с ней господина Архангельского – и пожалела мужика. Да, он кобель, но ведь не от хорошей жизни! Никакого душевного тепла не чувствуется в его жене, она холодная и скользкая, как металлическая стремянка под дождем.

Впрочем, справедливости ради надо отметить, что Лариса была очень хорошо одета – дорого и со вкусом. За ее чудесную сумочку из крокодиловой кожи я бы отдала душу – если бы она уже не принадлежала пирожным «Театральное».

Лариса молча выслушала администраторшу, потом сухо обратилась ко мне:

– Кем вы приходитесь Карине?

Под ее пронизывающим взглядом я чувствовала себя неуютно.

– Я… – У меня пропал голос, пришлось откашляться. – Я ее подруга, еще с института. Какое‑то время мы не общались, но сейчас, в трудной жизненной ситуации, я ее поддерживаю.

– На каком месяце Карина?

Директриса так и не присела. Она нависала надо мной, словно учитель, который застукал ученика за списыванием на контрольной работе.

– На девятом, скоро рожать. А приданое для малыша, знаете ли, не готово. Вы не представляете, как дорого сейчас стоят детские вещи! Кроватка, пеленальный столик, ползунки…

– Я представляю, – оборвала меня Лариса. – Каковы ее планы?

Заразившись этим отрывистым стилем, я стала отвечать в таком же духе:

– Подать в суд на установление отцовства. Получать от вашего мужа алименты.

– А от меня что требуется? Хочет подавать в суд – пусть подает!

А ведь действительно… Эх, Люся, ну и простофиля ты! Собственно – какова цель твоего визита? Ни одной стоящей идеи не приходило в голову.

– Зачем вы пришли на самом деле? – повторила Лариса.

И тут я вспомнила замечательную поговорку про то, что муж и жена – одна сатана. Господина Архангельского, судя по всему, абсолютно не шокировало то обстоятельство, что я хочу сделать свой маленький бизнес на болезни людей. Его супруга наверняка тоже весьма практичная дама, которая не верит в альтруизм.

– Видите ли, в чем дело, – начала я, – в ваших интересах не допустить признания отцовства. В моих, как ни странно, тоже.

Брови директрисы поползли вверх, а я, приободренная ее заинтересованностью, неслась дальше:

– Честно говоря, Карина еще не решила, будет ли воспитывать этого ребенка. Она прекрасно понимает, что жизнь матери‑одиночки в нашей стране не сахар. У нее нет жилья, она снимает комнату, получает копеечную зарплату, а в декрете не увидит и её. Карину никто финансово не поддерживает, и эти алименты, если она их получит, станут единственным источником её существования. Я же потихоньку приучаю её к мысли, что ребенка надо родить и отдать на усыновление в состоятельную семью. У меня на примете есть такая. Семейная пара под сорок, интеллигентные люди, с высшим образованием, дом полная чаша, но детей нет. Если ребенок достанется им, они готовы заплатить мне за посреднические услуги хорошие деньги. Вы меня понимаете?

– Я отлично понимаю ваш шкурный интерес, – ухмыльнулась Лариса, – но опять никак не возьму в толк, ко мне‑то вы зачем пришли?

– Затем, что у Карины есть волос. Волос с головы вашего мужа. Она его сохранила и намерена сразу же после рождения ребенка сделать генетическую экспертизу по установлению отцовства. С положительным результатом она пойдет в суд и добьется алиментов. Я готова подменить этот волос. Если результат экспертизы будет отрицательным, обращаться в суд будет не с чем. Разумеется, я подменю волос не бесплатно, я рассчитываю на скромное вознаграждение.

– Так вы пришли вымогать деньги! – воскликнула бизнесвумен с таким облегчением, словно мир, внезапно пошатнувшись, вновь принял устойчивое положение.

Эта фраза возмутила меня до глубины души.

– Я ничего не вымогаю, – надменно ответствовала я. – Я предлагаю сделку, и весьма для вас выгодную. Согласитесь, несколько сотен долларов – не такая уж большая плата за то, чтобы у вашего мужа не появился спиногрыз на стороне, с которым в случае чего придется делиться имуществом.

Нечасто увидишь, как люди в одну секунду меняются. Только что передо мной стояла сдержанная леди, которая вдруг превратилась в базарную хабалку. Лариса некрасиво перекосила рот и завизжала:

– Ага, сделку! Шиш тебе, а не сделка! – Перед моим носом возникла комбинация из трех пальцев. – Ни хрена ты не получишь, вымогательница! Да я же была в субботу у этой шлюхи на свадьбе! И всё собственными глазами видела! Нет у нее никакого ребенка! И не будет!

Глава 11

Воцарилась звенящая тишина. Стало слышно, как в соседнем массажном кабинете Марат ритмично шлепает женское тело.

– Вы были у Карины на свадьбе? – спросила я, не веря в удачу.

– Была! – ерепенисто отозвалась Лариса.

– Но зачем?!

– Пришла, чтобы собственными глазами убедиться, что эта лживая тварь выходит замуж и уже наверняка отстанет от моего мужа! Вцепилась в него как репей, не отдерешь!

Еще кто в кого вцепился, спорный вопрос. Но я оставила это замечание при себе, меня больше занимало другое:

– А как вы узнали, что Карина выходит замуж?

– Не твое дело. Узнала, и всё!

Я поняла, что больше она ничего не скажет. Единственный способ разговорить Ларису – это признаться ей в истинной причине своего визита. Но сначала нужно избавиться от посторонних. Администратор Светлана превратилась в одно большое ухо и прямо‑таки впитывала каждое наше слово.

– Я бы хотела поговорить с вами наедине, – сказала я.

– Не о чем нам разговаривать! – отрезала директриса. – Убирайся!

Я поднялась со стула, направилась к двери, но, не сделав и двух шагов, выкинула последний козырь:

– Я могу рассказать вам один секрет!

– Не нужны мне твои секреты!

– Узнав этот секрет, вы больше не станете ревновать своего мужа к Карине. Пожалуйста, дайте мне три минуты, не пожалеете!

Какое‑то мгновение Лариса колебалась, но в итоге любопытство все‑таки пересилило неприязнь:

– Хорошо, даю одну минуту! Света, выйди!

Администраторша неохотно подчинилась. Она так аккуратно и тщательно закрыла за собой дверь, что я не сомневалась: будет подслушивать у замочной скважины. Очевидно, начальница тоже это поняла, потому что резко выглянула в коридор, обнаружила там подчиненную и рявкнула:

– Иди работать!

Закрыв дверь, Лариса уселась в кресло клиентки, а мне досталось место маникюрши.

– Что за секрет? – нетерпеливо подстегнула директриса.

– Сейчас расскажу, только еще один вопрос: в субботу вы присутствовали на церемонии бракосочетания? Видели, как молодые обмениваются кольцами, целуются и так далее?

– Незачем мне на это смотреть, – хмуро отрезала дама, – я туда не для удовольствия пришла. Даже в ЗАГС не заходила. Посмотрела на эту лживую шлюху в свадебном платье, увидела ее жениха, гостей, лимузин, убедилась, что свадьба настоящая, – мне этого было достаточно.

«Лживая тварь», «шлюха» – едва ли Лариса могла более определенно выразить свою неприязнь к бывшей любовнице мужа. Однако она явно не знала, что Елохова убита, иначе была бы более осторожна в выражениях. Очевидно, Лариса подъехала к ЗАГСу примерно в то же время, что и я, дождалась свадебного кортежа, а потом ретировалась.

– Вы полагаете, что кто‑то может специально ради вас инсценировать свадьбу?

– Эта дрянь – может! – отрезала Лариса. – Если бы ей была от этого какая‑нибудь выгода, то она запросто инсценировала бы не то что свадьбу – собственные похороны! Придумала же она в прошлый раз беременность, стрясла с меня деньги на аборт, хотя его не сделала, я это точно знаю! Теперь вот тебя прислала, чтобы выманить деньги на несуществующего ребенка. Волос какой‑то приплела, генетическую экспертизу… Для этой мерзавки не существует ничего святого! Побоялась бы такими вещами шутить! Я не удивлюсь, если в наказание бог вообще не даст ей детей!

Последняя фраза, а главное, мистический тон, которым она была произнесена, совсем не вязалась с обликом сушеной бизнес‑леди. Если принять во внимание, что у самой Ларисы потомства не было, возможно, она знала, о чем говорила.

– Хватит мне мозги пудрить, выкладывай свой секрет! – спохватилась директриса.

Я решила выдавать информацию дозированно:

– Свадьба Карины не состоялась.

– Вот как? – напряглась Лариса. – Так это все‑таки была инсценировка?

– Нет, и жених, и невеста были настоящими. Только вот невесту убили. Сразу после того, как вы пришли на свадьбу.

Сначала на лице Ларисы отразилось недоверие. Потом оно сменилось откровенной, искрящейся радостью. Но дама быстро спохватилась, убрала сияние с лица и напустила на него выражение хмурой озабоченности.

– Надо же, как жалко, – процедила директриса, – она была такой молодой. И кто же ее убил? Наверное, очередная обманутая супруга, с чьим мужем девчонка крутила шашни?

– Насколько я знаю, вы – единственная обманутая супруга, которая там присутствовала.

Намек был прозрачным, однако обвинение в убийстве – или хотя бы такая вероятность – мало взволновали Ларису.

– Я ее не убивала, – довольно равнодушно, словно речь шла о канарейке, сказала она. – Конечно, ее следовало бы прибить, но значительно раньше, когда она клеилась к моему мужу. А потом лично для меня она уже стала не опасна. Если говорить прямо, мне на нее было наплевать!

– Ага, и именно поэтому вы тайком пробрались на ее свадьбу.

– Мною двигало обыкновенное любопытство. Вполне невинное чувство, знаете ли. И оно же вынуждает меня спросить: а кто вы, собственно, такая? Я так понимаю, что про подругу вы наврали.

Я отметила, что теперь она называет меня на «вы». Очевидно, я выросла в ее глазах.

– Каюсь, наврала. Вообще‑то я журналистка, в этой истории замешана случайно. Мне надо найти убийцу Елоховой. Так получилось, что поиски привели к вам.

– Ошиблись адресом! – усмехнулась собеседница. – Я не убийца! Если хотите знать, я Карине даже благодарна. Да‑да, не делайте такое удивленное лицо, я ей благодарна! Не могу сказать, что она раскрыла мне глаза на собственного мужа, я и раньше знала, что он кобель, но она помогла схватить его за яйца. Вы меня понимаете?

– Не совсем.

– Он у меня теперь вот где сидит! – Лариса энергично потрясла сжатым кулаком.

– Чудесная основа для крепкого брака, – заметила я.

– Не надо иронии, лучше скажите – вы замужем?

Вопрос, способный повергнуть в шоковое состояние любую девушку, разменявшую четвертый десяток, но ни разу не сходившую в ЗАГС. Я уже научилась справляться с эмоциями и вести себя непринужденно, как если бы меня спрашивали: «А третья нога у вас имеется?» Нет, и на кой черт она мне сдалась, на двух куда как удобнее!

– Не замужем.

– А были когда‑нибудь?

Я покачала головой.

– А у меня это четвертый брак! – торжественно провозгласила Лариса. – И вот только недавно я поняла, как надо обращаться с мужиками. Как говорил товарищ Дзержинский, бдительность, бдительность и еще раз бдительность! Никакого человеческого отношения они не понимают, работает только метод кнута и пряника! Хорошо себя ведет – похвалить, погладить по голове и дать вкусную косточку. Если нагадил – отругать, дать по башке и лишить любимой игрушки. Всё!

С таким же успехом она могла говорить о собаках.

– Это Карина помогла вам открыть истину?

– Я собственным умом дошла. Но началось всё, безусловно, с её визита…

Когда Карина заявилась в «Лорелею» и рассказала о своей любовной связи с Вадимом, первая реакция обманутой жены была: развод! Выгнать изменщика к чертовой матери, сменить замки в квартире и удалить его номер из телефона!

Однако потом Лариса задумалась: ну, разведется она, а что дальше? Найдет другого мужа, пока папа депутат, это не проблема, но где гарантия, что он будет идеальным? По крайней мере, с Вадимом всё ясно: он бабник. А кем окажется новый супруг – игроком, фетишистом, серийным убийцей? Или – что более вероятно для ее возрастной категории – занудным импотентом, который каждый вечер образует монолитную композицию с диваном, пультом от телевизора и банкой пива. А Вадим хорош в постели, у него отличное чувство юмора и легкий взгляд на жизнь. Так зачем менять шило на мыло?