Текст книги "Ошибка Дон Жуана"
Автор книги: Люси Рэдкомб
Соавторы: Д. Налепина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)
– Не надо на меня давить! Тем более, что я понятия не имею, о чем вы говорите.
Гвен пожала плечами, и капюшон свалился на плечи. Волна серебристых локонов хлынула из-под него, и в глазах незнакомца появилось какое-то странное выражение. Еще более странным было то, что сама Гвен под взглядом этих синих глаз совершенно потеряла голову. Ее обдало жаром, кровь быстрее побежала по жилам, руки и ноги внезапно ослабели... Почему-то ей захотелось прикрыться от этого взгляда руками.
– Значит, вы сюда пришли, потому что знали, что Гонсалеса нет дома? Морис, а ну-ка, взгляни, что у барышни в карманах.
С этими словами незнакомец хладнокровно схватил Гвен за запястья. Девушка попыталась вырваться и инстинктивно обратилась ко второму, молчаливому участнику событий, пытаясь заручиться его поддержкой:
– Я действительно оказалась здесь не случайно, но... Я здесь, чтобы забрать одну вещь, которая не принадлежит мистеру Гонсалесу. Это... мое.
Теперь она снова смотрела в безжалостные синие глаза – и тонула в их холодной глубине. Неужели ее, как и Лиззи, возбуждает опасность? Потому что ничем иным, кроме возбуждения, не назовешь то чувство, от которого у нее горят щеки – спасибо, темнота! – и подгибаются ноги.
Тем временем молчаливый обшарил ее карманы, а затем и карманы висевшей на стуле куртки. Мурашки побежали по спине Гвен.
– Родриго, взгляни. Полагаю, она искала это...
Молчаливый сообщник протягивал синеглазому разбойнику конверт. Гвен рванулась вперед.
– Это мое!
С тем же успехом она могла бы бороться с Кинг Конгом. С Годзиллой. С великанами из сказок. Со скалами на побережье. Стальные пальцы стиснули ее запястья так, что слезы навернулись Гвен на глаза. Она успела только прошептать обреченно:
– Вы не имеете права...
Тот, которого назвали Родриго, достал снимки из конверта. Через пару секунд он перевел взгляд на лицо Гвен, и нестерпимый румянец стыда залил щеки девушки. Родриго достал негативы и внимательно изучил их, держа перед фонариком. Его губы искривила презрительная и слегка брезгливая усмешка. Его товарищ что-то сказал по-испански, Родриго ответил, и Морис изумленно хмыкнул и воззрился на Гвен. Ее пальцы непроизвольно сжались в кулаки.
Очевидно было, что оба мужчины приняли Лиззи на снимках за Гвен, присутствующую здесь. Плевать! Гвен, готова, к такому унижению, лишь бы спасти Лиззи.
– Это ваш образ жизни, барышня, или просто хобби?
Вообще-то даже лестно, что ее перепутали с куколкой Лиззи. Только вот ужасно больно руке.
– Отпустите меня!
Она рванулась изо всех сил, но в результате оказалась окончательно во власти железных объятий синеглазого. Легкий запах одеколона... холодный и свежий... и запах зверя... сильного здорового хищника... век бы лежать в этих руках...
– Вот теперь ты показала себя во всей красе. Остынь, киска, меня не интересуют твои грязные фотографии, можешь их забрать... Но сначала я кое-что выясню, и ты мне в этом поможешь.
Он смотрел на нее уже с нескрываемым презрением, и Гвен изо всех сил сдерживалась, чтобы не разрыдаться от стыда и ужаса. Пережить, пережить все это, не выйти из себя, не зареветь. Все проходит, пройдет и это, только бы он отдал фотографии и дал ей уйти восвояси.
– Я ничего не знаю и вряд ли смогу вам помочь...
– Перестань прикидываться невинной овечкой, барышня. Ты его определенно знаешь – не станешь же ты утверждать, что рассылаешь свои порноснимки незнакомцам?
– Никакие это не порноснимки, это... это даже красиво!
– Хорошо, давай назовем это произведениями искусства. Что дальше? Он твой любовник? Сутенер? Поставщик наркоты?
– Что?! Наркоты?!
Во что ты вляпалась, Гвендолен Ричвуд? Значит, этот самый Рауль Гонсалес перешел дорогу большим мальчикам Родриго и Морису, а они явились, чтобы проучить его, а может быть и... Только не это.
– Здесь какая-то ошибка... Я понятия не имею, ни о каких наркотиках...
– О, конечно!
Как бы ей сейчас пригодилось гениальное умение Лиззи рыдать по заказу, по любому поводу и в любой момент. Кроме того, Лиззи в слезах, представляла из себя сногсшибательное зрелище – фея, потерявшая волшебную палочку, а не девушка. В то время, как сама Гвен если и плакала, то только в полном одиночестве. Красный нос, маленькие глазки, сопли ручьем – к феям это не имело никакого отношения. Вряд ли синеглазого разбойника можно тронуть подобным зрелищем.
– Почему вы мне не верите? Я что, похожа на наркоманку?
– А на что похожи наркоманки?
В голосе Родриго звучала не только издевка, но и ярость. Он снова вспомнил личико Клариты. Пустые глаза, полуоткрытые губы, струйка слюны...
– Я не знаю. Это ваш бизнес, так что вы и должны знать.
Гвен поперхнулась, наткнувшись на его взгляд. Родриго медленно и страшно процедил сквозь зубы:
– Ненавижу таких, как вы! Почему вы его защищаете? Это страх? Страсть? Боязнь ввязаться не в свое дело? Этот человек погубит вас. Выжмет, словно мокрую тряпку, и бросит на дороге. Век таких, как вы, недолог...
Он неожиданно схватил Гвен за руку и резко засучил ее рукав. Направив луч фонарика на нежную кожу, он искал следы от уколов. Гвен почувствовала слабость. Не только от прикосновения этих смуглых пальцев.
Дыхание вернулось, только когда он отпустил ее руку.
– Довольны?
– Не совсем.
Она презрительно усмехнулась ему в лицо и сама засучила второй рукав, ожидая реакции.
Она видела достаточно много реакций на это зрелище – шок, смущение, преувеличенное равнодушие – и частенько думала, что сравнительно небольшой шрам не заслуживает такого пристального внимания. К тому же все случилось слишком давно. Теперь он уже никого не мог испугать по-настоящему, этот участок кожи, более розовый и неровный, чем вся остальная рука. Детский шрам, память о несчастном случае в доме Ричвудов...
Родриго не выглядел ни испуганным, ни шокированным. Не делал вид, что ничего не замечает. Не то, что Рик. Этот все время уверял, что совершенно не обращает внимания на ее шрам, но ни за что на свете не прикоснулся бы к нему пальцем.
Родриго осторожно провел пальцем по руке Гвен, и девушка задрожала. Прикосновение было приятным, удивительно сексуальным...
– Ожог?
– Вы всегда так любопытны?
– А вам не хочется об этом говорить?
– Только не с маньяками-убийцами.
– Вы со многими из них знакомы?
– А вы думаете, они сильно отличаются от нормальных людей? Большинство убийц вполне обычные граждане... до совершения преступления. Если вы уже насмотрелись, я, с вашего разрешения, опущу рукав.
Родриго заглянул Гвен в глаза, и девушка неожиданно подумала, что он прекрасно все понял. Понял и увидел за внешней хладнокровной бравадой хрупкую ранимую девочку-подростка, сжимающуюся после каждого бестактного замечания в комочек. Научившуюся закрываться. Прятаться.
Через миг это ощущение схлынуло, потому что на чувственных губах вновь вспыхнула издевательская ухмылка.
– Надеюсь... вернее, уверен, что вы не всегда так тщательно скрываете свое тело от посторонних глаз.
Гвен еще раз подумала о том, как хорошо, что она стала юристом, вопреки воплям и слезам мамы. Годы работы среди преступников закалили ее и приучили смотреть на жизнь куда более цинично, чем это можно было ожидать от девочки из аристократического английского семейства.
Гвен ответила Родриго иронической улыбкой, и это по-настоящему удивило его.
– Послушайте меня, упрямый кабальеро. Я действительно не знаю вашего дружка и не имею с ним никаких дел. Как насчет того, чтобы я просто ушла отсюда и предоставила вам самим разбираться с вашими делами? Клянусь забыть о том, что видела вас...
– Дружка? Нашими делами? О небо!
Гвен с недоумением смотрела в искаженное яростью лицо Родриго. Почему он так злится?
– Еще раз повторяю, я его не знаю! Я приехала сюда отдыхать, причем только сегодня...
Неожиданно вмешался второй, Морис. Гвен безошибочно распознала журчащий ирландский акцент.
– Если мы выпустим ее, она сможет его предупредить...
Гвен в тревоге подалась вперед.
– Что еще за «если»? Да знаете, какой я подниму шум, если вы попытаетесь тронуть меня...
– Барышня, будете визжать – охрана вызовет полицию. Не думаю, что вы будете счастливы этим обстоятельством.
Знал бы он, что это самая сокровенная мечта «барышни»!
– Да я сама вызову полицию!
Она шагнула к телефону, но в этот момент Родриго холодно заметил:
– Что ж, тогда я вынужден буду отдать им эти фотографии.
– Ну и что? Кому они скорее поверят, вам или мне? Конечно, мне!
Интересно, над чем они так хохочут?
– Ничего смешного не вижу. Просто вы еще не знаете, кто я!
– Барышня, у вас чудесные карие глазки, вы блондинка, и грудь... хм-м-м... судя по снимкам, у вас хоть куда, но полиции нужны более веские доказательства вашей порядочности.
– Доказательства? Отлично. Вот моя кредитка. Гвендолен Мойра Ричвуд. Я остановилась в отеле на том конце острова, вместе с сестрой.
– Вы вполне могли украсть у Гвендолен Мойры Ричвуд ее кредитку. Даже, скорее всего и украли.
Гвендолен Мойра Ричвуд была в ярости, однако проклятый синеглазый бандит этого не видел. Он с интересом смотрел на грудь Гвендолен Мойры Ричвуд, отлично и четко обрисованную влажной футболкой. Напряженные соски проступали сквозь тонкую ткань...
– Вот что я ненавижу больше всего, так это разговаривать с мужчиной, который не смотрит тебе в глаза.
Он медленно поднял свои синие очи и посмотрел ей прямо в лицо, затем усмехнулся, легким полупоклоном отдавая должное ее нахальству. Гвен закусила удила.
– Итак, продолжим. Карточку я не крала, она принадлежит мне. С собой я взяла ее на случай, если дверь будет закрыта...
Отличные навыки для честной девушки! В хозяйстве пригодится. Продолжайте, барышня. Я с интересом слушаю. Так что вы здесь делали?
– А с какой стати я должна вам это рассказывать? Вы же мне ничего не сказали. Кстати, вас самих тоже вряд ли приглашали сюда на чашку чая...
– Чш-ш-ш! Морис, что там?!
Адреналин мощной волной разлился по жилам Гвен. Разбойник был все-таки великолепен! Настоящий хищник. Гвен не раз приходилось встречать таких людей среди своих подопечных. Если бы они не стали бандитами, из них могли бы получиться удачливые бизнесмены и талантливые руководители.
Морис прошептал:
– Это, Наверное, Гонсалес...
Теперь и Гвен расслышала осторожные шаги по песку. Неважно, кто это. Это ее шанс на спасение. Она раскрыла рот, собираясь завопить во все горло.
В следующий момент широкая ладонь закрыла ей сразу половину лица, одновременно запрокинув голову назад. В таком положении хорошо получился бы только хрип, да и то предсмертный.
– Собралась предупредить своего любовника? Не выйдет.
В его шепоте звучала ненависть, его руки бесцеремонно обхватили ее тело, и Гвен не удержалась. Она прекрасно знала, что совершает безнадежную и непоправимую ошибку, но... ...но впилась зубами в теплую плоть.
Родриго не вскрикнул, хотя она почувствовала вкус его крови. Стальная хватка ослабла всего на миг, но Гвен оказалось этого достаточно. Изо всех своих сил девушка рванулась к двери.
Если бы у Гонсалеса в комнате был порядок!
Тогда бы Гвен Ричвуд не споткнулась на бегу – нет, на лету! – и не рухнула бы, ударившись головой обо что-то очень твердое.
Словно спринтер, из последних сил разрывающий финишную ленту и падающий без сил на гаревую дорожку стадиона...
Милосердная тьма обхватила ее, бережно убаюкала, и Гвен унеслась в мир грез и сновидений, туда, где синеглазые пираты не роняют девиц головой об шкаф, а нежно прижимают их груди, вглядываясь в бескрайние просторы океанов...
3
Гвен открыла глаза и тихо застонала. Медленно и очень осторожно обвела глазами комнату. Чужую, странную комнату, в которой стояла чужая, странная кровать, на которой лежала чужая, странная Гвен Ричвуд.
Нет, амнезии у нее не было, это точно. Она помнила свое имя и дату рождения, помнила номер страхового полиса и адрес прабабушки Джилл, количество этажей в доме, где она снимала квартиру, будучи студенткой, и имя того парня, который поцеловал ее на выпускном вечере... Она помнила абсолютно все, кроме одного обстоятельства: как она попала в эту комнату и в эту постель.
Спокойно, Гвен, только без паники. Всему должно быть свое объяснение.
Слабое это оказалось утешение. Попытки вспомнить хоть что-нибудь закончились головной болью и желанием разрыдаться, а это желание последний раз посещало ее на втором курсе.
Нет, свой приезд на остров Форментера она помнила. Помнила перелет на самолете из аэропорта Хитроу до Мадрида, помнила поезд и автобус, помнила катер... Помнила, как в самолете помогала укачивать очень бодрого младенца – его молодая мать разрывалась между малюткой и двумя абсолютно неуправляемыми близнецами. Окружающие боязливо отводили глаза. Гвен сжалилась над красной и всклокоченной молодой женщиной, а из двух бед выбрала меньшую – так ей показалось в первый момент.
Фрэнки – так звали бодрого младенца – был очарователен, но спать не любил. Он любил прыгать на коленках у взрослых теть. Фрэнки было десять месяцев, и убеждать словами его было бесполезно. Тетя Гвен привела его в полнейший восторг, так что льняной костюм ей пришлось переодевать в туалете...
Гвен в голову пришла новая оригинальная мысль, немало ее перепугавшая. Она торопливо и осторожно начала шарить по постели руками.
Родриго, только что бесшумно вошедший в комнату, с искренним интересом наблюдал за действиями Гвендолен Мойры Ричвуд – в подлинности ее имени он давно удостоверился. Не было ни малейшего сомнения, что Гвендолен Мойра Ричвуд сомневается, одна ли она провела эту ночь в незнакомой постели. Судя по испуганному виду Гвендолен Мойры Ричвуд, она не так уж часто в своей жизни попадала в подобные ситуации.
Родриго совершенно неожиданно представил, как она натыкается на него самого... Вот она узнает его... нежные губы раздвигаются в улыбке... в карих глазах загорается страсть...
Зная ее, довольно легко предположить, что случится потом. Гвендолен Мойра Ричвуд найдет тяжелый предмет, и шарахнет им по голове Родриго.
И все равно – она очень хороша!
Гвен мрачно откинулась на подушки. Под потолком бесшумно крутились огромные лопасти вентилятора, комната была обставлена со вкусом. У родителей в отеле была похожая обстановка, только, попроще.
Конечно же, она в отеле! В той самой комнате, которую они делят с Лиззи... Тогда где вторая кровать? Где разбросанные вещи Лиззи? Где сама Лиззи?
Гвен пожаловалась в пустоту:
– У меня не в порядке с головой!
– Ничего удивительного! – ответила пустота.
Гвен взвилась в воздух. И все вспомнила. До последней детали.
– Вы?! Как вы смели... Как я сюда попала? Вы в курсе, что похищение людей – это довольно серьезное преступление?
– В курсе.
А чего она ожидала? Что он разрыдается и бросится на колени, умоляя простить его? Он преступник, и на его совести есть преступления и пострашнее, похищения людей.
– Между прочим, меня будут искать... Довольно много народа!
В этот момент острая боль пронзила виски, и Гвен не смогла сдержать гримасы. Она зажмурилась, но через секунду почувствовала, что разбойник сел рядом с ней на кровать. Опять этот аромат дорогого одеколона... Могучая рука, обвилась вокруг беспомощно поникшей Гвен, и девушка вскрикнула, инстинктивно пытаясь отстраниться, но голос Родриго звучал успокаивающе.
– Я не собираюсь причинять вам вред. Вам нужно прилечь, удар был очень силен.
– Да уж, кому это знать, как не вам! Вы же меня и треснули!
– Строго говоря, вас треснул не я, а дубовый комод. Прекрасная старинная мебель. Современный пластик не причинил бы вам такого вреда – он просто разлетелся бы на куски.
– Издеваетесь, да? Можно подумать, я это нарочно сделала. Да я вообще ничего не видела, ведь было темно, а я еще и зажмурилась...
Она замерла, почувствовав, как сильные пальцы бережно отводят серебристый локон, упавший ей на бровь. Смуглые пальцы на фоне белой кожи Гвен... Сила рядом с хрупкостью... Солнце и луна...
Неожиданно приятная судорога пронзила низ живота, и Гвен зажмурилась покрепче – от греха подальше.
– Свет мешает вам... барышня?
– Немного. А мои очки? Они у вас? Верните их, пожалуйста. Без очков я как будто... голая!
Особенно рядом с этим смуглым флибустьером. Зажмурить глаза и не видеть эти тонкие черты лица, этот чувственный и жестокий рот, эти синие глазищи... Правда, куда деваться от завораживающего жара его тела, от тонкого, холодного аромата дорогого одеколона, смешанного с особым запахом мужчины... молодого здорового зверя... Гвендолен Ричвуд, спокойнее! Это гормональный всплеск, ничего особенного. Просто в Великобритании, такого загорелого красавчика встретишь нечасто, вот ты и реагируешь на него, это пройдет. Может быть.
– Сожалею, но я наступил на них в темноте.
– Вы нарочно!
– Не волнуйтесь. Зато теперь обострятся остальные чувства. Знаете, если зажмуриться, то начинаешь лучше слышать. Сенсорная компенсация, кажется, так это называется...
Ее бесстыжее воображение, услужливо нарисовало сразу несколько картин, в которых она прекрасно обходилась без очков. На самой разнузданной картинке флибустьер был абсолютно обнаженным, и его золотое тело, отлично смотрелось рядом с ее белоснежным.
Гвен открыла глаза, и ошарашенно уставилась на разбойника. Вот это называется сексапильность! В одном мизинце, этого мерзавца больше мужественности, чем у Рика в... Бесстыжее воображение снова было заработало, но Гвен решительно заставила его утихнуть.
Она опустила глаза, чтобы не смотреть на опасного разбойника, и уткнулась взглядом в ночную сорочку тонкого полотна с изящной вышивкой по вороту. Всего пара секунд потребовалась на то, чтобы понять: в этом одеянии на ночную вылазку она отправиться не могла. Кроме того, у нее сроду, не было такой ночной сорочки.
– Вы забрали мою одежду! Вы... вы меня раздели?!
– Да. Это было просто необходимо в сложившихся обстоятельствах. Вы вся горели.
Это сейчас она вся горит. От стыда. Что еще он с ней вытворял, пока она валялась без сознания?
– Слушайте, барышня, перестаньте изображать оскорбленную невинность! Сейчас на пляже, женщины куда более раздеты, чем вы. Или вы боитесь разжечь во мне нескромные желания? Не волнуйтесь, я умею держать себя в руках.
Он издевается над ней! Запер, раздел, напялил на нее ночную рубашку, сидит рядом, красивый, словно дьявол, и издевается.
– Не сомневаюсь, что слово «невинность» не входит в ваш ежедневный словарь. Что до женщин на пляже, то их не похищали кровожадные маньяки!
– Слушайте, да откуда у вас эти идиотские фантазии? Какие маньяки! У вас что, был трагический опыт отношений с маньяком, что ли?
Не было. Но будет. Гвен была честной девушкой и не любила врать, даже самой себе. Этот мужчина превращал ее кровь в лаву, а тело в желе. Если она немедленно не уйдет отсюда, не вернется в безопасный и уютный мир, где мама, папа и Лиззи, то может случиться беда. Если считать это бедой...
– Барышня, у вас такой вид, как будто я отрезал вам ноги и руки.
– Интересно, а как я должна выглядеть? Раздели, унесли...
– Да я раздел вас, потому что иначе вы бы зажарились! Кроме того, представилась возможность обыскать вас, не принуждая к тому...
– Вы считаете меня воровкой?
– На воре шапка горит.
– Боже, какое знание идиом! Слушайте, это же бред полный! Я получила удар по голове, меня похитили, теперь я лежу голая в чужой постели, а рядом сидит явно опасный человек, который в любой момент может сделать со мной, что угодно... А я восхищаюсь его знанием английского языка!
– О, Британия...
– В каком смысле?
– Это в вас говорят имперские замашки предков. Англичане ни за что не станут учить язык другой страны, но обязательно снисходительно, похвалят иностранца за успехи в английском.
– Я вовсе не это имела в виду... Что за глупое предположение, нет у меня никаких имперских замашек!
Она смотрела на его губы, слегка изогнутые в ироничной улыбке. Неважно, что он о ней думает, это вряд ли лишит ее сна, но вот его рот...
– Барышня, а ведь вам совсем плохо...
Прохладная ладонь легла ей на лоб, и Гвен удивилась нежности этого жеста.
– Что касается английского... Я учился в английской школе. А потом в Оксфорде.
Надо же, что ж его в преступники понесло? На аристократа он, значит, похож не зря. Испанец в Англии, холодной, пасмурной стране, где солнце желтенькое и бледненькое, а апельсины только в магазине...
– Что-то не так?
– Нет, просто... я никогда бы не отправила своих детей так далеко от себя.
О чем ты, Гвен Ричвуд? Неужели ему интересно знать твои взгляды на воспитание твоих детей, которых у тебя, кстати, нет.
– К тому же образование вам не пошло на пользу. Вот, до чего вы докатились!
– Вообще-то...
– Вообще-то вы занимаетесь похищением людей, это я вижу собственными глазами.
– То есть, если вас выпустить, вы прямиком отправитесь в полицию?
Какая часть тела подводит женщину в первую очередь? Правильный ответ – язык!
– Я не могу пойти в полицию, и вы это знаете.
– Барышня, у вас такое страшное преступное прошлое?
– Да не особенно... Слушайте, вы ходили в школу в Англии, но ведь вы испанец?
– Человек, понаблюдательнее, заметил бы, что вы меняете тему разговора.
– Просто интересно стало. У вас, очень синие глаза, а волосы черные. Такое редко случается.
– Моя бабушка была из Шотландии.
– Что ж, это обнадеживает. Никогда не поздно...
В следующий момент Гвен едва не откусила себе язык. У нее, видимо, сотрясение мозга!
Родриго с интересом уставился на нее, скрестив руки на груди.
– Для чего не поздно?
Старушка Гвен, говорили ее друзья, не может молчать, в этом ее беда. Старушка Гвен всегда наготове, и может ляпнуть такое, что и в голову не придет ни одному человеку на свете.
– Ну, заняться чем-то более законным...
– Понял. Хотите меня перевоспитать.
– Господи, да мне абсолютно все равно, посадят вас или нет! Если вы отдадите мне мою одежду, я просто уйду и...
– Просто интересно: а что вы скажете, узнав, что я не дам вам уйти?
Гвен застыла. А она-то размечталась! Губы! Руки! Никогда не поздно... и бабушка-шотландка!
– Знаете... меня это даже не удивит... пожалуй. Буду лежать тут и молчать.
Родриго удивил ее. Он запрокинул темноволосую голову и рассмеялся. Почему-то это прозвучало не обидно и не пугающе, а очень дружелюбно.
– Вам не придется делать этого, Гвендолен Мойра Ричвуд.
– Ого, как ласково! Что за этим кроется? Не бойтесь, говорите. Я большая девочка.
– Вы полагаете, у всех мужчин на языке одно, а на уме другое?
– У всех ли – не знаю, а у вас точно.
– Честное слово, впервые встречаю женщину, которая режет правду-матку прямо в глаза. Знаете, это обезоруживает.
– Отлично. Тогда как насчет моей одежды?
– Если доктор позволит, можете одеться.
– Доктор? Какой еще доктор!
В этот момент за дверью раздались голоса. Родриго улыбнулся.
– Вот этот самый доктор.
В комнату вошел очень большой и толстый человек. Наверняка, никакой он был не доктор, но улыбаться умел так солнечно, что Гвен не сдержала ответной улыбки. Потом она повернулась к Родриго и суровым шепотом поинтересовалась:
– Вы хотите уверить меня, что пригласили настоящего врача?
– Барышня, уверить вас в чем бы то ни было практически невозможно. Вы верите только самой себе. Однако скажу, что все-таки вызвал врача.
– Понимаю... Мертвое тело труднее спрятать. О, вот и сообщник!
Вошедший, вслед за врачом Морис с легким недоумением посмотрел на хохочущего Родриго и сурово насупившуюся девушку. Отсмеявшись, Родриго отвел его в сторону.
– Где ты нашел врача, мой ирландский маг?
– Даже двух. Это доктор Латимер. Он мирно спал на веранде после вечеринки, я просто разбудил его. Сейчас должен прийти еще один... На всякий случай.
В этот момент в комнате появился еще один человек. При виде Родриго он приветственно вскинул руки. Гвен немедленно переключила все свои подозрения на него. Они с разбойником знакомы...
– Родриго! Какая встреча!
– Роджер, я очень рад.
– Как поживает твой замечательный дедушка? Исполняет мои предписания?
– Ты хочешь спросить, отказался ли он от сигар и бренди и соблюдает ли он назначенные тобой диеты? Угадай!
– Ха! Старый корсар! Моя жена не зря называет меня неисправимым оптимистом.
Гвен натянула одеяло до самого носа. Здесь похлеще, чем в Италии с ее доморощенной мафией! Тут целая разбойничья династия. А доктор лечит огнестрельные ранения и избавляется от трупов...
– Значит, это наша пациентка? Доктор Латимер?
– Нет, нет, коллега, прошу вас. После вчерашнего... я еще немного не в форме.
Толстяк одарил Гвен очередной улыбкой и уступил место разбойничьему доктору. Родриго немедленно подошел поближе, и Гвен занервничала. Помнится, в шесть лет ее стошнило на детском празднике. Тогда все тоже столпились вокруг и участливо кудахтали, а она не знала, куда деваться от стыда.
– Роджер, это Гвен Ричвуд. Она сильно ударилась головой – не так ли, дорогая?
Гвен ошеломленно смотрела на Родриго. Как он ее назвал?
– Сознание теряла?
– Да, на несколько минут. Не знаю, насколько это связано, но... у нее поднялась температура, Роджер.
Голос вернулся к Гвен, и она немедленно перебила воркование двух сообщников, стараясь не смотреть на Родриго.
– Нет у меня никакой температуры! А если хотите знать, как я себя чувствую, спросите у меня, а не у... этого!
Мужчины обменялись понимающими взглядами: дескать, удар по голове, ничего не поделаешь! При виде этого немого консилиума Гвен захотелось завизжать и начать бросаться подушками. Может, с головой у нее и впрямь не все в порядке?
– Вы совершенно правы, дорогая мисс! Позвольте, я вас осмотрю.
Доктор достал стетоскоп из сумки, очки без оправы из кармана – и сделался похож, на самого настоящего семейного врача. Гвен решила не поддаваться обманчивому имиджу матерого преступника.
– Это смешно, мне не нужен врач!
Мягкий голос Родриго заставил ее замереть на мгновение, чтобы потом броситься в бой с новой силой.
– Не нервничай, дорогая...
– Что?! Да у меня все основания... я просто обязана нервничать!!! И не смотри на меня ТАК! Не знаю, с какими женщинами ты привык иметь дело, но...
Доктор откашлялся и почти пропел:
– Родриго, мой друг, будет лучше, если ты нас оставишь на несколько минут.
Синие глаза испепелили Гвен, но голос пирата звучал спокойно. Ни дать, ни взять – хозяин замка.
– Если что-то понадобится, дай мне знать, Роджер.
– Конечно. И дай потом взглянуть на твою руку. Эта рана...
Родриго вскинул глаза на Гвен. Медленно поднял руку и коснулся укуса губами. Гвен вспыхнула и почувствовала, что сейчас лишится чувств от возбуждения. Родриго тихо и вкрадчиво произнес:
– Я столкнулся с одной очень дикой кошечкой...
Гвен заерзала и подала голос:
– Ты, вероятно, дразнил ее...
Доктор прервал этот многозначительный обмен двусмысленными фразами весьма прозаично:
– Надеюсь, противостолбнячные прививки, у тебя сделаны вовремя, Родриго.
Синеглазый пират усмехнулся, кивнул и вышел из комнаты.
4
Едва дверь за Родриго закрылась, Гвен проворно откинула одеяло и спустила ноги на пол, собираясь встать. Неожиданно комната поплыла перед глазами и резко накренилась. Гвен охнула и упала обратно на подушки.
– Наверное, я немного поторопилась...
– Наверное, этого вообще не стоило делать, моя дорогая.
– Вы не понимаете, доктор! Я должна выбраться отсюда! Чем скорее, тем лучше.
Судя по его виду, доктор не просто не понимал, а еще и не хотел ничего понимать. Он хранил на лице выражение терпеливого ожидания – ведь каждая истерика когда-то заканчивается. Гвен вздохнула и попытала счастья с другого боку.
– Вы англичанин?
– Да. Но мы с женой почти все время живем здесь, на острове. У нас своя вилла. Уговорите Родриго, чтобы он взял вас к нам в гости – когда поправитесь.
Гвен смотрела на добродушного доктора и мрачно думала о том, как сильно этот человек заблуждается. Он ведь явно считает, что ее и синеглазого разбойника связывают тесные отношения! Никогда в жизни ее не принимали за подружку гангстера...
– Ладно, давайте посмотрим вас! Так-с, царапина, вернее, ссадина. Как это случилось?
– Я на полной скорости врезалась в комод.
– Порывистая юная леди!
– Я не виновата!
– Господи, да конечно! Такие вещи всегда случаются неожиданно – потому их и называют «несчастные случаи». К счастью для вас, рядом оказался Родриго. Он хладнокровен и рассудителен, это крайне ценные качества.
– О да, хладнокровия ему не занимать.
– Альба все такие, но Родриго я люблю больше всех, из всей их семьи. Вы давно знакомы?
Родриго Альба... Почему это сочетание кажется таким знакомым? Где Гвен могла слышать его раньше?
– Недавно. Совсем недавно. Послушайте, доктор, это очень странно...
– Что такое? Двоится в глазах? Кровь из носа не шла?
– Да нет же, но...
– Я вас слушаю, слушаю... Просто проверю рефлексы... Отлично...
– Доктор!
– Да, моя дорогая?
– Где я нахожусь?!
Надо отдать ему должное: доктор Роджер и виду не подал, что удивлен вопросом пациентки. Он аккуратно сложил стетоскоп и убрал в карман маленький молоточек, только после этого заговорил снова, мягким и успокаивающим тоном:
– Неспособность ориентироваться в пространстве – обычное дело, при такого рода травмах. Постарайтесь вспомнить, что предшествовало несчастному случаю?
– Много чего предшествовало!
– А этому многому?
– Господи, да ничего особенного с моей памятью не сделалось! Я просто действительно не знаю, где нахожусь в данный момент!
– Вы находитесь там же, где находились и до несчастного случая, я полагаю. Видите ли, волнения медового месяца...
– КАКОГО МЕСЯЦА?
– Э-э-э... медового. Не волнуйтесь, голубушка, вы все вспомните...
– Я никогда не вспомню волнения медового – о Господи! – месяца, потому, что у меня не было никакого медового месяца! Это не медовый месяц, это... это... это ночной кошмар!!!
– Ну, бывает, что к этому событию и так относятся... Во всяком случае, вы уже начинаете потихоньку адаптироваться. Ничего, все утрясется, поверьте мне, я в браке уже тридцать лет, а начиналось все с битья тарелок и ухода обратно к маме. Не моего, разумеется, супругиного. Ха-ха!
– Ха-ха, это точно.
Доктор просиял и потрепал Гвен по колену.
– Дорогая моя! Я знаю, как Родриго ценит и бережет свою независимость, вы, ему под стать. Ваши отношения меня ни в коем случае не касаются...
– Доктор, у меня НЕТ отношений с Родриго Альба...
– Гвен, Гвен, девочка моя!
Гвен уставилась на дверь в немом изумлении. Это был голос мамы.
Видимо, удар по голове оказался слишком силен. Слуховые галлюцинации, не иначе.
– Доктор?
– Да, дорогая?
– Вы сейчас что-нибудь слышали?
Добрый доктор не успел ответить. Дверь распахнулась – почему-то не слетев при этом с петель – и в комнату ворвалась супруга старшего судьи Королевского суда Ее Величества Королевы Елизаветы, леди Аннабел Ричвуд. Чертовски правдоподобная галлюцинация.
