Текст книги "Крылья любви"

Автор книги: Люси Гиллен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

Глава 9

Доминик с любопытством смотрел на нее, вопросительно приподняв черную бровь, и Дерин была уверена, что он, как обычно, находил все это очень забавным. Они сидели за ленчем, и она только что упомянула о том, как едва не поссорилась с Джеральдом, потому что он услышал, как ее называли «миссис Грегори».

– Они действительно обращались к тебе «миссис Грегори»? – спросил он, и она кивнула:

– Я чуть сквозь землю не провалилась.

– Должно быть, совершенно новое ощущение.

Она с упреком посмотрела на него, желая, чтобы он воспринял это серьезнее или, по крайней мере, перестал так легкомысленно к этому относиться.

– Мне было очень неловко, – пожаловалась она. – Я не знала, что же такое сделать, чтобы выйти из этого положения.

– Могу себе представить.

Он лишь широко улыбнулся, и она посмотрела на него с негодованием.

– Мне бы хотелось, чтобы ты перестал смеяться, – заявила она, и он скорчил гримасу. – Тебе-то, конечно, хорошо, ты можешь относиться к этому как к шутке. Это из-за тебя начались эти глупости, а проблемы теперь появились у меня.

– Поправка, пожалуйста. – Он поднял руку. – Это началось из-за тех людей… я просто не стал с ними спорить.

– Было бы гораздо больше толку, если бы стал, – резко ответила она, – и в любом случае ты в этом поучаствовал. Я слышала, как ты сказал обо мне «малышка». – Она недовольно скривилась. – Выразиться так… тошнотворно!

– Это довольно отвратительно, не так ли? – весело согласился он. – Но ты и вправду малышка, не так ли? Женщина очень маленького роста и к тому же очень красивая, особенно когда ты сердишься и сверкаешь на меня глазами.

– Дом, перестань пытаться увести разговор в сторону!

– Разве я пытался?

– Ты знаешь, что пытался, но, как бы ты ни старался выйти сухим из воды, тем не менее это ты сказал тем людям, что я твоя жена. Да, сказал, – поспешно добавила она, когда он посмотрел на нее с таким видом, как будто собирался возразить. – Ты сказал: «Моя жена рисует…» Я это совершенно ясно слышала, так что не пытайся это отрицать.

Он подцепил салат на вилку и поднес было ко рту, но замер. В его серых глазах вспыхнул озорной огонек.

– Я это не отрицаю, – тихо сказал он, – но почему ты думаешь, что она не рисует?

Дерин уставилась на него, широко раскрыв глаза. Она знала, что, должно быть, ослышалась, но при этом точно знала, что все расслышала верно.

– Ты… твоя… – Она с трудом проглотила слюну. Он продолжал есть, сохраняя вполне беззаботный вид. – Ты… женат?

Он посмотрел на нее, приподняв бровь, и ухмыльнулся:

– Почему же я обязательно должен быть холостяком?

Дерин вспыхнула. Ее глаза потемнели и засверкали от гнева, а желудок свело судорогой.

– Если ты женат, – наконец проговорила она, – ты не имеешь права так себя вести!

– Не имею?

– Не имеешь! – огрызнулась она.

– И что же такого я, по-твоему, сделал?

– Ты знаешь, что, по-моему, ты сделал! Ты… ты ведешь себя так, как будто можешь приглашать девушек в ресторан пообедать…

– Девушку, – тихо вставил он, продолжая жевать салат так же беззаботно, как будто они обсуждали кого-нибудь другого. – Это была всего одна девушка.

– Это не имеет значения, – резко ответила она. – Женатый человек не должен приглашать пообедать в ресторан даже одну девушку. И потом, есть… есть другие происшествия.

– Например, то, что я тебя целовал? – мягко уточнил он и засмеялся.

– Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду! – Она несколько секунд вертела в руке вилку, мало что соображая, потом снова посмотрела на него. В ее глазах появилось неуверенное, молящее выражение. – Дом, ты действительно?..

– Женат? – Она кивнула, и он улыбнулся. – Кажется, это животрепещущий вопрос, не так ли?

Она выпятила подбородок, но его ответа ожидала с большим интересом, чем готова была признать.

– Мне просто любопытно.

Он снова засмеялся, качая головой:

– Нет, не женат.

– О-о, ты!.. – Он ухмыльнулся, и ей от души захотелось запустить в него доской для резки хлеба. – О, ты хитрый, беспринципный…

– Я только хотел посмотреть, как легко разговор с тобой можно увести в сторону, если я очень этого захочу, – засмеялся он. – Это оказалось необыкновенно легко, Дерин.

– Годы упорных тренировок не прошли даром, – съязвила девушка. – Я не сомневаюсь, что теперь ты сумеешь оправдаться в чем угодно.

– Не в чем угодно, – возразил он, дразня ее взглядом. – Но теперь, как ты говоришь, у меня перед тобой преимущество в несколько лет, маленькая птичка.

– Тогда в твои годы пора бы поумнеть!

– Пора, – беззаботно признал он. – Но я никак не могу не поддразнить тебя.

Она осторожно положила нож и вилку и посмотрела на него.

– Ты снова пытаешься увести разговор в сторону, – констатировала она.

– А ты не дашь увести его в сторону.

– Больше не дам. – Она молчала пару секунд, размышляя, потом посмотрела на него через стол. – Ты должен сделать что-нибудь насчет этого… этого вопроса с женой. Дом, я говорю серьезно. У меня из-за этого уже возникло достаточно проблем.

Он снова вопросительно поднял бровь.

– Джеральд? – догадался он, и она кивнула.

– Но не только Джеральд, – сказала она. – Женщина в деревенском магазине тоже знает. Она говорила о моем… моем муже.

Он улыбнулся:

– И ты ее не поправила?

– Как я могла? – спросила Дерин. – Она сказала, что слышала от какой-то миссис, что я и мой муж остановились в «Ллануэллон-Коттедж». Возможно, это была твоя дружелюбная гостья или какая-нибудь ее знакомая. Было трудно сразу сообразить, что ответить, и при этом не создать ложного впечатления и не пуститься в длинные и сложные объяснения.

– Это именно то, что я пытался в самом начале тебе сказать.

– Но мне пришлось столкнуться лицом к лицу с уже причиненным вредом, и все, что я могла бы сказать, только заставило бы их предполагать худшее… что, возможно, они теперь все равно станут предполагать.

– Они?

Она кивнула:

– Наблюдательная женщина, которая стояла за мной в очереди. Она заметила, что я не ношу обручального кольца, я в этом уверена. Так что одному богу известно, что теперь обо мне рассказывают.

– Словом, как будто похоже на то, что твои посещающие церковь соотечественники косо на нас смотрят? – спокойно сказал он, и Дерин нахмурилась.

– Это не смешно, Дом! И то же самое относится к твоему саркастическому замечанию о моих посещающих церковь соотечественниках.

– Ты беспокоишься о своей репутации?

– Конечно беспокоюсь!

Он медленно улыбнулся Дерин, глядя на нее поверх стакана воды:

– Ты меня удивляешь. Я бы не подумал, что ты станешь тревожиться из-за этого. Ты не очень-то богемна, правда, Дерин?

– О, прошу тебя, перестань употреблять это… это устаревшее слово!

– Извини! – Он ухмыльнулся ей, а она встала из-за стола, чтобы сварить кофе ему и себе. – Должно быть, виноваты эти седые волосы.

– И перестань говорить о своих седых волосах, – раздраженно потребовала она. – Ты этому не веришь точно так же, как я.

– Мои седые волосы? – Он дотронулся до своих волос и печально улыбнулся. – О, они есть на самом деле, малышка, нравится нам это или нет.

– Но тебе не обязательно все время напоминать мне о них.

– Не думаю, что я все время тебе о них напоминаю, не так ли? – мягко спросил он. – Только когда ты обвиняешь меня в том, что я устарел или что-то в том же роде, дряхлый и так далее. Все время вбиваешь мне это в голову.

– О, Дом, я этого не делаю! – запротестовала она, но он просто улыбнулся и не стал ее успокаивать.

В комнате воцарилась довольно мрачная тишина. Она сварила кофе. Он, откинувшись на спинку стула, наблюдал за ней, улыбаясь своим мыслям так, что ее при виде этой улыбки охватило беспокойство. Она не знает о нем очень многого. О его недавнем и довольно общедоступном прошлом ходило так много слухов и в нем было столько тайн. Как она могла хотя бы пытаться понять, о чем он думает? Почему он так улыбался?

Когда она принесла ему чашку кофе, он легко накрыл ее руку своей раньше, чем она успела ее отдернуть, и улыбнулся, глядя на нее снизу вверх. Но при этом он казался серьезнее, чем раньше.

– Из-за всего этого у тебя появились какие-нибудь проблемы с Джеральдом? – тихо спросил он. – Если да, мне очень жаль, Дерин.

Она пожала плечами, решив не пытаться высвободить руку:

– В некотором роде, да. Я как могла ему объяснила, но… ну когда у Джеральда появляется какая-нибудь причуда, боюсь, от этого трудно избавиться.

– И какая же причуда теперь у него появилась? Что тебя тревожит? – мягко спросил он.

Дерин не смотрела на него. Ей было трудно смотреть на него. Это было странно и необъяснимо, но иногда, как сейчас, когда он вел себя нежно и понимающе, она почему-то чувствовала себя слабой и уязвимой, почти зависимой от него. Так, словно ей надо было только откинуться на спинку стула и предоставить все ему, и тогда все будет в порядке, что было, конечно, очень глупо. Она была независимой и могла разобраться в собственных проблемах, не прибегая к чьей бы то ни было помощи.

– Просто Джеральду иногда приходят в голову такие идиотские мысли, – наконец сказала она. – Сейчас он хочет, чтобы я поехала с ним в Африку.

– О, вот как?

Она кивнула:

– Это очень хорошая работа – иллюстрировать книгу о флоре и фауне, и шанс поехать туда… может быть, на год, и увидеть всех… птиц и… все вещи, которые я должна буду нарисовать… – Дерин споткнулась на полуслове и замолчала, а он терпеливо ждал продолжения. Она знала, что он внимательно слушает каждое ее слово. – Он… он хотел, чтобы это был… – Она снова поколебалась, потом встретилась с ним взглядом и вдруг торопливо пробормотала: – Он хотел, чтобы я вышла за него замуж и поехала бы туда, в некотором роде совмещая работу и медовый месяц.

– Понятно. – Он нежно перебирал ее пальцы, и на этот раз глаза опустил он. – И ты боишься, что эти другие глупости теперь заставят его передумать, дело в этом, да?

– О нет, – покачала головой она, – дело не в этом. Я уже ему сказала, что не хочу ехать.

Тогда он поднял глаза, и Дерин поспешно высвободила руку и отшатнулась, потому что на его выразительный взгляд ее сердце отреагировало так внезапно и тревожно, что она едва не потеряла контроль над собой.

– Ты не хочешь ехать? – переспросил он.

– Нет. – Она налила себе кофе и снова села по другую сторону стола. – Я… видишь ли, проблема в том, – попыталась объяснить она, с трудом подбирая правильные слова, – что он… он винит тебя в том, что я не поеду. Я имею в виду, – поспешно добавила она, – он думает, что… – Она покачала головой и взяла чашку с кофе. – Это так по-идиотски.

– Конечно, конечно, – мягко согласился он.

– Дом, я… я не хочу, чтобы ты думал…

– Я ничего не думаю, малютка, – тихо сказал он, помешивая кофе. Уголки его губ чуть-чуть приподнялись в загадочной улыбке, и Дерин подумала, что это почему-то придает ему довольно печальный вид. – Не беспокойся, – успокоил ее он. – Мы так или иначе поможем ему во всем разобраться.

Какой необыкновенно мирный день, подумала Дерин, щурясь из-за блеска солнца на речной глади. Ее вдруг охватила невероятная лень. Ей бы хотелось, чтобы подобные дни случались почаще… дни, которые, кажется, будут тянуться вечно.

Ей было не о ком беспокоиться, только о самой себе, и она сполна этим воспользовалась, работая в летнем покое на берегу реки и от души наслаждаясь. Она лишь ненадолго вернулась в коттедж, примерно в середине дня, чтобы выпить кофе с бутербродами, а потом вернулась на берег реки и с тем же усердием и наслаждением принялась за работу.

Все казалось настолько совершенным, что ей не хотелось даже думать о том времени, когда она покинет «Ллануэллон-Коттедж» и вернется обратно в Лондон. Ей даже пришло в голову, что, может быть, если это будет возможно, она сумеет купить этот коттедж или, по крайней мере, сможет постоянно его снимать и всегда будет жить в долине. Именно об этом она всегда мечтала.

И сегодня она хорошо поработала, гораздо лучше, чем это было в последнее время, и она осталась довольна результатом. Интересно, останется ли так же доволен Джеральд? Конечно, ему не понравится мысль о том, что она навсегда поселится в Уэльсе, особенно если он уедет в Африку… Вспомнив об этой поездке, она скорчила гримасу.

Вчера вечером они расстались не вполне дружелюбно. Откровенно говоря, из-за него она просто вышла из себя. Однако сейчас Дерин мысленно отмахнулась от проблемы с Джеральдом и лениво потянулась, встав с табурета.

Скоро пробьет шесть часов. После целого дня на свежем воздухе она была совсем не прочь поужинать, даже несмотря на то, что сегодня вечером ей предстояло есть в одиночестве. Может быть, перед сном она даже сумеет насладиться роскошью длительного, освежающего купания в старой цинковой ванне. Одна мысль об этом была настоящим блаженством, и, собирая вещи, Дерин с удовольствием предвкушала приятный вечер в одиночестве.

Доминик уехал на весь день, что происходило очень редко, и должен был вернуться довольно поздно. Деловая поездка, так он сообщил ей – довольно неопределенно. Пса он тем не менее взял с собой. Джеральд снова уехал в Лондон. Он, в отличие от Доминика, куда подробнее рассказал ей о причинах своего отъезда. Ему надо уладить множество дел в связи с поездкой в Африку, сказал он ей и, разумеется, снова попытался убедить ее, чтобы она поехала вместе с ним.

Он старался вовсю, но напрасно – она все равно не изменила своего решения, хотя даже не была полностью уверена в том, что она твердо понимает, какие у нее на то причины. Однако ее решительный отказ поступить так, как он хочет, вызвал у него, по ее мнению, неразумный гнев, и он уехал разозлившись, а она осталась, гадая, действительно ли у нее есть убедительная причина для того, чтобы не ехать.

Возвращаясь от реки, Дерин машинально взглянула на летний домик и застыла на месте, с любопытством нахмурясь, когда заметила, что дверь осталась приоткрытой.

Вряд ли кто-то мог зайти туда случайно. Конечно, Доминик, возможно, сам мог беззаботно оставить дверь открытой, когда вышел. И все же Дерин решила, что стоит зайти и разобраться, в чем дело, просто на всякий случай, хотя она не чувствовала себя особенно храброй и понятия не имела, что станет делать, если там кто-нибудь окажется.

Она осторожно подошла к домику. Внутри было очень тихо. Она постояла в дверях пару секунд, после чего отважилась сделать еще несколько шагов внутрь.

В домике конечно же не оказалось ни одной живой души, и она сомневалась, что кто-то заходил туда раньше, но теперь ею овладело любопытство другого рода. Она огляделась. В домике все было устроено совершенно по-спартански. Только кровать и кресло, которые Доминик одолжил в коттедже, а рядом с ним – один из металлических стульев и стол, которые находились в летнем домике с самого начала. В ногах кровати стоял большой деревянный ящик, в нем лежало одеяло. Вероятно, там спал Пес. Перед кроватью на пыльные доски был брошен старый лоскутный коврик. Во второй, темной комнатушке стояло несколько потрепанных чемоданов, там же остались садовые инструменты, которые Доминик не побеспокоился убрать. Все это, вместе взятое, выглядело очень скучно и неуютно. Она медленно покачала головой, подумав об ужасном упрямстве, из-за которого скорее соглашаешься терпеть подобный дискомфорт, чем уехать. Она также на миг почувствовала угрызения совести, когда подумала о том, что сама живет в коттедже в сравнительной роскоши.

Хотя в домике было пусто и неуютно, она вдруг испытала странное чувство близости и спокойствия, как будто Доминик был с ней рядом. Снова покачав головой, она собралась было выйти, но что-то ее остановило, и она с любопытством нахмурилась, глядя через всю комнату на металлический столик возле кровати. На нем стояла кожаная рамка для фотографий, сделанная в виде бумажника. Подстрекаемая любопытством, даже несмотря на то, что она знала, что это нехорошо, Дерин подошла к столику, и взяла рамку, и взглянула на фотографию.

Со снимка на нее смотрела довольно хорошенькая девушка с очень темными волосами и глазами и полными губами, которые не совсем улыбались, но многое обещали. В углу крупным отчетливым почерком стояла надпись: «Дом, будь осторожен, милый, с любовью, Тесс».

Глядя на нее, Дерин попыталась вспомнить имя американской наследницы, которая повсюду преследовала Доминика, но не смогла. Хотя с тех пор уже прошло пять лет, и, скорее всего, с Тесс он познакомился гораздо позже. Она, разумеется, была очень молода, не старше самой Дерин, и, следовательно, намного моложе Доминика.

Дерин еще некоторое время пристально смотрела на фотографию, потом осторожно поставила ее на место и поспешно вышла из домика. Убедилась, что дверь должным образом закрыта, и направилась к коттеджу.

Она приготовила ужин для одной себя с гораздо меньшим энтузиазмом, чем ожидала, и съела его, разглядывая страницы одного старого журнала, но при этом не думала ни о том, что ест, ни о журнале. Она пыталась определить место неизвестной и очаровательной Тесс в привычной ей жизни, и у нее пока совершенно ничего не получалось.

Если эта Тесс сейчас была подружкой Доминика, почему он спрятался в одиночестве в самом сердце Уэльса? И почему он так редко уезжал, ведь только так он мог получить доступ к телефону? В этом не было смысла, разве что он оказался здесь из-за этой девушки. Возможно, они расстались, и он искал уединения, чтобы ее забыть… но это совершенно не сочеталось с его поведением и веселыми, уверенными манерами, которые были для него характерны.

Наконец Дерин, пожав плечами, попыталась выбросить это из головы. В конце концов, какое ей дело до того, кто такая эта таинственная Тесс и что здесь держит Доминика Грегори. Ее в первую очередь должен сейчас волновать Джеральд и то, справедливо или не совсем она обошлась с ним, отказавшись от поездки в Африку.

Перед сном Дерин твердо решила подольше понежиться в хорошей ванне. Она поставила два полных до краев металлических чайника на плиту, после чего пополнила запасы воды, налив ее в огромное эмалированное ведро, которое нашла под раковиной. Конечно, оно будет нагреваться целую вечность, но если она хочет для разнообразия принять по-настоящему полную ванну, оно того стоит.

Обычно Дерин гораздо быстрее принимала утреннюю ванну, чем ей это нравилось, потому что знала, что Доминик ждет, когда ему разрешат войти, но сегодня вечером она могла себе позволить не торопиться, и она собиралась воспользоваться этим в полной мере.

Она принесла душистую пену для ванны и смягчающий кожу лосьон. Осторожно задернула занавески, потом разделась и, шагнув в старую ванну, соскользнула в спокойную, шелковистую горячую воду, вздыхая от удовольствия, которому ничто не мешало. Она погрузилась в воду почти целиком и положила голову на край ванной, подложив под нее полотенце. Хотя колени поневоле пришлось согнуть, ощущения все равно были великолепными, и она блаженно закрыла глаза. Ничто и никто теперь не имели для нее никакого значения – ни Доминик, ни Джеральд, ни таинственная Тесс – вообще никто. Она пребывала в экстазе.

Должно быть, Дерин задремала, потому что некоторое время спустя она вдруг широко открыла глаза и уставилась на дверь, приоткрыв рот от охватившего ее удивления. Без сомнения, кто-то проявлял желание войти, а ей и в голову не пришло запереться, потому что она никак не думала, что ее может кто-нибудь навестить, особенно среди ночи.

У нее не было времени, чтобы вылезти из ванны, как бы она ни торопилась. А ее халат висел на другом конце комнаты. Поэтому она просто беспомощно сидела и слушала веселый стук в деревянную дверь черного хода. Дерин ясно расслышала взволнованный лай и сопение, означавшие, что это явились Доминик и Пес. От того, что к ней в любую минуту может войти Дом, у нее перехватило дыхание.

Доминик теперь почти всегда ждал, когда она пригласит его войти, но если она слишком долго не отвечала на его стук, он вполне мог просунуть голову в дверь и посмотреть, там она или нет.

– Одну минуту! – крикнула она, выйдя наконец из ступора. Ее голос прозвучал странно пискляво и неразборчиво, пока она пыталась выбраться из ванной, чтобы все же заполучить спасительный халат.

Она, возможно, никогда не узнает, что именно произошло. То ли Доминик неправильно ее понял, то ли нарочно так себя повел, но, когда она пыталась встать на ноги, дверь открылась и в комнату ворвался Пес. Он, радостно виляя хвостом, направился прямо к ванне, а Дерин в смятении уставилась на него. Он подошел к ней, большой и неуклюжий, от восторга ни на что не обращая внимания, потом положил передние лапы на край ванны и спустя секунду тяжело плюхнулся в мыльную воду и бешено залаял.

Дерин завизжала, когда он сбил ее с ног, и упала обратно в ванну, неуклюже взбрыкнув ногами, причем ее голова исчезла в ароматных мыльных пузырях. Ей показалось, что она слышит чей-то голос, когда погрузилась с головой в воду, но у нее перехватило дыхание, так что она не могла запротестовать ни жестом, ни словом.

– Дерин!

Голос Доминика звучал встревоженно. Она это услышала, когда наконец вынырнула, но тут же пожалела, что не утонула. Она изо всех сил пыталась высунуть голову из воды, пока он не успел подойти поближе. Удивление и тревога до сих пор удерживали его за дверью, но теперь он мог направиться к Дерин в любую минуту, и она быстро замотала головой, разбрызгивая и проливая повсюду воду, а Пес в это время стоял рядом и радовался. Больше всего он любил водные игры.

Через пару секунд она увидела, что ее и его хозяина до сих пор разделяет чуть ли не вся комната. Но она снова заорала, когда увидела, что он шагнул вперед. При этом она попыталась убедиться в том, что мыльная пена в ванне достаточно хорошо ее закрывает.

– Уходи! – завопила она. – Уходи! Убирайся!

Конечно, теперь он веселился, хохоча от души, так как понял, что с ней ничего не случилось. И он совсем не собирался ее слушаться.

– Ты в порядке? – вместо этого поинтересовался он, потом подошел и взял со стула халат.

Приближаясь к Дерин, он преувеличенным жестом прикрыл глаза рукой. Он протянул ей халат, предварительно повесив его на палец.

– Рад тебя видеть, – сообщил он и мягко засмеялся.

Она нервно выхватила у него халат.

– Повернись ко мне спиной, – потребовала она, и он, смеясь, повиновался.

Она в высшей степени осторожно вышла из ванны, уже завернувшись в халат и осторожно наблюдая за Псом, который следил за происходящим, явно предвкушая продолжение.

– Теперь я могу повернуться к тебе лицом? – осведомился Доминик, и она, потуже затянув пояс, кивнула.

– Если хочешь, – неохотно разрешила она.

Он медленно повернулся и некоторое время смотрел на нее так, как будто видел впервые в жизни, потом улыбнулся.

– О, вот это мне действительно нравится, – негромко сказал он, причем таким тоном, что у нее по позвоночнику побежали холодные мурашки.

Этот старый махровый халат когда-то принадлежал ее брату. Она одолжила его, потому что в своей маленькой квартире обычно не беспокоилась о таких изящных вещах, как пеньюары. У ее брата было такое же телосложение, как у мужчины, который сейчас так пристально за ней наблюдал, и халат скрывал ее миниатюрную фигурку от подбородка до пальцев ног. С ее волос текла вода. Принимая ванну, она скрутила их в небрежный узел, и теперь он понемногу распускался. Словом, Дерин выглядела и чувствовала себя далеко не лучшим образом. К тому же она ужасно злилась на то, что ее долгожданный чудесный вечер был совершенно испорчен. Хотя, сказала себе она, могла бы и догадаться, что все это слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Доминик молча наблюдал за ней, пока она не повернулась к нему с сердитым видом. Одной рукой она отбросила с лица непослушную мокрую прядь. Ее глаза сверкали.

– Нечего глазеть! – в ярости фыркнула она.

– Извини. – Он смотрел на нее все с тем же глубокомысленным, туманным выражением, которое ее волновало и от которого ей становилось неуютно. – Я не хотел тебя обидеть, но ты так восхитительно выглядишь, что я просто не мог удержаться и не взглянуть на тебя.

– Я выгляжу ужасно, – резко ответила она. – И если на то пошло, что ты здесь делаешь?

– С возвращением, Дом! – насмешливо сказал он. – Я пришел, мягкосердечное создание, чтобы принести тебе новости, которые, как я думал, могут тебя заинтересовать. Но поскольку я оказался здесь совершенно некстати, то не думаю, что мне стоит сейчас беспокоиться об этом.

Дерин снова пожала плечами, с упреком глядя на него.

– Это целиком зависит от тебя, – заявила она, выпятив подбородок.

Он склонил голову набок и секунду пристально смотрел на нее.

– Ты уверена, что не пострадала? – заботливо спросил он. – Ты упала с ужасным шумом. И ты такая агрессивная.

– У меня абсолютно все в порядке, – проворчала она. – Но я обычно не жду, что ко мне ворвутся, когда я принимаю ванну.

– Я думал, что ты сказала: «Войдите», – невинным тоном пояснил он. – Мне показалось, что это прозвучало именно так.

– Я сказала: «Одну минуту», – коротко сообщила она.

Он вздохнул:

– Значит, я снова ошибся… ну что ж, из-за своей бестактности я приберегу новости до завтрака. Тогда и увидимся.

Он повернулся и направился к двери, но Дерин снова почувствовала любопытство и окликнула его, не совсем понимая, почему это делает.

– Это важно? – спросила она. Он только повернул голову и пожал плечами:

– Это важно для меня.

Некоторое время она лихорадочно пыталась сообразить, в чем может быть дело, и сделала лишь один вывод, который показался ей неизбежным.

– Я… я предполагаю, что это имеет какое-то отношение к… Тесс, – неуверенно пробормотала она.

Тогда он медленно повернулся. Его серые глаза с любопытством прищурились.

– Тесс?

Она уже пожалела о том, что это имя сорвалось у нее с языка, и отчаянно замотала головой:

– Мне… мне очень жаль, мне не следовало этого говорить.

Он с любопытством приподнял бровь. Его взгляд был настолько пристальным, что ей захотелось, чтобы разверзся пол и она провалилась в наказание за свое безрассудство.

– Но ты это сказала, – тихо, но твердо произнес он, – и я хотел бы узнать, что ты знаешь о Тесс и как ты вообще о ней узнала.

– Я ничего не знаю, – поспешно заверила она его. – Пожалуйста, Дом, я… я ничего не знаю, честное слово, и не знаю, почему вообще я о ней заговорила. Я об этом жалею. Не задавай мне вопросов!

Он снова направился к ней через комнату, и она с беспокойством прикусила губу, когда он крепко взял ее за руки. Его пальцы оказались твердыми, как сталь. Он пристально посмотрел на нее:

– Разве ты не думаешь, что у меня есть, по крайней мере, право проявить любопытство?

Она торопливо закивала:

– Да. Да, полагаю, что есть.

– Тогда скажи мне, как ты узнала о Тесс.

– Я…

– Дерин!

Она опустила глаза на верхнюю пуговицу его куртки. Обреченно кивнула и покорно поведала ему, как обнаружила, что дверь летнего домика открыта, и пошла разобраться, в чем дело, а потом, когда выходила, увидела фотографию. Когда она закончила и снова подняла на него глаза, он улыбался. Его улыбка смутила Дерин даже больше, чем его серьезное лицо за несколько минут до этого.

– О, понятно, – мягко проговорил он. – Ты играла в маленьких охранников и нашла фотографию Тесс.

– Это верно, – признала она с несколько вызывающим видом. – Я… я не собиралась совать нос в чужие дела, и мне очень жаль, что это произошло.

– А мне нет.

Она хмуро посмотрела на него:

– Я… я тебя не понимаю.

Он снова негромко засмеялся. На мгновение у нее возникло безумное подозрение, что он опять собирается ее поцеловать, он лишь покачал головой, не сводя с нее глаз:

– Ты подумала, что она хорошенькая?

Дерин неуверенно на него посмотрела. Интересно, что именно он ожидает от нее услышать?

– Она… она очень миленькая, – пробормотала она и пожалела о том, что ее голос прозвучал недостаточно восторженно.

– Так и есть.

– О-о… – Дерин было трудно сообразить, что именно сказать сейчас. Никогда раньше она не чувствовала такого дикого волнения. А он все еще смотрел на нее тем самым туманным, глубоким взглядом, от которого приходили в смятение ее чувства. – Я… я устала, – сказала она хриплым голосом. – Я думаю… то есть мне бы хотелось…

– Ты хочешь, чтобы я ушел, – договорил он за нее с улыбкой.

Интересно, подумала она, понравилась бы темноглазой Тесс эта улыбка?

Он еще некоторое время пристально смотрел на нее, потом вдруг наклонил голову и поцеловал ее в лоб с невероятной нежностью. Потом сильнее притянул ее к себе, пока ее лицо не прижалось к его грубой куртке.

– И я пойду обратно в свою монашескую келью, пока я не успел снова забыть об этих седых волосах.

– Дом!

– Я знаю, – улыбнулся он. – Я не должен упоминать о моих седых волосах, но иногда, маленькая птичка, будет безопаснее, если я о них упомяну. – Он снова коснулся губами ее лба и повернулся к выходу. – Спокойной ночи, Дерин, спи крепко.

– Но, Дом…

Открывая дверь, он улыбнулся ей, оглянувшись через плечо. Пес шел за ним по пятам.

– Спокойной ночи, маленькая птичка.