Текст книги "Madonna. Подлинная биография королевы поп-музыки"

Автор книги: Люси О'Брайен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 26 страниц)

Закулисную жизнь снимал двадцатишестилетний выпускник Гарварда Алек Кешишян, которого Мадонне рекомендовало Актерское творческое агентство. Ей понравился дипломный проект Кешишяна, поп-опера «Грозовой перевал» («Wuthering Heights»), поставленный на музыку Кейт Буш, так что, когда ее любимый режиссер Дэвид Финчер незадолго до начала гастролей вышел из игры, Мадонна решила пригласить ему на замену Кешишяна.

Его слова: «Я буду снимать тебя без макияжа, я буду снимать тебя, когда ты ведешь себя как стерва, я буду снимать тебя утром, пока ты еще спишь», – могли бы послужить анонсом фильма. На протяжении съемок Мадонна и Кешишян много спорили о том, что и как снимать, отчего картина получилась только интереснее. У Мадонны хватило прозорливости довериться видению и вкусу молодого режиссера. «Я все делал наперекор, чтобы показать, что мною нельзя командовать, – заявил Кешишян. – Я был совершенно готов к тому, что меня уволят. Когда делаешь что-то от души, не боишься увольнения. Я не потерял рассудок из-за того, что работаю с самой Мадонной, и не делал все, что она ни попросит». Сначала Мадонна протестовала против такого вольного поведения. «Поначалу она ко всему придиралась. Оператор никак не мог понять, кого же нужно слушать. Она кричала: „Стоп!" Я кричал: „Продолжай!" – и так далее… Было бы проще уступить и сдаться, но я продолжал бороться и выиграл. В конце концов она стала полностью доверять мне».

Кешишян запечатлел закулисную жизнь на черно-белую пленку, по стилю эта часть фильма чем-то похожа на документальную ленту Пеннебейкера «Не смотри назад» («Don't Look Back»), рассказывающую о гастролях Боба Дилана в Англии в 1965 году. То, что было снято Кешишяном за кулисами, сильно отличалось отснятого во время представлений, на концертных съемках работала совершенно другая команда, которая сделала традиционный яркокрасочный репортаж. Контраст между личной и публичной жизнью Мадонны был постоянным предметом споров. «Я обнародую то, что хочу, – заявила впоследствии Мадонна. – Вы можете утверждать, что я выбираю, что показывать, но я также могу сказать, что то, что я выбираю для обнародования, достаточно откровенно».

В некоторые моменты Мадонна кажется неестественной, например в сцене со священниками, или когда она посылает приторные стихи своему обслуживающему персоналу, или когда изображает опекуншу над вверенными ей «эмоциональными калеками». Заведующий постановочной частью Крис Лэмб рассказывает, что все время прятался от камеры. «Мне не хотелось, чтобы камера снимала, как она ругает меня, и становился так, чтобы не попадать в объектив. Знаете, когда она на взводе, то не выбирает выражения. Иногда высказывает неприятные вещи прямо в лоб».

Писательнице и актрисе Кэрри Фишер это качество Мадонны очень импонировало. «Она часто ведет себя так, будто ей долго запрещали что-то говорить, а потом дали свободу и она может высказывать все что угодно, не страшась наказания». В те моменты, когда Мадонна показывает свою стервозность, проявляется ее специфическое чувство юмора. «Мне пришлось общаться с целой армией кретинов. Их производят промышленным способом?» – обращается она к менеджеру Фредди Де Манну после одного из американских концертов. Когда Кевин Костнер пришел за кулисы, чтобы поздороваться с Мадонной и похвалить ее шоу, она сделала вид, будто ее от этого тошнит. «Мне всегда казалось странным, что знаменитости должны дружить между собой только потому, что они знаменитости, – говорит Мадонна. – Это немного противоестественно».

Оттого, что Мадонна ведет себя по большей части высокомерно, ее панибратские отношения с танцорами кажутся инсценированными. Возникает вопрос: какова же истинная Мадонна и можно ли доверять полученному впечатлению? То, что мы видим на экране, это и не таблоидный портрет женщины-вамп, и не манипуляция бодрийяров-скими постмодернисткими символами. Говоря о Мадонне, критики часто забывают, что за всеми этими стереотипами скрывается живой человек. Очевидно то, что мы наблюдаем женщину в состоянии крайнего напряжения, женщину, на которой держится все шоу. Мадонна находится за рулем управления сложнейшей машины, она следит буквально за всем. Она света белого не видит, находясь то в клаустрофобной гримерке, то в казенном гостиничном номере, и нигде не может расслабиться. «Мне так хочется отдохнуть», – жалуется она своей подруге Сандре Бернард.

Иногда, сама того не желая, Мадонна проявляет слабость. Отношения с Уорреном Битти неумолимо ухудшались. Она рявкает в телефонную трубку: «Давай приезжай, котик!» – но лицо ее выражает неуверенность. Уоррену не нравилось то, что за ее жизнью постоянно подглядывает камера, он выговаривал Мадонне, что она живет в «нездоровой обстановке». Он сказал: «Мадонна не может жить без камеры». Порой ей так хочется, чтобы он позвонил. Этого не происходит, но она продолжает улыбаться и делать вид, что все хорошо. «Он редко появлялся, а когда появлялся, то сидел в углу и что-то рассказывал или шутил со свойственной ему сдержанностью». К тому времени Битти начал уставать от своей молодой любовницы. Его раздражал ее примитивный юмор и грубое обхождение, не говоря уже о вездесущей камере.

Несмотря на деланую беспечность, совершенно очевидно, что Мадонна нередко испытывает страх и чувствует себя беззащитной. Когда канадская полиция угрожает арестом, она только веселится, но когда выходит на сцену, ей нужна поддержка – она крепко цепляется за руку Ники Харис, словно совсем не желает туда идти. В фильме есть эпизод, где она говорит по телефону со своим отцом, отчасти как маленькая девочка, отчасти как человек в состоянии отчаяния. «Иногда шоу становится неуправляемым», – говорит Мадонна. «Может быть, можно его как-то приструнить?» – взволнованным голосом спрашивает отец. «Нет, тогда я буду не я», – отвечает она. После концерта Мадонна признается: «Я готова целовать землю, по которой ходит мой отец. Выступать в Детройте было сложнее, чем иметь дело с канадской полицией».

Самая волнующая часть фильма – это гастроли в Детройте. Сама Мадонна говорит, что «это была тяжелейшая часть турне. Приезжать домой мне всегда нелегко». Мы наблюдаем ее отношения со старшим братом-алкоголиком Мартином. Она ждет его за кулисами. Он опаздывает, и Мадонна начинает думать, что он не придет. Умытый и причесанный, Мартин приезжает уже после того, как она легла спать. Мы видим ее неловкую встречу со старой подругой, Мойрой Макфарленд. «Она часто показывала мне fuck пальцем, – говорит Мадонна, а когда Мойра выходит из ее гостиничного номера, вздыхает: – Что стало с моим кумиром?»

Ее радостное возбуждение сменяется озадаченностью, когда Мойра просит Мадонну стать крестной ее будущего ребенка. «Надо же, в детстве она была моим кумиром. Мне действительно казалось, что она очень крутая, понимаете? А теперь это живая иллюстрация восклицания „что с нами делает жизнь", – рассказала впоследствии Мадонна. – Меня очень тронуло, что она попросила меня стать крестной матерью, но у меня нет времени лететь в Северную Каролину. Можете представить меня вместе с ее семьей и друзьями?.. Я буду для них как марсианка». После встречи Мойра назвала Мадонну «дрянью», но тут же простила, вспомнив о Мадонне Старшей. «Помню, как я ей молилась, потому что это был самый близкий к Богу человек, – говорит она, заливаясь слезами. – Мне было ужасно грустно, когда она умерла».

Сцена посещения Мадонной могилы родной матери была раскритикована как надуманная и показная. Как уверяет сама Мадонна, она не была на этом кладбище много лет, они с братом Кристофером искали могилу несколько часов, и то, что она ложится на землю и склоняет голову на могильную плиту, совершенно естественно. Кристофер говорит, что чувствовал неловкость в этот момент. «Они снимали, как Мадонна лежит на могиле нашей матери, а потом все посмотрели на меня так, будто ожидали, что я сделаю то же самое: „Крис, давай же, сейчас твоя очередь". Я подумал: „Да катитесь вы, это мое личное дело". Вот почему я не особенно мелькаю в кадрах. Не люблю выставлять напоказ личную жизнь».

Американская часть гастролей была нелегкой. По мере приближения к Нью-Йорку отношения внутри труппы ухудшались. Мадонна упрекала своих танцоров-геев в том, что они задирают Оливера, единственного натурала. «Вы трое жестоко с ним обращаетесь, – говорит Мадонна со свойственной ей прямотой. – Он не такой толстокожий, как вы, не такой приспособленный к жизни». Салим рассказывает, что поддразнивание Оливера было просто забавой. «Мы подтрунивали над ним, потому что у него не было балетной выучки и потому что он не был геем. Знаете, натуралы всегда думают, что геи обязательно должны к ним приставать, и Оливер не исключение. Он не мог поверить, что Луис и Хосе носят юбки, когда он увидел это, у него был такой ошарашенный вид, что нам стало смешно».

Салим полагает, что отношения в труппе изменились в худшую сторону во многом потому, что все много развлекались и слишком расслабились. «Мне было двадцать лет, я мужал и познавал жизнь. Понимал бы я тогда, что понимаю теперь, я бы провел это время с большей пользой. Мы слишком весело проводили время, просто был перебор». Уилборн вспоминает, что «танцоры грызлись между собой. Хосе и Луис считали, что находятся на каком-то особом положении, и смотреть на них без смеха было невозможно. Остальные парни были моложе. Я уже был достаточно уверен в себе и не попался на эту удочку. У парней был повод гордиться, но разум их явно покинул».

После «мрака и стресса» Америки приезд в Европу был «невероятным облегчением». Мы видим, как Мадонна смеется вместе с танцорами, в шутку приказывает одному из них «показать член», затем смотрит, как Салим целуется с Гэбриелом. Этот поцелуй вошел в историю. Салим рассказывает: «Мы поцеловались, потом забыли об этом и вдруг увидели это в фильме. Я подумал: „О боже!" У меня был друг, у Гэбриела тоже, к тому же его родители не знали, что он гей. На этой почве у нас с Мадонной возник небольшой конфликт, просто потому, что Гэбриел был сильно обескуражен. Потрепали же мы тогда друг другу нервы. Не думал, что этот эпизод произведет такое большое впечатление на зрителей. Все почему-то боятся, если мужчины испытывают друг к другу какие-то чувства и проявляют их, и это самое печальное в американской действительности».

Салим также сочувствовал гримерше Шерон, которой подсыпали в стакан снотворное и изнасиловали. Его потрясло, что первой реакцией Мадонны был непроизвольный смех. Когда выяснилось, что произошло в действительности, она перестала хихикать и посерьезнела, но тем не менее подобное проявление черствости вызвало недоумение. «Мне было очень жаль Шерон, – говорит Салим. – Я не мог понять, почему все смеются, может, это специфический американский юмор. Америка для меня вообще во многом загадочная страна». Ники Харис тоже недоумевала, почему Мадонна так странно отреагировала. «Иногда в ее поведении было что-то гадкое. „Ха-ха-ха, как смешно!"» Напрашивается вывод, что Мадонна не знала, как вести себя с теми, кто оказывается жертвой. Возможно, этот инцидент напомнил ей о собственном изнасиловании, которое произошло с ней в юности, когда она была совершенно беспомощной. Во время этого турне она относилась к себе с такой строгостью, что не могла понять, почему кто-то позволяет себе демонстрировать слабость и неуверенность.

В конце фильма Мадонна поочередно приглашает каждого из танцоров к себе в постель провести «приватную беседу», она ведет себя как госпожа. Фильм показывает, в каком извращенном мире живет знаменитость, как шоу-бизнес вскармливает свою собственную аристократию и что характер человеческих отношений внутри него напоминает феодальное рабство. Хотя Мадонна вроде бы хочет, чтобы люди были искренни с ней, видно, что ее служащие чувствуют себя обязанными потакать ей или подыгрывать заготовленным шуткам (вроде импровизированного минета с бутылкой). Жан-Поль Готье признается: «В отношениях с ней я пораженец. Она прекрасно знает свое тело и как его выгодней подать. Единственный человек, который не боялся ее, это Шон, он не терпит дерьма». В этом фильме Мадонна похожа на эгоцентричных кинодив 40-х годов, Кроуфорд, Монро, Хейворт, которых она боготворила.

Искусствовед Белл Хуке отозвалась о фильме нелестно, сказав: «После просмотра „В постели с Мадонной" становится очевидным, что ее интересует только власть, причем в традиционном, шовинистическом, патриархальном значении». Ей не понравилось собственническое обращение Мадонны со своей черной бэк-вокалисткой, она цитирует слова нескольких темнокожих женщин, которые критиковали певицу: «Эта сучка даже не умеет петь». Хуке пишет: «Почему многие находят милым утверждение Мадонны, что она опекает своих помощников, в том числе чернокожих… что они будто бы сироты несчастные, а „ей нравится роль воспитательницы"? Это обычный белый шовинизм, и пусть она не строит из себя феминистского лидера, – и далее задает вопрос: – Кто такая Мадонна на самом деле – задушевная подруга или рабовладелица?» Ники, которая была осведомлена об этих нападках на Мадонну, говорит: «Нет, она не рабовладелица, во всяком случае я так не считаю. Скорее уж императрица. Просто у нее замашки диктатора».

Когда фильм был готов, в руках у Мадонны оказалось мощное оружие, с которым она отправилась на Каннский фестиваль 1991 года. На премьеру она явилась одетая в шелковое розовое кимоно. Когда ее обступили фотографы и журналисты, она сбросила его, демонстрируя эффектное нижнее белье: серебряный лифчик от Готье и парный ему чулочный пояс. Публика разинула рот. Миссия была выполнена.

Она стала главным объектом внимания на фестивале. Мадонна остановилась в номере гостиницы «Hotel du Cap» стоимостью 1400 фунтов стерлингов и распорядилась, чтобы, когда она идет купаться, в бассейне не было никого из посторонних. На вечеринку, устроенную по поводу фильма Спайка Ли «Любовная лихорадка», она заявилась в тяжелых ботинках и милитаристской куртке от Готье. На фестиваль также приехал Шон Пенн со своей новой семьей. В связи с шумихой, поднявшейся вокруг Мадонны, некоторые актеры, в числе которых были Шварценеггер, бывшая жена Майка Тайсона Робин Гивенс и Малкольм Макдауэлл, остались не у дел. «Лучше бы она уехала, – сказал один из друзей Макдауэлла. – От нее одни проблемы. Невозможно заниматься делами, когда все заняты обсуждением того, что происходит у нее в уборной».

Задуманный план сделать картину основным событием сезона удался как нельзя лучше. Фильм вышел в прокат в мае того же года и имел бешеный успех. «Умный, дерзкий, яркий автопортрет», – писала газета «Нью-Йорк Тайме», а в журнале «Тайм» о нем отзывались как об «откровенном, бесстыдном и зрелищном фильме». По результатам кассовых сборов «В постели с Мадонной» занял пятнадцатое место среди документальных фильмов.

Тем временем в рядах танцоров началось возмущение. В январе три члена труппы, а именно Гэбриел Трапин, Кевин Сти и Оливер Крамс, возбудили судебный иск, заявив, что закулисные съемки были незаконным вмешательством в их частную жизнь и что за участие в съемках им полагалось вознаграждение. По словам Салима, «они подали в суд, потому что фильм показывали повсеместно, он приносил хороший доход, и им в голову ударила мысль, что они ничего с этого не имеют. Это было как пощечина». Два года спустя дело было урегулировано. «Я до сих пор чувствую некоторую обиду, – говорил Салим. – Фильм показывали везде, а о нас забыли. Когда гастроли завершились, нам стало не хватать этого праздника».

После окончания турне для многих танцоров начались тяжелые времена. Гэбриел Трапин умер от СПИДа. «Он был инфицирован уже во время турне, просто не знал об этом», – говорит Салим. После столь активного рабочего сезона многим было нелегко возвращаться к нормальной жизни. «Мы привыкли хорошо зарабатывать, снимаясь в клипах, а потом все эти компании перестали платить, и нам приходилось делать то же самое за пятьдесят долларов. Мы назвали такую работу пятидесятидолларовыми танцами». В течение нескольких лет Салим чувствовал себя потерянным, а затем вернулся в классический балет. Теперь у него есть собственная танцевальная студия в Нью-Йорке, и он абсолютно успокоился насчет «Blond Ambition». «Я в порядке. Я простил ее и больше не держу зла», – улыбается он.

Мадонна тоже сломалась. «Думала, у меня будет нервный срыв. Я не могла выносить толпу, не могла выступать», – сказала она. Последние дни гастролей она сравнивала с агонией. «Мне все стало безразлично, я перестала что-либо чувствовать…»

Она намеревалась довести до конца начатую ею игру «Правда или вызов». Следующим этапом саморазоблачения стала книга «Секс».

Падший ангел

Быть звездой означает постоянную необходимость поддерживать свой статус. Став звездой, вы должны быть готовы к тому, что вас будут ненавидеть: те, кто купил книгу «Секс», вызвавшую массовое негодование, стали доказывать себе, что их не одурачили, и бросились обвинять меня… Я горжусь тем, что написала эту книгу, потому что она создала прецедент и научила женщин свободе самовыражения. Я горжусь тем, что я первопроходец.

Мадонна

В 1991 году Мадонна стала одной из ведущих фигур шоу-бизнеса. «Все началось с желания большей самостоятельности, а превратилось в нечто вроде поисковика талантов», – сказала она о компании «Maverick», основанной совместно с «Time Warner». «Я хотела создать настоящий лейбл с настоящими артистами, – говорит Мадонна. – Мне неинтересно быть Принцем и неинтересно штамповать клонов, иначе получится гарем, а не лейбл». Она также переписала условия контрактов на издание своих альбомов, и теперь ей полагалось получить 5 миллионов долларов и 20 процентов роялти за каждую из будущих семи пластинок. За 70 миллионов дисков, проданные в течение первых десяти лет ее карьеры, компания «Warner» выручила 12 биллионов долларов, подобным успехом может похвастаться только Майкл Джексон. Многие считали, что Мадонна стала чересчур популярной, и ждали ее падения.

Этой зимой Мадонна задумала написать книгу, которая станет ее проклятьем. Некогда редактор издательства «Simon&Schuster» предлагал ей сделать книжку об эротике, и она решила реализовать эту идею. Она привлекла к участию в проекте своих давних партнеров, Стивена Мейзела и дизайнера Фабиана Барона. Мейзел был выпускником нью-йоркской Школы дизайна и талантливым фотографом, чьи работы – психоделичные фотографии светских львиц и героиновых наркоманок – всегда отличались провокационным характером. В 1995 году фирма Кельвина Кляйна разорвала с ним контракт, поскольку в снимках Мейзела усмотрели детскую порнографию. К предложению Мадонны издать книгу об эротике Стивен отнесся как к возможности похулиганить, он почувствовал себя как ребенок, оказавшийся в лавке со сладостями.

Фабиан Барон приехал в Нью-Йорк из Франции в 1982 году, вначале он работал в итальянском журнале «Vogue», а затем возглавил уорхоловское издание «Interview». Он был смелым дизайнером, стремился к перфек-ционизму и обладал тонким чувством юмора. Эстетика книги «Секс» представляет собой сочетание различных тенденций, направлений и стилей – от панка до сюрреализма Ги Бурдена и садомазохизма Хельмута Ньютона. Фабиан Барон, Стивен Мейзел и обозреватель журнала «Inteview» Гленн О'Брайен составили так называемую «команду мечты», которая создала невероятно стильное произведение искусства. Английский искусствовед Сара Кент сказала, что книга появилась очень своевременно. «„Тело" – это тема дня», – написала она, намекая на эротические работы Андреса Серрано и «Справочник Джеффа Кунса», содержащий фотографии художника, занимающегося сексом со своей женой, порнозвездой Чиччолиной.

Мадонна контролировала творческий процесс, изобразив саму себя под маской секс-миссионерши и садома-зохистки Диты Парло. «Почти все это придумано лично мной. Мой мозг – катализатор всех этих фантазий, – заявила она. – Там есть эротические новеллы, эротические образы, визуальные и словесные, а я вроде как исполняю роль». По собственному утверждению Мадонны, ее миссия состояла в том, чтобы вселить в женщин уверенность и возбудить полемику вокруг животрепещущей темы. «Угнетение сексуальности часто является причиной дурного поведения», – заявила она, говоря о том, что в западном мире секс долгое время был табуированным сюжетом. Хотя, например, социолог Мишель Фуко не согласен с этим: в своей работе «История сексуальности» (1970) он доказывал, что на Западе секс всегда был предметом внимания. Это часть общественной жизни, которая «красноречиво рассказывает о своем забвении», а Мадонну с ее книгой можно рассматривать как частный пример.

Упорствование Мадонны в отношении запретности секса проистекает из сильной традиции либерализма, который находится в оппозиции к господствующей американской культуре, основанной на пуританском фундаментализме. Она восстает против ее правил, откуда возникает миссионерское рвение, сопутствующее всем ее поступкам… «Задача моего творчества – научить людей не стыдиться себя, своего тела, своей внешности, своих желаний и сексуальных фантазий. Именно страх является причиной и фанатизма, и сексизма, и расизма, и гомофобии. Все боятся своих чувств, боятся неизвестности… я же призываю не бояться», – говорит она.

Мадонна хотела понять, какую власть имеет секс. «Она говорит о нежности и жестокости, о робости и неистовстве, – сказал Чарльз Мельчер, который наряду с Николасом Каллауэем был соиздателем книги „Секс", – Это отражается даже в оформлении книги: мягкие бумажные страницы и жесткий металлический переплет». Такое впечатление, что Мадонна хотела продемонстрировать свои сексуальные познания, а заодно и тело. Как написал Фуко: «Сексуальность связана с современными символами власти… С самого начала тело попадает в центр внимания, оно исследуется как объект знаний и элемент отношений господства-подчинения».

Книга позиционировалась как раритет, тираж был ограничен, каждый экземпляр пронумерован и упакован в резиновую сумочку, застегивающуюся на молнию. Страницы отпечатаны на грубой бумаге, напоминающей газетную. Это был первый проект компании «Maverick», и Мадонна постаралась на славу. Вначале оформление было доверено издательству «Warner Books», занимавшемуся ширпотребом, но отношения с ним не сложились, и по предложению Фабиана Барона дело было передано «Callaway Editions». «Мы выпускали высококачественные книги по искусству, красивые издания. Перед нами стояла задача не ударить в грязь лицом, – говорит Мельчер. – Придумать оригинальное оформление было вопросом чести. Мадонне хотелось, чтобы книга была будто запечатана, чтобы нужно было „сорвать одежду", проникнуть внутрь и наслаждаться». Перебирались варианты различных застежек, прежде чем появилась идея «намекающей на презерватив» резиновой сумочки на молнии.

Обложка книги сделана из металла, это идея Мадонны. «Мы обсуждали материалы для переплета и пришли к ней на кухню. Она указала на металлическую поверхность плиты и сказала, что хочет „чего-то такого же"», – рассказывает Мельчер. Возможно, Мадонна вспомнила о металлической упаковке альбома „Metal Box" бессмертной панк-группы „PiL". Изготовление переплета оказалось сплошным кошмаром. «Мы купили полтора миллиона фунтов алюминия, по фунту на каждую книгу. Нужно было сделать две стороны обложки, прокатить, проштамповать и ионизировать. Никому не советую использовать металл для оформления книг. С ним очень сложно работать».

Открыв книгу, мы видим фотографии Мадонны, принимающей различные сексуальные позы. Сначала мы наблюдаем лесбийские игрища. На одном снимке Мадонна сидит на стуле, рядом с ней две мужеподобные лесбиянки с татуировками и пирсингом. Одна из них держит нож у ее горла, а вторая целует сосок. На другой шикарно накрашенная Мадонна в кожаном бикини и обтягивающих ботинках, стоит над биде, широко расставив ноги. Она сжимает голову коротко стриженной девушки, которая пьет воду из фонтанчика, – сцена содержит явный намек на куннилингус. Что примечательно в этих фотографиях, так это то, что лесбиянки одеты в потрепанные джинсы и не накрашены, в то время как Мадонна наряжена в роскошные дизайнерские костюмы. Здесь уже ясно, что отношения строятся по принципу господства-подчинения и Мадонна осуществляет руководящую роль.

Лесбийская тема будет повторяться в книге и далее, но уже иначе, в более гламурном ключе. По ходу «повествования» Мадонна покажет свои уязвимые стороны, которые она редко демонстрирует на публике. Вот она целует свою подругу Ингрид Касарес, пристально глядя ей в глаза. Мягкий, спокойный взгляд Мадонны будто бы говорит: «Вот кто я есть на самом деле». Ингрид – ее прибежище, ее утешительница. На другой культовой фотографии Мадонна нежится в объятиях роскошной Изабеллы Росселлини, как если бы та была ее матерью.

Сексуальные предпочтения Мадонны всегда были предметом горячих обсуждений, но о чем ее творчество свидетельствует совершенно очевидно, так это о непосредственной, чувственной бисексуальности. «Ей нравятся красивые люди, независимо от пола», – утверждает один из ее друзей. Другой говорит: «Она спала и с женщинами, и с мужчинами, и ни у кого не возникало проблем. Все это делают». «В молодости я занималась сексом в основном с девушками… Мне действительно кажется, что однополая любовь – это совершенно нормально, – заявила Мадонна в интервью журналу „Адвокат". – Мне нравится заниматься любовью с женщиной, когда на меня кто-то смотрит, неважно, мужчина или женщина». Все ее кумиры – Марлен Дитрих, Мэй Уэст, Марта Грэхем и Фрида Кало были бисексуалками. Мадонна описывает любовные сцены со знанием дела: «Когда она кончает, то издает крик, подобный крику чаек, что носятся над нами. Ее тело вздрагивает снова и снова, и я жадно пью сладкий нектар, наслаждаясь каждой каплей» – здесь даже чайки, наблюдающие любовную игру, превращаются в вуайеристов. В другом пассаже Мадонна называет зад своей любовницы «офигенно классным».

Лесбийский персонаж Мадонны создавался несколько лет. Впервые мы с ним встречаемся в клипе «Justify My Love», когда она целует модель Аманду Казале. «Ничего не было продумано наперед, все получилось естественно. Так сыграть невозможно, – говорит Аманда. – Могу сказать, что она умеет целоваться». Потом мы видим ее на фотографии Мейзела, где Мадонна, одетая в мужской костюм, обнимает молоденькую девушку. Стоит вспомнить и о двусмысленных отношениях с Сандрой Бернард, с которой они посещали нью-йоркские лесбийские клубы и появились на телевизионном шоу Дэвида Леттермана в одинаковых нарядах. Мадонна не стала отвечать на вопрос о том, действительно ли у них роман, предпочитая оставить это загадкой. «Я не скажу вам ни да ни нет. Об этом не подобает говорить, – сказала она тогда. – И совершенно неважно, с мужчиной я сплю или с женщиной».

Однако многие лесбиянки считали, что это все-таки важно. «Не исключено, что она смеется над нами, изображая лесбиянку», – полагает сотрудница английского журнала «Diva» Луиз Кэролин. Писательница и фотограф Делла Грейс усматривала связь между своей книгой «Раны любви» («Love Bites»), посвященной теме лесбиянства, и «Сексом». Делла называет Мадонну «сексуальной туристкой» и заявляет, что она «играет извращенку… вуайеристку… но не опасную, фальшивую». Согласно академику Джеки Голтсби, Мадонна – «воровка, специализирующаяся на культуре», а писатель Рассел Бейкер говорит: «Мадонна не имеет отношения к культурной элите… Она – Мэй Уэст поколения яппи».

Тем не менее Кэролин не должна иметь к Мадонне претензий. «Мадонна стала заметной фигурой в начале девяностых, – говорит она. – Лесбийская культура в то время претерпевала изменения. Наше движение набрало силу в восьмидесятых, это было время политической активности и исключительно некоммерческое. Мы смотрели, как хорошо проводят время геи, и хотели жить примерно так же. В конце концов на лесбиянок стали смотреть как на богемных, гламурных девушек. Мадонна сумела воспользоваться этим обстоятельством. Нам так хотелось стать частью общественной культуры, а благодаря ей нас заметили».

Мадонна попала в ту же волну, что и знаменитые звезды шоу-индустрии К. Д. Ланг, рок-певица Мелисса Этеридж и актриса Эллен Дедженерес. Когда в журнале «The Advocate» появилось интервью с Ланг, Тори Осборн, член Национальной рабочей группы по проблемам гомосексуалистов и лесбиянок, сказала: «Она – первая поп-звезда, которая не только не побоялась открыто огласить свою ориентацию, но и гордится этим. Действительно, для знаменитостей наступает эра новых возможностей». Так называемое «гла-мурное лесбиянство» достигло апогея, когда на обложке журнала «Vanity Fair» появилась фотография Ланг в компании бреющей ее супермодели Синди Кроуфорд. До этого момента признать себя лесбиянкой в поп-мире было равносильно самоубийству. В начале 90-х многие женщины, включая Мадонну, пытались преступить границы дозволенного. «В клипе „Justify My Love" она обнимается и целуется с девушками. Это было так смело, – вспоминает Кэролин. – В интервью журналу „The Advocate" Мадонна рассказывает о своем знакомстве с гей-культурой. Естественно, что в какой-то момент она должна была заинтересоваться и лесбийской культурой».

В этом интервью Мадонна затрагивает тему своих отношений с Сандрой Бернард. Устав выслушивать предвзятые мнения относительно мужеподобности и уродства лесбиянок, она сказала: «Если бы я была чем-то вроде детонатора, я бы помогла взорвать эту бомбу… Если люди предпочитают думать, что я спала с ней, пусть так и думают. Тогда они будут думать также и о том, что та девушка, чьи пластинки они так активно раскупают, лизала кому-то пизду».

В этот период времени в жизни Мадонны присутствует несколько женщин. Ходили слухи, что Сандра Бернард рассорилась с Мадонной, потому что та переключила свою симпатию на ее подружку, Ингрид Касарес. Разгневанная Бернард возмущалась: «Дружить с ней все равно что иметь желчный камень. Вы чувствуете боль, а затем удаляете его». Сандра тогда поклялась, что никогда больше не будет разговаривать с «Шмадонной», но через два года девушки помирились. У них было слишком много общего, да и к тому же звездный мир очень тесен. Касарес жаловалась: «Даже если бы я открыла средство против рака, прославилась бы все равно как подружка Мадонны». Мадонна ухаживала также за моделью Амандой Казале, снявшейся в клипе «Justify My Love». «После съемок клипа мы продолжали общаться в течение года, и если бы я согласилась на все ее предложения, наверняка что-нибудь бы произошло».